Вкус крови Бут Стивен

25

Элисон Моррисси стояла в вымощенном булыжниками переулке под названием «Подъем Зудящей Задницы» перед входом в магазин «Иден-Вэлли букс». Она забарабанила в дверь, не обращая никакого внимания на расписание на ней, и продолжала барабанить до тех пор, пока в полутьме не появился Лоренс Дейли, который стал возиться с замками.

– Магазин закрыт, – сообщил он. – Я никогда не работаю по воскресеньям.

– Ни для кого? – уточнила женщина.

Дейли внимательно посмотрел на нее, предварительно протерев стекла очков пальцем.

– По воскресеньям я книгами не торгую, – повторил он. – Я их продаю шесть дней в неделю, а по воскресеньям отдыхаю от продажи.

– Меня зовут Элисон Моррисси, и я внучка того пилота, чей самолет врезался в Айронтонг-хилл.

– Я знаю, кто вы, – ответил Лоренс. – Видел вас по телевизору. В газетах тоже был ваш портрет.

– Отлично, – сказала Моррисси. – Тогда я могу войти?

Хозяин все еще колебался, как будто его жизнь зависела от того решения, которое он примет. Затем нехотя он открыл перед канадкой дверь.

Оказавшись в узком коридоре, Элисон потопала ногами, очищая обувь от снега. В магазине было темно, если не считать света, падавшего с лестницы, но Дейли не сделал никаких попыток зажечь лампу.

– Что вам надо? – спросил он.

Не вынимая руки из карманов, Моррисси осматривала магазин, и ее брови поднимались от удивления все выше и выше, по мере того как ее глаза привыкали к полумраку и ее взору представали полки и кипы наваленных на полу книг.

– Если вы знаете, кто я, то, наверное, догадались о причине моего визита, – произнесла она.

– Я ничего не знаю ни о каких крушениях самолетов, – мгновенно заявил Лоренс. – Иногда я продаю книги об этом, но, боюсь, сейчас у меня их нет. Последние экземпляры я продал несколько дней назад. Так что вы зря тратите свое время.

– Я так не думаю.

Наконец Элисон вынула руки из карманов. Она осторожно развернула посылку, которую показывала Бену Куперу. Металл блеснул в луче света, упавшего с лестницы, так что Дейли мог легко понять, что она ему показывает.

– Вот что привело меня к вам, – пояснила женщина.

Лоренс снял очки и протер глаза, то ли от усталости, то ли от нахлынувших эмоций – в темноте это трудно было определить.

– Ко мне это не имеет никакого отношения, – заявил он.

– И вы думаете, что полиция согласится с этим?

– В этом нет ничего незаконного.

– То есть против полиции вы не возражаете?

– Так случилось, что я очень хорошо знаю одного из местных детективов.

– Наверняка детектива Купера? Он-то и указал мне на ваш магазин. И медаль эта его очень заинтересовала.

Элисон показалось, что плечи букиниста слегка опустились.

– Это нечестно, – произнес он.

Моррисси махнула на него медалью, как амулетом, которым хотела отогнать дьявола.

– А вы думаете, что это честно по отношению ко мне? Или к моей семье? Или к памяти моего деда?

Наконец Лоренс сдался и пригласил женщину пройти наверх.

Но прежде чем показать Элисон дорогу к лестнице, он посмотрел на темный переулок за окном. «Интересно, – подумал Дейли, – кто еще может там прятаться, поджидая удобного момента разрушить мою жизнь?»

***

Вернувшись на Уэст-стрит, Диана Фрай увидела, что дело Мари Теннент все еще лежит на столе у Купера. Тело Мари обнаружили на склоне Айронтонг-хилл всего четыре дня назад, а казалось, что с того момента прошла целая вечность. Девушка знала, что дом на Дам-стрит обыскивали. Повсюду были развешаны плакаты с просьбой о помощи, и в газетах тоже просили читателей помочь в поисках малышки Хлои. Но Фрай была настолько поглощена другими делами, что плохо представляла себе, в каком состоянии расследование находится именно сейчас.

В деле Теннент находился отчет патрульного сержанта, из которого следовало, что дом Мари обыскали еще раз, а потом очистили от снега его двор, но так и не нашли никаких следов недавних раскопок в замерзшей земле. Никаких признаков малышки. Полицейские постепенно расширяли круг поисков и уже успели проверить фабричный пруд. Тот склон холма, на котором было обнаружено тело Теннент, был тоже самым тщательным образом прочесан.

Кроме того, сержант обнаружила: что касается самой Мари Теннент, они все еще ждут заключения патологоанатома, прежде чем открывать дело.

А потом в глаза Диане бросились факсы, лежавшие на столе Бена. Они были напечатаны на старой факсовой бумаге, так что уже успели превратиться в бумажные трубочки. С первого взгляда она поняла, что факсы пришли из Канады и касаются они Элисон Моррисси. На верхний факс была приклеена желтая бумажка. «Позвоните Элисон, пожалуйста» – было написано на ней. Фрай набрала написанный номер и услышала в ответ:

– Добрый вечер. Отель «Кавендиш».

– У вас проживает мисс Элисон Моррисси? – поинтересовалась Диана.

– Да. Вы хотите, чтобы я узнала, у себя ли она?

– Спасибо, это не важно, – ответила девушка и повесила трубку, решив, что можно не сомневаться, чем заняты все мысли Бена Купера в настоящий момент. Сам старший суперинтендант сказал ему, что у Управления сейчас нет возможности помочь канадке в ее безнадежных поисках, но для Купера все безнадежное воспринималось как дополнительный вызов. Фрай вспомнила женщину, которую видела по телевизору, ту самую женщину, которая не так давно болтала с Беном в Андербэнке.

«Позвоните Элисон» – было написано на бумажке. Значит, во всем этом деле у Бена был свой личный интерес.

Сержант аккуратно приклеила бумажку на то же самое место. Надо серьезно обдумать, что со всем этим делать.

Вернувшись к разыскному делу Мари Теннент, Диана поняла, что кто-то регулярно пополняет его последними отчетами, включая отчет по найденным останкам младенца. Она быстро пробежала глазами бумаги от судмедэкспертов, а потом и заявление одного из офицеров, который появился на месте находки сразу же после того, как кадеты обнаружили кости. Это было подробное описание места действия, сделанное женщиной-полицейским, которая постаралась тщательно зафиксировать все, включая и то, что на первый взгляд не имело никакого смысла. Она потратила время на поиски свежих следов возле остатков самолета, несмотря на то что кости были уже старыми. Читая между строк, Фрай поняла, что на женщину большое впечатление произвели старые кости в сочетании с новой одеждой, так что она специально старалась переключить свое внимание на что-то еще.

По странной случайности одно из наблюдений этой женщины касалось маков. Не живых, а тех бумажных или пластиковых цветов, которые обычно продают перед Днем памяти погибших, чтобы собрать деньги в фонд помощи ветеранам. В ноябре многие люди прикрепляли их к лацканам своих пальто, и целые венки из них возлагались к военным мемориалам по всей стране. Создавалось впечатление, что такие маки кто-то оставил у останков «Ланкастера». Диану это не удивило, потому что эти обломки тоже были своего рода военным мемориалом. Но в отчете было указано, что маки были оставлены совсем недавно, несмотря на то что на улице был январь и День памяти погибших давно прошел.

Казалось, что это не очень важно, но Фрай знала по собственному опыту, что такие детали, если на них наткнуться в нужное время, могут впоследствии сослужить важную службу. Она подчеркнула фразу о маках красным карандашом и продолжила чтение отчета, когда зазвонил ее телефон.

С делом Теннент в руках девушка вернулась к своему столу. Оператор извинилась и сказала, что ей сообщили, что сержант Фрай все еще в здании, – так что не могла бы она ответить на только что раздавшийся звонок.

– А кто звонит? – спросила Диана.

– Сержант Кодвелл из полиции МО.

– Хорошо, соедините.

На минуту Фрай подумала, что Кодвелл и Нэш живут в одной гостинице с Элисон Моррисси, но потом вспомнила, что им подобрали более бюджетный вариант, скорее всего, «Приют путешественника».

– Все еще трудитесь? – сказала Джейн Кодвелл, когда ее соединили с Дианой. – Мне здорово повезло.

– Чем я могу вам помочь? – поинтересовалась Фрай.

– Понимаете, гостиница мне быстро надоела, а в самом городе заняться нечем, так что я попросила портье принести мне местные газеты. И нашла в них кое-что интересное.

– Да, они много пишут об этом неопознанном теле, – согласилась Диана. – И как всегда, боюсь, масса вымыслов.

– Все верно. Но не только это. Пишут о том, что у вас здесь нашли замерзшую до смерти женщину.

Фрай посмотрела на дело, которое все еще держала в руке.

– Мари Теннент, но…

– А потом еще пропавшая малышка и все такое. Вам приходится непросто. И останки младенца возле обломков самолета. В газетах об этом не говорится, но мне кажется, что вы связываете эти два происшествия.

– Да. Мы почти уверены, что младенец был ребенком Мари Теннент.

– Понимаю, – сказала Джейн и немного помолчала, а когда она заговорила снова, ее голос изменился. Диана легко представила себе, как она улыбается. – Сержант Фрай, я хочу попросить вас об одолжении. Я буду вам очень благодарна, если вы пришлете мне копию дела Мари Теннент.

– А зачем оно вам?

– Да просто захотелось почитать, – ответила Кодвелл беспечным голосом, а потом, почувствовав, что ее собеседница колеблется, добавила: – Обломки самолета. Вы понимаете, что это собственность Министерства обороны? Здесь есть наш интерес. И мы имеем право получить все объяснения. Строго говоря, вы обязаны были поставить нас в известность, прежде чем предпринимать какие-то действия. Но я думаю, что нам не стоит спорить по этому поводу.

– Как только смогу, я пришлю копию вам в гостиницу, – пообещала Фрай.

– Большое спасибо. Через час будет в самый раз.

Диана повесила трубку и еще раз внимательно просмотрела дело Теннент. Нахмурилась, наткнувшись на фразу о маках, которую сама же и подчеркнула, а потом пожала плечами. По крайней мере, это займет сержанта Кодвелл на какое-то время.

***

С того момента, как он переехал с фермы, прошел всего день, а Бену уже казалось, что он переживает самый тяжелый период в своей жизни. Высадив Диану Фрай на Уэст-стрит, констебль пешком прошел через центр города к дому для престарелых «Олд скул». Он обещал матери, что будет приходить к ней чуть ли не каждый день, и честно старался выполнять это свое обещание, даже несмотря на то, что она не понимала, что он ее навещает.

В конце свидания ему было трудно уйти, но Бен заставил себя вспомнить, что у него теперь есть свой собственный дом. Правда, пока это была просто малознакомая дверь на Уэлбек-стрит и темная пустая квартира, и только присутствие в оранжерее толстого кота-бездельника как-то скрашивало его существование.

Возвращаясь домой, Купер поймал себя на том, что стоит на Клаппергейт – пешеходной зоне на углу Хай-стрит. Это было то место, которое он старался обходить стороной. Обычно он поднимался по холму и выходил на Клаппергейт со стороны Бэк-лейн, или проходил на нее через торговый район. В этом случае ему не надо было проходить мимо клумбы, которую садовники из муниципалитета весной засаживали нарциссами. А значит, не надо было читать мемориальную табличку на скамье, которая стояла рядом с клумбой.

Но сегодня Бен сильно задумался, да и засыпанная снегом улица выглядела совсем по-другому. Клумба была наполовину скрыта под снегом, на который прохожие уже успели набросать пустые бутылки и упаковки из «Макдоналдса», создав таким образом спонтанное произведение современного искусства. Так Купер оказался прямо рядом со скамьей и уставился на мемориальную табличку, как будто это был метеорит, упавший с неба у него под самым носом. Бен понял, что находится всего в нескольких шагах от входа в «Вайн Инн» и того места, где свернувшаяся кровь испачкала каменные ступени.

Сегодня табличка была чистой и блестела на солнце, но ему рассказывали, что иногда вандалы рисовали на ней граффити красной краской. На самой табличке было написано: «В память о Джозефе Купере, сотруднике полиции Дербишира, который погиб при несении службы рядом с этим местом». Потом стояла дата – тот день в ноябре, чуть больше двух лет назад, когда сержант Купер был затоптан насмерть группой юнцов, которые были недовольны тем, что он попытался арестовать одного из них.

Бен подумал, что его отец, наверное, был бы доволен такой смертью. Он никогда не хотел быть одним из тех стариков, которые медленно угасали на пенсии, лишенные всякого смысла в этой жизни. Констебль был уверен, что его отец испытывал ужас перед самим словом «пенсия». Он не мог смириться с тем, что потеряет всю свою нужность и исчезнет так тихо, что никто этого не заметит. А так сержанта Джо Купера навсегда запомнят таким, каким он был в день своей смерти, потому что этот текст обеспечивает ему память потомков. Смерть принесла ему бессмертие.

Купер-младший отвернулся от скамьи и посмотрел в сторону Хай-стрит. По тротуару в его сторону шли четыре женщины. Они двигались медленно, широко, как ковбои, расставляя ноги. Их шапки были глубоко надвинуты на глаза, а руки висели вдоль туловища под тяжестью раздувшихся пакетов с покупками. Перед женщинами по тротуару ползли длинные тени, которые они отбрасывали из-за светящих им в спины витрин магазина «Маркс энд Спенсер». Был период январских распродаж, и магазины на Клаппергейт работали даже по воскресеньям. Сейчас женщины двигались в сторону автобусной остановки, чтобы отправиться или в новый район Девоншир, или на террасы Андербэнка.

Бену не хотелось быть сейчас среди этих людей. И не потому, что он их не знал, а потому, что они могли узнать его и пожалеть, увидев, как он читает табличку. Поэтому Купер решил срезать путь, поднявшись до Холлоугейт и выйдя под городскими часами на рыночную площадь. Потом можно будет пересечь площадь и, пройдя через Подъем Зудящей Задницы, добраться до светофора на Фаргейт.

***

Проходя по рыночной площади, полицейский обратил внимание на то, что она была абсолютно пустынна. По ней бродила только стая голубей, которые тщетно пытались отыскать объедки, оставшиеся с последнего рыночного дня. Перед военным мемориалом, расположившимся в середине площади, стоял одинокий мужчина в желтой ветровке – казалось, что ему просто некуда идти. Может быть, это так и было. В Идендейле хватало бездомных, и некоторые из них могли не пережить эту зиму.

Купер подошел к началу переулка под названием Ворота Хитроумного Джона, где через реку был перекинут небольшой пешеходный мост. Дальше дорога разделялась на Подъем Зудящей Задницы и улицу, которая вела к Скалистой Террасе. Брусчатка рядом с мостом была только что переложена, но тем не менее улицы, круто спускавшиеся к мосту, шли под очень острыми наклонами. Вдоль стен домов, по обеим сторонам реки, лежали кучи снега, и никому даже в голову не пришло осветить фонарями абсолютно темные переулки, скрывавшиеся между высокими зданиями. Под мостом ревела река Иден, которая пробивалась между двумя узкими берегами. Когда Бен переходил мост, то почти оглох от этого рева.

Ему показалось, что впереди он заметил какое-то движение, и Купер в нерешительности остановился у начала Подъема Зудящей Задницы. Но оказалось, что это только тающий снег, который, превращаясь в воду, стекал по карнизу старого здания кино. В тех местах, где струйки воды попадали на лужи, которые стояли между булыжниками, на поверхности луж была видна рябь. Переулок освещался только светом фонарей на рыночной площади, которые находились за спиной у Бена и отражались в лужах и на серых сугробах грязного снега. Констебль никогда раньше не волновался, когда ему приходилось ходить по ночным улицам Идендейла, но он знал многих женщин, которые, перед тем как выйти из дома, мысленно проверяли, в безопасности ли их сумочка, хорошо ли освещена улица, не безопаснее ли будет воспользоваться такси, удобно ли бегать в обуви, которая на них надета…

Бен резко повернулся на звук, раздавшийся у него за спиной. В самом конце переулка он увидел знакомую фигуру, которая прошла на фоне фонарей на рыночной площади. На мужчине было длинное пальто, похожее на армейское пальто Эдди Кемпа. Эдди Кемп? Как будто услышав свое имя, мужчина остановился у входа в переулок и повернул голову. В какой-то момент Купер чуть не встретился с ним глазами. На фоне света фонарей он увидел шерстяную шапку. Бен был настолько уверен, что это Кемп, что почти почувствовал его запах.

Когда мужчина возобновил движение, полицейский сделал шаг вперед, а потом остановился. Он вспомнил ошибку, которую совершил, когда в первый раз арестовал Кемпа на Холлоугейт. Тогда он почему-то решил, что Эдди один и арестовать его будет легко. На этот раз Бен по радио связался с диспетчером и запросил группу поддержки, после чего спустился до конца переулка и осторожно повернул за угол. Кемпа нигде не было видно.

Купер взглянул на двери по обеим сторонам переулка. Здесь осталось не так много магазинов – «Вулворт» и «Смитс»[144] переехали в торговый центр на Клаппергейт. Теперь здания на торговой площади занимали в основном банки, агентства по торговле недвижимостью, архитектурные бюро и пабы. Мясной магазин «Ферри» уже начинал смотреться на их фоне как реликт из прошлого, что-то похожее на филиал этнографического музея. Бен внимательно проверил входы в банк «Барклайз» и филиал Национального архитектурного общества. Ничего. Часы на площади пробили семь раз, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности. Голуби взлетели и несколько минут хлопали крыльями над площадью, прежде чем успокоились и вновь принялись искать пищу.

Полицейский на мгновение замер и подождал, пока часы не прекратили бить. Он прислушивался к шагам, но услышал только звук двигателя автобуса, который остановился на Хай-стрит. В него с трудом взобрались три женщины, отягощенные пакетами с покупками.

Рядом с банком «Барклайз» расположился паб под вывеской «Красный лев». Огни в нем уже горели, но он только что открылся, и посетителей внутри не было видно. Тем не менее Бен решил зайти туда и осмотреть все темные уголки. На большом телевизионном экране шла передача канала МТВ. Девушка за стойкой отрицательно покачала головой, когда детектив спросил ее о мужчине в длинном пальто и шапке с меховыми наушниками.

Значит, Кемп вышел на Хай-стрит. Оттуда он мог двинуться в нескольких направлениях – через реку на Эйр-стрит, вниз к окружной дороге или назад, вдоль реки, в сторону лабиринта переулков. Позади этих переулков проходила Бакстон-роуд, а дальше располагался Баттеркросс, через которой пролегал прямой путь к дому Эдди. Куперу надо было на что-то решаться. Назад, к началу переулка, проще всего было вернуться тем же путем, каким он пришел на то место, где сейчас стоял.

Но после фонарей на площади переулок выглядел еще темнее. Магазины здесь не оставляли витрины освещенными на ночь, как это делали большие торговые центры. Итальянский ресторан в январе по воскресеньям не работал, поэтому в нем тоже не горело ни одной лампочки. На полпути констеблю попалась булочная «Ларкинз», в которой днем всегда была масса народу. Но сейчас и она была пуста. Сувенирная лавка и кофейня в таком снегу смотрелись смешно. Сосульки, висящие на водосточных карнизах, стали подтаивать, и капли холодной воды падали Бену на плечи и попадали за воротник, как только он приближался к стенам домов. Если на небе не появятся облака, эта вода к утру опять замерзнет.

Впереди детектив опять услышал рев реки. Этот шум звучал так, словно прорвалась дамба и тысячи галлонов воды неслись ему навстречу по узкому переулку. Булыжники и стены домов были достаточно влажными, чтобы можно было поверить в реальность такого развития событий и в то, что поток воды может сбить Бена с ног и вынести на рыночную площадь.

Чуть дальше, на углу Скалистой Террасы, был виден магазин «Иден-Вэлли букс», который приютился между окружавшими его высокими зданиями. Звезды тускло поблескивали на его крыше, а на втором этаже было видно освещенное окно. Там тоже жил кто-то, кто не удосуживался задергивать шторы, но на такой высоте можно было увидеть только голубей и роскошный вид городской башни с часами. У Лоренса Дейли должен быть прекрасный вид на крыши Идендейла, подумалось констеблю. У него есть возможность заглянуть во все дворы и тупики, во все пассажи и переулки на отрезке от этой улицы и до рыночной площади. Даже река Иден должна быть ему видна как раз в том месте, где она протекает под мостом.

Когда Купер посмотрел на освещенное окно, в нем возник силуэт, а секунду спустя еще один. Бен был уверен, что первый принадлежит самому Лоренсу Дейли, а вот второй оказался женским. Детектив не мог поверить своим глазам, но женщина повернулась к окну, чтобы посмотреть на улицу, и его догадка превратилась в уверенность.

В этот момент полицейский услышал покашливание. Эдди Кемп? У него что, действительно проблемы с легкими?

А еще через секунду заговорило его радио:

– Бен, мы на Эйр-стрит. В какую сторону он пошел?

– Диана? – Купер узнал сержанта Фрай. – Думаю, что он в одном из переулков между вами и рыночной площадью. Где-то в районе книжного магазина.

– Какую сторону нам прикрывать?

– Скорее всего, он пойдет или по Эйр-стрит, или по Скалистой Террасе и дальше на Бакстон-роуд. Я в начале Подъема Зудящей Задницы со стороны рыночной площади.

– Поняла.

Купер медленно двинулся вперед. Подъем был крутым, а брусчатка – скользкой, если подойти слишком близко к стенам. Детектив прошел мимо булочной и одной из кофеен и оказался почти на мосту. Даже если бы где-то раздавались шаги, он все равно бы не услышал их за ревом воды под мостом.

Неожиданно кто-то пошевелился в темноте возле каменной стены, где пряталась грузовая дверь одного из магазинов, и Бен заметил краем глаза темную фигуру. Прежде чем констебль смог повернуться к ней, он почувствовал, что его толкнули, и сильно ударился о дверь. Его плечо пронзила резкая боль, и Купер услышал глухой стук, как будто что-то врезалось в дверь рядом с ним. А потом последовал топот ног человека, убегающего по брусчатке.

Полицейский попытался оторваться от двери, чтобы броситься в погоню, но понял, что не может двигаться. Вся его правая сторона как-то странно натянулась, и он не мог отлепить свое тело от двери. При этом боль ощущалась только в плече, в том месте, где оно соприкоснулось с дверью. Бен попытался поднять правую руку над головой. Полностью она не поднималась – ее сдерживало натяжение в боку, и поэтому рука смешно повисла на полпути. Как будто он гладил по голове маленького мальчика.

Чувствуя нелепое смущение, детектив вновь опустил руку. После этого он попытался сконцентрироваться по очереди на всех частях своего тела, пытаясь понять, нет ли где серьезных повреждений, которых он сначала не заметил. Может быть, его мозг подавил чувство боли и она наступит только через несколько мгновений? Ему приходилось слышать о серьезно раненных людях, которые продолжали функционировать до тех пор, пока не теряли сознание от боли.

Купер хорошо помнил сам момент удара. А еще он помнил негромкий треск плоти и костей. И вот сейчас его тело отказывалось ему повиноваться. Он не мог броситься вслед за преступником. С ним явно что-то не в порядке.

Бен наклонил голову и посмотрел на свой бок. Подкладка пальто постепенно намокала кровью. Крупная ее капля стекла по шву одежды и упала на снег, разбившись о подмерзшую поверхность. Кровь была темного цвета, такого темного, что выглядела почти фиолетовой.

Уровень адреналина в крови мужчины упал, холодная вода из водосточного карниза попала ему за шиворот, и Бену Куперу вдруг стало очень холодно.

26

Диана Фрай никогда не видела Эдди Кемпа, но когда мужчина, который шел ей навстречу, заметил свет ее фонаря и форму патрульного, шедшего рядом с ней, и быстро отступил в полумрак, она ни минуты не сомневалась, кто это такой.

На бегу она достала рацию.

– Бен, он направляется вниз по холму в сторону Эйр-стрит. Теперь он у нас в ловушке. Бен?

Констебль ничего не ответил, но Диана решила, что он занят тем, что блокирует противоположное направление отхода. Купер в разговоре с другими людьми никогда не тратил больше слов, чем это было необходимо.

Повернув за угол, Фрай практически врезалась в мужчину, которого преследовала. Он неожиданно остановился на мосту, увидев группу полицейских в форме, которые приближались со стороны Эйр-стрит.

– Эдвард Кемп? – спросила девушка.

Мужчина отступил и попытался нанести ей удар в челюсть, но сержант легко уклонилась от него. Ее противник был тяжелым и неповоротливым, а Диана постоянно полировала свои боевые навыки на тренировках по карате сёкотан. Через несколько мгновений она завела ему руки за спину и ткнула его физиономией в каменную стену.

– Кемп вы или нет, но вы арестованы.

Двое патрульных надели на мужчину наручники и увели его. Фрай оглянулась вокруг. Бена все еще не было видно.

– Черт тебя побери, Купер! Ты что, покупками занимаешься, или как? – проворчала девушка.

Последние слова она произнесла чуть громче, и они эхом покатились по переулку. В ответ раздался только шум воды под мостом да звон капели с крыш. Где-то вдали захлопнулась дверь патрульной машины.

Констебль сказал, что он на рыночной площади прямо перед входом в переулок. Значит, это где-то рядом с мостом, за углом книжного магазина.

– Бен?! – позвала Диана.

– Я здесь…

Голос его прозвучал очень странно. Поскальзываясь на брусчатке, Фрай бросилась через мост. И увидела его. Купер стоял возле гаражных ворот, повернувшись к ней спиной.

– Бен?

– Привет, Диана.

– Что ты делаешь?

– Да так, ничего.

– Думаю, что мы взяли Кемпа.

– Хорошо.

– А ты уверен, что это он? У меня не было возможности его рассмотреть. Они что, в этой части города никогда не слышали об уличных фонарях? Или у них закончился газ?

– Ты права, здесь немного темновато.

Сержант посмотрела на коллегу, чувствуя, что теряет терпение.

– Почему ты облокотился о гараж?

– Понимаешь, мне кажется, что я не могу двигаться.

Фрай хотела дотронуться до него, но остановилась.

– Тебе так кажется? Это что, шутка такая? Если да, то тебе придется целую неделю патрулировать город в паре с констеблем Марфином и платить за его луковые баджи[145].

– Я не шучу, Диана.

– Боже, но твой голос совсем не похож на голос человека, которого ранили! Дай я взгляну, – с этими словами девушка достала из кармана фонарь и направила его луч на грудь Купера. – Где у тебя болит?

Левой рукой констебль расстегнул свое непромокаемое пальто и раскрыл его полы.

– Где-то здесь. Я чувствую…

– Не дотрагивайся!

– А в чем дело?

Очень осторожно Фрай раскрыла пальто, пользуясь при этом фонарем. Потом направила луч фонаря так, что Бен смог увидеть торчащую рукоятку.

– Это напоминает мне рукоятку штыка, – пробормотала сержант.

– Слава богу, что он прошел мимо!

– Он не прошел мимо, – возразила Диана. – У тебя идет кровь. Я вызываю «Скорую».

– Нет, он прошел мимо.

Фрай посветила фонарем на кровь, скопившуюся на снегу.

– Теперь ты мне веришь, Бен? Ты истекаешь кровью.

– Нет, это кролик, – объяснил Купер.

– Ты это о чем? – Девушка посмотрела на него так, как будто у него начался бред.

– В моем браконьерском кармане лежит кролик. Мне дал его Джордж Малкин.

– Ты придуриваешься?..

– Правда, – голос Купера дрожал, но он рассмеялся от облегчения. – Лезвие штыка прошло аккурат сквозь кролика. А его конец пригвоздил пальто к воротам, после того как проколол внутренности животного. Малкин сказал, что кролик очень свежий, и не соврал.

– И ты уверен, что не ранен?

Бен печально рассматривал порез, оставленный на пальто лезвием, которое преодолело несколько дюймов плоти и костей и застряло в гаражных воротах.

– Это пальто стоит целое состояние, – произнес он.

– Если только единственной раной, которую тебе нанесли, будет дыра в твоем бюджете, а не в животе, то бог с ним!

– Нет, со мной всё в порядке.

– Тогда снимай пальто, и мы отнесем все это экспертам. Одному богу известно, как мы сможем объяснить присутствие кролика.

– Если б я от него отказался, это выглядело бы грубо, Диана. А кроме того, я за него заплатил. Так что это вовсе не подарок.

– А пары фазанов у тебя в брюках случайно нет?

– Нет, – ответил Купер. – Но я тоже рад тебя видеть.

***

Не успели Питер и Грейс Лукаш забраться в постель тем вечером, как начали спорить. Причина спора была настолько тривиальной, что позже Грейс так и не смогла ее вспомнить. Может быть, это был цвет новых обоев, а может, они не могли договориться о том, смогут ли позволить себе отпуск в Португалии в этом году.

Однако тон спора изменился после того, как Питер попросил жену не канючить, потому что у него есть гораздо более серьезные проблемы.

Миссис Лукаш посмотрела на мужа, лежавшего рядом с ней в кровати. Лицо он повернул к ней, но оно оставалось в тени – его лампа была у него за спиной, а свою женщина уже выключила, сняв очки для чтения. Лицо Питера было слишком близко от нее и в то же время слишком размыто в тени, и поэтому она не видела его выражения. Глаза его были открыты, но Грейс чувствовала, что на лице у него непроницаемая маска. Она дотронулась до руки мужа и почувствовала, насколько напряжены его мускулы.

– Что с тобой? – спросила миссис Лукаш.

– Ничего.

– Я же чувствую, что что-то произошло!

– Ничего не произошло. О чем ты?

– Расскажи, Питер.

– Оставь меня в покое. Я устал.

Мужчина перекатился на спину и опустил затылок на подушку с такой силой, как будто хотел добиться от нее беспрекословного подчинения. Теперь Грейс видела его профиль на фоне круга света от прикроватной лампы. Его лицо было решительным и сердитым. Такое его выражение больше всего напоминало миссис Лукаш отца Питера, Зигмунда, которого она все еще считала настоящим бойцом. Та же несгибаемая решительность была видна и на лице ее мужа. Решительность и непримиримая ненависть.

– Приезд канадки сюда расстроил тебя, правда? – спросила Грейс.

– Это все пустое.

– Она ведь не хотела уходить, да?

– Мне кажется, что я ясно выразил свою мысль.

– А вот с полицейским получилось странно, правда? По крайней мере, мне его приход показался странным, а тебе?

Питер ничего не ответил. Наблюдая за мужем, Грейс внезапно почувствовала приступ раздражения.

– Почему ты не хочешь поговорить со мной? – поинтересовалась она.

– Да, это было странно, – вздохнул Лукаш. – Странно, что он уже встречался с нею до нас. Странно, что она рассказала ему о цели своего приезда. Все это было очень странно. Но, с другой стороны, ты же сама первая пригласила его в наш дом.

– Значит, это я во всем виновата?

– Я этого не говорил.

– Но ты об этом подумал. И дуешься, потому что считаешь меня кругом виноватой.

– Вовсе нет.

– А ведь я только позвонила в полицию из-за этого описания умершего мужчины.

– Я знаю. Именно это ты и сделала.

Теперь уже пришла очередь Грейс повернуться на спину. Она уставилась в потолок, ничего не видя перед собой, кроме теней. Женщина молчала, ожидая, когда заговорит ее супруг. Она не была уверена, что он соизволит это сделать, и в то же время страстно желала, чтобы он тоже почувствовал, как ей больно.

– Ты сделала это из-за Эндрю, – произнес Питер.

Миссис Лукаш удивилась, когда неожиданно почувствовала, что слезы потекли по ее щекам и закапали на подушку. Она достала салфетку из кармана ночной рубашки.

– Мне делается плохо от мысли, что он может сейчас лежать где-то мертвый, – сказала она.

– Кто? Эндрю? Или незнакомец, которого ты никогда в жизни не видела?

– Ты ничего не понимаешь.

– Эндрю возвратился в Лондон. И тебе придется с этим смириться, – сказал Питер.

– Как я могу с этим смириться, пока не услышу его голос? Почему он не отвечает на звонки? Почему он не связался с нами и не сказал, где находится?

– Ну, хорошо. А чего ты хотела достичь, позвонив в полицию и сказав, что признала человека, которого нашли на Змеином перевале? Это было глупо. Полный идиотизм. Ты сама притащила сюда полицию, так же как и эту чертову женщину.

– Не кричи на меня.

– Это действительно был полный идиотизм. Этого нам только не хватало. Как ты думаешь, что произошло бы с папой, если б этот детектив настоял на встрече с ним? Не верю, что это не пришло тебе в голову. Но нет, ты же думаешь только о себе! Тебе же надо чем-то подпитывать твои навязчивые идеи! Эндрю, Эндрю и только Эндрю – ни о чем больше ты не можешь и подумать! Ты что, сама этого не замечаешь?

Грейс поднесла салфетку к лицу. Она постаралась подавить негромкое спонтанное рыдание, не желая показывать мужу свою слабость.

– Я не меньше тебя хочу защитить Зигмунда.

– Вот только демонстрируешь ты это очень странными способами.

– Но это правда. Хочу.

– Я больше так не могу. Мне все это надоело, – с этими словами Лукаш примял подушку и отвернулся от жены, почти стянув с нее одеяло.

– Прошу тебя, не отворачивайся от меня, – попросила Грейс.

Даже не трогая его, она знала, что его тело затвердело от напряжения. Естественно, Питер испуган. Но никогда в этом не признается. Для него это тоже нелегкие времена, потому что он очень близок с отцом. С этим его супруга давно смирилась. И она совсем не хотела усложнять им с отцом жизнь. Грейс вытерла глаза и положила руку на плечо мужа. Он никак на это не среагировал. Женщина попыталась притянуть его поближе, чтобы видеть его лицо.

– Питер…

Лукаш опять перевернулся на спину.

– Послушай, Грейс, ради всего святого, забудь об Эндрю хотя бы на время! Сейчас нам надо беспокоиться о более серьезных вещах. Ты понимаешь, о чем я?

Страницы: «« ... 1314151617181920 »»

Читать бесплатно другие книги:

Сказка «Бессмертник» повествует о борьбе добра и зла в мире людей. Предназначена для детей старшего ...
Алексей Соколовский — автор методики и книги по Йога-До: «Если ты ищешь настоящую Йогу, почувствовав...
Заготовительный лагерь «Хэппи Джек» уничтожен, однако родители продолжают отправлять своих детей на ...
Автор – профессиональный детский и семейный психолог, много лет консультирующий родителей, – пишет о...
Не секрет, что занятия йогой значительно улучшают духовное и физическое состояние человека. А хорошо...
Сказка «Бессмертник» повествует о борьбе добра и зла в мире людей. Предназначена для детей старшего ...