Капризный ангел Картленд Барбара

Но уже в следующее мгновение картина прояснилась. Студенты не буянили, а вели себя на редкость законопослушно, что и понятно. Ибо небольшая площадь была оцеплена полицией.

Рудольф сделал попытку дать задний ход и стал осторожно отступать, бережно ведя за руку Тильду, но один из полицейских заметил их и скомандовал зычным голосом:

– Попрошу всех в центр площади!

– Но мы не студенты! Мы не знаем этих людей, херр оберинспектор! – попытался выкрутиться Рудольф.

– Я сказал, в центр! – грубо оборвал его полицейский.

В одной руке у него была дубинка, в другой он сжимал пистолет и был готов в любую минуту пустить в ход и то и другое, а потому спорить с этим воинственным стражем порядка было бесполезно.

Они молча двинулись к центру площади, где уже сгрудилось несколько десятков молодых людей, все еще разгоряченных дракой. Впрочем, вид у многих был растерянный.

– Что теперь с нами будет? – испуганным шепотом спросила Тильда у Рудольфа.

– Думаю, все обойдется. Во всяком случае, мы сумеем быстро доказать, что мы – не студенты.

От этих слов сердце у нее ушло в пятки. Ведь в качестве одного из доказательств ей придется назвать свое настоящее имя, что вызовет такой скандал, который невозможно себе и представить.

Будущая невеста его высочества князя Максимилиана арестована за участие в студенческих волнениях. Лучшей новости для первой полосы европейских газет и не придумаешь! Можно не сомневаться, что все лондонские издания с радостью ухватятся за сенсацию. Разумеется, британское посольство тоже будет поставлено в известность о происшествии и, в свою очередь, проинформирует герцога Фортгемптона. Что скажут родители, узнав о безответственном поведении дочери, тоже можно легко вообразить.

– Пожалуйста, прошу вас! Мне во что бы то ни стало нужно отсюда выбраться! – прошептала она Рудольфу испуганным голоском.

– Сделаю все, что в моих силах! – пообещал молодой человек. – Хотя это будет и непросто.

– Что нас ждет?

– Скорее всего, нас всех сейчас загрузят в полицейский фургон и отвезут в участок для дознания.

Это значит, подумала она с ужасом, что ей придется объяснять, что она путешествует по Европе, назвать отель, в котором она остановилась, чтобы там, в свою очередь, подтвердили, что она действительно их постоялица. В любом случае все это чревато не только дипломатическими осложнениями, но и много еще чем. Шокированная родня, родители, убитые непослушанием дочери, и прочее, и прочее.

Тильде показалось, что она уже слышит уничижительные реплики, произносимые холодными, бесстрастными голосами, которыми станут обмениваться ее родственники на официальных приемах и дворцовых суаре.

– Вы слышали, что натворила крестница королевы Виктории?

– Воображаю, какое воспитание ей дали, коль скоро она пустилась в такие приключения!

– А я с самого начала говорила, что она совсем не пара князю Максимилиану!

Все эти чопорные короли и принцы моментально забудут, как осуждали того же князя Максимилиана пару недель тому назад, и с радостью переключатся на его невесту.

Да, она уже слышала их голоса, видела выражения их лиц, презрительный прищур глаз, надменно вздернутые аристократические носы, саркастические улыбки. Такая наглость! Дерзкая девчонка!

Она еще крепче сжала руку Рудольфа.

– Не бойтесь, – ласково сказал он. – Все будет хорошо.

– Нам нужно выбраться отсюда! Любой ценой!

Он ничего не ответил, а лишь стал медленно пробираться сквозь толпу, стараясь незаметно перевести ее на другую сторону площади. Судя по взглядам полицейских, обращенным в ту же сторону, именно туда и должен был прибыть фургон.

Боже, какая же я дурочка, не переставала корить себя Тильда. Как мне только в голову взбрела шальная мысль уговорить профессора, чтобы тот показал мне мюнхенскую пивную.

Да, она сама во всем виновата! Она, и никто другой! Но что толку теперь каяться и посыпать голову пеплом? Надо думать, как выпутаться из неприятностей, которые сама же себе и устроила.

– А вот и он! Как раз кстати! – услышала она голос полицейского и увидела фургон, запряженный парой лошадей, который медленно катил по дороге в сторону площади. Вид у повозки был устрашающий: длинный черный ящик безо всяких окон. Только две дверцы в тыльной части, через которые полицейские станут запихивать внутрь задержанных.

Один из полицейских отворил дверцы, а двое других приказали студентам:

– Заходить!

Несколько молодых людей выказали готовность подчиниться приказу, но на остальных команда подействовала отрезвляюще, и студенты заорали с новой силой.

– Нет насилию! – скандировали они. – Долой полицию! Иностранцы, вон из Мюнхена! Мюнхен принадлежит нам!

Полицейский ударил дубинкой какого-то юношу, попытавшегося выскользнуть из толпы, и тот громко вскрикнул от боли. Негодование росло, воинственные голоса товарищей пострадавшего слились в один протяжный вой.

– На помощь! – кричали одни.

– Бежим! – вторили другие.

– Спасайся кто может! – подхватили клич третьи.

Площадь моментально пришла в движение. В воздухе замелькали флаги, палки. В руках у некоторых сверкнули ножи. Толпа бросилась на полицейских, пытаясь прорвать оцепление. Отчаянные крики, вопли о помощи, шум, гам. Какой-то полицейский упал на землю, и на него сразу же набросилось несколько разъяренных парней. На подмогу сослуживцам тут же поспешили те, кто сопровождал фургон. Тщетно полицейские свистели в свои свистки. Рев толпы перекрывал эти слабые призывы к порядку. Снова зазвучали выстрелы.

Полицейский, сидевший на козлах, не выпуская поводья из рук, нагнулся, чтобы получше рассмотреть, что творится внизу.

Рудольф не стал медлить, мгновенно оценив представившийся им шанс. Он столкнул полицейского на землю, быстрым движением выхватил у него из рук поводья, легко, словно пушинку, забросил Тильду на сиденье рядом с извозчиком, а в следующий миг взлетел туда сам и со всего маху стегнул лошадей. Те сорвались с места и понеслись по мостовой, сопровождаемые непрестанным хлопаньем распахнутых настежь дверей. Этот грохот нервировал лошадей, и они стремглав летели вперед. Сзади свистели, кричали, но Рудольф даже не оглянулся, всецело сосредоточившись на управлении фургоном. Он старался править так, чтобы лошади бежали посередине мостовой, не сворачивая к тротуарам, чтобы экипаж не перевернулся. Тильда вцепилась обеими руками в сиденье, боясь, что ее может попросту выбросить при очередном крутом вираже. И тем не менее свобода ее пьянила.

– Мы спасены! – воскликнула она с ликованием, скорее для самой себя, чем для Рудольфа.

– Да, если не принимать в расчет, что теперь за нами в погоню бросятся не только эти смутьяны-студенты, но и вся полиция Мюнхена.

– И что, нас поймают? – снова испугалась Тильда.

– Надеюсь, нет. Здешние тюрьмы комфортом не славятся, так что надо не оплошать!

Рудольф старался говорить спокойно, но Тильда явственно расслышала в его голосе тревожные нотки.

Вот это уже и в самом деле настоящее приключение, подумалось ей. Да, страшно, зато как волнует!

Дорога, по которой мчался фургон, была пуста: то ли время было уже позднее, то ли, незаметно для себя, они попали на окраину города. Лошади по-прежнему мчались галопом, но Рудольф все равно беспрестанно их подстегивал. Тильда видела, что он отлично управляется с лошадьми и, судя по всему, хорошо знает, куда ехать. Во всяком случае, он старается выбирать улицы, где нет народу и где им наверняка не попадется навстречу полиция.

Но вот мелькнули последние дома, они пересекли какой-то мост и понеслись по проселочной дороге, обсаженной с двух сторон огромными деревьями.

– Куда мы едем? – не удержалась Тильда.

– Для начала как можно дальше от Мюнхена.

– Но я не могу! – вскричала она. – Не могу! Я должна вернуться в Мюнхен! Во что бы то ни стало!

– В данный момент это весьма опасно для здоровья! – рассмеялся Рудольф. – Не рекомендую! Отныне мы числимся не только в списке бунтующих студентов. Мы – разбойники, которые посягнули на собственность полиции. Более того, украли эту собственность. А это уже тянет на самое настоящее уголовное преступление, никак не меньше.

– Но мне необходимо вернуться! Меня будут разыскивать! Там… там будут переживать, волноваться, где я. Могут быть… неприятности.

– А уж какие неприятности могут быть у меня, если меня поймают! И думать не хочется!

– Вы хотите сказать, что у вас есть причины… то есть вы не хотите, чтобы полиция вас допрашивала?

– Абсолютно верно! Не хочу! – ответил он, и на сей раз голос его прозвучал серьезно.

«Все как у меня, – подумала Тильда. – Интересно, что он такого натворил, что опасается встречи с полицией. Едва ли что-нибудь страшное. Ведь еще сегодня утром он был совершенно спокоен и даже счастлив. Носился как угорелый за своей Митси по лесам Линдерхофа, думать не думая ни о какой полиции».

А что такое полиция здесь, на континенте, она была хорошо осведомлена, наслушавшись разных страшных историй о том, как местные стражи порядка обращаются с подозреваемыми. Их сразу же бросают в темные душные камеры, и несчастные вынуждены месяцами доказывать, что они невиновны. Иное дело на родине, в Англии! Там презумпция невиновности соблюдается свято. Пока вина не доказана, ты невиновен.

Но в любом случае Рудольф прав. Ни ему, ни ей встреча с полицией не нужна, размышляла она, трясясь на козлах. А потому они оба должны постараться избежать такой встречи. Вопрос в том, как это сделать!

Глава 4

Рудольф ослабил поводья, и лошади замедлили шаг. Даже дверцы перестали грохотать за спиной. Из-за облаков вынырнула луна и облила своим серебристым светом все вокруг. Дорога петляла между холмами. Вдали чернели верхушки подступающих гор, над которыми раскинулось звездное небо. Но вот с гор подул холодный ветер, и Тильда зябко поежилась.

– Замерзли? – участливо поинтересовался Рудольф. И протянул ей вожжи. – Тогда за работу!

Тильда послушно взяла протянутые вожжи, а молодой человек принялся стягивать с себя куртку.

– Нет-нет! – запротестовала она. – Мне не холодно!

– Берите и не спорьте! По сравнению с вами я вон какой здоровяк!

Он набросил ей куртку на плечи и забрал у нее вожжи.

– Как вас зовут? – поинтересовался он после короткой паузы.

– Тильда! Спасибо за куртку! Она очень теплая.

– Не стоит благодарности. А мое имя – Рудольф.

Тильда с трудом удержалась, чтобы не сказать, что уже знает его имя.

– Приехали в Баварию на экскурсию?

– Да. Из Англии.

– Я так и подумал.

– Почему? – удивилась Тильда.

– Потому что только англичане умеют сохранять хладнокровие и выдержку в любых, даже самых чрезвычайных ситуациях, – сказал он и с улыбкой добавил: – Я ведь поначалу боялся, что вы начнете биться в истерике у меня на плече.

– О нет! Меня с детства приучили помнить о том, что мужчины не любят, когда им устраивают сцены, особенно в тот момент, когда они всецело заняты лошадьми.

– Весьма разумно! – одобрил полученное девушкой воспитание Рудольф.

– Но почему вы убегаете? – не удержалась от вопроса Тильда. – Понятно, полиция! Но ведь вы же не иностранец!

– Но и не баварец, если вы это имели в виду.

Она бросила на него удивленный взгляд.

– А я была уверена, что вы – местный.

– Нет, я – из Обернии.

– Вот как? А вы знаете, что именно ваша страна виновата в том, что вспыхнули эти студенческие волнения?

– Откуда вам это известно?

– Я слышала, как люди в пивной говорили, что студенты отрицательно отнеслись к назначению нового проректора университета, поскольку тот родом из Обернии.

– Ну, студентам дай только повод побузить.

– Студенчество всегда было очень мощной и хорошо организованной силой. Разве вы забыли, что именно они заставили в свое время отречься от престола короля Людвига II?

– Увы, увы! Впрочем, причиной там был не столько сам король, сколько одна прелестная дама по имени Лола Монтес. А вы, как я вижу, уроки истории учили на совесть!

– Путешествовать по стране, не зная ее истории, – непростительно! – с важным видом сказала Тильда.

– Согласен! Я тоже изрядно поднаторел в английской истории, прежде чем туда ехать. Но ваша история жутко запутанная и, как мне показалось, довольно нудная.

– А вы говорите по-английски?

– Да, – ответил он уже на английском с едва заметным акцентом. – Но далеко не так хорошо, как вы – на немецком.

– О нет! Ваш язык тоже очень хорош!

– Вы мне льстите!

– Но вы же польстили мне, когда сказали, что я сохраняла выдержку и была хладнокровна.

– Ничуть! Вы действительно вели себя очень храбро, причем в очень непростой ситуации.

– Благодарю. Но что мы будем делать теперь?

– Честно признаться, и сам не знаю!

– А делать что-то надо!

– Согласен. Мне ясно одно: нам никак нельзя возвращаться в Мюнхен.

– Но мне необходимо! – с горячностью воскликнула Тильда. – Вы даже не понимаете…

– Отлично понимаю! – быстро возразил Рудольф. – И все же нельзя терять голову! Будьте благоразумны. Вернуться – значит одно из двух: либо попасть в руки разгоряченных студентов, которые наверняка уже рыскают по городу в поисках иностранцев, или, что еще хуже, объясняться с полицией по поводу того, для чего и зачем мы позаимствовали у них фургон.

– И где же выход? – с тяжелым вздохом спросила Тильда.

– Думаю, надо найти какую-нибудь харчевню или постоялый двор и остаться там до утра. Вполне возможно, к завтрашнему дню страсти улягутся, и вы сможете вернуться в Мюнхен.

– Но как? Едва ли я сумею дойти до города пешком. Мы ведь отъехали уже достаточно далеко, – стала деловито строить планы Тильда. – И какой у меня выбор? Разве что взять одну из лошадей, которые впряжены в фургон.

– Да, задачка не из легких, – снова засмеялся Рудольф.

Тильда глянула вперед, и ей показалось, что вдали мелькнули огоньки. Вначале она подумала, что это светятся окна в деревенском доме. Но, приглядевшись пристальнее, поняла, что огоньки то вспыхивают, то гаснут именно на дороге.

– Впереди огни! – тут же сообщила она Рудольфу.

Тот остановил лошадей.

– Черт! – ругнулся он вполголоса. – Как же я мог забыть! Ведь их порядки хорошо известны всем! Если в городе начинаются студенческие волнения, полиция тут же блокирует все дороги, ведущие в Мюнхен. Это у них обычная практика.

– То есть ехать дальше нельзя, да?

– Ни в коем случае! Иначе мы рискуем получить бесплатное украшение в виде наручников.

Некоторое время Рудольф напряженно вглядывался в даль, видимо стараясь понять, откуда им угрожает опасность, а потом стал озираться по сторонам. Узкая проселочная дорога была густо обсажена деревьями с двух сторон. В некоторых местах деревья даже выступали на обочину. Не самое лучшее место для разворота фургона, но делать нечего. Он натянул поводья потуже, понукая лошадей повернуть направо. Тильда мгновенно поняла его замысел.

– Здесь слишком узко, – осторожно заметила она.

– Вижу, но надо постараться! А вы покамест смотрите туда, где огни. Как только они начнут приближаться, тут же сообщите мне.

Смотреть в противоположную сторону, да еще при развороте такой огромной колымаги, было непросто: фургон едва ли не полностью заслонял всю видимость. Тильда, свесившись с козлов почти наполовину, до рези в глазах вглядывалась в ночную темень. Кажется, огни стали ближе. Впрочем, все просто! Коль скоро она сумела разглядеть огни, наверное, и те люди их тоже заметили. Тем более что спереди фургон освещался двумя фонарями. И, следовательно, от зоркого глаза полицейских не могло ускользнуть, что по дороге движется какая-то повозка.

– Кажется, пока все в порядке, – начала она неуверенно и тут же испуганно вскрикнула: – Ой, кто-то скачет в нашу сторону! Два всадника!

Рудольф снова тихо чертыхнулся, но не повернул головы, всецело поглощенный маневром. Наконец с большим трудом ему удалось развернуть лошадей. Он изо всей силы стегнул их кнутом, понукая перейти на быстрый галоп. Но лошади уже изрядно устали, а потому сказать, что они понеслись вперед на полном скаку, было бы большим преувеличением.

– Следите за тем, что делается у нас за спиной! – приказал девушке Рудольф.

Задание было не из легких. Тильда опять наклонилась, то и дело выглядывая из-за фургона.

– Они пока еще далеко, но расстояние между нами сокращается.

– Тогда у нас один выход. Сейчас я приторможу лошадей, а вы прыгайте вниз.

– Я вас не брошу! – проговорила Тильда дрожащим от страха голосом. – Я боюсь!

– Не бойтесь! Я прыгну следом за вами. Итак, прыгайте на землю и бегите к горе. Старайтесь держаться ближе к деревьям, чтобы вас не заметили.

– А вы? Обещайте, что придете! – почти взмолилась она.

– Обещаю! Но поторопитесь! У нас слишком мало времени! – Он слегка придержал лошадей. – Ну же, прыгайте!

Тильда спрыгнула и тут же, подхватившись с земли, побежала в указанном направлении, петляя между стволами деревьев.

Она уже решила, что Рудольф обманул ее, ибо услышала у себя за спиной присвист кнута и резвый топот лошадей. Значит, он обманул и уехал без нее, подумала она, в изнеможении остановившись возле какого-то дерева. Но вскоре послышались быстрые шаги, и через какое-то время Рудольф догнал ее и взял за руку.

– Бегом! И чем быстрее, тем лучше.

Ей хотелось спросить: «Как вы думаете, они заметили нас или нет?» – но он шел так быстро, почти бежал, что она не рискнула лезть к нему с расспросами.

Они успели уже добраться до горы и даже немного вскарабкались по склону, как послышался цокот копыт и мужской голос стал громко отдавать команды.

– Все-таки заметили! – сказал Рудольф. – Надеюсь, в первую очередь они бросятся вдогонку за фургоном. Вперед! – и он почти силой потащил девушку вверх.

Крутой склон был сплошь усеян камнями и крупным булыжником. Некоторые от толчков скатывались вниз и больно били по ногам. Споткнувшись в одном месте, Тильда едва не упала, успев уцепиться за выступ в скале. И именно в этот момент она услышала у себя за спиной грубый окрик:

– Стоять! Стой, или стрелять буду!

Но Рудольф лишь ускорил шаг и стал еще энергичнее карабкаться вверх.

Деревья стали гуще, их кроны вверху срослись в один сплошной покров, от которого внизу царил полнейший мрак.

«Не может быть, чтобы в этой темени они сумели разглядеть нас, – успокаивала себя Тильда. – Этого просто не может быть!»

– Стой! – снова закричали откуда-то сбоку. А следом прогремел выстрел, раскатистым эхом прокатившись по окрестностям среди ночного безмолвия.

– Ну же! – поторапливал ее Рудольф. – Еще чуть-чуть, и мы будем вне опасности.

Тильда едва поспевала за ним. Да и как было угнаться за этим высоким длинноногим парнем, один шаг которого равнялся по меньшей мере ее трем.

Снова раздались, почти одновременно, два выстрела, и Рудольф хрипло вскрикнул.

– Что? Они ранили вас?

– Да, в ногу, будь они неладны!

Он сделал еще несколько шагов и без сил прислонился к дереву. Скалистый выступ почти полностью закрыл их от преследователей, и Тильда поняла, что полицейские едва ли смогут обнаружить их в этом укрытии. Она присела на корточки и принялась внимательно разглядывать ногу Рудольфа.

– С вами все в порядке? – поинтересовалась она, но он вместо ответа спросил:

– Они все еще гонятся за нами?

Стволы деревьев мешали увидеть, что творится внизу. Тильда прислушалась, но не услышала ни лошадиного храпа, ни шагов преследователей. Вдруг стало необыкновенно тихо. А через какое-то мгновение раздался удаляющийся цокот копыт.

У нее вырвался вздох облегчения.

– Ушли! – прошептала она.

Но Рудольф ничего не ответил, и она снова в испуге уставилась на него.

– Вам плохо? Что же нам делать? – спросила она растерянно.

– Думаю, где-то поблизости есть деревня. Надо попытаться любой ценой добраться до жилья.

В первую минуту Тильда хотела возразить ему, сказать, что в деревню никак нельзя, потому что там люди. А любая встреча с незнакомыми людьми чревата в их положении серьезной опасностью. Но потом спохватилась. Ведь он же ранен. К тому же перспектива провести ночь под открытым небом, замерзая от холода под порывами ледяного ветра с гор, тоже совсем не воодушевляла.

Правда, пока они карабкались на гору, она так разогрелась, что сейчас ей было даже жарко. Но тут она вспомнила, что шагала в куртке Рудольфа, а тот все время шел в одной рубашке. Наверное, именно его белая рубашка и послужила заметной мишенью для стрелявшего полицейского.

– Хорошо! – произнесла она вслух. – Значит, отправляемся на поиски деревни. Обопритесь на мое плечо!

Ей показалось, что он уже готов отказаться от ее помощи, но в последнюю минуту он передумал и подчинился. Они побрели вдоль склона, уже не карабкаясь вверх, а пытаясь нащупать в темноте дорогу, которая вывела бы их к селению. Рудольф едва волочил ногу, потом он поджал ее и стал прыгать на одной.

– О нет! – воскликнула она протестующе. – Так дело не пойдет! Вы ведь не сможете прыгать всю дорогу.

– Что-нибудь видно впереди?

– Ничего.

Они сделали еще несколько шагов; Тильда понимала, что каждый следующий дается ее спутнику ценой невероятных мучений.

Она видела это по выражению его лица, по горьким складкам в уголках губ. Она чувствовала, как свинцовой тяжестью наливается его рука, которой он обхватил ее за плечи.

Внезапно деревья расступились, и у нее вырвался радостный возглас.

– Я вижу дом! Совсем рядом! Прямо перед нами!

– Надеюсь, я смогу доковылять до него. Если нет, придется звать кого-нибудь на помощь.

– Давайте вначале попробуем сами, без посторонней помощи!

Подпрыгивая на одной ноге, а вторую волоча по земле, Рудольф кое-как дотащился до видневшегося внизу домика. И хотя он был в двух шагах от них, Тильде показалось, что они добирались до него целую вечность.

Домик действительно был крохотным. В отличие от большинства баварских усадеб он был одноэтажным, с небольшой верандой, что делало его похожим скорее на летнюю дачу, чем на жилой дом. Но аккуратная черепичная крыша, свежая побелка, цветочные ящики на окнах по обе стороны от входа, в которых росли цветы, все указывало на то, что в доме живут.

Рудольф в изнеможении оперся о стену.

– Стучите! – скомандовал он Тильде.

Девушка внимательно огляделась и, не найдя дверного молоточка, принялась барабанить в дверь кулаком. Безрезультатно! В доме было по-прежнему тихо. Она осторожно сошла с крыльца и подошла к одному из окошек. Занавески были раздвинуты, за стеклом виднелась небольшая кухонька, и там было пусто.

Девушка вернулась к Рудольфу.

– У меня такое чувство, – сказала она ему, – что в доме никто не живет.

Она снова постучала в дверь, потом энергично взялась за дверную ручку, намереваясь подергать ее.

Но к ее удивлению, дверь легко распахнулась. Переступив порог, Тильда очутилась в небольшой кухоньке, которую уже видела через окно: раковина, стол, два стула, печка в углу и самый простой набор посуды, которой, судя по всему, пользуются хозяева, когда занимаются стряпней.

Наверное, они сейчас крепко спят в другой комнате, решила она.

Из кухни в жилые помещения вела лишь одна дверь, и Тильда решительно постучала в нее. И снова никакого ответа.

Она вошла в комнату и увидела, что большую часть небольшого помещения занимает огромная кровать. Окна в комнате тоже не были завешаны, что косвенно указывало на то, что хозяев нет дома.

Как бы то ни было, решила она, а время не ждет: надо немедленно заняться раной Рудольфа.

Она выскочила на улицу. Он так и стоял, прислонившись к стене. Глаза его были закрыты, и даже в темноте было видно, как он неестественно бледен.

– Идемте в дом! – сказала она ему. – Там никого нет, и я смогу осмотреть вашу ногу.

С большим трудом она дотащила его до кровати и осторожно посадила на постель. Сможет ли он вообще ходить, подумала она с ужасом, представляя себе самые страшные последствия ранения.

Осмотревшись, Тильда обнаружила на столике у изголовья кровати свечу в подсвечнике, а рядом коробок со спичками. Она опустила шторы на окнах на случай, если полиция все же вернется и заметит свет в окнах дома в такое неурочное время, а потом зажгла свечу и пошла на кухню. Там она поставила свечу на кухонный стол и стала внимательно изучать помещение. На полке возле умывальника она нашла еще две свечи, зажгла их от горящей свечки и отнесла в комнату раненого. Рудольф сидел на кровати, подавшись всем телом вперед, опираясь локтями на колени и обхватив голову руками.

Тильда поставила свечу на пол рядом с кроватью и с трудом сдержала крик ужаса. Молодой человек немного приспустил чулок, и стало видно, как обильно сочится кровь из икры. На полу уже натекла небольшая лужица.

Так, надо немедленно вспомнить все, чему ее учили на занятиях по оказанию первой медицинской помощи. Принцесса Присцилла в свое время настояла на том, чтобы перед отъездом из Англии дочь получила практические навыки, как обращаться с ранеными, как перевязывать раны и прочее.

– Путешествие по Европе будет долгим, – сказала она Тильде. – Мало ли что может случиться в дороге! Вдруг авария, поломка, еще какое-нибудь несчастье с ушибами и ранами. А если ты не будешь знать, что следует делать в таких случаях, то не сможешь помочь ни себе, ни подать дельный совет другим.

Принцесса ни словом не обмолвилась еще об одной весьма серьезной опасности. Но Тильда хорошо понимала, что мать в первую очередь волнует разгул анархизма, охвативший Европу, которая буквально сотрясалась от бесчисленных покушений на правящих монархов.

У всех на памяти было неудавшееся покушение на королеву Викторию, которую в буквальном смысле прикрыл своим телом ее муж, принц Альберт, храбро шагнув навстречу террористу. А год тому назад аналогичная попытка была предпринята и в отношении немецкого кайзера Вильгельма I.