Лучшая фантастика XXI века (сборник) Уильямс Лиз
Словно мы для него прекратили существовать. Нам приходилось уважать его как наводчика; например, он со сверхъестественной точностью засекал нарушителей, на несколько дней раньше нас, и великолепно предсказывал их траектории. Но была в нем какая-то холодность, которая не давала ему влиться в коллектив. Майрон и Энил решили, что у него не все дома, а парочка ребят из смены B активно его недолюбливала, после того как он произнес перед ними свою речь. Они не сомневались, что рано или поздно он выкинет что-нибудь эдакое, и последствия придется расхлебывать всем нам.
Они не ошиблись.
Когда наряд Уэлдона подошел к концу, он принес Чарльзу фартучек французской горничной и швырнул на его койку.
– Твоя очередь носить это дерьмо, – сказал Уэлдон. – Тебя ждут в баре к двум часам. Удачи.
Чарльз хмыкнул, не отрываясь от своего симуля тора. В два часа он так и сидел, хладнокровно играя в свою игру.
– Эй! – сказал Энил. – Ты должен лакейничать!
– Я не собираюсь этого делать, – ответил Чарльз.
– Не будь идиотом! – сказал я. – Раз всем нам приходится, придется и тебе.
– С какой стати? Ужасные последствия, если я откажусь?
Чарльз отложил симулятор и посмотрел на нас.
– Да! – сказал Майрон.
Тут вбежал Престон из смены A, бледный как полотно.
– Кто должен лакейничать? Там никого нет, и Лорд Детлок желает знать, в чем причина!
– Видишь? – сказал Майрон.
– Из-за тебя у всех нас будут неприятности, придурок! Дай мне фартук, я пойду! – сказал Энил.
Но Чарльз взял фартук и разорвал пополам.
Повисла ужасная тишина, которую нарушили вопли снайперов, несущихся по коридору. Мы слышали Лорда Детлока и Повелителя Боли.
– Лакей! Эй, лакей! Ты где?
А потом они ворвались к нам, и время на раздумья вышло. Ирокез Повелителя Боли почти касался потолочных панелей. Лорд Детлок скалился, словно желто-зубый череп.
– Привет, задницы, – сказал Повелитель Боли. – Девчонки, не хочется отвлекать вас от дрочки, но пора лакейничать.
– Была моя очередь, – ответил Чарльз. Скомкал фартук и швырнул в снайперов. – Как насчет прислуживать себе самостоятельно?
– Мы ни при чем! – проскулил Майрон.
– Мы пытались заставить его пойти! – добавил Энил.
– Мы это учтем, когда будем распределять наказания, – ответил Лорд Детлок. – Может, позволим вам не снимать штаны, когда прикуем вас наручниками вниз головой в сортире. Однако Малютка Новенький… – Он повернулся к Чарльзу. – Как насчет хорошей игры в Выгуляй собаку? Повелитель Боли, у тебя найдется поводок?
– У Повелителя Боли всегда найдется поводок для скверного пса, – откликнулся Повелитель Боли, доставая поводок. Двинулся к Чарльзу, и тут мир сошел с ума.
Чарльз вскочил с койки, и я подумал: Нет, идиот! Только не пытайся сбежать! Но он и не пытался. Он схватил вытянутую ладонь Повелителя Боли, подтащил его к себе, вскинул руку, словно собирался обнять снайпера, но вместо этого нанес удар ему в шею. Повелитель Боли завизжал, обмочился и рухнул. Чарльз пнул его в пах.
Снова повисла мертвая тишина, которая продлилась столько времени, сколько понадобилось Повелителю Боли, чтобы набрать воздуха в легкие и заорать. Все смотрели на Чарльза, точнее, на его левое запястье, потому что теперь мы видели, что к нему под рукавом что-то пристегнуто.
Лорд Детлок сделал шаг назад. Перевел взгляд с Повелителя Боли на Чарльза, потом на то, что было пристегнуто к его запястью. Облизнул губы.
– Это что, тазер? – спросил Лорд Детлок. – Они запрещены законом, приятель.
Чарльз улыбнулся, и я понял, что никогда прежде не видел его улыбки.
– Закон запрещает покупать их. А я купил детали и собрал собственный. И что ты теперь сделаешь? Донесешь на меня Куртцу?
– Нет, я просто отберу его у тебя, придурок, – ответил Лорд Детлок.
Он бросился на Чарльза, и Чарльз ударил электрошоком и его. Лорд Детлок дернулся назад, налетел на стул и упал, прижимая к груди пострадавшую руку.
– Ты покойник, – прохрипел он. – Точно тебе говорю.
Чарльз подошел и пнул его в пах.
– Я вызываю тебя на дуэль, – сказал он.
– Что? – переспросил Лорд Детлок, когда перестал визжать.
– Дуэль. На симуляторах, – сказал Чарльз. – Я докажу, что стреляю лучше тебя. Прямо в Орудийном зале, в присутствии всех остальных. Завтра в тринадцать ноль-ноль.
– Иди в жопу, – ответил Лорд Детлок.
Чарльз наклонился и продемонстрировал два крошечных металлических острия тазера.
– Значит, ты боишься принять вызов? Струсил, цыпленок? – сказал он, и Майрон с Энилом тут же закудахтали. – Юджин, сходи в Адскую бездну и скажи снайперам, чтобы соскребли с пола этих ребят.
Я бы не согласился на это даже в обмен на шанс посмотреть утраченные эпизоды «Доктора Кто», но, к счастью, Лорд Детлок сел, хватая губами воздух.
– Ладно, – сказал он. – Дуэль. Если проиграешь, я засуну этот тазер тебе в задницу.
– Конечно, – согласился Чарльз, – как пожелаешь, вот только я не проиграю. И никто из нас больше никогда не будет вам лакейничать. Усвоил?
Лорд Детлок не скупился на эпитеты, но в конце концов согласился на условия Чарльза, и мы взяли в свидетели Повелителя Боли (который плакал и жаловался на прерывистое сердцебиение). Наконец они смогли подняться на ноги и уковыляли в сторону Адской бездны, поддерживая друг друга.
– Ты рехнулся, – сказал я, когда они ушли. – Завтра ты придешь в Орудийный зал, и они будут под жидать тебя с шестью бутылками газировки и банкой гуаши.
– Возможно, – согласился Чарльз. – Но они дадут задний ход. Вы что, клоуны, до сих пор не поняли? Они привыкли стрелять по камням. И понятия не имеют, как бороться с тем, что дает сдачи.
– Но они выиграют. Ты не сможешь оглушить их всех, а когда они отнимут у тебя тазер, тебе конец.
– Они его не отнимут, – ответил Чарльз, закатывая рукав и отстегивая крепеж тазера. – Я не стану его надевать. Его наденешь ты.
– Я? – Я попятился.
– В рундуке у меня есть еще один. Кто из вас хочет взять его?
– У тебя их два?
– Я! – выскочил вперед Энил. – Мы что, будем твоими телохранителями? Точно! А ты можешь сделать еще?
– Они не понадобятся, – сказал Чарльз. – Завтра все изменится.
Признаюсь, колени у меня тряслись, когда на следующий день мы маршировали в Орудийный зал. Смены B и C в полном составе – сила в количестве, верно? Если снайперы набросятся на нас, хоть кому-то удастся выбраться. А если Чарльзу невероятно повезет, мы все хотели это видеть.
Зрелище мы представляли позорное. Норман и Ро-ско облачились в полные костюмы джедаев, включая чертовы световые мечи, которые на самом деле были гололучами. Брэдли напялил игровую куртку Счастливой Летучей Мыши Сан. Энил нацепил свою счастливую шляпу из «Таинственных соперников», ту, что олицетворяла Фантасмагорию. Мы все креативны и уникальны, кто же спорит, но… быть может, не следует одеваться подобным образом, когда отправляешься на дуэль с кошмарными безмозглыми уродами.
Мы прибыли, и они нас ждали.
Мостик всегда напоминал мне храм, или святилище, или что-то тому подобное, с прекрасным экраном, мерцающим в темноте. Орудийный зал скорее походил на Пещеру циклопов. Здесь на стене не было экрана, только красные огоньки стрелковых пультов управления, а в дальнем конце комнаты кто-то установил лампу черного света, благодаря которой казалось, будто зловещие постеры с черепами, демонами и вампирами шевелятся во мраке.
Здесь воняло потными телами – от этого запаха снайперы никак не могут избавиться, потому что носят черные биопреновые шмотки, которые, в отличие от нашей одежды из натуральных тканей, не дышат. Кроме того, тут попахивало мочой; снайпер не позволяет такой мелочи, как полный мочевой пузырь, оторвать себя от игры.
Все это было отвратительно само по себе; представьте, что я почувствовал, заметив, что снайперы соорудили палицы из бутылок от хлорированной воды, с ручками из плотно скатанной бумаги для принтера. Противники стояли, мрачно глядя на нас. Я увидел Лорда Детлока, и Акулу, и Профессора Негодяя, и Мефистофеля, и Конкистадора, и Железное Чудовище, и Обезьяну-Убийцу, и Дядюшку Ганнибала… все ненавистные лица, знакомые мне по месяцам унизительного лакейничания, за исключением…
– Где Повелитель Боли? – спросил Чарльз, равнодушно оглядываясь.
– У него есть занятия получше, чем смотреть на содержимое твоей прямой кишки, – заявил Лорд Детлок.
– Пришлось отправить его в лазарет, он жаловался на боли в груди, – добавил Мефистофель.
Остальные смерили товарища осуждающими взглядами.
Чарльз просиял.
– Какой ужас! Перейдем к делу, джентльмены.
– Мы приготовили особую консоль, пидор, специально для тебя, – сообщил Лорд Детлок со злобной ухмылкой, тыкая в один из пультов управления.
Чарльз посмотрел на него и рассмеялся.
– Должно быть, ты шутишь. Я займу эту, а ты – соседнюю. Будем играть плечом к плечу, чтобы все видели. Так будет честно.
Лица снайперов вытянулись. Но мы с Энилом скрестили руки, чтобы стали видны шипы тазеров, и снайперы неохотно уступили. Они убрали с консолей пустые бутылки и обертки. Приятно было смотреть, как они в кои-то веки трудятся.
Чарльз уселся перед выбранным пультом и несколькими быстрыми командами вызвал меню симулятора.
– И это все, что у вас есть? – спросил он. – Ладно, предлагаю девять раундов. По три этапа на «Голосмертидва», «Метеоритном кошмаре» и «Надвигающейся аннигиляции». Побеждает тот, кто в сумме наберет больше очков.
– Заметано, говнюк, – ответил Лорд Детлок.
Они запустили «Голосмерть-два», и мы все столпились рядом, чтобы посмотреть, хотя от непередаваемой вони снайперов слезы наворачивались на глаза. Голодисплей озарился зловещим зеленым туманом, и на нас ринулись вражеские корабли. Чарльз сделал три выстрела, прежде чем Лорд Детлок сделал один, и хотя первый заряд ушел мимо, два попали в мегакрейсер, и тот вспыхнул. Лорд Детлок прикончил патрульное судно в первых рядах; эта мишень принесла мало очков, зато он снял ее одним выстрелом. Счетчики на обеих консолях наградили стрелков 1200 очками.
Еще двумя быстрыми выстрелами Чарльз разделался с горящим крейсером – фантастическое зрелище, все его шлюзы пылали красным, а потом он взорвался, превратившись в цилиндр раскаленного пепла. Но Лорд Детлок методично снимал мелкие транспортные катера, поскольку на них требовался всего один точный выстрел, а стрелял он точно. Чарльз колотил крупные мишени, он больше не мазал, и произошло вот что: счетчики долго показывали, что противники идут ноздря в ноздрю, а потом – ба-бах! – взорвался последний звездный эсминец, и внезапно Чарльз оказался впереди, по очкам в два раза обогнав Детлока.
К этому моменту мы все орали: снайперы ухали, как шимпанзе, а мы… ладно, мы тоже напоминали обезьян. Начался следующий этап, снова появились корабли, но теперь они отстреливались. В Чарльза попали три раза подряд, прежде чем он понял, как выставлять защиту, и снайперы принялись злорадствовать и стучать палицами.
Однако он очень быстро перешел к атаке, и сделал кое-что такое, до чего я бы не додумался: начал целиться в орудийные амбразуры противника и выводить их из строя одним выстрелом, после чего следующим залпом уничтожал корабль. Я не успевал взглянуть, чем занят Детлок, но внезапно его дружки перестали ликовать, и когда этап закончился, он не набрал и трети от очков Чарльза.
Третий этап прошел очень быстро, хотя огневые точки перемещались, и Чарльзу с Детлоком приходилось маневрировать в середине армады. Чарльз совершал вещи, на которые я бы никогда не решился: безрассудно вился вокруг мегакрейсеров, пролетал между их орудийными амбразурами, боже ты мой, спасаясь от выстрелов почти в упор, чудом уходя от взрывающихся кораблей.
Лорд Детлок почти не шевелился. Он сидел в одной позе и палил по всему, что подлетало достаточно близко, и хотя ему удалось прикончить звездный эсминец, этап он закончил, на голову отстав от Чарльза по очкам.
На месте Детлока я бы сдался, но снайперы начали злиться и оскорблять его, и, думаю, он просто не решился.
Когда началась «Надвигающаяся аннигиляция», мне понадобилось отлучиться в туалет, и конечно, пришлось бежать на другой конец Платформы, потому что я ни при каких обстоятельствах не собирался пользоваться сортиром снайперов, с учетом того, как воняло в Орудийном зале. Лишь расстегивая штаны, я понял, что на мне тазер и что я совершил феерическую глупость, покинув зал, ведь я был одним из телохранителей Чарльза. Поэтому я быстро сделал то, зачем пришел, и помчался обратно, и в коридоре встретил мистера Куртца.
– Привет, Юджин, – поздоровался он. – Что происходит?
– Мы просто играем, – ответил я. – Мне нужно вернуться…
– Но ведь ты на территории снайперов, верно? – Мистер Куртц огляделся. – Разве тебе не в другую сторону?
– Ну… понимаете, мистер Куртц, у нас соревнование, – сказал я. – Новичок играет против Лорда… то есть против Пиви Крэнделла.
– Правда? – заулыбался мистер Куртц. – А я-то думал, как долго Чарльз будет терпеть снайперов. Ну-ну.
Его слова казались немного странными, но у меня не было времени на размышления. Я просто извинился и побежал – и с облегчением увидел, что снайперы, похоже, даже не заметили моего отсутствия. Все они сгрудились рядом с консолями, и никто не издавал ни звука; слышалось только непрерывное пиу-пиу-пиу выстрелов и взрывы бомб. Затем вспыхнул красный огонь, и наши парни торжествующе завопили. Брэдли прыгал, а Роско исполнял победный танец, пока один из снайперов не поинтересовался, не засунуть ли ему в задницу световой меч.
Я пролез между Энилом и Майроном и услышал, как Чарльз провозглашает:
– Полагаю, вы просрали, мистер Крэнделл. Желаете на этом закончить?
Я посмотрел на счет и не смог поверить своим глазам: Лорд Детлок безнадежно отстал. Но тот огрыз нулся:
– Не надейся, Бен Довер! Заткнись и играй!
Начался «Метеоритный кошмар»: оба соперника словно оказались снаружи, в поясе ван Оорта, среди камней, а не в безопасности, за консолями или расчетами. Я вздрагивал всякий раз, когда метеориты неслись на игроков, а один из снайперов невольно вскидывал руки, словно желая защититься.
Это была жестокая игра, настоящий кошмар, потому что не было никакой возможности спастись. Они могли только снять как можно больше мишеней перед неминуемой гибелью. Когда в кого-то врезался метеорит, вспышка света ослепляла всех присутствующих. Я понятия не имел, как сидевшим прямо перед экранами Чарльзу и Лорду Детлоку удавалось целиться.
Само собой, в начале второго этапа проявились последствия. Игроки почти ослепли от вспышек. Чарльз по-прежнему попадал в одну из трех мишеней, однако Лорд Детлок полоумно палил по всему подряд, даже не пытаясь прицелиться. Что за отчаяние застыло на его уродливом лице с желтозубым оскалом!
Теперь его могло спасти только чудо. Он настолько отстал от Чарльза, что наверстать уже не удастся. Снайперы тоже это понимали. Я увидел, как Доктор Смэш повернул голову и шепнул что-то дядюшке Ганнибалу. Тот стиснул палицу. Я в панике схватил Энила за руку, пытаясь привлечь его внимание.
И тут сработала сигнализация входящего вызова. Все снайперы вытянулись в струнку. Лорд Детлок огляделся, моргая, но Чарльз действовал как настоящий профессионал: внезапно игра исчезла, и осталось только меню панели управления. Громкоговорители захрипели – потом я узнал, что в тот день их использовали впервые в жизни, – и мы услышали вопли Престона:
– Парни! Приближается нарушитель! Остановитесь! Он в…
– Кью – сорок один! – сказал Дядюшка Ганнибал, наклоняясь вперед, к индикаторной панели. – Слезь с моего места, придурок!
Чарльз не ответил. Он сделал что-то с пультом управления, и перед нами, будто в «Метеоритном кошмаре», возник огромный нарушитель. В его собственном секторе! Как он его пропустил? Чарльз, который всегда обнаруживал их самым первым?
Нарушителя окружила красная рамка, на которой мелькали цифры, так быстро, что я не мог понять, о чем речь, но было очевидно, что каменюка несется к нам на всех парах. Снайперы неистовствовали, требуя, чтобы Чарльз убрал свою задницу из кресла. Прямо у них – и у нас – на глазах он прицелился и выстрелил.
Звуки смолки. Движение замерло. Остановилось само время, и только на экране появились новые цифры, зеленые и желтые. Они крутились, словно фрукты в игровом автомате, прямой отсчет и обратный, все медленнее и медленнее, пока не совпали. Затем, совершенно синхронно, они спокойно начали отсчитывать время.
– Попадание, – сообщил Престон по громкой связи. – Через двенадцать дней тринадцать часов сорок две минуты. Телеметрия подтвердила.
Ответом ему было гробовое молчание. И тут я понял. Чарльз не пропустил нарушителя. Чарльз давным-давно заметил его. Чарльз подстроил все это, назначив нужное время дуэли, зная, что нарушитель прервет ее и потребуется срочный героический поступок. Который он и совершит.
Но суть в том, что внизу, на планете, живут люди, которые могут погибнуть, если метеорит пролетит мимо нас. Именно поэтому мы здесь и оказались, верно?
Наконец Энил сдавленно произнес:
– И… кому достанется премия?
– Он не мог этого сделать, – хрипло прошептал Мефистофель. – Он наводчик!
– Поднимайся, урод, – сказал Дядюшка Ганнибал, хватая Чарльза за плечи.
– Ударьте его, – велел Чарльз.
Я еще не пришел в себя, однако Энил ждал этого момента весь день. Он подскочил и врезал Дядюшке Ганнибалу электрошокером. Дядюшка Ганнибал рухнул, сипло вереща, и остальные снайперы попятились. Энил уставился на Дядюшку Ганнибала со злобным изумлением и зарождающейся жестокой радостью в глазах. Внезапно пространство перед панелями управления очистилось, и мы увидели Лорда Детлока, который сидел, глядя на счетчик, и по его лицу струились слезы.
Чарльз поднялся.
– Ты проиграл, – сообщил он Лорду Детлоку.
– Власть террора закончилась! – завопил Энил, потрясая тазером перед снайперами. Один или двое отпрянули, но остальные застыли от изумления. Чарльз повернулся ко мне.
– Ты покинул пост, – сказал он. – Бесполезный идиот. Майрон, забери у него тазер.
– Сэр! Есть, сэр! – воскликнул Майрон, вцепился мне в руку и закатал рукав. Он возился с застежками, и тут от двери донесся смешок. Все головы повернулись на звук. Там стоял мистер Куртц, скрестив руки на груди. Должно быть, он последовал за мной и стал свидетелем драмы. Энил испуганно спрятал руку с тазером за спину, но мистер Куртц только улыбнулся.
– Вольно, – сказал он. Выпрямился и ушел. Мы слышали, как он насвистывает в коридоре.
Лишь позже мы узнали историю целиком, точнее, то, что нам соизволили рассказать: Чарльза завербовали не в родительском гараже или подвале, а в Госпитале, и мистер Куртц с самого начала был в курсе, точнее, сам все это организовал.
Мы думали, что для наводчиков наступит блистательная новая эра, теперь, когда Чарльз доказал бесполезность снайперов. Мы думали, «Ареко» расторгнет контракты с ними. Но вышло немного иначе.
Вышло так, что Доктор Смэш и Дядюшка Ганнибал пришли к Чарльзу и пообщались с ним наедине (не считая Майрона и Энила). Они вели себя очень вежливо. Поскольку Повелитель Боли не собирался возвращаться на Орудийную платформу, а разорвал контракт и отправился домой на Землю, они предложили Чарльзу стать снайпером. Более того, они предложили ему пост Высокого Темного Лорда.
Он согласился. Мы были потрясены. Это казалось подлейшим из возможных предательств.
Однако нас ждал новый сюрприз.
Чарльз Тид не взял себе глупое снайперское имя вроде Полководца, или Железного Кулака, или Высшего Судии. Он велел всем отныне звать его Стидом. Он заказал не биопреновый наряд с шипами, заклепками и бахромой, а… а… костюм-тройку и галстук. И шляпу-котелок. Он забрал тазеры у безутешных Энила и Майрона и стал носить их сам, под безупречно отутюженными манжетами.
Потом он заказал новую одежду всем снайперам. Должно быть, они были потрясены, увидев бирюзовые рубашки и желто-коричневые комбинезоны, но протестовать не стали; к тому времени они выяснили, за что он попал в Госпиталь: за тройное убийство. Поэтому они не ругались даже за его спиной, даже когда он велел снять все голопостеры и сдать на переплавку, а Орудийный зал перекрасить в голубовато-серый цвет.
Теперь снайперов не узнать. Он заставил их мыться, заставил подстричь волосы, заставил отдавать гребаную честь, когда они получают от него приказ. Они боятся пернуть, особенно после того как он развесил над панелями управления освежители воздуха. Орудийный зал стал чистой, светлой комнатой, тихой, если не считать гула консолей и негромких приказов Чарльза. Ему редко приходится повышать голос.
Мистер Куртц по-прежнему целыми днями сидит в своем кабинете и читает, но теперь на его лице играет улыбка. И никто больше не зовет его Деканом Куртцем.
Все это ужасно, в некотором смысле, но когда Платформой начал управлять Чарльз – то есть Стид, – дела пошли в гору. Теперь мы чаще получаем премиальные, поскольку работаем усердней. И со временем снайперы стали боготворить Чарльза.
Нас он не тронул. Спасибо ему за это.
Питер Уоттс
Питер Уоттс, специалист по морским млекопитающим и писатель – научный фантаст, родился в Калгари, провинция Альберта, Канада. Его работы отличаются научным реализмом и суровым пессимизмом по поводу перспектив человечества.
После нескольких рассказов, опубликованных в 1990-х, в 1999 г. вышел первый роман Уоттса, «Морские звезды», который был отмечен «Нью-Йорк таймс» как «выдающаяся книга». За ним последовало три полусиквела. Однако только опубликованная в 2006 г. «Ложная слепота», которую автор называет «литературным романом о первом контакте, затрагивающим природу и эволюционную значимость сознания, с участием космических вампиров», создала Уоттсу репутацию одного из самых бесстрашных современных научных фантастов.
Повесть «Остров», получившая премию «Хьюго» 2010 г., является одной из наиболее основательных – и тяжелых – работ Уоттса. Остается надеяться, что последует продолжение.[64]
Остров
Мы – пещерные люди. Мы – древние, мы – предки, мы – строители. Ты послал нас сюда. Мы делаем это для тебя: плетем твои сети и возводим магические порталы, проходим сквозь игольное ушко на шестидесяти тысячах километров в секунду. Мы никогда не останавливаемся, даже не отваживаемся замедлить работу, опасаясь, что свет твоего приближения превратит нас в плазму. И все для того, чтобы ты мог шагать со звезды на звезду, не запачкав ног бесконечными пустыми пространствами между ними.
Неужели ты не можешь хотя бы говорить с нами время от времени?
Я знаю об эволюции и инженерии. Знаю, как сильно ты изменился. Я видела, как эти порталы рождают богов, и демонов, и тварей за пределами нашего понимания. Я не могу поверить, что эти существа когда-то были людьми; быть может, они – инопланетные автостопщики, которые путешествуют по оставшимся от нас рельсам. Инопланетные завоеватели.
Возможно, разрушители.
Но я также видела, как эти врата стояли темными и пустыми, пока не исчезали из вида. Мы думали, что это вымершие миры и темные века, сгоревшие дотла цивилизации и цивилизации, восстающие из пепла, – и иногда выходящие из порталов объекты немного напоминают корабли, которые могли построить мы, в былые времена. Они общаются друг с другом – радио, лазер, нейтринная связь, – и иногда их голоса напоминают наши. В былые времена мы осмеливались надеяться, что они действительно похожи на нас, что колесо совершило полный оборот, круг замкнулся на созданиях, с которыми можно общаться. Я сбилась со счета, сколько раз мы пытались сломать лед.
Сбилась со счета, сколько эонов назад мы сдались.
Все эти итерации, меркнущие за спиной. Все эти гибриды, и постлюди, и бессмертные, боги и оцепеневшие троглодиты, заключенные в магические колесницы, недоступные их пониманию, – и никто не направил в нас коммуникационный лазер, чтобы сказать: «Привет, как дела?» – или: «Знаете что? Мы победили дамасский синдром!» – или даже: «Спасибо, ребята, так держать!»
Мы не какой-то чертов культ грузоперевозок. Мы костяк твоей проклятой империи. Тебя бы не было здесь, если бы не мы.
И… и мы твои дети. Во что бы ты ни превратился, когда-то ты был таким же, как я. Когда-то я верила в тебя. Было время, давным-давно, когда я всем сердцем верила в эту миссию.
Почему ты нас покинул?
Итак, началось очередное строительство.
На этот раз, когда я открыла глаза, передо мной возникло знакомое лицо, которого я раньше никогда не видела. Мальчик, лет двадцати с небольшим, в физиологическом смысле. Лицо немного скошенное, правая скула выступает сильнее левой. Слишком большие уши. Он выглядит почти естественно.
Я не говорила целую вечность.
– Кто ты? – хрипло шепчу я.
Знаю, я должна спрашивать не об этом. Никто не задаст такой вопрос сразу после возвращения на «Эриофору».
– Я твой… – отвечает он, и вот так я становлюсь матерью.
Я хочу поразмыслить над этим, но он не дает мне такой возможности.
– Тебя не было в расписании, но Шимпу нужны дополнительные руки на палубе. Со следующей стройкой проблема.
Значит, шимпанзе по-прежнему главный. Он всегда главный. Миссия продолжается.
– Проблема? – спрашиваю я.
– Возможно, сценарий контакта.
Интересно, когда он родился? Интересно, он прежде хоть раз думал обо мне?
Он не рассказывает. Лишь говорит:
– Впереди солнце. В половине светового года. Шимп думает, может, оно разговаривает с нами. В любом случае… – Мой… сын пожимает плечами. – Спешки нет. Времени полно.
Я киваю, но он медлит. Он ждет Вопроса, однако я уже прочла ответ на его лице. Наше подкрепление должно было быть чистым, построенным на безупречных генах, погребенных в глубинах железно-базальтовой мантии «Эри», вдали от фиолетового смещения. Но у этого мальчика есть изъяны. Я вижу ошибки на его лице, вижу крошечные искаженные пары оснований, резонирующие, едва заметно искривляющие, нарушающие баланс. Он выглядит так, словно вырос на планете. Словно его родители всю жизнь провели под открытыми лучами солнца.
Как далеко мы залетели, если даже наши совершенные строительные блоки повреждены? Сколько времени на это ушло? Сколько я была мертва?
Сколько? Вот вопрос, который все задают первым.
Столько, что я не хочу этого знать.
Когда я прихожу на мостик, он один возле тактического резервуара, его глаза полны иконок и траекторий. Кажется, я замечаю в них себя.
– Я не поняла, как тебя зовут, – говорю я, хотя нашла его имя в списке экипажа. Мы едва знакомы – а я уже лгу ему.
– Дикс. – Он не отрывает взгляда от резервуара.
Ему больше десяти тысяч лет. Из которых он прожил лет двадцать. Интересно, что он знает, кого повстречал за эти скудные десятилетия? Знаком ли он с Ишмаэлем или Конни? Известно ли ему, решил ли Санчез свои проблемы с бессмертием?
Мне интересно, но я не спрашиваю. Существуют правила.
Я оглядываюсь.
– И все?
Дикс кивает.
– Пока да. Разбудим других, если понадобятся. Но… – Он умолкает.
– Что?
– Ничего.
Я подхожу к резервуару. Прозрачные занавеси внутри напоминают замерзший дым с цветовой маркировкой. Мы на краю облака молекулярной пыли. Теплого, полуорганического – здесь полно сырья. Формальдегид, этиленгликоль, стандартный первичный бульон.
Хорошее место для быстрого строительства. В середине резервуара тускло мерцает красный карлик; шимпанзе назвал его DHF428, по причинам, которые давно меня не интересуют.
– Итак, введи меня в курс дела, – говорю я.
Он смотрит нетерпеливо, даже раздраженно.
– И ты туда же?
– Что ты имеешь в виду?
– Как все остальные. На других стройках. Шимп просто выдает спецификацию, но они хотят непрерывно болтать языками.
Черт, его соединение активно. Он онлайн.
Я выдавливаю улыбку.
– Просто… думаю, это культурная традиция. Мы обсуждаем всевозможные вопросы, и это помогает нам… подключиться. После долгого отсутствия.
– Но это так медленно, – жалуется Дикс.
Он не знает. Почему он не знает?
– У нас есть половина светового года, – возражаю я. – Мы куда-то торопимся?
Уголок его рта дергается.
– Фоны вышли по графику. – В этот момент в резервуаре вспыхивает облачко фиолетовых искр, в пяти триллионах километров от нас. – По большей части сосем пыль, но нам повезло с парой крупных астероидов, и рафинировочные заводы включились рано. Первые компоненты уже выпущены. Потом Шимп заметил флуктуации в потоке энергии солнца, в основном в инфракрасной области, но выходящие в видимую.
Резервуар подмигивает нам: карлик переходит в цейтраферный режим.
Само собой, он мерцает.
– Надо полагать, не случайным образом.
Дикс немного склоняет голову набок; это не совсем кивок.
– Построй график временных рядов.
Никак не могу избавиться от привычки повышать голос, совсем немного, когда обращаюсь к шимпанзе.
Искусственный интеллект послушно (послушно! отличная шутка) стирает космическое пространство и заменяет его ……………………..
– Повторяющаяся последовательность, – говорит Дикс. – Импульсы не меняются, но перерывы между ними возрастают логарифмически, причем продолжительность цикла составляет девяносто два с половиной корсека. Каждый цикл начинается с тринадцати целых двух десятых импульса в корсек и со временем затухает.
– Как насчет природного источника? Например, маленькой черной дыры, колеблющейся в центре звезды?
Дикс качает головой: его подбородок движется по диагонали сверху вниз, выражая несогласие.
– Но это слишком просто, чтобы передать много информации. Не похоже на разговор. Скорее… на крик.
Отчасти он прав. Информации немного, но вполне достаточно. Мы здесь. Мы умны. Мы достаточно могущественны, чтобы подключить чертову звезду к регулятору силы света.
Возможно, это не такое уж хорошее место для строительства.
Я морщу губы.