Эффект Врат Орехова Анна
– Мы перепрошили госковчанскую систему. Теперь один обод открывает одну дверь, чтобы никто посторонний не совался. Так привычней. Сейчас настрою себе доступ… – Он сделал ещё несколько пасов, и в стене образовалось прямоугольное отверстие.
Они вошли внутрь. Всё здесь напоминало госковчанские покои Мирелка: куполообразный потолок, матово-серые стены, разбросанные вещи и документы. Было и панорамное окно, только за ним раскинулись далеко не снежные покровы. За пределами лаборатории лежала лишь красновато-оранжевая, безжизненная почва. Ни деревьев, ни даже мелких кустиков.
За год работы на Симоре Мирелк с помощью дронов изучил территорию в радиусе ста километров и обнаружил несколько видов растений и примитивные живые организмы. Однако этого учёному оказалось мало, Мирелк мечтал изучить планету из космоса, найти источники воды и пригодные для заселения земли. В идеале – разумных обитателей. Мечте не суждено было сбыться. Уже очень скоро лабораторию закроют, а Симор снова превратится в пустынную планету.
Расэк оглядел комнату.
– И что любой вот так запросто может дать себе доступ?
Мебели здесь было побольше, чем в жилище госковчан. У панорамного окна разместился стол, на котором беспорядочно валялись груды документов. Чуть поодаль полукругом стояли три синих пуфа, тоже заваленных бумагами. Никакой берлоги не было, на её месте находилась нормальная ирбужская кровать: прямоугольный матрас, принимающий форму тела, четыре красные подушки и зелёное покрывало.
– Да нет, что вы, – Бакгус сгрёб документы с одного из пуфов, переложил их на пол и уселся на освободившееся место. – Доступ могу настроить только я, ну и двое ребят из моего отдела. Хотя они уже вернулись на Ирбуг.
– Понятно. – Расэк продолжил осмотр.
По всей видимости, Мирелк здесь не только спал, но и работал. Документы были повсюду: на столе, в пуфах, на полу. Даже на кровати скромно устроилась одинокая синяя папка.
– Он не любитель был в лаборатории торчать, – заметил Бакгус. – Придёт, раздаст задания и назад, в свою каморку. Тут и работал.
Расэк взял папку. Снова формулы, графики, чертежи…
– Знаете, что это?
Бакгус пожал плечами:
– Давайте посмотрим.
Расэк протянул ему папку, здоровяк открыл первую страницу и со знанием дела прочитал:
– Краткая сводка о движении кометы А0546987.
– Это я и без вас понял. Можете разъяснить, о чём именно здесь говорится?
Бакгус перелистнул несколько страниц.
– Могу, очень даже могу. Сейчас…
С минуту он молча вчитывался в строчки. Расэк тем временем подошел к столу, глянул на лежащую там гору бумаг и понял, что быстро управиться с осмотром комнаты не удастся.
– Если кратко, – снова заговорил Бакгус, – то тут написано про комету, которая вроде как раз в сто семьдесят лет должна рядом с Донтоком пролетать. Но двадцать лет назад отчего-то передумала.
Он усмехнулся собственной шутке.
– Ясно, – буркнул Расэк. В отчёте с Земли тоже говорилось о кометах, почему Мирелка так занимали эти небесные тела? – Вы знаете, зачем ему понадобилась эта сводка?
Бакгус развел руками.
– Мирелк вечно что-то изучал, но ни с кем своими идеями не делился. Его даже не спрашивал никто, он всё равно ничего не говорил прямо.
– Почему? Соблюдал секреность?
Здоровяк задумчиво потёр лысину.
– Да нет, скрытничал просто. Знаете, он любитель был делать таинственный вид и многозначительно говорить, что всему своё время. Может, боялся, что идеи уведут. Не знаю.
– Понятно. Как думаете, эта сводка может быть связана с Коц-Цроем?
– С Коц-Цроем? – Бакгус задумчиво уставился на папку. – Речь же о Донтоке… не представляю, причем тут может быть Коц-Црой.
Расэк вздохнул и указал гору бумаг на столе:
– Поможете разобраться с этим?
Бакгус с готовностью поднялся с уфа. Ещё какое-то время они сортировали документы, в результате получилось четыре неровные стопки: самая толстая включала чертежи и расчеты, связанные со строительством космодрома, во вторую легли финансовые бумаги, в третью – уже знакомые рисунки: точка, окруженная пунктирной линией, и две пересекающиеся окружности с выходящими из них отрезками.
– Знаете, что это? – Расэк протянул рисунки Бакгусу.
Тот повертел их, осмотрел с обеих сторон, даже на свет проверил. Видно было, что здоровяк изо всех сил старается помочь, но в конце концов он лишь снова беспомощно развёл руками.
Четвёртая стопка не очень-то на стопку и походила, в неё попал один-единственный листок. Расэк перечитал его трижды, прежде чем показать Бакгусу, тот задумчиво уставился на бумагу, а потом с досадой пробурчал:
– Не знаю, детектив. Я ж говорю, он никому ничего не рассказывал.
Это было письмо из департамента космических изысканий Ирбуга, Мирелк получил его за десять дней до начала межпланетного саммита. «Мы рассмотрели ваш доклад и считаем, что двух случаев недостаточно. Продолжайте собирать информацию. Незамедлительно сообщите, если появятся новые сведения».
Расэк сложил листок пополам и убрал в сумку. Он не знал, связано ли это с отчетами о кометах, рисунками или миссией Вилеу на Коц-Црое. Но письмо могло стать неплохой зацепкой, нужно только отправить запрос на Ирбуг, и тогда будет понятно, что именно изучал Мирелк.
Они провели в комнате ещё около получаса. Расэк осмотрел каждый угол, заставил Бакгуса объяснить каждую бумажку, но ничего нового так и не нашёл. Он ещё раз окинул помещение взглядом и попросил здоровяка проводить его в комнату второй жертвы.
Они снова пересекли общий холл и направились в коридор, который арендовала Вилеу.
– Госковчане вели собственные исследования, – рассказывал Бакгус. – А теперь получилось, что и их начальник, и наш…
Он махнул рукой, показывая, что тут и без слов все ясно.
– Вы знаете, что именно они изучали?
– Знаю, очень даже знаю. Они брали пробы почвы, посылали дронов за частичками растений, один раз изловили какого-то жука. Биологи, в общем. Пытались разобраться, как тут на Симоре всё устроено.
Дверь комнаты Вилеу не пульсировала, а светилась ровным белым светом, давая понять, что покои свободны и готовы принять нового владельца. Расэк недовольно поморщился, не хватало только, чтобы госковчане навели на месте преступления порядок. Мохнатые криминалисты побывали и здесь, и в комнате Мирелка, он читал их отчет и знал, что ничего подозрительного они не нашли. Однако могли и проморгать что-то важное, как в случае с телефоном первый жертвы.
Комната напоминала ту, в которой Расэк общался с Гуроу. На месте панорамного окна – матово-серая стена, сквозь полумрак угадываются силуэты дивана и кресел, в дальнем углу чернеет кровать-берлога.
– Сейчас включу свет, – пробормотал Бакгус.
Он стукнул по воздуху пальцем, и целая стена сделалась прозрачной. Комнату залило солнечным светом. Расэк приложил ладонь козырьком ко лбу и подумал, что очень даже неплохо, что последнюю пару сотен лет мохнатые строят здания с применением затемняющих экранов. Если бы стены в лаборатории были литыми, сотрудникам Мирелка даже днём пришлось бы пользоваться искусственным освещением, а для осмотра бывшего жилища Вилеу понадобился бы фонарь.
Щурясь от яркого света, он прошёл в центр комнаты. Здесь, в отличие от покоев Мирелка, царил идеальный порядок. Никаких документов, папок или одежды. Белоснежный ковёр, гладкие стены, оранжево-красный симорский пейзаж. Он обогнул диван и кресла, заглянул в ванную, тщательно осмотрел кровать-берлогу, даже проверил пищевой автомат. Ничего. Как будто тут никто никогда не жил.
У двери робко топтался Бакгус.
– Вряд ли вы тут что-то найдёте…
Расэк ещё раз задумчиво оглядел комнату. Он предполагал, что столкнётся с чем-то подобным, а потому не питал особых надежд. Гораздо важнее было допросить коллег Вилеу.
– Как мне поговорить с Тазау и Лароу?
Бакгус погладил лысину.
– Можно связаться с ними по ободу или заглянуть в исследовательскую комнату, там наверняка кто-то есть.
– Давайте начнём с комнаты.
Расэк всё равно собирался осмотреть помещение, в котором работала Вилеу, так почему бы заодно не пообщаться с её подчиненными?
Они снова вышли в коридор, прошли несколько метров и остановились у очередной пульсирующей полоски. На этот раз в ответ на попытку открыть дверь раздался резкий металлический звук. Затем в стене образовалось прямоугольное отверстие, и тут же хрипловатый голос произнес:
– Мне некогда!
В комнате царил полумрак, а потому говорившего не было видно. Угадывался только его силуэт, сидящий на высоком стуле.
– Тазау, будь добр, прибавь чуток света, – пробасил Бакгус. – Здесь детектив по поводу убийства Вилеу.
Спустя несколько секунд дальняя стена стала слегка прозрачной, в комнату проник солнечный свет, и можно было оглядеться. Добрую половину помещения занимал огромный матово-серый стол, на нём находились разнообразные приборы, о предназначении которых Расэк и не догадывался. Он узнал только широкую белую трубу, возвышающуюся в самом центре. Это был госковчанский микроскоп. Справа лежали пробирки с чем-то оранжево-красным, скорее всего, пробами симорской почвы.
Рядом со столом разместились в ряд три высоких стула, на одном из них и сидел Тазау – низкорослый госковчанин с огромными бледно-желтыми глазами. Он недовольно посмотрел на гостей и повторил:
– Мне некогда.
– Я не займу много времени, – ответил Расэк. – Детектив Расэк к вашим услугам. Я расследую убийства Мирелка и Вилеу.
– Я уже отправили обод Вилеу на Госку, – прохрипел Тазау. – Не думаю, что могу помочь чем-то ещё.
Расэк подошёл ближе. Он не собирался ждать, когда госковчанин разберётся со своими делами. Поиск убийцы в любом случае был важней.
– Вы знаете, зачем Вилеу отправилась на Коц-Црой?
Ноздри госковчанина расширились.
– Отправились! – рявкнул он, делая акцент на окончании. – Умершие тоже заслуживают уважения.
Расэк даже растерялся от такой бурной реакции, он совсем забыл о госковчанском этикете.
– Извините, я не хотел вас обидеть. И всё-таки, Вилеу что-нибудь говорили о Коц-Црое?
– Нет, – буркнул Тазау, соединяя ладони.
Внутри стола что-то негромко загудело. Одна из пробирок заскользила по поверхности и скрылась в едва заметном углублении. Труба микроскопа принялась плавно вращаться. Пальцы госковчанина плели в воздухе неведомые узоры, и вот уже вторая пробирка поплыла по столу вслед за первой. Расэк преградил ей путь ладонью.
Тазау вскинул голову.
– Вы мне мешаете, – прошипел он. – Оставьте образцы в покое!
– Разумеется, но для начала вы ответите на мои вопросы. Отвлекитесь от работы, будьте любезны.
Ноздри госковчанина снова расширились, он громко хлопнул в ладоши, и гул в столе прекратился.
– Вы переходите все границы, детектив!
Расэк отпустил пробирку и одарил Тазау фальшивой улыбкой:
– И прошу меня за это извинить. Но мне непременно нужно узнать о Коц-Црое.
– Я же сказали, Вилеу мне ничего не говорили!
– Но тем не менее вы знали, что они туда отправились?
– Знали. Вилеу заглянули сюда за инструментами и сообщили, что ненадолго покинут Симор. Я предупредили, что не стоит соваться на Коц-Црой, но они сказали, что это важно.
Расэк заинтересованно посмотрел на госковчанина:
– Почему это Вилеу не стоило соваться на Коц-Црой?
Тазау бросил на него уничижительный взгляд и отчеканил:
– Потому что там небезопасно.
Расэк шумно набрал в грудь воздух. Как же эти мохнатые любят, чтобы информацию из них вытягивали по крупицам.
– Ты опять про землетрясение? – встрял в разговор Бакгус. – Слышали, детектив, что на Коц-Црое было несколько толчков? Тазау нам об этом уже все уши прожужжали.
Госковчанин недовольно покосился на здоровяка:
– Лично я не намерены посещать место, где в любой момент может произойти землетрясение. Пусть сначала сейсмологи убедятся, что там безопасно.
Тазау, конечно, раздражал своим высокомерием, но тем не менее Расэк ему искренне сочувствовал. Мохнатый учёный пока не знал о летящем к Госке астероиде, а по сравнению с этой новостью подземные толчки на Коц-Црое покажутся ему парой пустяков.
Расэк достал из кармана телефон, вывел на экран рисунки Мирелка и показал госковчанину:
– Вам это о чём-нибудь говорит?
Тазау взял устройство и несколько секунд задумчиво смотрел на экран.
– Я видел один из рисунков раньше.
Он вернул телефон Расэку, слез со стула и принялся перебирать в воздухе пальцами.
Раздался щелчок, в столе образовалось прямоугольное отверстие, на поверхность выплыл небольшой серый ящик и заскользил к Тазау. «Совмещают свои технологии с нашими», – подумал Расэк, слишком уж принцип работы стола походил на ирбужский.
Тазау вынул из ящика пять пробирок с чем-то чёрным, больше всего напоминающим самую обычную грязь, сложил пробирки на стол и достал из ящика листок бумаги.
– Вилеу принесли это с Коц-Цроя. – Он протянул листок Расэку.
Всё тот же рисунок: две пересекающиеся окружности и отходящие от них отрезки. Выходит, каракули Мирелка были как-то связаны с миссией Вилеу на Коц-Црое. Взгляд Расэка переместился на сложенные возле ящика пробирки, он поднял глаза на Тазау и почувствовал, что закипает.
– Это она тоже принесла с Коц-Цроя?! – Он ткнул в пробирки пальцем.
Госковчанин яростно сверкнул глазами:
– Принесли! Я не потерплю…
– Да или нет?
Тазау ошалело уставился на него, но всё-таки буркнул:
– Да!
Расэк запустил ладонь в волосы.
– Какого дьявола вы всё это время молчали?! Что в них?
Госковчанин с обиженным видом принялся складывать пробирки обратно в ящик.
– Вы не спрашивали, вот я и не говорили. Образцы почвы, что ещё это может быть?
– Вы их изучали? Знаете, что это за образцы? Зачем они понадобились Вилеу?
– Не знаю!
Госковчанин вырвал из рук Расэка листок с рисунком и положил его в ящик. Затем пошевелил пальцами, и образцы почвы с Коц-Цроя скрылись в недрах исследовательского стола.
Расэк почувствовал, как от волнения вспотели ладони. Всё это время ответ на вопрос «что Вилеу делала на Коц-Црое?» хранился здесь, в лаборатории, по соседству с рисунком Мирелка!
– Тазау, мне нужно, чтобы вы изучили эти образцы, – он старался сделать голос максимально дружелюбным. – Мне необходимо узнать, что Вилеу искали на Коц-Црое.
– Я уже говорили, мне некогда, – мстительно заметил госковчанин.
Похоже, дружелюбный тон его не убедил. Расэк стиснул зубы. Сам виноват, нужно было держать себя в руках и не повышать голос на этого мохнатого зазнайку. Он выдал свою самую вежливую улыбку и проговорил, тщательно следя за окончаниями, чтобы снова ненароком не задеть госковчанские чувства:
– Поймите, речь идёт об убийстве. Если мы узнаем, что Вилеу изучали на Коц-Црое, то поймём, за что их убили.
Тазау вздохнул, как бы смиряясь с неизбежным.
– Хорошо. Я займусь этим завтра.
Расэк улыбнулся ещё шире:
– Не представляете, как я вам благодарен! Но, может, всё-таки займётесь этим прямо сейчас? Я бы не просил, если бы это не было настолько важно. Если я не найду убийцу до следующего заседания саммита, в тюремном секторе окажется невиновный!
«А я никогда не прощу себе, что подвёл Алису».
– Да ладно тебе, Тазау! – вмешался Бакгус. – Вы же дружили с Вилеу, вдруг это и впрямь поможет.
Госковчанин соединил ладони и внутри стола снова что-то загудело.
– В любом случае на это уйдёт пара десятков тактов. А заседание саммита вот-вот завершится.
На поверхности стола снова показался серый ящик, и Расэк мысленно поздравил себя с маленькой, но всё-таки победой. Пара десятков тактов – не так уж долго. Он вернется на Госку с новыми уликами и убедит мохнатых не торопиться обвинять Алису.
– До заседания еще восемь часов, – вслух заметил он. – Видимо, вам неверно сообщили время. Так что мы всё успеем.
Тазау уставился в точку перед собой и принялся рисовать в воздухе узоры.
– Мой коллега Лароу только что вернулись с Госки. Заседание перенесли. Дипломаты уже обсуждают судьбу миванцев.
Заседание перенесли!? Госковчанин говорил что-то ещё, но Расэк слышал только глухое ритмичное буханье. Он не сразу понял, что это стучит пульс в висках. В горле пересохло, стены комнаты пошатнулись. В голове пронеслась отчаянная мысль: «Я не успел! Они забрали у меня драгоценное время!» Ещё пара часов, и он бы выяснил, что Вилеу делала на Коц-Црое.
Расэк запустил ладони в волосы и мысленно застонал. Не исключено, что в этот самый миг Нюрау сочувственно качает головой и отдаёт приказ арестовать Алису.
Глава 19. Голосование
3-е заседание саммита
город Сумрат, Госка
через 77 часов после убийства
В зале заседания уже находились двое: госковчанин сидел спиной к панорамному окну, а в кресле справа от него развалился толстый седой ирбужец. При появлении Шойя оба вскинули головы. Ирбужец широко улыбнулся.
– Приветствую, вождь! Присоединяйтесь!
Шой сначала посмотрел в глаза госковчанину, мысленно досчитал до трёх и перевёл взгляд на розовокожего урода. Он изо всех сил старался не замечать на щеке ирбужца отвратительную коричневую блямбу. Очевидно, боги прокляли Керберга ещё до рождения. Удивительно, что с такой отметиной ему удалось дожить до седых волос.
Вчера Шой уже общался с этим толстяком. Или это было сегодня? Здесь, на Госке, он потерял счет дням. Засыпал, когда больше не мог сражаться с усталостью, ел, когда голод пересиливал чувство отвращения к пойлу, которое госковчане называли пищей. Он не знал, сколько времени провел на Госке, и ждал только одного: когда завершится саммит и он наконец сможет вернуться домой.
Шой пришел к Кербергу вовсе не для того, чтобы молить о помощи. После истории с Мирелком стало ясно: такие просьбы бесполезны. «Что вы хотите? – прямо спросил он. – Что мне сделать, чтобы вы проголосовали за разведывательную экспедицию?» Керберг принялся задумчиво чесать коричневую блямбу, а Шой изо всех сил старался скрыть отвращение. «Мирелк считал, что Создатели всё предусмотрели, – рассуждал розовокожий урод. – В принципе, он был прав, да, учитывая, какая катастрофа грозит Госке. Но я считаю, что от разведывательной экспедиции вреда не будет, особенно если Мивана поможет нам отыскать убийцу».
Шойю пришлось приложить немало усилий, чтобы разобрать речь толстяка. Он перевел большую часть слов, но общий смысл все равно оставался неясным. «Так что я должен сделать?» – повторил он. Керберг улыбнулся и заговорил медленно, четко выговаривая каждое слово: «Проголосуйте за снятие статуса дипломатической неприкосновенности, а я взамен проголосую за разведывательную экспедицию».
Покинув комнату Керберга, Шой направился к Гуроу. «Мне нужна разведывательная экспедиция, – с порога заявил он. – Что вы хотите взамен?» Ответ был примерно тем же: «Мой милый во-о-ождь, Госка и так намерена помогать Миване. Но эта история с Мире-е-елком, знаете ли, жутко отвлекает. Вот если бы мы могли побыстрее покончить с этим де-е-елом… » Госковчане тоже хотели снятия статуса дипломатической неприкосновенности. Такой расклад Шойя вполне устраивал, учитывая, что на эту самую неприкосновенность ему было наплевать.
И вот теперь, стоя у панорамного окна в зале заседания, он разглядывал снежные покровы и думал, что сумел-таки добиться своего. Стайка инопланетных уродов проголосует за. Ирбужцы и госковчане – чтобы обвинить Серхата в убийстве, Серхат – чтобы избавить Землю от беженцев. Скоро всё закончится, и он наконец сможет сосредоточиться на главном – спасении собственной расы.
– Пресса уже в сборе, – раздался за спиной голос Керберга. Шой обернулся. Ирбужец шевелил в воздухе пухлыми пальцами и смотрел в точку перед собой. – Взгляните на экраны, господа…
– И дамы, – вставила Гуроу, проводя ладонью по фиолетовой пряди волос.
Шой снова отвернулся к окну. Не хватало ещё, чтобы эти двое заметили на его лице презрение. Вчера госковчанка сообщила ему «страшную тайну»: «Я женщина, вождь, и хочу, чтоы все вокруг это знали!» Шойю было плевать на пол этого шерстяного урода. Сначала Сибилла сотню раз предупреждает, что обращаться к госковчанам можно только во множественном числе, потом эта Гуроу настаивает, что она женщина. Неужели всем этим якобы развитым расам не достаёт нормальных проблем, раз они столько внимания уделяют банальной принадлежности к полу?
– Да-да, простите Гуроу, разумеется, и дамы тоже, – продолжил Керберг. – Так вот, в соседней комнате куча народу, да. Ждут, когда каждый из нас выйдет из зала и поведает свою версию событий.
Шой продолжал взирать на снежные просторы. Он не собирался делать вид, что заинтересован в беседе. Он устал от лицемерия и фальшивых улыбок, ему надоела эта унылая бесцветная планета. Шой хотел домой. К врагам, отстаивающим своё мнение, не прибегая к уловкам и обману. К друзьям, готовым умереть за своего вождя. К родителям, которых он больше никогда не увидит. Перед глазами снова возникли их застывшие лица. Шой стиснул зубы. Он оставил их, отправившись на Землю. Он не помог, когда больше всего был им нужен. Но он сдержит слово! Скоро миванцы получат новый дом.
– Во-о-ождь! – певучий голос вывел его из раздумий. – Мы гото-о-овы, присоединяйтесь!
Шой обернулся. Оказывается, все уже были в сборе. Серхат устроился напротив толстого ирбужца, в соседнем кресле сидела Сибилла, перебирая зелёные камушки на запястье. Шой отошел от окна и сел рядом с девчонкой. Боль сразу же прокатилась волной от поясницы к шее. Шой сжал кулаки. «Ничего, – подумал он. – Это заседание не продлится долго».
– Присту-у-упим? – Гуроу обвела всех присутствующих взглядом. – Для начала давайте обсудим просьбу нашего сле-е-едователя Нюрау Ню. Они подозревает, что в посы-ы-ылке, которую Серхат передал курьеру, могли быть ягоды ки-и-ирпи. Ирбужцы, – учтивый взгляд в сторону розовокожего урода, – предоставили аудиозапись.
Госковчанка пошевелила пальцами, и откуда-то сверху раздался незнакомый голос: «Алиса. Она осматривала посылку Серхата, ягоды действительно были там».
– Итак, – Гуроу посмотрела на землянина, – эта за-а-апись даёт нам повод для подозрений. Вам есть, что доба-а-авить?
Серхат бросил на неё неприязненный взгляд.
– Мы с вами это уже обсуждали, – сквозь зубы процедил он. – Моё мнение не изменилось. Это показания с чужих слов. Они не имеют юридической силы и не могут считаться основанием для снятия дипломатической неприкосновенности.
Перевод Сибиллы получился скомканным, часть слов отсутствовала в миванском. Но Шой уже выучил, что такое «юридическая сила» и «дипломатическая неприкосновенность», а потому без труда понял, чем именно недоволен Серхат.
Гуроу побарабанила пальцами по подлокотнику кресла и улыбнулась:
– Принято к све-е-едению и зафиксировано надзором. Ещё бу-у-удут возражения?
Повисло молчание. Толстяк Керберг довольно улыбался, Серхат же, наоборот, сжав губы, продолжал сверлить Гуроу неприязненным взглядом. А Шой изо всех сил старался не думать о боли, которая сегодня как будто взбесилась и решила окончательно его доконать. Шея безостановочно ныла, а затылок, казалось, разваливался на части.
– Раз возражений нет, дава-а-айте голосовать. Нюрау просит снять статус дипломатической неприкоснове-е-енности. Таким образом, он получит доступ к информации о посылке и узна-а-ает, что каждый из нас проносил Вратами. Я не возражаю. Что скажете, Керберг?
Толстый ирбужец ухмыльнулся:
– Я за. Мне скрывать нечего.
– Принято. – Гуроу перевела взгляд на Серхата. – Ваше решение?
– Против. Земля считает досмотр дипломатической почты вопиющим нарушением межпланетных отношений.
– Принято. – Госковчанка растянула губы в улыбке и посмотрела на Шойя. – Что скажете, во-о-ождь?
От него не укрылось, как землянин бросил быстрый взгляд на Сибиллу.
– Ты должен поддержать Серхата, – напомнила она. – Он наш главный союзник.
Шой прекрасно понимал, что девчонка работает на два фронта. И его это устраивало, по крайней мере до тех пор, пока интересы Земли не шли вразрез с интересами Миваны. Накануне она несколько раз напомнила ему, как следует голосовать и почему нужно поддержать Серхата. Но Шой не собирался снова играть в чужие игры, на этот раз он не станет слушать девчонку, а поступит так, как будет выгодно для его расы.
– Мне всё равно, – бросил он. – Проводите ваш досмотр.
Сибилла позабыла правила приличия и изумленно уставилась на него.
– Не смей смотреть мне в глаза! – рявкнул Шой. – Переводи мой ответ или выметайся!
Сибилла застучала камушками на браслете и повторила его слова на общем. Шой заметил, как Серхат сжал кулаки. Разумеется, он был уверен, что получит голос Миваны. При равном раскладе межпланетное соглашение осталось бы в силе. Но Шойя не заботило, что госковчане обвинят Серхата в убийстве. Ему нужна была техника для разведывательной экспедиции, и раз земляне не в силах помочь, нужно сделать всё, чтобы заручиться поддержкой мохнатых уродцев.
– При-и-инято! – Гуроу беззвучно похлопала в ладоши. – Я рада, что мы так быстро с этим разобрались. Переходим ко второ-о-ому вопросу…
– Я прошу зафиксировать мой официальный протест, – ледяным голосом отчеканил Серхат. – Решение о дипломатической неприкосновенности принималось единогласно, и только единогласно его можно отменить.
– Протест Земли при-и-инят к сведению, – кивнула Гуроу. – Вопрос о правомерности нашего реше-е-ения будет вынесен на обсуждение на следующем саммите. Вас это устро-о-оит?
Она улыбнулась, и Шой увидел, как Серхат еще сильнее сжал кулаки.
– Не устроит. Госка нарушает первоначальные договоренности. Вы пользуетесь тем, что на чужой планете у меня связаны руки.
Гуроу задумчиво накрутила фиолетовую прядь на палец.
– Мне жа-а-аль, что сегодня нам так трудно договориться. Но у нас три голоса против одного. Решение при-и-инято.
Шой поёрзал, пытаясь сесть поудобней. Боль безжалостно атаковала затылок, на мгновение изображение перед глазами раздвоилось, в ушах раздался мерный гул, а сквозь него прорывалось постукивание камушков на запястье Сибиллы.
– Продо-о-олжим, – пропела Гуроу.
Шой поморгал. Картинка снова стала чёткой, гул исчез, только боль настойчиво штурмовала затылок.
– Ду-у-умаю, после того как я рассказала об астероиде, никто не будет возража-а-ать, что Коц-Црой принадлежит нам. Мы не против принять на планету часть беженцев с Миваны. Однако, мой ми-и-илый вождь, вы должны понимать, что Врата будут уничтожены вместе с… – Она помолчала, а потом негромко добавила: – вместе с Гоской. Те, кто переберётся на Коц-Црой, навсегда будут отре-е-езаны от межгалактической сети.
Повисла пауза. Гуроу расчесывала пальцами фиолетовую прядь, Серхат, закинув ногу на ногу, раскачивал ступней, Сибилла перебирала камушки на браслете. А толстый Керберг продолжал довольно улыбаться.
Шой прикрыл глаза и приказал боли убираться, но та уже протянула свои щупальца ко лбу, сжала виски и всё ближе подбиралась к макушке.
Наконец тишину прервал ирбужец:
– Мы изучили данные, предоставленные Гоской, и провели самостоятельное исследование, да. Сомнений нет, к планете действительно летит астероид. Столкновение неизбежно.
– Вы что же, сомнева-а-ались? – возмутилась Гуроу.
– Конечно, сомневались, – ухмыльнулся Керберг. – Извините, Гуроу, но в такой ситуации лучше перепроверить, вдруг ваши учёные что-то напутали? Всякое бывает…
Госковчанка недовольно фыркнула и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что обижена.
– Так или иначе, – продолжил Керберг, – в этой ситуации угадывается явный замысел Создателей, да. По всей видимости, они уготовили госковчанам убежище на Коц-Црое. Кто мы такие, чтобы возражать?
Гуроу растянула губы в улыбке:
– Принято. Ирбуг голосует за передачу госковча-а-анам Коц-Цроя. – Она посмотрела на Серхата. – Вам слово.
– Согласен, – бросил землянин.
Гуроу удивленно уставилась на него:
– Согласны?
Читать бесплатно другие книги:
