Время гона. Фэнтези, любовный роман Соколина Наталья

ГЛАВА 19.

Удовлетворённо вздохнув, Соня отняла от груди спящую дочку и осторожно положила её в кроватку.

- И ты ложись, пока они спят, - Анна Витальевна положила на диван подушку, и Соня устало прикрыла глаза. Ночью им с матерью пришлось нелегко. Сегодня малышки спали беспокойно, часто просыпались, кряхтели и хныкали, а утром началось потепление.

- Это в связи с перепадами давления, - сказала Анна Витальевна, - младенцы очень чутко на это реагируют, так что будь готова.

- Ой, мама, что я буду делать, когда ты уедешь! - Соня боялась даже думать, как она останется с детьми одна.

- Может, домой поедешь? - мать с тревогой смотрела на неё. - Этого… давно не видать, надоело, наверно. Да и у бабушки не показывается. Я за вас очень беспокоюсь, да и папа весь извёлся. Поедем, Соня?

- Нет, мама, - девушка грустно усмехнулась, - ничего не кончилось, он не оставит меня в покое. А уж если узнает о детях, то и вовсе приложит все силы, чтобы увезти нас в Междуреченск.

- так, Соня, может это и не так плохо? - Анна Витальевна неуверенно смотрела на дочь, - отец же всё-таки, и тебя любит, как говорит? Как ты будешь жить одна с двумя малыми детьми, далеко от нас, без денег - не представляю. Мы с папой там с ума сойдём, думая, каково тебе тут живётся!

Соня задумалась, представив, насколько легче ей жилось бы с Айком. В глубине души она призналась себе: ей не хотелось, чтобы он забыл её. Но она с возмущением отвергала предположения Аллочки, что влюблена в оборотня, иначе чем объяснить то, что девушка вновь и вновь вспоминала его?

- Соня, - мать озабоченно наблюдала за ней, - может, хоть попросишь у него денег? Тогда можно было бы нанять няню.

- Мама, ты что!? Мне легче умереть, чем деньги у него просить!

- Послушай, сейчас не до гордости. Ты слишком уязвима, а мы с папой мало что можем сделать. Ты сама сказала, что он предлагал помощь. Конечно, решать тебе, но Айк не показался мне законченным подлецом, да и бабушка хвалит его, жалеет, что так всё неладно у вас вышло.

Девочки родились в последних числах ноября. Анна Витальевна угадала - приехала накануне, и из роддома Соню с дочерьми забрала, не пришлось той в одиночестве домой отправляться.

Соня не могла насмотреться на малышек. Они родились не маленькие, по три килограмма каждая. Молока у неё было много, дочерям хватало. Она назвала их Ольгой и Надеждой. В первое же кормление Соня напряжённо вглядывалась в крошечные личики, но не видела в них ничего общего с оборотнем-отцом. Она решила, что будет легко их различать: даже сейчас, при общем внешнем сходстве, они казались ей, одновременно, и разными. Оленька имела серьёзное выражение лица. насупленные бровки и редко плакала по пустякам. Надюша постоянно улыбалась, смешно морщила носик, но и частенько куксилась, хныкала, требуя, чтобы её взяли на руки.

Несмотря на помощь Анны Витальевны, к концу дня Соня валилась с ног от усталости. Помимо детей имелась ещё и работа, от которой ей не хотелось отказываться.

Дочерям исполнился месяц. Через две недели Анне Витальевне нужно было выходить на работу, потому что истекал срок её дополнительного неоплачиваемого отпуска. Они с Соней тщательно продумали всё, что нужно сделать до её отъезда: закупили продукты и кое-какие медикаменты, памперсы и, на будущее, самые маленькие колготки, всякую необходимую мелочь.

Анна Витальевна познакомилась с соседкой и постаралась расположить её к себе. Дарья Никаноровна матери понравилась, они даже немножко пообсуждали положение Сони и обе пришли к единому мнению, что брать с мужа деньги на воспитание детей просто необходимо. Анна Витальевна не стала рассказывать женщине, что Айк не является Сониным мужем. Но, вздохнув, обе признали, что выбор остаётся за Соней.

Ночью Айк поселился в гостинице, а утром его машина уже стояла у подъезда Рубцовых. Четыре дня он наблюдал, не отлучаясь ни на минуту, но Анны Витальевны не было. Утром Михаил Иванович один уезжал на работу, а вечером также один возвращался. Айк обратил внимание, что он был грустен и задумчив, медленно брёл к подъезду, не глядя по сторонам.

Приехавшего ему на помощь Олега, старшего из телохранителей, Айк отправил на вокзал с поручением: любыми путями уговорить кассиров позволить ему просмотреть данные пассажиров за последние полтора месяца. Следовало искать билет, проданный Рубцовой Анне Витальевне. Олег, высокий, широкоплечий красавец с обаятельной открытой улыбкой и ямочкой на подбородке, всегда пользовался у женщин необыкновенной популярностью. Айк очень надеялся, что улыбка, подкреплённая приличной суммой денег, позволит достичь желаемого.

Вечером этого же дня Олег доложил: удалось завязать знакомство с девушкой-кассиром. Она обещала просмотреть списки пассажиров. Мужчину к ним не допустила. За это он сводит её в хороший ресторан, а там - по обстоятельствам. Олег смешливо подмигнул вожаку, но тот не оценил, лишь пробормотал, что пассажиров дальнего следования через ж/д кассы проходит много, как бы девушка не упустила нужную фамилию. Олег заверил, что попросит кассира проверить дважды, благо все кассы заносят данные пассажиров в единую компьютерную базу. Айк хмыкнул, но ничего не сказал, и довольный собой помощник, насвистывая, удалился в свой номер.

К вечеру следующего дня Олег по телефону сообщил, что Рубцова Анна Витальевна билет на поезд дальнего следования в конце октября - ноябре не покупала. Оборвалась ещё одна ниточка.

Анна Витальевна появилась на пятый день дежурства Айка у её подъезда. С досадой он наблюдал из машины, как она устало шла к дому, низко опустив голову и не замечая ничего вокруг. Он едва удержался, чтобы не остановить её и не спросить о Соне. Совершенно очевидно, что мать ездила к дочери. Ему также было ясно, что Сонины дела далеко не блестящи и ему оставалось только гадать, что же случилось. Возможно, были тяжёлые роды и дети погибли, или ещё что-то, такое же жуткое. Он весь измучился и несколько раз подходил к подъезду, но снова возвращался в машину. Наконец, решившись, поднялся на этаж и позвонил. Анна Витальевна открыла сразу и, нахмурившись, молча смотрела на него. Айк покусал губу, собираясь с мыслями и осторожно сказал: - пожалуйста, не гоните меня вот так, сразу. Скажите: у Сони всё хорошо? - с замиранием сердца он ждал ответа, страшась услышать что-то, что повергнет его в бездну отчаяния и горя. Но мать медленно ответила:

- у Сони всё хорошо. - И закрыла перед его носом дверь.

Он упал на сиденье машины и замер, уронив голову на скрещенные на руле руки. - Слава Богу! Слава Богу, что с ней ничего не случилось. Наверно, она всё же родила. Одного или двух - неважно. Наверно, ей будет тяжело теперь, когда уехала мать, а его нет рядом. Значит, он постарается побыстрее её найти.

Айк поехал в гостиницу и там, в ресторане, дожидаясь, когда ему принесут заказанную еду, обдумывал свои дальнейшие действия. Он не знал, как подступиться к поиску подруг и подумал, что нужно начинать с института. Обычно именно дружба, завязавшаяся на студенческой скамье, сохраняется на всю жизнь. Он подумал о своих друзьях, с которыми вместе заканчивал технологический университет Красноярска. Их было трое и только Айк жил в Красноярском крае. Остальные уехали далеко, но по-прежнему каждый из них был готов рвануть на выручку другу, если тот попал в беду.

Соня училась в экономическом имени Плеханова. Времени прошло мало и её ещё должны помнить в институте.

Получить список группы, в которой училась Соня, проблемы не составило. Но только девушек там было тридцать пять человек! Айк схватился за голову, представив, сколько из них уехало в другие города, сколько вышло замуж, сменив фамилию. А если она дружила с кем-то из другой группы? Предстоял колоссальный объём работы, с которой одному не справиться. С неохотой он был вынужден вернуться в Междуреченск.

На следующий день собрался Совет стаи.

Совет собирался крайне редко, только в случае необходимости принятия неординарных решений, касающихся исключительно оборотней. Поиск исчезнувшей пары вожака, от которой зависела жизнь стаи, её спокойствие и стабильность, как раз являлся таким случаем.

Заседание Совета открылось в кабинете генерального директора “Строймонтажа”. Сидящий за столом Айк оглядел присутствующих. Десяток хмурых, кряжистых, пожилых мужчин, среди них затесался невысокий, щуплый рыжий, с хитрым подвижным лицом, - Сергей Звягинцев, заместитель, лучший друг и…красный волк из Приморья, вымирающий вид.

- Ну что ж, начнём, - вздохнул Айк. Ничего не скрывая, он рассказал о своём неудачном знакомстве с Соней, её вероятной беременности и бегстве.

- Вы сами знаете, что значит для стаи супруга вожака. Мне кажется, она смогла бы подчинить себе волчиц, хотя, конечно, вначале ей понадобилась бы моя помощь. Она горда и свободолюбива и, кстати, - он с улыбкой оглядел присутствующих, - Соня едва ли смирилась бы с тем, что в Совете стаи нет женщин.

- Хм, - высокий мощный старик с совершенно белыми волосами, Кытах Арбай - полярный волк, самый крупный из волчьего рода, тяжело поднялся, в упор посмотрел на Айка суровым взглядом: - мы поможем тебе, вожак. Говори, что ты хочешь.

- Мне нужен ваш совет. Я в растерянности, не знаю, что делать дальше. Вернее, я знаю, что нужно объехать всех бывших сокурсниц, но на это могут уйти годы. Возможно, у вас есть лучшая идея.

Мужчины негромко заговорили, пересмеиваясь, кое-кто отпускал не очень пристойные шутки. Айк терпеливо ждал. Сергей подошёл к нему, уселся рядом, ногой подтянув стул:

- слушай, а Лукьянов не поможет? Хотя бы собрал сведения о тех, кто остался в крае. Ну, там новая фамилия, если девчонка замуж вышла, новый адрес…

- Не знаю, Серёж, - Айк скривился, - просить неудобно, у него ребята и так здорово загружены. Разве что в крайнем случае. Ну, посмотрим, что скажет Совет.

- Айк, - вновь поднялся Кытах, - давай, попробуем так…

Через несколько дней трое мужчин из личной охраны вожака отправились в поездку по Красноярскому краю в поисках сокурсниц Сони Рубцовой. Каждый из них получил список из двенадцати, а один - из одиннадцати фамилий. Прибыв в нужный населённый пункт, им надлежало найти указанный в списке адрес, а затем несколько дней вести наблюдение за людьми, там проживающими. Если Соня не обнаруживалась, оборотню разрешалось обратиться к её сокурснице с просьбой помочь в её поисках.

Айк, Сергей и Олег вместе инструктировали своих людей, боясь что-нибудь упустить. При этом каждый упирал на что-то, что он считал важным. Айк велел соблюдать спокойствие, терпение и осторожность. Он требовал, чтобы посланцы были предельно вежливы, в особенности с людьми старшего возраста и внимательны к любой полученной ими информации.

Сергей предлагал расспрашивать, в первую очередь, соседей и ребятишек во дворе, а Олег советовал не пренебрегать личным обаянием.

Поручение осложнялось тем, что по указанным адресам могли жить только родители девушек, а сами они, выйдя замуж, уехали в другой город. В этом случае посланцу предписывалось постараться узнать новый адрес Сониной сокурсницы и её новую фамилию. В случае, если родители отказывались от предоставления такой информации, мужчине разрешалось осторожно, ненавязчиво поинтересоваться у соседей. Для этого Сергей советовал посидеть несколько вечеров на скамейке перед подъездом в компании старушек, которые выходят подышать свежим воздухом несмотря на наступившую зиму. Работа предстояла нешуточная, и Айк приказал звонить ему каждый день, докладывая о том, чего удалось достичь.

Поздно ночью Соня, наконец, выключила компьютер и устало зевнула. Прежде чем лечь спать, мельком глянула на себя в маленькое зеркало в ванной и скептически хмыкнула. Худая - кожа да кости, с землистым цветом лица и тёмными кругами под глазами - всё следствие хронической усталости. Монотонно-однообразные дни проходили один за другим в круговерти дел, которые нельзя было отложить, которые не позволяли отвлечься на что-то другое. Нельзя было просто лечь и провалиться в целительный сон хотя бы на лишний час, потому что детям исполнилось два месяца и они требовали к себе всё больше внимания. А ещё бухгалтерия и ежедневная стирка. Аллочка отдала Соне старые, многократно описанные колготки Аполлоши. Несколько штук, оставшихся после их выросших детей, принесли девчонки - парикмахерши. Преодолевая брезгливость, Соня стирала и кипятила вонючие штанишки, потому что на новые не было денег.

Раз в два-три дня она, оставив малышей на Дарью Никаноровну, отправлялась в магазин. Иногда забегала посмотреть детскую одежду, но лишь расстроенно вздыхала, глядя на астрономические цены. Денег от продажи квартиры осталось совсем чуть-чуть, и Соня не хотела их тратить, оставляя пусть небольшой, но резерв на случай непредвиденных обстоятельств.

Новый Год они встретили втроём, на квартире у Сони. Пришла Аллочка, пригласили Дарью Никаноровну. Угощения гостьи принесли с собой, Соня лишь отварила морковь и свёклу для винегрета. Долго посидеть за столом не получилось в силу преклонного возраста соседки и хронической усталости обеих подруг. Потом, когда Дарья Никаноровна ушла к себе, Аллочка завалилась на диван к сладко сопящему Аполлоше, а Соня улеглась на позаимствованный у соседки и расстеленный на полу матрац, подружки ещё немного пошептались. Аллочка утешала молодую мать, обещая, что скоро будет полегче, потому что дети подрастут. Соня не очень верила, понимая, как хочется подруге поддержать её хотя бы морально, но была благодарна ей за это. Она не сразу уснула, прислушиваясь к дыханию спящих дочерей и грустно гадая, ищет ли ещё её Айк или утешился в объятиях Лорен. Она с неприязнью вспомнила яркую красоту женщины, её ладную фигурку с упругой высокой грудью, тонкой талией, красивой линией бёдер. Да, едва ли Айк, увидев её, теперешнюю, стал бы так упорно стремиться жениться на ней. Переполненные молоком груди, чуть увеличившиеся после родов бёдра, но фигура нескладная, с похудевшими руками и ногами, выпирающими ключицами, а уж землистый цвет лица хоть кого повергнет в ужас. Соня с сарказмом подумала, что сомнительно, чтобы импозантный, аккуратно и дорого одетый, уверенный в собственной неотразимости мужчина ныне захотел бы иметь рядом с собой такую серую мышку. Ожесточение сковало холодом её сердце. Ей было жалко свою разрушенную жизнь, жалко своих девчонок, которые никогда не узнают своего отца и будут обречены на такое же убогое существование как у неё самой. Слёзы сами собой хлынули из глаз. Соня старалась плакать тихо, чтобы не разбудить Аллочку, но та всё равно услышала, сползла с дивана на матрац, села рядом, громко зашептала:

- ну? Чего ты, мать? Себя жалеешь? Да ни один из этих козлов наших слёз не стОит! Зато у тебя девчонки есть, а у него никого. Пустой дом! Представь: тебя дома всегда будет кто-то ждать, а у него что? Одиночество!

- Да ну тебя, - Соня села и завернулась в одеяло, концом его укрыв подругу. - У него баб, я думаю, как грязи. Любая не прочь с ним переспать. Одна Лорен десяток таких, как я, заменит. Она рада не знаю как, что я от него сбежала!

- Ну и х… с ними обоими, Сонька! Перестань реветь, а то я тоже сейчас нюни распущу! У тебя хоть родители есть, вон Анна Витальевна - сдохнет, а тебя не бросит. А у меня что? Моя алкашка и думать забыла, что у неё дочь где-то живёт.

Соня шмыгнула носом и уголком простыни вытерла слёзы: - а про Апллошу ты ей писала?

- Писала! Да ты думаешь, она что-то соображает? Может, и письмо-то не прочитала, бросила где-нибудь и забыла про него. - Аллочка помолчала, задумавшись, - ничего, подруга, прорвёмся! Эх, выпить бы! У тебя водки нет?

Соня замотала головой: - не-е-ет, ты что! Вы же выпили с Дарьей Никаноровной.

- Ну уж скажешь - выпили! Газировка какая-то! Градусов-то там сколько?

- Я не знаю, - Соня растерянно пожала плечами, - вино же какое-то, виноградное, что ли?

- Вот, даже напиться с тобой толком нельзя! Давай тогда спать, подруга. Слушай, а ты твёрдо решила с этим своим… - Соня поморщилась от матерного слова, - никаких дел не иметь? Деньги-то с него можно бы, наверно, содрать?

- Не знаю я, Алла. Ничего не знаю. - девушка тяжело вздохнула. - Только… боюсь я его. Он ведь всё, что угодно, сделать может. Отберёт у меня детей, увезёт их в свой паршивый городишко, и я их больше не увижу. Честно говорю, боюсь!

- Так, может, и тебя увезёт? Он же предлагал тебе замуж за него выйти.

- Предлагал, - Соня грустно усмехнулась, - а теперь может и передумал давно.

- так ты же, вроде, как его пара? Я так понимаю, он на всю жизнь к твоей…- она захохотала, ввернув непристойность, а Соня покраснела, - привязан? Или нет?

- не знаю, да и сложно у них всё. Как я поняла, пара - это не только э-э-э… постель, но и вообще совместная жизнь. Он ведь вожак. Всё мне твердил, что я волчицами буду командовать. Представляешь: стою я на лужайке, вокруг куча здоровенных хищников, зубастые, наглые, я им командую: ”Лежать!”, и они все враз упали! - подруги тихо засмеялись, представив эту картину.

- Ага, или они все дружно на тебя кинулись и съели, чтоб ты с их дрессировкой не заморачивалась! - подруги опять прыснули и покосились на детей.

Соня согнала с лица улыбку: - нет, не буду я ему звонить. Разные у нас с ним дороги. Может, потом, когда девчонки подрастут. Они ведь тоже оборотни, я думаю. Их учить надо и что-то ещё. А пока обойдёмся без него. Через год - два на работу устроюсь, дети в садик пойдут, полегче будет. А пока потерплю, деваться-то мне всё равно некуда. - Она судорожно зевнула: - спать хочу - умираю.

- Ага, я тоже. Давай ложиться. У меня утром клиентка придёт, ей причёску надо.

ГЛАВА 20.

Жители Междуреченска дружно ненавидели человеческую девчонку Софью Рубцову. Ненавидели они её тихо и даже обсуждали эту свою ненависть с большой оглядкой. С её появлением в жизни Айка Городецкого ровное течение существования городка нарушилось. Уже никто из жителей не мог запросто остановить вожака стаи на улице и спросить о чём-то, что волновало его именно сейчас. Конечно, чаще всего Айк советовал подойти к нему на приём, но он, по крайней мере, не рычал на спрашивающего или, что хуже всего, не проходил мимо, не видя и не слыша никого. Да и на работу теперь он предпочитал ездить на машине, а там закрывался в кабинете. Лишь Сергей Звягинцев бесстрашно входил к нему, не боясь нарваться на наливающиеся янтарной желтизной глаза и сужающиеся в щель волчьи зрачки.

Как-то незаметно для окружающих, жителям стало известно, что именно эта девчонка, на горе всем оказавшаяся парой вожака, отказала ему в любви и даже сбежала, скрылась в неизвестном направлении, не желая иметь с ним никаких дел.

В разговорах мужчин за кружечкой пива в пивбаре её описывали как не слишком-то красивую, но очень самоуверенную, заносчивую особу, из-за которой вожак убил троих волчат и был готов убить и больше, но в последнюю минуту пожалел.

Женщины были более откровенны и резки в своих суждениях, сравнивая Соню с Лорен и сочувствуя Айку, которому она и в подмётки не годилась.

Новогодние праздники в Междуреченске прошли невесело. Обычно вожак стаи принимал самое деятельное участие в организации празднования Нового Года. Междуреченск украшался ледяными фигурами, большой ёлкой на центральной площади и многочисленными гирляндами из мигающих разноцветных лампочек, развешенных на фасадах многоэтажек. По его настоятельной просьбе коммунальные службы заливали во дворах катки, а в парке, у кромки ледяного поля, даже устанавливали большой павильон по прокату коньков. Порой, вечерами и сам Городецкий нарезал круги по гладкому льду, усадив на плечи пару ребятишек, которые выстраивались к нему в очередь, чтобы потом хвастаться перед такой же малышнёй, как их катал на плечах сам вожак стаи.

В этом году Айк ограничился выделением денег на новогодние забавы, а на катке так ни разу и не появился. Не было его и на новогодних ёлках в городском Дворце культуры, куда он тоже любил заглядывать, радуясь веселью детей. И уж совсем стало грустно, когда Генеральный, поздравив коллектив “Строймонтажа” с Новым Годом, на банкет в ресторан не приехал. Проигнорировал он и городские праздничные мероприятия, где встречались все руководители и владельцы имеющихся в Междуреченске фирм и организаций.

Лишь немногие защищали Соню. Девушка-кассир с автовокзала с горячностью обрушивалась на каждого, кто приписывал ей все мыслимые пороки, а несколько молодых парней даже завязали потасовку в пивбаре, когда компания изрядно подвыпивших мужчин, похохатывая, отпускала шуточки насчёт человеческой девицы, с которой не смог справиться вожак стаи.

В новогоднюю ночь Айк сидел дома, изучая записи которые привезли ему посланные на розыски Сони гвардейцы. Он разрешил им провести новогодние праздники дома с семьями но прежде они отчитались о всех состоявшихся встречах.

Хорошего ничего не было. В семи случаях бывшие сокурсницы ничего вразумительного о Соне сказать не могли, потому что не видели её с момента окончания института. Трое из них назвали восемь фамилий бывших студенток из других групп, с которыми, кажется, у Сони были дружеские отношения, но где эти девушки сейчас, они не знали. В четырёх случаях родители отказались сообщать адреса вышедших замуж дочерей и отнеслись к спрашивающим очень подозрительно. Поговорить с соседками, чтобы выяснить что-то о молодых семьях, мужчины не успели. И в двух случаях посещение девушек закончилось дракой с недовольными мужьями. Таким образом, из тридцати пяти сокурсниц Сони из списка удалось исключить лишь девять человек, но при этом добавилось ещё восемь, которых тоже следовало найти.

Айк настолько погрузился в раздумья, что не сразу услышал телефонный звонок, доносящийся из открытых дверей спальни. На какое-то безумное мгновение он решил, что это звонит Соня. Возможно, ей нужна помощь и она зовёт его?? Но звонила Айнур, приглашая приехать к ним. Айк взглянул на часы: до наступления Нового Года оставался час. Он заглянул в холодильник и наскоро выгреб то, что приготовила Марфа в надежде, что он не станет в одиночестве сидеть за праздничным столом.

Айнур открыла ему дверь, весёлая, оживлённая, схватила его за руку и затащила в квартиру: - заходи, Айк! Хорошо, что надумал приехать! - Он сунул ей в руки пакет с ананасом, парой банок красной икры и батоном сырокопчёной колбасы. Она унеслась на кухню, а на шее Айка, с визгом и смехом повис весь её выводок. На них с улыбкой смотрел из дверей комнаты Сергей. От него попахивало спиртным и он был настроен благодушно:

- эй, парни, кто не будет помогать маме, тот пойдёт спать! Айк, ты как? Ребята накопали что-нибудь стоящее?

Тот махнул рукой: - ничего обнадёживающего. Но, по крайней мере, что-то проясняется.

Айк вернулся домой, когда Новый Год только-только вступил в свои права. Уж очень тяжело было ему наблюдать за друзьями, завидовать их счастью, их любви. И хотя они были аккуратны, не желая причинять ему боль, краем глаза он видел, как погладил жену по бедру Сергей, как ласково она прикоснулась кончиками пальцев к его щеке и улыбка осветила её лицо.

Вернувшись в пустой тёмный дом, он едва заставил себя умыться и почистить зубы, а потом тяжело свалился на кровать. Волк безнадежно скулил, и Айк, вцепившись зубами в подушку, закрыл глаза.

Он, вдруг, почувствовал её рядом, тёплую, сонную. Её рука лежала поперёк его груди, а пушистая лохматая головка доверчиво покоилась на плече. Он осторожно повернулся на бок, и её нос уткнулся ему в шею, шевельнулись нежные губы, что-то шепнув во сне. Он медленно, не торопясь, принялся покрывать лёгкими поцелуями висок с тоненькой пульсирующей жилкой, потом лизнул мягкий круглый подбородок и невесомо прошёлся поцелуем по уголкам рта. Поймал чуть слышное, но уже неровное дыхание и уже смело опустился на шею, а затем ниже, сгорая от желания и сдерживаясь из последних сил. Потом он медленно, не торопясь, раздвинул круглые коленочки и вошёл в сладостную глубину, где замер на секунду, боясь, что не сможет сдержаться, чувствуя влажность и жар её тугого лона, протяжно зарычал, касаясь длинным толчком сокровенного местечка в глубине, от чего его пронзило таким разрядом сладострастья, что он не смог удержаться…

Айк пулей взвился с постели, с отвращением глядя на большое мокрое пятно, расплывающееся на простыне. Чертыхаясь и прыгая на одной ноге, торопливо сдернул с себя липкие холодные трусы, выхватил из шкафа чистые и почти бегом устремился в ванную, где долго стоял под ледяным душем, стараясь утихомирить дыхание и разбушевавшегося волка.

Соня потеряла счёт дням и неделям. Они все были похожи, как две капли воды. Только Оленька и Надюша вносили разнообразие в её монотонную жизнь. Они рано стали держать головки и активно требовали к себе внимания, а их улыбки маленькими солнышками освещали тесную квартирку.

Соня чувствовала себя плохо. Она хронически не высыпалась, потому что ложилась всегда заполночь, а вставала чуть свет. Слава Богу, ночами дети просыпались редко. Не получалось и прилечь днём, ведь её всегда ждали стирка, готовка и бухгалтерия. Она отказалась от ежедневных прогулок с детьми, потому что устала поднимать двухместную коляску на четвёртый этаж. Хорошо, что у квартиры был приличных размеров балкон, куда она и вывозила дочерей. Иногда приходила Аллочка с Аполлошей и помогала Соне спустить коляску с малышками вниз, на улицу. Дело было к весне, ярко светило солнце, и Соня иногда задумывалась о том, что же будет с Айком, когда наступит тяжёлое для его волка время. Она не говорила об этом с подругой, потому что знала: та опять станет уговаривать её позвонить ему.

Дарья Никаноровна оказалась для Сони поистине бесценной находкой. Только благодаря её помощи девушка не падала с ног от усталости. Соседка даже предлагала ей иногда оставлять малышек у неё на ночь, чтобы Соня могла выспаться, но та знала, что обязательно прибежит ночью посмотреть на дочерей, а вместо сна будет прислушиваться, не донесётся ли из-за стены их плач.

Соня уже давно призналась, что никогда не была замужем, и у детей нет законного отца. Дарья Никаноровна спокойно выслушала её и ласково улыбнулась: - ничего, Сонюшка, сама дочек вырастишь. Время быстро пролетит, не заметишь. Ты молодая, глядишь - и замуж ещё выйдешь. - Девушке нравилась соседка за беззлобность, терпение, доброту, за то, что та звала её также, как бабушка - Сонюшкой. Правда, она даже удивилась, как её неприятно царапнули слова Дарьи Никаноровны, что она выйдет за кого-то замуж. Нет, Соня не хотела, чтобы у дочерей появился отчим. А родной отец? Она смутилась от этой неожиданной мысли и постаралась подумать о чём-нибудь другом.

Это случилось в марте, когда Соня, покормив детей, укладывала их спать. Надюшка капризничала, а Оленька смотрела на неё удивлёнными серьёзными глазками и тянула в рот большой палец на правой ножке. Мать только что сняла с неё мокрые колготки, когда услышала телефонный звонок. От голоса Анны Витальевны у неё по спине пробежал холодок: - Соня…, я не хотела тебе говорить, но… придётся…, - она запнулась, а девушка медленно опустилась на табуретку. В комнате хныкала дочь, и она мельком глянула туда, на малышек, - Соня, у папы инфаркт. Сегодня утром его на “Скорой” увезли в больницу. Состояние тяжёлое, инфаркт обширный, я сейчас поехала к нему. Может быть, мне разрешат за ним ухаживать.

- Мама, это из-за меня, да? - дрожащим голосом спросила Соня. Слёзы текли по щекам, она смахнула их тыльной стороной ладони.

- Не из-за тебя, а из-за этого… - Анна Витальевна вздохнула, - ты-то что могла сделать, скажи? Всё же давай будем надеяться на лучшее. Я ещё беспокоюсь, чтобы у тебя молоко не пропало! Детям всего четыре месяца, их бы лето ещё кормить грудным молоком, а там можно и пореже грудь давать, один - два раза в день.

- Мам, так я их и сейчас понемногу прикармливаю. Соки даю, детское питание.

- С деньгами у тебя как, Соня? - тревожно спросила Анна Витальевна, - боюсь, нам придётся посылать тебе чуть меньше. Папа будет на инвалидности, а лекарства, сама знаешь, сколько стоят. Может, домой вернёшься? Подумай, хорошо?

- Нет! Мама я не поеду домой, проживу, не беспокойся. От квартиры ещё осталось немного денег, а там будет видно, может, ещё возьму работу!

- Смотри сама, Соня. Если надумаешь - я приеду за вами. Сейчас поеду к папе, вечером позвоню, расскажу тебе, как у него дела.

Усыпив малышек, Соня наплакалась всласть, а потом долго сидела, глядя в одну точку. Она не знала, что делать. Вернуться домой означало одно - у неё отберут детей. Да, она станет бороться за них. В конце концов, есть законы, полиция, суды. Это значит, долгие месяцы чужие люди будут копаться и изучать подробности случившегося с ней несчастья. Она снова и снова будет рассказывать обо всём равнодушно глядящим на неё чиновникам, писать бесконечные заявления, собирать справки. А что будет в это время с её детьми? - Соня содрогнулась от этой мысли. - Да, возможно, Айк не станет возражать, если она поедет с девочками. Тогда что её ждёт? Постель, громадный дом с ненавидящей её старухой-домоправительницей, очередные роды… Наверно, ещё подарки: конфеты, тряпки, чтоб не сопротивлялась при сцепке. - Она прикусила руку, чтобы не завыть в голос. Подумав, прикрыла кухонную дверь и набрала Аллочку. Та была занята и попросила позвонить через десять минут.

Перезвонив, Соня рассказала подруге о случившемся. Та помолчала, потом осторожно сказала: - может тебе и правда домой уехать? На что ты жить-то будешь? Получаешь ты мало, дети растут, у мужика ты деньги просить не хочешь?

- Алла, ты что! - взвыла Соня, - он же у меня девочек отберёт!

- Ну да? - усомнилась та, - на каком основании?

- Так отец же!

- Это ты знаешь, что отец, - возразила Аллочка, - а он знает?

- Э-э-э…, - и Соню осенило: - ты права, подруга! У него нет доказательств!

- А если докажет? Вроде есть какие-то анализы, что ли, чтобы отцовство доказать?

- Есть! Но! Он никогда не согласится делать тест на ДНК! Алла, слушай, чтобы доказать, что он отец моих девчонок, ему придётся сделать специальный тест, но ведь он волк! У него какие-то отклонения в генах, что ли. Если он потребует такое исследование, то все узнают, что он оборотень! А они это изо всех сил скрывают! А-а-а!! Подруга, ты молодец! Теперь я знаю, как мне защитить от него детей!

- Теперь домой уедешь? - грустно спросила Аллочка.

- Нет, не поеду. Поживу в Ачинске. Уж если совсем будет плохо, тогда придётся ехать, а пока остаюсь.

ГЛАВА 21.

Время гона приближалось. Всё чаще и чаще Айку снилась Соня, обнажённая, сладостная, иногда - заплаканная, но чаще улыбающаяся ему. Проснувшись, он, порой, удивлялся: когда это он видел адресованную ему улыбку? Вот нахмуренные брови и неприязненно глядящие на него глаза - это да, но улыбка?

От посланных им на её розыск людей по-прежнему не поступало никаких благоприятных известий. Он и сам вновь побывал в Сонином институте, взял адреса девушек из другой группы, с которыми она, якобы, поддерживала хорошие отношения. После поездок в Иркутск и Омск убедился, что это тупик. Не настолько Соня была дружна с ними, чтобы искать у них помощи.

Однажды, когда отчаяние захлестнуло его, он опять поехал в Малые Ветлуги, к Прасковье Агафоновне. По крайней мере, она не выгонит, а может о чём и проговорится.

Пожилая женщина уже бодро передвигалась по дому, Айка встретила скептической улыбкой: - ну что, больше не ищешь?

- Почему не ищу - ищу! Мои люди побывали в Енисейске, Туруханске, Богучанах, Лебяжьем, Канске. Теперь я знаю, что там Сони нет.

Прасковья Агафоновна озадаченно смотрела на него: - и кто тебя надоумил её там искать?

Айк пожал плечами, усмехнулся: - я проверяю всех девушек, с которыми она училась в институте. Многие вышли замуж, сменили фамилии, разъехались, - он тяжело вздохнул, - кто куда… Я подумал, что она, наверняка, поехала к кому-то знакомому. Раз у родственников её нет, значит, остаются подруги.

Женщина хмыкнула, покачала головой, но ничего не сказала. Айк насторожился, внимательно наблюдая за ней: - я ошибаюсь? Прасковья Агафоновна, я всё равно найду Соню, но может быть, вы всё же подскажете, где её искать? Если она родила, а я думаю, что это так, ей несладко приходится. Я весь извёлся, поверьте!

Старуха сурово поджала бледные губы, строго сказала: - с чего ты возомнил, что ей некому помочь? У неё ещё родители нестарые, помогут, не пропадёт она!

- А, так значит, я прав и Соня родила? - Айк уцепился за фразу о помощи родителей, надеясь разговорить Прасковью Агафоновну, но та нахмурилась:

- с чего ты взял? Я только сказала, что она и без тебя не пропадёт. И вообще, знаешь что, Айк, ехал бы ты домой, нечего тут меня пытать, молод ещё допросы-то мне устраивать!

Ему ничего не оставалось, как попрощаться с вредной старухой.

Гон накрыл, как морской прилив. Айк держался, каждый вечер подолгу простаивая под ледяным душем. Теперь, куда бы он ни направился, он стал встречать Лорен. Она здоровалась и скромно опускала глаза, а его волк сдержанно рычал при виде обидчицы своей пары.

Ему пришлось вернуть домой мужчин, разыскивающих Соню: он хорошо понимал их состояние. Спустя ещё несколько дней Айк ушёл в тайгу.

Большой матёрый волк бежал в сторону Красноярска, по широкой дуге огибая встречающиеся населённые пункты. К утру, пробежав почти сотню километров, он упал на мягкую лесную подстилку и забылся чутким сном зверя. Проснулся вечером от холода, удивлённо оглядел свой голый торс и усмехнулся. Всю ночь волчьи инстинкты вели его туда, где когда-то жила его пара. Обернувшись, он отправился в обратный путь. Ещё одна ночь и бешеный бег, и тоскливый, берущий за душу волчий вой, в котором излита вся вселенская скорбь.

Дома, опустошая холодильник и вспоминая съеденного накануне ночью зайца, Айк решил, что надо посоветоваться с кем-то, кто может оценить ситуацию взглядом со стороны. Неглупый и ехидный Лукьянов подходил как нельзя лучше.

Закончилось время гона. Вновь волки и волчицы превратились в добропорядочных граждан, как будто и не они ещё недавно выли и рычали в окрестной тайге, дрались за самку и спаривались на глазах у стаи.

По совету Лукьянова Айк вновь отправил людей на поиски Сониных сокурсниц. Полицейский мотивировал свой совет тем, что мало у кого детская дружба сохраняется позже, когда люди становятся взрослыми. А вот студенческие годы связывают, порой, на всю жизнь. Айк с сомнением отнёсся к этой теории, но он понимал, что необходимо отработать до конца одно направление поиска и лишь затем переходить к следующему.

Наступлению лета Соня радовалась, как никогда. Деньги от продажи квартиры закончились, но её депрессивное настроение значительно улучшилось. После тяжёлого инфаркта Михаил Иванович, всё же, поправился и теперь восстанавливался дома, временами позванивая дочери. Соня отвечала ему весёлым и бодрым голосом, рассказывая, как замечательно идут у неё дела, как быстро растут его внучки и в ближайшее время она обязательно пришлёт их фотографии. И да, деньги у неё есть, потому что она получает приличную зарплату.

На самом деле, денег катастрофически не хватало. Анна Витальевна высылала ей, сколько могла выделить из своего семейного бюджета, но дети быстро вырастали из подаренных одёжек, так что Соне волей - неволей приходилось покупать новые, красивые, но ужасно дорогие вещи. Деньги для их приобретения ей приходилось экономить на себе. К сожалению, её старые вещи, которые она носила сразу после института, в большинстве своём стали ей маловаты. Мало того, что она продолжала кормить грудью, а значит, ни один жакет или блузка на ней не сходились, так она ещё и в бёдрах раздалась! Немножко, всего чуть - чуть, но любимые джинсы обтянули попу до неприличия. При всём при том она чувствовала, что похудела и приобрела, как сказала ей Аллочка, некоторую костлявость.

Подрастающим малышкам требовались витамины, поэтому Соня никогда не выбирала между ранними фруктами и сыром или мясом для себя. Конечно, в первую очередь детям нужны фрукты, а она частенько ужинала жареной картошкой или винегретом.

Желая как-то помочь подруге, Аллочка предлагала ей свои не новые, но вполне хорошие вещи. К их обоюдному сожалению, у них были совершенно разные фигуры, да и рост у Сони подкачал.

- Пигалица ты, Сонька! - как-то, в сердцах, Аллочка бросила на диван умопомрачительный стильный жакетик, который не сходился ей в груди, а на Соне болтался, как на вешалке.

Сонина радость была обусловлена тем, что дочери не только самостоятельно сидели, но уже давно ползали по комнате, смешно шлёпая ладошками там, где пол не был застелен ковром. Мало того, они активно пытались встать на ножки, цепляясь за любые подходящие предметы. Пока они бодрствовали, Соня никак не могла сосредоточиться на работе и обязательно косила одним глазом на озорниц, боясь, что они что-то уронят на себя.

Нацеловывая румяные щёчки, она вглядывалась в шаловливые глазки, боясь увидеть в них янтарную желтизну. Но нет, будучи тёмно-карими, как у отца, они ни разу не посветлели.

К концу июля люди Айка разыскали всех девушек - сокурсниц Сони. Он уныло рассматривал немаленький список, затем скомкал его и отправил в корзину. Многомесячный труд трёх человек и его самого закончился крахом.

Совет стаи внимательно следил за поисками и вновь собрался на следующий день после их бесславного завершения.

Айку никого не хотелось видеть. Он лихорадочно думал о том, с чего следует начать поиски Сониных подруг детства. Затянувшееся молчание прервал Кытах Арбай:

- Айк, мы решили написать официальное письмо от имени городского Совета Междуреченска в администрацию Малой Ветлуги с просьбой оказать помощь в розыске Рубцовой Софьи, которая является внучкой жительницы посёлка Никоновой Прасковьи Агафоновны.

Тот равнодушно пожал плечами: - попробуйте, только зря всё это. Я хочу вас всех попросить: присмотрите за молодыми, Сергею помогите. Я уезжаю в Красноярск, когда вернусь - не знаю.

Через три дня Айку в гостиницу позвонил Сергей: - слышь, Айк, наши деды из Совета письмо от бабуси получили. Пишет: “спасибо за бумагу, для растопки хороша, ещё присылайте, не откажусь.” Представляешь? Наши чуть из шкур не выпрыгнули от возмущения!

- Молодец Прасковья Агафоновна! - расхохотался Айк, - сразу видно близкую родственницу моей Сони. Ты вот что, Сергей: возьми у меня в кабинете, в шкафу, нераспечатанную пачку хорошей финской бумаги и отошли ей. Приложи письмо: “Дорогой Прасковье Агафоновне от будущего внука”.

Первую ночь в “Огнях Енисея” Айк не спал, обдумывая, с чего начать поиски Сониных подруг. С кем она дружила? Может быть, это была девочка из соседнего подъезда? А, может быть, она сидела с ней с первого класса за одной партой? А если они приехали в Красноярск из другого города, когда Соня уже закончила школу? Вопросы…, вопросы… Время утекало, как вода из рук. Ни днём, ни ночью он не знал покоя. Стоя у окна и рассеянно глядя на огни ночного Красноярска, он вдруг подумал: - если он ей так противен, то он согласен на крайнее - ему не надо постели, он не станет навязываться ей со своей любовью, только бы она жила рядом, только бы видеть её, смотреть в её глаза, слышать голос и смех, радоваться и наблюдать за тем, как растут его дети. - Теперь он был совершенно уверен, что она родила. Едва ли это один щенок, обычно их бывает несколько. - Со временем она станет ему доверять, когда поймёт, что он готов ждать. А гон…, что ж, - он скривился, - на время гона он будет уходить в тайгу.

Для очистки совести он несколько дней понаблюдал за Рубцовыми. Каждое утро Анна Витальевна отправлялась на остановку маршрутки и ехала на работу. Михаил Иванович не появлялся, и Айк изломал всю голову в поисках отгадки, но факт был налицо: Сонин отец куда-то подевался.

Школ оказалось две. Обе находились недалеко от дома Рубцовых. Предстояло выяснить, в которую из них она ходила. При условии, что училась в Красноярске.

Стоя перед дверью одной из них, Айк тихо выругался. Он совсем забыл, что в школах каникулы. Всё же он вошёл и в вестибюле, темноватом и тихом, обнаружил женщину, которая мирно вязала носки, сидя в открытых настежь дверях гардероба.

При звуке открывающейся двери она подняла голову, выжидательно глядя на него. Айк вежливо поздоровался, спросил: - очевидно, все учителя в отпуске?

Женщине было скучно. Она отложила вязание и словоохотливо поддержала разговор: - да, учителя до августа отдыхают, только завуч да директор иногда заглядывают. А вам кого надо-то? - она пододвинула ему стул: - да вы присаживайтесь!

- Спасибо, - он опустился на стул, - я ищу одну вашу выпускницу, Соню Рябцеву. Случайно, не помните такую? Она заканчивала школу лет семь - восемь назад.

Женщина задумалась, отрицательно покачала головой: - нет, что-то не припомню. Я здесь уж четырнадцать лет работаю. Недавних-то выпускников всех помню, правда, редко у кого фамилию знаю, только в лицо. А тех, кто давно школу закончил…, нет, вам надо в августе прийти. Учителя-то своих всех помнят, хоть сколько времени пройдёт. - Айк разочарованно попрощался и вышел на улицу, под жаркое палящее солнце. Жаль, ещё один месяц потерян. Придётся возвращаться домой.

На всякий случай он прошёлся до дома Сониных родителей. На знакомой детской площадке, в тени тополей на скамейке сидели две пенсионерки, что-то оживлённо обсуждая. Айк поколебался, но подошёл и присел с краю, прислушиваясь к разговору. Обсуждали соседей, мелькнуло даже имя Сониной матери, но ничего для себя интересного он не услышал. Пришлось вернуться в гостиницу.

Междуреченск пребывал в летней истоме. Окружающая городок вековечная тайга накрывала его плотным покрывалом запахов прогретой горячей хвои, ароматов цветущих трав и свежести речных струй от двух небольших речушек, огибающих Междуреченск с востока и запада и устремляющих свой бег к могучему Енисею.

Этот месяц Айк решил посвятить делам. С утра он приехал в “Строймонтаж” и до самого вечера сидел, закопавшись в бумаги. Стая тоже требовала его внимания.

Сергей Звягинцев собрался взять отпуск и съездить с семьёй в Москву: побродить по музеям и театрам, показать детям столичный зоопарк. Айк не возражал: - пусть отдохнёт, ведь вскоре ему самому предстояло уехать на неопределённый срок.

Август начался с дождей. Мелкая морось покрывала лобовое стекло машины, туман густыми полосами стелился по дороге.

Айк поехал сразу к школе, решив не терять время. Авось, позже в гостинице будут места.

Теперь в здании было людно. Звонили телефоны, стучали по деревянному полу каблуки, хлопали двери и слышались голоса. Охранник у двери направил его на второй этаж, в учительскую, но Айк решил осмотреться, представляя, как несколько пар женских глаз с любопытством воззрятся на него, с интересом слушая его объяснения. Он вернулся к скучающему охраннику: - слушай, парень, мне надо встретиться с классным руководителем выпускников нынешнего года. Не поможешь?

Охранник, сидящий на стуле, лениво вытянул ноги: - а тебе зачем?

Волк, недовольный таким пренебрежительным отношением, завозился и глухо зарычал. Айк едва заметно поморщился и любезно ответил: - да вот хочу сестрёнку в вашу школу устроить. Мы переехали в Красноярск нынче летом, а ей ещё год учиться. Хочу переговорить с классным руководителем какого-нибудь выпускного класса, где учеников поменьше.

Охранник зевнул, прикрыв рот ладонью. Ничего интересного. - Ты в учительской спроси Марину Сергеевну, из трёх классных руководителей она одна сегодня в школе.

Кивнув парню, Айк поднялся в учительскую. Большая комната тесно заставлена письменными столами, за некоторыми сидят женщины. Они все дружно подняли головы, глядя на вошедшего.

Марина Сергеевна оказалась молодой приятной девушкой. Под предлогом, что он не хотел бы мешать остальным педагогам, Айк попросил её выйти с ним в коридор и был провожаем разочарованными взглядами.

Уже направляясь за девушкой к скамейке у окна, он знал, что она ничем не сможет ему помочь. Слишком молодой была Марина Сергеевна, чтобы знать выпускников, закончивших школу семь лет назад. Ему пришлось выдумывать причины, по которым он ищет Соню Рубцову, но как он и предполагал, девушка ничем не могла ему помочь. Правда, она посоветовала прийти через пару дней, когда выйдут на работу остальные педагоги, в том числе и двое классных руководителей выпускных классов.

Они немного посидели в коридоре, и Айк осторожно поспрашивал, нельзя ли получить классные журналы тех лет. Марина Сергеевна сказать по этому поводу ничего не могла, но предположила, что журналы тех лет сданы в архив.

Эти два дня он бродил вокруг дома Рубцовых и однажды на балконе их квартиры увидел Михаила Ивановича. Выглядел тот неважно, Айк решил, что он серьёзно болеет.

За это время он побывал и во второй школе, но и там педагоги ещё не вернулись из отпусков.

Через два дня удача улыбнулась ему. Учительница, которой недавно, как она сказала, исполнилось ровно семьдесят лет, сразу же вспомнила свою выпускницу, Сонечку Рубцову. Перед эти она долго и дотошно выспрашивала Айка о причинах его интереса, в результате чего он признался почти во всём, что произошло у них с Соней. Он не стал, естественно, рассказывать о событиях в Сухом Логу и своём оборотничестве, но трудно и сбивчиво признался, что любит девушку, а ей он не нужен. Он не скрыл, что Соня, вероятно, уехала к подруге, которую он хочет найти. Его рассказ о поисках сокурсниц удивил старую учительницу. Некоторое время она молчала, а потом сказала: - я хорошо помню её. Милая скромница, всегда готова всем помогать, отзывчивая, с добрым сердечком. Мы, учителя, удивлялись, что связывает Сонечку с ужасной девочкой, Аллой Тумановой. Бесспорно, та была красавицей. Смотришь на неё и кажется, что она сошла с обложки дамского романа или какого-нибудь глянцевого журнала. Но это до тех пор, пока она не откроет рот. Девочка жила с матерью-алкоголичкой, вечно пьяной, совершенно опустившейся женщиной. Соответственно, лексикон Аллы сформировался под влиянием матери и её гостей. Повторюсь, она была ужасной хулиганкой, хамила учителям, нецензурно выражалась, но… была единственной подругой Сони Рубцовой!

Айк ликовал, с трудом удерживая радость. - Наверняка Соня у этой безобразницы. Пожалуй, он и его люди напрасно колесили по городам! Вполне возможно, что она никуда и не уезжала, а спокойно живёт в Красноярске, где-нибудь на другом конце города. Да, она не появляется у родителей, да, Анна Витальевна исчезала куда-то на месяц или больше. Ну так что? Может быть, мать просто жила у дочери, не появляясь дома. Наконец-то появилась зацепка! - Он осторожно поинтересовался: - а адреса этой подруги вы не знаете?

- Увы, молодой человек, не знаю. Помню только фамилию - Туманова. Как звали мать, я тоже не знаю, так что ничем помочь вам больше не могу.

Айк торопливо поблагодарил старую учительницу и вскочил на ноги со скамейки в коридоре. Она удержала его сухонькой рукой, больше похожей на лапку: - подождите… Я не знаю, правильно ли я сделала, что рассказала вам о Сонечке. Она ведь очень хорошая девочка, только какая-то…беззащитная, я бы сказала. Теперь вот боюсь, как бы вы не поступили с ней плохо!

Айк проникся волнением женщины: - нет-нет, вы можете быть спокойны, я никогда, ни за что не сделаю ничего, что причинило бы Соне вред! - про себя с неприязнью подумал, что вред уже причинён и изменить ничего нельзя.

***

- Эдуард, женщину найти поможешь? - спросил Айк, как только услышал в трубке голос Лукьянова.

- Здорово, волчара! - хохотнул полицейский, - всё не угомонишься?

- Эдик, помоги найти даму по фамилии Туманова, - не поддался на провокацию Айк. - Только я ни имени, ни отчества, ни даты рождения не знаю.

- Ладно, попробую. Ты где?

- Я в Красноярске. Вечерком в ресторан гостиницы приедешь?

- Лады, только давай завтра. Там, я думаю, и список подоспеет. По приблизительной дате рождения ничего сказать не сможешь? Или тебе всё равно, сколько ей лет? - он опять захохотал.

- Что ты ржёшь, как стоялый жеребец, - недовольно поморщился Айк. - Я к тебе с серьёзным вопросом, а тебе смешно. Женщине от сорока пяти до пятидесяти, я думаю.

- Ладно, ладно, не злись, сказал же - попробую!

Список женщин Красноярска по фамилии Туманова к вечеру следующего дня, действительно, был готов и состоял он из пятнадцати человек.