Тайная книга Самак Грегори

Для Элиаса все упиралось в «ошибку по имени Гитлер». Он был ненормальным вожаком, патологической личностью, случайно оказавшейся во главе отчаявшегося народа.

Из своего окна Элиас видел, как Старая Европа блуждает в Истории и как Австрию, его собственную страну, захлестывает упадок.

А ведь эта чудесная страна была в начале ХХ века центром европейской культурной жизни… Что же с ней случилось? Неужели Вена теперь превратилась лишь в большой музей под открытым небом, как Рим или Париж? Будущее мира сместилось, отныне оно находилось где-то между Америкой и Азией.

Геноцид, истребление всех нежелательных элементов, будь то коммунисты, евреи, цыгане, гомосексуалисты или калеки, стал индустриальным планом, который проводили в жизнь ревностные чиновники.

Капитализм рассматривал человека как колесико в механизме извлечения прибыли. Гитлер же стал считать человека колесиком в механизме самоуничтожения…

Элиас вновь представил худосочное личико малыша Латука. Вспомнил о невзгодах юного Зофа в подвалах варшавского гетто.

Ему хватило бы самой малости, чтобы спасти миллионы душ, снова дать шанс континенту, который снесло в сторону.

Наконец ему пришло в голову, что если Бог решил дать Книгу в его руки, то потому, быть может, что Он тоже счел необходимым исправить это роковое отклонение Истории, которого в Своей бесконечной доброте, конечно, не мог желать.

34

Марика заснула под одеялом в отсветах каминного пламени. Почувствовав, что рядом кто-то есть, она приоткрыла глаза. Сначала ей показалось, что это Ти-Том. К ней прикоснулась чья-то рука.

Она закричала изо всех сил, но Герман Бёзер с мокрым от дождя лицом схватил девочку и зажал ей рот.

– Вот ты где! А ты в курсе, что родители места себе не находят? – прошептал он ей в ухо с порочной ухмылкой.

Потом заткнул ей рот ее же платком, завел руки пленницы за спину, стянув их нейлоновым ремешком. Путы были невыносимо тугими, Марика пыталась кричать, но напрасно.

Находившийся в подвале Ти-Том услышал шум наверху и сразу же понял, что произошло.

– А теперь, – прошептал Бёзер в ухо девочке, – ты меня любезно проводишь к твоему маленькому дружку. А не то…

– Я не знаю, где он, – пробормотала Марика сквозь платок.

– Не считай меня идиотом, он наверняка здесь.

Архангел высунул голову в окно и, заметив машину с погашенными фарами, махнул Фуксу рукой, чтобы тот к нему присоединился.

После чего подтолкнул Марику вперед.

– Иди со мной, уж мы его найдем, твоего милого, – пригрозил он, зажигая засунутый за пояс карманный фонарь.

Держа пистолет в руке, словно готовясь арестовать опасного преступника, Бёзер повел юную пленницу по дому, обследуя следы, словно ищейка, и обращая внимание на малейшие детали.

Вдруг ему послышался подозрительный звук на нижнем этаже. Он потащил девочку вниз по лестнице и тихонько открыл ногой дверь кочегарки. Увидев сложенные в поленницу дрова, он понял, что Ти-Том заходил сюда, и толкнул вперед сопротивлявшуюся Марику, вынуждая ее войти. Она продолжала безостановочно плакать.

Сидевший в углублении под паркетом Ти-Том кусал себе губы: полицейский казался ему настоящим великаном, он мог лишь попытаться спастись сам. Под медленными шагами Бёзера скрипнула паркетная плашка, всего в нескольких сантиметрах от лица мальчика.

Голова Марики была опущена, она видела только пол и на нем пятно холодного света от фонаря. Заметив между планок паркета своего друга, она вытаращила глаза и еле сдержала крик, чтобы его не выдать.

И вот, пока Бёзер продолжил искать, Ти-Том и Марика смотрели друг на друга сквозь щели в паркете с бесконечной любовью. В одно мгновение, одним только взглядом им удалось рассказать друг другу все о силе их чувства и о необходимости не отчаиваться.

Ти-Том сгорал от желания выскочить из своего деревянного склепа и стереть в порошок того, кто мучил его возлюбленную, изрезав ей запястья до крови. Но ему пришлось умерить свой пыл, когда послышались шаги Фукса, вошедшего в дом.

– Нашел? Отлично. Так что ты еще здесь ищешь?

– Крысеныша. Он был здесь вместе с ней. Я уверен, что он где-то недалеко. Фукс оглядел комнату и сказал:

– Сам видишь, тут нет никого!

– Тс-с! Тише! – бросил Бёзер, прислушиваясь как охотник.

Ти-Том затаил дыхание и закрыл глаза на несколько секунд, которые показались ему бесконечными. Фукс продолжил:

– Мы только попусту теряем время, Бёзер! Пошли отсюда.

Наконец Архангел смирился, и они покинули комнату. Ти-Том задышал снова, но очень тревожился о Марике.

Бёзер с пленницей вышли из дома. Ти-Том стал выбираться из тайника, чтобы подняться в верхнюю комнату и проследить за ними через окно.

И в этот миг с изумлением заметил, что Фукс все еще здесь. Полицейский смотрел на него, стоя в дверном проеме. Мальчик почувствовал, что окончательно угодил в ловушку. Фукс был гораздо сильнее и проворнее – ускользнуть от него не стоило и надеяться.

Но Фукс приложил палец к губам и осторожно опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с юным беглецом. Доброжелательно посмотрел на него и зашептал:

– Возьми с собой несколько вещей и беги через заднюю дверь во двор. Только без шума…

– Спасибо, герр Фукс, – сказал Ти-Том, готовый расплакаться.

– Есть куда идти?

– Да, – ответил мальчик.

– Тогда не тяни, уходи немедленно, тут небезопасно.

Ти-Том схватил несколько вещей потеплее, а также съестные припасы и засунул все в матерчатую сумку. Прежде чем переступить порог, он обернулся к своему спасителю.

– Обещаю тебе, он не причинит ей зла, – сказал Фукс.

И Ти-Том выскользнул, как тень, в грозовую ночь.

III

Majestatis[8]

35

Через несколько дней в городок вернулось спокойствие. Грозы сменились неожиданным потеплением, небо опять стало ласковым.

Марику заперли в ее комнате, на этот раз по-настоящему. Но она уже не испытывала страха. Несколько мгновений, проведенных вместе с Томасом, дали ей внутреннюю силу. Ее изменило воспоминание об их поцелуе. Отныне Марика перестала быть девочкой. Она становилась маленькой женщиной, и эту победу отец уже никогда не сможет у нее отнять.

Марика не получала никаких новостей от Ти-Тома, но, по какой-то непонятной причине, совершенно не тревожилась. Ей просто хотелось его видеть.

Бёзер по-прежнему охотился за ним, но сорванец как сквозь землю провалился: ведь он знал все закоулки Браунау как свои пять пальцев.

Все потеряли его из виду, и напряженная атмосфера, как ни странно, разрядилась.

В конце концов, Браунау порой был очаровательным городком, думала Марика, глядя в окно. И его жители вполне могли быть любезными и открытыми. Так что, быть может, скоро все вернется в привычную колею.

В самом деле, казалось, что все идет на лад, вопреки ожиданиям. Словно наступали новые времена. Однако под золой еще теплился жар. На самом деле партия разыгрывалась в другом месте.

36

Человек сидел за большим письменным столом из темного дерева. За его спиной возвышался монументальный, угрожающего вида орел. Он говорил с кем-то по телефону, все больше раздражаясь, потом внезапно бросил трубку.

Встав, человек направился к большому зеркалу в позолоченной резной раме, украшавшему глубину комнаты.

Удовлетворенно осмотрев свое отражение, он поправил складку на воротнике и подошел к окну. Молочно-белое небо было ослепительным.

Телефон зазвонил снова, и робкий женский голос сообщил: «Господин канцлер, вас ждут».

Человек резко положил трубку и снова повернулся к зеркалу, желая убедиться, что серый костюм по-прежнему безупречно сидит и что он сам – вполне достойный наследник великих германских императоров.

Канцлер открыл дверь кабинета и вышел в просторный коридор с колоннадой.

В конце коридора он спустился по внушительной лестнице из белого мрамора.

Там его поджидали два человека. У первого был угрюмый вид, который еще больше подчеркивали густые брови. Другой, круглый и жизнерадостный, встретил канцлера с распростертыми объятиями и сердечно поздравил.

Первый оборвал эти неуместные, на его взгляд, излияния чувств и сказал: «Что ж, теперь дело за вами. Пора».

И широко распахнул створки двери, выходившей на просторный каменный балкон. Лица всех троих залил яркий дневной свет.

Из-за ставней донесся глухой шум. Гул огромной толпы, теснившейся перед зданием. Площадь была черна от народа, десятки тысяч лиц были обращены в его сторону.

Из громкоговорителей раздался властный голос: «Hitlers Rede!»[9], и гул сменился полнейшей тишиной.

Когда канцлер вышел на балкон, крики возобновились с удвоенной силой, казалось, задрожали небеса. Гитлер неподвижно стоял, слегка наклонив туловище вперед, и некоторое время глядел на неистовство людской массы, собравшейся на площади.

И тогда он начал свою речь, подобную электрическому разряду, и сотни тысяч глаз не отрываясь смотрели на его силуэт, который несла вздымавшаяся волна слов.

37

Какой-то бледный старик с залитым потом лицом смотрел на оратора совсем по-другому.

Это был Элиас. Несколькими днями раньше в сокровенном Зале Книги он решился наконец привести в исполнение свой план.

Его правая рука пряталась в кармане пиджака, крепко сжимая рукоять отцовского девятимиллиметрового люгера-парабеллума, который он, не пожалев времени, привел в рабочее состояние.

Гитлер ускорил темп речи. Он был совсем рядом, буквально рукой подать. Как нельзя более кстати.

Власть оратора над толпой была так велика, что никто не обращал на старика ни малейшего внимания. Его черты застыли. Достав оружие, он поднял его и стал целиться в нового канцлера.

И тут чья-то ладонь легла ему на запястье.

– Сейчас не время, товарищ… Гляди, сколько охранников вокруг, – шепнул кто-то ему в ухо.

Ошеломленный Элиас повернулся к непрошеному советчику.

А тот показал подбородком на штурмовиков, стоявших совсем рядом, возвышаясь над толпой. Было большой удачей, что его остановили, иначе он наверняка попался бы, даже не успев выстрелить.

– Поверь, делать это здесь – самоубийство. Пошли, – настаивал незнакомец.

Не будь Элиас так поражен, он, быть может, почувствовал бы, как Книга, выскользнув из-под пальто, осталась лежать на площади… Но он уходил все дальше сквозь густую толпу, недоумевая, кем может быть этот неожиданный сообщник.

– Позвольте представиться: меня зовут Гомель, я адвокат, – предупредил его вопрос молодой человек. – Разделяю ваши чувства. И не я один. Но лучше познакомить вас с моими друзьями…

Гомель выглядел молодым, уверенным в себе аристократом. Он был высок, худощав, одет в элегантный клетчатый костюм из серой фланели. Лет, наверное, около тридцати. Темно-карие глаза, орлиный нос и черные как смоль напомаженные волосы. Но было в его внешности и что-то проникающее в душу, глубоко человечное… Незадачливый путешественник во времени не мог этого объяснить, но чувствовал, что оказался в хороших руках.

– Меня зовут Элиас… – назвался он.

И только тут заметил, что потерял Книгу в толпе.

– Погодите! – воскликнул он. – Мне надо вернуться. Я обронил очень важную вещь!

Гомель попытался его отговорить, но испуганный старик уже повернул назад.

Вскоре он заметил в нескольких метрах от себя священную Книгу, лежавшую под ногами толпы.

И вдруг произошло нечто ужасное – ее подняла чья-то рука. И не просто чья-то, а одного из тех, кто командовал штурмовиками. Долговязый, воинственного вида нацист с интересом рассматривал переплет.

Когда он открыл ее, Элиас подумал, что вот-вот потеряет сознание. Но в чужих руках буквы на пергаменте не пылали, а выглядели вполне обычными. Элиас втайне на это и надеялся и теперь получил доказательство. Книга Бога открывала свое чудо только тем, кого Он сам избрал… и никому другому.

Однако Книга была не просто священным предметом, но и единственным средством его возвращения. Он не мог оставить ее в руках нацистов.

Офицер пытался сообразить, откуда могла взяться эта явно еврейская книга. И встретился взглядом с оцепеневшим Элиасом. Сообразив в мгновение ока, что следует немедленно арестовать этого человека, он поднял тревогу.

Но в тот же миг его вывел из равновесия сильнейший толчок в бок. Какой-то мальчишка налетел на него с разбега всем телом. Штурмовик покачнулся и выронил Книгу. Маленький наглец тотчас же подхватил ее и помчался во весь дух через набитую людьми площадь, после чего нырнул в соседнюю улочку.

Элиас не поверил своим глазам. Он едва успел рассмотреть похитителя, и все же этот мальчуган, бежавший по берлинским улицам 1930-х годов, был ему знаком. Да, никакого сомнения, это был… Ти-Том!

38

Штурмовик взревел от бешенства. Элиас почувствовал на себе его взгляд.

Гомель схватил его за руку, и оба устремились в мощенные брусчаткой улочки старого Берлина. Было не до разговоров. Их неотступно преследовал стук сапог, он гремел в их ушах, словно предупредительный выстрел, приказывающий остановиться. Они бежали так быстро, что сердце старика чуть не выскакивало из груди.

Однако, несмотря на эту безудержную гонку, Элиас не мог избавиться от пожиравшей его мысли: как ему вернуться без Книги? Ведь, следуя за молодым адвокатом, он неуклонно отдалялся от нее, а значит, и от возможности возвращения.

Но Гомель не оставил ему времени на этом сосредоточиться; казалось, он превосходно знал Берлин. В любом случае надо было бежать. И они мчались через тупики, которые только казались тупиками, по улицам, закрытым для общего пользования, где редкие прохожие смотрели на них с удивлением и беспокойством. Наконец после долгого запутывания следов адвокат решил, что оторвался от преследователей.

Войдя в какой-то дом, они прошли через вестибюль и вскоре оказались в старой запущенной квартире, почти без мебели, где их встретили четверо молодых людей решительного вида.

– Это наши друзья. Я за них отвечаю, – твердо сказал Гомель Элиасу.

Потом обратился к своим соратникам:

– Товарищи, позвольте вам представить Элиаса. Элиас… а дальше?

– Элиас Эйн.

– Вообразите, только что на площади Элиас пытался убить Гитлера! Если бы не я, он сейчас оказался бы в руках штурмовиков, а Гитлер по-прежнему был бы жив. Думаю, мы можем говорить с ним так же откровенно, как и между собой…

– Кто вы? – спросил самый молодой из группы.

Элиас воспользовался преимуществом, которое давал ему возраст, и ответил вопросом на вопрос:

– А вы? Кто вы?

Гомель, который, казалось, взял на себя роль лидера, ответил:

– Мы состоим в боевой коммунистической организации «Рот Фронт». Как и вы, мы поклялись уничтожить Гитлера, Геринга и всю их клику, поэтому создали в партии ячейку добровольцев. Каждый здесь по своей воле, нас никто на это не уполномочил, ни Сталин, ни кто-либо еще, ни в Москве, ни в другом месте…

После чего по очереди представил товарищей, начав с хрупкого юноши лет семнадцати с волнистыми волосами:

– Это Кеплер, самый молодой из нас.

Потом положил руку на плечо силача ростом под два метра с детским выражением лица.

– А это Тильманн, наш великан!

Адвокат указал на паренька плутоватого вида – явно стреляного воробья.

– Вот Эрик по прозвищу Метелка. Парень может добыть в Берлине что угодно: оружие, еду, инструменты, все, что понадобится! Он знает Берлин лучше всех нас.

Затем обратил взгляд на молодую женщину с необычайно изящными чертами, остриженную под мальчика.

– И, наконец, товарищ Хильге. Она – феминистка и в бою стоит двух мужчин.

Элиас догадался, что помимо ловкости пикантная красота девушки наверняка и была решающим козырем.

Молодая женщина довольно торжественно произнесла:

– Раз Гомель тебя привел, значит, ты произвел на него впечатление своей отвагой.

– Скорее легкомыслием, – поправил с улыбкой Гомель.

– Я должен довести свою миссию до конца! – вдруг неожиданно заявил Элиас.

Решимость старика на всех произвела впечатление. Только Тильманн и Кеплер держались настороже.

Тут подал голос Эрик-Метелка:

– Все это хорошо, но у Гитлера охрана как у английского короля. Он постоянно окружен телохранителями. Чтобы его убить, нельзя импровизировать…

– Да, верно, – подтвердила Хильге. – Я знакома с одним из них. Он считает меня «своей», поэтому мне известно, как у них все организовано. Гитлер никогда не отходит от охраны дальше, чем на два метра. А еще есть штурмовики в штатском, которые скрываются в толпе.

– Так он спасся в Мюнхене, в 1923-м, – добавил Гомель.

– Но я должен убить его любой ценой! Вы не подозреваете, как опасен этот человек! Поверьте, если мы не вмешаемся, он начнет войну и покорит всю Европу ценой десятков миллионов жизней!

Собравшиеся были поражены ужасным пророчеством.

– Откуда ты знаешь? – спросил Тильманн недоверчиво.

Элиас поколебался, потом сказал:

– Прошу вас поверить мне на слово! Фон Папен и Гинденбург думают, что могут контролировать Гитлера, но вскоре до них дойдет, что этого человека не может контролировать никто. Они сами окажутся в его власти. А он завладеет полицией, армией, всей Германией… получит все, вплоть до контроля за душами! У него демонический ум, таких человечество прежде почти не знало. Вы должны помочь мне найти средство…

– Но у него же нет большинства в парламенте, – заметил Кеплер с сомнением.

– Поверьте, он будет интриговать. А затем сыграет на страхе перед коммунистическим переворотом, чтобы получить абсолютную власть.

– Это уже сделано, – пробормотал Гомель, – декрет недавно подписан… Он уже располагает всей полнотой власти.

Лица его товарищей застыли. В глубине души Гомель, Хильге и Эрик знали, что Элиас говорит правду. Положение «Рот Фронта» было катастрофическим. Гитлер собирался запретить политические партии, распустить профсоюзы, истребить всех противников режима, начиная с коммунистов, и это уже началось.

Долгая предвыборная борьба и уличные стычки на время маскировали истинную суть проблемы, но в действительности это была схватка не на жизнь, а на смерть. Нацисты уже были близки к победе. А их противникам вскоре придется бежать или погибнуть.

Зато Тильманна и Кеплера все это, казалось, до сих пор не убедило, хоть они и промолчали.

– Уже слишком поздно, – подхватил Эрик. – Гинденбург подчинен, в министерстве внутренних дел заправляет Геринг, они контролируют полицию, к тому же у них есть штурмовые отряды и собственные войска. Их около двух миллионов.

– Вот именно! И вот почему мы должны поразить их в голову! – бросил Гомель. – Это наш единственный шанс.

– Товарищи, раскройте глаза! – запротестовал наконец Тильманн. – Наша партия и социал-демократы все еще имеют большинство! Что бы вы ни говорили, нацисты просто пользуются нашей разобщенностью. Нам надо собрать воедино всех сторонников левых сил.

– А рейхстаг? Что с этим поделаешь? Люди убеждены, что мы стоим за поджогом! Народ против нас, мы потеряли его поддержку, многие из товарищей либо убиты, либо арестованы. Сколько времени мы сможем продержаться? – закончила вопросом Хильге.

Все были смущены, но разделяли мнение молодой женщины. Конечно, в Берлине и нескольких крупных городах, где рабочие составляли большинство, коммунисты еще могли питать иллюзии, но на востоке страна уже полностью перешла на другую сторону. Там господствовали нацисты, а левые проиграли слишком много битв, чтобы надеяться переломить ситуацию.

– Теперь только Сталин сможет нам помочь, – заключил Тильманн.

– Сталин ничего не сделает, – возразил Элиас. – Скоро он подпишет пакт с Гитлером. Если мы не убьем Гитлера сейчас, то будем уничтожены!

Наступило молчание.

– Этот человек – сумасшедший! И вы ему верите? Да кто ты такой, чтобы оскорблять товарища Сталина? – взорвался Тильманн. – Советский Союз никогда нас не бросит. Никто не знает, что будет, ни ты, ни кто другой!

– Согласен с тобой, Тильманн, – робко поддакнул Кеплер, редко принимавший участие в дебатах. – То, что он говорит, невозможно, Сталин никогда так не поступит.

Элиас не ответил и только посмотрел Тильманну в глаза с сочувствием. Остальные не проронили ни слова, что говорило об их замешательстве. Хотя предательство со стороны Москвы всем казалось невозможным, большинство считало убийство Гитлера абсолютным императивом. В конечном счете, это было последнее, что им оставалось. Тогда колосс Тильманн, выйдя из себя, бросил:

– Послушай, Гомель, ты теряешь рассудок! Ведь это же совершенно фантастическая история! Вы можете верить чему угодно, но только не я.

И он покинул помещение, хлопнув дверью. Вслед за ним с удрученным видом ушел Кеплер.

В комнате повисло тягостное молчание. Теперь их осталось четверо: Элиас, Гомель, Хильге и Эрик. Они никак не прокомментировали уход товарищей, поскольку всех их удерживала здесь своего рода интуиция: нет, этот Элиас не сумасшедший.

– Скажи нам, откуда ты, Элиас, – попросил Гомель.

– Я все вам расскажу, – откликнулся тот, – но это займет некоторое время.

39

Ти-Тому тоже удалось убежать от преследователей, но ему еще грозила опасность.

На самом деле все это время в Браунау Ти-Том следил за старым Элиасом Эйном и его открытиями. Тайный ход, ведущий в Зал Книги, он обнаружил в первые же дни: мальчуган был наблюдателен, а Элиас часто проявлял небрежность.

Ти-Тому не понадобилось много времени, чтобы открыть дверь голубой комнаты – он догадался просунуть под дверь газету и осторожно вытолкнуть на нее ключ из замочной скважины.

Так что он пользовался тем же путем, что и старик, стараясь не привлечь внимание.

Кроме того, отлучки Элиаса оставляли ему достаточно времени, чтобы понять, как действует Книга, и свыкнуться с ней.

Так он обнаружил, что каждый из томов Великого регистра был в некотором смысле дверью и через каждую можно было попасть в одно и то же место. А можно было и не попасть. Все они направляли путешественника туда, куда хотела сама Книга. Она словно была невидимой рукой, которая всем управляет.

* * *

Стояла холодная зима 1933 года. Приближался вечер, а Ти-Том по-прежнему был предоставлен самому себе.

По дороге он ловко стянул кожаную сумку с прилавка берлинского старьевщика. Повесив ее через плечо, он положил туда том, которым пользовался сам, а том Элиаса сунул под мышку.

С двумя Книгами он даже почувствовал себя увереннее, хотя его шаг замедлился.

Ти-Том был бы не прочь закончить путешествие, но он и помыслить не мог, чтобы бросить Элиаса и вернуться одному. Требовалось во что бы то ни стало разыскать старика.

Однако он уже не контролировал ситуацию. Теперь оба рисковали своей жизнью, а Берлин 30-х годов прошлого века оказался еще опаснее, чем Браунау, откуда они сбежали. Воздух был ледяным и враждебным, темнота стремительно сгущалась, а мальчуган не имел ни малейшего представления, где сейчас Элиас. Ему срочно требовалось найти место для ночлега. Но где?

Побродив по городу, он приметил в центре маленькую гостиницу и направился к ней, рассчитывая улизнуть оттуда с первыми лучами солнца. Заведение оказалось в типично баварском стиле, но главное – там наверняка было натоплено. Он толкнул дверь, вошел и всем телом почувствовал тепло. В маленьком холле, приспособленном под курительный салон, потрескивал огонь. Несколько клиентов убивали время, покуривая или читая газеты на истертых кожаных диванах. Один из них, разогнав рукой дым от трубки, заметил присутствие мальчика.

У хозяйки за стойкой был приветливый вид. Ти-Том подошел к ней:

– Здравствуйте, фрау, у вас не найдется комнаты на ночь?

– А ты не слишком мал, чтобы ночевать одному в гостинице? – спросила та.

– У меня мама умерла тут, в Берлине. Я на похороны сегодня приехал, из Зальцбурга, – ответил он, следуя интуиции.

– О, бедное дитя! – воскликнула хозяйка с сочувствием. – Конечно, располагайся и будь как дома…

Она дала Ти-Тому расписаться в книге и протянула ему маленький ключ:

– Номер четыре. У меня всего один свободный…

Каждому дню довольно его забот: сегодня было уже поздно, он устал, а завтра попытается разыскать Элиаса и все уладить.

Приближалась ночь, немного успокоившись, Ти-Том улегся в постель. Но, прежде чем заснуть, мальчик еще некоторое время листал страницы священной Книги, сиявшие в темноте его комнаты, как дети играют с карманным фонариком под одеялом.

40

Когда Элиас Мудрый, путешественник во времени, объяснил своим друзьям ротфронтовцам, кто он, откуда явился и как будет разворачиваться их История, те не поверили своим ушам.

Но многочисленных подробностей, приведенных стариком, хватило, чтобы внушить им некоторое доверие. И все же рассудку убежденных атеистов было трудно принять это ошеломляющее открытие.

Они требовали доказательств, требовали показать им Книгу.

Элиас рассказал им о том, что произошло на площади, о штурмовике и вмешательстве Ти-Тома. И в общих чертах описал мальчика, чтобы новые друзья смогли его узнать. Гомель подтвердил слова старика, поскольку видел всю сцену.

– Если он говорит правду, то непременно нужно разыскать мальчика и Книгу. Представьте на миг, что случится, если она попадет в руки гитлеровцев! – сказала Хильге.

– Если она попадет к Гитлеру, он наверняка использует ее в своих целях, – пробормотал Эрик.

В комнате воцарилось тягостное молчание. Элиас снова осознал всю серьезность ситуации. И впал в глубокое уныние: он все погубил. Не только позволил Гитлеру остаться в живых, но и втянул Ти-Тома в свое безумие. Теперь они рискуют погибнуть оба, навсегда застряв в этом зловещем периоде Истории.

Хуже всего то, что по его вине Божественная Книга может попасть в руки самого дьявола! К каким ужасающим последствиям это приведет?

Город окутала холодная ночь, и он обратил свои мысли к Ти-Тому. Все теперь лежало на хрупких плечах ребенка. Удалось ли ему ускользнуть от штурмовиков? Сумел ли он найти убежище для себя и Книги?

Под ногами Элиаса Мудрого разверзался ад.

41

День еще не совсем занялся, а Ти-Том уже висел на водосточной трубе гостиницы, стараясь соскользнуть на землю как можно бесшумнее.

Он приземлился на тротуаре небольшого тупичка и, подняв воротник, быстро пошел прочь.

Шагая по Берлину этим холодным утром, он искал выход из тяжелого положения, согреваясь от соприкосновения с томами Книги.

– Вон он! – раздался чей-то голос с другой стороны улицы. Это был муж хозяйки гостиницы, который заметил его и теперь звал полицию.

Ти-Том понесся во весь дух, но за ним уже погнался какой-то человек в темной униформе. Привлеченная шумом группа штурмовиков в коричневых рубашках тоже бросилась в погоню. Был предупрежден и вчерашний офицер с площади, до сих пор не оставивший поиски.

Мальчик улепетывал словно заяц, петляя между прохожими и мусорными бачками, которые опрокидывал по дороге. Мчался как угорелый. Вскоре он заметил, что его догоняют штурмовики во главе с преследовавшим его накануне офицером.

– Тебе не уйти, крысеныш! – вопил тот. Потом бросил своему отряду: – Разделиться! Мы его схватим!

Нацисты быстро рассыпались по соседним улочкам. Ти-Том свернул в какой-то узкий проход и на другом его конце увидел многочисленную группу людей в гимнастерках навыпуск, по-русски. Это были ротфронтовцы, а среди них Эрик и Хильге, спорившие с Кеплером.

Метелка воскликнул:

– Это он! Мальчишка с книгой, я уверен! Ему обязательно надо помочь! – и обратился к Кеплеру: – Беги скорей, предупреди Гомеля и Эйна! Скажи им, что мальчишка здесь!

Кеплер был крайне изумлен: выходит, старик сказал правду. И он понесся через Берлин как сумасшедший, ворвался в дом и крикнул:

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Альберт Эйнштейн – человек, повлиявший на ход истории в XX веке. Величайший ученый своего времени от...
Жорес Иванович Алферов – лауреат Нобелевской премии по физике, академик РАН, известен также своей ши...
Работа психолога в магическом мире трудна и опасна. Но выбора у Аси нет, в родной мир ее вернут толь...
Дикарь, рожденный в битве среди заснеженных гор Киммерии. Авантюрист, примерявший на себя судьбы пох...
Иногда мы так страстно мечтаем иметь тело с картинки, что забываем, какое усилие нужно приложить для...
Для Ларисы всегда на первом месте были долг и разум. Она счастлива в своей семейной жизни: замечател...