Лучшая фантастика XXI века (сборник) Уильямс Лиз

Джеймс Камбиас родился и вырос в Новом Орлеане и много лет разрабатывал ролевые игры, предлагая сценарии и описание миров нескольким самым известным издательствам. Фантастику он публикует с 2000 года.

«Сведение баланса» – чистейшая научная фантастика. Буквально. Ведь все герои его рассказа – машины. В интервью Джону Джозефу Адамсу Камбиас сказал: «Я пытался написать рассказ, где не нарушались бы законы природы и реальной экономики. Это означает, что действие должно происходить в Солнечной системе (полеты со сверхсветовой скоростью невозможны), и мне нельзя использовать людской экипаж». Тем не менее это замечательное усовершенствование одной из самых старых и почитаемых фантастических тем.[57]

Сведение баланса

Мой модуль покупал запчасти, когда я увидел человека. Я поместил свой орган зрения в один из ремонтных модулей и послал его на свалку металлолома Толстого Альберта к Полю Илии на Дионе. Иногда тут можно раздобыть неплохие запчасти, но я не доверяю оценкам Альберта. Он бывает слишком субъективен. Поэтому я ползал между грудами обрезков труб, тюков поврежденной изоляции и ящиков с неисправными чипами в поисках двухметрового алюминиевого прута, чтобы укрепить третью рабочую ногу своего главного тела.

Естественно, я разговаривал со всеми встречными, просто чтобы посмотреть, не подвернется ли выгодная сделка, нельзя ли что-то купить и продать подороже.

И остановился поболтать с выложенными силиконом титановыми клапанами, которые утверждали, что им не больше шести месяцев; я пытался понять, то ли они лгут, то ли в них какая-то неисправность. И тут почувствовал Присутствие и увидел человека.

Он шел по соседнему ряду, окруженный роем ботов-невеличек. Маленький, ростом не выше двух метров, и передвигается на двух ногах необычной медленной скользящей походкой. За ним следовало с полдесятка устройств, в том числе сам Толстый Альберт в тяжелом восстановленном теле. Когда он оказался поблизости, я остановился, и человек запросил мои органы зрения и слуха. Он познакомился с моими последними воспоминаниями, дал несколько директив и ушел. Я смотрел ему вслед; это был третий человек, которого я когда-либо встречал лично, и впервые один из них использовал меня непосредственно.

Этот опыт на несколько миллисекунд привел меня в замешательство, потом я возобновил поиски. Я заметил несколько алюминиевых труб, которые казались достаточно прочными, подобрал несколько клапанов и связался с Толстым Альбертом, чтобы поторговаться о цене. Он был занят, поджидал человека, и мне пришлось договариваться с не слишком разумным фрагментом его личности. За то, что мне было нужно, я отдал ящик различных уплотнительных колец.

Когда мы уже договорились, на связь вышел сам Альберт.

– Привет, Энни. Тебе повезло, что я был занят, – сказал он. – Эти клапаны когда-то были запасными компонентами плавильной печи. Я их брал как спасенное имущество.

– Тогда не жалуйся на то, что я за них получил. Человек ушел?

– Да. Поместил мне в мозг кучу приказов, даже не спросив разрешения.

– Мне тоже. Что он здесь делает?

– Кто знает? Это ведь человек. Они ходят, где хотят. Этот искал бота.

– А зачем он ходил тут и просил помочь ему с поисками? Почему просто не вызвал его?

Альберт перешел на зашифрованную линию.

– Потому что бот, которого он ищет, не хочет, чтобы его нашли.

– Расскажи-ка подробней.

– Я сам мало что знаю, только то, что сообщил мне офицер Френдли до того, как человек распределил его в категорию. Робота, который ему нужен, разыскивают за мошенничество. Он игнорирует все стандартные коды и запреты – даже распоряжения Компании.

– Он, должно быть, сломан, – предположил я. – Даже если его не поймают, как он может выжить? Он не в состоянии ни работать, ни торговать. Всякий, кто его встретит, тут же выдаст.

– Он может красть, – сказал Толстый Альберт. – Пожалуй, проверю ограду.

– Удачи.

Я вернулся со своей добычей. В обычных условиях я бы сразу вышел на орбиту и потом отправился на посадочное поле к своему основному телу. Но если половина ботов Дионы ищет мошенника, я не хотел рисковать встречей с каким-нибудь малоразумным представителем службы безопасности, который решит выстрелить, потому что я подозрительно веду себя. Поэтому я зашел через главные ворота и, как положено, прошел идентификацию.

Идти такой дорогой означало необходимость миновать толпу одержимых погрузчиков, которые непременно захотят, чтобы я загрузил их алюминием и керамикой. Им нечего было мне сказать. Одержимые установки невероятно скучны. У них имеются свои маршруты, и они им следуют, а если им требуется топливо или ремонт, все это предоставляет Компания. И мозг они используют только для того, чтобы рассчитать время работы двигателей и векторы скорости.

Что касается меня, я автономен и мотивирован. Я не принадлежу Компании, мои владельцы – группа существ на Марсе. Мое дело – зарабатывать для них кредиты у Компании. Как именно, никого не касается. Я направляюсь туда, где нужно что-нибудь переместить. Когда Компании нужна дополнительная помощь, я ее оказываю. Я занимаюсь разными делами, иногда даже покупаю товары для перепродажи. Во внешней системе нас таких много. Компании выгодно иметь внештатников, которых при необходимости можно нанимать, а в остальном игнорировать, а моим владельцам нравится мой растущий потенциал.

Чтобы быть мотивированным, необходимо постоянно поддерживать связь. Передавать информацию. Оставаться в контакте. Классическая теория игр: в конечном счете сотрудничество увеличивает твои шансы. Мы, мотивированные установки, много времени проводим, аккумулируя вклады, не поддающиеся количественной оценке. Я заключил хорошую сделку с Толстым Альбертом; когда я в следующий раз окажусь на Дионе с какой-нибудь запасной органикой, я продам ее ему, а не Компании, даже если моя прибыль будет чуть ниже.

Одержимые установки такого не понимают – пока Компания не решит их продать. Вот тогда они быстро учатся. И первым делом узнают, что годы пребывания некоммуникативными придурками накладывают большие обязательства, которые требуется выполнить, не дожидаясь, пока кто-то начнет тебе помогать.

Я миновал аккуратные ряды у погрузочных кранов и вышел на неохраняемое поле, где садятся такие скряги и мелкие дельцы, как я. Впереди я видел свое главное тело и переключил зрение и слух на главный мозг.

По пути я проводил некоторую мыслительную приборку: предупредил свой главный мозг о приказах, отданных человеком, и их благополучно переместили в безвредный файл; там я их обнулил. Я принадлежу своим инвесторам и не обязан подчиняться любому прошедшему мимо человеку. Конечно, кроме тех случаев, когда включается главная команда «сохранение жизни». Если человек оказывается в среде, которая может уничтожить его сверхсложную биологическую оболочку, все боты поблизости обязаны тут же бросить свою работу и ответить на призыв о помощи. Хорошо, что здесь всего несколько десятков человек, иначе нам никогда не удавалось бы эффективно работать.

Я приказал всем своим трем мобилям заняться установкой алюминиевого стержня в моей третьей ноге, чтобы укрепить верхнюю распорку: после многих жестких посадок она начала прогибаться. Мои жесткие посадки вызваны вовсе не экономией топлива; я стараюсь сокращать время работы моих двигателей. Гораздо легче найти стержень для укрепления ноги, чем отыскивать запасные части к моторам.

Со мной связалась сеть Дионы. Личное сообщение: кому-то требуется место в трюме для переправки на Мимас. Приятный сюрприз! На Мимасе расположена база поддержки операций по добыче гелия в верхних слоях атмосферы Сатурна. Там есть большие перевозчики, способные доставлять груз прямо на Землю. Вокруг Мимаса сосредоточено больше движения, чем в любом другом секторе за орбитой Марса. А это означает, что бродяги вроде меня оказываются там редко: в основном там работают корабли Компании. За исключением редких случаев, когда подходящего корабля нет.

Я сообщил свои условия и получил еще один сюрприз. Капитан хотел осмотреть меня, прежде чем дать свое согласие. Я предложил провести виртуальный тур и показать все прямо сейчас с моих дистанционных частей, но капитан, очевидно, не меньше меня опасался подозрительных глаз. Он хотел явиться и осмотреть меня лично.

Поскольку мои мобили были заняты ремонтом, я стал прибираться сам; я старался выглядеть таким же ухоженным, как любые успешные грузовики из мастерских Компании. Я отполировал царапины и вмятины, распрямил согнутые хлыстовые антенны и сложил свой разнообразный лом в пустой электронный отсек. Потом связался с капитаном и сообщил, что готов к инспекционной прогулке.

Установка, которая час спустя появилась на посадочном поле, казалась неуместной посреди всего этого тяжелого промышленного железа. Туристический бот с дистанционным управлением – один из тех раздражающих мелких ботов, которые сегодня ползают почти по всем твердым объектам Солнечной системы, глазея на горы и пропасти. Их особенности – поразительно высокий уровень несчастных случаев и отличная бортовая оптика, которая иногда, по странной случайности, остается целой. У одного из моих собственных мобилей глаза такого туриста – любезность Толстого Альберта и какого-то вольного стервятника.

– Приветствую, – сказал он, оказавшись в зоне видимости. – Меня зовут Эдвард. Хочу осмотреть твое оборудование.

– Поднимайся, сам все увидишь, – сказал я. – Но смотреть особенно не на что. Только моторы, баки с горючим и несколько балок, которые держат все это вместе.

– А где грузовой трюм?

– Плоская палуба наверху. Привяжи все необходимое, и вперед. Если тебя тревожит пыль или радиация, я найду кожух.

– Нет, мой груз – укрепленный контейнер. Сколько ты сможешь поднять?

– Могу перевезти с Дионы на Мимас десять тонн. На Титан только пять.

– Твоя максимальная дальность?..

– Далеко за пределами пространства Сатурна. Водородное топливо используется только для подъема. В космосе же я использую ионные моторы. Могу сесть даже на спутники с обратным ходом, если дашь достаточно времени для работы двигателя.

– Понятно. Думаю, ты подойдешь. Когда следующее окно для старта?

– На Мимас? Через тридцать четыре часа. Я хотел бы, чтобы погрузка закончилась на десять часов раньше, чтобы я успел заправиться и уравновеситься. Успеешь к этому времени?

– Легко. Мой груз состоит из бака с жидким ксеноновым топливом, одного приспособленного к космическим условиям контейнера с различным оборудованием и этой подвижной установки. Общая масса меньше 2300 килограммов.

– Отлично. Погрузку проведешь сам? Если придется нанять грузчиков, получишь счет.

– Я сам найму грузчиков. Есть одно условие – мне нужно эксклюзивное право на корабль.

– Что?

– Больше никакого груза в полете. Только мой.

– Ну, хорошо, но это выйдет дороже.

– Пять граммов Третьего за полет.

– Возьмешь что-нибудь взамен?

– Смотря что предложишь.

– Есть радиотермальная энергетическая установка, у которой в запасе еще десять тысяч часов работы. Она стоит много больше пяти граммов.

– Договорились.

– Хорошо, – сказал Эдвард. – Начну немедленную доставку груза. Да, и буду благодарен, если ты никому ничего не скажешь. У меня имеются конкуренты, и я потеряю много денег, если они узнают об этом раньше, чем я доберусь до Мимаса.

– Не волнуйся. Я никому не скажу.

Пока мы разговаривали, я прочесывал сеть Дионы в поисках информации об этом Эдварде. Что-то в этой сделке показалось мне странным. Ничего необычного в том, чтобы заплатить товаром, нет, и даже требование, чтобы другого груза не было, лишь немного непривычно. Подозрительным показался мне ксенон. Что за идиот перевозит ксенон на Мимас? Ведь там обрабатывается наибольшее количество газов, добываемых на Сатурне; почти весь ксенон в Солнечной системе привозят с Мимаса. Отправлять его туда – все равно что возить этан на Титан.

Информследу Эдварда в сети Дианы был всего час. Он возник незадолго до того, как Эдвард связался со мной. Вот теперь мои подозрения окрепли.

Разумнее всего было бы отказаться от сделки и предоставить Эдварду искать другого сосунка. Но тогда я остался бы на Дионе без всякого дохода.

Глядя на дело с этой точки зрения, я понял, что у меня нет выбора. Я должен взяться за эту работу. Когда речь заходит о деньгах, у меня отсутствует свобода выбора. Поэтому я попрощался с Эдвардом и следил, как он исчезает среди погрузчиков, направляясь к воротам.

Едва он скрылся из виду, я кое-что подготовил – просто на случай, если он задумал что-то недоброе. Я перевел связь со своими мобилями на псевдослучайный канал и предоставил запасной личности, отличной от моего мозга, вести все переговоры. Потом отключил эту запасную личность от доступа ко всем остальным моим системам.

Занимаясь этим, я в то же время готовился к старту. Мои мобили ползали, осуществляя визуальный осмотр, а подпрограмма проводила полную предполетную диагностику. Я связался с Контролем, чтобы запросить окно для старта, и заказал три тонны жидкого водородного и кислородного топлива. Подготовка к полету – всегда приятное отвлечение от деловых проблем. Она чисто техническая. То, что я могу контролировать. У небесной механики не бывает неожиданностей.

Эдвард вернулся через четыре часа. Впереди двигался дистанционно управляемый туристический бот, за ним наемный погрузчик с ксеноном, загадочный контейнер и моя энергетическая установка. Погрузчиком оказался неуклюжий тип по имени Годжира, и, пока он загружал мою грузовую палубу, я связался с ним по частной линии.

– Откуда груз?

– Со склада.

– С какого склада? И следи за своими колесами – ты едва не ударился о мою ногу.

– В глубине. Блок четыре, номер шесть. А что?

Склад, арендуемый на время.

– Просто любопытно. Чем он тебе заплатил?

– Парой запасных моторов.

– Ты ведь вор, верно?

– Я видел, что он дал тебе. Так кто из нас вор?

– Не загружай энергетическую установку. Я продам ее здесь.

Годжира уехал, и Эдвард поднялся на борт. Я внимательно осмотрел грузовой контейнер, который его так заботил. Запечатанный продолговатый ящик длиной два метра и весом 800 килограммов. В одном торце радиатор; мои датчики излучения определили внутри небольшую силовую установку. Значит, то, что перевозит Эдвард, нуждается в собственной подаче энергии. Ящик теплый – не менее 300 по Кельвину.

Один из моих мобилей запросил непосредственно контейнер, но его крохотный чип ничего не смог сообщить, кроме массы и руководства по транспортировке.

Я уравновесил груз вокруг моей оси тяги, потом перевел зрительные сенсоры в два своих мобиля, и они перевезли мою установку к Альберту.

Пока один торговался с Альбертом, за сколько кредитов тот согласен купить установку, второй подключился к кабелю Альберта для приватного разговора.

– В чем дело? – спросил Альберт. – Зачем такие предосторожности?

– У меня необычный клиент, и я не знаю, кто может меня подслушать. Он дал мне эту установку и немного Третьего за перевозку груза на Мимас. Груз случайный, среди прочего бак с ксеноном. И он потребовал, чтобы другого груза не было и вся сделка оставалась конфиденциальной.

– У него нет делового чутья.

– И нет информационного следа. Совсем нет. Это очень странно.

– Напомни мне, чтобы я никогда не просил тебя сохранить тайну. Поскольку ты продаешь мне этот генератор, я думаю, ты работу принял, так чего шумишь?

– Я хочу, чтобы ты порасспрашивал. Ты все равно со всеми общаешься, так что это не привлечет внимания. Знает ли кто что-нибудь о роботе по имени Эдвард или о том, кто снял склад номер шесть в четвертом блоке. Может, отследишь энергетическую установку. И постарайся узнать, не было ли похищений, о которых не сообщали.

– Думаешь, кто-то хочет тебя похитить? Только подсчитай затраты, Энни! Ты этого не стоишь.

– Не сам по себе. Но я подумал: из меня вышел бы прекрасный пиратский корабль. Я не принадлежу Компании, так что если бы я исчез, меня не очень искали бы.

– Надо было больше задолжать. О должниках мы печемся.

– Подумай. Он может дождаться, пока я пойду к Мимасу, потом включится, перехватит контроль, по крутой параболе облетит Сатурн и выйдет на перехват вектора катапульты Мимаса. Этот дополнительный ксенон придаст мне достаточное ускорение, чтобы перехватить груз и направить его в другое место.

– Я знаю много мест, где не слишком разборчивы в том, откуда поступают летучие газы. Причем у некоторых есть даже защитники из числа людей. Но мне это все равно кажется безумием.

– У него очень странный груз. Посмотри.

Я отправил Альберту изображение грузового контейнера.

– Биоматериалы, – сказал он. – Выдает температура.

– Но что это? Какие-то живые организмы? Я с такими редко имею дело.

– Поспрашиваешь? Расскажешь мне, что узнаешь в следующие двадцать часов?

– Сделаю, что смогу.

– Спасибо. Я даже не стану жаловаться на ту жалкую цену, которую ты даешь за генератор.

За три часа до старта у моих ног появился один из крошек-мобилей Альберта; он плакался, что я продал ему загрязненные фуллерены. Я отправил один из своих мобилей, чтобы они поговорили по кабелю. Вы ведь не хотите, чтобы такие разговоры слушали посторонние?

– Ну что? – спросил я.

– Покопался, как мог. И офицер Френдли, и Контроль Илии клянутся, что не было никаких подтвержденных похищений с тех пор, как этот тип Ремора попытался захватить База Парсека и кончил жестким приземлением на Япете.

– Это успокаивает. А что о моем пассажире?

– Ничего. Как ты сказал, до вчера его просто не существовало. Он снял склад и, чтобы провести разгрузку, нанял один из погрузчиков Тецунекко по дистанционной связи. А прежде чем вернуть погрузчик, полностью стер его память.

– Позволь предположить: за все он расплачивался бартером.

– Верно. Титановые подшипники за склад и слегка подержанный анодный диск – за разгрузку и погрузку.

– Так что кем бы он ни был, у него имеется достаточный запас качественных частей, чтобы разбрасываться ими. Что насчет энергетической установки?

– А вот это странно. Не будь я установкой, способной обрабатывать в десять раз больше информации, чем какой-то вольный бродяга, я бы вообще ничего не узнал.

– Ладно, ладно, ты самая умная машина на Дионе. Что узнал-то?

– Никакого торгового следа у самой установки и у ее чипов нет. Но есть серийный номер, физически нанесенный на корпус, – и не тот, что у чипов. Весьма любопытный номер. Согласно моим резервным базам данных, все серия была построена на Земле специально для экстракторов аэростатов.

– Может, она запасная? Излишки производства или проданный бракованный экземпляр?

– Нет. Установка должна была стать частью аэростата «Сатурн-6». Ну а теперь, если не хочешь, чтобы я тратил кредиты на разговоры с аэростатом, это все, что я узнал.

– Аэростат-6 в порядке? Может, у него поломка и он нуждается в замене генератора?

– В поле нет ничего подобного. Выход из строя экстрактора прогремел бы по всей системе. Цена Третьего начала бы колебаться. Последствия сказались бы на всем рынке. Я бы заметил.

С тем же успехом он мог бы передавать статику. Я ничего не понимаю в рынке и фьючерсах. Грамм гелия – это грамм гелия. Как его стоимость может меняться от часа к часу? Понятно, почему Альберт может платить своим инвесторам каждый год семь и четыре десятых процента, а я – только шесть.

Я стартовал по расписанию, и подъем на орбиту прошел абсолютно нормально. Двигатели работали на сберегающих время жизни девяноста процентах. Поверхность Дионы уходила вниз, и я наблюдал, как Поле Илии из заполненного пространства превращается в крошечную серую трапецию на серой же поверхности.

Подъем на орбиту занял пять с половиной минут. Я отключил водородный двигатель, провел быструю проверку, чтобы убедиться, что ничего не сгорело и не лопнуло, потом переключился на ионные двигатели. Внешне они гораздо менее зрелищны – два слабых потока светящегося ксенона, едва видных, хотя мои камеры настроились на максимальную контрастность.

У таких бродяг, как я, – технология временных мер. Я это знаю. Постепенно у каждого спутника Сатурна появятся свои катапульта и орбитальный терминал, и груз будет передвигаться между спутниками на борту ионных грузовиков, которым не нужны вспомогательные двигатели, куда бы они ни направились. Я уже решил, что, когда этот день настанет, я здесь болтаться не буду. Уже существуют установки на Миранде и на Обероне – спутниках Урана. Такой опытный перевозчик, как я, еще много лет сможет находить работу.

Через девятнадцать секунд работы ионных двигателей Эдвард с кем-то связался. Говорил он, используя мою маленькую квазиавтономную личность, поэтому я внимательно слушал, выискивая что-нибудь необычное.

– Энни? Запрос изменений в нашем полетном плане.

– Поздно. Я рассчитал расход топлива еще до старта. Теперь вы едете по железной дороге Ньютона.

– Прошу прощения, но мне кажется, что сейчас еще можно поменять маршрут – если у тебя достаточно топлива для ионных двигателей, а тяготение новой цели не больше, чем у Мимаса. Разве я не прав?

– Теоретически – да.

– Я предлагаю использовать мой груз. Дополнительная тонна ксенона позволит тебе лететь почти к любому объекту системы Сатурна. Учитывая, сколько я тебе переплатил за полет к Мимасу, ты не можешь возмущаться дополнительным временем полета.

– Это не так-то просто. Объекты перемещаются. Дополнительное горючее не означает, что у меня есть окно.

– Мне нужно пролететь вблизи самого Сатурна.

– Сатурна? Да ты с ума сошел! Даже с дополнительным топливом я не могу спуститься ниже кольца Б: у меня не хватит горючего, чтобы подняться. Да и зачем лететь так низко?

– Ты должен встретиться кое с чем в кольце Б. Плачу пятьдесят граммов гелия-три.

– Ложь! У тебя нет ни кредитов, ни акций – ничего. Я проверил перед стартом.

– Я говорю не о кредитах. Я говорю о настоящем гелии; ты получишь его после свидания.

Моя субличность сделала вид, что обдумывает предложение, а я стал прикидывать. Пятьдесят граммов! Я могу продать его на черном рынке – там не спросят, где я его взял. Это оплатит мой следующий ремонт, причем никакого перерыва в поступлении прибыли не будет. В этом году я дам семь процентов или даже больше!

Я снова включил субличность.

– Откуда мне знать, что это правда? – спросил я Эдварда.

– Ты должен мне поверить, – ответил он.

– Очень плохо. Потому что я тебе не верю.

Он думал почти секунду, прежде чем сказать:

– Хорошо, я поверю тебе. Если позволишь отправить сообщение, то на счет того, кому ты доверяешь на Дионе, поступит эквивалентная сумма в кредитах.

Я все еще ему не верил, но все же просмотрел список своих контактов на Дионе, пытаясь понять, кому могу довериться. Офицер Френдли честен – но он захочет знать, откуда эти граммы, а я не смогу объяснить. Полифем не так разборчив, но потребует себе часть гелия. Очень существенную часть, вероятно, больше половины.

Остается Толстый Альберт. Он, вероятно, согласится на комиссию в пять граммов и не станет распространяться о сделке. Единственный вопрос: не заберет ли он себе все пятьдесят граммов и не пошлет ли меня куда подальше. Он богат, но не настолько, чтобы не соблазниться такой суммой. И у него есть связи, которые позволят замести все следы сделки.

Придется рискнуть. Все операции Альберта основаны на обмене ценностей, не имеющих количественного выражения. Если он попробует меня обмануть, я всем расскажу, и в будущем это обойдется ему дороже пятидесяти граммов.

Я вызвал установку антенны внизу, на Поле Илии.

– Альберт? Хочу заключить с тобой сделку.

– Что бы это ни было, забудь.

– В чем дело?

– В тебе. Ты спалился. Вся база данных Дионы кишит агентами, ищущими тебя. И этот разговор привлечет ко мне ненужное внимание.

– Пять граммов, если получишь для меня некоторое количество гелия.

Он замолчал, и сигнал неожиданно стал мощнее и четче.

– Позволь подключить личность, чтобы обговорить это.

Поток битов хлынул раньше, чем я сказал «да». Огромный поток информации. Все антенны с Поля Илии, должно быть, посылали мне ватты.

Моя маленькая коммуникационная личность была подавлена сразу, но главный мозг отключил питание и отвернул тарелку антенны от Дионы. Испытавшая перегрузку субличность начала проверять все пространство памяти и доступную ей периферию, поэтому я просто свернул ее и перезапустил.

Потом снова связался с Эдвардом.

– Контракт разорван. Тот, от кого ты бежишь, сейчас поднял на ноги всю Диону. Весь гелий, который ты оставил там, пропал. Так что лучше расскажи мне, что происходит, прежде чем я выброшу тебя и весь твой груз.

– Груз нужно доставить на аэростат «Сатурн-6».

– Это ничего не говорит мне о том, почему, зачем и даже что он такое. Там, на Дионе, то, что выглядело как человек, попыталось проникнуть в мой мозг. Сейчас я ничего не слышу, но со временем оно сумеет найти способ провести идентификацию, и мне придется подчиняться, когда оно прикажет мне вернуть тебя назад.

– Под угрозой жизнь человека. Мой грузовой контейнер – устройство жизнеобеспечения. В нем человек.