Половинный код. Тот, кто спасет Грин Салли

Альянс

Неделя почти прошла. В чем-то она тянулась долго, как целый год, а в чем-то промелькнула быстро, как один день. Мы с отцом много охотились, ходили, бегали вдвоем, и просто были рядом, и теперь готовы вернуться в «Красную тыкву» к завтрашнему собранию.

– Ты уверен, что хочешь туда? – спрашивает меня Маркус.

– Да. Там же Анна-Лиза.

Я все рассказал ему о ней, о том, как она мне нравится, и он выслушал меня молча. Как почти всегда, просто слушал и не высказывал никакого мнения. Наверное, я тоже такой.

Но теперь он говорит:

– Анна-Лиза… у тебя с ней то же, что было у меня с твоей матерью, Натан. А это нехорошо. Нехорошо в перспективе. Поначалу мы тоже были сильно влюблены, жили только ради следующей встречи. Встречались еще и еще, но нам все было мало. Просто чудо, что нам удалось держать все в секрете так долго. Я хотел, чтобы она ушла со мной, но она не могла жить вот так, – он обводит рукой лес и реку, – и, к счастью, вовремя это поняла. И тогда она вышла замуж за того человека, но уже к несчастью. Их брак был катастрофой. – Он умолкает и смотрит куда-то вдаль. – Да, я тоже ей не помог, но… тогда меня волновало только одно – как бы побыть с ней хоть немного.

Он поворачивается ко мне:

– Ты должен учиться на нашем примере, Натан. Посмотри на себя. Ты такой же, как я. Я все ищу в тебе твою мать, но… – он качает головой – совсем ее не вижу. Я вижу себя. Черного.

И я знаю, что он прав. Я такой же, как он, особенно сейчас, когда я провел с ним столько времени, но когда я с Анной-Лизой, я чувствую себя иначе; тогда моя Белая сторона поворачивается к миру.

Я говорю:

– Я знаю, что ты хочешь сказать, но…

– Ты похож на меня, у тебя тот же Дар, ты любишь то же, что и я, хочешь того же, что и я, и, возможно, так же ограничен, как я.

– В смысле – ограничен?

– Я не могу жить в городе. Мне трудно с людьми. Внутри зданий тоже плохо.

– Да, с домами у меня тоже проблемы. Зато с людьми в основном ничего. Некоторые мне даже нравятся.

– Мне нравилась твоя мать. И посмотри, чем все закончилось. Ты Черный Колдун, Натан. Ты чернее большинства Черных, которых я знаю. Тебе не надо быть с теми, с Белыми. Лучше тебе оставить ту девушку.

Я качаю головой.

– Не могу. И не хочу.

Я поворачиваюсь к нему и задаю ему тот же вопрос, который он задавал мне.

– А ты уверен, что хочешь пойти со мной? Рискуя потерять эту прекрасную жизнь?

– Мне уже пора чем-нибудь рискнуть ради тебя. Я старею, Натан. Конечно, я еще не старик, но, прежде чем я им стану, мне бы хотелось провести какое-то время с моим сыном.

Мы возвращаемся в Базель через другой проход, посуху.

– Сколько их у тебя? – спрашиваю я.

– Много. Я подумал, раз уж они научились их находить, так пусть развлекаются. – Он смотрит на меня. – Я не даю Охотникам скучать! – Он смеется. – Надо бы заполнить проходами весь мир.

В Базеле мы оказываемся за день до встречи. Маркус настаивает на том, чтобы сначала проверить город на наличие Охотников, а со мной этого не сделаешь, я слишком бросаюсь в глаза, – да, должен признать, Охотники знают, как я выгляжу. Он возвращается в садик за изгородью, когда уже темно, и говорит:

– Двое. Одно из преимуществ невидимости в том, что я могу часами ходить за ними и слушать их разговоры, почти без риска для себя. Они разговаривают с информаторами, точнее, разговаривали бы, если бы нашли кого-нибудь. Но все полукровки как в воду канули. Наверное, сбежали, либо ушли в альянс, что кажется мне хорошим знаком, а вот Охотники в недоумении.

– Но они ничего не знают о завтрашней встрече?

Маркус качает головой.

– Эти двое определенно не знают.

Мы ложимся спать прямо на землю, и я смотрю на звезды и думаю о будущем. Войны определенно не избежать, и мне даже любопытно посмотреть, как будет сражаться мой отец.

Утром Маркус снова выходит проверить город и двух вчерашних Охотниц и возвращается со словами:

– Без изменений. Пошли.

Мы идем в «Красную Тыкву». В пути он снова становится невидимкой и очень быстро ведет меня, держась за мой локоть. К проулку, где находится бар, мы подходим с другой стороны, и я узнаю его в самый последний момент. Когда я, толкнув тяжеленную деревянную дверь, вхожу внутрь, он говорит мне:

– Я пока останусь так.

Я не киваю и никак иначе не показываю, что понял, а просто спускаюсь по ступеням вниз, отодвигаю тяжелый занавес, на мгновение вижу зал «Красной тыквы», но тут у меня темнеет в глазах, и я чувствую, как нас засасывает в проход. Он такой же темный, головокружительный и душный, как всегда, но рука Маркуса твердо лежит на моем плече, и, хотя я не знаю, почему нам понадобилось нырять в проход, я не волнуюсь. Рядом с отцом я чувствую себя неуязвимым.

И вот мы уже на воле. Другого такого широкого и короткого прохода я еще не видел. И я не падаю на землю, как обычно, то ли из-за того, что проход такой широкий, то ли из-за того, что отец крепко держит меня за плечо.

Я оглядываюсь в поисках Охотников, но их нигде не видно.

Мы в баре, но не в «Красной тыкве», по крайней мере, не в той «Красной тыкве», которую я помню. Это бар под открытым небом, на лесной поляне. Планировка тут такая же, как в «Красной тыкве» – столы расставлены вдоль стен, только без стен, хотя кабины в дальнем конце зала все еще кабины. Справа от меня барная стойка, но позади нее тоже нет стены, а над нами вместо потолочных балок «Красной тыквы» натянутый между стволами деревьев парусиновый тент.

Габриэль, Ван, Селия и еще одна Белая Ведьма, Грейс, сидят за дальним от входа столом, с ними Гас, он стоит ко мне спиной. Я делаю к ним шаг, но отец удерживает меня за руку.

Габриэль видит меня, и тогда Гас оборачивается и говорит:

– Помяни черта, рога проклюнутся.

Отец отпускает мою руку.

Я говорю:

– Привет.

Все выжидающе смотрят на меня, а я не знаю, что говорить и чего хочет от меня отец.

Селия спрашивает:

– Ты один?

– Отец… обдумывает твое предложение.

– Значит, ничего у тебя не вышло, – говорит Гас. – Ты должен был привести Маркуса.

И тут Гас взвизгивает и хватается за правую половину своего лица, а между пальцами у него хлещет кровь. Он падает на колени. Кровь бежит по его шее, по рукам, заливает пол. Он вопит, цепляясь за правую сторону лица, когда прямо над ним появляется Маркус. В левой руке у него Фэйрборн, а в правой зажато что-то окровавленное и маленькое. По-моему, это ухо Гаса.

Все сидят неподвижно и молча, только Гас продолжает выть.

Маркус говорит:

– Гас. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты работал со мной в последние годы, выступая в качестве… – Маркус смотрит на меня с делано-озадаченным выражением. – Как там он говорил, а, Натан? В качестве «очень осторожного и осмотрительного» посредника. Однако ты угрожал моему сыну ножом, а это, на мой взгляд, совсем не осторожно и ничуть не осмотрительно. Вот я и подумал, что должен отплатить тебе тем же. Можешь считать, что на этом наши с тобой деловые отношения окончены.

У Гаса такой вид, точно его вот-вот стошнит.

Маркус бросает ухо на пол и вытирает лезвие Фэйрборна о плечо Гаса.

– Ну что, Натан, представишь меня своим друзьям? Мне особенно хочется увидеть Охотницу, которая держала тебя в клетке.

Селия делает движение, чтобы встать, но Маркус говорит ей:

– Нет, сиди.

Говорит не из вежливости, а как будто приказывает. Я вижу, что Селия думает, подчиниться ей или нет, но остается сидеть, невозмутимая, как обычно. И говорит:

– Мне тоже всегда хотелось увидеть человека, убившего мою сестру.

Маркус улыбается.

– Вот как? Я и понятия не имел. – Он подходит к Селии и встает за ее спиной, но обращается к Ван. – Спасибо, что пригласила меня сюда сегодня, Ван. Как ты, наверное, догадываешься, я получаю не так много приглашений в последнее время.

Гас блюет на пол.

Маркус смотрит на него с отвращением и говорит Селии:

– Нам надо поговорить. Но Гас меня отвлекает. Боюсь, что, если мы останемся здесь, я отрежу ему не только ухо.

Селия встает.

– Что ж, тогда пройдемся.

И они вместе уходят в лес. А я не знаю, чего ждать от их прогулки: вернется ли Селия живая, с ушами или без?

Реки крови

Два часа спустя Селия и Маркус возвращаются в лагерь. Уши у Селии на месте. Погруженные в беседу, они идут бок о бок, не глядя друг на друга, но все же достаточно близко, чтобы слышать друг друга, не напрягаясь.

Скоро мы снова оказываемся за столом, – все, кроме Гаса, который предусмотрительно скрылся, чтобы не раздражать Маркуса. Ван помогла ему прирастить ухо и заживиться. Но, по мне, выглядело оно все равно безобразно.

Ван объяснила мне, что мы в Черном лесу, на юге Германии. Селия планирует использовать его в качестве основной базы альянса.

Селия открывает собрание, объявляя главную цель альянса:

– Удалить Сола О’Брайена с поста главы Совета, – если понадобится, то и ценой его жизни, – и вернуть Британию к мирному сосуществованию всех Ведьм.

– Нашей ближайшей целью является изгнание из Европы всех Охотников. Они стремятся на юг, но пока сосредоточены в основном на севере Франции и Германии. Они наращивают свои ряды, вербуя новых рекрутов по мере продвижения. Чем дольше мы будем выжидать, тем сложнее нам будет справиться с ними впоследствии. Мы должны перейти в нападение, как для того, чтобы предотвратить появление новых добровольцев в их рядах, так и для того, чтобы уничтожить уже набранных, пока те не прошли полный курс обучения.

– Однако у нас мало бойцов, и мы не можем позволить себе терять людей. Каждая атака должна приводить к успеху по трем направлениям: уничтожение врага, деморализация врага, конфискация его припасов – я имею в виду захват оружия, медикаментов и продовольствия…

– То есть оружия у вас нет, так я понимаю? – перебивает ее Маркус.

– Мало, и оно не сравнится с пистолетами Охотников. Именно их нам и следует раздобыть как можно больше. Как только они поймут, что им предстоит умирать от своих же пуль долгой, мучительной смертью, мы одержим над ними моральную победу.

– Не понимаю, как наши набеги предотвратят набор новых рекрутов. Охотники что, будут трезвонить о них направо-налево?

– Слухи всегда ходят: к тому же Белые Ведьмы больше общаются между собой, чем Черные. Но и мы не будем замалчивать успехов нашего альянса. Нам тоже нужны рекруты. Ван оповестит Черных Ведьм о том, что Маркус с нами. Услышав эту новость и узнав, что мы делаем успехи, к нам придут другие.

– Но это будет непросто, – добавляет Селия. – Охотники не зря гордятся своим умением учиться на своих ошибках. Они анализируют каждый свой бой, чем бы он ни закончился, победой или поражением. И скоро распознают нашу тактику.

– А какая у нас тактика? – спрашиваю я.

– Мы располагаем элитной группой бойцов…

– Да ну.

– Да. Я сама, Греторекс, Несбит, Габриэль. А теперь еще ты и Маркус, плюс кое-кто из неплохих новичков.

– Не слишком нас много!

– Этого хватит. Мы наносим удар, грабим и скрываемся. Все на скорости. Выбираем небольшие группы молодых рекрутов. Их сейчас ищут наши разведчики. Как только они вернутся на базу, мы выберем первую цель.

– База здесь? – спрашиваю я.

– Да, все, кто присоединится к альянсу, будут приходить сюда. Скоро нас станет много. Через две недели здесь будет не меньше двух сотен людей. Их надо будет организовать. Каждый должен будет внести свой посильный вклад. Но лишь немногие из них будут бойцами.

Селия объясняет, что все новоприбывшие будут распределены по отрядам, каждый со своей задачей. Всего их будет четыре: разведчики и бойцы в первом; фуражиры и цейхгауз во втором; повара и лагерная обслуга в третьем; целители в четвертом. Мы с Габриэлем назначены в бойцы. Эллен, Греторекс и Несбит сейчас в разведке. Анна-Лиза определена в фуражиры, и сейчас с одной из групп занята доставкой провизии на базу.

Я гляжу на Маркуса. Ни в одном из отрядов его нет. Наши взгляды встречаются – похоже, что мы думаем об одном и том же. Он говорит:

– Когда я начну убивать Охотников?

– Разведка возвращается завтра. Ночью будет первый рейд.

После собрания я задерживаюсь, чтобы задать Селии вопрос о Деборе.

– Она уже ушла из Совета?

С видимым облегчением Селия отвечает:

– Да, она согласилась уйти. Все равно она больше не может добывать для нас информацию – если утечка произойдет, сразу станет ясно, что через нее. Так что она тоже скоро будет здесь. Я уже послала ей кое-кого навстречу.

В ту ночь я сплю плохо. Кошмары меня не мучают, но я просыпаюсь и не могу заснуть. Я думаю об Анне-Лизе, надеюсь, что с ней все будет в порядке. Я так хотел быть с ней сегодня ночью, но она вернется только завтра. Мне страшно даже думать о ней. Конечно, она уже набралась сил после заклятия Меркури. И она такая гибкая, хорошо бегает, но, честно говоря, если Охотники налетят на их группу, шансов у нее мало. В конце концов я встаю и иду погулять по лесу. Еще темно, меня догоняет Габриэль и пристраивается со мной рядом.

– Тоже не могу заснуть, – говорит он.

– Мне надо выжечь немного энергии, – говорю я. – Ты со мной?

– Конечно. – И мы начинаем бежать, на хорошей скорости.

До чего же хорошо бежать и чувствовать себя свободным. Просто свободным. В воздухе повисает морось, больше похожая на туман. Ветер холодит мне щеки. Прекрасно. Я говорю Габриэлю, что наддам.

Я ускоряю шаг и со всей скоростью, на какую способен, взбегаю на холм и спускаюсь оттуда в долину. Там, у ручья, опушка. Уже светает, я останавливаюсь. Сажусь на землю, скрестив ноги, и сижу, слушаю. Так приятно сидеть на земле, ощущать ее запахи, смешанные с запахами деревьев, смотреть на бесшумно текущий ручей. Кругом такой покой и тишина, что сама мысль о предстоящей нам вскоре войне кажется абсурдной. И мне снова придется убивать. Лесная прогалина напоминает мне о месте, где я очнулся, когда убил мою первую Охотницу. Я был в шоке, Охотница лежала мертвая, а лес вокруг нас был такой же, как всегда, прекрасный и спокойный. И, может, это все, на что мы можем надеяться – что лес и дальше будет так же прекрасен. Я иду к ручью и пью из него чистую воду.

Немного погодя я слышу шаги Габриэля, которые вдруг стихают, и я улыбаюсь: значит, он заметил меня издалека и теперь крадется ко мне, чтобы застать врасплох. Я сижу, не двигаюсь, напрягаю слух, пытаясь уловить хотя бы малейший шорох. Но он либо стоит на месте, либо многому научился за последнее время. Но тут где-то за мной шуршит лист, я оборачиваюсь, а он уже мчится на меня и с громким криком нападает. Мы изображаем шутливую потасовку, потом откатываемся друг от друга.

– Будь я Охотником, ты был бы уже мертв, – говорит он.

Я смеюсь; он сам знает, что это не правда. Я говорю:

– У тебя получилось. Я, правда, услышал тебя уже под самый конец.

– В слабой похвале спасение, – говорит он.

– В смысле? – спрашиваю я.

– В смысле, что ты бы меня убил, если бы не услышал.

– Ну да. Но, думаю, мало кто из Охотников смог бы тебя засечь. Среди них есть хорошие, а есть и не очень. – Я поворачиваю к нему голову. – Остается только надеяться, что тебе будет везти, и ты будешь попадать на тех, кто не очень.

– А я и не собираюсь выяснять, какие они, хорошие или нет, для верности я буду стрелять в них издалека.

– Отличный план.

Он садится рядом со мной, и мы оба смотрим на ручей, который течет чуть ниже по склону между деревьями.

Я говорю:

– У тебя будет много возможностей пострелять. Причем совсем скоро.

– Да, стрельбы будет немало, да и чего похуже тоже. Лишь битвы я вижу, грозные битвы и Тибр, что от пролитой пенится крови.

– Сегодня ночью мы атакуем, – сообщает Селия.

– Наша цель – новый тренировочный лагерь с десятью рекрутами и двумя Охотницами, – объясняет Несбит. Он вернулся сегодня утром, а сейчас мы все собрались на краткое совещание. – Я наблюдал за ними последние два дня. Новички в основном молодые: шесть немок и четыре француженки. Все понимают английский. Парней нет. Все неплохо стреляют, но в рукопашном бою шансов у них мало. Одна из немок может производить шум, как Селия, но он слабый и никого с ног не повалит. Одна француженка может становиться невидимкой. Опять же Дар у нее слабый, долго оставаться невидимой она не умеет, но на то, чтобы дезориентировать соперника, сбить его с толку или просто подкрасться к нему незамеченной, ее способностей хватит. Охотницы опытные: англичанки, обеим слегка за тридцать, отлично стреляют, замечательно дерутся.

Селия говорит:

– Новобранцы опасны, когда у них в руках пистолеты. А они, как правило, не расстаются с ними и во сне. Мы атакуем на рассвете: одни будут еще спать, другие едва проснутся.

– Что заставляет меня перейти к расположению лагеря, – продолжает Несбит. – Это старый аэродром; широкое открытое поле, обнесенное изгородью. Спят они в помещении одного из малых ангаров. Двое стоят на посту у ворот; караул сменяется каждые три часа, зато изгородь не охраняется – новобранцы не видят в этом необходимости.

– Далеко? – спрашивает Габриэль.

– Во Франции, в пяти часах езды отсюда, но Грейс сделала нам проход. Он выходит наружу в получасе ходьбы от летного поля.

Селия говорит:

– В шесть уже светает. Несбит и Натан в четыре выходят на разведку. Остальные следуют за ними в пять.

– Я же не разведчик, – возражаю я.

– Нет, ты не разведчик. Зато разведчик Несбит, причем лучший из всех. Так что ты будешь его охранять, и, если понадобится, ценой своей жизни.

Несбит ухмыляется мне.

– Так и вижу, парень, как ты бросаешься вперед, чтобы закрыть меня своим телом от летящей пули.

– Я лучше брошу тебя назад, в коровье дерьмо.

Несбит пожимает плечами.

– Да без разницы, лишь бы сработало.

– Команду поведу я, – говорит Селия. – Пойдем все. И все будем учиться. Работать будем в парах. В будущем состав пар может меняться; сегодняшний подбор только для этого рейда. Все, кому нужно какое-то оружие, возьмите с нашего склада сами.

Отряд сам собой распался на две половины, с Селией между ними. Я, Габриэль, Несбит и молодая женщина-полукровка встали вместе, глядя на трех оставшихся Белых. Среди них я сразу вычислил Греторекс. Она бывшая Охотница, дезертирка. Высокая, с очень светлой, веснушчатой кожей, ореховыми глазами и переломанным носом. Лет ей, наверное, за двадцать, но выглядит она моложе. На ней та же униформа, что и на Селии. Другие две Белые совсем молоденькие. Все время, пока длился инструктаж, они были озабочены тем, чтобы казаться как можно круче.

Несбит улыбается им.

– Сожалею, дамы, но сегодня вы не попадаете в пару со мной. Что ж, возможно, в следующий раз удача вам улыбнется.

Но они как будто не слышат.

Он бормочет себе под нос, но достаточно громко, чтобы я мог услышать:

– Черт, можно подумать, это мы их враги.

Постепенно они расслабляются, и у них даже развязываются языки, но тут Несбит говорит:

– Не затягивайте с парами, последняя идет с Маркусом.

Девчонки озираются и нервно хихикают.

Селия говорит:

– Маркус работает один, без партнера. Я сама расскажу ему обо всем, что будет. Греторекс, ты идешь с Клаудией. Оливия со мной, Габриэль с Самин. А Натан с Несбитом.

Я тихо ворчу Габриэлю:

– Хорошо бы только сегодня.

Габриэль отвечает:

– Самый разумный выбор поставить Самин в пару со мной. Ты ее напугаешь до смерти, а Несбит запутает.

Самин полукровка: наполовину Черная, наполовину фейн. Ее глаза странного каре-бирюзового цвета.

Я говорю:

– Да, это умно, ясное дело. Однако видно, что мы не очень-то смешиваемся – Черные с Белыми.

– Думаю, что для первого задания это нормально. Мы ведь не успели даже потренироваться вместе. А нам надо доверять своим партнерам.

– Легко тебе говорить. Ты-то не с Несбитом.

Фуражирка

Днем в лагерь с группой Белых Ведьм, несущих тяжелую поклажу, входит Анна-Лиза. Вид у нее усталый. Им надо еще поставить палатки, и, когда я прошу ее повременить с этим, она отказывается, тогда я начинаю ей помогать. Одна из ее товарок, девушка по имени Луиза, до того боится меня, что чуть не подпрыгивает всякий раз, стоит мне только поглядеть в ее сторону. Другая, Сара, без конца пристает ко мне с вопросами:

– А у тебя такой же Дар, как у твоего отца?

– А кто другие Черные? – и даже:

– А правда, что Маркус тоже в лагере?

Я прямо радуюсь, когда Селия, увидев меня, кричит:

– Натан, все тренируются! И ты тоже не отлынивай!

Я отыскиваю место, где идет тренировка, и какое-то время наблюдаю за бойцами. Греторекс объясняет правила простейшей самообороны. Она хорошая наставница, да и ее подопечные явно не полные новички в этом деле. Но я не знаю, что мне делать, и потому просто сажусь на землю и жду. Самин тренируется в паре с Габриэлем, Оливия с Несбитом, а Клаудия с Греторекс.

Они делают перерыв, и Габриэль с Самин подходят ко мне. Она говорит:

– Привет! – и улыбается, то и дело поглядывая на Габриэля. Похоже, она в него уже втюрилась.

Несбит болтает с Клаудией и Оливией, но они тоже то и дело отвлекаются, бросая взгляды на Габриэля. Похоже, у него больше шансов завоевать расположение Белых Ведьм, чем у кого-либо из нас: стоит ему только улыбнуться, как у них уже слабеют коленки.

Хорошо, хоть Греторекс устояла перед его чарами и ведет себя по-деловому. Минуты через две она говорит:

– Так, хорошо, разбились опять на пары. Поменялись партнерами. Натан, ты можешь встать с Клаудией.

– Нет, – говорит Селия, подходя к нам быстрым шагом. – С Натаном встану я.

Я говорю ей:

– Уверена? Что-то ты постарела и погрузнела за последнее время.

– Я хочу посмотреть, не все ли ты забыл.