Жили-были Он и Она. Парадоксальная сказкотерапия отношений Емельянова Елена
С момента прибытия Николя в Хиллпорт прошло три долгих года упорной учебы и работы. Однако, проводя за мольбертом основную часть дня, Николя был абсолютно счастлив.
Надо сказать, что многие на его месте не чувствовали бы себя столь легко и беззаботно. Борьба с безденежьем, экономия на всем – от еды до развлечений, попытки сдать свои картины в комиссионку за смешные деньги, едва покрывающие расходы на краски, надежда на случайного покупателя – многих это могло бы повергнуть в уныние. Но Николя будто не замечал трудностей. Он верил в свою звезду, и оптимизм помогал ему легко переживать трудные времена. Он стал свободным художником и не мыслил для себя иной деятельности.
Иногда он позволял себе и отдых, посещая бесплатные танцклубы на окраине города. Женщины? Конечно, они случались. Но сейчас Николя не хотел осложнять свою жизнь серьезными отношениями. У него были другие планы. Возвращаясь утром из клуба или от случайной подружки, он снова бежал в Академию, готовый стоять на ногах весь день. Женские объяснения в любви лишь слегка волновали Николя… Он уходил легко, без оглядки, с уверенностью, что на его век девушек хватит. Скажем так, – личная жизнь была частью его развлечений, но никак не целью жизни.
Однажды, когда Николя удалось выгодно продать свою картину, он зашел в бар, который прежде не мог себе позволить. Слегка рисуясь, изображая из себя завсегдатая (это уже потом он понял, что выглядел, мягко говоря, смешно), он заказал себе напиток и прошел в игровой зал. В это время там находилась только женщина средних лет, которая сразу обратила внимание на Николя и, не стесняясь, разглядывала его.
Несмотря на явную неопытность молодого человека и его тщетную попытку скрыть это, Рина Стайл (светская львица и знаменитость Хиллпорта) почувствовала в нем очаровательного ловеласа и при этом неординарную личность. Через полчаса беседы Рина узнала, что кроме прочих достоинств Николя еще и художник, а это было большим плюсом для света. Многие хотели иметь не только «своего» парикмахера и массажиста, но и художника. Тщеславной элите нравилось увековечивать свои лица в масле. Рина мысленно хохотнула. А для молодого человека – это гарантия хорошей жизни. Наверняка он нищ.
Но не только эти соображения заставили Рину обратить внимание на Николя. Этот человек ей понравился. Конечно, она никогда бы не унизила себя романом с юным ловеласом, но сердце ее дрогнуло, и этот сердечный толчок положил начало их теплой дружбе.
Она предложила Николя снова прийти в этот бар на следующей неделе, чтобы продолжить общение. «Посмотрим, сумеешь ли ты снова набрать для этого денег, – усмехнулась про себя Рина, – и если сумеешь, значит, ты не просто самодовольный мальчишка, а еще и деловой человек, понимающий, что даже художнику нужны люди, которые помогут ему».
Он смог.
– …даже художнику – и особенно художнику – нужны люди, которые помогут ему, – говорила Рина, потягивая коктейль. – Причем не унизят подачками, а именно помогут реализовать свой талант. Вот представь, Николя, ты написал полотно, и оно – шедевр. Но что дальше? Отнести в комиссионку? Людей, по-настоящему понимающих искусство, мало. Твою картину купят за бесценок, как обычную мазню. А ведь тебе нужны деньги – на краски, на одежду, на жизнь. И вот ты расходуешь свой талант за гроши, только чтобы выжить. В какой-то момент ты сдашься и начнешь пить или станешь клерком в какой-нибудь конторе, и там будешь по-прежнему мало зарабатывать. Ведь ты – художник, тебе нужна свобода и творчество, ты не сможешь работать с девяти до шести, выполняя тупые инструкции. Совсем другое дело, если ты вращаешься среди людей, которые имеют большие возможности, связи, умеют отличать плохое от хорошего, мазню от искусства. Они тщеславны, жадны и порой не блещут вкусом. Но их капризы и связи позволят тебе иметь столько денег, сколько нужно, чтобы быть свободным и в творчестве, и в жизни.
– Но ведь многие известные художники были нищими. Тем не менее, их искусство известно даже спустя века.
– Да-да, ты прав. И не прав одновременно. Ведь многие известные художники не были бедны. И их искусство также известно спустя века. Мне никогда не было близко мученичество. Мы живем в грубом материальном мире, но не он убивает нашу душу, а отсутствие прекрасного в жизни, отсутствие красоты, добра. Знаешь, когда людям приходится драться за выживание, за возможность достигнуть хотя бы минимально достойного уровня жизни, им трудно быть добрыми. Они хотят быть добрыми, но не могут. Доброта, истинная любовь – это высшие духовные ценности, но когда все это зиждется на нестабильности, на страхе, на убогости бытия, то и любовь, и доброта заболевают. Заметь, речь идет не о жизненных трудностях – они всегда были, есть и будут, а о базовом выживании. Не хватает денег, и жена пилит мужа за его неспособность заработать; скучная рутинная работа да еще не приносящая достойного дохода – и человек чувствует себя рабом, заложником обстоятельств, злится на весь мир от неудовлетворенности или впадает в депрессию. Им не повезло. Они не имеют ни денег, ни таланта. Но ты, Николя, – другое дело. Ты обладаешь талантом. И тебе выбирать, какую жизнь ты хочешь прожить – сражаться за выживание или принять правила игры общества, где много порока, но и много свободы для творчества.
Конечно, Николя хотел последнего. Он с удовольствием погрузился в изучение светской жизни. В этот вечер они расстались весьма довольные друг другом. Начинающий «светский лев» шел домой, окрыленный новыми перспективами. А Рина погрузилась в легкую, светлую грусть.
Знаменитая оперная певица не была ни красива, ни молода. Довольно крупный нос, пухлые губы, стального цвета глаза, которые ближе к вискам слегка опускались, брови домиком, волосы с проседью, – Рина упорно отказывалась красить их. При этом полная фигура с большим бюстом и широкими плечами. Казалось, что такая женщина просто не способна привлечь взгляды мужчин. Но дело обстояло как раз наоборот. Рина обладала неотразимым шармом, тонким чувством юмора, чарующим глубоким голосом и каким-то магическим обаянием. Многие мужчины предпочитали ее молоденьким красоткам и складывали к ее ногам свои сердца, души и… кошельки. Однако Рина, в ранней молодости пережившая большую любовь, закончившуюся тем, что ее мужчина вернулся к жене, накрепко заперла свои чувства и лишь слегка поигрывала влюбленными мужчинами, теша свое самолюбие.
Впрочем, было одно исключение – Джозеф Корготт – красавец с седой шевелюрой, который хотя и был немного моложе Рины, всегда играл роль ее покровителя, незримого защитника, почти отца. Успешный бизнесмен, острый ум и жесткое сердце – так отзывались о нем те, кто знал его по бизнесу. Им и в голову не могло прийти, что этот завидный жених и закоренелый холостяк может испытывать такие теплые, нежные чувства, благоговение, глубокое уважение и неизбывное влечение, которые Джозеф испытывал к Рине Стайл.
Он был ее старым другом и любовником, давно звал замуж, но всегда получал прохладную улыбку в ответ. «Не стоит ничего менять, Джозеф, – говорила Рина. – Я ценю твою дружбу, но мне не нужен управляющий моей жизнью. Я хочу быть свободной». По обоюдному молчаливому согласию, они никогда не появлялись вдвоем в свете (да и вращались они в совершенно разных кругах) и не афишировали свою связь.
И вот в жизни Рины появился Николя. Она впервые порадовалась, что ей глубоко за сорок, и что молодой красавец не рассматривает ее как женщину, иначе… да, иначе она пала бы очередной его жертвой, и их отношения не смогли бы длиться долго. Она почувствовала давно забытый трепет, испугавшись и обрадовавшись одновременно. Сладкое, щемящее чувство вернуло ее на двадцать лет назад, – в то время, кода она могла любить без оглядки и без страха…
«Ну нет, только не это! Еще не хватало влюбиться в мальчишку, который годится мне в сыновья!»
– Ты не представляешь, как мне нужна твоя нежность, любовь… Я так благодарна тебе, что ты терпишь меня со всеми моими тараканами, – говорила Рина несколько часов спустя, прижавшись к груди Джозефа.
– Я готов терпеть и больше, и дольше, лишь бы ты почаще бывала такой, как сегодня…
Через полтора года Николя успешно закончил Художественную Академию, и, отметив в соответствии с вековыми традициями начало новой жизни, целиком окунулся в светскую жизнь. К этому моменту ему не надо было изображать завсегдатая клубов – благодаря Рине Стайл он уже стал им. Однако бары и клубы быстро утратили для Николя привлекательность новизны. В них царили свои традиции, постоянные посетители, постоянные темы для разговоров и шутки. Со светскими львицами опасно было крутить безответственные романы, и уж совсем безумием было бы пользоваться ими для одноразовых встреч. Поэтому периодически Николя пропадал в неизвестных пригородных дансингах и пабах. Тем не менее он поддерживал приятные, с оттенком легкого флирта отношения со многими светскими красавицами, ускользая от серьезных отношений, но оставляя острый интерес и теплую симпатию к себе. Впрочем, этой способностью он был наделен от рождения. Самому же Николя казалось, что красивыми в этих девушках были лишь их косметика и одежда.
Несмотря на кажущуюся легкомысленность, Николя много работал и к моменту окончания Академии стал известным художником. Он уже не упрашивал владельцев комиссионок принять картину по любой цене, наоборот: весь бомонд стоял в очереди на приобретение нового шедевра, а к его имени неизменно добавлялся титул – «талантливейший художник».
Оставаясь «вещью в себе», он мало стремился к новому общению и дружбе, а его старые друзья разъехались по всему свету. Майкл Крайм с головой ушел в какую-то новую кампанию, Эрика Тосс переехала преподавать скульптуру в Райвертон, а Пьер Артстронг был постоянно окружен новыми студентами. Неожиданно для себя Николя остался совсем один.
Только Рина Стайл по-прежнему стремилась быть для него неоценимым источником информации, поддержки, почти материнского участия в его жизни и неизменно пользовалась ответной искренней теплотой и симпатией Николя.
Теперь Николя не нуждался в деньгах и мог позволить себе не только любые развлечения, но и более престижное жилье. Однако его мало занимало отсутствие друзей и статус его квартиры. Он даже не нашел времени заменить свою розовую мебель. В студенческие времена было не до ремонта, а позже он просто не задумывался об этом. Все равно он никогда не приглашал в нее светских гостей или женщин, предпочитая находить место для флирта и кратковременных связей вне дома.
Николя жил одним днем, наслаждаясь происходящим. Он получил то, о чем когда-то мечтал, но еще не достиг пределов возможностей своего таланта. Если бы он заставил себя задуматься о своем будущем, может быть, понял бы, что такому положению должен прийти конец. Но он не задумывался ни о чем, кроме текущих дел, по-прежнему не желая отягощать себя сложными отношениями. Поэтому встречу с Тиной Тинтау Николя воспринял как очередное кратковременное приключение.
Глава 4. Тина Тинтау
Николя познакомился с Тиной во время очередного «дежурного» визита в клуб «Брайтхилл», который был объявлен на этой неделе лучшим, что означало непременную тусовку бомонда именно в нем. Николя должен был периодически посещать такие мероприятия, если хотел поддерживать нужные деловые связи.
Тина была очаровательна. Она выгодно отличалась от светских девушек свежим цветом лица и естественностью поведения. Кроме того, она была весьма недурна собой. Впервые за долгое время Николя отметил, что естественная красота девушки затмевает ее наряд. Роскошные длинные светлые волосы, большие глаза, густые ресницы, пухлые губы, манящая, тонкая талия… А ноги в умопомрачительных туфельках на шпильке, а линия спины… В общем, стандартный эталон красоты, но при этом естественный, без ботокса и силикона. Николя был больше всего впечатлен именно последним обстоятельством. Разумеется, он не был бы самим собой, если бы не пустил в ход все свое очарование. Привлечь внимание Тины было очень просто. Она только недавно приехала в Хиллпорт и искренне хохотала, слушая стандартный набор светских анекдотов.
«А ведь она совсем новенькая, вряд ли кто-то успел включить ее в свои планы, и конечно, она еще не завязла ни в каких интригах. Так что вполне безопасно… Почему бы и нет…» – Николя быстро прикинул возможность успеха у Тины.
«Итак, сначала обычный светский треп. Пусть впечатлится. Ну вот… теперь немного потанцевать… А девчонка-то заводная!»
«Теперь пригласить в интим-зал. Наверное, Тина еще не знает, что в нем есть небольшое уютно обставленное помещение с джакузи (новейшее светское развлечение с эротическим уклоном). Сначала немного поговорим о том, о сем под приятную музыку… Пусть почувствует себя спокойно, будто и непонятно, к чему все идет…»
– Ты знаешь, здесь есть джакузи… Не беспокойся, купальник не нужен, тебе дадут парео…
«Почти обнаженное тело девушки рядом… О-о-о!»
– Да, милая, мы здесь для этого… Я впервые вижу такую прекрасную девушку… Ты заводишь меня… Я давно такого не чувствовал… О, да!.. Боже, как хорошо!
«Теперь еще немного нежных слов для приличия. Господи, как спать-то хочется».
– Мне было хорошо с тобой… Ты прелесть…
«Теперь сослаться на завтрашние важные утренние дела».
– Эмм… Ты знаешь, мне так не хочется расставаться с тобой, но эти проклятые дела… – Поцелуй за ушком. – Утром рано вставать… – Легкое движение пальцами по волосам. – Ты изумительно прекрасна! – Тремя пальцами приподнять подбородок. – Я позвоню тебе… Оставь номер телефона на ресепшен. Ну все, пока, я побежал.
«Будем надеяться, ей не придет в голову, что эта релаксация к чему-нибудь меня обязывает. Но какова девчонка! Не ожидал… И главное, не строит из себя недотрогу».
К удивлению Николя, ему не удалось выкинуть Тину из головы ни на следующий день, ничерез неделю. Просыпаясь, он набрасывал карандашом ее портрет, фигуру…
«Какое-то наваждение. С этим надо покончить. Значит, надо встретиться с ней снова. Позвонить? Нет, встреча должна быть как бы случайной. Ни к чему обязывать себя проявлением активного интереса. Где там у нас сегодня лучший бар?»
Найти Тину удалось только через две недели. После томительного вечера у одного мецената, где он встретил Тину и был вынужден изображать полное равнодушие, Николя, наконец, сумел незаметно подойти к ней и предложить совместную прогулку. Но Тина возразила:
– Для прогулки погода не очень. Может быть, пойдем ко мне? Я снимаю квартиру неподалеку.
У Николя забилось сердце. Едва они переступили порог, он прижал ее к себе.
– Я искал тебя. Я хочу тебя! Я думаю о тебе!..
– И я… хочу тебя…
– И ты не скажешь мне, что я грубое животное?
– Действуй, Николя! Смелее!
Через несколько дней Николя пригласил Тину на ужин. К себе домой! Он ждал ее весь день, и впервые ожидание свидания с женщиной помешало ему взять в руки кисти. Надо было хотя бы изобразить, что ужин действительно состоится. Николя заказал из ресторана несколько блюд и вино. Но когда пришла Тина, унес ее в постель прямо с порога.
Уже глубокой ночью утомленные и счастливые, они вспомнили про еду, и Тина потянулась к платью.
– Тина, не уходи…
– Конечно не уйду… Но если я не оденусь, ты не сможешь поесть.
Спустя месяц Николя понял, что не в состоянии расстаться с Тиной даже на один день. И однажды утром, когда после очередной встречи она собралась уходить, Николя, торжественно нацепив на голое тело галстук, опустился на одно колено и сделал ей предложение. Словно фокусник, он незаметным движением достал кольцо и надел его на палец любимой. Тина рассмеялась и кинулась Николя на шею.
– О, Николя, конечно, да!
Вскоре они поженились. К удивлению и удовольствию Николя Тина не хотела пышной свадьбы, хотя некоторые приличия необходимо было соблюсти. Обошлись званым ужином в тесном кругу друзей, который вскоре перерос в веселую пирушку в дансинг-клубе.
Для Николя наступило время безмятежного счастья, какого он не испытывал даже в студенческие годы. Он писал картины, а Тина играла на пианино (это была единственная вещь, принадлежащая Тине на съемной квартире). Она решила брать уроки музыки, и Николя нашел ей хорошего преподавателя.
Так прошло полгода. Николя процветал. Его картины пользовались бешеным спросом. В них появилась нежность; широкие, энергичные и яркие мазки все чаще уступали место плавной прозрачности линий. Но светское общество хотело не только картины Николя, оно хотело его самого. Ускользать от вип-вечеринок становилось все сложнее. Впрочем, сейчас его это устраивало. Днем он писал, а вечером они с Тиной «вели светский образ жизни».
Тина, казалось, ни о чем другом и не мечтала. Днем необременительные бытовые заботы, вечером – веселье и танцы. Возвращались домой под утро. Николя спал несколько часов, делал обязательную утреннюю пробежку (все годы жизни в Хиллпорте он упорно продолжал два раза в неделю посещать тренажерный зал и бегал по утрам), а затем, наспех перекусив, вставал к мольберту. Тина поднималась позже и уютно устраивалась на диванчик около него листать журналы.
Как-то раз она сообщила ему, что хочет начать работать в музыкальном театре.
– Николя, мне сказали, что у меня есть талант. Я ходила на прослушивание. Они берут меня. Ты не будешь против?
– Я только рад!
С этого дня они стали разлучаться, хоть и ненадолго, только на день. Но все чаще вечерами Тина, ссылаясь на усталость, уходила спать раньше Николя; в другие дни убегала на очередной концерт.
Однажды Николя проснулся от какого-то шороха, и, приоткрыв глаза, увидел, что Тина куда-то уходит. Пока он сообразил, что происходит, на лестничной площадке послышался шум спускающегося лифта. Николя был в шоке. Тина ушла из дома посреди ночи при «полном параде». Куда?! В это время не бывает концертов. Измена?! Он вдруг понял, что не припоминает времени, когда Тина уходила на прослушивание. Они же все время были вместе…
А Тина неслась в авто по ночному городу, судорожно сжимая руль.
«Господи, пусть он только спит до утра покрепче. Я успею».
Она зашла в ночной бар и сразу увидела бритую голову за столиком. Продюсер Ричстрайт. Он обещал, что поможет устроить для нее целый концерт. «Николя, прости, я люблю тебя, но я приехала в этот город не для того, чтобы стать домохозяйкой. И я вовсе не буду изменять тебе. Все это только для дела».
– Я пришла, как вы просили.
– Да, дорогая, сейчас доем, и мы поедем ко мне.
Тина появилась дома только утром. Она с ужасом увидела, что Николя сидит на диване, сложив руки на груди. Его взгляд был холодным и жестким.
– Ты уже не спишь? – почему-тот шепотом спросила она.
– Уже нет.
– А я жутко устала. Я получила-таки лучший контракт года!
– Ночью?
– Ну, ты же знаешь эти корпоративы…
Николя бродил по городу до самого вечера. Он не знал, что делать с ноющим сердцем. Его душа как будто раздвоилась, и одна часть уговаривала его поверить Тине, а другая безжалостно предъявляла доказательства ее измены.
К вечеру Николя зашел в кафе, и, ожидая ужина, раскрыл свежую газету. В этом выпуске была опубликована фотография Тины, ужинающей с известным продюсером. Краем сознания Николя отметил оперативную работу папарацци.
«Так значит, корпоратив…»
Гнев душил Николя. Он хорошо знал Гэрри Ричстрайта. И продюсер тоже знал, что Тина – его жена. Проглотив вместо ужина рюмку джина, Николя направился домой к Ричстрайту.
– Успокойтесь, Николя, это совсем не то, о чем вы думаете, – утешающим тоном говорил Гэрри, обняв Николя за плечи и усаживая его на диван. – Все же знают, что Тина влюблена в вас… Мы действительно обсуждали кое-какие детали. Ну простите меня. Я очень-очень занят. Но не мог же я отказать Тине. Вот и пришлось заниматься этим буквально ночью. Тина совсем как ребенок. Не понимаю, почему она ничего не сказала вам открыто? Вы что, не хотите, чтобы Тина выходила из дома? – Гэрри покачал головой. – Ай-яй-яй! Нехорошо быть таким неандертальцем. Но какая экспрессия! Если бы я мог писать как вы, то немедленно написал бы ваш портрет.
Николя вышел от Ричстрайта в полном недоумении. Ему казалось, что Гэрри лжет… Не просто лжет, а даже издевается над ним. Но, с другой стороны, ему так хотелось верить…
Николя вернулся домой. Тина не спала. Метким взглядом художника Николя отметил, что она осунулась, и кожа ее лица приобрела сероватый оттенок.
– Николя! Я все объясню!
– Не надо.
– Я же люблю тебя, Николя! Я не могу жить без тебя!
Наконец-то часть души Николя, которая хотела верить и любить, получила поддержку, и он вдруг понял, что нет ничего глупее того, что он делал сегодня весь день, вместо того чтобы поверить Тине сразу и быть счастливым.
– Я тоже не могу жить без тебя, Тина…
Постепенно все улеглось. Тина стала больше бывать дома, Николя с головой погрузился в работу. Он стал даже посмеиваться над своей ревностью. Конечно, Тина не могла изменить… И все-таки едва заметная тень легла на его любовь к Тине. Его душа как будто дремала, готовясь к новому потрясению…
Это произошло спустя три месяца после «ночного корпоратива», когда Николя вернулся домой от своего заказчика. Тина стояла в дверях его квартиры и целовалась с каким-то молодым парнем.
Николя не стал устраивать скандал, не ушел из дома. Он внезапно будто оглох и перестал слышать слова, которые произносила Тина. Он жил и действовал механически. Внешне ничего не изменилось. Утром он шел на пробежку, затем завтракал и вставал к холсту. Тина что-то говорила, о чем-то спрашивала, кажется, даже плакала. Но Николя ничего не чувствовал. Только через несколько дней, проснувшись утром, он вдруг подумал: «Какая банальность! Пришел муж раньше времени домой, а там… Какой-то сосед… Кажется, он бармен… Я не знал, что душа может так болеть…». Только теперь он почувствовал боль, от которой разрывалась его грудь.
Он позвонил Рине Стайл.
– Рина, пожалуйста, найди Тине квартиру. Я не могу больше жить с ней… Ты уже знаешь?..
Через неделю Николя с холодным спокойствием сообщил Тине:
– Я купил тебе квартиру. Уже завтра ты можешь переехать. О разводе сообщу позже.
– Николя, прости меня! Я люблю тебя, только тебя…
– Не смей говорить мне о любви! Ты не знаешь, что это такое!
Шло время, а Николя все никак не мог смириться с потерей. Он впервые так любил женщину и впервые встретился с изменой. Он тосковал. Перестал бывать в свете, забросил краски и холст. Иногда, ругая себя, он приходил в скверик возле нового дома Тины, надеясь хотя бы мельком посмотреть на нее и страшась увидеть рядом с ней нового мужчину.
Наконец, Рина насильно вытащила его на вечеринку: «Николя, ты должен. Это часть твоей работы»… Там была Тина. Нет, не специально. Просто она тоже стала светской леди. Николя боролся между страстным желанием и невозможностью простить.
«Неужели, ей все нипочем? Она даже не страдает!» В следующий раз он встретил Тину в спортзале. Тина в спортзале?! Она даже утреннюю гимнастику считала излишеством. Может быть, из-за него? В Николя зажглась надежда, которую он тщетно пытался потушить. А, была не была… Он догнал ее около парковочной стоянки.
– Тина, может быть, поужинаем вместе?
– Нет, Николя. Еще слишком больно… Ты сам так решил…
«Нет, Николя» – и сердце упало…
«Еще слишком больно» – Больно! Любит!
«Ты сам так решил» – снова черная ночь. Тоска…
Глава 5. Анита
Николя заливал тоску банальным способом: напиваясь в барах. И глядя пьяными глазами на безобразный стриптиз пьяных женщин, которые в таком состоянии казались и себе, и ему красивее, чем были, он думал, что ему никто не нужен.
В квартире толстым слоем лежала пыль, в холодильнике было пусто. Возле мольберта, как маленькие трупики, валялись открытые и засохшие тюбики красок. Он вдруг понял, что необходимо было что-то предпринять… Например, нанять домработницу. В доме будет порядок, в холодильнике – еда. Пожалуй, нужно бросить пить. Так недолго потерять все. Он посмотрел на свои руки. Дрожат… Нет, живопись важнее всех женщин на свете. Этим он пожертвовать не может.
Вскоре он нашел «менеджера по домашнему хозяйству». Молодая женщина выглядела прилично, предъявила хорошие отзывы и выразила готовность начать работать прямо сейчас.
Анита Питифа – так звали домработницу – обладала необычайным кулинарным талантом и соответствующими ему пышными формами. Волосы были уложены в тугой узел на затылке, лицо без тени косметики, простенькое платьице без изысков и украшений. Она была некрасива, но при этом опрятна и деловита. Кроме того, она была совсем не в его вкусе, и это успокаивало. Он не был склонен в ближайшее время заводить романы.
Анита приходила четыре раза в неделю. Утром, пока Николя делал пробежку, она убирала квартиру и готовила завтрак. Затем Николя вставал к мольберту. Анита готовила обед и ужин, стирала, гладила белье. Она следила за состоянием квартиры и ходила в магазин за продуктами. Иногда, по просьбе Николя, покупала ему белье и носки, приносила почту и напоминала об оплате счетов. После того как все дела были закончены, она тихо испарялась. Это был идеальный вариант.
Постепенно Николя вернулся к прежнему образу жизни. Днем он работал, а вечером посещал светские мероприятия. Но иногда тоска снова захватывала его, и тогда он напивался до беспамятства. В один из таких периодов он проснулся у себя дома в объятиях Аниты.
– Как это произошло?!
– Ты сказал, что давно любишь меня…
– Прости! Я нечаянно… Я не хотел… Я сам не понимал, что делаю…
– Нет-нет, я не в обиде…
Николя две недели не выходил из дома. Он был потрясен тем, до какой низости докатился и решил сидеть дома до тех пор, пока приступы тоски не покинут его навсегда. Слава Богу, что это была Анита, а не какая-нибудь дамочка из бомонда. Там все кончилось бы весьма печально, скандала было бы не избежать.
Но нахлынул новый приступ тоски, и он сдался, отправившись в бар. Пара бокалов вина, легкий флирт… Немного отвлекает, хотя и не удается полностью избавиться от тоски. Обмен любезностями со светской леди…
Эротические любезности прервала неожиданно вошедшая в бар Питифа. Как Анита прорвалась сквозь вышибал? Вероятно, дала взятку.
Не обращая внимания на любопытные взгляды, она сходу накинулась на Николя:
– Ты снова в баре! Губишь себя! Флиртуешь! А у тебя есть дом и работа!
Николя опешил. Едва сдерживая себя, он попросил Аниту уйти.
– Завтра утром поговорим.
На следующее утро Анита заявилась чуть свет.
– Ты обещал жениться на мне.
– Анита, ты же знаешь… Я тогда был не в себе… Я ведь художник, муж из меня получится очень плохой.
– Тебе ничего не надо будет делать. Я просто буду ухаживать за тобой, как сейчас, только не буду уходить. Ты много работаешь, тебе нужен уход. Я не буду тебе мешать…
«А что? – подумал Николя. – Может быть, попробовать? В конце концов, какая разница… Зато в свете никто уже не сможет претендовать на меня… то есть на серьезные отношения… И Анита точно не будет изменять мне. Но сначала надо попробовать… Как это будет?..»
Николя с некоторой опаской обнял Аниту, приноравливаясь к ее объемам. Осторожно прикоснулся к губам, как будто ждал, что его может затошнить. Он целовал ее и раздумывал о том, почему полные женщины никогда не привлекали его? Вот Рина Стайл – тоже отличается весьма обширными формами. И он любил ее как друга. Может быть, как мать… Значит, полные женщины связаны в его сознании именно с матерью, а не с сексуальной партнершей? Николя поймал себя на том, что губы его совершают какие-то движения. Он видел закрытые глаза Аниты, ее лицо выражало блаженство, но сам он не чувствовал ничего… Или почти ничего. Он чувствовал запах яблок. «Почему она пахнет яблоками? Она что, все время ест яблоки? Ну, в общем, запах приятный…»
Секс с Анитой был так себе. Ничего особенного – так, разрядка напряжения. Она не заводила Николя. Он уговаривал себя, что это лучше, чем таскаться по кабакам в поисках женщины, хотя признавал, что последнее было бы интереснее.
Зато он успокоился, начал больше работать, деньги снова потекли рекой. Он не напоминал Аните о своем обещании жениться, а она не спрашивала, просто переехав к нему. У нее хватило такта ничего не переделывать в квартире. Может быть, она просто ждала…
И все-таки однажды Анита не выдержала:
– Николя, так когда?..
– Анита, я сейчас работаю над большой картиной по заказу мэрии. Она будет висеть в местном музее. Примерно месяца через три. Думаю, я успею закончить к тому времени. Я хочу сразу уехать в свадебное путешествие. («От сплетен – пусть улягутся до моего возвращения».)
– О, Николя! – Анита ринулась в его объятья.
Вскоре Анита устроилась на работу в ближайший ресторан. («Не хочу быть тебе обузой».) Но всегда прибегала домой к обеду, чтобы накормить Николя. Тот ел с удовольствием, а Анита любила на него смотреть. Казалось, для нее не было большего наслаждения. «Хорошо бы она этим и ограничивалась», – вздыхал Николя. Он совсем ее не хотел…
Прошло три месяца. К этому времени у Николя снова появился большой заказ, а он не хотел жениться без свадебного путешествия. Затем прошло еще четыре месяца. Анита периодически дулась, но Николя успокаивал ее: «Какая разница. Хорошо же живем. Подожди, как только будет возможность…»
Тем не менее раздражение Аниты росло. Она не высказывала его прямо, но стала часто проявлять недовольство под личиной заботы о Николя и наконец взорвалась:
– Николя, уже два часа ночи! Когда ты пойдешь спать? И почему ты сегодня ничего не ел? Я приготовила твои любимые котлеты.
– Я обещал срочно выполнить работу…
– А еще ты обещал жениться на мне! – зло выкрикнула Анита.
На следующий день Николя сбежал в «Брайтхилл» (судьбоносный для него бар). Сказать, что Николя было плохо – не сказать ничего. Полузабытая тоска навалилась с новой силой, будто решила компенсировать все дни своего отсутствия. Он был подавлен и… напуган. Не размолвкой с Анитой, а тем, что так тосковал о Тине спустя два года после их развода.
Николя сидел в огромной ванне-джакузи с очередным фужером вина, прикрыв глаза, и вздрогнул, когда ему показалось, что Тина села рядом. Он осмотрелся. Никого не было. «Нет, надо идти к людям… Потанцевать, что ли?»
Николя направился на танцпол. Там была Бэлла Грайт – поп-звезда, пользующаяся бешеной популярностью.
– О! Сама Бэлла Грайт в столь демократическом клубе… – заплетающимся языком насмешливо-галантно произнес Николя.
– Николя, как вы соблазнительны!
Николя вспомнил, что после джакузи лишь накинул халат, но не запахнул его. «О черт! Она подумает, что я сделал это нарочно». Но надо было «держать лицо», и он, театрально запахнув халат, поклонился:
– И мало того, я сегодня совершенно свободен.
Бэлла кокетливо поддержала игру, и вскоре Николя впился губами в ее шею.
Прощаясь, Бэлла как бы между прочим сказала:
– Ах да, Николя, вот еще что. Это ни к чему нас обоих не будет обязывать…
Эти встречи повторялись и повторялись. С Бэллой было легко, беззаботно, весело. Она не предъявляла никаких претензий, и после расставания с нею его грудь не сжималась от тоски. Она чем-то напоминала ему Тину. Правда, Бэлле не хватало свежести тела и естественности в выражении чувств, которые так пленяли в Тине. Но Николя наслаждался тем, что снова чувствовал желание.
Однажды Бэлла пригласила Николя к себе домой, а вечером, после бурных услад вызвалась подвезти его до дома (его авто – новенький «Феррари» – остался на стоянке возле клуба). Что дернуло ее выйти из машины и нагнать Николя в подъезде, чтобы поцеловать на прощание? Вероятно, сама судьба.
В это время вернулась с работы Анита. Когда она набросилась на него с криками и обвинениями в неверности, Николя был в шоке. Он совершенно забыл о ее существовании.
Крик Аниты не вызывал в Николя ничего, кроме раздражения. С какой стати, почему, зачем он все еще терпит эту женщину у себя в доме?
– Закрой рот!
– Мерзавец! Предатель! Изменник!
– Думай, что говоришь!
– Ты привел в наш дом эту тварь! Ты попрал нашу любовь!
– Ну, с меня хватит! Это конец! Убирайся из моего дома!
Бэлла, с интересом наблюдавшая за сценой ревности, предпочла потихоньку ретироваться.
– Как конец?! Ты же обещал, что мы поженимся!
– Нет, я не люблю тебя! Ты мне отвратительна!
– Лжец! Обманщик! Неблагодарный! Я столько делала для тебя!
– Уходи!
– Николя! Я беременна!
– Хорошо, я куплю тебе квартиру с двумя спальнями.
Известие о беременности Аниты не остановило Николя.
Он воспринял это как манипуляцию, попытку заставить его жениться. Ему была знакома боль, которую она переживала, но ни вины, ни жалости он не испытывал. Скажем так: он жалел ее настолько, чтобы купить ей квартиру, но не настолько, чтобы связать с ней свою жизнь.
В отличие от Тины, Анита съезжала с его квартиры со стонами, рыданиями и причитаниями, которые вызвали жгучий интерес всех соседей. Однако Николя стойко выдержал это, с облегчением захлопнув дверь, как только Анита вынесла свои последние вещи, которых оказалось на удивление много.
«Свобода! Какое счастье!»
Рина всегда была в курсе всех перипетий и поддерживала Николя. Как-то она по обычаю заехала на пару минут к своему любимчику и поделилась свежими сплетнями.
– Николя, ты опять наделал в свете много шума. Говорят, тебе устроила скандал твоя домработница. Что произошло?
– Она не вовремя вернулась домой.
– Я уверена, ты мог бы ее успокоить.
– Зачем мне это было надо? Конечно, сцена была ужасная, но зато она ушла.
– И кто же теперь будет кормить тебя?
– А, – отмахнулся Николя, – зато сохраню фигуру. Ты же знаешь, я неприхотлив.
– А как же Бэлла? Ты намерен жениться на ней?
– Нет, Рина. Она прекрасная любовница и редкая женщина, умеющая не предъявлять претензий. Но мне не нужна жена.
– Прежде всего, Николя, она одинокая женщина, несмотря на толпу поклонников.
– Рина, Бэлла – это спасательный круг. Когда человек выплывает на берег, он не несет его с собой. И потом, разве я у нее единственный?
– Ладно, Николя, ты прав. Бэлла делает все, чтобы не останавливаться на единственном мужчине. Этим вы похожи.
Известие о том, что Николя купил Аните квартиру, не удивило Рину. Его способность отдавать она уже хорошо знала. Однако упорное нежелание переехать в престижный район было ей непонятно.
– Николя, что заставляет тебя жить в этой студенческой квартирке?
– Мне хватает!
– Ты мог бы сделать из нее мастерскую. Приличия требуют, чтобы человек твоего уровня жил в левобережье.
– Светское общество может считать это причудой художника.
– Ты всегда был необычным, Николя.
Николя рассмеялся:
– Возможно, мне просто лень… Но если бы ты занялась этим, то, пожалуй, можно поменять книжные шкафы и диваны в гостиной. А спальня… Она же не розовая.
Глава 6. Нарушенное уединение
После того как Анита, наконец, уехала в купленную ей квартиру, Николя вздохнул свободно. Несколько дней он просто не выходил из дома, наслаждаясь полным одиночеством. К своему удивлению, он вдруг потерял всякий интерес и к Бэлле Грайт.
Надо отдать должное и самой Бэлле. После дикой сцены, устроенной Анитой, она позвонила только через три недели, осторожно поинтересовавшись планами Николя. Тот сослался на занятость, и Бэлла легко «отпустила» ситуацию: «Ладно, если соскучишься, можешь позвонить мне». Николя не соскучился.
Он отметил, что теперь уединение приносит ему такое же удовольствие, как и прежде. Тоска по Тине унялась, он вернулся к прежнему образу жизни – работа, работа, работа. Лишь изредка – появление на особенно важных тусовках бомонда. Рина иногда заезжала к нему, чтобы поболтать о том о сем. Оставались и постоянные утренние пробежки и посещение спортзала, где уже сложился свой круг знакомых. Этого общения ему вполне хватало. Ничего больше не отвлекало его от живописи.
Так прошел почти год. Летом Николя закончил очередной проект и почувствовал себя опустошенным. Ему требовались отдых и смена обстановки. Однако обилие заказов не позволяло уехать далеко и надолго, так что он остановил свой выбор на местном курорте – той турбазе, которую обнаружил еще в далекой юности, когда прибыл в Хиллпорт. Домики турбазы были сложены из цельных бревен. Кругом росли сосны, а воздух был наполнен ароматами хвои и свежестью горного озера.
Николя наслаждался тишиной и первозданностью обстановки. Мясо, поджаренное на угольках! Природа! Игра в крокет или в бадминтон, просто ничегонеделание и солнцесогревание. Поваляться одному (!) на лужайке… Поплавать в озере, а не в бассейне… Половить рыбу, не отходя от домика или забравшись в самую глушь… Какое блаженство!
Николя никогда не отдыхал настолько полноценно и основательно. Прошло уже десять дней, и он собирался провести здесь еще около недели в полном уединении. Но однажды, когда он спустился на первый этаж, чтобы съесть свой завтрак, то увидел… Тину Тинтау. Как всегда одежда лишь слегка прикрывала ее тело, позволяя оценить достоинства фигуры.
– Тина? Что ты здесь делаешь?
– Вероятно, то же, что и ты, собираюсь немного отдохнуть.
Ее голос, мимика, едва заметные движения, запах ее духов… Сердце Николя сорвалось и покатилось… Но он отвернулся и быстро направился в столовую.
Они встретились на площадке у озера случайно, когда уже начинало темнеть – оба по наитию направились к одному месту в одно и то же время, будто сама судьба нашептывала им подсказки.
Читать бесплатно другие книги:
