Хроники Горана. Прознатчик Башибузук Александр
Что-то обжигающе горячее вспыхнуло в груди и голове…
Белоризец, ловко крутнувшись, красиво взмахнул двуручником…
Я сначала не понял, что случилось. Резкий грохот, взметнулись клубы снежной пыли, сознание на мгновение погрузилось в темноту, а когда темнота рассеялась, обнаружил себя сидящим на снегу.
Голова странно пустая, в глазах все кружится, но… Но вокруг меня никого нет. Нет?.. Но как?!
— Что за?.. — я попытался встать и, охнув, повалился на бок. Все тело разрывала тупая боль, парализуя любые движения.
Продышался и встал на четвереньки. Затем, опираясь на меч, поднялся на ноги.
— Да где же… — я запнулся, потому что наконец увидел трупы, а потом, глупо ухмыляясь, спросил луну: — Это все я? Да?
Луна ничего не ответила, но стало ясно, что порвал в клочья и разбросал по сторонам белоризцев именно я. Больше некому.
— А нечего было соваться… — Меч с лязгом влетел в ножны, я подобрал трофейную алебарду и, пошатываясь, побрел к двери башни.
Полукруглое лезвие с глухим стуком врубилось в мореные дубовые доски, окованные стальными полосами. Еще удар: дверь содрогнулась, треснула, но с хрустом сломалось древко алебарды. Я отбросил ее в сторону и пошел за следующей.
Второй топор сломался на пятом ударе, но дверь уже лопнула и повисла на одних полосах. Я пинком вышиб ее окончательно, потянул из ножен меч и шагнул внутрь.
Горящие масляные светильники на стенах, резная мебель, дорогие ковры, винтовая лестница ведет на второй этаж.
— Франка!!! — заорал я, а когда никто не ответил, шагнул на лестницу.
— Стой на месте… — глухо прозвучало сверху.
Я сделал шаг вперед и поднял голову.
— Я могу тебя с легкостью убить! — угрожающе прошипела Алисия, стоя в проеме двери. Ее тело окутывал мерцающий туманный ореол в котором проскакивали серебристые искры.
— Попробуй.
— Я убью тебя!!! — взвизгнула чародейка. Глаза полуалвки зажглись зелеными огоньками. — Не подходи! Я все объясню…
— Убивай, — не спуская глаз с Алисии, я стал подниматься вверх.
Зеленая молния с шипением ударила в ступеньку.
— Давай, — я перешагнул лужицу расплавленного камня и продолжил подниматься.
— Стой. Не надо… — как-то растерянно прошептала Алисия и опустила руки. — Пожалуйста…
— Надо, Явдоха, надо… — я на ходу ухватил ее за шиворот и, не обращая внимания на возмущенный визг, потянул за собой. Затащил в комнату и бросил на широкую кровать. — Где Франка?
— Ты не понимаешь… — горячо зашептала девушка, испуганно смотря на меня. Ее длинные волнистые волосы разметались по черным шелковым простыням, создав вокруг головы золотистый ореол. Тяжело вздымалась грудь, на зеленом бархате платья отчетливо проступили горошинки сосков…
— Где? — я, в упор смотря на чародейку, вдруг почувствовав дикую похоть, и уже не управляя собой, рванул ее платье, обнажая белоснежное атласное тело.
— Не-е-ет!!! — взвизгнула Алисия, пытаясь стянуть на груди клочки бархата. — Ты не посмеешь!
— Еще как посмею… — я рванул на себе пояс, вздернул вверх и широко развел ее длинные точеные ноги, а затем ворвался в нее на полную глубину.
Протестующий вопль, широко раскрытые от удивления громадные раскосые глаза… я помедлил мгновение и стал вбивать мощными толчками ее тело в кровать. Бешеное сопротивление внезапно сменилось покорностью, появились робкие ответные движения и, наконец, прозвучал протяжный прерывистый стон, полный наслаждения. Прозвучал — и не замолкал еще долго…
— Ты изнасиловал меня, скотина! — когда все закончилось, Алисия ловко, как кошка, полоснула меня коготками по щеке, а потом неожиданно прильнула и впилась поцелуем в губы.
— Наверное… — мне неожиданно стало немного не по себе. И даже немного стыдно.
— Вот-вот, — чародейка широко развела ноги и уставилась на синяки и царапины, покрывающие внутреннюю сторону бедер. — Исцарапал всю своими железяками. Порвал платье. Ты знаешь, сколько оно стоит? Варвар! Похотливый самец…
Я уже совсем собрался ей сказать, что не хотел, все получилось само собой… но счел лучшим промолчать.
— Дурень… — обиженно буркнула Алисия. — Я забрала ее, чтобы вытащить из Синода. Поставила им условие. А ты… ты поубивал всех, поломал мне двери. Идиот, сам не мог, что ли, понять, что тебя здесь уже будут ждать? Я хотела помочь…
— И сама же сдала нас.
— Ты ничего не понимаешь! От меня ничего не зависело! — вскипела чародейка и неожиданно добавила: — Честно говоря… честно говоря, я и сама мало чего понимаю. Но так лучше. Я… мы…
— Где она? — я не стал ее слушать, встал и застегнул на себе пояс с мечом.
— А поцеловать? — игриво промурлыкала Алисия, но, посмотрев мне в глаза, обиженно скривилась и взяла с прикроватной тумбочки большой фигурный ключ с причудливой бородкой. — Идем, только накину халат, и покажу…
За маленькой потайной дверцей в стене оказалась узкая винтовая лестница. Мы спустились вниз до самого конца и попали в длинный коридор с рядом мощных дверей по одной стороне.
— Вот, смотри сам, ничего с ней не случилось… — шепнула Алисия и показала на глазок в крайней двери.
Я заглянул и увидел небольшую камеру со стенами, сплошь завешанными коврами. В уголке курилась благовониями жаровня, там же стоял изящный столик с блюдом, полным фруктов. Франка лежала животом вниз на кушетке, застеленной пушистыми шкурами, грызла яблоко, одновременно читая книгу и болтая ногами в шитых жемчугом тапочках с загнутыми носками. Никаких цепей, скелетов и прочих обязательных атрибутов узилища не наблюдалось.
Гнома, почувствовав, что за дверью кто-то есть, не глядя погрозила надкушенным яблоком и задиристо прокричала:
— Ничего, ничего: пялься, сучка драная! Скоро за мной придет Гор и оттрахает тебя вдоль и поперек…
Затем хафлингесса добавила несколько замысловатых ругательств, прямо относившимся к моим действиям в отношении полуалвки. Особо извращенного характера.
— Уже, подруга, уже… — хихикнула Алисия и смущенно ткнула мне в руки ключ. — Вот… ты ее сам освободи. А я пойду. Вот как-то не хочется с ней… ну ты понял…
— Где находятся чернокнижники? Ты проследила? В Топях?
— Гор… — чародейка неожиданно прижалась ко мне. — Не надо туда идти. Прошу тебя, останься со мной. Я смогу освободить тебя от клятвы.
— Как нам отсюда выйти?
— Не хочешь? — Алисия исподлобья зло на меня посмотрела. — Ну и не надо… А выход — здесь… — чародейка повернула замаскированный рычаг в стене и показала на открывшийся ход. — Выйдете к реке. А я пойду… пойду…
— Спасибо.
— Пошел ты… — Девушка всхлипнула, резко развернулась и, не оглядываясь, побежала по лестнице.
— Пошел так пошел… — Ключ, тихо клацнув, легко провернулся в скважине. Дверь, слегка скрипнув, отворилась. Франка изумленно, как на привидение, уставилась на меня, а потом сорвалась с места и повисла на шее.
— Гора-а-ан! Ты пришел за мной!
— Пришел… да тише ты… — Гнома оказалась совсем не пушинкой, спину и плечо пронзила острая боль, и я едва не рухнул на пол. — Тут меня это… так что… В общем, собирайся и пошли…
— Ой, извини! — гнома виновато пискнула, отскочила и вдруг втянула носиком воздух. — Не поняла… ты что, действительно ее трахнул?.. Ты трахнул эту курву! Ты…
— Нет, она сбежала.
— Не ври мне! — хафлингесса возмущенно топнула ногой. — Сучка похотливая! А ты… а ты…
— Говорю, сбежала она. У тебя две минуты на сборы, потом здесь появятся белоризцы — и опять загремишь в кутузку. Живо.
Угроза подействовала. Гнома перестала пищать и принялась быстро собираться…
Глава 26
«…народ ветвей и лесовики, пущевики, анты альбо элеанты. Сии названия, и многия другие, имеет удивительный и таинственный народ алвов, проживающий в многочисленных пущах на рубежах Жмудии и Переполья. Редкий путешественник имеет возможность проникнуть в ихние грады, спрятанные среди вековых древ, однако ж вашему покорному слуге посчастливилось посетить Илию, коронный град алвов, в качестве первого секретаря посольства Великого князя Жмудии Лепеля Третьего, и быть удостоенным личной беседы королевой сего народа Лией Фелицией Филосперой. К сожалению, все записи и зарисовки, составленные во время сего путешествия, утеряны безвозвратно. Ибо внезапный дипломатический скандал привел к разрыву отношений, и нам под страхом распятия на ветвях пришлось бежать, бросив личные вещи. Некие слухи о моей причастности к сему казусу, а також о якобы состоявшемся побивании меня ночным горшком лично блистательной королевой Лией, есть злобный навет и опровергается официальными выводами княжеской комиссии, созданной для прояснения сего инцидента, а мое изгнание из дипломатического Приказа есть не более чем результат коварной интриги…»
(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)
Серединные земли. Кирьяновы пущи.
30 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Полдень
— Все, я больше не могу… — Франка всхлипнула и села прямо в снег. Явдоха, тащившая санки с нашей поклажей, тут же остановилась, и тоже села, примяв мохнатым задом кустик, прямо рядом с гномой. Франка, скажу честно, выглядела весьма неважно. Устала, пообтрепалась и пропахла дымом костра. Да и Явдоха поистощала. Но и не мудрено.
Третий день бредем по лесу, старательно минуя большаки и даже проселочные дороги. Ну а как по-другому? После того, что я сотворил с отрядом белоризцев, само собой разумеется, что перекрыты все дороги. И не только дороги.
— Надо идти.
Гнома отрицательно помотала головой, Явдоха через мгновение повторила то же самое.
И эта туда же… Я в последнее время стал подозревать, что на самом деле животина гораздо умнее, чем кажется. Во всяком случае, человеческую речь понимает прекрасно. С Франкой она сразу подружилась, и даже в некоторой степени стала копировать ее. Давно бы бросил худобу, но не могу, жалко: сожрет же ее зверье… Да и польза какая-никакая от нее есть. Тащит санки с пожитками и иногда Франку. Меня, так наотрез отказывается, курва мохнатая. И еще, они обе просто обожают яблоки. Весь куль, что гнома прихватила из темницы, слопали. Мне ни одного не досталось. И теперь очень страдают без сладкого.
— Немного осталось.
Франка и Явдоха дружно проигнорировали мои слова. Хафлингесса обняла ослицу и стала явственно всхлипывать. Идти куда-либо они явно не собирались.
— Ладно… привал… — выдавил я из себя и побрел рубить лапник на шалаш.
Ничего: переночуем, поест горячего, отдохнет — и дальше. Выхода другого нет. Хотел Франку пристроить куда-нибудь, и двинуть самому в Топи, но она наотрез отказалась. Так что сама виновата. Да и куда ее пристроишь? Вне закона мы.
Слава богам, погода стоит как на заказ. Небо ясное, мороза почти нет. Никакой нечисти тоже пока не встречалось. Правда, с провизией дела совсем плохи. У меня еще остался маленький мешочек крупы, кусок соли, да пара полосок сушеного мяса, еще из собранных Маленой запасов. Как раз на сегодня поесть. Так что рано или поздно придется выходить к людям. Или охотиться; правда, с этим пока сложно. Нет, зверья встречается порядочно: косули, даже олени… просто кроме меча и клевца, у меня ничего с собой нет, а с ними особенно не пополюешь. Силками ловить не обучен, а Силой чародейской в лесу для охоты пользоваться нельзя, враз Мальву прогневишь, тогда жди Белый Гон в наказание. И на этом твой жизненный путь закончится. Совсем. Абсолютно без шуток. Ну да ладно, что-нибудь придумаю.
Пясть с хрустом срубила здоровенную сосновую лапу, я ее бросил на остальные, примерился к следующей, как неожиданно сзади послышался жалобный тихий писк.
— Что за?.. — я обернулся и увидел маленький пушистый комочек, барахтающийся в снегу.
Птенчик, а это оказался совенок, беспомощно разевал свой изогнутый клювик и таращил на меня большие глаза.
— Сейчас, бедолага, — я подхватил его на варежку, покрутил головой и, разглядев дупло в дереве, полез по веткам. Забраться-то забрался, вернул птенчика в гнездо, к его точно такому же братцу или сестричке, но потом ветка обломилась и я, сшибая сучья, грохнулся в снег.
Плечо и спину опять пронзило болью, еле встал на четвереньки, отплевался от снега и от души выматерился, пугая красногрудых снегирей. Неожиданно помогло: боль утихла, я отыскал в снегу пясть и опять принялся за работу. В голове мелькнула мысль, что птенец зимой — это не совсем нормально, но я не успел больше об этом подумать, так как позади опять послышались звуки. На этот раз — тихое рычание.
Резко обернулся — и невольно опустил нож. На поваленной лесине сидела, заложив ногу на ногу, молоденькая девушка в кокетливой зеленой бархатной шапочке с фазаньим пером. Соломенные волнистые волосы свободно падали на плечи. Большие, чуть раскосые глаза, немалый ротик и острые скулы свидетельствовали о том, что предо мной алвка.
Наряд завершали короткая замшевая курточка, подбитая пятнистым мехом, лосины, обтягивающие длинные точеные ноги в высоких сапожках, подвязанных ремешками под коленками. На коленях же дева держала небольшой самострел с двойными дугами.
Красивой я бы ее не назвал, но симпатичной — вполне, благодаря экзотической внешности. Даже очень. А вот у ее ног…
Большое длинное мускулистое тело, вытянутая морда, немного смахивающая на волчью, длинные изогнутые клыки, белоснежная волнистая шкура с очень длинной остью и загривок, весь покрытый длинными иглами… иглами…
— Изверь? — предположил я вслух.
— Можно сказать и так, — вежливо склонила голову девушка. — Но я предпочитаю называть этих зверей снежными львами. А теперь твоя очередь отвечать на вопросы, охотник. Говори, что ты делаешь в моем лесу?
Вопрос был задан очень приятным, переливающимся как серебряный звон голосом, но в нем прозвучали неожиданно стальные нотки.
— Твой? — на всякий случай уточнил я. Нет, у этой девчушки просто поражающее самомнение. Говорит так, как будто она сама Хозяйка Леса… Хозяйка?.. О Боги!!!
— А чей еще? — удивилась алвка и даже оглянулась, будто ожидала там увидеть еще одну претендентку на владение.
— Хозяйка Леса, — я приложил руку к сердцу и склонил голову. — Приношу тебе свои извинения.
— Принимаю, — великодушно кивнула девушка. — Но — отвечай.
— Мы просто прохожие, Хозяйка. Так случилось, что нам приходится хорониться от людей в белых ризах.
— Достаточно, — девушка остановила меня жестом руки. — Это ваше, человеческое дело, мне совсем не интересное.
— А что тебе интересно, Хозяйка?
— Мне? — лукаво переспросила алвка. — Мне много чего интересно. Но пока это неважно. Отвечай, охотник, есть ли тебе и твоим спутникам в чем нужда?
— Нет, хозяйка, — я ответил не раздумывая. Нет, нужда есть, и не малая, но просить у богов может быть весьма чревато. Да и вообще… Хотя…
— Даже так? — обиженно протянула Хозяйка Леса. — Прям ничего-ничего не надо? Ты можешь попросить многое, охотник. Заслужил, доброй душой своей.
— Дай два яблока… — неожиданно выпалил я. Решил порадовать Франку и Явдоху. Авось за яблоки Хозяйка с меня много не спросит.
— Яблоки? — удивленно переспросила девушка. — Два яблока? Зачем? Право дело, ты какой-то странный. Хочешь серебра? — алвка развернула ладошку кверху и на ней мгновенно оказалась резная шкатулка, доверху заполненная монетами. — Вот, бери. Купишь себе обоз яблок.
— Благодарю тебя Хозяйка, но нет. Рад был узреть твою красоту… — я поклонился, подхватил охапку лапника и собрался уходить.
— Стой, охотник… — остановила меня алвка. — Ладно, получишь ты два яблока. Но понимаешь… — Хозяйка Леса хитро прищурилась. — Нет у меня с собой. А дома есть. Идем, здесь недалеко.
— Хозяйка… я не один, и не оставлю…
— Ты меня начинаешь злить! — резко перебила девушка. — Говорю, идем. О твоих спутницах позаботятся.
Доходить до конфликта с богиней я не захотел, поэтому послушно потопал за ней. Топал, немного беспокоясь о Франке с Явдохой, и с удовольствием поглядывал на аккуратную попку Хозяйки Леса. Невольно поглядывал, больно уж хороша. А ее зверь пялился на меня, беззвучно обнажая здоровенные кривые клыки и топорща иглы на загривке. Изверь, одним словом.
И я совсем не заметил, как мы вышли на большую поляну, посреди которой стоял маленький деревянный терем. Хотя могу поклясться, раньше его здесь не было. Красивый, совсем сказочного вида. С высокими коньками, украшенными резными изображениями невиданного зверья, узорчатыми наличниками и прочими атрибутами сказочных хором.
Возле крыльца в снегу лежала стая больших белых волков. При виде хозяйки звери с визгом кинулись ластиться к ней, попутно заставив поежиться меня. В самом деле, громадные волчищи…
— Вот, — обворожительно улыбнулась Мальва. — Я же тебе говорила, совсем недалеко. Кстати, как тебя зовут?
— Гор.
— Называй меня Мальва, — еще раз улыбнулась алвка. — Заходи, Гор.
— Но…
— И не думай, — голос девушки стал строгим. — Как там у вас говорят? Напои, накорми, в баньке попарь, а потом уже…
Волки, окружившие хозяйку, вдруг зарычали, обнажив клыки, как бы подсказывая мне, что такие предложения не отклоняют.
Я молча поклонился и вслед за алвкой вошел в дом.
— Ты, наверное, голоден? — Хозяйка Леса показала рукой на уставленный яствами стол. Громадные серебряные блюда с запеченной целиком дичью и рыбой, груды колбас, сложенных в причудливые пирамиды, копченые окорока и ребра, желтые с искрящейся слезой сыры, вазы с фруктами, хрустальные графины с разноцветными винами. Я никогда в своей жизни не видел такого изобилия. Даже на мгновение показалось, что это не более чем искусно составленная иллюзия. Но запах…
Голод в буквальном смысле скрутил в узел внутренности, но очень скоро стало не до яств. Хозяйка Леса, слегка покачивая бедрами, прошла к резному креслу во главе стола, по пути подняла руку, щелкнув при этом пальцами, и на мгновение осталась полностью обнаженной. На мгновение, потому что охотничий костюм исчез, обнажив точеную изящную фигурку, и тут же сменился длинным алым бархатным платьем, облегающим ее тело как вторая кожа. А волосы Мальвы, до этого свободно распущенные по плечам, сами сложились в высокую сложную прическу.
Девушка обернулась, лукаво улыбнулась и показала мне рукой на кресло напротив себя.
— Составь мне компанию, Гор. Я порой люблю отведать простой еды. Это меня… — богиня забавно наморщила лобик, подбирая слова. — Это меня немного забавляет. Да, забавляет.
Отказываться было бы совершенной глупостью, я устроился в кресле и положил себе в тарелку какую-то целиком запеченную птицу. Не знаю, иллюзия эта еда или нет, но вкус у нее — просто божественный. Или это я такой голодный?
Некоторое время мы ели молча. Я не сводил с нее глаз и ужасно хотел припрятать немного еды для Франки, но никак не решался. Наконец Мальва отпила темно-красного, почти черного вина из хрустального бокала, инкрустированного серебром, и сказала:
— Ну что же, Гор. Кто я, ты уже понял, поэтому пришла пора поговорить. Признаюсь, ты мне понравился. Нечасто в моих лесах встречаются такие как ты. Сильные и одновременно чистые помыслами. Так вот, я делаю тебе предложение. Оставайся у меня. Все это… — Хозяйка Леса обвела комнату рукой, — и еще очень многое, будет твоим. И я стану твоей. Признайся, ты же хочешь этого?
— Нет, — я ответил коротко, сделал паузу и на всякий случай уточнил: — Тебя — хочу. Но не хочу оставаться.
Хозяйка Леса весело рассмеялась.
— Ну что же, по крайней мере, ты честен. Но почему ты не хочешь остаться?
— У меня есть неотложные дела, — я потянулся к блюду и положил в тарелку громадный ломоть ветчины. Вполне вероятно, что меня сейчас с треском выгонят, так хотя бы наемся как следует.
— Не боишься моего гнева? — девушка откровенно забавлялась, наблюдая за мной.
— Нет. Не пристало мужу бояться прекрасных дев. Но… но опасаюсь, ибо красота может быть опасной.
Хозяйка опять рассмеялась и сказала, обращаясь к кому-то за моей спиной:
— Нет, он просто очарователен, ты права…
Очень захотелось обернуться, но сдержался. Вместо этого подлил себе в чашу вина и добрался до фаршированной грибами оленины. Будь что будет.
— Ну что же, будь по-твоему, — задумчиво проговорила девушка, — я отпущу тебя… но не просто так…
В то же мгновение вместо кресла я оказался в чем-то обжигающе горячем, от неожиданности дернулся, вскочил и обнаружил себя нагишом по пояс в бурлящей воде.
Небольшой бассейн, облицованный черным мрамором, неровные каменные стены, покрытые вьющимися растениями с громадными фосфоресцирующими цветами, дающими мягкий рассеянный свет и… задорно торчащие из воды небольшие грудки Хозяйки Леса.
— А теперь покажи, как ты меня хочешь… — промурлыкала Мальва и впилась поцелуем мне в губы…
В дальнейших событиях ничего волшебного не происходило. Хозяйка Леса оказалась настоящей фурией, кусалась и царапалась как кошка. Но было все равно прекрасно. Хотя и больно. И еще… мне показалось, что в бассейне присутствовал еще кто-то… Возможно, еще одна Хозяйка Леса, только более ласковая и одновременно более сдержанная. И чем-то очень знакомая. Хотя не уверен, все было как во сне…
Сколько продолжалось это безумство, не помню — совершенно потерялся во времени, но все окончилось очень банально. Только прикасался к прекрасному смуглому телу, покрытому блестящими капельками воды, видел страсть в громадных раскосых глазах, целовал жадные требовательные губы, тонул в ярких вспышках наслаждения…
И тут же оказался в сугробе. Полностью одетым. С ножом в руках. Недоуменно покрутил головой, нашел глазами кучу лапника, который нарубил перед встречей с Хозяйкой Леса, и совсем было решил, что стал жертвой морока, как вдруг что-то свалилось мне на голову. Скосил глаз и увидел большущее румяное яблоко. Через мгновение рядом шлепнулось второе. Засунул яблоки за пазуху, попробовал встать и поморщился от боли в расцарапанной спине.
— Однако не морок, — сделал вывод и подмигнул дятлу, долбившему ствол сосны. — Не морок, братец.
Ни о чем жалеть не стал. Два яблочка — тоже добыча. А если учитывать, что со мной случилось, то… Словом, не каждый день… это… богиню уестествляешь. Да еще какую богиню…
Нарубил огромную охапку лапника, поклонился лесу, поблагодарил Мальву и потопал к Франке с Явдохой. Перепугались, наверное, девы.
— Ну и где ты бродишь? — возмущенно поинтересовалась гнома. — Тут такое… такое…
«Такое» я уже и сам заметил. Франка пристроилась на ковре, заставленном в изобилии разнообразной едой, и в руках держала надгрызенную печеную гусиную ногу. На плечах гномы поблескивала пушистым серебристым мехом шикарная шуба. Неподалеку от нее чем-то увлеченно хрумкала Явдоха, засунув голову в большой мешок. Еще парочка точно таких же, только завязанных, валялась рядом
— Уф-ф… Я вроде как заснула, а когда очнулась — тут это… — гнома показала обглоданной костью на ковер. — И большие белые волки там… — кость переместилась на деревья. — Знаешь, как мы испугались? Я даже хотела по ним молнией садануть, но что-то подсказало — не стоит. Хорошо, что они потом убежали.
— Представляю, — я глазами поискал среди еды яблоки. И не нашел. Зато увидел на краешке ковра самострел и колчан, до отказа заполненный стрелами с пестрым оперением. Тот же самострел, который держала на коленях Хозяйка Леса. Получается, Мальва не ограничилась парой яблок. Ну что же, я заслужил. Еще бы, еле на ногах стою. Удачно сходил в гости…
— Ничего ты не представляешь, — обиделась гнома. — Бросил нас. Вот чем ты там занимался?
— Чем я занимался?
— Да, чем?
— В гостях был. Отрабатывал за все это, — я показал на ковер с едой. — Хватит лопать. Вставай, поможешь мне шалаш ладить.
— Бессовестный.
— Вставай говорю.
— Стой… ты что, опять кого-то трахнул? Я так и знала! Свинья!!!
— А тебе-то что?
— Ничего, но…
— Тогда замолчи и помогай. Или хотя бы отгони свою подружку от овса. Она все сразу сожрет, а нам еще пилить и пилить…
Глава 27
«…После возникновения Дромадарских топей, предпринимались неоднократные попытки изучения сих мест научными и военными экспедициями. Уверенных успехов оные не снискали, однако ж до полного запрета посещения, вызванного большими потерями, удалось очертить рубежи Топей и частично картографировать. Центром сей аномальной местности являются развалины родового замка боярина Зосимы Чарноты, а общая площадь Топей составляет около тридцати-сорока квадратных верст. Також выяснено, что град Дромадар бесследно исчез с лика земного. А також был составлен примерный атлас обитателей Топей, в подавляющем большинстве относящихся к нечисти и нежити. Доклады воевод пограничных к Топям волостей, о случаях ухода в сию местность разбойничьих ватаг, признаны частично недостоверными, ибо выживание человеческого существа в оных весьма проблематично…»
(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)
Серединные земли. Петриковские пущи. Старая сторожевая башня.
01 Зимобора 2001 года от восхождения Старших Сестер. Два часа до рассвета.
— Ш-ш-ших… — оселок с едва слышным шипением прошелся по клинку. Я смахнул ветошкой пылинки с меча и подставил его под свет удивительно яркой луны, заглядывающей в провал потолка. Черный металл поймал улыбку ночной хозяйки и отправил ее мягким отблеском на покрытую мхом и инеем стену.
— Порядок… — я осторожно погладил меч, смазал льняным маслом, не вкладывая в ножны, положил рядом с собой и откинулся на копну перепрелого прошлогоднего сена.
Спать не хотелось, не хотелось вообще ничего, навалилась какая-то непонятная усталость и странная тревога. Странная тревога…
Вроде пока все идет хорошо, за пару дней мы значительно продвинулись на пути к Топям. Белоризцев тоже пока благополучно минуем. Еды хватает, дичь лезет прямо под стрелу, так что даже такой скверный стрелок как я никогда не остается без добычи. Но тревога растет с каждым днем и с каждой верстой. Впрочем, и не мудрено, учитывая, куда мы идем. И я уже почти догадался, что меня мучает… мучает…
Я встал и подкинул сучьев в начинающий затухать костер. Огонь, лизнув смолянистую древесину, обрадованно затрещал и вспыхнул, отразившись на почерневших балках потолка причудливыми тенями.
Так, что же меня мучает?
Франка что-то пробормотала во сне, сбив меня с мысли, и поплотнее закуталась в шкуры. Явдоха спала стоя рядом с ней, иногда переступая мохнатыми ногами, пофыркивая и чутко попрядывая ушами. Гнома накинула на нее как попону ковер, доставшийся нам от Хозяйки Леса, и зачем-то повязала на шею свой меховой шарф. Дружат они, видите ли…
А у меня, после встречи с Мальвой, с гномой совсем разладилось. За вчерашний день даже словечком не перемолвились. Ревнует, что ли? Но к кому? Да и глупо это, а Франка далеко не глупый человек. Тогда что? Даже не знаю, как это объяснить. А если честно — и не хочу. Не нравится мне идея тащиться с ней в Топи. Сильно не нравится. Чародейка она сильная, конечно, хотя и недоучившаяся, при случае может и помочь, только не в этом дело. Не боец гнома, далеко не боец. Одна обуза. А там, куда мы идем, лишняя обуза может потянуть на дно. Хотя откуда я знаю, что там, в Топях? Ничего толком не вычитал, карты тоже ничего не подсказали. Даже та, которую я нашел на разбитом корабле.
— Еще, что ли глянуть, все равно не спится… — Я протянул руку к суме и достал футляр. — Так…
Картинка на карте приблизилась и показала затерянную в заснеженном лесу черную точку полуразрушенной древней башни, в которой мы заночевали. Мы уже добрались до пограничной к топям Петриковской волости, родовой вотчины становых бояр Петриков. А это… да, где-то верст пять до него, село Овчарицы, ближайший к нам населенный пункт. От него как раз идет тракт прямо до Заречья, городка, в котором стоит гарнизон, охраняющий Донатов Вал, возведенный вокруг Топей и названный в честь того самого Доната, пусть ему пусто будет, основателя Белого Синода и организатора той самой Резни. Ну да ладно, это неважно. От Овчариц до Заречья примерно верст тридцать. При желании на добром рысаке в два дня можно обернуться. Хотя о чем это я? Разогнался, наездник хренов. Добрый рысак и Горан — понятия несовместимые. Да и где того рысака возьмешь? Так, в этих хреновых Овчарицах надо попытаться оставить гному. Даже если упираться будет… но как?..
Я потихоньку стал дремать, улетая куда-то в мягкую бархатную темноту, но вдруг…
Не понял…
Сильно дернулся амулет и сразу же забился мелкой дрожью, стремительно нагреваясь. Я подобрался, опустил руку на меч, вглядываясь в темноту, но ничего подозрительного не видел. Покрытые мхом и засохшими гирляндами вьюнка стены, обвалившаяся лестница, черные балки… Нет, ничего. Но почему так реагирует амулет? И почему не сработали сторожки? Гнома перед сном кинула на проломы в стене и вход чародейскую сторожевую сетку, и если бы кто попробовал через нее пройти, уже горел бы ясным пламенем. Странно…
— Франка, вставай!..
Гнома никак не прореагировала на мой голос. Мне даже показалось, что она стала тише сопеть носом.
— Мать вашу, вставайте! — рявкнул я уже во весь голос, приметив, что обычно чутко спавшая ослица тоже и ухом не повела. — Что за хрень, шишига вас побери?
Неожиданно спину кольнуло мерзкое ощущение чьего-то холодного липкого взгляда, идущего откуда-то сверху. Уже понимая, что в башне кроме нас кто-то есть, и стараясь идти как в полудреме, я вернулся на свое место, оперся о стену и осторожно стал рассматривать балки и остатки перекрытий второго этажа. Франку и Явдоху этому «незваному гостю» удалось приусыпить, но меня-то — нет, амулет надежно хранит от морока. Но вот об этом ему как раз не надо догадываться. Коль удалось схитрить с чернокнижницей — может и сейчас получиться. Ну… может быть, получится…
Костер и луна дают достаточно света… Стоп… а вот этого… вроде не было. Или было? Подтверждая догадку, едва отличимое по цвету от замшелой кладки большое пятно сдвинулось немного вниз по стене.
Я клюнул носом, изображая дрему, даже слегка всхрапнул, и исподлобья продолжил наблюдать за…
Да кто же ты есть?
Непонятное существо, ловко перебирая лапами, плавно скользнуло на пол и сразу стало похоже на человека с гибким тонким телом, одетого во что-то наподобие длинного плаща, плотно облегающего всю фигуру.
Да ну?! Упырь?.. Но какой из них? Вурдалак, вомпер, захлюст или бабяк? Только эти названия помню, а вообще упырей — разнообразное множество. Могу только сказать, что этот уже может изменять свое тело, значит, не неофит, а матерый упырище. По кровушке соскучился, выродок? Как же хорошо, что я с бронькой уже сроднился, даже на ночь не снимаю. Любая царапина, полученная от такой твари, может доставить очень много проблем. По крайней мере, так пишут.
Тем временем упырь по широкой дуге обошел костер, явно колеблясь, немного помедлил, а потом совершенно беззвучно скользнул к гноме. Лучик луны, упав на «гостя», высветил совершенно человеческое, но мертвенно бледное мужское лицо с тонкими чертами и длинным острым носом.
Ну, давай… Я дождался, пока упырь повернется ко мне спиной и, подскочив, в прыжке ткнул его мечом.
Могу поклясться, что достал! Достал же, на добрую ладонь вогнав острие!
Но «гость», будто ничего не почувствовав, с тихим шипением на лету превращаясь в существо, очень похожее на бескрылую летучую мышь, одним прыжком вскочил на стену и, мгновенно оттолкнувшись, полетел уже на меня, вытянув вперед длинные руки с кривыми тонкими когтями.
Я рубанул наотмашь, стараясь попасть по нему еще в прыжке, но споткнулся о сумку и с грохотом рухнул на пол. Упырь, понимая, что тоже промахивается, попытался развернуться в воздухе и все-таки царапнул когтями по поле бахтерца, пролетая мимо. Взвизгнул от досады, цепко приземлился на каменный пол, сразу группируясь для следующего прыжка.
— Ах ты, сука!.. — понимая, что не успею ударить мечом, я отмахнулся рукой и неожиданно попал кулаком упырю прямо по морде. Тварь кубарем полетела в угол, попыталась вскочить, но я рванул на коленях к ней и опять ткнул клинком, на этот раз угодив куда-то в бок.
Снова зашипев, только уже с явными нотками боли и злости, упырь с неожиданной для такого хрупкого тела силой саданул меня лапой по руке и выбил меч. Занес вторую лапу, матово блеснув когтями…
— А вот хрен тебе!!! — кулак, закованный в латную перчатку, с хрустом влепился в морду твари, откинув ее к стене. Следующий удар с хрустом вбил башку упыря в острую грань торчащего из стены камня. Испустив пронзительный визг, чудовище, яростно царапая когтями пол, попыталось вывернуться, но получило очередную плюху и неожиданно стало обращаться. На уродливой, покрытой редким волосом безносой морде промелькнули человеческие черты. Тварь силилась что-то сказать, но я, совершенно забыв про меч и окончательно остервенев, безостановочно лупил упыря кулаками. А когда он обмяк, подхватил за ногу и, как цепом, стал молотить об пол. Силы для этого в моем нынешнем теле хватило с головой. Остановился лишь тогда, когда упырь стал похож на рваную тряпичную игрушку. Но все равно оставался живым. Один глаз вытек, но второй из-под подрагивающего века продолжал с ненавистью пялиться на меня. Губы, пуская кровавую слюну, кривились, силясь что-то сказать.
— Ф-фух, ястри тя… гребаная кровососина… — еще раз пнул его, отдышался и, подобрав меч, разрубил для верности тело упыря на несколько частей.
Голову оставил, а остальные куски запинал в угол, чтобы там спалить. Сейчас… Надо только постараться не взорвать всю башню, к шишигиной матери. Но не успел.
— Еще так ра-а-ано… — Франтя наконец соизволила проснуться и, не вставая, сладко потянулась.
— Нормально… — не очень приветливо буркнул я, разозлившись тому, что она мне помешала. Дрыхла бы себе дальше.
Явдоха, по своему обыкновению, пробудилась вместе с гномой, с шумом втянула в ноздри воздух, и вдруг, бешено взблеяв, шарахнулась в сторону и забежала за свою подругу.
— Ой! — коротко ойкнула хафлингесса, увидев упыря. — А что… что это?
— Наверное, упырь; точнее не знаю… — я передумал палить чудовище и решил взвалить это дело на гному. Ну его… потом опять ожоги мазью лечить.
— А когда? — гнома осторожно приблизилась и толкнула носком сапожка останки кровососа. — Когда ты его прибил?
— Только что. Кажется, он вас с Явдей каким-то образом причаровал, потому что дрыхли без задних ног и ничего не слышали. А меня — не получилось… Ну и вот…
Гнома неожиданно покраснела, опустила голову и буркнула:
— Спасибо. Если бы не ты, он бы нас выпил. Или, что еще страшнее, обратил.
— Ладно. А теперь сожги его. Мало ли…
— Подожди… — Франка присела возле головы. — Он обращался?
— Да. Что-то наподобие летучей мыши, только без крыльев.
Читать бесплатно другие книги:
