Абсолютная память Болдаччи Дэвид

Глава 47

Снег стал гуще. Декер смотрел на серый «Ниссан Лиф».

— Кажется, он сейчас заряжается, — сказала Ланкастер.

Она смотрела на силовой кабель, идущий из порта машины к распределительной коробке рядом со входом в бар.

Амос, не обращая внимания на кабель, рассматривал стены проулка.

— Вон там, — сказал он.

Камера видеонаблюдения была высоко подвешена и направлена так, чтобы захватывать большую часть проулка. Декер подошел к тому месту, где висела камера, потом к двери магазина.

— Аптека, — сказал он. — Наверное, это их грузовой вход.

— В этом районе много краж из аптек, — заметила Ланкастер, которая подошла к нему. — Не удивительно, что они повесили камеру. Логичное место, чтобы вломиться с тыла. Поэтому и дверь усиленная, с решеткой.

— Нам нужны записи с этой камеры, и прямо сейчас.

Они быстро двинулись ко входу. Кассир сидел на своем месте, а неподалеку от двери маячил охранник, полицейский вне службы.

Ланкастер показала ему значок.

— Я вас знаю, — сказала она. — Донован, Четвертый участок. Верно?

— Да, мэм. Что вам требуется, детектив Ланкастер?

Она объяснила, и они вместе направились к стойке, где Донован пересказал все кассиру.

— Я могу ее достать, — сказал тот.

Через несколько минут Ланкастер и Декер вышли из аптеки с DVD и поехали прямиком в Мэнсфилд, где Ланкастер вставила диск в свой компьютер и запустила файл.

На записи были метки, и Декер подсказал Ланкастер дату, на которую нужно прокрутить изображение.

Она нажимала на клавиши, пока Амос не сказал:

— Останови здесь.

Мэри послушалась, и картинка на экране замерла.

— А теперь запусти в замедленном темпе, — распорядился он.

Ланкастер нажала нужные клавиши, и они стали смотреть, как официантка выходит из бара, открывает дверцу «Лифа» и, отключив кабель, залезает в машину. Через пару секунд она уехала. Через десять минут вернулась, поставила машину на место, заново подключила кабель и вошла в бар.

— Но этот парень сказал, что она не возвращалась, — заметила Ланкастер.

— Погоди инутку, — сказал Декер.

Женщина вновь появилась несколько секунд спустя, повернулась и вышла из проулка.

Декер посмотрел на Ланкастер.

— Она возвращалась, чтобы повесить на крючок ключи. И бармен ее даже не заметил.

— Верно.

— Значит, она подобрала Леопольда и куда-то его отвезла. Хорошая идея — воспользоваться чужой машиной. У нас нет номера, который можно проследить.

— Но мы можем проверить машину на отпечатки. На ней не было перчаток.

Пока Ланкастер звонила, Декер смотрел на экран. Когда она отключилась, он сказал:

— Хорошо, теперь запусти картинку еще раз, но увеличь, насколько сможешь.

Ланкастер прокрутила увеличенную картинку, потом, по просьбе Декера, повторила еще несколько раз. Камера была наклонена, так что на видео попала задняя часть машины. Им было видно, как официантка усаживается на водительское место, а потом, когда вылезает, — взмах ее длинных ног. Короткая юбка в этот момент задралась до бедер. Но лица видно не было.

— У нее отличные ноги, — заметила Ланкастер. — Нужно отдать ей должное.

— У него, — поправил Декер. «По крайней мере, я думаю, что это парень».

— Однако бармен был прав.

— Насчет чего?

— Он говорил нам, — сказала Ланкастер, — что насмотрелся на парней, одетых девицами, когда работал у Бродвея; но этот, сказал он, действительно хорош. И действительно. В смысле, ноги выглядят совсем как женские.

Декер медленно кивнул и вновь посмотрел на экран. Он еще дважды просмотрел запись, потом закрыл ее. Лицо человека разглядеть так и не удалось.

— Итак? — сказала Ланкастер. — Есть прорывы?

Амос покачал головой. Но что-то там было. Казалось, оно смотрит ему прямо в лицо, но он не мог ухватиться.

Мэри зевнула, потянулась, потом посмотрела на людей, которые продолжали трудиться в библиотеке.

— Интересно, когда покажется Богарт?

— Он не сообщал мне о своих планах, — ответил Декер. — К дому Сайзмора он добирался на самолете. Я полагал, что вернется он тем же способом. В любом случае, быстрее меня.

— Ну, здесь он не появлялся.

— Возможно, он работает еще по каким-то делам.

— Все возможно, но я надеюсь, у Мэнсфилда приоритет, даже для ФБР.

— Не знаю, — рассеянно отозвался Декер.

Ланкастер взглянула на часы.

— Уже почти одиннадцать, а я на ногах с пяти утра. Мне нужно домой. Тебя подбросить? Вряд ли тебе стоит идти пешком. Снаружи уже прилично валит.

Она подошла к окну библиотеки. На улице шел снег, сверкающий в свете ламп.

— Ладно. Думаю, я пока закончил.

Они пошли к выходу.

— Амос, у нас есть довольно много следов, — ободряюще сказала Ланкастер, — осталось только их разработать.

— Мэри, в основном это не следы, а барахло, которое никуда не приведет. Они хорошо всё спланировали.

— Ну, ты же знаешь, что говорят о хорошо продуманных планах…

— Мне известно это высказывание. К сожалению, оно далеко не всегда верно.

Они залезли в ее машину и поехали. Ланкастер глянула на Декера.

— У меня такое чувство, будто ты что-то заметил на видео.

— Заметил. Только вот не знаю что.

— Каково тебе было вернуться в то место? В институт?

— Я не вернулся. Они переехали. Я просто поговорил с одним из тех людей, кто тогда в нем работал.

— И все равно — прогулка по аллее памяти…

— Вся моя жизнь — одна аллея памяти.

— А это плохо?

— Ты когда-нибудь хотела оторваться от фильма?

— Конечно, много раз.

— А если б ты не могла его выключить? Не могла встать и уйти, потому что он крутится у тебя в голове?

Мэри стиснула руль и уставилась вперед.

— Кажется, я понимаю.

Затрещала полицейская рация, стоящая на «торпеде». Диспетчер зачитывал адрес криминального происшествия.

Машина резко вильнула, едва не вылетев с дороги. Ланкастер в ужасе посмотрела на Декера.

— Это же мой дом, — выкрикнула она.

Глава 48

Мэри Ланкастер жила в скромном двухэтажном домике, построенном лет тридцать назад. Хотя Эрл Ланкастер был строителем, дом нуждался в покраске, крыша требовала ремонта, а дерево кое-где подгнило. Асфальт подъездной дорожки растрескался. Внутри дом был в лучшем состоянии, но комнаты были маленькими и темными, а воздух — спертым.

Темное небо над домом освещали мигалки полицейских машин.

Ланкастер с визгом шин свернула к обочине, выпрыгнула, махнула значком двум полицейским, стоящим у входной двери, и проскочила бы мимо, если б они ее не остановили.

Один из них знал ее.

— Детектив Ланкастер…

Она попыталась протиснуться мимо. Мужчина схватил ее.

— Да подождите! — крикнул он. — Дайте мне сказать…

Коп с трудом удерживал ее, поскольку Мэри полностью вышла из себя; она орала, брызгала слюной и царапалась, собираясь любой ценой прорвать в дом.

Потом ее оторвали от полицейского и подняли в воздух.

Копы уставились на Декера, который держал Ланкастер медвежьей хваткой, прижав ей руки к бокам.

— Амос, отпусти меня! — визжала она. — Я тебя убью! Богом клянусь, я тебя убью, сукин сын! Я… тебя… убью…

Она продолжала кричать и вырываться, но Декер держал ее крепко, пока она, наконец, не обмякла в его руках, опустив голову; ноги болтались в воздухе. Мэри обессилела. Она глотала воздух короткими рваными вдохами.

Коп посмотрел на нее.

— Я пытался сказать, что с вашей семьей всё в порядке.

— Что? — закричала она. — Тогда какого черта тут делают все эти люди?

Декер медленно опустил ее на землю.

— Я пыталась дозвониться до диспетчерской, но не смогла прорваться, — сказала Ланкастер. — Где моя семья?

— Их взяли под защиту.

— Что? Почему?

— Приказ капитана Миллера.

В этот момент из дома вышел Миллер.

— Капитан, что за хрень тут творится? — спросила Ланкастер.

— Эрл и Сэнди в порядке.

— Что за происшествие? — спросил Декер.

— В доме оставили некие предметы.

— Какие предметы? — осведомился детектив, пристально глядя на Миллера.

— Амос, тебе, наверное, стоит держаться от этого в сторонке.

— Даже не думайте, если только тут не спрятан еще десяток полицейских, — ответил Декер, угрожающе глядя на пару копов, которые пытались остановить Ланкастер.

— Ну ладно, — сказал Миллер и повел их в дом.

Они вошли в кухню. Декер увидел пивные бутылки на столе и опрокинутый стул.

— Вы же сказали, ничего не случилось! — воскликнула Ланкастер.

— Это не то, чем кажется, — сказал Миллер. — Это… это всё…

Он пытался подобрать слова и не смог.

У Декера екнуло сердце.

Миллер провел их в смежную комнату.

На полу лежало тело. В смысле, не настоящее тело. Надувной манекен мужчины в натуральную величину. Кто-то покрасил ему голову в каштаново-серый цвет. Но внимание Декера было приковано к красной полоске, нарисованной поперек шеи.

— Это… это как бы Эрл? — спросила Ланкастер.

— Видимо, да, — помешкав, ответил Миллер, бросив короткий взгляд на Амоса. — Больные ублюдки.

Декер заметил и кресты, нарисованные на месте глаз манекена.

Каждый не раз видел манекены. Вездесущие — и потому безобидные. Но Амос никогда еще не видел такой жуткой вещи, как этот манекен. Он походил на тройки, марширующие к нему из темноты. Бледный, окровавленный, молча глядящий в пустоту, безжизненный; от этой символики разило порочностью.

Декер посмотрел в сторону лестницы. Потом огляделся. Он бывал в этом доме, и не один раз. Но его разум, отметивший факт, только сейчас связал его с другим.

Этот дом был почти точной копией дома Декера. Обычное дело с шаблонной застройкой для рабочего класса. Застройщик берет один проект и строит сотни домов, по сути одинаковых, только раскрашенных в разные цвета или с мелкими архитектурными отличиями.

— Там есть еще один, для… как бы для Сэнди? — спросила Ланкастер. Она протянула руку и оперлась о спинку стула, чтобы не упасть.

— Да, наверху есть другой манекен, — ответил Миллер, снова нервно глянув на Декера.

Амос мысленно вернулся к минутам, в которые мчался по очень похожей лестнице своего дома в ночь, когда потерял все.

— Значит, в моем доме просто лежит еще одна… такая штука? — рявкнула Ланкастер.

Декер посмотрел на манекен с «перерезанным» горлом, потом встретился взглядом с Миллером. И что-то в глазах капитана, вкупе с блеснувшей догадкой, заставило Амоса сказать:

— Нет, там еще две.

— Да, — с болью подтвердил Миллер. — Еще две.

— Что за хрень вы несете? — спросила Ланкастер. — Есть только Эрл и Сэнди… Погодите, или третий — это я?

Декер уже шел к лестнице.

Первая дверь, к которой они подошли, была приоткрыта. Амос распахнул ее, и они вошли в комнату.

С дальней стороны кровати торчала нога; он знал, что увидит это. Декер обошел кровать и посмотрел вниз. Всё, как он и думал. Этот манекен был женщиной, одетой в просвечивающую ночную рубашку. Посреди лба нарисовали черную точку, изображающую пулевую рану. Глаза манекена тоже были помечены крестами.

— Я думаю, ты знаешь, где третья жертва, — сказал Миллер Декеру.

Ланкастер задохнулась.

— Господи, так это как бы…

— Кэсси, — закончил за нее Декер.

Миллер положил ему на плечо руку.

— Амос, может, тебе лучше спуститься вниз?

Тот покачал головой.

— Нет.

— Амос, пожалуйста.

— Нет!

Он пробежал по коридору и открыл дверь в ванную. Остальные бросились за ним.

На унитазе сидел третий манекен, маленький, ребенок. Они даже нацепили на него вьющиеся волосы, как у Молли. Поясок халата удерживал ее вертикально. На шее были нарисованы синяки, глаза отмечены крестами.

Убийцы в точности воспроизвели то, что случилось в доме Декера, но, к счастью, заменили настоящих людей манекенами.

Однако было и одно отличие. Важное отличие.

На стене над унитазом были написаны слова:

Это можно легко превратить в реальность. Но спроси себя: сколько еще боли ты готов причинить, братан? Закончи все сейчас. Поступи правильно. Как ты собирался поступить тогда. Найди смелость. Не будь трусом, братан. Или в следующий раз кровь будет настоящей. Последний шанс.

Декер долго смотрел на слова.

Потом повернулся и вышел из комнаты. Спустился по лестнице, шагая через две ступеньки, и вышел из дома. Ланкастер и Миллер последовали за ним. Ланкастер догнала его уже в конце подъездной дорожки.

— Куда ты собрался? — спросила она.

— Мэри, прости меня за все это.

— Тебе не за что просить прощения. С моей семьей всё в порядке.

— В следующий раз они будут мертвы.

— Не будут. Слушай, дело не в тебе. Дело в них.

— Нет, дело в них и во мне.

Он пошел прочь по улице, а вокруг кружились снежинки.

Глава 49

Декер сидел на кровати в своей комнате в «Резиденс Инн». Снаружи по-прежнему шел снег, но земля еще не остыла, и он быстро таял. Там была просто слякоть. Совсем как в его голове.

«Мой изумительно совершенный разум, который помнит все».

Но часть его мыслей была кристально ясной.

Декер держал в руке пистолет. Хорошее, исправное оружие. Он носил его с собой, когда был детективом. И принес его с собой в гражданскую жизнь.

Тот самый пистолет, который он засунул себе в рот, а потом приставил к виску, когда сидел на полу и смотрел на свою мертвую дочь.

Тогда он не нажал на спуск и до сих пор не знал точно почему. С безупречной памятью не пришел безупречный разум или непоколебимые решения. Иногда совершенство на одном конце уравнения оставляет поразительную погрешность на другом. Возможно, это естественный баланс.

Так или иначе, в ту ночь он себя не убил.

Но сегодня другая ночь, правда?

Амос передернул затвор и услышал, как патрон мягко вошел в патронник. Затем сдвинул предохранитель и приставил пистолет к правому виску.

Найди смелость. Не будь трусом, братан. Закончи все сейчас.

Декер думал, что в самоубийстве должны быть и смелость, и трусость. Хватит ли у него обеих? Или нет?

Однако он думал, что справится. Во всяком случае, сейчас.

Амос закрыл глаза. Палец подполз к скобе, потом к спусковому крючку. Немного надавить, и все закончится. Самая узкая щель в мире, между пальцем и спуском. Простейшее движение — согнуть указательный палец и нажать. Люди делают это ежедневно, только не с оружием.

Декер попытался очистить ум, расслабиться и просто отпустить все то, что привязывало его к этому миру. Не так уж много. Что вообще у него осталось?

Перед мысленным взором всплыл образ сначала Молли, потом Кэсси. Два кадра памяти, которые он никогда не отпустил бы, даже если б смог избавиться от остальных.

Он удержал эти образы. Его ЦВМ моментально замер.

Стук в дверь заставил его открыть глаза. Он не пошевелился.

Стук повторился.

— Амос? Амос, я знаю, что ты там. Пожалуйста, открой дверь.

Образы Кэсси и Молли задержались еще на мгновение, а потом кадры сдвинулись и их место заняли другие картинки.

Декер встал и открыл дверь.

Капитан Миллер — воротник пальто поднят, на ногах старые галоши.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он. — Прямо сейчас.

Миллер не стал дожидаться приглашения и протиснулся мимо Декера в маленькую комнату. Его взгляд остановился на пистолете, который Амос уронил на кровать. Миллер резко взглянул на Декера.

— Ты это делаешь — они выигрывают, сам знаешь.

— Выигрывают? — произнес Амос.

Миллер подобрал пистолет, поставил на предохранитель, положил его на комод у стены и сел на край кровати. Декер прикрыл дверь и уселся на стул.

— Разумеется, — сказал капитан полиции. — Поскольку ты единственный, у кого есть шанс их взять. Ты устраняешь себя — и они получают полную свободу делать то, что делают.

— Если их цель — наказать меня, уничтожить, то, как только они преуспеют, им больше нечего делать.

— Пока они не решат, что какой-то другой человек неуважительно отнесся к ним. И есть еще одна мелкая загвоздка — эти мерзавцы, убившие столько людей, просто уйдут. Я не намерен этого допустить. Думаю, что и ты тоже.

Декер взглянул на пистолет, потом опять на Миллера.

— Мы не можем вернуть погибших, — сказал капитан. — Мы можем только одно. Поймать тех людей, которые их убили, и убедиться, что они больше никогда не причинят вреда ни единому человеку. Вот так. Может, это и немного, но в цивилизованном мире это все, что у нас есть.

— В цивилизованном мире?

— В котором всегда есть части, лишенные цивилизации.

Декер чуть пошевелился на стуле, но его мысли зашевелились намного сильнее.

— Кто сообщил об инциденте? Происшествии в доме Ланкастеров?

— Эрл Ланкастер. Он был с Сэнди на школьном мероприятии. Их не было дома почти до одиннадцати. Тогда они нашли то, что нашли, и позвонили «девять-один-один».

— Кто-нибудь что-то слышал или видел?

— Еще опрашиваем. Пока все глухо. Было темно, шел снег. Легко проскользнуть внутрь. Они могли принести манекены сложенными, а потом быстро надуть их. — Миллер потер лоб. — Слава богу, что они не выбрали живые цели.

— И это странно, поскольку они без проблем убивают кого угодно.

Капитан задумчиво кивнул.

— Знаешь, кажется, будто эти люди могут становиться невидимыми.

— Они вполне видимые. Просто безобидные.

— В смысле? — спросил Миллер.