Время гона. Фэнтези, любовный роман Соколина Наталья
Вернулся этот тип, мокрый, с прилипшими волосами, с которых вода бежала по голой груди и спине, а он, кажется, не замечал. Невольно Соня отметила, какой он высокий, с рельефными мускулами на груди и спине: - специально “качается”, что ли? Качок! - презрительно подумала она, - наверняка в спортзал или какой-нибудь клуб каждый день бегает. - Он пристально посмотрел на неё, протянул руку:
- если ты наелась, то пойдём, я покажу тебе дом.
Соня встала, но руку не приняла, отодвинулась: - мне твой дом неинтересен. Всё равно меня найдут!
Он рассмеялся: - сегодня уже не найдут, скоро ночь, но спать вроде ещё рано… Или ты в постель пойдёшь? - он лукаво смотрел на неё, и Соня отвела глаза, неохотно сказала:
- хорошо, пойдём смотреть ваш… твой дом. - внутренне она фыркнула: - какого чёрта, он изнасиловал её, притащил к себе, а она будет уважительно обращаться к нему на “вы”!
Он всё же ухватил её за руку и не отпустил, так что она сочла за лучшее не сопротивляться. Они опять прошлись по первому этажу, и Соня отметила, что входная дверь не закрыта. Значит, если мужчина, этот Айк, будет спать или отвлечётся чем-нибудь, она сможет выскочить на улицу и позвать на помощь.
Второй этаж состоял из большого холла, в который выходили двери всех комнат и ванной с туалетом. Одну комнату Соня знала: спальня, куда этот… её притащил. Рядом две комнаты поменьше, тоже с кроватями, дорогой мебелью и коврами. Он сказал, что это гостевые: - в них мы поселим твоих родственников, когда они приедут нас навестить. - Соня слов не находила, чтобы ответить на эту наглость, поэтому решила промолчать. Ещё одну комнату он назвал “детской”. Пояснять не стал, а внимательно посмотрел на неё, видимо, ждал привычного возмущения, но она опять сдержалась. Решила же не злить его лишний раз, так что пусть забавляется. Пока.
В последнюю комнату заводить её не стал, постояли на пороге. Девушка увидела большой массивный письменный стол, встроенный в стену сейф, несколько шкафов с книгами под стеклянными дверцами, пару кресел, стулья, опять ковёр на полу, тёмно-синий, толстый. Мужик объяснил: - это мой кабинет, сюда не заходи. - Соня пожала плечами: она вообще не собирается оставаться в этом доме. В кабинете большие напольные часы показывали одиннадцать вечера. Ей хотелось потянуть время, потому что было страшно возвращаться в спальню. Он говорил о какой-то сцепке, после которой она забеременеет. Соня знала только одну сцепку - железнодорожную, у вагонов. Что имел в виду этот маньяк - она не представляла, но заранее боялась. Уж точно ничего хорошего её не ждёт.
Он водил её за руку, крепко сжимая пальцы, и Соня оставила попытку вырваться. Она думала о том, что напрасно не прихватила из кухни какой-нибудь нож. На длинной подставке их было не менее десятка, самых разных. Она поёжилась: не факт, что она решилась бы ударить его ножом. Всё же, чтобы освободиться, ей нужно было бы нанести насильнику существенный вред. Незначительная рана лишь разозлит его.
Он заметил, как она передёрнула плечами, спросил: - ты замёрзла? - несмотря на её возражения, настойчиво увлёк в спальню: - пойдём, время уже позднее.
Он подтолкнул Соню к кровати, и она послушно пошла, медленно, как приговорённая к казни. Мужчина следил за ней, нахмурившись и стиснув челюсти так, что ходили желваки на скулах. Он видел, как смертельно она боится предстоящего действа, это раздражало его, но не уменьшало желания. Гон подмял под себя человеческий разум, волк выл и рвался к своей самке, а человек лишь огромным усилием воли сдерживал его, уговаривая не спешить. Пламя застилало глаза, из горла вырывалось шумное прерывистое дыхание.
Малышка почувствовала его напряжение, мельком посмотрела на него и её глаза наполнились ужасом и паникой. Айк поморщился, сдерживаясь, глухо сказал: - если бы ты доверилась мне и не зажималась, всё было бы прекрасно. - Про себя подумал, что уговоры бесполезны. Она боится его, а, значит, опять будут боль и слёзы.
Она села на кровать, и Айк не выдержал, рванул на ней халат, сдёрнул с себя брюки. Не обращая внимания на её слабое сопротивление, навалился всем телом.
Задыхаясь под его тяжестью, Соня почувствовала, как его каменная плоть вошла в неё, но боли почти не было, и панический ужас чуть-чуть отступил. Он тяжело дышал, но она видела, что Айк старается быть осторожным. Он приподнялся на локтях, заглянул ей в глаза: - больно?
- Да! - слёзы уже были наготове, хотя боли уже не было, он мягко двигался внутри неё. Чуть прикусил мочку уха, поцеловал висок:
- я люблю тебя, моя девочка. Не сопротивляйся, всё будет хорошо.
Соня отдёрнула голову от его лица, молча отвернулась. Она не хотела признаться даже себе, что не испытывала к нему отвращения. Сейчас, когда боли не было, она чувствовала необычные ощущения. Хотелось, чтобы он не останавливался. Она даже чуть-чуть шевельнулась ему навстречу, и он удивлённо замер, тихонько засмеялся ей в ухо: - тебе уже приятно, моё солнышко? Как же я рад! Но, всё же… - он внезапно ударил с силой, грубо надавил где-то там, глубоко внутри. Соня забилась, вскрикнула, а он продолжал давить, крепко прижав её к постели. Опять появилась боль, она пыталась сжаться, не пустить его, впиваясь ногтями в его спину чувствовала, как стало липко и влажно под пальцами. - Прекрати,… не зажимайся,… так только хуже, - он с трудом говорил сквозь стиснутые в напряжении зубы. Она не слушала. Боль сменилась жутким ощущением, что он вскрыл что-то там, глубоко, вошёл и остался, замер без движения. Потом она почувствовала, как он напрягся, задрожал. Задрав вверх голову, глухо завыл. Соня перестала кричать, лишь стонала, раздирая ногтями его спину. Его плечо маячило перед её лицом, и она впилась в него зубами, с садистским наслаждением почувствовав, как рот наполнился его кровью. Он зашипел, приподнявшись на одном локте, легко ударил её по щеке: - я сказал - прекрати! Уже всё, больше не будет больно. Я понимаю, что тебе страшно, но потерпи. Тебе тяжело?
- Ненавижу!! Подонок, мерзавец, я убью тебя, мразь! - Соня выплёвывала ему в лицо такие слова, которые она никогда в жизни не использовала и в другое время постеснялась бы произнести. Внутри неё всё кипело: - я зарежу тебя ночью, сволочь! Обещаю, что ты не доживёшь до суда! - она с ненавистью упёрлась руками ему в грудь, но поняла, что это всё равно, что подвинуть каменную стену.
Он хмыкнул: - хорошо, что предупредила. Я уберу все ножи. - Соня в отчаянии прикусила губу.
Она посчитала, что всё закончилось, но он и не думал оставить её в покое. Его дыхание продолжало оставаться тяжёлым и прерывистым, он медленно, плавно двигался, а Соня напряжённо прислушивалась к странным ощущениям. Он не разговаривал с ней и не пытался поцеловать, а вскоре опять напрягся, и она почувствовала, как глубоко внутри её ударила горячая струя.
Ещё дважды, с небольшим промежутком времени, извергалось семя, а потом он выскользнул из неё. Глубоко, удовлетворённо вздохнул, по очереди поцеловал заплаканные глаза. Невзирая на её сопротивление, прижал к себе, невесело хохотнул: - пожалуй, мне и правда будет легче умереть, чем расстаться с тобой.
Он на руках отнёс её в ванную. Соня боялась, что опять увидит кровь на своих ногах, но обошлось. Да и боли не было, а лишь неимоверная усталость и апатия. Зато мужик был весь в крови, она с удовлетворением отметила это. Он тоже залез с ней под душ и зашипел, когда вода попала на спину. Соня увидела кровь под своими ногтями, а когда он повернулся к ней спиной, потянувшись за шампунем, ей чуть дурно не стало от вида кровавых полос. Её укус на плече тоже выглядел неплохо. С некоторым весельем она подумала, что почти выдрала у него кусок мяса. Правда, при этой мысли на неё нахлынула тошнота.
Айк ласково касался обнаженного тела любимой с грустью думая, что окончательно восстановил её против себя. Вода смывала с неё его запах, но его сперма осталась там, в таинственной глубине её лона, где зародится новая жизнь. Волк торжествовал: она настоящая пара для вожака, гордая, независимая, не боящаяся его. Его спина, разодранная её ногтями, и прокушенное плечо ныли, но он не обращал внимания. Впервые в жизни он провёл сцепку со своей избранницей. Ему было жаль её, он не хотел причинять боль. Теперь зов гона пойдёт на убыль, и он сможет обдумать сложившуюся ситуацию.
Соня как будто сломалась где-то внутри. Торжество от того, что она причинила ему боль, прошло. Теперь она неподвижно стояла под душем, пока он мыл её, а потом вытирал. Откуда-то он принёс ночную рубашку, красивую, в кружевах, из кремового батиста, и она послушно, как кукла, подняла руки, а он продел их в рукава. Она также молча стояла рядом, пока он смывал с себя кровь. Он шипел и изворачивался, пытаясь в зеркало рассмотреть свою спину, иногда поглядывая на Соню. Наконец, он натянул трусы и спросил: - ты сама пойдёшь, или мне унести тебя? - она, не отвечая, повернулась и вышла из ванной. У спальни остановилась, страшась войти. Он понял, грустно усмехнулся: - входи. Будем спать, мы оба устали.
Она думала, что сразу же уснёт, но сон не шёл. Её мучитель спал, закинув руки за голову, и Соня, приподнявшись на локте, вглядывалась в его лицо, освещённое неярким светом луны. Во сне он расслабился, исчезло хмурое недовольство, каменно сжатые губы едва заметно улыбались. Она подумала о том, с какой уверенностью он говорил об их общем будущем, и почему-то эта мысль сейчас не вызвала у неё такого непримиримого отторжения. Не красавец, но лицо сильное, волевое, по-своему обаятельное. Пожалуй, он бы понравился ей, не будь их встреча столь трагичной. Ей уже не хотелось его убить, да она и не смогла бы. Кажется, он её раскусил, потому что и не подумал сходить на кухню, убрать ножи.
Соня отодвинулась на край кровати, отвернулась от мужчины, надеясь заснуть. Он что-то недовольно пробормотал, придвинулся к ней вплотную, обнял, прижимая к себе. Она не решилась оттолкнуть его, боясь разбудить, боясь повторения происшедшего.
ГЛАВА 7.
Она проснулась от того, что внизу кто-то стучал во входную дверь. Раннее утро заглядывало к окно, и первые воробьи неуверенно чирикали весеннюю песенку на пока ещё голых ветвях старой яблони. Соня открыла глаза и с ужасом обнаружила, что её голова лежит на плече Айка, рукою она обнимает его поперёк груди, согнутая в колене нога покоится на его бёдрах и смутно ощущает, как пульсирует и становится каменной его плоть.
Она торопливо дёрнулась, убрала свои конечности, но была задержана обнимающей её рукой. Айк повернулся на бок, плотнее прижал её к себе: - жаль, что тебя разбудили, - самодовольно добавил: - ну, да всё равно, ещё чуть - чуть, и я сам бы тебя разбудил! - Она уже слышала, как участилось его дыхание, как нетерпеливые руки гладят, несильно сжимают грудь, ягодицы. Полетело на пол отброшенное одеяло, а следом - её ночная рубашка и его трусы. Соня сжалась, страшась вчерашнего дикого натиска. Он почувствовал, фыркнул ей в ухо: - не бойся, вчерашней сцепки было достаточно, я уверен, что ты беременна. Не закрывайся от меня. Разве тебе неприятны мои ласки? - Он поднял голову, выжидающе глядя ей в лицо. Соня отвернулась, пробормотала:
- там кто-то стучал. Не хочешь сходить, посмотреть?
- Подождут, здесь для меня важнее, - он подхватил под колени её ноги, широко развёл, задыхаясь, бросил: - это принесли твою сумку из леса.
Боли не было, и Соня со стыдом подумала, что, если бы этот тип не был столь ненавистен, она могла бы наслаждаться близостью с ним. Он не был особо нежен, скорее - грубоват и нетерпелив. Его руки и губы прикасались, целовали и ласкали самые сокровенные уголки, она ахала, пыталась его оттолкнуть, закрывалась ладошками, а он, посмеиваясь, легко преодолевал её сопротивление.
Он всматривался в её лицо, напряжённо ожидая чего-то, сдерживаясь, а когда она отвернулась, он задрожал, судорога прошла по его телу. Ткнувшись лицом в подушку, он тихо зарычал и затих. Соня завозилась, придавленная его телом, и он опомнился, приподнявшись на локтях вздохнул, чмокнул её в висок и отправился в ванную. Спустя несколько минут она увидела, как он прошёл мимо открытой двери к лестнице.
Девушка выбежала в холл, на ходу натягивая подобранную рубашку, и прислушалась. Щёлкнул на двери замок, негромкий разговор не позволял различить слова, затем взрыв мужского хохота, и дверь захлопнулась. Она торопливо вернулась в постель, услышала, как Айк взбегает по лестнице.
Её сумочка, потерянная в лесу, покачивалась на его пальце. Он подошёл к небольшому столику и бесцеремонно вытряхнул на него её содержимое. Соня ахнула, вскочив с кровати устремилась к упавшему на пол мобильнику, но Айк был быстрее. Он подхватил телефон, оскалился: - что, хотела кому-то позвонить?
- Дай сюда! У меня родители с ума, наверно, сходят! - она вцепилась в его руку, пытаясь вырвать телефон, хотя и понимала тщетность своей попытки.
- Нет, я сам им позвоню. Чуть позднее, - он положил мобильник на высокий, до потолка, зеркальный шкаф, небрежно смёл со столика обратно в сумку её содержимое и протянул Соне: - возьми, проверь, не потерялось ли что-то. - Она с неприязнью вырвала у него сумку, подумав, что уж деньги-то, конечно, “потерялись”. К её большому удивлению, кошелёк не распотрошили и вся немалая сумма была на месте. Она держала в руках толстенькую пачечку пятитысячных купюр и радовалась: всё же родители выслали с ней чуть не половину своих накоплений, и было бы очень жаль, если бы деньги украли. Глядя на неё, Айк презрительно скривился: - ни один волк не ограбит женщину, да и сумма-то невелика, по-моему. - Соня не стала пускаться с ним в полемику, а лишь пожала плечами - ему виднее. Преодолевая неприязнь, сказала:
- эти деньги предназначены для оплаты услуг сиделки для бабушки, если бы её удалось мне найти…
Он приобнял её за плечи, привлёк к себе, наклонившись, попытался поцеловать. Соня резко отвернулась, и его губы мазнули по щеке. Он усмехнулся: - ты же слышала: сиделкой твою бабушку обеспечат!
- Но ведь её услуги нужно оплатить! - Соне хотелось стукнуть его по голове чем-то тяжёлым, чтобы стереть с этого лица самодовольную усмешку.
- Ты моя половинка, моя пара. Отныне все твои расходы становятся моей заботой. А эту мелочь, - он сморщил нос и кивнул на деньги в Сониной руке, - ты можешь истратить, на что пожелаешь. - Он опять привлёк её к себе, потёрся щекой о волосы и глубоко вдохнул их запах: - например, на красивое сексуальное бельё, которое я с радостью буду с тебя снимать. - В его голосе она услышала сдерживаемый смех, но не собиралась поощрять заигрывания этого… сексуального маньяка. Напрягшись, Соня упёрлась обеими руками ему в грудь, холодно глянула в глаза:
- отпусти меня, мне неприятны твои прикосновения!
Он дёрнулся, как от пощёчины, опустил руки и стремительно вышел из спальни. Уходя, бросил, не оглядываясь: - умывайся и спускайся завтракать.
Айк проснулся затемно. Прошедшая сцепка наполнила его покоем и умиротворённостью. Любимая тихо посапывала носом у него на плече. Тонкая рука невесомо обнимала его, а согнутая в колене ножка покоилась прямо на самом чувствительном месте. Нежность и любовь переполняли Айка. Даже волк молчал, но он чувствовал его удовлетворение. Всё же гон ещё не закончился, хотя и пошёл на спад, и вожак ощущал нарастающий жар. Как только его девочка проснётся, он снова будет ласкать её, пока она сама не потянется к нему. Но до этого нужно терпеть, хотя и тяжело. К тому же её ножка время от времени потихоньку елозила по напряжённому пенису, заставляя Айка тяжело сглатывать.
Внезапно во входную дверь громко застучали, и Соня проснулась, завозилась, быстро отдёрнула руку и убрала с него ногу. Она даже попыталась отдвинуться, но уж этого он допустить не мог, повернулся на бок и прижал её к себе. Айк знал, что это приехал Сергей. Наверняка, по его поручению, в Сухом Логу нашли брошенную сумочку. Но оставить малышку сейчас, такую тёплую, сладостную, пахнущую сном и негой он не мог, это было свыше его сил. Пламя гона нахлынуло, затмило разум, превратило тело в сжатую пружину. Почти теряя сознание от необходимости сдерживаться, Айк с жадностью целовал нагое тело любимой, с раздражением отмечая её страх перед ним. Её лоно предало её, увлажнившись и желая его любви. Всё же он не зря был вожаком, самым сильным волком в стае не только физически, но и морально. Его железная воля ни на секунду не утрачивала контроль над телом. Задыхаясь от жгучего, жаркого наслаждения, Айк боролся с желанием поскорее достичь вершины любовного действа. Он надеялся и ждал её, наблюдая, как затуманились её глазки, как участилось дыхание… Но нет, недаром его волк избрал девочку парой. Её сила воли не уступала его собственной. Соня ненавидела его и смогла подавить всякий отклик на его любовь.
Сергей, действительно, привёз сумочку. Он потянул носом воздух, весело улыбнулся: - я понял, что ты занят. Значит, она на самом деле твоя пара? - Айк молча кивнул, - ну что же, я рад за тебя, дружище! Надеюсь, она сможет взять наших волчиц в ежовые рукавицы!
Айк с сомнением в голосе сказал: - ну, не знаю, не хочу загадывать. Пока что я ей на дух не нужен, а там посмотрим.
- Как-то она ещё с Лорен встретится! Едва ли та смирится со своей потерей!
Айк скривился, и мужчины расхохотались. Они оба представляли, как разозлится Лорен, узнав о том, что у вожака появилась долгожданная пара.
Возвращаясь в спальню, Айк подумал, что сумочку просто так отдавать нельзя. Необходимо посмотреть, что там лежит. Чуть позже он похвалил себя за догадливость: из сумочки выпал мобильник. Он огрёб бы кучу неприятностей, если бы девчонка заполучила телефон. Гаджет пришлось изъять, что очень огорчило Соню. Ну, ничего. Он сам позвонит её родителям, чтобы они не волновались. Позвонит, но чуть позже, да.
Стоя под душем, Соня немного всплакнула. Было совершенно непонятно, как ей выбраться отсюда. Она не могла составить никакого плана, оборотень постоянно был рядом, говорил, обнимал, прикасался… Первый панический ужас прошёл, но отпускать её не собирались, значит, надо подумать о бегстве. И надо бы как-то заставить его купить ей бельё. В халате на голое тело она чувствовала себя некомфортно, особенно в присутствии чужого мужчины. Неважно, что на ней не осталось ни одного местечка, которое бы он не обцеловал, не общупал и не осмотрел! Всё равно ей было ужасно, до невозможности стыдно. Пожалуй, ещё и поэтому она не могла смотреть ему в глаза.
По холлу второго этажа плыл соблазнительный аромат свежесваренного кофе, и Соня, не раздумывая, побежала на кухню.
Айк сидел за столом и хмуро посмотрел на неё: - чем ты была занята и почему я должен тебя ждать? - Соня аккуратно уселась на стул, налила себе в чашку кофе из стоящего на столе большого кофейника, добавила сливок и сахара и лишь потом спокойно посмотрела на него:
- я не просила ждать меня. И вообще не просила тащить меня сюда! - Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Соня собрала всё своё мужество, чтобы её взгляд был твёрдым и решительным, хотя внутри всё дрожало.
Наконец, тень улыбки мелькнула на его лице и выражение глаз смягчилось: - у нас не принято, чтобы волчица спорила с волком или, как в нашем случае, женщина со своим мужчиной.
- Плевать я хотела на то, что у вас принято, а что нет, - ровно ответила Соня, положив себе на тарелку большой бутерброд с ветчиной и добавив к нему несколько ломтиков сыра, - ты не мой мужчина, а насильник и преступник, который будет сидеть в тюрьме.
Этот идиот развеселился, заулыбался. Откинувшись на спинку стула, хитро прищурил глаза: - но ты же приедешь ко мне в тюрьму, я надеюсь? Я буду вести себя хорошо, чтобы мне разрешили свидание! Там, говорят, даже есть специальные комнаты, с кроватью…
Соня почувствовала, как неудержимо краснеет. Она бросила надкушенный бутерброд и хотела встать, но он одним прыжком оказался рядом, удержал её на стуле и опустился на корточки, заглядывая в наполненные слезами глаза. Серьёзно сказал: - ну, прости меня, любимая. В кои-то веки у меня прекрасное настроение, вот меня и потянуло на шутки, - он взял её руки в свои, по очереди поцеловал и прижал её ладони к своим щекам, - понимаешь, я всю жизнь искал свою пару и уже не верил, что когда-нибудь встречу её. Ты для меня, как дар небес, Соня. Если ты решила, что моё место тюрьме - я смирюсь с твоим решением. Но даже через двадцать лет я буду знать, что где-то есть девочка, которая судьбой предназначена для меня. - Они опять долго и пристально смотрели друг другу в глаза, он - грустно, а Соня - задумчиво. Наконец, он поднялся на ноги, сел на свой стул и улыбнулся: - давай позавтракаем. А потом, может быть, ты ещё ляжешь подремать, а я сбегаю по делам?
Соня пожала плечами. Несмотря на то, что их рано разбудили, спать она не хотела: - а у тебя художественные книги есть? И да, мне надо бельё, - она замялась, - я не могу ходить в одном чужом халате.
- Этот халат никто никогда не надевал, - он улыбнулся, - а бельё я тебе куплю. Как-то я не подумал, что оно понадобится, - и опять его влюблённый взгляд раздевал её, ласково скользил по телу, а Соня, прямо физически ощущая эту любовь, купалась в ней, не чувствуя отвращения.
Но, всё же, она нахмурилась: - ты специально не даёшь мне поесть, чтобы я умерла с голоду и тебе не пришлось меня убивать? - она с ужасом, мысленно хлопнула себя по губам: - что я мелю?? Я же кокетничаю с ним??
Кажется, он тоже это понял, глаза сверкнули сполохами жёлтого пламени, зрачки сузились до вертикальных щелей: - зачем тебя убивать? Я буду пить твою сладость, вдыхать аромат твоего тела, наслаждаться вкусом каждой его частички…. - Кажется, она поняла его буквально. Глаза девушки наполнились ужасом, она замерла, как птичка перед готовым к прыжку котом. Это было выше его сил. Вскочив из-за стола, он одним движением сдвинул тарелки и кофейник на угол. Подхватив её на руки, принялся целовать лицо и шею. Она отворачивалась и брыкалась, но уже лежала на столе с задранным на грудь халатом.
ГЛАВА 8.
Завтрак Соня заканчивала в одиночестве. Айк залпом допил оставшийся кофе, прихватив двумя пальцами с тарелки сразу несколько ломтиков ветчины отправил их в рот: - я поехал, Соня, не скучай, - он подмигнул ей хитрым глазом в ответ на её возмущённый взгляд и презрительное фырканье:
- вот ещё! Можешь вообще не приезжать, я только рада буду!
Она перемыла посуду, на секунду задумавшись, стоит ли мыть и его кружку. Решила, что вымоет. В конце концов, это справедливо - он накрывал на стол. Посудомойку загружать не стала, посуды было всего-ничего, да и пользоваться ею Соня не умела.
Поскольку она осталась в доме одна, девушка решила, что осмотрит владения насильника подробнее. Тем более, что книгу ей он так и не оставил. Было немного странно, что здесь, кроме них с Айком, больше никого не было. Даже комната экономки пустовала.
Она не спеша прошлась по комнатам первого этажа. Ну что же - чистенько, идеальный порядок во всём: на коврах ни соринки, стулья в столовой выровнены по ниточке вдоль стола, на широких узорных листьях растений ни пылинки. Соня открыла дверцу бара и не удержалась от тихого: - ух ты! - с десяток бутылок, самых разных, от обычной поллитровки до каких-то импортных вин в шикарных, необычной формы, бутылках. И, конечно же, никакой небрежности, стоят ровненько, в два ряда, как по линеечке. Девушка подошла к окну, отодвинула штору из вышитой органзы. Перед нею был сад. Запущенный, с разросшейся сиренью, боярышником и жимолостью. За кустами возвышались деревья - высокие старые липы. Невысокие молодые кедры окружали лужайку, которая скоро покроется молодой травкой, а сейчас выглядела как проплешина среди зеленой хвои.
Где-то недалеко хлопнула дверца машины. - Быстро же он съездил, - с иронией подумала Соня, но с места не двинулась, а лишь вздохнула: она не могла придумать, как же ей сбежать из этого дома.
Заскрежетал в замочной скважине ключ и… Соня услышала, как капризный женский голосок громко кричит: - Айк!? Ты дома? - В открытую дверь столовой она увидела стоящую посреди холла красотку. Старше Сони, выше и с роскошной фигурой. Чёрные трикотажные брюки туго облегали упругую попку, короткая, до талии, куртка из тонкой мягкой кожи не скрывала высокую грудь. Крашенные в каштановый цвет волосы мелкими кудряшками обрамляли миленькое личико.
Увидев Соню девушка, не торопясь, вошла в столовую, лениво окинула её презрительным взглядом тёмно-карих глаз: - а, так это тебя Айк подобрал в Сухом Логе? И там же и поимел, к всеобщему веселью зрителей! - Соня молчала, растерявшись от столь явной неприязни, а та продолжала: - не надейся, что он надолго тобой увлёкся. Таких Лесных Бабочек, как ты, по весне много слетается на запах денег! Ты для него всего лишь новая игрушка, через две недели он выкинет тебя, дурочка, даже мой халат, который ты напялила, тебе придётся оставить здесь! - Она протянула руку и рванула халат, который был на Соне. Ткань порвалась, а красотка засмеялась: - о, так ты даже без белья! Ай да Айк! Ну, сознайся, он трахает тебя каждый час где придётся?!
Соня отступила от нахалки, хмуро посмотрела ей в лицо: - мне ваш Айк на дух не нужен! Можете забрать его себе, а мне помогите сбежать отсюда. Надеюсь, тюрьма ему обеспечена!
- Ну - ну, рассказывай! Сколько ты с него запросила за свои услуги? Проси больше, он богатый! - красотка издевательски засмеялась, - у нас весь город потешается над тем, как он тебя в лесу ловил, а потом там же и трахнул. А ты, говорят, визжала и отбивалась! - Соня отвернулась и подошла к окну, чтобы скрыть слёзы. Было неимоверно стыдно слышать, что в проклятом городишке её обсуждают и смеются над ней.
- Лорен! Что ты такое болтаешь? - голос, принадлежащий другой женщине, заставил Соню резко повернуться. В холле стояла пожилая полная женщина с тяжёлыми, грубыми чертами лица и неприязненно смотрела на неё.
- Ах, Марфа Петровна, - весело защебетала девица, - я хотела увидеть Айка, но его, кажется, нет дома. А тут вот обнаружила эту его находку, которую он зачем-то притащил домой!
- Ты оставила открытой входную дверь, - обвиняюще буркнула пришедшая, - а эта человеческая девка - его пара, он так сказал!
- Не может быть! - красотка с ненавистью уставилась на Соню, - не может человек быть парой волку! Айк ошибается!
Соня разозлилась: - знаете что, женщины, вы не умеете себя вести. Вы не здороваетесь, войдя в дом, вы обсуждаете меня, как будто я пустое место. Если я вам настолько неприятна, почему бы не помочь мне уехать отсюда? Я заплачу вам за помощь! Найдите мне тёплые вещи и обувь, расскажите, как добраться до автостанции или наймите мне машину и всё, можете облизывать вашего Айка, сколько душа пожелает, а я забуду о его существовании! - Она сжала кулаки, голос гневно дрожал, как, впрочем, и губы. Женщины замолчали и смотрели на Соню.
- Всё? Угомонись, ты здесь никто, пустое место, - пожилая скривила тонкие бледные губы, - отправляйся наверх и сиди там, куда он тебя поселил, нечего по дому шастать!
- Точно! Ещё украдёт что-нибудь! - веселилась красотка, - ты, Марфа Петровна, её обыщи, когда Айк вытряхнет её на улицу.
Едва сдерживая слёзы, Соня пробежала мимо женщин. Торопливо поднимаясь по лестнице, услышала, как экономка сказала: - ты бы поменьше болтала, Лорен. Смеяться над Айком, знаешь ли, чревато неприятными последствиями. - Что ответила молодая женщина, Соня уже не слышала.
Она вбежала в спальню, захлопнула за собой дверь и, упав на постель, самым постыдным образом разревелась. Ей было обидно, что в словах Лорен было много правды. Действительно, она игрушка в руках оборотня, над ней смеются жители городишки, а самое обидное то, что она не нашлась, чем ответить на оскорбления. В своей жизни Соня очень редко сталкивалась с хамовитыми бесцеремонными людьми, потому что она всегда могла избежать общения с ними. Сейчас сразу двое отвратительных женщин вдруг свалились на её голову, а этот гад, как будто специально, исчез из дома. Она жалела себя, потому что её жизнь оказалась исковеркана, жалела родителей, которые не находят себе места в ужасе от её исчезновения, жалела бабушку, которая прикована к постели. Она плакала, чувствуя себя несчастной, ощущая, как распух нос и губы, как подушка стала мокрой от слёз.
Внизу хлопнула дверь, раздались голоса, а затем быстрые шаги на лестнице. Айк вбежал в спальню, как был, в куртке, наклонившись перевернул Соню, подхватил на руки, сел на кровать и заглянул ей в лицо. Она всхлипнула, прикусила губу и отвернулась, не желая его видеть. Он прижал её к себе, не позволяя вырваться, прижался губами к волосам: - тихо-тихо-тихо, не надо плакать. Она обидела тебя, милая? - стиснув зубы и удерживая всхлипы, Соня молчала, отвернувшись от него. - Ей придётся привыкнуть, что в доме и в стае появилась хозяйка. Просто она, пока, не может с этим смириться, не обижайся на глупую старуху. Она много лет командовала здесь, но больше не будет. - Он благодушно поцеловал Соню в висок, наклонился, опять пытаясь заглянуть в лицо и поймать её взгляд. Она разъярённо рванулась и он, не ожидая, выпустил её. Соня вскочила на ноги и закричала, глядя, как наливаются янтарём его глаза, хмуро сдвигаются брови над переносицей: - ты!! Мало того, что ты издеваешься надо мной, насилуешь и удерживаешь против моей воли, так ещё твои… твои… - она не находила слов, которыми хотела бы назвать этих женщин. На языке вертелись лишь нецензурные, из лексикона забулдыги с первого этажа родительского дома, - твои… эти… оскорбляют меня, подозревая в воровстве и потешаясь над тем, что ты творил со мной там, в лесу!! И твой паршивый городишко смеётся тоже!
Он схватил её за руку, дёрнул к себе: - какие мои? Здесь ещё кто-то был? Да рассказывай ты толком! - он тряхнул её без особых церемоний, Но Соня с ненавистью впилась зубами в удерживающую её руку, и он, вскрикнув, отпустил, а она выскочила в холл и захлопнула за собой дверь в ванную. Оглянулась по сторонам дикими глазами: хлипкая задвижка его не удержит. Сейчас он ворвётся и опять ударит её за укус. Она отбросила в сторону ковёр на полу, подбежала к шкафу, упёрлась плечом в боковую стенку. Ещё чуть-чуть, и шкаф заскользил по кафельному полу к двери. - Очень хорошо, теперь её не открыть. Если нажать с той стороны посильнее, то шкаф опрокинется и вовсе заклинит дверь. - Но Айк и не думал рваться к ней. Соня услышала, как он быстро прошёл по холлу и спустился по лестнице.
Девочка появилась на кухне как раз тогда, когда его терпение кончилось. Он уже опять хотел её, но нужно дать ей позавтракать. Она была очаровательна, его любимая, в тонком шёлковом халатике на голое тело. Халат был ей велик и она обернула его так, что пОлы почти сошлись на спине. Лорен ненавидела его и так ни разу и не надела с тех пор, как он привёз его из Китая. А ещё она насмешила Айка своей строптивостью. Кажется, её страх прошёл и она, неосознанно, стала делать попытки подчинить его себе. Он пошутил, и малышка рассердилась, бросила на стол бутерброд и хотела уйти. Он не позволил. Его волку хотелось ползти на брюхе к её ногам, прижав уши и тихо поскуливая. Лишь бы она не сердилась, лишь бы полюбила и приняла его. Он надеялся, что так и будет, ведь она уже кокетничает с ним, пусть и не понимает этого.
Он всё же не дотерпел до конца завтрака и взял её прямо на кухонном столе, с восторгом чувствуя, как увлажняется её лоно, как учащается дыхание, а приоткрытые губки ждут жаркого поцелуя. Но он удержался, твёрдо решив, что дождётся, когда она сама его поцелует.
Айку надо было навестить свою контору. Не то чтобы он не доверял своим сотрудникам, но половина из них сейчас бегала по тайге или закрылась дома с жёнами, а вторая половина, состоящая из людей, работала за двоих, так что требовалось посмотреть, не нужна ли помощь.
В конторе неожиданно обнаружился Сергей. - А как же Айнур? - Айк удивлённо смотрел на своего заместителя в стае и в фирме.
- Она меня отправила проветриться, - Сергей смущённо улыбнулся, пожимая другу руку. - Ну а я решил проверить, как тут дела, но ребята справляются, так что помощь не нужна, - он помялся, потом спросил: - как твоя пара? У вас…всё получилось? - Айк холодно взглянул на него, и тот опустил глаза, отступил на шаг и замер, опомнившись. Негоже задавать такие вопросы вожаку стаи.
ГЛАВА 9.
Всё же Айку пришлось задержаться. Принесли документы из бухгалтерии, а потом юрисконсульт привязалась к нему с договором, который не хотелось подписывать, но он тянул за собой следующий, необыкновенно выгодный для “Строймонтажа”. Поэтому Айк привлёк к обсуждению Сергея и экономиста, Марину, девчонку вредную, язвительную, но очень толковую. Договор, в конечном итоге, пришлось подписать, и он заторопился домой, предвкушая желанную встречу.
В доме обнаружилась Марфа, раздражённая сильнее обычного. Он лишь кивнул ей и поскакал наверх, даже не раздеваясь, так хотелось увидеть насупленное личико и тоненькую фигурку. Он надеялся, что ему улыбнутся, потому что, по дороге домой Айк заскочил в магазин женского белья, крохотный, но имеющий всё необходимое, чтобы порадовать женщин. Хозяйка потихоньку улыбалась, когда помогала вожаку выбрать всё необходимое для его пары. Хотя с размерами он пока путался, пытаясь на пальцах объяснить, какие плавки и лифчик требуются его женщине.
Соня плакала. Он на мгновение замер в дверях, но тут же сообразил, что вредная Марфа уже успела излить на малышку своё негодование. Айк подхватил плаксу на руки и, несмотря на сопротивление, прижал к себе. От неё пахло обидой, слезами и чуть-чуть утренним кофе. На него она тоже сердилась. Отвернувшись, не желала разговаривать и отвечать на вопросы. Айк снисходительно подумал, что две женщины на одной кухне - это всё равно, как два медведя в одной берлоге. Но Соне придётся привыкать к экономке: не хватало ещё, чтобы его женщина целый день занималась домашним хозяйством. А уж когда пойдут щенки, у неё вообще не останется времени.
Он попытался утешить её, но девчонка вырвалась и со злостью закричала, что его, - тут ему показалось, что она хотела сказать какое-то слово, но сдержалась, и он даже догадался, какое! - в общем, его женщины обвинили её в воровстве, а также сообщили, что над ней смеётся весь город! Он утратил бдительность, и Соня соскользнула с его колен и попыталась убежать. Он ухватил её за руку и был награждён укусом. От неожиданности Айк вскрикнул и выпустил её! Строптивица убежала в ванную и, он слышал, двигала там что-то тяжёлое, кажется, шкаф. Айк ухмыльнулся: он был счастлив! И опять порадовался: - девочка оказалась настоящей парой вожаку, гордая, независимая. Она встанет рядом с ним во главе стаи, и никто не осмелится бросить ей вызов. Ну, а если такие смельчаки найдутся, - он довольно улыбнулся, - то будут иметь дело с ним. Любой член стаи в поединке может выставить вместо себя любого другого бойца. И всё же жаль, что она не может обернуться. Одно разорванное горло и пара-тройка прокушенных лап навсегда отбили бы охоту у агрессивных волчиц перечить ей. Ну, что же, - он вздохнул, - все мы не идеальны.
Он спустился на кухню и встал у дверей, сурово глядя на экономку. Нет, он совсем не хотел встревать в женские дрязги. Несмотря на неприязнь к его паре, Марфа будет вынуждена смириться, иначе ей несдобровать. Гораздо больше его беспокоили слова Сони о том, что в городе сплетничают об их первой, не слишком удачной, встрече. Он ясно приказал Сергею проследить, чтобы молодые волки, ставшие свидетелями сцены, помалкивали. Но, кажется, кто-то из них посмел ослушаться его приказа. Он решил, что Марфа - именно та, кто в курсе всего произошедшего.
Айк молча смотрел на экономку, скрестив руки на груди и привалившись плечом к косяку. Она мельком глянула на него и продолжила хлопотать у плиты и разделочного стола. Некоторое время оба молчали, а потом она в сердцах бросила нож, которым резала мясо на гуляш и повернулась к нему, вызывающе глядя на вожака: - ну да, я сказала ей, что она в этом доме никто, пустое место, а разве не так? Тоже мне, - она презрительно фыркнула, - нашёл пару! Мало того, что она не волчица, так ещё и маленькая, хлипкая, ветром сдует! Как она на ногах-то стоит, после тебя! Недаром Лорен рассказывала, что девчонка орала, как резаная, когда ты её в лесу трахал!
- Лорен? - Айк насторожился, - я запретил тебе её пускать!
- Да она же меня и не спрашивала! Ключ-то ты ей оставил!
- Понятно. Значит, вы вдвоём оскорбляли и унижали мою жену. - он сказал это тихо и спокойно, но столько сдержанного гнева и угрозы было в его голосе, что экономка съёжилась, низко опустила голову, переминаясь с ноги на ногу. - Ну, продолжай, что ещё рассказала тебе Лорен?
И Марфа Петровна, едва держась на внезапно задрожавших ногах, торопясь рассказала Айку, как Лорен, смеясь, обвинила э-э-э, гостью в воровстве, называла Лесной Бабочкой и сообщила, что жители городка смеются над тем, как она пыталась отбиться от их вожака.
Тот молча слушал женщину, лишь на скулах ходили желваки, тёмные глаза теперь горели жёлтым огнём, а сам он с трудом удерживался от оборота. Не дослушав её до конца, он вышел в холл, достал из кармана куртки телефон: - Сергей, мне нужны эти юнцы, о которых я тебе говорил, - он срывался на рычание, отчего его речь становилась невнятной, - завтра утром они должны быть у заброшенной заимки. - Он отключился, глубоко вздохнул, выравнивая дыхание, затем набрал другой номер: - Лорен? Завтра в семь утра ты должна быть у заброшенной заимки, - некоторое время он слушал торопливый голосок прежней подруги, которая пыталась очаровать его интимными намёками, а затем, почуяв недоброе, принялась юлить и заискивать, стараясь выведать причину столь раннего свидания в тайге, за несколько километров от города. Наконец ему надоело, и он перебил её: - я приказываю тебе, Лорен, быть завтра утром там, где сказал, - с этими словами он отключился, не зная, как взвыла в страхе волчица, как заметалась в облике зверя по комнате, круша всё вокруг.
Обнимая спящую Соню, тёплую, сладко пахнущую, доверчиво прильнувшую к нему во сне, Айк умиротворённо слушал её тихое дыхание и терзался от необходимости вставать. Пламя гона спадало и уже не опаляло разум обжигающим жаром неудовлетворённого желания, наполняя его сердце тихой мягкой нежностью к худенькой, не слишком красивой, но ужасно строптивой и колючей девчонке, что спокойно спала на его плече. Лишь где-то глубоко внутри настороженно не успокаивался волк, требующий возмездия за обиду, причинённую его паре.
Вчера, приказав Марфе уходить, как только будет готов обед, он отправился в сад и разыскал длинную лестницу, которую приставил к окну ванной. Малышка сидела на полу и, кажется, снова плакала, а дверь подпирал шкаф. Как только ей удалось его сдвинуть! Увидев его в окне, она вскочила на ноги и гневно сжала кулаки! Он чуть не расхохотался, но стерпел, понимая, что сделает только хуже. Наверно прошло не менее получаса, пока он уговорил её открыть ему окно. Ему стоило неимоверных усилий сдержаться, чтобы просто не разбить стекло и не влезть в ванную. Нет-нет, он знал, что не может пренебречь её самолюбием. Достаточно и того, что их знакомство состоялось не лучшим образом. Теперь только его выдержка поможет ему завоевать её доверие, а там, чем чёрт не шутит, и до любви недалеко.
Она позволила ему влезть через окно в ванную и стояла, отвернувшись и глядя в сад, пока он двигал шкаф и возвращал на место ковёр. Потом он молча ушёл в спальню и сидел там, ожидая её. Соня пришла и раздражённо плюхнулась в кресло, не глядя на него. Он не прикасался к ней, а спокойно стал говорить о том, как тяжела ноша вожака стаи, как часто выходят из повиновения молодые волки, а волчицы в отсутствие той, которая должна стоять во главе их, стали тоже, порой, игнорировать его приказы. И если молодых волков он всегда наказывает по всей строгости законов стаи, то волчицы имеют некоторые послабления. Ведь это он виноват в том, что так долго не имел пары, супруги, к которой они могли бы обращаться со своими просьбами, жалобами и предложениями. Соня, ещё раздражённая, на секунду представила, как Лорен жалуется ей на какую-то гипотетическую врагиню, а она обнимает её за плечики и вытирает этой стерве слёзки и иронически фыркнула: - подумаешь, не могут они! Ты вожак, почему бы им и не вылить на тебя все свои проблемы!?
Он терпеливо разъяснил: - понимаешь, есть вещи, о которых женщины могут говорить лишь с женщиной. Кроме того, они знают, что я никогда не стану вникать в их ссоры и взаимные претензии, у меня просто терпения не хватит!
Она не поддалась на его умиротворяющий тон: - а я тут причём?! Я всё равно не останусь в этом паршивом городишке, среди стаи…диких хищников! Раз ты не собираешься меня убивать, значит, рано или поздно, отпустишь!
- Она намеренно старалась его оскорбить, паршивка! - он мягко сказал: - Соня, разве я дикий хищник? Посмотри на меня, - он улыбнулся, - я ручной, ласковый и…влюблённый! - она смутилась, а Айк торжествовал!
Он долго ещё рассказывал ей о жизни волчьей стаи, о своей фирме и людях, работающих там, о Серёге - своём заместителе и его жене, красавице-казашке Айнур, о том, как она дважды родила по трое щенков, на что Соня презрительно скривилась: - щенки! Как у собак! - он не подал виду, как её неприязнь к чужим детям задела его:
- Айнур - степная волчица, Соня. Поэтому у них с Сергеем щенки, - он улыбнулся, - а у нас будут обычные дети. Оборачиваться они смогут лет с пяти, не раньше. - Она гневно сверкнула на него глазищами, но ничего не сказала, чему он был рад.
Он вскользь сообщил ей, что завтра, рано утром, уйдёт в лес, где его будут ждать молодые волки и…Лорен. Он думал, что она что-то спросит, но Соня молчала.
- А Марфу ты можешь уволить в любое время, на её место найдётся десяток, если не больше. - Она опять промолчала, и он озабоченно посмотрел ей в лицо: - лучше бы она ругалась и спорила с ним, а не думала о чём-то своём, где ему не было места.
Чуткое ухо зверя уловило, как тихо притворили входную дверь. Он усмехнулся: - старая волчица улизнула, страшась его гнева. Он сделал вид, что только что вспомнил: - да, Соня, я же купил тебе бельё! - и наблюдал, как она обрадовалась, встрепенулась.
- Где? - с азартом принялась потрошить свёртки, забыв о нём. Всё же разворачивать не стала, сгребла всё в охапку и направилась к двери - в ванную, мерить.
Он остановил: - меряй здесь, там маленькое зеркало, - сам уходить не собирался, поудобнее развалился в кресле. Соня хмуро уставилась на него, и он понял, разочарованно поднялся: - хорошо-хорошо, ухожу. И подглядывать не буду, обещаю.
После обеда приехал Карен, привёз большую дорожную сумку, оставленную Соней в автобусе, и рассказал, что Прасковью Агафоновну он нашёл в амбулатории, лежала на раскладушке в коридоре. Вдвоём со своим водителем они погрузили её на носилки и перевезли домой. С ней оставили Жанну Борисовну, которая работает у Карена санитаркой.
- Я сказал, что мы приехали из Междуреченска, потому что нам позвонили из райцентра, попросили помочь амбулатории Малой Ветлуги. Откуда они узнали о её травме, мне неизвестно. Обманул я, конечно, бабушку. Сообщил, что сиделка ей полагается, как ветерану труда. Жанне строго-настрого наказал про тебя не рассказывать, говорить, что оплачивать её работу будет больница райцентра. Старушка, кажется, мне не поверила, хмыкнула эдак скептически, но ничего не сказала. - Карен передохнул, - в общем, можешь успокоить свою супругу, с её бабушкой всё будет хорошо, Жанна сильная и добросовестная, она и переоденет, и постель поменяет, и судно поставит. Да, я ей велел готовить и в магазины ходить. Надеюсь, ты ей оплатишь всю работу? - Айк кивнул, полез в карман за бумажником, но главврач остановил: - давай, Айкен Георгиевич, потом, ладно? Пусть сначала эти деньги заработает.
Айк пожал плечами: - как скажешь, Карен.
Соня сумке обрадовалась, принялась вытаскивать свои вещи, а Айк забеспокоился: как бы она не надумала убежать в том, что везла с собой. Не то чтобы он боялся, что она далеко убежит, но ему не хотелось, чтобы малышка простудилась, пока он её поймает. Там были летние туфли, тонкая кожаная куртка, джинсы, бельё и ещё что-то, он не стал рассматривать.
Ему хотелось, чтобы она осталась в том белье, что он ей купил, но она переоделась в своё, из сумки. Оно было значительно скромнее, без кружев и более закрытое.
Гон схлынул, но всё же не настолько, чтобы Айк мог обойтись без близости с любимой хотя бы одну ночь. В этот вечер она не сопротивлялась, но её внутреннее неприятие его ласк осталось прежним. И целовать себя в губы она не позволяла, отворачивалась. Её холодность не нравилась волку, он тихо поскуливал, ему хотелось чувствовать её руки на своём теле.
Айк осторожно вытащил руку из-под её головы и тихо прикоснулся к губам ласковым лёгким поцелуем: - спи, моё счастье, сегодня твои обидчики будут наказаны.
Матёрый громадный волк в стремительном беге стелился по улицам тихого городка. Редкие встречные прохожие торопливо уступали ему дорогу и опускали глаза. Все жители знали, что дюжина молодых волков нарушила приказ вожака стаи, и теперь их ждало наказание.
Всю ночь в роскошной квартире плакала и бесновалась красавица, негодуя и страшась встречи с вожаком. Не то, чтобы она действительно любила Айка. Нет, её привлекала власть над жизнью и смертью стаи, а теперь всё потеряно, и Лорен растерялась.
Лишь забрезжил рассвет, небольшая волчица выскочила из подъезда и устремилась в просыпающуюся тайгу, туда, к заброшенной заимке, где вожак стаи будет вершить суд и расправу.
Соня проснулась и прислушалась: в доме стояла тишина. Она встала, умылась и с удовольствием надела свой собственный ситцевый халатик. Не решаясь спускаться вниз, постояла на лестнице, но было по-прежнему тихо, лишь громко тикали напольные часы в кабинете.
Она нерешительно вошла на кухню, но ни Айка, ни экономки не обнаружила. Настроение сразу улучшилось. Соня сварила себе кофе, поискала и нашла в холодильнике сливки. К слову сказать, в холодильнике появился свежий сыр, творог, несколько маленьких баночек с паштетом, а в кастрюльках обнаружился гуляш, антрекот, несколько видов гарнира. Отдельно, в большом контейнере, красовались маленькие пирожные, соблазнительные на вид. На столе, под вышитой полотняной салфеткой, обнаружилось большое блюдо с румяными крохотными пирожками. Соня не удержалась и откусила от одного: оказался с грибами.
Пока завтракала, обдумала ситуацию: - деньги и одежда есть, а вот её тюремщика нет. Злющая старуха тоже куда-то подевалась. Прекрасно! Надо действовать! - Соня быстренько закруглилась с завтраком, посуду мыть не стала, побросала её в раковину - некогда! Решила, что большую сумку оставит, тем более, что всё будет надето на ней. Спеша, натянула колготки и джинсы, под тонкую куртку нашёлся свитерок. Туфли были легковаты для этого времени года, но сапоги сгинули в тайге, так что выбирать было не из чего.
Она подхватила маленькую сумочку и выбежала из дома. На секунду задумалась о том, что у неё нет ключа, а потом со злорадством подумала: - хорошо бы его ограбили! - понимая, что едва ли в паршивом городишке найдётся такой смелый вор.
Входную дверь захлопнула и почти бегом бросилась к калитке. На улице огляделась: чистенькая, ухоженная, с аккуратными газонами, на которых кое-где пробивается первая зелёная травка. В обе стороны уходят ровные ряды одно-двухэтажных домов, больших, солидных, в основном - кирпичных, но есть и деревянные. Вычищенный, без остатков снега, асфальт. Кругом ни души, лишь временами пролетают мимо машины.
Соня наугад пошла направо, где вдалеке виднелись многоэтажки. Идти оказалось прилично, а вот смотреть не на что. Обычный небольшой городок, обычные пятиэтажные дома, кое-где старые постройки, трёхэтажки барачного типа. Но все выглядят неплохо, облезлых и обветшалых нет. Навстречу стали попадаться пешеходы, да и машин было больше. Соня присматривала какую-нибудь женщину, чтобы спросить дорогу до автостанции, но женщин встречалось мало и вид у них был какой-то… Она не знала, что и думать. Как будто все шли с похорон или на похороны. Несколько встреченных женщин вообще плакали, а мужчины были хмуры и угрюмы. Всё же она осмелилась и двинулась навстречу медленно идущей, хорошо одетой паре: - скажите, пожалуйста, как мне добраться до автостанции? - Они резко остановились, женщина побледнела, а мужчина прерывисто вздохнул, потом сказал:
- вам лучше бы сесть на городской автобус или маршрутное такси, идти до автостанции далеко…
- А где остановка? - Соня растерянно оглянулась.
- Остановка за тем домом, - мужчина указал направление и Соня с удивлением заметила, как дрожит у него рука. Она вежливо поблагодарила и отправилась в указанном направлении. Поворачивая за угол, поражённо увидела, что парочка смотрит ей во след.
Автобус подошёл быстро, что обрадовало Соню, потому что ноги в летних тонких туфлях стали замерзать. Людей было немного, и все они внимательно смотрели на неё. Она пожала плечами и попросила кондуктора высадить её у автостанции. Та как-то испуганно посмотрела, но пообещала. Автостанция была маленькой, но зал ожидания неожиданно выглядел чистым, без характерной для этих помещений вони. Из трёх касс открытой оказалась лишь одна, да и в ней никого не было. Соня постояла перед расписанием и обрадовалась: ближайший автобус на Демидово отходил через тридцать минут. Удивило лишь, что в зале не было ни души. Она несмело постучала по тарелочке для денег, торчащем в окошке кассы, и услышала, как вдалеке торопливо стучат каблуки. Вскоре в окне показалось недоумевающее женское лицо с вопросительно вздёрнутыми бровями.
- Э-э,… здравствуйте! - женщина молча кивнула головой, в её взгляде явственно читалось любопытство, - мне нужен билет до Демидова, на ближайший автобус, - Соня ничего не понимала, кассирша смотрела на неё, как на свалившуюся с луны, - что? Билетов нет, что ли?
У женщины, наконец, прорезался голос: - а вы разве не знаете? До десятого марта рейсов на Демидово не будет.
- Как?! Совсем?! - у Сони ноги подкосились от такого известия, - а как же добираться в райцентр?! Мне очень надо! Выходит, я застряла здесь до десятого марта??
Кассирша сочувственно сказала: - ну-у, наверно, вы можете попробовать нанять такси. Только, я думаю, никто не согласится…
Соня попятилась, оглянувшись, увидела вдоль стены ряд пластиковых сидений, расстроенно опустилась на одно из них. - Всё пропало! Её побег накрылся медным тазом!
Щёлкнула задвижка двери, кассирша вышла в зал ожидания и присела рядом с Соней. Она оказалась совсем молодой, кажется лет двадцать, не более. Вздохнув, сказала: - вы напрасно хотите сбежать от Айка, он всё равно вас найдёт. И таксисты вас не повезут, я думаю.
- Что? Откуда вы знаете, что я хочу…сбежать?? - Соня развернулась к девчонке всем телом, поражённо уставилась той в лицо. Та виновато улыбнулась:
- так все знают, что Айк свою пару нашёл! У нас ведь посторонние люди бывают очень редко, а сейчас, во время гона, и вообще никто не едет, вон, даже рейсы на это время отменяются! А вы почему от него уехать хотите? - она с любопытством смотрела на Соню, - потому что он вас насильно из леса привёз, да? Вы испугались, наверно, только вы не думайте, что Айк плохой, он хороший, хоть и строгий. Таксисты вас не повезут, потому что он ругать их потом будет, а им его обижать не хочется. У нас любая женщина с радостью бы за него замуж пошла, только ему никто не нужен был. А теперь вот вас нашёл, даже и не волчицу вовсе. У нас в городе есть несколько таких пар, когда жена - человеческая женщина. - она хихикнула, - говорят, они мужей во время гона на цепь сажают, чтобы те со своей любовью уж слишком сильно не приставали.
Соня улыбнулась, представив, как за дверью дома беснуется в волчьем обличье посаженный на цепь Айк. Или он же, в голом виде и на толстой цепи, закрытой на амбарный замок.
- а вы его совсем не любите, да? - Кассирша с интересом заглядывала Соне в глаза, - совсем-совсем? И даже он нисколько вам не нравится?
- Нет! - та возмущённо мотнула головой, - и не люблю, и не нравится! Да и вообще - это уголовное преступление - похищение человека!
- У-у-у, - собеседница разочарованно отодвинулась от Сони, - а все радуются, что он, наконец-то влюбился и теперь у него семья будет! Плохо-то как! - она на секунду задумалась, потом засветилась улыбкой: - а может вы его ещё полюбите? Поживёте с ним и поймёте, какой он классный мужчина? И нам хорошо будет, а то, когда у вожака пары нет, всей стае плохо. Вас как зовут?
- Соня меня зовут, - нехотя ответила девушка, - только вам это ни к чему, я всё равно уеду и забуду о вашем…городишке. Влюбился, говорите? - она иронически хмыкнула, - ну-ну. Он вот исчез сегодня с утра и даже не соизволил сказать, когда появится! Как-то уж очень пренебрежительно его любовь выглядит!
- Вы, наверно, на нас обиделись, за то, что в стае обсуждали, как вы… ну… как Айк с вами в лесу обошёлся, да? - девчонка сочувственно покивала.
Соне не хотелось обсуждать с кассиршей свои душевные страдания, всё же она сказала, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно: - а вы как думаете? Кому будет приятно, что за ним подглядывают, подслушивают, а потом треплются на каждом углу! Да и вообще, публика у вас - как мешком из-за угла стукнутая - все хмурые, мрачные.
Девчонка всплеснула руками: - ой, Соня, вы не знаете, что ли?
- Что я не знаю? С другой стороны, я и знать-то ничего не хочу о том, что у вас делается! - она хотела встать, но собеседница ухватила её за руку и затараторила:
- так ведь Айк велел этим, которые за вами подглядывали, утром быть на заброшенной заимке. Они в пивбаре рассказывали, как следили за вами с вожаком, а он узнал. Говорят, разозлился - ужас, как. Он ведь им запретил болтать об этом, а они не послушались. Теперь он их накажет. - Девчонка сникла и отвела глаза, прошептала: - поэтому все и ходят такие мрачные и грустные. Там, у заброшенной заимки, знаете, сколько могил?
Соня не успела ответить. На улице хлопнула дверца машины, и в зал ожидания вошёл предмет их обсуждения. Кассирша подскочила, испуганно пискнула: - здрасьте, Айкен Георгиевич! - тот махнул на неё рукой:
- кыш отсюда! - и, потом, Соне: - ну что, нагулялась? Поедем домой? - он протянул ей руку.
Она внимательно посмотрела на него снизу вверх: - да уж, красивый мужик. Сильный, уверенный в себе, спокойно глядит на неё, не сомневаясь в ответе.
Она усмехнулась, встала, игнорируя протянутую руку: - мой дом в Красноярске, а ты предлагаешь ехать в тюрьму. - Он, нахмурившись, мазнул взглядом по кассирше, которая, открывая дверь, любопытно оглянулась на них:
- поедем, Соня. Ещё нужно заехать в обувной магазин, купить что-то потеплее тебе на ноги, - уголок рта дёрнулся в усмешке: - чтоб ты не замёрзла, когда в следующий раз будешь убегать. - Она с неприязнью посмотрела на него и, дёрнув плечом, когда он хотел взять её за руку, быстро вышла на улицу. Его чёрный монстр стоял у дверей автостанции. Соня отвернулась от распахнутой перед ней передней дверцы и полезла на заднее сиденье. Он засмеялся и пошёл вокруг машины, садиться за руль. В окно за ними наблюдала девчонка-кассирша.
Айк - волк бежал по улице, и гнев застилал ему глаза. Он снова вспомнил, как кричала и отбивалась, из последних силёнок, его Соня, когда он неожиданно напал на неё. Стыд и раскаяние душили его, но также и ярость, направленная на тех, кто превратил боль и ужас его пары в повод для смеха.
Заброшенная заимка, расположенная в десятке километров от Междуреченска, представляла из себя охотничий дом, построенный почти сотню лет назад из толстых сосновых стволов. Крытый дранкой, которая с годами покрылась мхом и поросла травой, он врос в землю, глядя на окружающую его тайгу мрачно и настороженно. Когда-то охотники зимовали в нём, отправляясь в глухие леса бить пушного зверя. Со временем людские города и посёлки, разрастаясь, вытеснили зверей, а за ними ушли и охотники. Уже несколько десятков лет заимка пустовала, и лишь протекающий невдалеке ручей, прыгая с камня на камень, нарушал тишину весёлым журчанием.
Айк выскочил на поляну, полукружьем охватившую заимку, мгновенно преображаясь. Группа парней, голых, понуро сидящих на упавшем стволе сосны, вскочили на ноги, настороженно глядя на вожака. В отдалении, небрежно прислонившись плечом к стене дома, стояла Лорен, босиком, но одетая в брюки и фланелевую мужскую рубашку. Айк хмыкнул про себя: - женщина не поленилась тащить в зубах узелок с вещами, чтобы не стоять голой перед молодыми волками.
Он жестом приказал ей присоединиться к парням, и она, скривившись, не посмела ослушаться, нехотя встала с краю, окинув их презрительным взглядом.
Щенки трУсили, Айк видел это, но хорохорились, усмехались, не глядя ему в глаза. Он стиснул зубы, сдерживаясь, не давая воли гневу, тихо спросил: - кто? - они промолчали, продолжая прятать глаза и усмехаться. Тогда он зарычал, гневно и глухо. Улыбки сползли с их лиц, но волчата упорно не открывали ртов, переминаясь с ноги на ногу и отворачиваясь. Лорен тоже усмехалась, хотя была бледна.
- Я спрашиваю вас: кто посмел нарушить мой приказ и растрепать о том, что вы видели в лесу, когда я встретил свою пару? Кто?? - Айк переводил взгляд с одного на другого, и под этим тяжёлым взглядом парни опускали голову, - значит, все,- он помолчал.- Я вызываю вас, волки, на поединок чести. Разбейтесь на тройки и обернитесь.
Один из молодых поднял голову, задиристо сказал: - в поединке положено драться один на один!
Айк оскалил зубы: - я позволяю вам пожить несколько лишних минут. У троих, одновременно вышедших против меня, такая возможность есть. Одиночку я убью сразу. - Волчата дрогнули, побледнели, зашептались. Внезапно двое шагнули вперёд, дрожащими губами один из них сказал:
- это…мы. Мы хотели только пошутить и не думали, что ты обидишься.
- Вы обидели не меня, а мою жену. И нарушили мой приказ, наказание за это вы знаете. Оборачивайтесь и нападайте!
Десяток молодых и Лорен отшатнулись от громадного клубка серых тел, с рычанием покатившегося по поляне. Мгновение - и клубок распался, оставив двух волков с растерзанными горлами и залитых кровью.
Айк поднялся на ноги, брезгливо осмотрел себя, рукой смахнул с лица чужую кровь, сплюнул на землю: - вы, остальные, кого сегодня я оставляю в живых: вечером явитесь к моей паре, будете умолять её о прощении. Кто не будет прощён - того я убью. - Он перевёл тяжёлый взгляд на Лорен, и она затрепетала от ужаса, закусила губу, чтобы не вскрикнуть: поняла, что сейчас он решает, жить ей или умереть. - Ты тоже придёшь, если хочешь жить. - Он отвернулся от молчаливой группы и пошёл к ручью. Обернувшись, приказал: - возьмите в доме лопаты и закопайте их, - потом, ни на кого не глядя, смыл с лица и тела кровь, обернулся и скрылся в тайге. Только тогда молодые волки перевели дыхание и опустились на землю. Лорен вцепилась зубами в свою руку и завыла, а потом упала, сжав кулаки и сотрясаясь в рыданиях.
Едва войдя в дом, Айк понял, что Сони нет. Ему показалось, что из дома ушла душа, таким мёртвым и холодным он стал. Всё же Айк заглянул в ванную и спальню, отметил исчезновение дамской сумочки и брошенный на кресло халатик. На кухне увидел грязную посуду и перевёл дыхание: - слава Богу, малышка позавтракала, не ушла голодной.
Он, не торопясь, вымылся под душем и почистил зубы. Запах чужой крови раздражал и будоражил. Потом оделся и спустился в гараж.
Она сидела в зале ожидания автостанции. Около неё притулилась девчонка-кассирша и что-то оживлённо говорила Соне. Та слушала, глядя неприязненно и отстранённо, ноги в лёгких летних туфлях поджала под сиденье - наверняка замёрзла, упрямица.
Он позвал её и, скрывая насмешку, наблюдал, как она отвернулась от его протянутой руки и полезла на заднее сиденье, лишь бы не сидеть рядом с ним. Ну, пусть. Всё же нужно купить ей какую-то обувь потеплее, тем более, что он сам виноват в том, что её сапожки остались в Сухом Логе.
Идти в магазин она не захотела, так и осталась сидеть в машине, расстроенная, что побег не удался. Айк не стал настаивать - пусть успокоится. В магазине потребовал подобрать несколько пар ботинок и сапожек самых ходовых размеров. Если что, потом ещё можно прикупить. С охапкой коробок вернулся к машине и сгрузил их в багажник. Она даже головы не повернула! Внутри закипало раздражение: - разве ей плохо живётся? Разве он обижает её? Он готов был убить всех, кто посмел смеяться над ней! Его любовь и преданность она не ценит и на грош. - Айк с места рванул машину так, что она чуть не встала на задние колёса, как норовистый конь, стиснул зубы, призывая себя к терпению.
Машина остановилась около магазина с вывеской “Обувь”. Айк обернулся к Соне с переднего сиденья: - пойдём? Ты выберешь, что тебе понравится? - Соня молча отвернулась. Её разочарование от неудавшейся попытки побега было столь велико, что единственное, что ей хотелось сделать - это упасть лицом в подушку и вволю наплакаться. Некоторое время он смотрел на неё, потом вышел, громко хлопнув дверцей и скрылся в магазине. Соня даже не пошевелилась - видеть его не могла. Он появился, держа в руках целый штабель коробок. Швырнув их в багажник, рванул машину с места так, что взвизгнули шины. Они ни словом не обмолвились до тех пор, пока не остановились у калитки. Айк распахнул ей дверцу, подал руку. Она снова не обратила на него внимания, не глядя прошла в калитку и направилась к дому.
Когда он вошёл в дом, поставив в гараж машину, Соня уже сидела на кухне, на маленьком диванчике в углу, отчуждённо глядя перед собой. Он присел перед ней на корточки, взяв её руки в свои, заглянул в холодные, наполненные слезами глаза: - как тебе понравился Междуреченск? Он, конечно, не Красноярск, но мы делаем всё, чтобы людям в нём жилось удобно и комфортно.
- Ненавижу ваш паршивый городишко! - она выдернула руки из его ладоней и отвернулась. Он сел рядом, прижал её к себе и не отпустил, несмотря на то, что она упёрлась кулаками ему в грудь, пытаясь освободиться. Задумчиво поцеловал её в волосы, наслаждаясь её запахом и теплом: - пойдём, сапожки померяем? В конце концов, это я виноват, что твои ботинки сгинули в лесу. Должен же я как-то компенсировать утрату? - Она встала и молча отправилась к двери. Он догнал, взял за руку: - я занёс коробки в гостиную.
На этот раз Соня не стала вырываться. Что толку? Он всё равно сделает по-своему. Действительно, с десяток разномастных обувных коробок грудой лежали на ковре у дивана. Кажется, Айка тоже увлекла процедура примерки. Он доставал из коробок ботинки и сапожки и подавал Соне. Попытался, было, надевать на неё сам, но она обожгла его таким взглядом, что он отступился. Но всё же, какое девичье сердце не растает при виде красивой обуви? Вот и Соня не выдержала, пробормотала: - спасибо, - когда примерила изящные кожаные полусапожки на невысоком каблучке.
Обедать она пошла, почти примирившись с неудачным бегством. Он внимательно поглядывал на неё, но шутить не пытался, не приставал и с разговорами.
У Сони в голове была совершеннейшая пустота. Очевидно, что в ближайшую неделю свобода останется для неё недосягаемой. Она со смущением подумала, что приближающийся вечер опять принесёт ей нешуточные испытания. Несомненно, хотя Айк уже не укладывал её в постель в любое время дня, ночью он обязательно пожелает близости. Беда была в том, что ей всё труднее удавалось противостоять его ласкам, поцелуям и жаркому шёпоту. Он начисто игнорировал её стеснительность, не позволяя прикрывать обнажённое тело простынёй, а наиболее чувствительное к его ласкам местечко - руками. Порой Соня с ужасом ловила себя на том, что ей хочется обнять его, провести ладонью по груди и плечам, почувствовать, как напрягаются под её пальцами мускулы. Она, по-прежнему, отворачивалась, когда он пытался поцеловать её в губы, но всё чаще ей хотелось ответить на его поцелуй и самой поцеловать грустные морщинки в уголках рта.
Не спрашивая её согласия, Айк поставил разогреваться борщ, принялся резать хлеб и буженину. Соня села в стороне, отчуждённо глядя на него. Он улыбнулся: - что ещё ты хотела бы поесть, кроме борща? Может быть, сделаешь какой-нибудь салат? Я люблю с кальмарами, а ты?
Она передёрнула плечами, буркнув: - ненавижу кальмаров!. - сказала, лишь бы досадить ему. Он понял, засмеялся:
- ну, как хочешь! Я-то ведь могу и сырого мяса поесть, - тут же посерьёзнел, опомнившись и увидев, как брезгливо скривилось её лицо, взмолился: - Соня, это же просто неудачная шутка! Правда, я обычный человек! И ем то же, что и все нормальные люди! Будучи в волчьей ипостаси, мы можем съесть косулю или зайца, но это нужно быть очень голодным. Пожалуйста, не обращай внимания на мои слова!
- Да мне то что, хоть сосну грызи, мне всё равно! - фыркнув, она встала и полезла за тарелками в шкаф.
Он грустно пробормотал: - нет, пожалуй, сосна мне не по зубам.
Пока ели, Айк опять рассказывал ей о своей фирме, о людях, которые там работают, о своей тревоге в связи с недобросовестным исполнением обязательств одним из смежников. Соня делала вид, что ей неинтересны его заботы, но его было трудно обмануть.
После обеда она не пошла в спальню, как Айк не предлагал её прилечь и подремать. Да, послеобеденный сон, пусть и короткий, ей бы не помешал, потому что ночью он регулярно будил её, осторожно прикасаясь, поглаживая то грудь, то бёдра, целуя и уговаривая расслабиться, не упираться, позволить ему доставить ей удовольствие. Она каждый раз краснела, вспоминая, но ничего не могла с собой поделать.
С книжкой в руках Соня устроилась на громадном диване в гостиной. Айк поставил какой-то боевик и с банкой пива в руках тут же уселся рядом, как бы невзначай и рассеянно поглаживая её ногу. Девушка отодвинулась, и он, вздохнув, убрал руку. - Вот так-то, - злорадно подумала она - вишь, решил, что теперь у нас наблюдается семейная идиллия! - Но ей не читалось, присутствие Айка заставляло её держаться настороже: чёрт его знает, что ему в голову взбредёт!
Внезапно он насторожился, поднял голову и прислушался. Затем встал и, протянув Соне руку, сказал: - пойдём, к нам гости!
- К тебе! - возразила она, даже не подумав встать.
- Пойдём, Соня, - он нахмурился, - скорее, это к тебе. - она удивилась, нехотя поднялась с дивана и вышла в холл. Айк уже держал в руках её куртку: - надень, пожалуйста. К вечеру становится прохладно. - Недоумевая, Соня натянула куртку, вслед за ним вышла из дома.
Перед крыльцом расположились полукругом с десяток волков. Соня попятилась под их тяжёлыми прямыми взглядами. Почувствовав спиной, что упёрлась в стоящего сзади Айка, остановилась, но не отодвинулась. Пожалуй, с ним было надёжнее.
Он взял её за руку, свёл с крыльца и встал рядом, а потом вообще подтолкнул вперёд. Волки, стоящие с поджатыми хвостами, медленно опустились на брюхо, униженно уткнулись мордами в землю. Соня удивлённо посмотрела на стоящего рядом мужчину: - чего они? Что им надо? - Он презрительно пнул ближайшего волка ногой, обутой в зимний сапог. Тот жалобно взвизгнул, но не вскочил на ноги, а ещё больше сжался, пытаясь втиснуться в землю.
- Здесь те, кто посмел порочить твою честь, рассказывая об увиденном в тайге. - Соня покраснела, с неприязнью покосившись на волков. - Погоди, я сейчас приду, - Айк вошёл в дом, а через минуту вернулся, в руке держал страшненького вида плётку из витой кожи, с чем-то железным, вплетённым в концы: - вот, это для тебя. - Соня изумлённо отшатнулась, с возмущением взглянула ему в глаза, и он стушевался, смущённо пробормотал: - Господи, я просто неправильно выразился! Ну, у тебя же нет клыков и когтей, значит, их заменит плётка. Вот, смотри, - он размахнулся и с силой ударил другого волка. На шкуре выступила кровь. Тот взвыл, а потом заскулил. У Сони сжалось сердце. Она схватила Айка за руку, когда он опять размахнулся:
- нет, не надо! Им же больно!
Он с иронией посмотрел на неё: - вообще-то их нужно убить. Я запретил им распускать языки. Если щенки осмелились ослушаться вожака, в любой стае за это обязательно последует незамедлительная расправа. Я оставил их жить, но им известно моё условие.
- Какое?
Он ткнул рукоятью плети в сторону волков: - они сами скажут тебе об этом.
- Но Айк! Как они скажут?? Им же тогда надо превратиться в людей! - Она, не понимая, с раздражением смотрела на него
Он недовольно оскалился: - как скажут - это их проблемы. Но обращаться они не будут: не хватало ещё, чтобы ты любовалась на десяток голых парней!
Читать бесплатно другие книги:
