Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? Никонов Вячеслав

В XXI веке Африка может стать динамично растущим регионом мира, от которого во многом будет зависеть характер и темпы развития планеты, ее обеспеченность сырьем, энергетическими и человеческими ресурсами. Сами же африканцы видят миссию негроидной расы, скорее, в возрождении единства человека и природы.

Черный концлагерь

Люди, даже в самой Африке, редко отдают себе отчет, насколько она велика. Ее площадь — 30 млн кв. км, что больше территорий США, Западной Европы, Индии, Китая и Аргентины вместе взятых. Там живет около миллиарда человек, а будет жить гораздо больше, только в Африке продолжается взрывной рост населения.

У палеоантропологов есть мало сомнений, что именно Африка была колыбелью человечества. Именно в Африке, как установили генетики, обитали те мужчина и женщина — по понятной причине названные учеными Адам и Ева, — которые являются предками каждого из ныне живущих на планете.

Когда говорят об африканской цивилизации, обычно имеют в виду Древний Египет, основанный финикийцами Карфаген, арабский Магриб. При этом редко вспоминают многие другие существовавшие на континенте государственные образования. История народов, живущих южнее Сахары, известна гораздо хуже, что, в первую очередь, объясняется отсутствием письменности у большинства из них. Но Африка действительно не проявила себя как место возникновения большого количества государств. Одну из основных причин назвал политолог Джеффри Хербст: «Фундаментальная проблема для создателей государства в Африке — будь то колониальные короли, колониальные губернаторы или президенты в эпоху независимости — как распространять власть на негостеприимных территориях с относительно низкой плотностью населения»[999].

Значительная часть Африки мало пригодна или совсем не пригодна для жизни. Сахара — самая большая пустыня на планете, размером с США вместе с Аляской — одно из самых засушливых мест планеты. На тропики приходится лишь 8 % континента, тогда как 50 % его поверхности получают такое малое количество осадков, которое не позволяет заниматься земледелием. Климат, в котором отсутствуют зимы, создает исключительно благоприятные условия для размножения паразитов, что исключает и некоторые виды сельского хозяйства, прежде всего, в животноводстве: треть поверхности континента к югу от Сахары непригодна для выращивания скота из-за мухи цеце (особенно опасной для лошадей). Голод был главной отличительной особенностью африканской истории на протяжении веков.

В Африке мало рек, которые в принципе облегчают проецирование силы и создание государств. Не было и сухопутных путей: если вымощенные римлянами дороги использовались тысячу лет, то в Африке тропически ливни размывали любые дороги за несколько лет. Береговая линия протяженностью лишь в 30 тысяч км, вдвое меньше, чем у Азии. Она не изрезана, что означает отсутствие естественных бухт, необходимых для мореплавания[1000].

Похоже, что древнеегитетское государство возникло в IV тысячелетии до н. э. на автохтонной основе и лишь позднее культурно обособилось от остальной Африки, переплетя свою историю с судьбой Передней Азии и Средиземноморьем. Но к Западу от Египта уже с XIII–XII веков до нашей эры существовало государство гарамантов со столицей Гарама на территории современной Ливии. К Югу от Египта — на территории современного Судана — во II тысячелетии до н. э. сложилось государство Куш, в какой-то момент даже завоевавшее Египет и основавшее там XXV (Эфиопскую) династию. Кушанское государство с центром в Мэроэ просуществовало более тысячи лет и было уничтожено только в IV веке н. э. войсками Аксумского царства, возникшего в середине I тысячелетия до н. э. в северной части современной Эфиопии.

В VII–VIII веках н. э. Египет и вся Северная Африка были завоеваны арабами, вошли в состав арабского Халифата, а еще через восемьсот лет их поглотит Оттоманская империя. Но пустыни Сахеля представляли собой непреодолимые препятствия для завоевателей, причем даже для таких привычных к пескам, как арабы, которые так и не распространили свое влияние в глубь континента. Линия соприкосновения пустыни с ее кочевыми племенами и африканской саванны, где существовали оседлые племена и их государства, по которой прошла и границы между исламом и язычеством, превратилась в арену постоянной борьбы, не прекращающейся до настоящего времени.

Государства к югу от Сахары были далеки от их современного понимания, часто речь шла о признании власти и авторитета «большого вождя», определенных обычаев и норм сельскими общинами на большой территории, а не о наличии политических институтов или кодифицированного права. В Нубии в VII–XVI веках существовали христианские государства Донгола, Мукурра и Алоа, позднее сильно исламизированные. Центром культуры в Западном Судане стало государство Канем-Борну, возникшее в IX веке на северовосточном берегу озера Чад.

Ориентировочно с IX века нашей эры существовало мощное государство А у кер (Гана), владения которой простирались от Сенегала до среднего течения Нигера. В середине XIII века появилось государство Мали, ставшее на тот момент крупнейшим торговцем золотом. В XIV веке малийский правитель (манса) Мусса, отправившись в паломничество в Мекку в 1320 году, привел с собой караван из пятисот верблюдов, груженных золотом, и раздал его святилищам и знати, вызвав инфляцию в арабском мире[1001]. В XV–XVI веках вся средняя часть Нигера вошла в состав государства Сонгаи со столицей в Тимбукту, которое в 1591 году было уничтожено привлеченными его богатством марокканцами.

К появлению европейцев на территории Нигерии, населенной йоруба, существовали города-государства Иле-Ифе, Илорин, Ибодан; в южном течении Нигера — государство Бенин. В бассейне реки Конго — государства и родо-племенные объединения Конго, Лунда, Ндонго, Бушонго. В междуречье Замбези-Лимпопо имелось протогосударство Мономотапа. В Межозерье — Буганда (на юге современной Уганды), Уньоро, Руанда, Бурунди, Анколе, на Мадагаскаре — Имерина. На побережье Восточной Африки существовали города — Софала, Кильва, Ламу, Момбаса, Занзибар, — участвовавшие в морской торговле на Индийском океане. В конце XV века почти все народы Африки были знакомы с обработкой железа, за исключением бушменов Южной Африки, пигмеев из тропических лесов бассейнов рек Конго и Огове, а также жителей острова Фернандо-По, пользовавшихся еще каменными орудиями. Африка южнее Сахары в Средние века не произвела на свет великих цивилизаций и была далека от того чтобы рассматриваться как отдельная цивилизация. Но она вовсе не была и лесом с лазающими по деревьям дикарями, когда пришли европейцы.

Европейцы не спешили колонизировать континент, как Америку: не было критического количества готового для немедленного разграбления богатства, и климат не располагал к массовому переселению. Поэтому Африка на протяжении нескольких столетий была превращена, по словам возмущенных основоположников научного коммунизма Карла Маркса и Фридриха Энгельса, в «заповедное поле коммерческой охоты на чернокожих»[1002]. Первой работорговлю — уже в XV веке — начала Португалия. В XVII столетии к этому прибыльному бизнесу и уже к колонизации континента подключилась Великобритания, за ней Голландия, Франция, Дания, наконец, США. Интерес для работорговцев представляли молодые, сильные и сообразительные мужчины и женщины, способные перенести, помимо прочего, транспортировку — в забитых людьми, как сельдями, трюмах — через океан. Доплывали немногие.

Согласно данным официальной статистики стран, промышлявших работорговлей, всего до 1870–1880-х годов в Америку было доставлено 10 млн рабов из Африки, и еще 2 млн умерло по дороге. Но очевидно, что большая часть работорговли не носила официальный характер, и о подлинных цифрах можно только догадываться.

К XVIII веку уже все западное побережье Африки — от Сенегала до юга Анголы — превратилось в берег рабов. Европейцы сами не охотились за ними. Как правило, основывали форты на берегу, из которых вынуждали и заинтересовывали местных правителей поставлять соплеменников и военнопленных в виде выкупа или товара профессиональным работорговцам[1003]. Проданный в рабство рассматривался не как человек, а как собственность, сродни домашнему скоту. С экономической точки зрения дешевле было привоз ить новых рабов, чем позволять размножаться имеющимся: женщины в этом случае надолго выбывали бы из трудоспособного состояния, а детей надо было кормить много лет, прежде чем он могли работать на земле. По подсчетам известного американского борца за права чернокожего населения Уильяма Дюбуа, которые прозвучали на Версальской конференции в 1919 году, работорговля отняла у Африки около 100 млн человек, убитых во время азартной охоты за рабами, увезенных, погибших в пути.

Колониальное освоение остального континента было стремительным, заняв чуть более трех десятилетий в конце XIX века. Перезаряжающиеся винтовки и легкая артиллерия делали сопротивление африканцев занятием бессмысленным. «Поскольку преобладающие представления о «цивилизации» исключали неевропейцев, и обычные законы войны, как полагалось, к ним не применимы, европейские силы использовали такие практики, как уничтожение собственности и убийство пленных, что считали недопустимым между собой»[1004], — замечает Том Янг. Помогало и то, что одних африканцев можно было склонить к войне с другими, что облегчало завоевание континента руками и местных жителей тоже. Был только один удачный опыт сопротивления колонизаторам, когда в 1896 году император Абиссинии Менелик II разгромил при Адуэ итальянский экспедиционный корпус и даже заставил агрессора выплатить контрибуцию.

В 1876 году под колониальной властью находилось 10 % территории континента, а к 1900-му — 90 %, исключение составляли лишь Эфиопия и Либерия, которой покровительствовали США. Свою миссию, как это сформулировал премьер лорд Пальмерстон, имперские власти видели в том, чтобы «восстановить упавшие миры и поднять те, которые никогда не поднимались».

На практике это вылилось в массовое выселение коренных жителей с их земель. Массаев изгнали между 1904 и 1911 годами. В Южной Родезии колонизаторы заняли половину территории. Жители Южной и Восточной Африки были согнаны в «местные резервации» (native reserves), которые, как правило, оказывались на наименее пригодных к использованию землях. Аборигенов заставили платить налоги, для чего надо было производить товары на продажу, а не для собственного потребления. Миллионы погибли от голода в Восточной Африке в 1898–1900 годах, и в Западной Африке — в 1913–1914 годах. Колониальные власти вводили и принудительный труд, особенно на строительстве дорог и железных дорог. Железнодорожное полотно Конго-Браззавиль длиной в 450 км было построено трудами 120 тысяч подневольных африканцев, из которых половина погибла.

Борьба за передел колоний, которую затеяла Германия в начале ХХ века, стала одной (из многочисленных) причин развязывания Первой мировой войны. В ее годы все колониальные державы осуществляли принудительные мобилизации в армию своих подданных, в военных действиях в Европе и в самой Африке участвовали сотни тысяч жителей континента, многие из которых потом осели в метрополиях. Пребывание в одних окопах с европейцами перевернуло их представление о мире: оказывается, всесильный белый человек тоже смертен, он бывает труслив, корыстен, слаб! Моральное оправдание колониализма оказалось под большим вопросом.

На Парижскую мирную конференцию 1919 года прибыли и африканцы, которые приняли участие в прошедшем на ее полях Первом панафриканском конгрессе, где тон, правда, задавали афроамериканцы во главе с Уильямом Дюбуа. В столице Франции зазвучали слова о правах африканцев, о самоуправлении колоний, которые с энтузиазмом были поддержаны японцами (к ним тогда относились не намного лучше, чем к черным) и американцами, которых старые колониальные державы не подпускали к рынкам в своих владениях. Проводившиеся с тех пор панафриканские конгрессы сыграли заметную роль в формировании первого поколения африканских политиков. Свой вклад в расшатывание колониальной системы стал вносить и Коминтерн, рассматривавший антиколониальную борьбу как часть антиимпериалистической. Через московский Коммунистический университет трудящихся Востока прошли десятки африканских лидеров, включая, например, будущего первого президента Кении Джомо Кеньята.

Дело африканского освобождения подстегнула Вторая мировая война, потребовавшая еще большего, чем первая, напряжения всех ресурсов колоний воевавших стран. Чтобы обеспечить бесперебойную доставку в метрополии растущих объемов сырья и продовольствия, потребовалось ускоренное строительство а Африке дорог, портов, аэродромов, перерабатывающих предприятий. Политически процесс национального самоопределения был поддержан Атлантической хартией, в которой Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль в августе 1941 года провозгласили право народов самим решать свою судьбу. Строго говоря, заявление касалось колоний Германии и Японии, другие колонии восприняли это и на свой счет.

Во главе движения за деколонизацию шла выпестованная самими же колониальными властями национальная африканская интеллигенция. К плюсам колониализма, как и на других континентах, следует отнести образовательную систему, сначала, миссионерские, а затем и обычные школы, через которые прошли многие представители будущей африканской элиты. Некоторые из них заняли чиновничьи должности в колониальных администрациях, стали адвокатами и журналистами. Растущий африканский средний класс перенимал и многие нормы колонизаторов — язык, имена, моду, характер семейных отношений. К середине 1950-х годов в большинстве африканских стран сложились политические партии, бравшие на вооружение идеи африканского национализма.

Борьба против колониализма облегчалась тем обстоятельством, что метрополии были предельно ослаблены Второй мировой войной. Две поднимавшихся сверхдержавы — СССР и США — по разным причинам, но дружно выступали против колониализма. Созданная в 1945 году Организация Объединенных Наций стала важной трибуной для осуждения ужасов колониализма. В первое послевоенное десятилетие антиколониальные выступления в Африке еще жестоко подавлялись — восстание Мау Мау в Кении, волнения во Французском Камеруне, забастовки в Нигерии или на Юге Африки. В 1957 году британцы создали первый прецедент, предоставив независимость своей самой развитой колонии — Золотому Берегу, переименованному в Гану, которую возглавил выпускник местного педагогического колледжа Кваме Нкрума. 1960-й отмечался как год Африки. Тогда сразу 17 колоний обрели независимость, а ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам.

Там, где европейцы вообще никак не готовились к деколонизации (что было особенно характерно для владений Испании, Португалии, Бельгии), они вынуждены были под угрозой смерти полностью очистить свои колонии, которые превратились в арены длительных кровопролитных конфликтов (Ангола, Гвинея-Бисау, Демократическая Республика Конго, Западная Сахара, Мозамбик).

Обретшие независимость африканские страны оказались в положении наследников миллионера, обнаруживших по вскрытии завещания, что унаследовали долгов на миллионы. Ни собственной экономической базы, ни кадров, ни инфраструктуры, ни здравоохранения, ни системы образования, ни международных связей. Многие народы оказались сознательно разделенными уходившими колонизаторами сразу между несколькими странами. Например, Сомали — между Сомали, Джибути, Эфиопией и Кенией. А заклятые враги обнаруживали себя в границах одного государства. Так, хауса и фулани должны были строить независимую Нигерию вместе с традиционными противниками йоруба и ибо (которые, впрочем, и между собой не ладили). Остается только удивляться малому количеству межстрановых конфликтов в последующие годы.

Впрочем, ряд новых режимов не останавливался перед уничтожением собственного населения — по расовом у, религиозному, классовому и другим признакам. Наиболее, пожалуй, знаменитой стала Центрально-Африканская Республика, которую ее президент Жан-Бедель Бокасса провозгласил империей, а себя — королем. Для церемонии коронации во Франции была заказана бриллиантовая корона, золотой трон в форме орла, шестиметровая бархатная мантия, подбитая горностаем, старинная карета с лошадьми и т. д. Не менее интересными были Уганда при Иди Амине; «идеальное социалистическое государство» Гвинея при Секу Туре; Экваториальная Гвинея Масиаса Нгемы, который побил рекорд камбоджийских красных кхмеров, уничтожив треть подданных и заставив еще треть эмигрировать.

Во всех внешне демократических республиках режим личной власти был налицо. Президент Кот д’Ивуара Феликс Уфуэ-Буаньи превратил родную деревню Ямусукро в большой город и перенес туда столицу государства. Улицы ганских городов пестрили лозунгами: «Нкрума — новый мессия», «Нкрума никогда не умрет», был создан институт по изучению нкрумаизма. Президент Ганы очень удивится, когда в 1966 году его свергнут в результате военного переворота. Впрочем, политическое долгожительство тоже было в порядке вещей. Леопольд Седар Сенгор правил в Сенегале 20 лет, Ньерере был у власти 21 год, Уфуэ-Буаньи — 33 года.

В независимой ЮАР продолжала действовать система апартеида, при которой черное население было лишено большинства гражданских прав. Белое меньшинство сохранило свое господство в Родезии, где образцовые фермерские хозяйства поддерживали процветающую экономику и кормили окрестные страны.

С момента обретения независимости и вплоть до 1991 года ни в одной из африканских стран ни разу не произошло смены власти в результате выборов. После этого, когда следование демократическим принципам стало считаться хорошим тоном, смены правительств начали происходить. Однако избранные режимы продолжали управляться во многом теми же методами, что и однопартийные, а результаты выборов повсеместно искажались и фальсифицировались. «Подозревая заговоры, которые могут ее свергнуть, элита заполняет стратегические позиции в полиции и армии лично лояльными родственниками и соплеменниками. Экономические реформы, которые могут сократить государственный контроль и нехватку ресурсов, отвергаются, потому что контроль является источником ренты, получаемой правящими элитами. Поскольку политическое поражение может означать ссылку, заключение в тюрьму, голод и конфискацию всей собственности и богатства, правящие элиты отказываются ограничивать политическую власть или делиться ею. А те, кто лишен власти, прибегает к насилию, восстаниям, гражданской войне»[1005]. Демократией все это можно называть с очень большой натяжкой.

Трудовой ресурс планеты

После обретения независимости африканские государства разделились на страны капиталистической и социалистической ориентации, что имело отношение не столько к сущности режимов, сколько к источнику получения зарубежной помощи. В странах, больше ориентировавшихся на СССР и Китай, проводилась активная политика индустриализации путем создания крупных госпредприятий, которая порой давала неплохие результаты. Асуанская плотина в Египте, гидростанция Акосомбо в Гане до сих пор являются основными источниками электроэнергии в этих странах. Но были и очевидные провалы. Построенный при советской помощи гигантский сталелитейный завод в нигерийском городе Аджаокута так толком и не заработал из-за недостатка железной руды. Часто создававшимся текстильным предприятиям не хватало хлопка, табачным — табака и т. д. Планы общественных преобразований были грандиозными, но управленческие таланты и возможности новых элит оказались весьма ограниченными.

Везде произошел резкий рост госсектора. Число государственных служащих с 1960-х по 80-е годы выросло в три раза. С 1950 по 1975 год экономика континента увеличилась в среднем на 2,4 %, хотя некоторые страны демонстрировали более высокие темпы — в Кении на 5 %, Кот д’Ивуар удвоил экономику за 1960–1970-е годы. Выросло число студентов — с 25 тысяч на всю Африку ко времени обретения независимости до полумиллиона к середине 1980-х. Но качество образования оставляло желать много лучшего. Уровень грамотности вырос с 27 % в 1960 году до 45 % в 1990-м. К этому времени уже треть населения имела доступ к нормальной питьевой воде по сравнению с 10 % в колониальные времена. Этот факт, а также программы вакцинации стали главными предпосылками для снижения детской смертности и увеличения продолжительности жизни с сорока до 52 лет. Население стало быстро расти, нередко опережая темпы подъема экономики, что не позволяло расти уровню жизни.

К концу ХХ века в Африке появился собственный предпринимательский класс, который имел опыт работы на международных рынках и солидные капиталы, которые, в то же время, порой имели сомнительное происхождение. Эта прослойка, заинтересованная в политической и экономической предсказуемости, стала одной из причин реформирования госсектора и неолиберальных экономических реформ, охвативших едва ли не весь континент.

МВФ и МБРР предложили свои универсальные рецепты: устранение государства из экономики, дерегулирование, открытость к внешним рынкам, создание механизмов конкуренции, ослабление валют для стимулирования внутреннего производства. При низком и неизменном уровне доходов такой курс мог быть осуществлен через сокращение государственных расходов, в том числе, социальных, уменьшение импорта, высокую инфляцию. «Но не были учтены цивилизационные, психологические и экономико-социальные особенности африканцев, более тесная связь народа и государства, предпочтение семейно-клановых и этнических связей индивидуальному обогащению, склонность подавляющего большинства населения вкладывать свободные финансовые средства не в банки, акции и ценные бумаги, а в предметы престижного потребления, недвижимость, торговлю»[1006].

Результаты неолиберальной политики оказались для Африки плачевными. Несмотря на получение 170 млрд долл. на цели развития, экономика стран южнее Сахары деградировала. С 1982 по 1992 год доходы на душу населения сокращались там ежегодно в среднем на 1,1 %, тогда как в остальных развивающихся странах росли на 0,8 %. В 1993 году совокупный ВВП всех стран южнее Сахары, где проживали 600 млн человек, был равен бельгийскому. Их внешний долг с 1980 года вырос в три раза и превысил 180 млрд долл., или 100 % от ВВП. Из 20 беднейших стран планеты 18 находились в Африке[1007]. В 1990-е годы средний экономический рост на континенте составлял 2,2 %, а среднегодовая инфляция — 27 % в год.

В XXI веке все поменялось. Экономика Африки неизменно росла быстрее, чем мировая (уступая по этому показателю исключительно странам Восточной Азии), и объем ее увеличился в три раза. Нам уже известно, где производится наибольшее число фильмов на планете — в индийском Болливуде. Но кто идет на втором месте? Голливуд? Ошибаетесь. Это нигерийский Нолливуд, где в год снимают 1–1,5 тысячи кинокартин, не считая сериалы. Это кино про африканцев и для африканцев. Популярны хорроры, связанные с темой колдовства. Фильмы не только разлетаются по всему континенту, но и находят своего зрителя в странах с многочисленным африканским населением — в США и Великобритании[1008].

В течение последних пяти лет ВВП Африки южнее Сахары рос в среднем на 4,8 %. В Африке располагались четыре из шести самых быстро растущих экономик мира в 2014 году. Впервые цифра инфляции меньше показателя экономического роста, который ожидается на уровне 5,5 %. Каковы были главные факторы роста? На первое место следует поставить подъем Китая, других крупных развивающихся экономик, которым понадобилось большое количество ресурсов[1009].

Но рост имеет не только внешние, но и внутренние причины. Согласно данным МВФ, восемь из 12 наиболее быстро росших экономик Африки южнее Сахары не были ресурсными, и среди них ряд самых бедных стран — Буркина-Фасо, Эфиопия, Мозамбик, Руанда, Танзания, Уганда. Для этих стран были характерны принятие стратегий развития, которые предусматривали макроэкономическую стабильность, инвестиции в инфраструктуру и развитие человеческого капитала[1010]. Впрочем, нигерийско-американская журналистка Дайо Олопаде полагает, что успехи африканских стран связаны не столько с реализацией заимствованных на западе схем и не с политикой правительств, сколько с усилиями самих африканцев, научившихся выживать в сложнейших специфических условиях (концепция канджу — kanju), семейными ценностями и связями, вызванной нуждой изобретательностью[1011].

Континент обеспечивает более 90 % потребности мировой промышленности в металлах платиновой группы, 70 % — в алмазах и кобальте, 48 % — в хромитах, 19 % — в золоте и т. д[1012]. Разведанные запасы нефти в Африке составляют 9,7 % от общемировых, природного газа — 7,8 %. Их месторождения обнаружены в 19 странах континента и именно на них приходится до 40 % прямых иностранных инвестиций в Африку. Большая часть разведанных запасов углеводородов — свыше 90 % — расположена на территории и шельфе семи африканских стран: Алжира, Судана, Экваториальной Гвинеи, Нигерии, Анголы, Туниса, Конго. Африканская нефть — высокого качества, даже в сравнении с ближневосточной. Международные корпорации стараются обеспечить себе устойчивые позиции в сфере переработки, транспортировки и логистики «downstream», африканским же странам отводится в основном функция контроля над добычей и первичной переработкой сырья «upstream»[1013].

В 2006–2007 годах Сейшельские Острова и Гана стали первыми странами — после Южной Африки, — которые предложили на мировой рынок государственные облигации. С тех пор множество других государств — от Нигерии до Руанды и от Замбии до Анголы — последовали их примеру, использованы эти деньги были не столько на инвестиции, сколько на субсидирование цен и зарплату госслужащим[1014]. За десятилетие с 1 млрд долл. объем размещений вырос до 20 млрд в 2014 году, при том, что соотношение государственного долга к ВВП в среднем по Африке вырос с 30 до 70 %[1015]. Риски рынка облигаций африканских стран растут. Не вполне понятно, чем будут отдавать государства-заемщики, если и когда начнется отток денег[1016].

В Африке более полутора тысяч публичных компаний, причем свыше ста из них имеют годовой доход, превышающий 1 млрд долл. Работают более двадцати фондовых бирж, крупнейшие — в ЮАР и Нигерии. Каждый год Африка теряет около 150 млрд долл. из-за оттока капитала, который на 60 % объяснятся уходом корпораций от налогов. Есть немало «налоговых гаваней» и офшорных зон, среди которых лидирует Маврикий. Примечательно, что на долю Маврикия пришлось 43 % иностранных инвестиций в Индию в первом десятилетии нынешнего века, и на острове имели свои отделения 37 из списка ста крупнейших американских компаний[1017].

Исключительно низка энергообеспеченность. Для 600 млн обитателей Африки южнее Сахары жизнь останавливается после наступления темноты. Там потребляют столько же электроэнергии (если исключить ЮАР), сколько один Вьетнам. Это значит, что дети не могут делать домашнее задание, пища портится, женщины рожают при свечах, а готовят на дровах или кизяках. Лидеры африканского бизнеса дружно называют нехватку электроэнергии главным препятствием на пути экономического роста[1018].

Сельское хозяйство, если брать Африку в целом, растет медленно, использование удобрений застыло на уровне середины 1990-х. Производство аграрного сектора в последние годы росло в Анголе, Мозамбике, Сенегале, Южной Африке, Замбии, но падало до уровней двадцатилетней давности в Бурунди, Камеруне, Экваториальной Гвинее, Мадагаскаре, Уганде и на Сейшелах. Сельхозпроизводство дает половину рабочих мест, но лишь около 20 % регионального ВВП[1019]. На Африку приходится половина всех необрабатываемых, но пригодных для использования сельскохозяйственных зе-мель планеты. Во многом, это объясняетс я отсутствием дорог, портов, хранилищ для сельхозпродукции, фермеры теряют до 50 % продукции, просто пытаясь доставить ее на рынок[1020].

Лучшей транспортной артерией для путешествий с севера на юг, как и много веков назад, остается Нил, дороги через Сахару либо отсутствуют, либо убиты и при этом весьма небезопасны. Внутриконтинентальная торговля составляет лишь 13 % от ее общего объема (в Азии — 53 %). Транспортные расходы составляют 50–75 % в розничной цене товаров в Малави, Руанде или Уганде. Доля сельхозпроизводителей в рыночной цене продовольствия не превышает 20 %, что лишает их стимулов к производству. Доставка автомобиля из Китая в Танзанию по морю обойдется в 4 тысячи долл., а последующая транспортировка в соседнюю Уганду — еще 5 тысяч. Многочисленные блокпосты требуют взятки и тормозят движение[1021].

Африка пока слабо участвует в мировой торговле — на континент приходится лишь два процента ее объема. Не в последнюю очередь это объясняется сохранением определенной дискриминации в торговле со стороны западных стран. ЕС предоставляет право торговли без пошлин и квот только 27 самым бедным странам Африки, ряд бывших метрополий дают менее щедрые преференции своим бывшим колониям в двустороннем порядке. США благоволят 40 странам Африки, но при этом полностью исключают преференции для любых видов сельхозпродукции, которые способны конкурировать с производимой внутри Соединенных Штатов, например, хлопка[1022].

Экономический рост по-прежнему не поспевает за увеличением населения. 65 % населения Африки живет менее чем на 2 долл. в день, 290 млн человек голодают. При этом континент обеспечивает 21 % прироста мировых трудовых ресурсов, в следующее десятилетие — до 30 %. После 2050 года на нее придется более 90 % увеличения населения и 65 % прироста трудовых ресурсов. Однако качество человеческого капитала остается крайне низким.

Уровень неграмотности в среднем по континенту — 40 %. 43 млн африканцев ВИЧ-инфицированы, около 4 млн больны туберкулезом, более 90 % случаев смерти от малярии в мире приходится на Африку. Средняя продолжительность жизни самая низкая — 53 года. Высок уровень безработицы, причем, официальные данные (15 %) — сильно занижены. Велика трудовая миграция: 35 млн мигрантов из 200 млн в мире — африканцы. Только в Европе 4–5 млн нелегальных мигрантов из Африки[1023]. Жизненный уровень населения остается также самым низким — 2,5 тысячи долл. по паритету покупательной способности.

Африканцы винят Запад и в том, что, разрушив Африку, его представители не помогают ей сейчас. Много ли среднестатистический европеец или американец знает о жесточайших войнах в Судане, Анголе, Конго, Руанде, Бурунди, Сьерра-Леоне, Либерии, Сомали, Мали, ЦАР, уничтожении трети населения в Экваториальной Гвинее? Хотя Ближний Восток, «арабская весна», Афганистан — у всех на слуху…[1024]

Вслед за обретением независимости африканские страны стали демонстрировать и стремление к солидарности. Была создана Организация африканского единства, трансформировавшееся в Африканский союз (АС) со штаб-квартирой в Аддис-Абебе. Идея выдвинута Муаммаром Каддафи — основным мотором континентальной интеграции — на 4-й внеочередной Ассамблее ОАЕ в Сирте в сентябре 1999 года. Организационная структура АС во многом скопирована с механизмов Европейского союза: Ассамблея глав государств и правительств, комиссия из десяти человек, подчиняющихся исполнительному совету. В 2004 году был создан Совет мира и безопасности (Peace and Security Council), обладающий даже собственными войсками. Тогда же собрался Панафриканский парламент, выполняющий по большей части консультативные функции. К финансовым институтам АС относятся — Африканский центральный банк, Африканский валютный фонд, Африканский инвестиционный банк.

Политическое и экономическое развитие независимой Африки отмечено многочисленными падениями и взлетами. Все это сопровождалось военными переворотами, по частоте которых Африка уверенно приблизилась к Латинской Америке.

Если на Востоке доступ к власти был одним из возможных источников обогащения, то в Африке — единственным, что предопределило ожесточенность борьбы за нее, жесткость режимов, множественность переворотов и волн национализаций. Коррупция и показная роскошь приобрели широкий размах. В Африке появилось новое племя — «вабенци», суахильский неологизм, образованный от «Мерседес-Бенц». Габонские парламентарии установили себе зарплату гораздо выше, чем в Британии. Почти каждый руководитель отметился строительством огромного стадиона.

Первое требование негритюда

Большинство западных экспертов по проблемам цивилизаций, кроме Броделя, не признавали наличия отдельной африканской цивилизации. Самюэль Хантингтон был осторожен: «По-видимому, Африка «ниже» Сахары (субсахарская) может стать отдельной цивилизацией»[1025]. Вместе с тем Африку южнее Сахары есть основания рассматривать во многих отношениях как единое целое. Население при всей его этнической пестроте, в основном, однородно и связано общей судьбой. Для камерунца Даниэля Этунга-Мангуэлле, который написал соответствующую главу в «Culture Matters», «существует фундамент разделяемых ценностей, отношений и институтов, которые связывают вместе нации к югу от Сахары, а во многих отношениях — также и к северу от нее…»[1026]

Африканское общество отличает высокая жизнеспособность, адаптировность к крайне тяжелым обстоятельствам. Понятия частной собственности на землю чужды, она остается, в конечном счете, в собственности общины. Малая плотность населения всегда делало главной проблемой не столько владение землей, сколько поиск рабочей силы для ее обработки. Общества исключительно озабочены проблемой воспроизводства населения, рождения детей, полигамия была широко распространена. Супружество — не столько личная связь двух людей, сколько вопрос отношений домохозяйств и сложных внутриобщинных отношений.

Борьба за контроль над землями, противоречия по поводу суверенитетов или демаркации границ, игравшие столь большую роль в мировой истории, в Африке большого значения не имели из-за возможности подданных мигрировать. Высокая мобильность населения затрудняла и то, что принято называть национальной идентичностью. В Африке общаются на 1–2 тысячах языков, причем на пятидесяти — более чем по миллиону человек. В одной Сьерра-Леоне говорят на шестнадцати различных языках, из которых 4 являются официальными.

В Африке за пределами исламского ареала отсутствует доминирующая религия. Налицо смесь ислама, христианства и традиционных верований. Вера в темные силы только укрепилась по мере знакомства с Библией или Кораном, которые подтверждают наличие дьявольского начала. За проигрыш или победу футбольной команды отвечает не столько тренер, сколько служитель культа. Идея высшего разума сосуществует с миром духов природы, предков, героев-воинов, ведьм, от которых зависят плодородие, процветание и благополучие общины. Разделение на политику и религию, столь важное для западного сознания, не имеет большого смысла в африканском[1027]. Для лидера в порядке вещей заявлять о наличии магических способностей: с этим связана вера в вождя как источник силы страны.

Этунга-Мангуэлле выделяет следующую типологию «африканской культурной реальности»: большая вертикальная дифференциация, небольшое национальное богатство сосредоточено в руках немногих; сильна вера, что только Бог способен изменить логику мира, который он сам создал для вечности, африканец порабощен природой, которая определяет его судьбу; африканец воспринимает пространство и время как неразрывное целое («не часы изобрели человека»), прошлое способно только повторять себя. Процветание возможно только через общину и семью, африканской мысли чужды скептицизм и индивидуализм. Общество структурировано вокруг праздников: рождения детей, крещения, свадеб, дней рождения, повышения по службе, выборов, открытия сессий парламента, приездов и отъездов, традиционных и церковных торжеств. Африканец работает, чтобы жить, а не живет, чтобы работать. Сбережение гораздо менее важно, чем немедленное потребление. В этом смысле правительство и нувориши мало чем отличаются от рядовых граждан.

При этом Этунга-Мангуэлле считает африканскую культуру едва ли не самой гуманистической — с ее солидарностью, любовью к соседям вне зависимости от возраста и статуса, уважением к природе как общему достоянию[1028]. И вопрос не просто о наличии отдельной африканской цивилизации, но и ее превосходстве над остальными даже не стоит для сторонников идей афроцентризма и негритюда.

Афроцентризм — ответная реакция на поколения униженности, угнетения, на европейское высокомерие, имперский расизм. Африканских школьников в колониальный период заставляли изучать не историю и культуру их народов, а прошлое Великобритании, Франции, Бельгии, Португалии. Действие рождало противодействие. При этом еще Маркус Гарви, основавший в Соединенных Штатах движение «Назад в Африку», в 1923 году утверждал, что африканцы прекрасно владели искусствами, наукой и литературой еще тогда, когда Европу населяли лишь каннибалы, дикари, варвары и язычники[1029].

Афроцентризм как проработанное идейное течение начал активно формироваться в афроамериканской среде США с начала 1980-х годов, а затем получил распространение и среди части африканской интеллигенции. Один из его главных теоретиков — Молефе Кете Асанте, профессор из Филадельфии — пишет: «Афроцентризм — это интеллектуальное сосредоточение, направленное на то, чтобы помешать любым ученым, которые игнорируют, что человеческая цивилизация началась на возвышенностях Восточной Африки… Греция — единственная цивилизация, которая по происхождению может считаться европейской. Но сама Греция — продукт взаимодействия с африканскими цивилизациями. Среди древних цивилизаций, которые Африка дала миру — Эфиопия, Нубия, Египет, Куш, Аксум, Гана, Мали и Сонгай. В этих древних цивилизациях родились медицина, естественные науки, представления о монархиях, королевствах и о Всемогущем Боге».

Афроцентризм, по его мнению, «должен занять место среди таких идеологий и религий, как марксизм, ислам, христианство, буддизм и иудаизм»[1030]. Параллельно с этим начали оформляться идеи негритюда — исключительности, особого психического склада «негритянской души», которую нельзя понять и объяснить с позиций западного рационализма. Белый человек, согласно негритюду, подчинил себя материализму, стал рабом техники, машин, а черный сохранил связь с природой, эмоциональное, чувственное восприятие действительности. Один из основателей негритюда — первый президент Сенегала поэт Леопольд Седар Сенгор — считал, что миссия негроидной расы в возрождении единства человека и природы, во всестороннем духовном развитии человечества. При этом, он утверждал, что «гордость за свою расу — это первое требование негритюда».

Стремление к самоутверждению ведет к бурному росту интереса к собственной культуре, традициям. Вместо жизнеописаний Наполеона и королевы Виктории теперь изучают биографии своих правителей и возмущаются, что в Европе их называли не королями, а вождями. От этого недалеко до пропаганды различных форм «дискриминации наоборот» — белого и цветного населения. Самый яркий пример — Зимбабве, где президент Роберт Мугабе позволил «стихийный» захват ферм, принадлежавших белым. Результат — развал сельского хозяйства, голод, рост преступности, бегство в соседние страны.

В первые два-три десятилетия независимости африканские страны еще неплохо ладили друг с другом. Страшнейшая гражданская война в Нигерии в конце 1960-х годов и кровавые межобщинные конфликты в Руанде и Бурунди были исключением. Сегодня Африка является наименее стабильным местом на планете, даже если оставить в стороне все революции и войны в Магрибе, о которых мы говорили раньше. В войнах и межнациональных конфликтах в Африке гибнет больше людей, чем где-либо на планете. На континент приходится половина всех миротворческих миссий ООН[1031].

Вдоль десятого градуса северной широты — границы между мирами пустыни и саванны, ислама и других верований, скотоводов и земледельцев, арабов и чернокожих — тянется не имеющий аналогов пояс анархии, беззакония, голода и почти непрерывных кровавых конфликтов. Здесь тон задают не государственные власти, а кланы, вожди и военные, часто имеющие собственную повестку дня. Но в прежние времена были и попытки наладить модус-вивенди, учесть интересы кочевых и земледельческих племен. Сегодня — нет. В связи с глобальным потеплением участились засухи, что обострило борьбу за скудеющие водные, земельные и пищевые ресурсы. Земледельцы бьются против превращения своих угодий в вытоптанную скотом степь, скотоводы — за пастбища и против голодных похитителей скота. На традиционных маршрутах кочевников вырастают обнесенные заборами фермы, огораживаются реки.

Идеи религиозного экстремизма находят здесь очень благожелательный отклик. Заметно активизировалась Аль-Каида в странах исламского Магриба, которая работает над свержением всех светских режимов в регионе. До половины населения имеет оружие, в основном, проверенные «калашниковы». Где-то оно появилось в результате длящихся десятилетиями гражданских войн (Сомали или Судан), где-то правительства сами вооружали людей (Кения или Эфиопия)[1032].

В Сомали командиры бандформирований, пираты, исламисты из группировки Аль-Шабаб давно ввергли страну в хаос. Кения, которую много лет на Западе представляли образцом демократии, ведет затяжную и пока бесперспективную войну против исламистов. Племена туркана и дасанеч, столетиями мирно сосуществовавшие на границе Кении и Эфиопии теперь воюют за контроль над стремительно мелеющим озером Туркана, причем правительства двух стран вооружили «свои» племена.

Много лет идет война в Судане, в котором сохранялось четкое деление на арабов-мусульман Севера и чернокожих христиан и анимистов Юга. Война, унесшая более 2 млн жизней, завершилась референдумом 2011 года, в ходе которого 99 % южан проголосовали за независимость. Принятый с большой помпой в ООН огромный Южный Судан имеет 40 км асфальт ированных дорог, за пределами Джубы и Малакала не существует видимой власти, полицейских участков или больниц (медицинская помощь на 80 % оказывается зарубежными НПО). Зато на страну приходится 75 % некогда общей суданской нефтедобычи, одной из крупнейших в Африке. При этом все нефтепроводы идут исключительно через Север. Не договорившись о цене транзита, бывший полевой командир, а теперь президент Южного Судана Салва Киир решил прекратить экспорт энергоносителей, что вызвало многомиллиардные потери и новую войну. Он надеялся на поддержку США, которые лоббируют строительство нового нефтепровода в кенийский порт Ламу, и объявили президента Судана Омара Башира (он больше дружен с Китаем и Россией) спонсором международного терроризма за геноцид в Дарфуре. Последовали жесточайшие бои с тысячами убитых с обеих сторон[1033].

В Северном Судане в апреле 2015 года Башир был триумфально переизбран на очередной пятилетний срок. Теперь его внешняя активность переключилась на противодействие хоуситам в Йемене и исламистам в Ливии в союзе с Египтом и саудовцами[1034]. Внутри Южного Судана с декабря 2013 года идет гражданская война за контроль над нефтью между правительственными войсками Киира, принадлежащего к племени динка, и бывшего вице-президента Риека Мачара из племени нуэр. Согласие безуспешно пытаются установить 10 тысяч миротворцев ООН. Из шести миллионов жителей Южного Судана более миллиона покинули свои дома, десятки тысяч убиты[1035].

В Мали в 2012 году пало правительство Амаду Тумани, не сумевшее защитить страну от туарегов, активность которых до поры сдерживалась подачками от Каддафи. Когда его не стало, туареги и их союзники-исламисты из «Аль-Каиды в странах исламского Магриба» заняли север Мали и провозгласили на территории, которая вдвое превосходит германскую, новое государство — Азавад. К власти в Бомако после переворота пришла военная хунта, которая взялась освободить страну от туарегов, но которую не признали во внешнем мире. Лидеры Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС), объединяющего 15 государств, объявили, что будут вместе с французами отстаивать территориальную целостность Мали[1036]. Но сами соседи Мали не контролируют собственные территории[1037].

В Нигерии группировка «Боко Харам» (в переводе: «западное образование — грех»), опираясь на племена канури, основала самопровозглашенное государство в самом нищем исламском штате Борно. Правоверным там запрещается участвовать в выборах, получать светское образование и ходить в западной одежде. В тысячах мусульманских школ исключительно Коран и арабский язык изучают нищие дети безработных родителей (у которых таких детей может быть два-три десятка от четырех жен)[1038]. Размер «халифата» уже превысил территорию Бельгии, захватив также штаты Йобе и Адамава. С начала 2015 года волна взрывов, убийств и похищений захлестнули пограничные с Нигерией районы Камеруна, Чада и Нигера. В марте «Бока Харам» официально объявило о союзе с ИГ[1039]. От террора уже погибло более 18 тысяч человек, 1,5 млн стали беженцами. Выборы 2015 года свелись к соперничеству провального президента Гудлак Джонотана и бывшего кровавого диктатора генерала Мухаммаду Бухари, который и победил с большим перевесом[1040].

Побережье Африки стало главным местом пиратства в мире. Еще недавно лидировала акватория Индийского океана и Аденского залива вблизи от Сомали, где нападения на суда осуществлялись практически ежедневно. Но военно-морскими усилиями мирового сообщества пиратство там было сведено к минимуму, после чего пальма первенства перешла к Гвинейскому заливу Атлантики, где — особенно в нигерийских водах — в 2014 году произошло 19 % всех пиратских актов на планете[1041].

Нестабильность питает милитаризацию, которая не приняла запредельные масштабы только из-за общей бедности стран континента. Их общие военные расходы в 2013 году 44,9 млрд долл., при этом Алжир стал первой страной Африки, тратящей на оборону более 10 млрд долл. в год, недалеко отстала Ангола[1042].

Лукавство выбора

Африка представляет несомненный и все растущий интерес для всех глобальных игроков — в силу как своих экономического потенциала, так и совокупного политического влияния — на страны континента приходится 27 % голосов в ООН.

Конец холодной войны был воспринят в Африке без энтузиазма. Сделав вывод о том, что Запад победил, африканские страны поспешили заявить ему свою лояльность. Однако встречной реакции не последовало. Только в начале XXI века развитые страны предложили программу «Новое партнерство для развития Африки» (NEPAD). В целях ее реализации на саммите «большой восьмерки» в Кананаскисе (июнь 2002 года) был принят «План действий по Африке». Однако помощь пока сводится в основном к тому, что Запад направляет излишки своей сельскохозяйственной продукции, а также выделяет кредиты, которые на Запад же и возвращаются для закупки там товаров и оплату услуг специалистов. То, что выращивают сами африканцы, неконкурентоспособно, поскольку они, в отличие от западных фермеров, не получают субсидий от государства[1043]. В октябре 2008 года Соединенные Штаты официально открыли Африканское командование (AFRICOM) своих вооруженных сил со штаб-квартирой в Штутгарте. Озабоченные критикой своей военной политики, особенно, в мусульманском мире, США подчеркивали, что их целями в Африке являются предотвращение войны, а не ее ведение, долгосрочное наращивание боевых возможностей и поддержание стабильности[1044].

При Обаме казалось, что США, учитывая наличие у президента отца из Кении, ничего не надо предпринимать для сохранения позиций и симпатий на континенте. Оказалось, что этого недостаточно на фоне активности других держав (китайский товарооборот с Африкой вдвое превысил американский). В августе 2014 года в Вашингтоне был организован трехдневный Американо-Африканский саммит, на который приехало около 50 африканских лидеров. США представлялись как партнер в создании рабочих мест, разрешении конфликтов и развитии человеческого капитала[1045]. Однако выяснилось, что свою роль Вашингтон видит, в первую очередь, в вооружении африканских армий. Обама обещал 5 млрд долл. в Фонд контртеррористического партнерства, который поддерживает программы Пентагона в 35 государствах континента. Наибольше средства уходят в две страны — Нигерию и Южный Судан, чьи военные отличаются особенной коррупцией. «Американская дипломатия становится служанкой африканских генералов»[1046], — иронизировали информированные аналитики.

Евросоюзом новая стратегия в отношении Африки была принята в 2005 году. Она предусматривала, что не менее половины средств из общеевропейских фондов помощи будет направляться в Африку, а ее объем вырастет с 17 млрд евро в 2003-м до 25 млрд в 2010 году. В сфере поддержки бюджетов развивающихся стран особое внимание уделялось перспективным проектам, ставящим целью уменьшение зависимости от внешних инвестиций. До сих пор Европа остается самым крупным рынком для африканского экспорта.

Отношение современных европейцев к Африке неплохо характеризует пассаж из Доминика Моизи: «Среди европейцев, особенно тех, чьи страны раньше обладали колониями в Африке, отношение к ней включает как реальную озабоченность будущим африканцев, так и смесь алчности и страха перед тем их количеством, которое может хлынуть в Европу из-за нищеты у себя дома. Средиземное море уже не «колыбель цивилизации», описанная французским историком Фернаном Броделем, теперь оно больше напоминает озеро, где состоятельные люди всей планеты прогуливаются на своих яхтах и изредка замечают беженцев с другого берега, цепляющихся за свои утлые суденышки и с риском для жизни пытающихся достичь «европейского рая»»[1047].

Негативно на отношение к западным странам в Африке повлияли события в Ливии — до недавнего времени самой зажиточной страны на континенте. Механизм Африканского союза, специально созданного для дипломатических и миротворческих усилий, был демонстративно проигнорирован в натовских столицах. Совет африканских президентов, возглавляемый Джекобом Зумой из ЮАР, предложил Каддафи «отбыть в одну из африканских стран и создать затем переходное правительство. Но этот план был взорван НАТО, которая предпочла смену режима путем военной интервенции»[1048].

Стоит ли удивляться, что все более серьезные позиции на африканском континенте завоевывают страны БРИКС, особенно Китай. В отличие от Запада, он не оговаривает сотрудничество никакими условиями, не учит никого жить. Дэн Сяопин в беседе с посетившим Пекин в 1985 году лидером Ганы заметил: «Пожалуйста, не копируйте нашу модель. Если мы сами чему и научились, то это умению формировать политику в соответствии с национальными условиями»[1049]. Президент Уганды Йовери Мувавени говорил о разнице китайского и западного подходов: «Как можно проводить структурную перестройку экономики без электричества? Китайцы понимают такие азы… Невозможно навязать ценности среднего класса доиндустриальному обществу. Китайцы этого не делают»[1050].

Получение доступа к минеральным ресурсам Африки было ключевой целью лишь на первом этапе проникновения КНР в Африку в 1990-е. Тогда благодаря выдаче кредитов и поставкам оружия Пекин быстро установил дружественные связи с режимами африканских стран, которые Запад считал диктаторскими и старался изолировать. Госкомпании КНР получали права на разработку углеводородов и полезных ископаемых там, где не могли работать западные компании. В итоге сейчас Африка обеспечивает треть нефтяного импорта Поднебесной.

Серьезным игроком на континенте выступает Индия, имеющая давнюю историю присутствия в Африке. Голландцы привозили индийских рабов в Капскую колонию еще в середине XVII века. К 1980-м годам в Южной Африке проживало почти 800 тыс. индийцев, однако затем их количество сократилось до 350 тыс.: большинство под давлением режима апартеида перебралось в Европу[1051]. Наиболее тесные отношения у Дели с Анголой, Конго, Габоном, Камеруном и Нигерией. К 2014 году Индия контролировала 7 % африканского рынка телекоммуникационных услуг, 5 % — ширпотреба, 10 % — энергетического сектора Африки. По размерам инвестиций на континент занимала шестое место, а по объему внешней торговли — третье с 93 млрд долл. (211 млрд у Китая, 117 млрд — у Северной Америки, 61 млрд — у стран всей Латинской Америки)[1052].

В последнее время Россия начинает медленное возвращение в Африку, начало которому положили визиты Путина и Медведева в Марокко, ЮАР, Ливию, Алжир, Анголу, Намибию, Нигерию, Египет. С начала века товарооборот вырос в десять раз, достигнув 12 млрд долл., но это в 2 раза меньше, чем у Бразилии, в 4 раза меньше, чем у Индии, и в 16 раз — чем у Китая. 70 % объема торговли приходится на страны Северной Африки, причем в ней доминируют пищевые продукты и сырье, а также продукция нашей оборонки[1053]. Российские компании инвестируют в Африку, в 2012 году — в 8,5–9 млрд долл. Заявленный объем планируемых капиталовложений на 2013–2020 годы составляет 17 млрд долл.

Россия вносит вклад в программы помощи развитию. Была списана задолженность африканских стран на сумму 20 млрд долл., в том числе Эфиопии — 4,8 млрд, Ливии — 4,5 млрд, Алжиру — 4,3 млрд, Анголе — 3,5 млрд долл[1054]. В российских вузах обучается свыше 6,5 тысячи африканцев, из них половина — за счет федерального бюджета[1055].

«Россия возвращается в Африку с «низкого старта», — констатировал экс-спецпредставитель Президента по связям с континентом Михаил Маргелов. Советское влияние, основанное на льготных кредитах и подарках в виде плотин и прочего, не по силам российскому бизнесу, а государство этим не занимается… Требуется госэкономическая стратегия, для разработки которой нужны государственные усилия»[1056].

Южноафриканская соборность

Существует ли африканская цивилизация? Полагаю, что существует. А если нет — то складывается. И лидером ее выступает именно ЮАР. Расположенная на южной оконечности Африки, страна является 24-й по площади в мире (1,2 млн кв. км, сразу после Мали). Климатически очень разнообразна: от сухой пустыни Намиб до субтропиков на востоке у границы с Мозамбиком и побережья Индийского океана. Западная часть, состоящая из пустыни Калахари и болотистых приатлантических низменностей, малопригодна для обитания. Восточное побережье — равнина, где господствует муха цеце; эту часть страны следовало одолеть побыстрее на пути во внутренние районы. Там местность быстро поднимается, образуя Драконовы горы и переходя в большое внутренне плато, называемое вельд. Наилучшие для обитания земли, плодородные и богатые природными ресурсами, находятся именно там, а также на южных равнинах, примыкающих к Атлантическому и Индийскому океанам.

Первое упоминание о постоянном поселении европейцев датируется 1652 годом, когда Ян Ван Рибек от имени Голландской Ост-Индской компании основал деревню на «мысе Штормов», позднее получившем название мыс Доброй Надежды. Занятая торговыми операциями в Индии и Индонезии, компания в ту пору мало интересовалась Африкой и рассматривала стоянку, именовавшуюся Капстад, Капштадт или Кейптаун, лишь как пункт для отдыха моряков и ремонта кораблей на долгом пути из Европы на Восток и обратно («в кейптаунском порту с пробоиной в борту…»).

В XVII–XVIII веках туда — в климатическом смысле едва ли не самый благоприятный район Африки — начали прибывать колонисты из Нидерландов и Германии, французские гугеноты, спасавшиеся от религиозных преследований на родине. Они распахивали земли побережья, основывали животноводческие фермы. Постепенно переселенцы-буры (от нидерландского boer «крестьянин») продвигались в глубь континента оттесняя и истребляя немногочисленное местное население, в первую очередь, готтентотов. В Капскую колонию также свозились рабы из других голландских владений, в частности, из Индонезии и с Мадагаскара. Их потомков называются «цветными».

Постоянные стычки с англичанами заставили буров в массовом порядке отправиться в так называемый Великий трек вглубь континента, на плоскогорье-вельд. «Широкая экспансия, начало которой положило Великое переселение, стала в истории африканеров важнейшим событием, сопоставимым с завоеванием Дальнего Запада в США»[1057], — считал Фернан Бродель. Наиболее сильным противником являлось государство зулу, зулусов в провинции Наталь, которое под руководством короля Чаки — ныне одного из главных национальных героев, имя которого носит аэропорт в Дурбане, — сумело создать мощную боеспособную армию. Чака потерпел поражение в 1838 году. В местах расселения бантуязычных племен в середине XIX века возникли независимые республики Трансвааль и Оранжевая. На юге, где жили англичане и оставались колонисты-буры, в результате войн с зулусами и коса расширялись территории Капской колонии и заново созданной на побережье к северо-востоку от нее колонии Наталь. Южная Африка условно разделилась на две части: северную — бурскую и южную — английскую.

Открытие в конце 1860-х годов алмазных россыпей Кимберли (названных по имени британского министра колоний) и золота в Трансваале в 1880-х годах вызвало алмазную и золотую лихорадку и приток старателей со всего мира, что дало толчок экономическому развитию. Строились города, железные дороги, предприятия. Создавались мощные корпорации, одна из которых, Де Беерс (Бирс) во главе с губернатором Сесилом Родсом, стала практически монополистом в алмазном деле.

Буры ценили собственную независимость и привыкли распоряжаться чернокожими работниками по собственному усмотрению, активно сопротивлялись энергичному натиску англичан. В 1880–1881 годах произошла первая Англо-бурская война, буры сумели выстоять. В 1899–1902 годах — вторая война, которая стала всемирно известной благодаря романам Луи Буссенара «Капитан Сорви-голова» и «Похитители бриллиантов», где буры были представлены в качестве жертв насильственной колонизаторской политики Великобритании; и историческому труду Артура Конан-Дойла «Война в Южной Африке», защищавшему политику англичан. Следует заметить, что в России общественные симпатии были на стороне буров.

В Южную Африку отправились русские добровольцы, среди которых был и будущий лидер октябристов, спикер Государственной думы и военный министр Временного правительства Александр Гучков. Там он был ранен и попал в английский плен. Полурегулярные войска буров, несмотря на первоначальные успехи, все же проиграли лучше обученным и вооруженным англичанам, обладавшим к тому же подавляющим численным преимуществом. После этого буры обратились к тактике партизанской войны, противодействуя которой англичане создали сеть блокгаузов, а также стали отправлять бурских женщин и детей в первые в мире концентрационные лагеря.

После многолетних переговоров в 1910 году был образован Южно-Африканский Союз, куда вошли Капская колония, Наталь, Колония Оранжевой реки и Трансвааль. Хотя Союз был доминионом Британской империи (и в этом качестве участвовал в Первой мировой войне), буры — которых стали уже чаще называть африканерами — не только влились в руководство ЮАС, но и во многом задали тон ее внутренней политике. Расцвел апартеид, основанный на официально провозглашенной расовой дискриминации. «Южно-Африканский Союз — явление уникальное не только в Африке, но и вообще в мире, — пишет Леонид Васильев. — Это было многорасовое государство при законодательно зафиксированном политически-правовом и социально-экономическом превосходстве европейского населения, численно тогда составлявшего менее 20 % жителей страны (а с цветными и индийцами, наделенными некоторыми правами по сравнению с африканцами, но тоже дискриминируемыми по отношению к европейцам, около 30 %)»[1058].

По закону 1913 года исключительно за белыми закреплялось 87 % территории страны, африканцам запрещалось приобретать землю вне резерваций. Покидать их можно было только по специальным пропускам. Владеть участками арендованной земли разрешалось при условии отработки на землях хозяина. Негры принадлежали как бы к иной породе людей. Борьбу за политические права небелого населения возглавила национальная интеллигенция, авангардом которой с 1912 года стал Африканский национальный конгресс (АНК).

Окончательное легальное оформление политики апартеида произошло после победы Национальной партии на всеобщих выборах 1948 года под лозунгами «Южная Африка для белых». Закон о регистрации населения 1950 года предписал провести расовую регистрацию всего населения, которое официально разделялось на четыре группы — белые, африканцы (по терминологии того времени «банту»), цветные, азиаты (в основном — индийцы). Чернокожие были частично или полностью лишены прав на гражданство, на участие в выборах, на свободу передвижения (им было запрещено выходить на улицу после захода солнца, а также появляться в белых районах — то есть в городах — без особого разрешения властей), на смешанные браки, на нормальное медицинское обслуживание и образование (основные лечебные и образовательные учреждения находились в «белых» районах). При этом черное большинство населения, в числе которого были и отходники со всей Тропической Африки, имело относительно высокий по африканским стандартам уровень жизни.

В движении сопротивления ведущую роль сыграли черные активисты, такие как Стив Бико, епископ Десмонд Туту и Нельсон Мандела. Вооруженные отряды АНК, опиравшиеся на активную поддержку окружающих стран «прифронтовой зоны» были серьезной силой. Активистов АНК арестовывали и загоняли в подполье, запрещалась союзная ему Коммунистическая партия. В июле 1963 года был арестован Мандела — на ферме, где сейчас расположен музей его памяти. На процессе он заявил: «Я боролся против доминирования белых, я боролся против доминирования черных. Я воспевал идеал демократического и свободного общества, в котором все люди живут в гармонии и пользуются равными возможностями. Это идеал, ради которого я надеюсь жить, чтобы добиться его. И за него я готов умереть»[1059].

В 1961 году Южно-Африканский Союз стал независимой республикой (ЮАР), которая вышла из британского Содружества наций, во многом, из-за непринятия политики апартеида другими членами Содружества (членство ЮАР в Содружестве было восстановлено в 1994 году). ООН неоднократно в своих резолюциях признавала апартеид «южно-африканским фашизмом» и безуспешно призывала прекратить политику расовой дискриминации, угрожая санкциями. ЮАР стала уникальной страной, разработавшей ядерное оружие и впоследствии добровольно от него отказавшейся под одновременным давлением двух сверхдержав — Советского Союза (с наших спутников удалось засечь ядерные объекты) и Соединенных Штатов.

После крушения португальской империи в 1974 году исчезла зона европейского господства, отделявшая ЮАР от независимой Черной Африки. В соседних Анголе, Мозамбике появились связанные с Москвой марксистские правительства, которые с удовольствие предоставляли убежище представителям АНК и готовили их в вооруженной борьбе, а также кубинские войска, поддержанные Советским Союзом. Столица Мозамбика Мапуту, расположенная менее чем в 50 милях от границы ЮАР, стала главным операционным центром АНК.

Однако в годы «перестройки» Горбачев пришел к выводу, что не в интересах СССР поддерживать режим в Анголе, в чем можно было убедить и Фиделя Кастро. Москва вступила в переговоры с ЮАР, и в декабре 1988 года была достигнута договоренность о выводе кубинских войск из Анголы в обмен на выход оттуда и южноафриканских войск, а также на признание Преторией независимости Намибии. Горбачев также прекратил поддержку правительства Фрелимо в Мозамбике, после чего страна объявила об отказе от марксизма-ленинизма и о переходе к многопартийной демократии. Развал соцлагеря в 1989 году лишил АНК основных источников финансовой и военной помощи. Но он одновременно избавил Конгресс от репутации «троянского коня», продвигавшего советские интересы[1060].

В сентябре 1989 года президентом страны избран Фредерик де Клерк, который начал предпринимать активные действия для ликвидации системы апартеида. Многие дискриминационные законы были отменены, из тюрьмы выпущен Нельсон Мандела и другие борцы за свободу. В 1993 году после серии переговоров и соглашений было созвано Учредительное собрание, принявшее новую переходную конституцию, текст которой был опубликован 1 января 1994 года.

Лидеры современной ЮАР ведут отсчет истории от апреля 1994 года в неменьшей степени, чем Советский Союз вел отсчет от Октября 1917 года. Потому что в 1994 году прошли первые всеобщие выборы, победу на которых одержал Африканский национальный конгресс. В предвыборном манифесте АНК. говорилось о новой «нации, построенной в результате развития наших разных культур, верований и языков, как источнике нашей общей силы»[1061]. Президентом стал Мандела, а вице-президентом — де Клерк, который в 1996 году добровольно ушел в отставку. В парламенте большинство также досталось умеренному крылу АНК.

Сам Мандела, которому в тот момент исполнилось 76 лет, позволил лидерам АНК уговорить себя стать президентом только на один срок. Он сформировал правительство национального единства и провозгласил политику национального примирения. Цели проводившейся АНК национально-демократической революции заключались в том, чтобы добиться улучшения положения небелого большинства с помощью социалистических рецептов. Однако наиболее радикальные рецепты, связанные с национализацией и экспроприацией собственности белых, были отвергнуты. Современные эксперты утверждают, что «почти мирная трансформация Южной Африки из расистского авторитарного государства в мультирасовую демократию является одним из самых неожиданных политических событий двадцатого века»[1062].

Позиция Манделы заключалась в том, чтобы от расистского общества перейти не к многорасовому, а безрасовому[1063]. Десмонд Туту провозгласил, что Южная Африка — «радужная нация». В 1996 году вице-президент Табо Мбеки в речи по поводу принятия конституции, включил всех жителей республики — зулусов, коса, кои, сан, цветных, африканеров и даже китайцев — в единый образ африканца[1064]. Мбеки был избран лидером АНК и стал президентом страны в 1999-м.

В Конституции подтверждалось равенство всех перед законом, но одновременно в Билле о правах предусматривалась возможность принятия «законодательных и прочих мер, направленных на защиту или продвижение лиц или категорий лиц, пострадавших от несправедливой дискриминации». С 1996 года правительство резко ускорило проведение политики «позитивных действий». В течение полутора-двух лет 22,2 тысячи служащих центрального аппарата, 25,8 тысячи — служащих провинциальных администрации и 15,5 тысячи учителей были отправлены на пенсию. В 1997–1998 годах было сменено все высшее руководство армии и военной разведки, в подавляющем большинстве — белое. При отсутствии местных черных кадров на руководящие посты зачастую назначались черные кандидаты-иностранцы даже в ущерб квалификации. В непростом положении оказались те виды искусства и культуры, которые не были сочтены подлинно африканскими. В конце 1990-х годов начали сворачиваться «европейские» симфонические оркестры и театральные труппы.

В 1985–2005 годах из ЮАР уехало около 0,9 млн белых, в основном, в возрасте до 40 лет, а также множество индийцев. Согласно списку вакансий по «редким» специальностям за 2007 год, опубликованному Министерством труда, стране не хватало около миллиона специалистов: инженеров, техников, технологов, врачей, медсестер, учителей, преподавателей вузов, менеджеров, управляющих ферм, квалифицированных работников ферм и т. д.

Мбеки — коса по национальности — выступил архитектором новой схемы культурных изменений, которую он назвал «Африканским ренессансом». Его целями были: бороться с мнением, будто Африка отличается от других континентов и уступает им в развитии; доказывать, что Африка может меняться и возрождать африканское достоинство; демонстрировать, что африканцы берут ответственность в свои руки, признают ошибки и работают над их исправлением; бороться с позорящими Африку явлениями, как, например, геноцид в Руанде; вновь почувствовать душу Африки; сделать реальной связь между Африкой и правами человека; показывать гордость африканским наследием, но и способность к модернизации. Энн Бернсайн из Центра развития и предпринимательства в Йоханнесбурге подчеркивала, что «Африканский ренессанс» — и политический инструмент, и глубоко прочувствованное убеждение президента Мбеки и членов его круга. Однако данные опросов показывают, что эта идея оказывала небольшое влияние на население в целом[1065].

В это же время началась пропаганда «убунту», что можно перевести с языка зулу как «человечность», «совместность» (близко по значению к нашей «соборности»). «I am because we are». Епископ Туту, лауреат Нобелевской премии мира, пояснял: «Человек с убунту открыт и доступен для других, он не страдает от того, что другие лучше и способнее, и все это — на основе глубокой убежденности, идущей от понимания, что он принадлежит великому целому»[1066]. Сегодня «убунту» считается африканской идеологией и африканским образом жизни, существовавшими якобы до прихода белого человека.

Рост экономики в 1995–2005 годах составлял 3,5 % в год, а в последующие два года повысился до 4,5 %; ежегодно создавалось около 300 тыс. новых рабочих мест в легальном секторе экономики и еще около 200 тыс. — в сером. Было введено бесплатное базовое школьное обучение, созданы медпункты в сельской местности, беднота получила бесплатный доступ к определенному минимуму электроэнергии и воды. Доля черных студентов выросла с 42 до 60 %. В рамках Программы реконструкции и развития правительство построило больше миллиона жилых домов для бедных. Около 10 млн человек получали различные пособия и гранты. Но критики Мбеки рисовали и другую картину: в стране в среднем убивали 50 человек в день; 1000 человек в день умирало от СПИДа, причем ответственность возлагалась лично на Мбеки, долгое время отказывавшегося признавать принятые в мире методы лечения этой болезни и внедрять их в систему здравоохранения; колоссальные уровни безработицы и социального неравенства (автомобиль был у 93 % белых семей и только у 10 % черных)[1067].

На заседании Национального исполкома АНК 20 сентября 2008 года большинство настояло на «отзыве товарища Мбеки» с поста президента, и менее чем за год до очередных общенациональных выборов он подал в отставку[1068]. На парламентских выборах в 2009 году АНК набрал 65,9 % голосов, в основном черных избирателей, и Зума возглавил страну. Политическая база его поддержки за пределами АНК включала в себя крупнейшее профсоюзное объединение КОСАТУ, Южно-Африканскую коммунистическую партию и две наиболее массовые молодежные лиги — АНК и ЮАКП.

Сторонники Зумы праздновали победу и не стеснялись говорить, что наступила новая политическая эра, когда страной будут править зулусы. Он также подтвердил свою приверженность зулусским традициям, включая и многоженство (у него восемь жен, из которых шесть — официальные).

Современная ЮАР позиционирует себя как континентального лидера. И у нее есть для этого основания. У страны самая развитая экономика в Африке. Хотя территория ЮАР составляет всего 3 % от площади Африки, на ней сконцентрировано 40 % промышленного производства, 30 % ВВП, половина выработки электроэнергии и 45 % добычи полезных ископаемых континента. Доля ЮАР в экспорте стран Африки составляет приблизительно 17 %, а в общем импорте — 18 %. Южная Африка — единственный представитель Африки в «большой двадцатке».

Количество южноафриканцев, живущих в состоянии крайней нищеты сократилось с 41 до 31 %[1069]. Рост ВВП в 2015 году ожидается на уровне 3,4 %, инфляция — 5,4 %, дефицит бюджета не превысит 4 %. ВВП на душу населения оценивается в 7,48 тысячи долл. (13,53 — по ППС)[1070]. Государственные расходы составляют 31,5 % от ВВП.

Южная Африка на 39-м месте в рейтинге стран журнала Forbes по удобству ведения бизнеса (Россия — на 86-м). И это при том, что в ЮАР установлен относительно высокий подоходный налог (до 40 % в зависимости от уровня дохода).

Своему опережающему развитию ЮАР во многом обязана богатству природных ресурсов. Их разведанные запасы руководство страны оценивает суммой в 2,5 трлн долл., и хватит их больше, чем на столетие. Больше 30 % экспорта приходится на горнодобывающую промышленность[1071]. Доля страны в общемировом производстве платины достигает 79 %, кианита — 60 %, хромовой руды — 42 %, палладия — 41 %, вермикулита — 40 %, ванадия — 35 %, циркония — 32 %, рутила и ильменита — по 19 %, марганцевой руды — 14 %, золота — 9 %[1072]. Не растрачены крупные запасы алмазов, асбеста, никеля, свинца, урана, угля. Главный экспортный продукт в стоимостном выражении — платина. Основные статьи импорта — нефть, продукция химической промышленности.

В отличие от многих других африканских стран ЮАР обладает развитой инфраструктурой, на страну приходится более 25 % от общей протяженности железных дорог и 20 % — всех асфальтированных дорог в Африке. «Южно-Африканские авиалинии» — крупнейшая авиакомпания континента. Значительны достижения страны в ветеринарии, агробиологии, биотехнологиях, химии, энергетике, гео– и астрофизике, металлургии, машиностроении. Около 30 % необходимого стране жидкого топлива производится из угля на заводах корпорации САСОЛ, которая является мировым лидером в этой области. Ведутся активные исследования в области солнечной энергетики, нанотехнологий, создания сверхпрочных и сверхлегких композитных материалов[1073]. Страна электрифицирована на 81 %, ощутимый прогресс по сравнению с 2000 годом, когда этот показатель составлял 63 %.

Финансовая система ЮАР является самой развитой в Африке. 10 южноафриканских банков в 2013 году входили в число 500 крупнейших в мире: Фондовая биржа в Йоханнесбурге является одной из 15 крупнейших мира. Общая капитализация южноафриканских кампаний превысила 1 трлн долл., что почти втрое больше, чем в 1994 году[1074].

Фирмы ЮАР управляют национальной железной дорогой в Камеруне, электроэнергетическими компаниями в Танзании, Руанде и Камеруне, владеют электростанциями в Зимбабве, Замбии и Мали, добывают золото в Мали и ведут разведку нефти в Экваториальной Гвинее, строят дороги и мосты в Малави и Мозамбике, газопровод между континентальным шельфом Мозамбика и ЮАР; контролируют банки, телекоммуникационные компании, пивоварни, супермаркеты и гостиницы по всей Африке, обеспечивают телевизионными программами большинство стран континента. Железнодорожная компания «Спурнет» имеет контракты в более чем 15 странах Африки. Компания «Шопрайт холдингс» стала крупнейшим на материке поставщиком продовольствия с 1421 магазином в 17 странах Африки. Горнодобывающие компании ЮАР, крупнейшая из которых — «Англо-Америкэн», за последние годы вложили в промышленность ряда стран — в Гану, Танзанию, Мали, Замбию, Зимбабве, Намибию и Ботсвану — более 5 млрд долл[1075].

Основными торговыми партнерами ЮАР за пределами Африки традиционно являлись США и Европейский союз, а среди его членов, в первую очередь, Великобритания и Германия. Однако все большая ставка в ЮАР делается на активизацию сотрудничества со странами БРИКС. КНР, которая стала инициатором включения ЮАР в состав объединения, является главным торгово-экономическим партнером и инвестором. Объем двустороннего товарооборота составляет почти 21 млрд долл., а взаимных инвестиций — 7 млрд. В рамках «всеобъемлющего стратегического партнерства» достигнуты договоренности об увеличении китайских инвестиций в промышленность, инфраструктуру и энергетику, включая участие в строительстве АЭС и передаче ядерных технологий[1076].

ЮАР полностью обеспечивает внутренние продовольственные потребности, а также является одним из ведущих экспортеров сельхозпродукции. Одних фруктов вывозится 140 видов. И это при том, что только 15 % площади пригодно для использования.

Считается, что белые владеют 80 % сельскохозяйственных угодий страны. В действительности эта цифра не учитывает территорию бывших бантустанов, большая часть земли в которых находится в «традиционном пользовании» общин и в ведении вождей. Конституция подтвердила принцип частной собственности, в том числе и на землю. Но при этом правительство поставило цель перераспределить в пользу черных 30 % товарных ферм, что заставляет оппозицию говорить об угрозе «зимбабвизации» Южной Африки[1077].

Демографическая структура благоприятная: число людей трудоспособного возраста сильно превышает количество зависящих от них детей и пожилых людей. Рождаемость среди белых начала падать еще в 1950–1960-е годы, а среди африканцев — в 1970–1980-е, опустившись к моменту обретения независимости до 2,5 ребенка на одну женщину. Население растет менее чем на 1 % в год, причем рост постоянно замедляется[1078].

Однако ситуация с занятостью близка к катастрофической. Безработица на очень высоком уровне — от 25 до 43 % в зависимости от методики подсчета. Это является источником молодежных протестов. Забастовочное движение было подстегнуто расстрелом полицией 34 шахтеров во время незаконной забастовки 16 августа 2012 года. В начале 2014 года бастовали 80 тысяч шахтеров платиновых шахт, требовавших повышения зарплаты[1079].

Эпидемия СПИДа поразила ЮАР едва ли не сильнее, чем любую другую страну мира (хуже только в Свазиленде, Ботсване и Лесото). Число зараженных достигало 18 % взрослого населения, а к настоящему времени после принятых мер стабилизировалась на отметке в 10 %. Средняя продолжительность жизни в стране — 49 лет, что выше, чем в 2000 году, когда составляла 43 года. Нетипичный демографический факт: у женщин она меньше — 48 лет, чем у мужчин — 50 лет.

Уровень социального расслоения в ЮАР — один из самых высоких на Земле. Около 15 % жителей абсолютно ни в чем себе не отказывают. Огромные поместья и плантации, роскошные кварталы вилл на океанском побережье радуют самый избалованный глаз. В Кейптауне и окрестностях множество резиденций мировых знаменитостей, включая Элтона Джона или Леонардо Ди Каприо.

При этом половина населения — в основном, черные — живут в нищете. Либо в первобытных условиях бушей, голой пустыни. Либо в грязных тауншипах — скоплениях жестяных коробок, которые подбираются к границам крупных городов. Впрочем, для вырвавшихся из бушей людей тауншипы, куда проведены бесплатные вода и электричество, являют собой мощнейшие социальные лифты. У их обитателей появляется возможность найти работу в городе, а значит, вырваться из бедности. К категории бедных относят 85 % черного населения, тогда как 87 % белых считаются представителями среднего класса и выше[1080].

Примерно 15 млн южноафриканцев получают социальные гранты от государства. В массовом порядке выплачиваются детские пособия — от 12 до 15 рандов на ребенка в день. При этом Зума не устает повторять, что ЮАР — не «государство благосостояния», а «государство развития», где помощь должна оказываться тем, кто сам хочет помочь самому себе.

Очень высок уровень преступности, особенно в бедных районах. Хотя число убийств сократилось за последние 15 лет вдвое, их уровень остается одним из самых высоких в мире — 30,9 на каждые 100 тысяч человек (по сравнению с 4,7 в США)[1081]. К тауншипам приближаться настоятельно не рекомендуется. В больших городах гулять по улицам сравнительно безопасно, не в последнюю очередь из-за многочисленных полицейских постов и патрулей.

Весьма спорной оказалась программа «экономического укрепления черных». Некоторые злые языки даже прозвали ее «экономическим укреплением Зумы» после того, как пара крупных программ в угольной отрасли сильно помогла двум представителям семьи президента. Но и успехи налицо. В 2014 году черные составляли 40 % менеджеров южноафриканских компаний, в 1994 году таковых было лишь 4 %.

Подлинным триумфом национального духа явился чемпионат мира по футболу 2010 года. Весь мир услышал теперь уже легендарные вузузелы. Чемпионат был организован на высоком уровне, хотя основные прибыли, как водится, получила ФИФА. Ведущие же города страны, где прошли основные матчи, прикидывали, как закрыть бюджетные дыры. Их оставили как строительство спортивных и других объектов, так и возросшие в период чемпионата требования о повышении заработной платы, которые дружно выдвинули все крупнейшие профсоюзы работников государственного и муниципального секторов (в ту минуту никто не посмел им отказать). Но страна, первая в Африке принявшая это важнейшее для сотен миллионов спортивное событие, уже навсегда вписала свое имя в историю, что только подкрепляло ее претензии на континентальное лидерство.

Многие эксперты, включая и российских, прогнозируют сползание страны в системный кризис. Среди предпосылок этого называют исчерпание основных фондов, оставшихся от времен апартеида и мало обновлявшихся с тех пор; зависимость экономики спроса на сырье; опережающее развитие сферы услуг в ущерб промышленности; снижение иностранных инвестиций; отток квалифицированных кадров, в особенности белых; хроническая бедность и безработица; огромные расходы на социальные программы; высокий уровень преступности и насилия.

По численности населения ЮАР находится на 26-м месте в мире — 53,1 млн человек в 2014 году. Это — одна из самых этнически разнообразных стран Африки. Первая перепись в стране проводилась в 1911 году. Тогда доля белых составляла 22 %. К 1980 году этот показатель снизился до 18 %. По переписи 2010 года, белые составляли 9,2 %, черные — 79,4 %, цветные (мулаты и потомки жителей Юго-Восточной Азии) — 8,8 %, индийцы — 2,6 %. Численность белых уменьшается, главным образом, за счет их эмиграции в Северную Америку, Европу, Австралию и Новую Зеландию. А доля черного населения растет больше всего за счет притока людей из стран Тропической Африки. Не случайно, что сильны антииммигрантские настроения: в 2015 году прошли массовые погромы магазинов, принадлежавших выходцам из соседних африканских стран[1082].

Этнокультурная пестрота затрудняет выработку общей идентичности. Вскоре после обретения свободы, по опросам, абсолютное большинство южноафриканцев считали себя, прежде всего, африканцами, зулусами, коса, христианами и т. д. Лишь очень небольшая часть — в основном, англоязычные белые и небольшое число цветных — называли себя южноафриканцами. Через десятилетие другой опрос показал, что 72 % жителей страны редко общаются или вовсе не общаются вне работы с представителями других расовых групп, а 40 % им не доверяют. Но и тех, кто считает, что важно создать единую нацию, стало много — 76 %[1083].

В стране нет доминирующего религиозного большинства. По данным 2010 года, к приверженцам сионских церквей относили себя 10 % граждан, к пятидесятникам — 7,5 %, к католикам — 6,5 %, методистам — 6,8 %, голландским реформатам — 6,7 %, англиканам — 3,8 %, мусульманам — 1,3 % и т. д. По Конституции, государственными в ЮАР признаны 11 языков (третья страна по этому показателю после Индии и Боливии). Соответственно, у ЮАР существует 11 официальных названий. Впрочем, несмотря на столь широкое меню, наиболее националистически настроенные южноафриканцы предпочитают двенадцатое название — Азания, которое никак не напоминает о колониальных временах.

В теории у всех языков равные права, но в жизни не так. Заметного развития языков банту не происходит, хотя появились бантуязычные школы и телеканал. Положение африкаанс, который считается языком колонизаторов, изменилось в худшую сторону, хотя это родной язык не только африканеров, но и большого количества цветных. Африканеры жалуются, что их предки «вычеркнуты из истории или представлены ее единственными злодеями». Кампанию по перемене названий городов, улиц, аэропортов и т. д., развернувшуюся в 2008 году, африканеры сочли «сознательной пощечиной». Зато начал процветать английский язык. Только за первые пять лет свободы количество печатных изданий на африкаанс сократилось на 70 %, на зулу — на 60 %, а на английском выросло на 60 %. К рубежу веков теле-и радиопрограммы на английском языке составляли больше 70 %, на африкаанс — 8 %, на языках группы сото/тсвана — 3,5 %. Обучение в 80 % средних школ велось на английском языке, в 16 % — на африкаанс[1084].

Весьма примечательны политическая и правовая системы ЮАР. Начнем с того, что в ней несколько столиц. «Основной» считается Претория, там расположено правительство. Две другие ветви власти располагаются в городах, которые тоже называют столицами: парламент — в Кейптауне, Верховный суд — в Блумфонтейне.

Такое обилие центров власти объясняется обстоятельствами образования Южно-Африканского Союза — из британских владений со столицей в Кейптауне, Оранжевого государства со столицей в Блумфонтейне и Южно-Африканской Республики (Трансвааля) со столицей в Претории. При их слиянии никто не был обижен. До 1994 года ЮАР была федерацией и делилась на 4 провинции — Капскую, Наталь, Оранжевое свободное государство и Трансвааль. Современная Южная Африка — унитарное государство, на территории которой девять провинций.

Правовая система ЮАР вобрала в себя элементы сразу трех правовых семей: романо-германской, англо-саксонской и традиционной. ЮАР — одна из немногих стран мира, где действует уголовное право по английскому образцу. Оно не кодифицировано. Судебная система состоит из Верховного апелляционного суда, высоких судов и судов магистратов. В правовых нормах удивительным образом соседствуют небывалый по африканским меркам либерализм с весьма несовременными нормами. Так, в 1990-е годы в ЮАР — единственной стране на континенте — были легализованы однополые браки. В то же время до сих пор официально применяется физическое наказание несовершеннолетних — в виде порки.

ЮАР — парламентская республика. Президент в своих решениях по большинству вопросов должен опираться на поддержку парламента. Он состоит из двух палат — Национального совета провинций (верхняя палата — 90 членов) и Национальной ассамблеи (400 членов). Члены нижней палаты избираются по пропорциональной системе: половина депутатов баллотируется по общенациональным партийным спискам, половина — по провинциальным. В Национальный совет провинций каждая из них, независимо от численности населения, посылает десять членов. Правительство формируется большинством в нижней палате: лидер победившей партии становится президентом.

5 декабря 2013 года в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела, и его уход был большой потерей для ЮАР, и не только. 7 мая 2014 года страна в пятый раз пришла на выборы. Победу вновь одержал АНК. И не потому, что популярен Зума, оказавшийся в центре очередного скандала о 20 млн долл., потраченных им на перестройку собственной виллы. Популярен АНК — партия Манделы. Конгресс ставит себе в заслугу, что за двадцать лет экономика выросла втрое, было построено 3,7 млн домов, а 15 млн — получают социальные гранты[1085]. При всех трудностях, с которыми сталкивается страна, подавляющее большинство черного населения сегодня чувствует себя значительно лучше, чем 20 лет назад.

Главная оппозиционная партия — либеральный Демократический альянс — получила на выборах 22 % голосов. Ее электорат состоит наполовину из белых, на 27 % — из цветных на 20 % — из черных, 3 % — индийцев. В мае 2015 года ушла в отставку многолетняя лидер партии Хелен Зилли, и впервые ее возглавил черный политик — 34-летний Ммуси Миймане, что должно сделать ДА конкурентоспособной силой не только в Западном Кейпе, где партия является правящей, но в масштабе всей страны. Вызов монополии АНК бросают и Борцы за экономическую свободу во главе с бывшим лидером его молодежной лиги популистом Джулиусом Малемой[1086].

Оппозиция и западные страны критикуют руководство ЮАР за дефицит демократии и коррупцию, а также поддержку национально-освободительных движений и их лидеров, даже тогда, когда они превращаются в единоличных лидеров или даже диктаторов. Не всем понравилось, что Южная Африка пыталась выступить посредником в ливийском конфликте. «Теперь это уже только для протокола, но усилиям Африканского Союза никогда не был дан шанс. Военным действиям было отдано предпочтение над мирными средствами»[1087], — возмущался Зума на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2011 года.

Именно претензии на африканское лидерство являются главной движущей силой укрепления оборонных усилий. ЮАР наращивает свои военные расходы, необходимые для обеспечения расширяющихся международных обязательств. В последние годы военнослужащие ЮАР участвовали в миротворческих и восстановительных миссиях в Бурунди, Кот д’Ивуаре, Демократической Республике Конго, Эфиопии, Эритрее, Непале и Судане, а также в операциях по поддержанию порядка во время выборов на Каморрах, в ДРК, на Мадагаскаре и в Лесото[1088]. В 2011 году 2,2 тысячи южноафриканских военных находились за пределами страны в двух миротворческих миссиях — в ДРК и Судане, а также осуществляли вспомогательные операции в Центрально-Африканской Республике и помогали Мозамбику бороться с пиратством в Мозамбикском проливе[1089].

В 2009 году была поставлена цель увеличить долю оборонных расходов с 1,2 до 1,7 % от ВВП за четыре года. Основной приоритет — легкие моторизованные силы, разведывательные и инженерные подразделения, необходимые для поддержки заграничных операций, авиационные силы доставки. Второй уровень задач — механизированная пехота, артиллерия, бронетехника и другие компоненты ведения обычных наземных операций[1090]. Численность вооруженных сил на 2014 год — 62,1 тысячи человек, из них 37,15 — в армии, 6,25 — на флоте, 10,7 — в ВВС и 8 тысяч — в рядах Южноафриканской военно-медицинской службы. Военный бюджет составил 47 млрд рандов, более 5 млрд долл[1091].

Второй по значимости внешнеполитический приоритет — отношения по линии Юг-Юг. Здесь наибольшее внимание уделяется сотрудничеству в форматах ИБСА (Индия, Бразилия, Южная Африка), Группы стран Африки, Карибского бассейна и Тихого океана (АСР), стран Британского Содружества (членство в Содружестве было восстановлено в 1994 году), расположенных в Южном полушарии.

В контексте многополярности весьма высоко оценивается и роль БРИКС. «Изначальная концепция БРИК развилась в мультисекторальную дипломатическую силу, вызывающую количественные и качественные изменения в системе глобального управления»[1092], — подчеркивал Зума в апреле 2011 года на саммите в Санья, где Южная Африка обрела полноправное членство в БРИКС. Он также не преминул напомнить, что «два десятилетия назад Южная Африка все еще находилась в центре борьбы за освобождение. Бразилия, Российская Федерация, Индия и Китай твердо поддерживали наш порыв к свободе. Сегодня мы встретились как одно целое, мы встретились как партнеры»[1093].

Следующий приоритет — Азия, где выделяют Китай, Индию и Японию, выступающих ведущими инвесторами в Южную Африку и одними из крупнейших торговых партнеров. Активные связи поддерживаются также со странами АСЕАН, особенно — с Индонезией, Малайзией и Вьетнамом, а также с Южной Кореей.

Большое значение для ЮАР имеют страны Европейского союза, на которые приходятся треть всей внешней торговли, 40 % экспорта, 70 % прямых иностранных инвестиций. Оттуда продолжает поступать помощь на цели развития. Отношения с ЕС и его странами-участницами определяется как стратегическое партнерство. В европейском контексте рассматриваются и двусторонние отношения с Россией и Турцией, за которыми признается «важная роль в глобальной и региональной политике».

ЮАР выдвигается на роль основного партнера России на континенте. Однако отношения остаются на более низком уровне, нежели ожидалось, учитывая престиж России во время освободительной борьбы. Борис Ельцин еще до апреля 1994 году активно заигрывал, а затем поспешил установить дипломатические отношения со «старым режимом», что не могло не наложить негативный отпечаток на развитие двусторонних отношений с освободившейся от режима апартеида Южной Африкой. Потребовалось несколько лет, чтобы в ЮАР преодолели недоверие к либеральной Москве. Визит Нельсона Манделы в Москву состоялся лишь в 1999 году[1094].

Этапным событием в двусторонних отношениях стал официальный визит президента Путина в ЮАР 5–6 сентября 2006 года. Это была первая в истории поездка руководителя Российского государства в Африку южнее Сахары. В августе 2010 года президент ЮАР Джейкоб Зума посетил Москву с официальным визитом, прихватив с собой 11 министров и более ста человек, представлявших банковский, финансовый, оборонный, аэрокосмический сектора, отрасли энергетики, инжиниринга, информации и связи, образования. В ходе встречи Зумы и Путина во время саммита БРИКС 2013 года были подписаны: Совместная декларация об установлении всеобъемлющего стратегического партнерства, Соглашение о сотрудничестве в области энергетики, Меморандум о сотрудничестве в отношении металлов платиновой группы и многие другие.

На очередной встрече в Сочи в мае 2014 года было отмечено, что в 2012 году товарооборот вырос на 66 % и достиг почти 1 млрд долл., и столь же российские компании вложили в южноафриканскую экономику[1095]. Основная доля российского экспорта приходится на черные и цветные металлы, удобрения, древесину, инструменты, искусственный каучук, оборудование, приборы оптические и медицинские. В российском импорте из ЮАР преобладают продовольственные товары и сельхозсырье, черные металлы, руды, продукты химической индустрии, алкогольные и безалкогольные напитки[1096].

Россия предлагает помощь в создании в ЮАР атомной промышленности — от добычи сырья, строительства АЭС и исследовательских реакторов до проектирования и собственного производства атомного энергооборудования. Российский фонд фундаментальных исследований и Национальный исследовательский фонд ЮАР объявили совместный конкурс по 14 проектам по таким направлениям, как фундаментальные проблемы лазерной обработки материалов, физика тяжелых ионов, нейтронно-активизационный анализ в экологических исследованиях, новые подходы к поиску и разработке лекарственных средств, исследование методов эффективного использования высокопроизводительных вычислительных систем и др[1097].

Хантингтон в свое время писал: «Территория, ресурсы и месторасположение делают потенциальной стержневой страной Нигерию, но ее межцивилизационная разобщенность, невероятная коррупция, политическая нестабильность, диктаторское правительство и экономические проблемы крайне затрудняют ей эту роль, хотя время от времени эта страна в ней оказывалась. Мирный переход ЮАР от апартеида, промышленный потенциал этой страны, высокий уровень экономического развития по сравнению с другими африканскими странами, ее военная мощь, природные ресурсы и система политического управления с участием белых и чернокожих — все это делает Южно-Африканскую Республику явным лидером Южной Африки, вероятным лидером англоязычной Африки и возможным лидером всей Африки ниже Сахары»[1098].

Спустя двадцать лет можно сказать, что профессор — увы, ныне покойный — был прав.