Планета косматых Гуларт Рон

Глава четырнадцатая

Так называемая гробница находилась на верхнем плато, в большом накренившимся влево сарае. После того как парень с винтовкой несколько раз ударил Торреса прикладом по голове, молодежь оставила его там на полу.

Внутрь постройки падал снег. Торрес, скривившись от боли, сел и посмотрел на потолок. Там зияло несколько заметных отверстий. Снег опускался, мерцая, устилая пол, заваливая жалкие приборы, которые наполняли большое помещение.

Вдали, на другой стороне помещения, Торрес заметил маленького мужчину средних лет, опирающегося на высокую помятую стиральную сервомашину.

Мужчина с глубоко запавшими бледно-голубыми глазами улыбнулся.

– Ты несомненно узнал меня. Большинство узнает.

Торрес втянул снежный воздух, пытаясь распрямиться.

– Ты, должно быть, главный простофиля.

Маленький человек наблюдал за попытками Торреса удержаться на ногах.

– Нет, нет, я намекаю на мою репутацию во внешнем мире.

Торрес, шатаясь, пошел мимо поврежденных механизмов, подбираясь поближе к мужчине. Он покачал головой, потом перестал, так как это причиняло боль.

– Нет.

– Это очень странно. Я – Эли Госс. – Человечек подождал, наблюдая за лицом Торреса. – Эли Госс?

– Приятно познакомиться, мистер Госс.

– Не так давно я был на всех первых страницах, – сказал Госс, – и в передачах новостей обо мне сообщали в первую очередь. Мой сенсационный побег был у всех на устах.

– Не могу вспомнить.

– Эли Госс, Академик-Удушитель, – сказал Госс.

– Ах, да, – вспомнил Торрес. – Я слышал об этом на Барнуме. Несколько лет назад вы убили сколько-то женщин и сбежали.

– Сколько-то? Двадцать семь! Я знаю, что пресса подвергает сомнению пару случаев, но истинный итог – двадцать семь. Как несомненно свидетельствует мой дневник. Ты читал его?

– Я читаю главным образом развлекательную литературу.

– Очень странно. Мой дневник был опубликован в «Галактической жизни» и в обоих изданиях «Дайджеста читателя», и на Мардстоуне и на Венере. Он назывался «Исповедь Удушителя». Неплохое название. Мы его использовали для альбома.

– Альбом?

– Альбом записей, – объяснил бывший удушитель. – Не собираешься ли ты сказать, что не слышал его? Надо дать тебе послушать, прежде чем мы избавимся от тебя. Подзаголовок был «Песни и раздумья Эли Госса». Только на Таррагоне распродали два миллиона. Большое истинное преступление…

– Ты рассчитываешь избавиться от меня? – Торрес шагнул поближе к маленькому Госсу.

– Да, но по ходу ритуала, – сказал Госс и достал из просторной туники бластерный пистолет. – Не подкатывай ближе. – Он кашлянул. – Видишь ли, здесь, в стране снегов, не всегда легко достать пищу.

– Вы людоеды?

– По обстоятельствам.

Обозревая нагромождение приборов, Торрес спросил:

– А все эти металлические штуки?

– Так ты не знаешь даже о моей новой роли в жизни? Ах, это, образно выражаясь, мешает моим связям с общественностью. – Он подошел к холодильнику с потрескавшимися дверцами, открыл его и взял с верхней полки книгу. На желтой бумажной обложке был заголовок – «Наедине с машинами». – Вот книга, способная помочь миллионам. Пока, к сожалению, она не может сравниться в этом с пластинками Удушителя. Понимаешь, скрываясь – что поделаешь! – я не могу слишком часто показываться публике. А что в наши дни нужно для того, чтобы продать книгу? Превратить ее в популярную вещь, в бестселлер. Продвигать ее. Естественно, я хотел бы устраивать лекции, бывать в книжных магазинах для раздачи автографов. Что, вероятно, очень сложно для разыскиваемого удушителя.

– Где ты набрал ребят?

– Раньше я был доктором Политики Насилия и до сих пор руковожу множеством последователей в кампусах, – объяснил Госс, протягивая книгу Торресу. – Юнцы, уставшие от притворства и суматохи университетской жизни, оставляют ее и приходят ко мне. Я учу их любить наши сервомеханизмы и пробуждаю любовь к вселенной. Так как наша вселенная, видишь ли, работает очень похоже на электрические часы – только большие.

– Впервые слышу, – сказал Торрес. – По-моему, вам следовало бы окопаться где-нибудь вроде Теха, а не в сарае. Этот старый заброшенный автоматизированный университет здесь где-то поблизости, не так ли?

– А, да, – сказал Госс. – Да, мне бы очень хотелось работать в Техе. Он всего в пятнадцати милях от нас, за хребтом и Великим Плато. Первоначально Тех построили для того, чтобы расширить этот район и привлечь торговлю и промышленность. По той или иной причине, главным образом из-за террористических актов и переворотов, территориальное правительство потеряло к нему интерес и допустило, чтобы этот замечательный комплекс закрыли. Ах, механизмы, которые там есть… так легко любить. Большие, красивые, тихо мурлычущие черти. Если… если бы я только мог собрать там мою молодежь, у нас бы не было ни сомневающихся, ни отступников.

– А ты не можешь?

– Знаешь почему? – Госс легонько шлепнул по боку открытую стиральную машину, стряхивая снег. – Из-за одной надоедливой девчонки. Она – что-то вроде заблудшей овцы-одиночки. Пришла в черные горы незадолго до нас и самовольно поселилась в Техе.

– Тебя не впускает одна эта девушка?

– Нас не впускают полицейские кампуса, – уныло ответил Госс. – Она умудрилась заставить работать на нее весь восхитительный, до сих пор прекрасно функционирующий университет. То есть заполучила армию в сотню с лишним по-настоящему злобных дисциплинарных андроидов, мерзких вооруженных дисциплинарных андроидов, которые охраняют это место. Я предпринял несколько попыток. Она обозвала меня шарлатаном и еще хуже, а потом ее полицейские открыли огонь. – Он с сожалением фыркнул. – Если бы я не поклялся никогда больше не возвращаться к удушениям, я бы внес эту гадкую девчонку в список.

Торрес спросил:

– Как вы достали эти приборы?

– Различными способами: набеги, грабежи. И нам очень везло с авариями. Очень везло. Как раз в эту минуту мои люди разбирают внизу твой авиакрейсер.

– Я работаю на контору, которая называется «Агентство Мирабелиса», – сообщил Торрес. – В ней недоброжелательно относятся к людям, которые убивают их агентов. Может быть, «Бюро расследований» старого Фрамбосы чересчур занято, чтобы охотиться за тобой, Госс, но маловероятно, что Мирабелис оставит это без внимания.

– Мирабелис, э? – Маленькая голова Госса качнулась. – У них превосходная репутация в отношении наемников. Кажется, ты не понимаешь – да и как иначе, ведь ты не читал и не изучал мои труды? – кажется, ты не понимаешь, что вселенная – это в действительности большая машина.

– Ну и?

– Эта машина сбросила тебя здесь, – сказал Госс. – С этим не поспоришь.

Худой смуглый юноша сидел, положив ногу на ногу, на роботе-фортепиано, бластерная винтовка болталась на ремне.

– Жри, дерьмо, – приказал он Торресу.

Через глиняный дырявый потолок валил густой снег. Ночное небо было расчерчено черными полосами. Торрес, опираясь одним локтем на доходящий до ребер домашний музыкальный центр, держал узловатой рукой чашку с пятнистой овсянкой.

– Похоже, тебе это нужно больше, чем мне, – сказал он своему тощему охраннику.

– Не беспокойся обо мне, дерьмо. – Ствол винтовки пошел вверх и наконец снова уставился на Торреса. – Мы хотим тебя раскормить. Во всяком случае, я намного сильнее, чем ты воображаешь.

– О, даже так?

– Безусловно. Образ жизни мистера Госса здесь, в нашей религиозно-философской общине, повышает выносливость.

– Кто бы мог подумать! – Торрес зачерпнул полную ложку размазни.

– Это – не то, что лежит на поверхности, в которой вы видите основной фактор, – сказал охранник. – Ты должен рассматривать потенциал внутренних ресурсов. У меня он – в полном порядке.

– Быть сильным внутри – это одно, но кто выполняет тяжелую работу?

– Я, – ответил тощий юноша. – Кажется, тебе недоступен основной смысл того, что составляет теорию мистера Госса. Я пытаюсь донести до тебя, дерьмо, вот что: я силен и духовно, и физически.

Торрес съел еще немного каши и позволил левой брови приподняться.

Охранник сказал:

– Спорим, я действительно намного сильнее тебя.

– В переносном смысле.

– В прямом, дерьмо.

Торрес поставил миску с овсянкой вниз, на отделение танцевальной музыки музыкального центра.

– Подними вон ту компактную стиральную машину, – предложил он, кивая в сторону голубого ящика высотой ему по пояс. Его слова вызвали секундное замешательство. – По моим прикидкам она весит около двухсот фунтов.

– По меньшей мере.

– Мог бы ты поднять что-нибудь подобное?

– Ну конечно, мог бы, дерьмо. Я мог бы поднять ее и… о-хо-хо, нет. Я понял, что ты хочешь сделать. Ты заставишь меня поднять ее, и я положу ружье.

Торрес сказал:

– Хорошая отговорка для слабака. – Он вернулся к своей каше.

Через несколько секунд тощий охранник сказал:

– А ты, конечно, смог бы поднять и удержать ее над головой одной рукой?

– Двумя.

– Хотелось бы посмотреть.

– Пожалуйста. – Торрес отставил в сторону миску с кашей, подошел к тяжелому квадратному ящику. Он развернул колени вправо и взялся за голубой ящик снизу.

– Не надорви себе что-нибудь, дерьмо.

Крякнув, Торрес поднял ящик, и тот оказался между ним и вооруженным охранником. Затем он двинул им прямо по юноше.

– Эй! – Худой парень опрокинулся и упал между механизмами; тяжелый ящик, опустившийся ему на грудь, зажал ему руки.

Торрес потрогал голову и не отнимал руку до тех пор, пока не прошел приступ острой боли. Затем он перемахнул через робота-фортепиано, на котором раньше сидел охранник. После трех ударов по голове парень потерял сознание. Спихивая ящик с охранника, Торрес захватил винтовку. Затем связал тощего юношу и вставил ему в рот кляп. Найдя свой рюкзак с припасами и вещами, Торрес вскарабкался по деревянной стене сарая наверх.

Одно из отверстий в потолке было достаточно велико, чтобы пролезть. Торрес воспользовался этим, потом шагнул в сторону по наклонной крыше и свалился в сугроб позади большого сарая.

Перед гробницей стояли хижины. В той стороне виднелись свет и кухонные костры. Торрес пошел прочь от света. Когда сегодня в полдень его привели сюда, он заметил другую тропинку, ведущую наверх, и теперь решил идти по ней.

Он шел еще час, а потом разыгралась снежная буря. Ветер с завыванием поднимался от земли, снег сыпался колючими хлопьями все гуще и быстрее. Резкий ветер налетал на Торреса, временами заставляя его вращаться. Торрес продолжал подъем.

Наконец он достиг широкой плоской равнины – должно быть, это и была Великое Плато, о котором упоминал Госс. Теперь Торрес передвигался почти ползком. Болело лицо, а места, по которым его били прикладом ружья, дергало все сильнее.

Неожиданно Торрес споткнулся и упал.

Глава пятнадцатая

Лапа подтолкнула его в плечо.

– Так как мы не менее чем в миле от кампуса, не могу предложить тебе ничего существенного, – произнес грудной голос. – Как насчет кружки куриного бульона?

Торрес зевнул, от чего все мышцы его обветренного лица напряглись. Он предпринял бесплодное усилие подняться и увидел большую собачью морду, уставившуюся ему в лицо.

Была тихая ночь. Снегопад поутих, хлопья опускались, медленно кружась. Механический сенбернар просунул Торресу лапу под мышку, помогая ему сесть на снегу.

– Или я могу сделать тебе простую инъекцию стимулятора. Беда в том, что колоть надо сбоку, а это трудно сделать в метель.

– Я рассчитаюсь за суп, – сказал Торрес, соскребая с себя налипший снег. – Ты кто?

– Официально я – Горноспасательный Механизм СБ-77. – Большая собака-биомех раскрыла дверцу в косматой груди и достала из углубления пластиковый мешочек с мутной оранжевой жидкостью. – Но меня прозвали Корки.

Торрес взял предложенный мешочек с супом, дернул за петельку нагрева.

– Ты сказал «кампус». Ты из Теха?

– Верно.

– Я думал, – сказал Торрес и примолк, чтобы отхлебнуть супообразного напитка, – что Тех усиленно охраняют полицейские-андроиды.

– Так и есть, – ответил Корки. – Они откопали тебя и велели мне доставить тебя в больницу.

– Откопали?

– Ты был завален снегом. Я не вполне понимаю техническую сторону дела, – сказала косматая собака-биомех. – Тебе надели что-то на голову, как только – на твое счастье – обнаружили тебя здесь. И тоже ввели тебе какое-то средство. В руку.

Торрес перестал пить оранжевый суп и ощупал себя. На затылке до сих пор было болезненное онемевшее место, а чуть повыше левого локтя – крошечная болезненная опухоль.

– Нарост правды?

– Что-то вроде того. Они установили, что ты – почтенный грабитель, несчастная жертва, а не сообщник этого выродка Эли Госса.

– У тебя богатый и сложный словарный запас. – Торрес доел горячий суп и попытался встать.

– Первоначально предполагалось, что я буду вращаться в среде студентов, – объяснил робот-сенбернар. – Не бросай пустой пакет в снег. Нам нравится, чтобы вокруг Теха было чисто и красиво.

Торрес внезапно осел, приминая и разбрызгивая снег.

– Я не так уверенно держусь на ногах, как предполагал.

Корки протянул лапу.

– Побои, которыми тебя потчевали бродяги Госса, и долгое пребывание под снегом – что-то из этого на тебя повлияло.

Торрес снова начал подниматься и сумел удержаться на ногах.

– Что теперь?

– Я отведу тебя в Тех, так что тебя смогут осмотреть в больнице кампуса.

– Не думаю, что я нуждаюсь в больнице, – сказал Торрес. – Если я смогу спокойно посидеть несколько часов и, быть может, вздремнуть, то буду в порядке. А потом я должен прикинуть, как перейти через те горы.

– Может, передумаешь? – спросила механическая собака. – Я уверен, тебя ожидает вся больница. Ты – первый больной, который оказался в этих краях за год с лишним. Доктора становятся надоедливыми и неугомонными, когда практикуются на трупах и только на трупах.

– Может быть, я разрешу им измерить мне температуру. – Торрес продвинулся на несколько шагов вперед. – Но я – не больной.

– Это не тебе решать, – объяснила собака.

В огромной серебряно-белой больничной палате пятеро ярко-серебряных и белых андроидов-медиков окружили кровать Торреса.

Один из андроидов был сконструирован так, что имел сходство со старым старшим терапевтом.

– Позвольте мне рассказать вам, что я думаю, Пит, – говорил он. Он был запрограммирован на курение вересковой трубки, и когда он говорил, пепел, вылетающий из нее, искрился в воздухе, оседая спереди на его белой тунике и прожигая мельчайшие черные дырочки. – В настоящий момент это, несомненно, только подозрение, и я не утверждаю, что вы серьезно заболели из-за снежного заноса. В конце концов, вам лучше знать, как вы себя чувствуете. Однако мы можем всесторонне рассмотреть некоторые из разнообразных симптомов. Когда вы услышите перечень подходящих симптомов, крикните.

В ногах кровати Торреса маленький круглый медик-андроид держал перед грудью темно-желтый плакат.

– Можете прочитать это, пациент Торрес?

– Нет.

– Похоже, мы имеем дело со снежной слепотой.

– Я не могу прочесть этого, – объяснил Торрес, – потому что ваши ребята привязали меня к кровати так, что я не могу поднять голову. – Его туго приторочили к кровати целым рядом лент, от головы до лодыжек.

Старейший андроид попыхивал трубкой.

– Не позволяйте нам давить на вас, Пит. По моему мнению, пациент вправе выражать свое мнение по поводу лечения. Итак, скажи-ка, что тебя беспокоит?

– Ничего.

– Эй, так не пойдет, – сказал старейший андроид.

– Взгляните сюда, пациент Торрес. Я поднял таблицу для проверки зрения повыше. Вы можете прочитать?

– На ней написано: «Не пропустите студенческий бал младшекурсников».

– Я куда-то задевал настоящую таблицу для проверки зрения, – извинился маленький андроид в ногах кровати. – С радостью могу сообщить вам – у вас нет снежной слепоты.

Андроид-терапевт сказал:

– Знаете, друзья, что могло бы помочь этому юноше больше, чем все доктора в мире?

– Операция на мозге, – предположил один из механических коллег.

– Нет, повреждения головы не вызывают опасения, – сказал старейший андроид. Он заложил руки за спину. – Я подумал, что ему принес бы немалую пользу визит друга или какой-нибудь приятной молодой особы. Мы часто недооцениваем, джентльмены, значение чисто психологических факторов в случаях, подобных случаю Пита. Пойдите и приведите мисс Ниту.

– Вам не придется идти за мной, шуты гороховые, – произнес сердитый девичий голос. – Кто вообще приказал вам собраться вокруг этого парня?

Андроиды-медики отступили от кровати и ушли.

Через огромную комнату шла невысокая полноватая молодая блондинка.

– Если кто-нибудь и займется им, так это я.

В административном корпусе Теха вдоль коридора с высокими потолками были разбросаны останки нескольких разрушенных дисциплинарных андроидов.

– Теперь из-за того, что нет студентов, – объяснила полноватая блондинка, – они иногда принимаются драться друг с другом. – Она указала на коридор, ответвлявшийся от того, по которому они шли. – Теперь сюда.

Перешагивая через валяющиеся полицейские дубинки, Торрес, следуя за ней в новый коридор, сказал:

– Спасибо, что вызволили из больницы, мисс Маккей.

– Ты мог бы называть меня Нитой, – сказала Нита Маккей. На ней были сужающиеся книзу брюки и туника без рукавов. Она потянула отделку на подоле. – Поскольку мы обедаем вместе. Ты не против? – прибавила она.

– Нет, – сказал Торрес. – Из чего ты готовишь?

– Те, кто бросили университет, забыли здесь целую кучу синтетической пищи, – сказала она. – Моя главная проблема в том, что я не совсем разобралась, как стереть меню из кухонных компьютеров. И вынуждена обходиться сбалансированной диетой, разработанной Территориальным министерством питания восемь лет назад. Сегодня вечером будет зеленый псевдосалат, печеная почти картошка с соевым соусом, имитация зажаренной утки с рисоподобной начинкой, заменитель лесной земляники со сливками и почти молоко. Крепкие напитки под запретом, хотя я научила пару роботов-химиков готовить замечательное светлое пиво из остатков псевдокрупы от завтрака. Тебя все это устраивает?

– Несомненно, – ответил Торрес. – Особенно после прогулки в снегах, затянувшейся почти на целый день.

– Разве эти шуты в больнице не накормили тебя?

– Ваша собака дала мне немного горячего супа, – сказал Торрес. – Отечески добрый доктор-андроид принес мне корзину псевдофруктов, а робот в ногах кровати заставил меня взять мятные леденцы.

– Первоначально его проектировали для работы в экспериментальных яслях кампуса, – объяснила Нита, когда они свернули из коридора и направились вниз по пандусу.

Справа Торрес заметил освещенную полоску в форме стрелы. На ней было написано: «ЗДАНИЕ ХРАНИЛИЩА ДАННЫХ. ИДТИ ЗДЕСЬ». Должно быть, там хранился материал по периоду, когда ОНИЦ тропологии размещался в кампусе.

– Я хотел бы взглянуть на хранилище данных, – сказал он, замедляя шаг.

– Завтра, Пит, – пообещала блондинка. – А сейчас пора обедать. Потом ты сможешь рассказать мне о твоей работе в «Агентстве Мирабелиса».