Тысячи ночей у открытого окна Монро Мэри Элис
Он коротко улыбнулся, а потом взял ее руку и принялся перебирать пальцы.
– Джек, – серьезно произнесла Фэй, – не делай этого. Я не прошу ни о чем, кроме того, что уже есть между нами. Вот такой «Незабываемый роман» получился. Я счастлива, что мы провели это время вместе. Я всегда буду хранить в памяти это время. – Она отняла у него руку и спрятала под себя. – Но я уже большая девочка и сама могу позаботиться о себе. И о своих детях.
– Хотел бы я предложить тебе большее, – задумчиво произнес он. – Но моя жизнь уже сложилась так, как сложилась. Я не в состоянии что-то изменить.
– Никто из нас не может ничего изменить, Джек. Нравится нам это или нет, но мы уже давно не дети и не верим в чудеса, которыми были наполнены годы нашего беззаботного детства. У нас теперь свои взрослые заботы и новые взаимоотношения: мы должны быть хорошими родителями нашим детям, добрыми соседями… Все это не игрушки, Джек. Это реальная жизнь и в ней есть свои обязанности, заботы, но и свои преимущества. Но для этого приходится много работать.
– Если Джеку придется только работать, а не играть, он станет очень печальным мальчиком.
– Нет, – грустно произнесла Фэй. – Ты все не так понимаешь. Если Джек будет только играть и не станет работать, он будет очень одиноким мальчиком. Мы ведь сами себя создаем, и наша жизнь полностью зависит от того, какие решения мы принимаем. Разве это не основной закон квантовой механики? Ты ведь ученый, вот и скажи мне.
– Да, я ученый, – ответил он задумчиво. – И это только часть проблемы. Это трудно объяснить. Я нестандартно мыслящий ученый… Теория, выстроенная на прочном фундаменте логики, – это не для меня. Это для инженеров, таких как Генри Форд или Джордж Вашингтон Карвер. Я предпочитаю рассматривать все с новой, необычной стороны. Я мечтатель, подобно Исааку Ньютону и Альберту Эйнштейну.
– Но ведь это не означает, что ты не можешь твердо стоять на земле. Джек, почему ты боишься компромисса? Почему так боишься обязательств?
– Я не могу быть связан правилами и чьими-то ожиданиями, Фэй. Мне необходима свобода. Свобода передвижения, физическая свобода и свобода моих мыслей. Я не жду, что кто-то захочет принять мои правила игры и связать со мной жизнь.
Фэй с грустью смотрела на Джека, слушала его искренние слова и думала о том, как же будет жалко, если такой замечательный, добрый, привлекательный мужчина, как Джек, закончит свои дни одиноким жалким стариком, продолжающим цепляться за ускользающий образ юности потому, что он не смог или не захотел повзрослеть. Он навсегда останется, подумала она печально, потерянным, одиноким мальчиком.
Внезапно ей отчаянно захотелось увидеть своих детей.
Она поднялась, завернутая в одеяло, и, чувствуя охвативший ее озноб, произнесла ровным тоном:
– Джек, я думаю, мы сказали друг другу все, что должны были сказать. Гроза начинается. Пора возвращаться домой.
Чем ближе они подъезжали к городу, тем сильнее темные зловещие тучи заволакивали небо и тем дальше в прошлое уходили воспоминания Фэй об этой необыкновенной ночи. К тому времени, когда они прибыли в Лондон, буря бушевала вовсю, шел сильный дождь. Опавшие листья большими мокрыми кучами засыпали улицы и ступени дома номер четырнадцать. Когда Фэй вышла из такси, она думала только о своих детях. И перед ее внутренним взором стояли только Мэдди и Том. Она взлетела по лестнице вверх, в бывшую детскую, Джек следовал за ней.
– Привет! А вот и мы! Мы дома! – закричала Фэй, открывая дверь в комнату.
– Вы вернулись! И так рано! – отвечала Венди и со счастливой улыбкой протянула им навстречу руки.
Старушка сидела перед широко открытым окном, кутаясь в свою шаль, которая явно плохо защищала ее от мокрого холодного ветра. В детской было страшно холодно.
– Венди, не надо вам сидеть перед открытым окном. Вы так простудитесь. Посмотрите, вы уже как ледышка. Давайте закроем окно!
– Нет, – воскликнула она в сильной тревоге. – Необходимо, чтобы окно было открыто!
– Ну вот еще! – Фэй взглянула на Венди и подумала, что она, как и обычно, вся такая чистенькая и аккуратненькая, но ее лицо показалось ей изможденным и безжизненным, словно старушка всю ночь провела без сна.
Почувствовав внезапное беспокойство, Фэй обвела глазами комнату, ее взгляд скользнул по теплым радостным картинам на стене и безделушкам, и улыбка застыла на ее лице. Ни Мэдди, ни Тома здесь не было. Сердце кольнула тревога, но Фэй сказала себе, что это от разочарования. Она-то представляла себе, что дети тут же бросятся к ней с распростертыми объятиями, едва только услышат ее голос.
– Мэдди, Том! – позвала она.
Лишь канарейка прощебетала ей в ответ. В комнате стояла глубокая тишина. Интуиция настойчиво твердила, что случилась беда. Фэй повернулась к Венди, вопросительно глядя на нее. Напряженное выражение обычно такого безмятежного лица пожилой леди заставило сильнее забиться сердце матери. Венди казалась необычайно настороженной, даже испуганной.
– Где дети? – спросила Фэй, пытаясь сдержать панику в голосе.
Венди чуть закашлялась и отвела взгляд.
– Это как раз то, что я хотела вам сказать. Их здесь нет. – Она быстро посмотрела вверх. – Они ушли, но не беспокойтесь, дорогая, они скоро вернутся.
– Ушли? Куда?
– Это самое необыкновенное и чудесное событие.
– Где они, Венди?
– В Нетландии! – ответила она, глаза ее сверкали.
Фэй моргнула. Разумеется, она просто ослышалась. Она бросила растерянный, вопросительный взгляд на Джека.
– Венди, – сказал он, выходя вперед, – Фэй не любит шуток, когда дело касается ее детей. Где они на самом деле?
– Но я же вам говорю, они в Нетландии.
Фэй сжала, разжала и снова сжала кулаки. Она не могла поверить своим ушам и была не в состоянии произнести ни слова. Сердце колотилось так громко, что, кроме этого стука, она, казалось, ничего больше не слышала.
– Вы имеете в виду парк развлечений? – продолжал допытываться Джек, но Фэй уловила в его голосе беспокойство. – Кто-то взял детей в парк? Кто?
– Конечно же, Питер, – ответила Венди. – И нет, совсем не в парк они ушли. Не в этот раз. – Она сложила руки на коленях, в глазах ее вспыхнул вызов, словно она приглашала их разделить ее радость. – Он приходил! Именно так, как я и ожидала. Было полнолуние, вы ведь знаете. Он особенно любит появляться, когда путь светел. Он… – Она с наигранной скромностью опустила взгляд и принялась теребить юбку. – Он пришел ради меня, конечно. – Она подняла взгляд, и ее глаза сверкнули. – Но Тутлз так хотел уйти с ним, и Мэдди тоже умоляла… Вы ведь знаете, какой настойчивой она может быть. Ну, вот я и подумала, а почему бы и нет? Это было бы такое замечательное приключение для них – увидеть лагуну и домик внутри дерева… Питер сначала был не очень доволен, но потом согласился взять их с собой. – Она перевела взгляд на Фэй. – О, моя дорогая, простите, что я не спросила у вас разрешения, но просто не было времени. Мне пришлось самой все решать, и я была совершенно уверена, что вы непременно согласитесь, когда все поймете. Так что, видите, вам абсолютно не о чем беспокоиться.
Фэй обхватила руками горло и уставилась на маленькую старую женщину, сидящую у окна, на ее белые, словно стеклянная вата, волосы, на ее ненормально голубые глаза, сверкающие на милом лице, на то, как она прижимает свои тоненькие, словно птичьи лапки, руки к груди и подумала про себя: «О боже! Да ведь она действительно просто сумасшедшая!»
– У нее галлюцинации, – сказала она Джеку и не узнала свой голос, настолько резко и неприятно он прозвучал. А потом ее захлестнуло чувство вины, затрясло и сердце разорвалось на множество мелких частей. – Что же я наделала! Как я могла их оставить! Боже мой! Что мне делать? Где их искать?
Фэй охватила паника. Роб… Неужели он здесь? Она побежала в спальню, крича: «Мэдди! Том!» Потом она бросилась к окну в передней и выглянула на улицу, снова вернулась, высунулась из окна в детской и громко, во всю силу легких начала выкрикивать имена детей. Джек тем временем спустился, чтобы проверить свою квартиру, и Фэй вслед за ним тоже побежала вниз, чтобы осмотреть свою.
Когда Фэй ворвалась в дверь своей квартиры, миссис Джеркинс уронила вязание и с шумом вскочила на ноги.
– Дети, где они? Они здесь?
Миссис Джеркинс явно смутилась. Ошеломленное выражение ее лица заставило рухнуть последние надежды Фэй.
– А разве они не с миссис Форрестер?
– Нет. Их там нет. Вы не следили за ними? Ни разу не поинтересовались ими за все утро?
– Ну… если бы я знала… – заикаясь пробормотала она.
– Это просто непростительное пренебрежение своими обязанностями! – закричала Фэй. Смертельный ужас охватил ее, она заметалась по комнатам, зовя детей. Ее голос эхом раздавался в пустом холле. На кроватях никто не спал, на подушках не было ни складочки, зубные щетки стояли сухие в стаканчике, чистые тарелки аккуратно выстроились на своих местах, куртки висели там, где и положено, возле задней двери. Все было на своих местах, все было в порядке. Только детей не было.
Вбежал Джек, столкнувшись с ней в дверях. Его лицо было мрачным.
– Внизу их нет. Нана там, а детей нет.
Фэй побледнела, она интуитивно чувствовала, что дети ни за что бы не оставили Нану одну. Она снова поднялась в бывшую детскую, Венди стояла у окна, уставившись в пространство, нервно сжимая и разжимая руки. Ее хрупкие плечи поникли. Она тихо бормотала:
– Они вернутся. Не надо беспокоиться. Он обязательно приведет их домой.
– Я хочу найти своих детей! – пронзительно закричала Фэй, привалившись к стене и спрятав лицо в ладонях. Охватившая ее паника граничила с истерикой. Все ее мечты разбились вдребезги, когда она встретилась лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром.
Ее дети бесследно исчезли.
Глава 20
У инспектора уголовной полиции Росса было усталое лицо человека, который после двадцати лет работы в Департаменте уголовного розыска города Лондона мог сказать, что видел в этой жизни все. Но даже детектив Росс оказался не готов к тому, что произошло в доме номер четырнадцать.
– Итак, вы утверждаете, что верите в то, что дети сбежали в Нетландию? – спросил он с сильным акцентом кокни[19]. Свое отношение к вопросу он позволил себе выразить лишь едва заметной кривоватой улыбкой.
– Разумеется, я в это не верю! – напряженным тоном отвечала возмущенная Фэй. – Просто так сказала Венди, когда мы вернулись.
– Миссис О’Нил, для нас сейчас самое главное сохранять хладнокровие. Вы опрашивали соседей, друзей, кого-нибудь еще, кто может знать, где дети? Куда они могли деться?
– Да, да, конечно, я все это сделала, – нетерпеливо пробормотала Фэй, думая о том, что они теряют драгоценное время на подобные бесполезные разговоры. Она сидела в детской с Венди, Джеком, инспектором Россом и двумя полицейскими в форме. На этот раз Фэй ни минуты не колебалась, вызывать или не вызывать полицию. Ей было необходимо знать, не Роб ли преследует ее и детей здесь, в Лондоне.
– Я… я знаю, что надо делать. Видите ли, я уже прошла через это однажды. Прошлой весной мой бывший муж похитил детей. Мы в то время жили в Соединенных Штатах. Дети находятся под моей полной опекой, но это не значит, что он не мог перелететь океан и похитить их снова.
– Да, конечно. Ну что ж, в таком случае это кое-что проясняет, не правда ли?
Она протянула инспектору конверт.
– Здесь вы найдете все документы для идентификации, которые я на всякий случай собрала. Здесь фотографии, отпечатки пальцев, свидетельства о рождении, паспорта, записи от дантиста, описание родимых пятен и медицинские карты. Сюда я также положила фотографию Роба О’Нила, их отца, и всю информацию о нем.
У инспектора брови медленно поползли на лоб.
– Очень хорошо. Прекрасная работа. Это поможет нам сэкономить массу времени. – Он сделал знак одному из полицейских и протянул ему папку с документами. – Похоже, мы имеем дело с родительским похищением. Оповестите все сыскные агентства. Мне нужны тщательные поиски в радиусе пяти миль от города. Проверьте, кто из иностранцев пересекал границу в последнее время, известите также поисковые агентства, паромные, железнодорожные службы и службы аэропортов. – Обращаясь к другому полицейскому, он приказал: – Спуститесь в их квартиру, покрутитесь и обнюхайте там все. Ищите все, что может показаться необычным.
Джек выступил вперед.
– Мы уже обыскали все здание. Все здесь осмотрели. Ничего не пропало.
– И кто же вы такой?
– Я друг семьи. Сосед. Живу на первом этаже.
– Понятно, – протянул инспектор. Он подозрительно сощурил глаза и пытливо посмотрел на нового подозреваемого. – А могу я узнать, где вы были прошлой ночью?
Джек скользнул взглядом по лицу Фэй и, сжав челюсти, коротко процедил:
– Нет.
– Все нормально, Джек. Мы должны полностью сотрудничать с полицией.
Джек наклонил голову и посмотрел прямо в лицо инспектору.
– Я был с миссис О’Нил. В Брайтоне.
Брови у инспектора снова поползли наверх. Затем, пошевелив губами, он записал эту информацию в свою записную книжку.
– Насколько я понимаю, миссис Форрестер сидела с вашими детьми в качестве няни во время этого… свидания?
Фэй вспыхнула, услышав эту едва завуалированную критику, и кивнула. Она взглянула из-под опущенных ресниц на Венди, поникшую около окна, – старушка все так же, не отрываясь, потерянно смотрела на нескончаемый дождь. В эти минуты она выглядела на несколько десятков лет старше, усталая, измученная тревогой. Увидев ее сейчас такой, Фэй принялась ругать себя за то, что оставила детей на ее попечение. На попечение старой женщины, которую все вокруг называли Безумная Венди. В глазах инспектора она видела хорошо читаемое сомнение в своей разумности и адекватности как матери.
– Это было всего на одну-единственную ночь, – попыталась она объяснить ситуацию. – Дети очень любят Венди, они всегда проводили с ней много времени. И никогда ничего плохого не случалось. Она всегда была такой заботливой, такой разумной. Если бы вы увидели их вместе…
– Ум-м, хм-м, – уклончиво пробормотал инспектор, что-то быстро записывая в свой блокнот.
– И конечно, здесь всегда находилась миссис Джеркинс. Их постоянная няня.
– О, вот как! И где она была?
– Внизу. Она наблюдала за ними… Дети хотели остаться с Венди. В этот день они собирались устроить праздник. – Голос у нее сорвался, она отвернулась.
Следующие несколько вопросов он адресовал Венди, вежливо стараясь отвлечь ее внимание от того, что происходило за окном. Она тяжело облокотилась на подоконник, ее лицо в этот момент показалось Фэй старым, осунувшимся, каким-то неживым.
– Миссис Форрестер, вы слышали какие-нибудь странные звуки прошлой ночью? Может быть, видели что-нибудь необычное?
Фэй задержала дыхание и обменялась с Джеком встревоженными взглядами.
– Нет, – тихо ответила Венди, по-прежнему глядя в окно. – Ничего необычного. – А затем, повернувшись к инспектору, добавила: – Просто было полнолуние.
– Вы могли бы связаться с кем-нибудь в случае необходимости?
– Разумеется, могла бы, – резко ответила Венди, как будто осаживая невежливого ребенка. – Миссис О’Нил оставила мне список номеров, по которым я могла бы позвонить. Она очень ответственная женщина. А я, может, и старая, но вполне способна поговорить по телефону, молодой человек.
Инспектор нахмурился и снова что-то записал в блокнот.
– Я также предполагаю, что все окна и двери в доме были закрыты.
– Разумеется, нет, – ответила Венди, вновь оборачиваясь к окну. – Иначе как бы Питер мог попасть сюда?
Инспектор прекратил писать и бросил на Венди острый взгляд.
– Какой еще Питер?
– Питер Пэн, разумеется. Он терпеть не может закрытых окон. Поэтому я всегда оставляю окно незапертым и открываю его, чтобы он мог сюда влететь.
Фэй закрыла глаза и тяжело вздохнула.
Инспектор тихо присвистнул через сжатые зубы, бросив на Венди внимательный понимающий взгляд.
– Сюда приходил Питер Пэн? – спросил он.
– Да, – спокойно ответила Венди.
– В эту квартиру?
– Да.
– А дети?
– Они ушли в Нетландию. С Питером. Просто с коротким визитом, разумеется. Они скоро вернутся. В самом деле, совершенно не о чем беспокоиться.
– Понимаю, – хмуро сказал инспектор, захлопывая блокнот. Он прочистил горло. – Миссис Форрестер, могу я кое-что уточнить? Вы утверждаете, что дети не ушли в Нетландию, как вы говорили раньше. Вы ведь не имеете в виду Нетландию – парк развлечений, который находится в Лондоне? Вы заявляете, что Питер Пэн, знаменитый литературный герой, влетел к вам в окно прошлой ночью и забрал детей в ту самую Нетландию? От второй звезды направо, так кажется?
Венди повернула к нему голову, решительно посмотрела в глаза и убежденно ответила:
– Да, именно в ту самую Нетландию.
Фэй закрыла лицо руками. Джек прикрыл глаза и обреченно покачал головой. Инспектор Росс наклонил голову и, отказываясь верить услышанному, уставился на Венди. Затем, видимо собравшись с мыслями, с истинно британским хладнокровием, вытащил телефон и набрал номер.
– Алло? Говорит инспектор Росс. Да, так. Дело О’Нил. Мне нужна психологическая экспертиза. Для двоих.
Спустя некоторое время в детскую ворвалась миссис Ллойд, с красным лицом и безумным взглядом. Следом за ней, но гораздо медленнее, в комнату поднялись ее муж и адвокат, высокий, тонкогубый, полный достоинства джентльмен. За ним вышагивал лысеющий, неуклюжий мужчина с красным лицом и круглыми очками, кажущимися слишком маленькими для его пухлых щек. Внимание полицейского и Росса тут же переключилось на вошедших.
– Я пришла так быстро, как смогла, – заявила Джейн Ллойд, поспешно подходя к матери.
Фэй наблюдала, как Венди приветствовала дочь короткой улыбкой, которая, как казалось, стоила ей больших усилий. Хотя до вечера было еще далеко, пришлось зажечь светильники, чтобы разогнать серую мглу ненастного дня. Тягостную тишину, царящую в комнате, нарушало лишь тихое бормотание Джейн и Венди. Фэй отрешенно подумала, что Венди к концу этого ужасного дня стала еще более бледной и прозрачной, но она не могла найти в своем сердце даже намека на сострадание к ней.
Шок, который она испытала, обнаружив исчезновение детей, сменился бешеной яростью. Она винила Венди, винила Джека, проклинала судьбу, но более всего она ненавидела себя. Как беспечна она была, позволив себе хотя бы на мгновение расслабиться. Ей надо было бы все время быть начеку, ведь она подозревала, что Роб вновь попытается украсть у нее детей. Как же она могла потерять бдительность!
Фэй прикрыла глаза ладонью, не в состоянии более смотреть на то, как Джейн утешает свою мать. Где может быть сейчас ее собственная дочь, ее малышка Мэдди?
Крупный, похожий на медведя краснолицый человек оказался старшим инспектором, что объясняло уважительное отношение к нему детектива Росса. После горячего и весьма жаркого обсуждения главный инспектор заявил, что им удалось выяснить, где находится Роб О’Нил.
– Ваш бывший муж все еще в Детройте, – проинформировал он Фэй с выражением явного неодобрения, словно обвиняя ее в том, что из-за нее было потеряно столько драгоценного времени и сил. – Он никогда не покидал Соединенных Штатов.
Из Фэй словно разом выкачали весь воздух. Она вздохнула и тихо прошептала:
– И слава богу!
– Едва ли это можно назвать хорошими новостями, – продолжал главный инспектор. – Ваш бывший, по крайней мере, представлял собой реальную угрозу. В большинстве случаев похищение детей в возрасте от трех до восьми происходит после развода. Как правило, это объясняется не столько тем, что родитель сильно привязан к детям, сколько желанием взять реванш, отомстить. Обычно нам удается найти большинство таких детей. Но, к сожалению, в вашем случае мы опять пришли к тому, с чего начали. Это очень странный случай. Нет никаких признаков насилия ни в доме в целом, ни в отдельных квартирах. И в настоящий момент у нас нет подозреваемых.
– За исключением, разумеется, миссис Форрестер, – добавил инспектор Росс.
– Что? Моя мать подозреваемая? Джордж! – вскричала Джейн Ллойд, побелев от возмущения.
– Я заявляю вам, главный инспектор, – вмешался в разговор адвокат, – если вы намерены обвинить мою клиентку в преступлении, прошу выражаться более определенно. Но для этого у вас нет никаких доказательств.
– Послушайте, у вас нет причин для беспокойства, – отвечал главный инспектор. – Ни у кого из нас не было намерения обвинять миссис Форрестер в преступлении. Мы даже не знаем, произошло ли здесь преступление, не так ли, инспектор Росс? – Он повернулся и взглянул на Росса, который мгновенно покраснел и покачал головой.
– Сэр, – попытался возразить ему Росс, – все же эта леди – единственный свидетель, а ее рассказ, по крайней мере, невероятен.
– Детектив, не могли бы вы уделить мне немного времени? – Шеф кивнул головой в сторону двери, и двое мужчин вышли, чтобы поговорить наедине.
– Вы знаете, кто эта женщина? – прошипел главный инспектор. – Это Венди Форрестер. Та самая Венди. Половина Британской империи верит, что эта женщина действительно подруга Питера Пэна. В глазах людей она настоящий бриллиант, образец для подражания. Она основала приют для сирот. Она знакома со многими весьма влиятельными людьми королевства. Сама королева нежно любит эту милую старушку. Да, черт возьми, все люди к ней так относятся. Если мы ее арестуем, тут же начнется хаос. Это дело не должно получить огласки. – Он прожег Росса взглядом. – Если, конечно, вы еще мечтаете достойно проработать до пенсии.
В глазах Росса появился испуг.
– Но это безумие. Вы уверены, что это дело вообще в нашей компетенции?
Шеф снова выразительно посмотрел на подчиненного.
– Неплохая попытка умыть руки, Росс.
– Ладно… Но что мы теперь будем делать? Мы имеем двух пропавших детей, и все указывает на эту милую старушку, сумасшедшую или нет – неважно. Я заказал психологическое освидетельствование, но это будет весьма затруднительно, скользкое это дело, сэр, с начала до конца.
Шеф согласно хмыкнул, потер подбородок, затем покашлял и вернулся в комнату, присоединившись к остальным.
– Совершенно очевидно, что миссис Форрестер не… – он понизил голос, чтобы Венди его не услышала, – не совсем в порядке. Что неудивительно в столь преклонном возрасте. Возможно, это деменция? Или рассеяность? Я полагаю, было бы разумно сопроводить ее в больницу для обследования и оценки ее состояния, а? В ее же собственных интересах? – Он покровительственно кивнул Джейн Ллойд, которая смиренно склонила голову в знак согласия, а затем посмотрел на ее адвоката, ожидая подтверждения своего предложения. Мистер Риз-Джонс ответил громким фырканьем и резким кивком.
Однако Венди отчаянно не хотела никуда уезжать. Когда полицейский попытался мягко вывести ее из комнаты, она начала сопротивляться, отпихивать его, попыталась вырваться, всем своим существом стремясь к окну, словно маленькая птичка с перебитым крылом, пытающаяся вырваться из лап хищника.
– Нет, уберите от меня руки. Пожалуйста. Вы не понимаете! Вы должны позволить мне остаться! – неистово кричала она. – Он сказал, что вернется ко мне! Я должна быть здесь! Должна! Вы не можете увезти меня отсюда!
Возле самой двери она все-таки вырвалась из рук полисмена и, пробежав через комнату, изо всех сил вцепилась в руку Фэй. Ее глаза сверкали ярче обычного, она устремила на женщину настойчивый требовательный взгляд.
– Фэй, девочка моя, вы должны всегда держать окно открытым!
Фэй была больше не в состоянии выносить эту сцену, она отвернулась, освободилась от хватки Венди, ее плечи поникли в отчаянии.
Венди уронила руки, последние крохи энергии покинули ее слабое тело. Подошедший к ним полицейский взял Венди за локоть, накинул ей на плечи шаль и вывел, словно несчастного, одинокого ребенка, из комнаты.
Джейн Ллойд громко застонала, в ее глазах вспыхнула отчаянная тревога при виде такого обращения с ее матерью.
– Она же совершенно безобидная, – закричала она, обращаясь к инспектору, и, вытащив платок, громко зарыдала. – Стыдитесь! Единственное, что моя мать всегда хотела, это чтобы дети ее любили! Разве это преступление? – Она повернулась к главному инспектору. – Дети ведь очень легковерны. Вы же знаете. Они верили, что истории, которые она им рассказывает, происходили на самом деле! Так же, как и я верила, когда была ребенком. И как верили мои дети и мои внуки. Они все приходили сюда, в эту комнату, чтобы хоть на несколько драгоценных часов погрузиться в выдуманный ею мир!
Муж Джейн топтался рядом с ней, неуклюже стараясь ее поддержать, он протянул ей свой чистый платок, забрав ее, вымокший от слез. Джейн Ллойд громко всхлипнула, затем подобралась и, грозно сверкая глазами и с возмущением указывая на Фэй пальцем, воскликнула:
– Это все ее вина! Миссис О’Нил поощряла иллюзии и заблуждения моей матери. Несомненно, дети миссис О’Нил тоже верили ее рассказам. Их дом всегда был несчастливым, неустроенным. – Она многозначительно посмотрела сначала на Фэй, потом на Джека. – Все было очень подозрительно… Сиделка моей матери была также няней ее детей. И то, что она рассказывала мне… Это просто возмутительно! Двери всегда были открыты. Если хотите знать мое мнение, то меня совершенно не удивляет, что эти несчастные дети сбежали из дома. Ни малейшего удивления!
– Как вы смеете! – закричала Фэй, вставая. Она почувствовала, как Джек сильнее сжал ее плечо. – Это меня ничуть не удивляет, что вы наконец добились того, чего хотели. Вы избавились от Венди. Теперь этот дом полностью принадлежит вам!
– Нет! Не таким образом! Никогда я не хотела, чтобы так произошло! Я же предупреждала вас! – закричала Джейн, осуждающе наставив палец на Фэй и Джека одновременно. – Я говорила вам, что, если вы не остановите это безумие, случится что-нибудь ужасное! И так и произошло. Я была права. Это вы виноваты во всем! – Она была полностью сломлена всем случившимся, ей даже потребовалась помощь мужа и адвоката, которые буквально под руки вывели ее из бывшей детской.
Джек был в ярости. Он подошел еще ближе, обнял Фэй за плечи и притянул ее к себе.
– Разумеется, ты ни в чем не виновата. Здесь никто не виноват, и никто не смеет тебя ни в чем обвинять. Пойдем, спустимся вниз. Надо подышать воздухом.
Но Фэй была безутешна. Слова Джейн Ллойд проникли прямо ей в сердце, чувство вины захлестнуло ее. Она и сама себя во всем винила. Она совершила ужасную ошибку, думала она, выходя из комнаты, еле-еле переставляя ноги. Мы сами принимаем все решения, сказала она как-то Джеку. Это правда. И теперь ей придется жить с последствиями своих ошибок.
Когда село солнце и в доме начали сгущаться мрачные тени, Фэй ушла от монотонно бубнящих о чем-то полицейских в холле и словно сомнамбула прошла по погруженным в могильную тишину комнатам своей квартиры. Одно за другим она закрыла и заперла все окна во всех комнатах.
Глава 21
Джек очень не любил чувствовать себя беспомощным. Он был человеком действия. И конечно, он мог кое-что сделать, чтобы помочь Фэй. Слишком много вопросов нужно было решить.
Вернувшись к себе, он сразу же позвонил частному детективу и попросил его раздобыть любую возможную информацию, какую можно раскопать на Венди Форрестер, а также все документы, которые касались ее личности. Несмотря на эксцентричность и нелепость ее рассказа, факт остается фактом – она была последней, кто видел детей. Возможно, в ее прошлом было что-то такое, что могло бы дать разгадку, куда она могла отправить Мэдди и Тома.
На следующий день Джек открыл дверь детективу Фарнсуорси. После обмена обычными приветствиями они сразу же приступили к делу.
– Я еще не закончил просмотр всех документов из приюта для мальчиков, – сказал агент, – но обнаружил кое-какую любопытную информацию. Правда, меня весьма тревожит тот факт, что я просто не знаю, что с ней делать.
– Давайте посмотрим, что у вас есть.
– Да, конечно, сэр. Я только прошу вас выслушать все до конца, вне зависимости от того, насколько странной или нелепой вам покажется моя информация.
– Да-да, конечно. Я обещаю. Рассказывайте.
Фарнсуорси откашлялся и сверился со своими записями.
– Начну с того, что девичья фамилия Венди была Дарлинг. Ее отец Джордж, мать Мойра, а два ее брата…
– Дайте угадаю. Майкл и Джон.
– Совершенно верно. В настоящее время покойные, как это ни печально. Они росли в этом самом доме. У них была собака, сенбернар по имени Нана. Как и ваш щеночек.
Джек наклонился и потрепал Нану по голове. Щенок завалился на спину и вполне осмысленно посмотрел на Джека.
– Удивительное совпадение.
– Да, сэр. И совпадения на этом не заканчиваются, – сказал Фарнсуорси, придвинувшись на край своего стула. – Сэр Джеймс Барри, автор историй о Питере Пэне, в действительности какое-то время был их соседом.
Джек перестал гладить Нану и, повернув голову, пристально посмотрел на детектива.
– Кроме шуток?
– Он часто играл с детьми Дарлингов и с их соседями – мальчиками Дэвисов, – продолжал Фарнсуорси. – Согласно полученным сведениям, Барри часто брал детей в Кенсингтонские сады, там они плавали на лодках, играли в пиратов и все такое прочее. – Фарнсуорси снова сверился с записями. – Джордж Дарлинг был судебным адвокатом и весьма влиятельным человеком. Закрытая средняя школа, Итон, – сказал он гордо с видом человека, который и сам явно там учился. – Мистер Дарлинг не слишком обращал внимание на Барри. Он просто не придавал никакого значения этому невысокому, ребячливому шотландцу, который мог шевелить ушами и, казалось, получал удовольствие, играя в детские игры и потакая детским шалостям. Тем ужаснее была их ссора после происшествия.
– Какого происшествия? – насторожился Джек.
В глазах детектива вспыхнуло понимание.
– Да, в самом деле, это действительно любопытно. Имеются полицейские отчеты, датированные временем, когда Венди было около восьми лет. По всей видимости, одной сентябрьской ночью все трое детей Дарлингов, Майкл, Джон и Венди, пропали из дома. Вся эта история держалась в тайне. Но, – он наклонился к Джеку, – Джордж Дарлинг обвинил Барри в похищении детей. Барри был ни в чем не виноват, разумеется. В тот вечер, когда пропали дети, он был в театре, где шла репетиция одной из его пьес. Но разразился большой скандал, и после этой истории отношения между Дарлингами и этим писателем не могли оставаться прежними. Такое не забывается.
Взволнованный Джек вскочил на ноги.
– Так что же тогда произошло?
– Барри уехал. В Суррей.
– Нет, нет, не с Барри. Что случилось с детьми?
– О да, конечно. – Детектив откашлялся, опираясь руками о бедра. Он выпрямился на стуле и многозначительно посмотрел на своего собеседника.
– В документах сказано, что дети благополучно вернулись домой. Миссис Дарлинг сообщила, что она однажды вечером зашла в детскую, чтобы посидеть там и поплакать, и увидела, что все дети спокойно спят в своих кроватях, словно ничего не случилось.
Пораженный Джек снова сел на стул и тряхнул головой.
– Я в это не верю.
– Но это правда. Почитайте эти документы. – Он протянул Джеку фотокопии полицейских отчетов.
Джек взял и быстро просмотрел документы. Затем поднял голову и скептически взглянул на детектива.
– Здесь говорится, что дети утверждали, что отправились путешествовать в Нетландию с мальчиком по имени Питер Пэн. – Он вернул документы и откинулся на спинку стула. – Но это совершенно невероятно! Как могла эта небылица попасть в полицейские отчеты?
Фарнсуорси пожал плечами:
– Я могу лишь предположить. Джордж Дарлинг, скорее всего, не хотел огласки и предпринял определенные шаги. Кто осудит его за это? Имейте в виду, что в то время не проявляли слишком много сочувствия к тем кошмарам, которые могли случиться с похищенными детьми. Я вижу эту ситуацию так – отец просто попытался защитить своих детей. Они ведь могли стать отверженными, особенно юная мисс Венди, и всю жизнь страдали бы от этого. Поэтому они все держали в секрете. Я разыскал эти отчеты потому, что раскапывал все записи, касающиеся Лондонского приюта для мальчиков. Миссис Форрестер держала копии этих отчетов среди своих личных документов.
– Так что можно сказать, Барри подставил Дарлингов, когда включил всю эту историю в качестве эпизода в свою книгу?
– Да, именно так это и выглядит.
– С трудом в это верится, не так ли?
– Конечно, – нахмурился Фарнсуорси. – Никто так и не узнал, где все это время находились дети.
Джек промолчал. Они оба думали о последствиях трагедии, которая могла произойти с детьми.
Фарнсуорси задумчиво потер подбородок.
– Я, конечно, ни в коей мере не психолог, но кое-что на эту тему читал. Могу предположить, что бедняжка мисс Венди придумала эту историю про Питера Пэна, чтобы блокировать в памяти все те ужасы, которые на самом деле произошли. И в результате этой травмы у нее могли возникнуть сложности в понимании того, где кончается реальность и начинаются фантазии. Это мое личное мнение, сэр. Это хоть как-то может объяснить то, что происходит с миссис Форрестер сейчас.
Джек вновь вскочил на ноги, ему было трудно усидеть на месте.
– Она полностью поверила в свои фантазии или все еще помнит… ну, что-нибудь.
– Кое-что помнит, надеюсь.
– Вы знаете, – сказал Джек, расхаживая по комнате и крутя пальцами, – есть еще одно возможное объяснение, раз уж мы рассматриваем разные теории. Возможно, что дети были похищены… э… – он откашлялся, – пришельцами.
Глаза Фарнсуорси расширились от изумления.
– Пришельцы? Вы имеете в виду маленьких зеленых человечков, сэр? – Он тяжело сглотнул; было очевидно, что обсуждать подобную теорию он мог разве только из вежливости, чтобы не обидеть собеседника. – Ну… вы, конечно, ученый, – сказал он, немного запинаясь, – но о вещах такого рода могут рассуждать на полном серьезе только в желтой прессе или в этой, как ее? Ах да, научной фантастике. Но только не настоящие ученые.
– Вы не правы. Это зависит от того, кого называть настоящим ученым. Наш разум может быть открытым или закрытым. Я имею в виду, что можно постараться хоть чуть-чуть открыться и подумать о некоторых необычных вещах. Венди говорила со звездами. Она утверждала, что вылетела через окно, когда была ребенком. И, кстати сказать, вы знаете, что многие из контактеров утверждают, что они были похищены в детском возрасте? И теперь Венди говорит, что дети О’Нил вылетели через окно. Через то же самое окно! Вылетели – это ключевое слово. Если следовать вашей теории, Венди заблокировала воспоминания о своем похищении и, как защитный механизм, трансформировала их и вместо пришельцев придумала кого-то другого, того, кого мог принять ее разум. Например, мальчика. Скажем, по имени Питер Пэн.
Фарнсуорси почесал в голове, снял очки и протер стекла.
– А космический корабль пришельцев – это и есть Нетландия? Хм-м, интересно. В этом есть своя логика.
– Не нужно использовать логику, детектив. Она блокирует разум. Хоть немного приоткройте его. Кто сказал, что Венди страдает от галлюцинаций? Кто сказал, что некий Высший разум, назовем его Богом, не может прийти к нам в виде мальчика? Или ангела? Или в виде чего-то такого, что заставит нас, простых смертных, понять и принять некое послание. Мы придумываем истории, сказки, мифы, которые пережили и еще переживут многие поколения; но на протяжении всей истории человечества это послание постепенно раскрывается и обретает смысл.
Фарнсуорси пристально, изучающе посмотрел на Джека, ему явно было не по себе.
– Все это меня очень смущает, сэр. Вся эта хрень с Питером Пэном, это ведь всего лишь сказка, разве не так?
Читать бесплатно другие книги:
