Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 1 Крымов Илья

Вскоре мы уже стояли на платформе, которая под звуки хихиканья моей горничной медленно поднималась ввысь.

– Эта модель может поднимать до пяти тонн. Вопрос в том, кому и зачем нужно затаскивать такие тяжелые вещи на древний маяк, да еще и корежить архитектурный памятник при этом?

– Мы можем, хи, допросить персонал, хи-хи.

– Нет здесь персонала. Не чувствую их эмоций. Остатки страданий от творившейся бойни есть, а из живых существ только викарны. Выживших они наверняка уже спрятали. Если кошки решили послать меня вдаль, они это смогут, а у меня даже нет подходящего инструмента, чтобы указать им их место.

Лифт поднял нас в световую камеру маяка. Архаичная жаровня и отражатель давно стояли в музее, а сам маяк перестал выполнять свои функции, когда построили новый, названный в честь мецената Глефириона эл’Ракса в самой восточной из крепостных башен Портового города. Световая камера предстала перед нами в странном виде, в середине ее наблюдалась громоздкая, заметно покореженная конструкция, похожая на монтировку большого телескопа[48]. На полу виднелись свежие царапины и валялись сломанные крепежи, из чего можно было предположить, что из световой камеры чуть ли не с мясом оторвали и уволокли нечто тяжелое.

Переваривая полученные крохи информации, я осматривал восхитительную панораму порта и залитого солнцем города. Чертовски прекрасное было зрелище, казалось, словно в Арадоне не нашлось бы места и пятнышку грязи, таким белым он представал. Совершенно внезапно накатила слабость. Солнце будто заглянуло прямо в лицо, ослепило, и власть над собственным телом куда-то пропала. Оно стало заваливаться набок, прямо в руки к подоспевшей Себастине, и несколько минут я просто лежал, храня сознание, но без сил выдавить из себя хоть звук.

– Сдается мне, этот день оказался переполнен потрясениями, и вам необходим отдых, хозяин. Вас едва не убили, что я, к стыду своему, не смогла предотвратить, вашего друга похитили, вас подводят те, кто должен быть благодарен за то, что вы взяли их под свое крыло, и вам приходится принимать тяжелые решения, напрягая свой разум для расследования. Слишком много всего и сразу.

– Не смей разговаривать со мной как с каким-то человеком. – Голос был словно чужим. – Лучше помоги добраться до стимера, нужно ехать во дворец.

По дороге слабость отпустила, не в последнюю очередь благодаря тумблеру с ячменным виски восьмилетней выдержки. Себастина отметила, что мое лицо цветом напоминало воск, и принялась аккуратно стирать с него пот. Было очень жарко и душно; несмотря на то что время перевалило далеко за полдень, этот раскаленный город и не думал остывать.

Дворец встретил нас внимательным досмотром на воротах и ощущением общей суматохи. Весь охранный гарнизон находился на боевом дежурстве, телохранители-шерхарры носились по коридорам, строя охрану и грозя декапитацией за нерадивость, боевые маги «просвечивали» пространство своими чарами, чтобы не пропустить возможных диверсантов.

Как ни странно, Солермо эл’Азарис в своей резиденции отсутствовал. Мне сообщили, что король только-только покинул выставку, убедившись, что ее работа возобновилась, и все еще был в пути. Нам это оказалось на руку. Вернувшись в свои покои, я оставил личину Великого Дознавателя и, убедившись, что свидетелей нет, появился во дворце уже как Шадал эл’Харэн.

Когда король вернулся, он сразу же созвал экстренное совещание кабинета министров, и исполняющий обязанности главы тайной службы оказался одним из первых явившихся. Помимо пары десятков чиновников высшего звена прибыли главы всех родов войск в порядке убывания значимости: премьер-лорд Адмиралтейства Морэнваль эл’Гахарон, главнокомандующий сухопутными войсками граф де Фалоран, главнокомандующий воздушными силами Тирче Вархас. Тэнкрис, человек и авиак.

Король был несколько взвинчен и то и дело начинал говорить о себе в третьем лице, что немного раздражало. Солермо эл’Азарис довел до присутствовавших информацию о похищении Инчиваля эл’Файенфаса и перечислил ряд мер, которые должны были принять государственные службы, чтобы развернуть широкомасштабную поисковую операцию в нынешних условиях. Все это являлось пустой болтовней, мерами ради мер. Никаких следов, никакого понимания о способе похищения, никакого понятия о личности похитителя. Нельзя найти то, что растворилось в воздухе, особенно когда город переполнен разумными со всего света.

Дав высказаться различным министрам, я попросил слова.

– В связи с последними событиями, зеньоры, тан Великий Дознаватель возложил на меня миссию сообщить первым лицам Арбализеи, что мы готовы ввести в городе военное положение.

Эффект получился как от разорвавшейся в замкнутом пространстве бомбы. Чиновники принялись кудахтать словно куры при виде лиса. Громче всех разорялся граф де Фалоран. Этот рослый статный мужчина позволил себе поведение истеричной старой девы, в то время как его смазливый пухлоротый адъютант сверлил меня взглядом холодной ярости.

– Мы уверены, что зеньор эл’Харэн несколько торопит события. – Голос короля перекрыл общее возмущение. – Военное положение означает срыв выставки, что никак невозможно.

– К сожалению, мы должны пойти на такие меры, ваше величество.

– Но это втопчет международную репутацию нашей страны в грязь прямо перед началом переговоров с Винтеррейком. Мы потеряем престиж и окажемся в заведомо более уязвимом положении.

– Прискорбно признавать такое, но мы не имеем права поступить иначе. Ведущий военный ученый Мескии похищен, ваше величество, в голове этого тана столько секретов, что поиск спустя рукава равносилен самоубийству для империи. Ваше желание помочь похвально, однако с моими урезанными полномочиями поиски займут прорву времени и результатов не дадут.

Так и шло до самого конца. Я гнул свою линию, избегая резкого тона и ультиматумов, а мне пытались доказать, что я не прав и что меры, которые выбрала мескийская сторона, чересчур радикальны. Открыто рубить мою инициативу не смели, ибо за Шадалом эл’Харэном стояла вся империя. В конце второго часа заседания, когда все доводы оказались исчерпаны, все арбализейские чиновники вымотаны, а я, как вежливый попугай, продолжал твердить одно и то же, решено было сделать паузу и продолжить на следующий день.

Шадал эл’Харэн покинул дворец, а вот Бриан эл’Мориа так и оставался у себя. Чтобы сохранить эту видимость, мне не пришлось вновь проделывать утомительный трюк, рискуя быть раскрытым. В образе Шадала я вошел в покои Великого Дознавателя, после чего один из гомункулов их в том же образе покинул, благо у нас еще оставались запасные маски.

Заняв место Великого Дознавателя, я стал ждать, и не зря. Вечером мне нанес визит секретарь короля, сообщивший, что его величество просит о приватной встрече.

– Как вы и предсказывали, хозяин.

– Это было несложно. Он буквально одержим этой выставкой и готов без ножа себя резать, лишь бы мы не запороли такой яркий и грандиозный проект. Идем, Себастина.

В преддверии королевского кабинета под стеной замер уже знакомый кавалер. Прямо передо мной раскрылись двери, и появилась леди Адалинда в своем неизменном наряде скорбящей вдовы.

– Входите, мой тан, но будьте аккуратны, этот день ужасно вымотал его величество.

Я прошел внутрь, а Себастина остановилась на пороге. У нас с ней был небольшой план: моя горничная получила указание постараться войти в кабинет, чтобы проверить действенность пресловутого барьера. Как видно, дракулину он останавливал не хуже, чем ташшаров.

– Подожди снаружи.

Днем я изрядно вымотал короля, но вечером он выглядел много более уставшим, чем мне запомнилось. Это выражалось и в позе, и в более бледном лице, и в эмоциональном фоне. Ему было тяжело.

– Побеседуем как два правителя, тан эл’Мориа?

– Лучше воздержимся. Когда я беседую как правитель… нет, скорее как политик, меня тянет брехать через каждое слово.

Он с усилием улыбнулся, показывая, что понял эту грубую шутку.

– Тогда как тэнкрисы чести.

Здесь я тоже мог внести поправку, но решил, что это будет неуместно.

– Инициатива, озвученная вашим ставленником, исходила от вас, тан?

– Это так.

– Вы считаете эти меры необходимыми?

– Нелишними.

– Думаете, что они помогут в поиске пропавшего эл’Файенфаса?

– С ними больше шансов, чем без них.

– Или вы просто хотите выдавить из меня информацию касательно лаборатории?

– Не без этого. Я как старая сплетница, ваше величество, хочу все и про всех знать. У меня даже есть оправдание – специфика службы.

– Но это государственная тайна.

– Жаль, жаль, да помочь нечем, ваше величество. Моему протеже обещали все полномочия, а дали урезанные, не снабдили всей полнотой информации. Мы, Имперра, не привыкли так работать.

– В том моей вины нет. Тайная служба много десятилетий управлялась дядей Хайрамом, и за это время он полностью приспособил ее под себя. Организация стала частью его самого и клана викарнов, которые были ему вместо семьи. Не надо, однако, обращаться ко мне, если саблезубые показывают норов, я никогда ими не владел.

– Разве возможно такое, чтобы что-то в стране не было подвластно правителю?

Король состроил кислую мину.

– Здесь не Меския, у нас более либеральные взгляды на то, как должен быть устроен мир. К тому же, если вы знаете, откуда явились викарны и каков их нрав, должны понимать, как трудно управляться с такими существами.

– Понимаю и даже принимаю близко к сердцу ваши проблемы, но все это лирика. Эл’Харэн найдет способ надрессировать кошачье племя. Гораздо важнее то, что наш ученый похищен. Мне нужна эта информация, потому что налет на лабораторию произошел одновременно с похищением, а значит, они связаны, и если о похитителе мне совершенно ничего неизвестно, то о Железном Братстве я знаю хоть что-то, и это моя маленькая тонкая соломинка. Вы пойдете мне навстречу, ваше величество, или я должен начать ввод войск в столицу?

Соврать может каждый дурак, а вот хороший блеф есть плод многолетней практики. Не то чтобы я не был готов устроить широкомасштабную военную операцию ради Инчиваля, я просто не видел, как бы это помогло его найти. Однако Солермо знать об этом было необязательно.

Короля мой тон убедил.

– В этой лаборатории разрабатывали лишь один серьезный проект – так называемый «фонарь Бернштейна».

И вновь Бернштейн. Замечательно.

– Вообще-то это целая эпопея, – сказал Солермо эл’Азарис. – Все началось около девяти лет назад на черном континенте, в Арбализейской Нимхидии. Южная часть этой нашей колонии никогда и ничем не была полезна. Труднодоступные земли, саванна, переходящая в джунгли бассейна реки Анхераго, населенные довольно неприветливыми племенами. Именно туда направилась антропологическая экспедиция Рауля Веласкеса. Ему удалось наладить контакт с местными видами и напроситься в гости. В одном племени ему даже показали некую дикарскую святыню – бирюзовый алмаз размером со страусиное яйцо…

– Бирюзовый?

Королю очень не понравилось, что его так бестактно прервали, но он смог усмирить негодование.

– Бирюзовый. Впоследствии утверждалось, что ему подарили этот алмаз, но, судя по тому что из двадцати членов экспедиции выжил лишь сам Веласкес и еще пара проводников, он просто украл реликвию и чудом смог выбраться к цивилизации. Так мы решили сначала, несмотря на рассказы Веласкеса о неизвестных науке чудовищах, преследовавших его экспедицию на обратном пути.

– Мы все еще говорим об этом вашем «фонаре Бернштейна»?

– Терпение, тан Великий Дознаватель. Самое интересное началось после того, как Веласкес вернулся в метрополию. Прежде чем громко заявить о своей находке, он передал ее на анализ алхимикам. Тут-то и выяснилось, что никакой это не алмаз, а минерал совершенно неизвестной природы, хотя тоже беспрецедентно прочный. Многие ясные умы успели безуспешно побиться над ним, прежде чем этим заинтересовался лучший алхимик страны.

– Гелион Бернштейн.

– Да. В свое время я сам обеспечил его стипендией для обучения сначала в Арбализейском государственном университете, а потом и в Алхимическом университете Калькштейна.

– Об этом мне известно. Покойный Мозенхайм считал Бернштейна гением.

– Он таковым и был. Гелион взялся за дело и внезапно открыл невероятное. Он заявил в засекреченном докладе, что новый минерал содержал в себе огромное количество энергии. Спустя несколько опытов наш гений смог создать прототип устройства, способного выделять из кристалла энергию без угрозы взрыва.

– Значит, к вам в руки попал неизученный источник энергии, и, оценив его потенциал, вы начали разрабатывать способы использования?

– Именно так. В Маяке морских звезд для Гелиона оборудовали лучшую лабораторию и снабдили всем необходимым. Тем временем в Арбализейскую Нимхидию были отправлены люди с очень большими полномочиями. Дело в том, что кристалл, добытый Веласкесом, медленно убывал в объеме по мере того как Гелион высвобождал его энергию. Требовались новые образцы. Оказалось, что подобные кристаллы имелись во многих племенах реки Анхераго. С некоторыми удавалось договориться, но большинство отказывались расставаться с реликвиями. А уж как долго моим эмиссарам пришлось выпытывать из дикарей место, где можно найти больше…

– И как, нашли?

– Спустя некоторое время нам удалось приблизительно определить территорию посреди джунглей близ одного из изгибов реки. Ну а пока мои люди гибли, пробираясь через зеленый ад, Гелион все больше увлекался. Ему стало казаться, что образцы приходят из Ньюмбани слишком медленно, он просил отпустить его на южный континент, закономерно получал отказ, но…

– Люди гибли в зеленом аду? Простите, не смог проигнорировать.

– Да, – поморщился Солермо, – через некоторое время стали поступать доклады о гибели солдат и проводников. Сначала все шло вполне удачно, опытные вояки колониального военного корпуса знали, как выживать в джунглях, но потом все изменилось. Свидетели описывали призрачных чудовищ, которые стали являться из чащи, молниеносно нападать, убивать солдат и утаскивать их в лес. Местные предупреждали о проклятии и прочей чуши, ссылаясь на неких хранителей запретного места. Нам также вспомнились рассказы Веласкеса. А потом начался полный кошмар. Представьте себе, по ночам мертвецы стали возвращаться обратно.

– Хм. Оживленная нежить?

– Вы не выглядите удивленным, – прищурился король.

– По долгу службы встречал и не такое.

– Однако.

– Простите, что отвлек. Так что же происходило дальше?

– Паника и бегство. Сражаться с дикарями в джунглях солдаты были готовы, а вот с призрачными кабанами-великанами и ожившими мертвецами – нет. Пришлось послать на место дополнительные войска и больше боевых магов.

– Справились?

– Топором и огнем. Уничтожили несколько акров леса и построили форт, привезли на дирижаблях артиллерию и начали готовиться к более глубоким вылазкам. Нападения чудовищ и аборигенов сократились. А тем временем здесь Гелион все же проел мне плешь и заставил отпустить его в Ньюмбани. Со временем ученый стал одержим новым минералом. Снарядив целую армию телохранителей, я послал его на юг. Обратно не вернулся никто.

– Кораблекрушение?

– Нет. До форта добрались без проблем, Бернштейн устроил там лабораторию и развернул исследования, пошли новые отчеты, а потом все внезапно оборвалось. После двух пропущенных сеансов ментальной связи к месту вылетел разведывательный дирижабль. Экипаж обнаружил форт пустым, ворота были распахнуты, никаких следов боя, ни одной живой души, только пустота и пыль.

– Пыль? В тропическом лесу?

Король пожал плечами, давая понять, что ему нечем это прокомментировать.

– Я отправил туда дополнительные силы, приказал обыскать все и вскоре получил доклад, что в джунглях нашли объект неизвестного происхождения. То был каменный памятник неизвестной архитектуры, фрагмент здания, поглощенный растительностью почти целиком. Единственный обозримый вход носил свежие следы проникновения, а если быть точным, вход этот проделали при помощи взрывчатки. Вот и все.

Я недоверчиво нахмурился под маской.

– Неужели все?

– Да. Ни Гелиона Бернштейна, ни солдат, ни ученых так и не удалось найти, они все исчезли.

– Только пустота и пыль. А что было внутри?

– Хм. Возможно, какой-то храм. Туда отправили отряд, после чего было доложено, что под землей раскинулся обширный комплекс помещений, пустые галереи и залы с исписанными стенами.

– Изображения есть?

– О, этого сколько угодно. Неподвижные фотографии.

– Мне нужен весь материал. Надеюсь, это вы сможете обеспечить?

– Если дождусь учтивой просьбы.

– Прошу с нижайшим почтением, ваше королевское величество. Предисловие вышло длинным и, признаюсь, интригующим, однако вы все еще не рассказали о «фонаре Бернштейна».

Мне показалось, что король скрипнул зубами.

– Это усовершенствованная модель прототипа, изготовленного Гелионом. Прибор, предназначенный для изымания энергии из кристаллов ньюмарина – так Гелион назвал новый минерал. После того как гений пропал, дело пошло куда медленнее, но остальные ученые смогли воспроизвести его изделие и даже улучшить. Благо у нас было еще достаточно ньюмарина и мы продолжали находить новые образцы в изгибе реки близ подземного «храма».

– «Фонарь» – это не самое очевидное название для двигателя. Шифр?

– Мм… не совсем. Фонарь Бернштейна – не двигатель, а устройство, производящее огромное количество энергии. Из него можно сделать двигатель, а можно… и не двигатель.

Я тяжело вздохнул, постукивая пальцами по набалдашнику трости.

– Значит, на маяке вы испытывали новый образец оружия.

– И турель для него, да. С учетом нынешней политической обстановки это совсем нелишнее дело, как думаете?

Он говорил гордо, но все равно казался провинившимся школяром в моих глазах.

– Железное Братство украло у вас новый образец оружия. Опустим вопросы о том, кто слил технократам информацию, которую вы смогли утаить даже от нас. Какова разрушительная мощь оружия?

– В потенциале колоссальная. От реализации этого потенциала мы еще далеки, но даже то, что уже было достигнуто, вызывало уважение.

– Правда? Большое уважение?

– Довольно большое. Как следует из отчетов, слабые и стабильные пучки энергии могут пробивать до сорока пяти – пятидесяти миллиметров стали, а пучки повышенной мощи прожигают на раз все двести – двести пятьдесят миллиметров.

– Ну, это не особо…

– Самый мощный сгусток, который удалось выделить, прожег шестьсот миллиметров стали.

По моей спине пробежал холодок.

– Шестьдесят сантиметров.

– Да, – кивнул король, – я так и сказал. Правда, при этом установка энергетического экстрактора пострадала, но ученые пообещали, что после доработок они соберут более долговечный образец, способный стабильно выдавать столь мощные заряды и с умеренным перегревом…

– И вот это у вас украли помешанные на новых технологиях террористы, выступающие за искоренение монархии и мировую пролетарскую революцию?

– Это, а также персонал для обслуживания и некоторое количество ньюмарина.

Вдох, раз, два, три, четыре, выдох. Вдох, раз, два, три, четыре, выдох.

– Должен сообщить, сударь мой, раз уж мы здесь оба благородные тэнкрисы и говорим с глазу на глаз… вы весьма здорово обгадились. Все в дерьме. Буквально все в дерьме.

– Признаю вашу правоту, – кивнул он, – обгадился, как и ваш ставленник, проморгавший эл’Файенфаса. И если принять за правду гипотезу насчет связи между двумя этими акциями, получится нечто в крайней степени неприятное. Объединение оружия Бернштейна с умом эл’Файенфаса может дать непредсказуемый результат. Так что все мы в дерьме.

Следующие несколько минут мы молча осознавали всю тяжесть нашего положения. Затем я встал.

– Все документы направьте эл’Харэну. С военным положением обождем. Отдохните, ваше величество, скоро нам предстоит сразиться с когтистым винтеррейкским орлом.

Обратно мы с Себастиной шли молча, и лишь оказавшись в полной безопасности покоев, я смог скинуть опостылевший плащ и маску на ложе.

– Симон.

– Готов служить, хозяин.

Составив послание для Ивасамы, который наверняка был достаточно умен, чтобы понять, что разрешение на отдых было шуткой, я отослал демона, но тот не сдвинулся с места.

– Что не так?

– Проблема с вашим прошлым приказом, хозяин. Мы не смогли проникнуть на территорию посольства Винтеррейка.

– Что, и там барьер?!

– Нет, хозяин. Туда можно проникнуть, однако там… там нас ждет смерть. Двое уже погибли, не успев даже выйти из тени.

– Как такое возможно?

– Мы не знаем, хозяин. Это нечто иное. Какой-то… слепой, но всевидящий… разум? Что-то ужасное охраняет это место, оно безошибочно замечает нас и убивает. Если хотите, мы попробуем сызнова.

Я прикрыл глаза ладонью, пытаясь увидеть просвет в сложившейся ситуации. Так много вопросов и так мало ответов!

– Не надо больше лезть в посольство. Отправляйся к Ивасаме.

Вскоре наступила еще одна арбализейская ночь, полная духоты. Благо хоть море, шумевшее далеко внизу, вздыхало соленым бризом через распахнутое окно.

– Себастина, ты помнишь, как я приговорил Кэлмонар к диэкзистусу[49]?

– Конечно, хозяин.

– Когда это произошло?

– Около семи лет назад, хозяин.

– Н-да.

– Вы думаете о Драконе Времени?

– Да. Семь лет назад арбализейские солдаты нашли в глубине джунглей храм, который на самом деле являлся гробницей. Они вскрыли ее и выпустили то, что там спало, попутно расставшись со своими жалкими жизнями. Гелион Бернштейн был там, а то, что он нарек ньюмарином, я не сомневаюсь, является окаменевшей за тысячи лет плотью мертвого, а ныне воскресшего бога.

– Стройная гипотеза, хозяин.

– Дракон Времени грядет, – вспомнил я слова Гоханраталу. – Знаешь, что это значит?

– Что у нас очень большие проблемы, хозяин.

– Ну, чуть больше, чем обычно. Сегодня я столкнулся еще с одним богом, и именно его сердце мне предстоит найти, чтобы передать Эдварду Д. Аволику.

– Вы уже решили, что хотите получить взамен?

– С этим все в порядке. Не знаю лишь, как мне раздобыть это сердце, но надеюсь, что придется выдирать его из грудины твари, которая похитила Инча. Это доставило бы мне удовольствие.

Шестнадцатый день от начала расследования

Следующие пять дней были сущим адом для всей подвластной мне структуры, которой приходилось распылять силы на обеспечение безопасности выставки, обеспечение безопасности переговоров и поиски Инчиваля.

Винтеррейкцы смели выказывать недоверие и к принимавшей стороне, и к мескийцам, взявшим на себя труд за всем следить. Переговоры с самого начала пообещали быть тяжелыми и долгими, особенно благодаря крутившимся рядом чулганам, привлеченным винтеррейкской стороной. Отогнать этих сумчатых тварей я не мог, ибо их статус соответствовал мескийскому. Политика как она есть.

Для встречи делегатов отвели дворец Хебелиса, большой, красивый, светлый, но не очень удобный для несения охраны. Он стоял в Портовом городе близ здания Адмиралтейства, откуда открывался отличный вид на гавань, а также на крепость базы арбализейского флота, что выступала в море из Старого Шавалара.

Начался первый день переговоров. Спустя три часа обсуждений и обмена взаимными упреками решено было прерваться на обед. Это время я использовал, чтобы выйти на один из множества балконов дворца и хоть немного проветриться. Одеяния Великого Дознавателя совсем не подходили к арбализейскому климату, черная ткань словно впитывала тепло и удерживала его на теле, а маска казалась горячей.

С балкона можно было хорошо рассмотреть лес мачт и труб, качавшийся на воде, старинные административные здания, а также часть крепостных стен, опоясывавших порт. На крайней северо-восточной башне возвышался Маяк эл’Ракса, являвшийся главным маяком столицы, и если бы стояла ночь или ненастье, корабли, входившие в гавань тем часом, опирались бы на его путеводный свет.

– Лимонный сок с мятой, хозяин, вам нужно охладиться.

– Спасибо, Себастина. Что это за суда? Кажется, военные, но форма корпусов какая-то необычная.

– Я немедленно узнаю, хозяин.

Горничная обернулась довольно быстро, я даже не успел допить стакан.

– Это кель-талешская Бессмертная эскадра[50], хозяин, прославленные Искатели Ветра. Впереди идет «Танцующий», за ним «Ветер полыни», «Серый», «Ласка», «Искра», «Огонек», «Ходящая», «Целитель», «Демонолог» и «Пепельная дева». Хозяин, вы облились соком, возьмите платок.

– Это катастрофа, Себастина! Я забыл… как я мог забыть?!

– Простите, хозяин. Я тоже забыла вам напомнить. Вы так напряженно работали…

– Если я не способен помнить о том, чего желаю так отчаянно, что вообще может задержаться в этой дырявой голове?! О каких расследованиях может идти речь?! Да я скоро собственный детородный придаток найти не смогу, не то что…

– Хозяин, – ее всегда спокойный и бесцветный голос истончился до острого как бритва шепота, – не теряйте самообладания. Не забывайте, кто вы, и ведите себя соответствующе. Не надо корить себя за то, что вы так сосредоточенно погрузились в работу. Корите меня за нерадивость. А теперь дышите глубже.

Я позволил спокойствию Себастины перейти на меня и восстановил дыхание.

– Когда я увижу ее?

– Уже узнала. Кель-талешский капитан будет представлен на торжественном ужине вечером.

Последовавшие после перерыва часы тянулись втрое медленнее, но наконец первый день закончился. Никакого консенсуса достигнуто, разумеется, не было, дипломаты еще даже не начали разогреваться. Тем не менее вечером состоялся торжественный ужин в честь «успешного начала».

В большом зале все того же дворца собрались все участники переговоров, множество военных и куча разряженных в пух и прах дам – посольских жен. Принимающая сторона решила устроить практически настоящий прием, а не ужин.

Публике среди прочих именитых персон был представлен командир сборной международной эскадры, которая курсировала в водах Дароклова залива по соглашению сторон. Предназначением ее являлось обеспечение мира на море в это неспокойное время, а честь командовать кораблями из восьми держав выпала прославленному флотоводцу королевства Кель-Талеш капитану Бельмере эл’Тренирэ. Моей тайной жене.

Бель вошла в сопровождении верной Клары Осельрод – старпома «Танцующего». По случаю она облачилась в парадный мундир, собрала свои роскошные красные волосы на затылке и одну руку постоянно держала на эфесе сабли. Серебро глаз моей Бель сверкало ярче звезд на фоне шоколадной кожи, улыбка казалась одновременно и открытой для всех, и полной недостижимого величия, а уверенностью в себе она могла потягаться с любым из присутствовавших военачальников. Истинная тани.

У нее на родине женщины обладали почти теми же правами, что и мужчины, так что дама-флотоводец произвела фурор среди западной и северной публики. Она мгновенно притянула к себе внимание мужчин, высокая, божественно сложенная, вызывающе облаченная и превосходно компетентная в вопросах, которые во все времена интересовали мужчин.

Держаться в стороне было невыносимо, но и необходимо ради ее безопасности. Свое личное сокровище я старался оберегать не хуже главнейших государственных тайн.

– Ну что?

Себастина, которую я послал незаметно обойти вокруг толпы, обступившей мою Бель, вернулась с бокалом игристого.

– Я слышала краем уха, хозяин, как тани сказала, что ее корабли будут загружены продовольствием для эскадры и уже завтра выйдут в море. Все, кроме «Танцующего». Тани планирует на время остаться в Арадоне.

– Слава богине…

– Хозяин, позвольте напомнить, что ваше время расписано по часам, вы не…

– Да, это ты мне напомнить не позабыла.

Одетая, как и я, в форменный плащ Жнеца, горничная виновато опустила голову, и со стороны это могло выглядеть странно.

– Узнай, где она собирается ночевать, я отправлю какого-нибудь ташшара с посланием, и пусть Адольф обеспечит скрытный переезд.

– Будет исполнено, хозяин. Что-то еще?

– Идем. Нам здесь больше делать нечего.

Проходя мимо, я почувствовал на себе взгляд жены, которая тянулась ко мне с той же силой, что и я к ней. Но я ушел, а Бельмере осталась. Потому что я давно понял: залогом успешного служения, а потом, как оказалось, и властвования являлось умение жертвовать. Другими, собой – всем, если придется.

Вечером того же дня я вернулся домой, но едва закрылась за спиной входная дверь, снял и передал фальшивое лицо поджидавшей Мелинде.

– Тани в гостиной пьет чай, прикажете подавать ужин?

– Нет, мы не будем ужинать.

– Но как же, митан, Луи приготовил божественные…

– Сегодня ваши услуги больше не понадобятся. – Себастина выложила на столик для ключей стопку банкнот. – До утра свободны, господин Дорэ отвезет вас в какой-нибудь клуб или парк, куда захотите. Поторапливайтесь.

Бель поднялась с дивана, как только я вошел в гостиную. Мы не виделись больше года, она постоянно была в рейдах, а я готовился к началу активной фазы нашего с Императором плана. Это походило на самобичевание – быть наделенным таким подарком Силаны, как любимая жена, и отказывать себе в том, чтобы проживать жизнь вместе. Но мы не могли найти другого выхода: мы не являлись обычной парой.

Объятия длились долго. Может, десять минут, может, двадцать. Мы просто крепко сжимали друг друга, грелись во взаимной любви после долгой разлуки, не понимая – как можно было отказывать себе в таком?

– Это твое сердце так колотится или мое?

– Оба.

Я подхватил жену на руки и пронес ее, смеющуюся, в спальню, где заботливая Себастина уже все приготовила. Воссоединение праздновали до самого утра.

Семнадцатый день от начала расследования

– Мы отстали от них в буре, но мой «Танцующий» был намного быстроходнее, и через три дня плавания нам улыбнулась удача – заметили корабль чуть ли не на горизонте. Правда, вскоре они уже добрались до своего логова, а мы все еще сильно отставали. Подошли к острову утром, но единственная пригодная к десантированию гавань оказалась полностью заминирована, представляешь? У них был угнанный тральщик!

– Совсем отчаялись эти твои пираты.

– Конечно, от меня ведь не уйти, вот и заперлись на крохотном клочке суши. Думали, наверное, что мы испугаемся скал и пошлем за своим тральщиком, а к ним на подмогу кто-нибудь подоспеет.

– Но с тобой такое не пройдет.

– Конечно нет! Я приказала Прету подчинить и созвать со всех окрестных вод тупорылых акул и отправить их на мины. Пришлось идти по красной воде, но очень скоро мы были на берегу, а к вечеру пиратское отродье уже отплясывало танец висельника. – Бель облизнула палец и, прикрыв глаза, издала звук удовольствия. – Луи божественен! Эта панна-котта словно была спущена с небес!

– Первое, что нашел в морозильном шкафу, – пожал я плечами, продолжая массировать ее ступни, – дожидалось с вечера. Луи потом обязательно заявит, что это-де надо есть свежим.

Жена громко вздохнула и застонала вновь, но уже благодаря моим пальцам. Нащупав точку, я сосредоточил на ней внимание и не отступал, пока Бель не взмолилась о пощаде.

– И все же, сердце мое, ты жестока.

– Что? – Бель не поверила ушам своим. – С каких пор ты жалеешь преступников?

– Ни с каких, милая. Мне акул жалко.

– Того не лучше. Эти твари настоящее бедствие для наших широт.