Эффект Врат Орехова Анна
Гуроу молча взирала на рисунок. Она не пыталась улыбаться или удивленно хлопать глазами, теперь её лицо не выражало никаких эмоций.
– Скажите, – продолжал напирать Расэк. – Вилеу сама заглянула к вам после саммита? Или вы столкнулись в комнате Мирелка?
– Я уже сказала вам, детектив. Мы с Вилеу никогда не встречались.
– Что-то мне подсказывает, – заметил Николай, – что наша гостья не до конца откровенна.
Гуроу смерила его презрительным взглядом. Расэк тем временем аккуратно свернул рисунок и спрятал его в карман.
– Почему вы отрицаете очевидное, Гуроу? – Он сделал паузу, ожидая реакции госковчанки, но та снова принялась поглаживать пуф. – Осмелюсь предположить, что Вилеу заглянула к вам сама. Видимо, Мирелк сообщил ей про летящий к Госке астероид, и она поняла, что обязана хоть кому-то рассказать о том, что выяснила на Коц-Црое.
– Вы меня утомили. – Гуроу мученически закатила глаза. – Ну сколько можно обсуждать одно и то же? Я в глаза не видела эту вашу Вилеу!
Расэк улыбнулся, госковчанка явно нервничала, а значит, в любой момент могла совершить ошибку.
– Наверняка Мирелк твердил о Создателях, которые все предусмотрели, – наседал он. – Наверняка говорил, что вам не стоит волноваться, что, возможно, и для Госки отыщется другой выход. Коц-Црой же по праву принадлежал миванцам. Но вас это не волновало. Вас заботила судьба собственной расы. Нельзя было допустить, чтобы еще хоть кто-то узнал, что Мивана и Коц-Црой – одна и та же планета.
Пару секунд госковчанка сверлила его пронзительным взглядом, а потом вдруг откинулась в пуфе и закрыла глаза.
– Надеюсь, вы больше никому не успели рассказать весь этот бред, – прошептала она.
– Бред? – изумился Николай. – А как же рисунки Мирелка? А как же вулканический пепел, обнаруженный на Коц-Црое? А как же землетрясение и кирпи, которые произрастают на Миване?
Гуроу посмотрела на него как на несмышлёного ребёнка:
– Мой ми-и-илый землянин, прекратите нести чушь. Разведывательной экспедиции не бу-у-удет. Мы переселимся на Коц-Црой, а миванцы разбреду-у-утся по межгалактической сети-и-и. Думаете, другие расы позволят нам погибнуть, когда астероид уничто-о-ожит Госку? Думаете, одного испытания для нас мало?
Расэк не знал, как события развернутся дальше. Планете грозит катастрофа, это очевидно. Но очевидно и то, что из-за трагедии Госки не должны страдать миванцы.
– Думаю, межпланетное сообщество отыщет другой выход, – мягко сказал он.
Гуроу подалась вперед и положила ладонь на его запястье.
– Послушайте, детектив, вы невероятно умны, я это вижу! Думаю, мы сумеем договориться. – Она говорила быстро, снова позабыв о привычке растягивать слова. – Я готова рассмотреть любые варианты. Чего вы хотите? Денег? Славы? Я сегодня же отпущу домой вашу земную подругу! Я не говорю, что вы правы, нет. Но этим мыслям нельзя давать ход. Нельзя, чтобы все вокруг начали сомневаться. Коц-Црой – наша планета. И это… наш единственный шанс!
Расэк покачал головой и собрался было ответить, но Гуроу еще сильнее сжала его запястье.
– Подумайте, детектив. Цивилизация Миваны только начала развиваться. А мы… мы уже столько всего достигли. Неужели вы предпочтете их расу нашей?
Она смотрела ему прямо в глаза, и в этом взгляде было столько мольбы, что будь на месте Расэка любой другой ирбужец, он наверняка бы засомневался. Но Расэк слишком хорошо знал, каково это: принадлежать к расе, которую бросили на произвол судьбы. Он всё ещё помнил торнорцев, обреченных терять разум на проклятой планете. Всё ещё видел сны, в которых с безразличным видом собирает разноцветную пирамидку.
– Скажите, как вам удалось перетянуть на свою сторону других дипломатов? Как удалось убедить их голосовать против разведывательной экспедиции?
Гуроу разжала пальцы, выпуская запястье Расэка.
– Вам лучше задать этот вопрос Кербергу. – Теперь в её голосе звучали угрожающие нотки. – Уверена, в отличие от Мирелка, он сделает правильный выбор. А вы, – она перевела взгляд на Николая, – поговорите с Серхатом. Думаю, он лучше меня объяснит, почему Земле стоит молчать.
Николай бросил на Расэка вопросительный взгляд, а Гуроу тем временем поднялась с пуфа и двинулась к Вратам.
– Что касается уби-и-ийства, – к ней вернулась прежняя манера растягивать слова, – я прекрасно понимаю, что вы тут устро-о-оили. Мой ми-и-илый детектив, как это наи-и-ивно пытаться записать признание того, кто всю жи-и-изнь провёл под надзором.
Она хихикнула и с нежностью погладила бордовую арку.
– Не ду-у-умайте, что мы сдадимся так просто. Миванцы могут искать дорогу на Коц-Црой, добираться туда по воздуху или морю. Но ни один из этих дикаре-е-ей не пройдет нашими Вратами!
Расэк запустил ладонь в волосы. Неужели она собирается уйти? Как быть? Пообещать что-то взамен? Блефовать, утверждая, что у него есть другие улики? В голову, как назло, не приходило ни одной здравой мысли. Он запоздало понял, что вся эта ловушка с самого начала была обречена. Гуроу права: госковчане слишком долго жили под надзором, а он – наивный дурак, если рассчитывал, что она вслух признается в убийстве.
– Увидимся на Го-о-оске, – пропела Гуроу и шагнула во Врата.
Все было кончено. Расэк застонал, понимая, что упустил шанс освободить Алису. А в следующий миг случилось то, чего никто из них не ожидал. Гуроу прошла под аркой, но по-прежнему оставалась в комнате. Она обернулась и снова шагнула во Врата. Ничего не произошло. Они всё ещё втроём находились в здании Перехода.
– Твою мать, – первым опомнился Николай, – Врата её не пустили!
Глаза Гуроу окрулились.
– Нет, – прошептала она, снова проходя под аркой. – Нет!
Все попытки были тщетны. Ещё ни разу за всю историю межгалактической сети Врата не меняли принятого решения. Гуроу не смогла пройти на Госку, а значит, до конца дней ей суждено было оставаться на безжизненной планете.
Глава 25. Ультиматум
В первые несколько секунд Расэк застыл, ошарашенно глядя на Врата. Только что на его глазах произошло то, чего он боялся больше всего на свете. Сердце больше не ускоряло ход, оно, казалось, застыло и не билось вовсе. Звуки исчезли, по коже пробежал мороз. Инородная арка как ни в чём не бывало переливалась бордовым, а рядом с ней прямо на полу сидела Гуроу. Видимо, беспомощно сползла вниз, осознав, что случилось.
– Странное ощущение, – еле слышно проговорил Николай. Похоже, он тоже был ошеломлен произошедшим. – Как будто Врата решили вмешаться.
Расэк изумлённо посмотрел на него.
– Решили вмешаться… – пробормотал он, понимая, что земной шпион, скорее всего, недалёк от правды.
Не могли Врата закрыться просто так, слишком уж вовремя всё случилось. Во всём этом угадывалось явное послание Создателей: «Не смейте противиться нашей воле». Они подготовили для миванцев путь к спасению, но Гуроу вздумала разыграть собственный сценарий. Урок – вот что это было, назидание прочим разумным. Но если они решили вмешаться, значит…
– Они контролируют Эффект Врат, – прошептал Расэк, не веря собственным словам.
Но всё сходилось. Даже ему, противнику теории всемогущества высшей расы, сложно было найти другое объяснение. Он снова посмотрел на бордовую арку и вдруг осознал, что Врата – это не просто проход с одной планеты на другую. С их помощью Создатели наблюдают за жизнью своих подопечных и при необходимости вмешиваются в процесс. Выходит, Эффект Врат – вовсе не спонтанное, не поддающееся объяснению явление, им кто-то управляет. Догадывается ли этот кто-то о существовании обычного ирбужского детектива? Скорее всего, нет, по крайней мере до тех пор, пока тот не вмешается в высшие планы.
Ещё ни один переход не давался Расэку так просто. Нет, он не перестал бояться Эффекта Врат, но теперь страх сделался осознанным, как перед прыжком в воду с пятиметровой вышки, когда знаешь: дно изучено, препятствий нет, делай всё правильно и ничего не случится. Эффект Врат перестал казаться непредсказуемым явлением, а то, что подчинялось логике, можно было держать под контролем.
Вернувшись на Госку, он прямиком отправился к Кербергу. Пришло время вызволять Алису.
– Нда-а-а, – протянул старик, закидывая в рот уже третью конфету.
Расэк рассказал обо всём, что сумел выяснить, в том числе о Гуроу, которая начала торговаться, как только осознала безвыходность своего положения. Она быстро смекнула: единственное, что теперь связывает её с внешним миром, – это Врата, ведущие на Госку. Однако после падения астероида эта связь будет уничтожена. Значит, её ожидает голодная смерть на безжизненной планете, а такой расклад госковчанку не устраивал. Она согласилась признаться в убийстве Мирелка и Вилеу, но настаивала, чтобы её перевезли к Вратам, ведущим на Землю, где люди должны будут построить для нее персональную тюрьму. Далее шёл список требований к месту заключения, в котором среди прочего значились: ежедневное наполнение пищевого автомата, затемняющие экраны и телеграф.
– Нда-а-а, – повторил Керберг. – И что по этому поводу думают земляне?
Расэк пожал плечами:
– Не знаю, Николай сейчас общается с Серхатом.
Керберг закинул в рот очередной розовый шарик.
– Думаю, они сделают всё, что она просит. Да и госковчане найдут способ переправить её ко вторым Вратам. Но этот случай с Миваной… да… это очень многое объясняет.
Расэк кивнул и поднялся.
– Я составлю подробный отчет. А сейчас, извините, мне нужно быть в другом месте.
Он уже минут двадцать провёл в комнате ирбужского дипломата, с нетерпением ожидая, когда закончатся все формальности и можно будет отправиться в тюремный сектор. Он хотел лично сообщить Алисе хорошие новости.
– Да-да, детектив, идите. Вы, конечно, ослушались моего прямого приказа, да… Но я закрою на это глаза, только подобное впредь не должно повториться.
Расэк посмотрел на старика сверху вниз. Похоже, тот решил не замечать того факта, что именно нарушение приказа позволило выявить истинного убийцу.
– Вот и прекрасно! – Керберг явно воспринял его молчание за согласие и тоже поднялся с кресла. – В таком случае у меня к вам будет ещё одна просьба.
Он бросил пакетик с конфетами на полупрозрачный столик и вытер ладони о брюки.
– Знаете, детектив, эта история открывает нам отличные перспективы, да. Я, пожалуй, тоже пообщаюсь с Серхатом. А вас пока попрошу никому больше об этом не рассказывать.
Расэк вопросительно вздернул брови:
– Вы что же планируете скрыть от миванцев, что Коц-Црой на самом деле принадлежит им?
Керберг задумчиво пожевал губами:
– Ну не то чтобы скрыть. Придержать на время, да… думаю, земляне со мной согласятся. – Его лицо осветила довольная улыбка. – Подумайте, сколько возможностей это открывает! Речь идёт не только о холодном ядерном синтезе, да. Мы вытрясем из этих мохнатых все секреты! Ради Коц-Цроя они отдадут нам всё!
Он двинулся к двери, мягко подтолкнув Расэка в спину, так что тому пришлось идти рядом.
– А их поезда! – Продолжал распинаться Керберг. – Технология строительства секторов, ободы, в конце концов! Сколько возможностей, детектив! Сколько возможностей…
– Я так понимаю, насчёт холодного ядерного синтеза вы уже договорились?
Наконец Расэк понял истинную причину, по которой старик не стал предъявлять обвинения Серхату. Дело было не в дипломатической солидарности или недостаточности улик. Дело было в тонком политическом расчёте.
– Правильно мыслите, детектив. – Керберг по-отечески похлопал его по спине. – Гуроу пыталась сделать вид, что ей плевать на разведывательную экспедицию, но я сразу понял: она неспроста интересуется тем, как именно я намерен голосовать, да… Потом она предложила оставить Серхата в покое и переложить всю вину на… – Он сделал паузу и печально покачал головой. – Теперь я вижу, как ловко она всё провернула. Бедная ваша подруга! Мне жаль, что так вышло, да, но улики и впрямь указывали на неё. Признаться, я тогда не понимал, почему для Гуроу это настолько важно. Однако мне представился великолепный шанс: проголосовать против разведывательной экспедиции и забыть, что кирпи были у земного дипломата, а взамен получить технологию, способную решить наш энергетический кризис! – Он остановился у двери и посмотрел на Расэка. – Теперь понимаете, почему это нужно сохранить в секрете? Вы откопали информационный клад! Я пообщаюсь с госковчанами и постараюсь продать наше молчание по максимальной цене.
Расэк отступил на шаг, чтобы рука Керберга больше его не касалась. Он не мог поверить, что старик действительно готов торговаться, когда речь идёт о жизни целой миванской расы.
– А что будет с расследованием? Или за умеренную плату можно скрыть даже имя истинного убийцы?
Глаза Керберга сузились, он явно собирался сказать в ответ что-то колкое, а потом вдруг заулыбался и погрозил пальцем:
– Ах вот оно что! Так бы и сказали, детектив, что волнуетесь за свою земную подругу. А я уж было начал переживать… Нет, с убийством как раз всё ясно. Гуроу, как и собиралась, возьмет вину на себя, но мы умолчим о мотиве.
Он поскрёб родимое пятно на щеке и с мечтательным видом добавил:
– Я уже вижу эту картину. Госковчане получат свой ненаглядный Коц-Црой, а когда астероид упадет на Госку, мы сообщим миванцам, что, оказывается, на их планете есть пригодные для жизни земли, да. Возможно, даже поможем их отыскать. Представьте, как удивятся наши мохнатые соседи, когда стая дикарей доберется до их рая!
Расэк почувствовал, что ему противно находиться с Кербергом в одной комнате. Он ткнул пальцем в светящуюся полоску двери, и в стене образовалось прямоугольное отверстие. Но старик, судя по всему, вообразил, что нашёл единомышленника, а потому продолжал разглагольствовать:
– Не волнуйтесь, детектив! Все наши договоренности остаются в силе. Освобождение земной девчонки, лечение вашей мамы, повышение до начальника отдела – вы всё это заслужили. Только я ещё раз предупреждаю: не вздумайте болтать.
Расэк вышел в коридор и бросил напоследок:
– Простите, Керберг, но я не намерен искажать факты. Все эти политические игры не для меня. Миванцы должны знать правду.
Старик пристально посмотрел на него:
– Вы не поняли, детектив. Это не просьба. Я отдал приказ! – Он наставил на Расэка липкий от конфет палец. – Предупреждаю: если хоть кто-нибудь узнает о Коц-Црое, я не только лишу вас работы! Я лично позабочусь о том, чтобы вашей маме никогда не выделили квоту. Вы этого хотите? Подумайте хорошенько, прежде чем строить из себя героя!
Расэк не сомневался: у старика достаточно полномочий, чтобы выполнить угрозу. Он глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки, и процедил сквозь зубы:
– То есть моему молчанию вы уже нашли приемлемую цену?
Палец Керберга снова ткнул его в грудь.
– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне! Думаете, мне легко даются подобные решения? Я делаю свою работу, детектив! А вам советую делать свою!
Расэк не успел ответить. Раздался шелест, и в стене напротив образовалось прямоугольное отверстие. В коридор вышел миванец Шой. Он, не моргая, уставился на Расэка, потом перевёл взгляд на Керберга, и что-то недоброе промелькнуло в этом взгляде.
– Ррркясь, – прорычал Шой.
Слово было незнакомым, но судя по интонации, миванец вряд ли пожелал доброго утра. На секунду Расэку показалось, что вождь готов впиться Кербергу в глотку: миванец сжал кулаки и не переставал буравить старика взглядом.
Керберг изобразил на лице вежливую улыбку:
– Здравствуйте, вождь! А я был уверен, что вы покинули Госку!
Шой прорычал что-то ещё и отвернулся в сторону общего холла.
– Вы говорить новость или нет? – рявкнул он, и Расэк понял, что на этот раз миванец обращается к нему. – Не могу ждать больше. Я уходить на Мивана.
Керберг придержал Расэка за локоть и прошептал ему в самое ухо:
– Предупреждаю в последний раз. Я очень не хочу этого делать, но если вы скажете этому дикарю хоть слово, можете забыть и о карьере, и о квоте на операцию.
Он провёл по воздуху пальцем, и дверь перед ним с тихим шелестом закрылась. Расэк посмотрел на миванского вождя, тот по прежнему избегал взгляда.
– Говори! – потребовал Шой. – Я уходить на Мивана, хочу видеть дочь.
Расэк запустил ладонь в волосы. «И зачем только я во всё это ввязался!» Как бы он хотел не знать всей правды, не ощущать ответственности, о которой не просил. В его силах было спасти более миллиона разумных, вернуть им по праву принадлежащий дом. Но и на другой чаше весов лежало слишком много.
Керберг повторял ошибку Гуроу: решил воспротивиться воле Создателей и обречь миванцев на верную гибель. Ему плевать, что женщины и дети будут задыхаться от вулканического пепла, пока все вокруг ищут выгоду для собственной расы.
Расэка не волновали тайны, которые Керберг сможет выторговать у мохнатых. Его даже не заботила судьба госковчан, потому как он не сомневался: Создатели и им уготовили спасение. Расэк уже догадывался, какое именно, сумел-таки разгадать второй рисунок Мирелка. Его не беспокоила и собственная карьера, наверняка и с ней можно будет что-нибудь придумать. Вот только одну проблему Расэк никак не мог решить. Салламека. У него остался единственный шанс спасти маму. Один-единственный шанс. И тот безжалостно забирала спецслужба его собственной планеты.
Глава 26. Судьба Госки
Вопросам журналистов не было конца:
– Что вы намерены предпринять?
– Когда начнутся переговоры с Гоской?
– Как на эту новость отреагировали земляне?
Шой отвечал не спеша, похоже, тщательно обдумывал каждое слово. Сибилла стояла рядом, смущенно перебирая камушки на браслетах, и переводила речь миванского вождя:
– Моя главная задача – переправить на Коц-Црой тех, кто не смог пройти Вратами. Поэтому я сегодня же попрошу межпланетное сообщество помочь нам определить направление, в котором следует искать новые земли. А затем мы отыщем способ туда добраться. Земляне, как и прежде, выразили готовность всячески нам помогать. Что касается госковчан, уверен, они пойдут нам навстречу и не станут ограничивать доступ к Вратам. Мы, в свою очередь, не будем возражать, если кто-то из них захочет переселиться на Коц-Црой. Мы совсем не против жить по соседству.
Расэк готов был поспорить на что угодно, что Сибилла смягчает перевод. Лицо Шойя выглядело чересчур грозно, вряд ли он и в самом деле использовал фразы вроде «попрошу помочь», «пойдут нам навстречу» и «не будем возражать».
– Надеюсь, у тебя имеется кругленькая сумма в банке, – шепнул Николай. – После этого нас точно уволят.
– Разумеется, – кивнул Расэк. – Только не нас, а меня. Ты же не успел нарушить секретность.
Они стояли позади толпы, пока Шой с Сибиллой давали интервью журналистам.
– Думаю, мне тоже достанется, – не унимался Николай. Однако вид у него при этом был очень даже довольный. – Наверняка Серхат с Кербергом только-только перешли к обсуждению плана по захвату мира. А тут такой облом!
– Главное, чтобы они освободили Алису, – пробормотал Расэк. – Остальное как-нибудь наладится.
Он прекрасно понимал, что обманывает сам себя. Ничего не наладится, это невозможно. Его уволят с работы, а мама… он будет бороться до конца, вот только есть ли хоть малейшая надежда? Рассказав обо всём Шойю, он поставил крест на экспериментальной операции. Но разве можно было поступить иначе? Разве мог он заплатить судьбой целой миванской расы за жизнь одного разумного, пусть даже самого дорогого и любимого на свете?
– Освободят, – ухмыльнулся Николай. – Я об этом позабочусь.
Расэк удивленно вскинул брови, а земной шпион невинно добавил:
– Я тоже успел кое с кем пообщаться.
«Хоть одна хорошая новость», – подумал Расэк, однако настроение лучше не стало. Он чувствовал себя на краю бездонной пропасти: выхода нет, в какую сторону ни подайся. А путь назад он отрезал сам, когда сделал выбор в пользу миванцев.
Журналисты продолжали наседать, но, судя по физиономии Шойя, он получал от этого удовольствие.
– Вы верите, что вашу расу спасли Создатели?
– Как вы намерены организовать переселение на Коц-Црой?
– Что теперь будет с Гоской? Почему Создатели и здесь не открыли новые Врата?
– Что будет после падения астероида? Где теперь будут жить госковчане?
– Хороший вопрос, – прокомментировал Николай. – Жалко мохнатых. Неужели им вместо миванцев придётся расселяться по межгалактической сети?
«Что теперь будет с Гоской?» – Расэка тоже занимал этот вопрос. Особенно после того, как в голову пришла одна безумная идея. И чем больше он о ней думал, тем больше убеждался, что и тут Создатели оказались на шаг впереди.
– Я пойду, – шепнул он Николаю. – Нужно ещё кое-что проверить.
Он вышел в общий холл и направился в свою комнату. Через три минуты ожидалась новая порция сообщений телеграфом. Расэк надеялся получить письмо из департамента космических изысканий Ирбуга, их ответ должен разъяснить оставшиеся вопросы.
С самого детства ему внушали: Создатели всегда и всё предусматривают. Так рассуждала мама, об этом твердили учителя, в этом не сомневались одноклассники и коллеги. Расэк же всегда скептически относился к подобным заявлениям. Да, Врата на Торноре появились в тот самый миг, когда у цивилизации, казалось, не осталось шансов. Да, находились и другие примеры, подтверждающие эту теорию. Ирбужцы яростно защищали свою точку зрения и не переставали указывать на Донток, где послание от Создателей явилось очень даже кстати. Ещё бы несколько дней, и воинствующие силы, желая доказать своё главенство, уничтожили бы планету.
В подобных примерах Расэк видел лишь попытку отстоять убеждения. Каждый готов бороться за собственную веру, приводя доказательства, которые наблюдателю со стороны покажутся полным бредом.
Однако он больше не мог закрывать глаза на факты. Врата на Миване появились за три года до катастрофы, чуть позже открылись Врата на Коц-Црой. Глупо отрицать очевидное: Создатели снова позаботились о спасении целой цивилизации. Но если они и впрямь пекутся о выживании всех видов разумных, неужели не предусмотрели выход и для Госки?
Расэк вошёл в свою комнату и уселся на белый пушистый ковёр, оперевшись спиной о боковину дивана. Рядом лёг рисунок Мирелка: точка, окружённая пунктирной линией. Чем больше Расэк думал о документах, найденных в комнате Мирелка, тем больше убеждался: учёный догадался, какое спасение для Госки уготовила высшая раса.
В голове крутились слова из послания Создателей: «Прекратить полёты к другим планетам». Почему они выдвинули это требование? Боялись, что в один прекрасный день кто-то отыщет их собственный дом? Или же всё гораздо сложнее…
Расэк вспомнил, что полгода назад Алиса общалась с Торнором – искусственным разумом, уничтожившим цивилизацию его предков. Тогда Торнор признался, что не способен покинуть планету. Все знали, что механизмы не способны самостоятельно проходить во Врата, пронести их мог только разумный, осознающий суть перехода. Но Торнор говорил о другом: «К сожалению, дорога в космос оказалась для меня закрытой». Полгода назад Расэк не придал этому значения, но после истории с астероидом он посмотрел на рассказ Алисы с другой стороны. Если даже самый могущественный разум не сумел отыскать лазейку, значит, Создатели действительно всё предусмотрели.
Обод издал металлический лязг, сообщая о новом письме. Дрожащим от волнения пальцем Расэк вывел текст на персональный экран и принялся читать вслух:
– По вашему запросу… бла-бла-бла… Мирелк Тавер изучал траектории небесных тел… так… графики пропустим… – Он пролистал текст. – Ага… гипотеза Мирелка заключалась в том, что Создатели якобы возвели вокруг каждой планеты или планетарной системы защитный экран. Его доводы основывались на наблюдениях на Симоре, показавших, что кометы и другие небесные тела меняют траектории… бла-бла… данные с Донтока подтвердили… недостаточно… для полноценного исследования требуются доказательства с других планет.
Расэк запустил ладонь в волосы.
– Защитный экран, – прошептал он. – Ну, Мирелк… и как ты только догадался…
В отчете с Земли говорилось о комете, сменившей курс. Вот оно доказательство, которое департамент космических изысканий требовал от Мирелка! Наверняка, после того как Расэк отправит им этот отчёт, они наконец зашевелятся, сопоставят факты, запросят данные с других планет. И в результате убедятся – Мирелк был совершенно прав. По крайней мере Расэк в этом больше не сомневался.
Госке ничего не грозило. Создатели запретили космические полёты и подкрепили своё требование физической преградой. Они перекрыли выход за пределы планетарной системы, защитив своих подопечных от атак извне. Вот почему Торнор не мог покинуть планету: даже он не сумел бы преодолеть невидимый барьер.
Но почему же Мирелк не рассказал об экране Гуроу? Почему не объяснил, что её расе ничего не грозит? Хотел для начала получить доказательства? Или всему виной его скрытность? Здоровяк Бакгус говорил, что учёный никому ничего не рассказывал, предпочитая работать в одиночку. Что ж его молчание повлекло слишком много последствий.
Чтобы спасти свою собственную планету, Гуроу убила и его, и Вилеу. Вот только угрозы на самом деле не было. Будь Мирелк чуточку откровенней, ничего бы этого не случилось. Он и Вилеу остались бы живы, Алиса сейчас находилась бы дома, а Гуроу не оказалась бы заперта на безжизненной планете.
Но, по крайней мере, вопрос «что теперь будет с Гоской?» терял актуальность. Ничего. Защитный экран изменит траекторию астероида, и тот пролетит мимо, не причинив планете никакого вреда.
Глава 27. Разговор по душам
Алиса забралась в кресло с ногами и прижала колени к груди. «Восьмое марта, день чудесный», – угрюмо думала она. Рука невольно потянулась к кулону на шее. Этот серебряный домик ровно год назад подарил папа, традиционно заявив, что только лучшие из девочек удостоены чести родиться в международный женский день. «Наверное, худшим из нас полагается встречать день рождения за решёткой».
Они с Расэком молча сидели друг напротив друга. В последнее время такая обстановка стала уже привычной. Иногда они болтали о пустяках, иногда молчали, каждый погруженный в свои мысли. Вот и сейчас детектив напряженно изучал пол, а Алиса думала, что ещё никогда в качестве подарка на день рождения не загадывала чашечку кофе. Она закрыла глаза и представила обжигающий чёрный напиток. К картинке прибавились маленькая кухня и коробочка марципана. Идеальное утро. Возможно, уже завтра оно будет именно таким. Расэк рассказал, что Земля и Госка пришли к согласию, все требования Гуроу оговорены, очень скоро она даст показания, и вся эта история наконец завершится.
А ещё он сообщил журналистам о защитном экране, который, возможно, не подпустит астероид к Госке. Межпланетное сообщество сотрясла очередная шокирующая новость. В кои-то веки лучшие умы сосредоточились на космических исследованиях, а все силы были брошены на доказательство гипотезы Мирелка. Узнав, что Госке, скорее всего, ничего не грозит, Гуроу снова принялась торговаться. Она заявила, что предпочитает жить в симорской лаборатории, но на случай, если астероид всё-таки упадёт, земляне должны подготовить её эвакуацию ко вторым Вратам.
И люди, и госковчане активно вели переговоры с прославившейся на всю межпланетную сеть убийцей. Каждый снова пытался повернуть ситуацию в свое русло. Земля твердила о произволе и незаконном заключении в тюремный сектор «невинного курьера». Госка упорно поддерживала образ обманутой стороны, готовой заботиться обо всех обделенных, в том числе о Гуроу, для которой на Симоре будут созданы лучшие условия для жизни.
Ну а те, кто не был занят космическими изысканиями или плетением политических интриг, сосредоточили своё внимание на Миване. Спасатели планировали доставить на оба континента злополучной планеты установки для передачи радиосигнала. Для начала стоило определить, в какой стороне и на каком расстоянии от Миваны находится Коц-Црой, а потом уже браться за разработку плана по перевозке беженцев на уцелевшие земли.
В общем и целом всё складывалось более-менее удачно, вот только настроение Алисы отказывалось улучшаться. Она чувствовала себя вымотанной, опустошенной. Расстроило и сообщение, пришедшее из дома. Конечно, родители обо всём узнали, – нет, они не обвиняли её в безрассудстве, не ругались, а даже, наоборот, пытались всячески поддержать. Но Алиса прекрасно понимала: им тоже пришлось несладко. Хорошенькое дело: включить утром телевизор и узнать, что родная дочь ошивается в тюрьме на другой планете. Мама написала, что правительство организовало им какую-то ускоренную визу, билеты в Пизу куплены, и уже к вечеру они будут на Госке.
Алиса крепче прижала колени к груди и попыталась взбодриться мыслями о доме. Однако, вопреки обыкновению, даже возвращение из очередной командировки оптимизма не вселяло. Почему? Чего ей будет не хватать? Тюремного сектора? Подковерных игр земных спецслужб? Перепалок с Николаем? Алиса посмотрела на Расэка и поняла, что ответ сидит в кресле напротив.
Совсем скоро им снова предстоит попрощаться. Он вернется на Ирбуг, она – на Землю. Всё правильно, заводить межпланетные отношения – удел красоток из интернета. Лёгкий флирт и безмолвные взгляды – вот и всё, что они с Расэком могли себе позволить. Проще поддерживать связь, обмениваясь приветами с помощью телеграфа, а попытки продвинуться дальше ни к чему хорошему не приведут.
От мысли о расставании стало невыносимо тоскливо. Алиса сжала в ладони серебряный домик, в носу предательски защипало. Она вдруг поняла, что готова часами вот так молча сидеть напротив детектива, не замечая, как летит время. Плевать, что там за окном: голубые снега Госки, синие ирбужские деревья или родная Земля…
Расэк тоже не выглядел счастливым. После всей этой истории с Гуроу он часто сидел, уставившись в пол, и что-то напряженно обдумывал. Алиса не любила совать нос в чужие дела, да и к себе в душу предпочитала не пускать посторонних. Бывало, кто-то начинал жаловаться на судьбу или просил совета, и тогда она занимала позицию молчаливого слушателя. Такой подход срабатывал всегда. Собеседник выговаривался и чаще всего сам находил ответы на свои вопросы, Алиса же после этого получала статус «друга, лучше которого быть не может». Ну а если кто-то её спрашивал о личном, она отшучивалась и меняла тему. Только папа в подобных ситуациях был непреклонен. Он любил повторять, что настоящий друг – это не только тот, кто умеет вовремя заткнуться. Настоящий друг будет стоять на своём и заставит другого выговориться. А потому под его строгим взглядом Алиса выкладывала всё как миленькая, и после этого ей действительно становилось легче.
Судя по всему, в отношении личных проблем Расэк был точной копией Алисы: держал всё в себе и никого не пускал в душу. О его увольнении она узнала от Николая, который тоже раздобыл информацию окольными путями. Фээсбэшник регулярно навещал её в тюремном секторе, похоже, они с детективом договорились не оставлять её одну, кроме тех моментов, когда по земным часам наступала ночь. Николай считал, что сон не бывает лишним. Но правда была в том, что в одиночестве Алиса часами не могла уснуть. Оставшись одна, она принималась бродить по комнате, в голову лезли мысли о миванцах, об Эффекте Врат и о том, что натворила Гуроу. Потом она вспоминала о родителях и о том, как в очередной раз заставила их волноваться. Потом о детективе, который из-за всей этой истории лишился работы. Но сам Расэк темы увольнения не коснулся ни разу.
Она глубоко вздохнула, собрала волю в кулак и приступила к неприятному разговору:
– Поговори со мной, детектив.
Расэк улыбнулся и с напускной веселостью спросил:
– Что обсудим?
– Тебя. Точнее – твою работу.
Детектив вздернул брови:
– Хочешь услышать пару забавных историй?
– Нет! – Она постаралась, чтобы взгляд получился таким же строгим, как у папы. – Я знаю, что Керберг тебя уволил, и вижу, что тебя это жутко огорчает. Поэтому давай поговорим о твоей карьере.
Пару секунд Расэк молча смотрел на неё.
– Николай рассказал, – догадался он. – Откуда он… хмм, от Серхата, разумеется.
Алиса продолжала буравить его взглядом.
– Ну так что? Чем планируешь заняться?
Расэк беззаботно пожал плечами:
– Не думал ещё, наверно, попробую себя в другой сфере. А что в таком случае делают на Земле?
Похоже, он использовал ту же тактику, что и Алиса: всячески старался уклониться от темы.
– Если верить голливудским фильмам, открывают частное детективное агентство.
– Частное? Как это?
Алиса недовольно сдвинула брови:
– Детектив, прекращай вилять! Давай поговорим серьёзно. Ни за что не поверю, что ты не думал о своей дальнейшей карьере.
Расэк выглядел растерянным.
– Разумеется, думал. Не понимаю, почему ты так переживаешь?
Алиса вздохнула:
– Потому что мы друзья. Я вижу, как тебе плохо, и хочу помочь.
Он запустил ладонь в волосы и снова уставился в пол. Теперь их молчание из непринужденного превратилось в тяжелое, давящее. Алиса сильнее стиснула кулон и мысленно пообещала себе больше никогда в жизни не пытаться лезть к другим в душу. «Психотерапевт чёртов! Не умеешь – не берись».
– Дело не в работе, – внезапно заговорил Расэк. – Дело в моей маме. Она тяжело больна.
Алиса опешила. Такого поворота она не ожидала.
– Я… извини, я не знала…
Он кивнул и попытался выдавить улыбку. Алиса закусила губу, ей невыносимо хотелось провалиться сквозь землю.
– Салламека. – Детектив встал и подошёл к панорамному окну. – Дрянная болезнь. Прячется в одном из внутренних органов, а потом внезапно проявляется и за считаные дни….
Он снова замолчал и принялся делать вид, что изучает бескрайние снежные покровы. Алиса растерянно смотрела на опустевшее кресло. Чёрт возьми, папа не предупреждал, что тому, кто заставляет друга говорить, тоже приходится несладко. И что теперь? Оставить эту тему? Или, наоборот, идти до конца, и тогда, возможно, ему станет чуточку легче?
Она подошла к окну и остановилась рядом с детективом. Солнечные лучи искрились в голубых снегах, белые купола госковчанских домов возвышались слева и справа, куда-то вдаль уходил прозрачный тоннель.
– Расэк… – Она мягко коснулась его ладони.
Он поймал её пальцы.
– А я всерьёз боялся, что ты считаешь, что меня зовут «детектив». – Он тепло улыбнулся и добавил: – Мне нравится, как ты произносишь мое имя.
Госка казалась умиротворенной. Недвижимая планета, застывшая, обращенная к солнцу всегда одной стороной. За последнюю сотню лет здесь почти ничего не случилось. Не было войн, революций или научных открытий. Врата на Коц-Црой и ложная угроза падения астероида – вот и все потрясения, да и те скоро останутся в прошлом. Алиса подумала, что Николай прав, называя госковчан мохнатыми мишками. Они как будто давным-давно залегли в спячку, и даже те, кто проснулся, никак не могут взбодриться и начать жить.
– Дурацкая планета, – пробормотала она.
– Дурацкая… – эхом отозвался Расэк.
Он стоял совсем близко и держал её за руку. Этот, казалось бы, простой жест вселял необъяснимую надежду. Разве может что-то закончиться плохо, когда его ладонь сжимает её пальцы? Разве во всех мирах не отыщется способа вылечить его маму?
– Я не знаю, что мне делать, Алиса. Я просто не представляю, что ещё предпринять…
Она прижалась щекой к его плечу и сжала его ладонь обеими руками. А он говорил. Про бесконечные медицинские тесты, про то, как выяснил, что болезнь засела в гипофизе, про то, как пытался добиться экспериментального лечения.
– Я думал, что найду убийцу Мирелка, и шеф наконец выдаст мне квоту. Но теперь…
Никогда ещё Алиса не видела его таким. Вечно уверенный в себе лохматый сыщик казался сломленным, потерявшим всяческую надежду.
– А другие расы? – негромко спросила она. – Может, госковчане или донтокцы знают способ?
Расэк покачал головой:
– По физиологии ирбужцы схожи только с людьми. Но в плане медицины мы вас перегнали.
Алиса грустно улыбнулась:
– Лет так на пятьсот.
Читать бесплатно другие книги:
