Капризный ангел Картленд Барбара
– А у вас очень уютно, майне фрау! Это ваш домик?
– Это дом моей свекрови. Мы… с мужем приехали к ней погостить.
– Ваш муж сейчас дома?
– Нет. Он отлучился по делам.
– Тогда я хотел бы переговорить с вами!
– Пожалуйста, садитесь! – с очаровательной улыбкой предложила ему Тильда, жестом указывая на стул, стоявший спинкой к двери, ведущей в комнату.
– Благодарю вас!
– Чашечку кофе?
– О нет! Спасибо. Так любезно с вашей стороны предложить мне кофе. Как вас зовут?
– Фрау Вебер.
Тильда уселась по другую сторону стола, прямо напротив офицера.
А лейтенант хорош собой, подумала она. Светлые вьющиеся волосы, правильные черты лица, выразительные серо-голубые глаза. И в этих глазах она прочитала нескрываемое восхищение.
– Чем я могу вам помочь? – начала она задушевным грудным голосом. – Поверьте, я готова сделать все, что от меня потребуется.
– Вы очень добры, майне фрау!
– Итак, что за дело привело вас, херр лейтенант, в наш дом?
– В настоящее время я ищу тех, кто видел молодого человека, облаченного в национальный баварский костюм.
– О! – загадочно улыбнулась Тильда. – Но в наших местах многие молодые люди ходят в баварских костюмах.
– Да, понимаю! Мое объяснение звучит не вполне логично. Но я поясню. Молодого человека, который мне нужен, видели в окрестностях Линдерхофа, и он очень хорош собой. Если бы вы его встретили, то сразу обратили бы на него внимание.
– Неужели он так же красив, как вы? – поинтересовалась Тильда, с нескрываемым восхищением разглядывая офицера.
– Вы мне льстите, майне фрау! – смутился тот. – Парень, которого я разыскиваю, гораздо красивее.
– Такого просто не может быть! – с каким-то детским упрямством отрезала Тильда. – Хотя, надо сказать, в этой части Европы все мужчины – красавцы. Никакого сравнения с моими соотечественниками – англичанами!
– А я ведь с самого начала подумал, что вы англичанка! – почему-то обрадовался офицер. – Если, по-вашему, некоторые из наших мужчин привлекательны, то скажу вам так: самые красивые в мире женщины – это англичанки.
Тильда одарила гостя еще одной обворожительной улыбкой.
– Благодарю вас! – проговорила она тоном заправской кокетки. – Понимаю, что ваши слова – не более чем изящный комплимент. Но я обожаю, когда мне говорят комплименты.
– Не сомневаюсь, сотни мужчин на моем месте сделали бы то же самое! – воскликнул лейтенант, не в силах скрыть восхищения.
Тильда смущенно потупила глаза.
– А что, если… – начал лейтенант и тут же сконфуженно умолк.
– Что вы хотели сказать?
– О нет! Ничего! Боюсь, мое предложение вас шокирует. Я хотел предложить вам поужинать со мной как-нибудь вечером. Поблизости есть очень хорошая таверна. Называется «Королевская граница».
Тильда кокетливо дернула плечиком и сказала, стараясь, чтобы ее слова прозвучали игриво:
– Звучит заманчиво, херр лейтенант! Вот только, боюсь, мой муж эту затею не одобрит!
– А сколько вы еще собираетесь здесь прогостить?
– Муж уезжает в конце следующей недели, а я задержусь еще на несколько дней.
Последовала короткая пауза, а затем военный сказал:
– Тогда, если позволите, я загляну к вам еще разок!
– Я не могу запретить вам приходить сюда, майн херр!
– Я обязательно приду, майне фрау! И умоляю вас лишь об одном: будьте снисходительны к одинокому солдату и проявите к нему хотя бы капельку участия.
– Уверена, херр лейтенант, что вокруг полно женщин, готовых согреть ваше одинокое сердце, разве не так?
– Но ни одна из них не сравнится с вами красотой, майне фрау!
Офицер с явной неохотой поднялся со стула.
– Прошу меня извинить, но я вынужден идти. Нужно продолжить опрос местных жителей. Я обязательно загляну к вам в конце следующей недели и поинтересуюсь, не встречали ли вы красавца, которого мы ищем, а заодно приглашу вас на ужин.
– Да, но вы еще не назвали имя человека, которого вы ищете.
– Друзья называют его Рудольфом. Его настоящее имя пока не имеет отношения к делу. К тому же он предпочитает не называться им. Главное – это то, что он из Обернии.
– Обязательно постараюсь помочь вам! – клятвенно заверила военного Тильда.
– Ах, майне фрау! – растрогался тот. – Даже не знаю, как вас благодарить. Вы так добры! И так прекрасны!
Лейтенант галантно взял ее руку и поднес к губам, запечатлев на ней прочувствованный поцелуй.
– Буду считать часы и минуты до нашей следующей встречи! – не без пафоса воскликнул он и, отдав честь, вышел на крыльцо.
Тильда вышла следом и смотрела, как военный ловко вскочил на коня, еще раз отсалютовал ей и поскакал в сторону леса, а вскоре и вовсе скрылся из виду.
Она заперла дверь на засов и на мгновение замерла. На губах у нее играла легкая улыбка. Как ловко она все же обвела этого лейтенанта вокруг пальца, не без гордости подумала она.
– Тильда! – позвали ее из спальни. В голосе слышалось неприкрытое раздражение.
Она настежь распахнула дверь.
– Разве я не умница? – радостно спросила она Рудольфа.
– Ступай сюда! – приказал он ей властным тоном. Еще никогда она не видела его в такой ярости. Она послушно подошла к кровати, и в ту же минуту он схватил ее железной хваткой за запястье.
– Как ты могла! – набросился он на нее. – Как ты могла вести себя так… флиртовать с каким-то офицеришкой!
– Но ведь он искал тебя! – резонно возразила Тильда. – Не будь я любезна с этим лейтенантом, он бы еще, чего доброго, вздумал обыскать дом.
– Ты называешь это любезностью? – еще больше разъярился Рудольф.
Резким движением он притянул ее к себе и заключил в объятия.
– Ах, Тильда, Тильда! – воскликнул он, припадая к ее устам.
Он целовал ее страстно, яростно, ненасытно. Сперва она ощутила лишь боль. А потом уже испытанное ранее блаженство стало медленно разливаться по всему ее телу.
Рудольф оторвался от нее и хрипло прошептал:
– Ты – моя! Слышишь меня? Ты принадлежишь только мне, и больше никому! Я не могу тебя потерять!
И, не дожидаясь ответа, снова впился в нее жарким поцелуем. Но вот его поцелуи стали более медленными и одновременно более изощренными. Сладостная дрожь пронзала все ее тело, и она трепетала в его объятиях, погружаясь в какие-то неведомые ей доселе пучины восторга. Огонь любви, вспомнила она вдруг строки из читанного когда-то романа. Этот огонь полыхал сейчас в ее груди, все вокруг завертелось в каком-то огненном вихре, и она почувствовала, что действительно слилась с ним в одно целое.
Его голос, когда он снова и снова повторял ей: «Ты – моя! Ты принадлежишь мне!» – казалось, вторил ее собственным мыслям. Да, она – его, и только его!
– Мое сокровище! – шептал ей Рудольф. – Я не могу жить без тебя!
И Тильда, запинаясь от смущения, шептала ему в ответ:
– Я… я люблю тебя!
– И я люблю тебя, мой маленький ангел! Давай же подумаем, что нам делать дальше.
– И что же нам делать?
Рудольф тяжело вздохнул.
– Будет непросто сделать то, что мы хотим.
– Я хочу лишь одного: чтобы ты целовал и целовал меня!
– Я тоже, моя радость! Но давай посмотрим немного дальше.
– Зачем?
– Затем, душа моя, что мы не можем оставаться в этом райском уголке, которым нам сейчас кажется домик фрау Штрудель, до конца дней.
И в ту же минуту Тильда вспомнила все. Леди Крукерн и профессор Шиллер терзаются в страхе, ожидая ее появления в Мюнхене. Князь Максимилиан заканчивает последние приготовления к свадьбе. Королева Виктория надеется, что она станет ее послом в Обернии. Она издала тихий стон.
– Отныне все это не имеет для меня никакого значения! Меня не заставят выйти за человека, которого я не люблю! Никогда!
– Да, помолвку надо немедленно разорвать! – поддержал ее Рудольф. – Это будет непросто, дорогая, но ты должна проявить характер.
– Я не выйду за него замуж! Ни за что!
– Я и сам этого не допущу! – сказал он, еще крепче сжимая ее в объятиях.
– А что, если нам убежать? – предложила Тильда.
Рудольф отрицательно покачал головой.
– Ты еще несовершеннолетняя, мой ангел! А потому и твои родители, и опекуны, если таковые имеются, могут силой заставить тебя вернуться домой. Закон на их стороне, и мы ничего не можем с этим поделать.
Тильда обхватила его руками за шею.
– Я не могу тебя оставить!
– А я и не хочу, чтобы ты меня бросала! Я женюсь на тебе! Женюсь любой ценой, какие бы препятствия нам ни чинили! Пусть против нас ополчится хоть весь белый свет, я женюсь на тебе, и точка! – Он нежно поцеловал ее в лоб. – Теперь я знаю, что без тебя никогда не буду счастлив.
– А когда ты понял, что любишь меня? – смущенно спросила Тильда.
– Когда, проснувшись, увидел твое ангельское личико на подушке рядом с собой. В первую минуту я даже подумал, что все это мне снится. Еще никогда в жизни я не встречал столь совершенного и столь прелестного создания!
– Это правда?
– Да! А может, я влюбился в тебя еще раньше, когда мы угнали полицейский фургон и удирали на нем из Мюнхена. И я невольно восхитился тому, как ты себя вела. Спокойно, мужественно, без обычных женских слез и истерик. – Он издал короткий смешок. – Знаешь, у тебя был такой вид, словно мы совершаем прогулку в экипаже по английскому парку. Разве это не достойно восхищения? А еще я подумал тогда, что, облитая лунным светом, ты похожа на маленькую нимфу, спустившуюся ко мне с гор. До этого я видел их только во сне.
– Я тоже не встречала никого красивее тебя! – призналась Тильда. – Я влюбилась в тебя с первого взгляда! Честное слово!
И это чистая правда, прибавила она про себя. Именно тогда, увидев его в лесу возле Линдерхофа, когда он целовал Митси, она и влюбилась в него. Просто тогда она еще не знала, что такое любовь. Но его лицо, его голос, весь его облик пробудили в ней чувства, которых она не испытывала никогда раньше. Теперь-то она понимала, что это и есть любовь. Та самая любовь, о которой она так мечтала.
– Что с нами будет, – пробормотал Рудольф, сжимая ее руку, – если нам не суждено быть вместе?
– Но мы должны! Мы должны… быть вместе!
Какое ей дело до королевы Виктории, до князя Максимилиана, до ее матери? Какое ей дело до всех на свете, подумала она с отчаянной решимостью. Рудольф и только Рудольф – вот что теперь составляет цель и смысл ее жизни.
– Надо постараться, – начал он медленно, словно взвешивая каждое сказанное слово, – и сделать так, чтобы мы успели пожениться до того, как нам смогут помешать.
– Но ведь ты же сам только что сказал, что мои родители по закону имеют право вернуть меня домой! – воскликнула Тильда с несчастным видом.
– Имеют! Но если мы будем женаты, вряд они ли захотят этим правом воспользоваться. А вот что может для нас оказаться роковым – это если мы объявим о своем намерении заранее, когда нам смогут помешать его осуществить.
– Пожалуй, ты прав! Родители постараются избежать ненужной огласки, – задумчиво обронила она и в ту же минуту представила, какой же грандиозный скандал разразится в случае, если сорвется ее бракосочетание с князем Максимилианом.
Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения! Во всяком случае, лично для нее.
– Я постараюсь что-нибудь придумать! – пообещал ей Рудольф. – Выход должен быть, и мы его обязательно найдем.
И тут они услышали, как кто-то скребется во входную дверь, и оба замерли, напряженно вслушиваясь.
– Кто же это? – испуганно прошептала Тильда.
А следом раздался голос фрау Штрудель:
– Это я! Вернулась за настойкой опия.
Тильда высвободилась из объятий Рудольфа и побежала открывать дверь.
Фрау Штрудель взяла из шкафчика пузырек с опиумом и еще несколько чистых салфеток.
– Ну как? Родила ваша подопечная? – поинтересовалась Тильда.
– Слава богу, да! Девочку, как я и думала.
– Как самочувствие молодой матери?
– Немного расходились нервы. Вот я и решила дать ей опиумной настойки. Конечно, не столько, сколько принял ваш муж, но капель десять дам, чтобы поспала.
– Фрау Штрудель! – позвал хозяйку Рудольф из своей комнаты. – Можно вас на пару минут? У меня к вам есть разговор!
– Сию минуту иду! – откликнулась женщина и обратилась к Тильде: – Фрау Вебер! Будьте так добры, сварите мне чашечку кофе.
– Может, я приготовлю и что-то перекусить? – предложила Тильда.
– Буду вам благодарна! Не откажусь от пары яиц пашот. Сказать по правде, я просто с ног валюсь от усталости. С самого утра даже не присела ни на минуту.
– Сейчас приготовлю! – Тильда ринулась к плите.
«О чем, интересно, Рудольф собирается говорить с фрау Штрудель?» – думала она, доставая кастрюльку для яиц.
А между тем разговор затянулся. Пока Тильда возилась на кухне, ей были слышны их негромкие голоса за стеной.
Когда все было готово и стол накрыт, она позвала фрау Штрудель. Но та, торопливо выйдя из комнаты, даже не взглянула на стол.
– Мне надо бежать! – сказала она, залпом выпивая маленькую чашечку кофе. – Вы просто заново вдохнули в меня жизнь, фрау Вебер, и это правда! Не волнуйтесь, херр Вебер! Я сделаю все, как вы просите! – крикнула она Рудольфу через полуоткрытую дверь. – Но вряд ли извозчик появится раньше двух часов дня.
– Это меня вполне устраивает! – тоже громко ответил ей Рудольф. – Большое вам спасибо!
Фрау Штрудель заторопилась назад, в деревню, а Тильда снова вернулась в спальню.
– И что же ты надумал? – поинтересовалась она у Рудольфа.
– Иди ко мне!
Тильда подошла к кровати, не сводя с него глаз. Когда она села рядом с Рудольфом, он взял ее за руку и серьезным тоном, тоже глядя ей в глаза, сказал:
– Ты веришь мне, дорогая?
– Зачем ты спрашиваешь? Конечно же, верю!
– Тогда, пожалуйста, положись на меня во всем. Есть один план! Многое для тебя будет непросто, но, поверь, так надо для нашего будущего счастья.
– Ты… ты бросаешь меня, да? – догадалась Тильда.
– Я покидаю тебя самое большее на пару дней. Мне нужно уладить множество самых неотложных дел, прежде чем я снова смогу тебя увидеть. Но клянусь, мы будем вместе, и уже ничто не разлучит нас!
– Именно таких слов я и ждала от тебя! – тихо прошептала Тильда.
Рудольф поднес ее руку к губам и запечатлел на ней страстный поцелуй.
– Я люблю тебя! – воскликнул он проникновенно. – Моя любовь безмерна, и нет таких слов, чтобы я мог выразить ее словами. Это так! А потому я лишь повторю тебе еще и еще раз: ничто и никто, даже сам господь бог, не помешает мне жениться на тебе!
Глава 7
Карета миновала городские окраины Мюнхена, и Тильда, выглянув в окошко, сказала, обращаясь к фрау Штрудель:
– Кажется, все спокойно!
– А у них всегда так! – с нескрываемым осуждением ответила женщина. – Побуянят-побуянят, а потом как ни в чем не бывало возвращаются в свой университет.
Все произошло так быстро, что у Тильды даже не было времени поразмыслить над тем, что они делают и что с ними будет потом. Рудольф сообщил ей, что договорился с хозяйкой и та найдет извозчика, который отвезет его в Обернию.
– Фрау Штрудель сказала, что у нее есть один верный человек, который не станет болтать лишнего или тем более задавать ненужных вопросов, – сказал он Тильде.
– А я? Можно я тоже поеду с тобой? – стала умолять его Тильда.
– Нет, дорогая! Ты вернешься в Мюнхен и уладишь свои дела с дядюшкой. А самое главное, поставишь в известность жениха, что расторгаешь помолвку.
– Но я не хочу расставаться с тобой!
– Это ненадолго! Я же говорил тебе, самое большее на пару дней. Как только я улажу все формальности, необходимые для нашего бракосочетания, я тотчас же пошлю за тобой, и уже никто на свете нас больше не разлучит.
– Ты уверен, что все будет так, как ты говоришь? – бросила на него испытующий взгляд Тильда.
Он заключил ее в свои объятия и прижал к груди.
– Как же мне убедить тебя, мой ангел, что больше всего на свете я желаю тебя! Тебя и только тебя!
Синие глаза девушки вспыхнули от радости.
– Тогда поцелуй меня, и я… я поверю!
И он снова целовал и целовал ее, пока в голове у нее не установился сплошной туман и все вокруг не завертелось в огненном вихре. И она уже ни о чем больше не могла думать, лишь о том, как упоительны и сладостны его поцелуи и пусть бы он никогда не отрывал свои уста от ее губ.
– Послушай меня, Тильда! Когда все будет готово, я пришлю за тобой карету, и мы поженимся! А после этого нам уже не страшен будет даже весь мир, если он ополчится на нас.
– А они могут разлучить нас? – спросила Тильда и зябко повела плечами при одной только мысли, что такое может случиться.
– Говорю же тебе, это им не удастся! – заверил ее Рудольф и велел подать ему одежду.
Он оделся сам, кое-как справился без посторонней помощи, хотя Тильда догадывалась, что раненая нога все еще очень болит.
Когда до двух часов оставалось уже совсем немного времени, он сказал:
– Сейчас я пойду на дорогу, туда, где, как мы условились с фрау Штрудель, меня будет ждать извозчик.
– А я? Как же мне добраться до Мюнхена? – воскликнула Тильда.
– Как только я окажусь в Обернии, я все устрою. Не волнуйся! За тобой пришлют карету и сопровождающих слуг, и вы с фрау Штрудель поедете в Мюнхен.
– И фрау Штрудель тоже? – страшно удивилась Тильда.
– А как же иначе? Разве я могу отпустить тебя в дорогу одну? Фрау Штрудель – баварка, она хорошо знает обстановку и, уверен, в случае чего сумеет дать отпор любому негодяю или разбушевавшемуся студенту.
– И она согласилась поехать со мной? – удивилась Тильда.
– Я объяснил ей, как это важно для нашего счастья, и она согласилась.
– Ты сказал ей, что мы не женаты?
– Нет, этого я ей не говорил! – улыбнулся Рудольф. – Я лишь сказал, что мы поженились совсем недавно и я еще не успел сообщить эту новость своим родителям. Вполне возможно, они поначалу будут расстроены. А потому сперва мне нужно отправиться в Обернию одному.
Тильда издала короткий смешок.
– Вот уж не знала, что у тебя такое богатое воображение!
Рудольф издал звук, похожий на стон.
– Ненавижу ложь! Ненавижу лгать, особенно когда речь идет о тебе. Но ради нашего будущего я готов на все. Назовем это ложью во спасение, коль скоро от нее зависит наше счастье.
Тильде стало неловко при мысли, сколько раз за эти дни она обманывала Рудольфа, рассказывая о себе. Одному богу известно, подумала она в смятении, как он поступит, когда узнает ее настоящее имя и то, что она обручена с его государем, князем Обернии.
Остается лишь надеяться, что его любовь окажется сильнее всех ее мелких выдумок. Да и какой смысл открываться перед ним сейчас, пока они не стали мужем и женой? Она решила, что расскажет, когда будет уже поздно что-то менять в их дальнейшей судьбе и Рудольф точно не передумает жениться на ней.
Сама мысль о том, что Рудольф, узнав, кто ее жених, может, как истинный патриот Обернии, отказаться от своего намерения, пожертвовав любовью во имя высших интересов государства и благополучия монарха, повергала Тильду в ужас.
«Вначале я должна выйти за него замуж, должна, и все! – твердила себе Тильда. – А там посмотрим, что и как мне говорить».
Одно она знала точно: ее любовь к Рудольфу перевернула все. Отныне никакой брак, заключаемый по политическим мотивам, во имя высших интересов чего бы то или кого бы то ни было, для нее невозможен.
Когда родители сообщили Тильде о предстоящей помолвке с князем Максимилианом, она восприняла это известие как нечто само собой разумеющееся. Да, так и положено! Так надо! Именно родители и ее крестная мать, королева Виктория, и должны были озаботиться устройством ее будущей жизни. Вот они и пекутся о достойном супруге для нее. Но тогда она еще не повстречала Рудольфа. Не видела его, не знала, что на свете существует такой человек. Встреча с ним изменила все. Эта встреча пробудила в ней столько чувств, о которых она даже не подозревала.
Ах, эти невыразимо сладостные минуты, когда он держал ее в объятиях и целовал! Разве могла она раньше подозревать о таком блаженстве? Разве могла догадываться о счастье, которое дарят всего лишь его прикосновения к ней? Нет, строить планы на будущее, в котором нет места для Рудольфа, – это все равно что погружаться в пучину кромешной тьмы. И как могло случиться, что любовь овладела ею так внезапно, недоумевала Тильда. Внезапно – и сокрушая все препоны на своем пути. Отныне и навсегда весь мир для нее сосредоточился в одном человеке. Только Рудольф и их любовь друг к другу имеют значение и смысл. А все остальное: титулы, богатство, знатность, – все это сущие пустяки, которые она с радостью отбросит в сторону, как ненужный хлам и пустую мишуру. Да, она готова пожертвовать всем ради Рудольфа. Ей казалось, что она и живет-то только потому, что он рядом. Отними его у нее сейчас, отними его любовь к ней, и она не сможет даже дышать, не то что жить.
План Рудольфа в той части, которая касалась его возвращения в Обернию, осуществился столь гладко, что у Тильды окрепла уверенность, что и все остальное из задуманного им воплотится в жизнь. А потому ей нечего бояться будущего.
Прощаясь в маленькой кухоньке, Рудольф одарил ее горячим поцелуем.
– Береги себя, мой ангел!
– Я буду считать минуты… до нашей встречи! – прошептала она, боясь расплакаться в самый неподходящий момент.
– Если бы ты знала, какая мука для меня покидать тебя!
– Тогда почему бы нам не остаться у фрау Штрудель еще на пару денечков? – робко предложила Тильда. – Ведь нам здесь так хорошо, особенно сейчас, когда мы знаем, что любим друг друга.
Рудольф улыбнулся.
– Ты думаешь, мой свет, я долго смогу выносить подобную пытку? Спать с тобой в одной постели, отгораживаясь какой-то нелепой дамбой?
– Так давай уберем ее! – моментально нашлась Тильда.
– Ах, Тильда, Тильда! Ты сама еще не догадываешься, о чем ты просишь взрослого мужчину!
– Я сказала что-то не так?
– Нет, все так! Откуда небесным созданиям знать о греховных терзаниях земных людей?
– Я не… вполне понимаю тебя!
– Потом объясню! Я все объясню тебе потом, моя радость, когда мы поженимся!
– Так давай же поженимся, и как можно скорее! – умоляющим тоном проговорила Тильда.
Рудольф нежно поцеловал девушку в лоб.
– Именно так, моя ненаглядная! Как можно скорее! Обещаю тебе, так мы и сделаем!
– И обещай мне беречь себя! Вдруг тебе снова встретятся полицейские? Или военные. И они схватят тебя!
– Обещаю, ради нас с тобой я буду предельно осторожен!
Он снова впился в нее долгим, ненасытным поцелуем, так что у нее отнялось дыхание, а потом пошел по тропинке вниз, в сторону большой дороги, где его уже поджидал извозчик. И он был так красив в эту минуту, так красив, что показался Тильде сказочным принцем, одним из тех, что являлись ей раньше разве что в грезах. Впрочем, легкая хромота свидетельствовала о том, что она видит перед собой живого человека. Рудольф шел медленно, с усилием подволакивая больную ногу. Шерстяной чулок скрывал марлевую повязку, а потому со стороны он производил впечатление слегка прихрамывающего человека, и только. Во всяком случае, подумала Тильда, глядя в окно, трудно заподозрить в нем студента, которого разыскивает полиция, или солдата, сбежавшего с места службы.
Но страх, что на границе с Обернией Рудольфа, быть может, уже поджидает тот самый лейтенант, который наведывался к ним утром, или другие военные, и все для того, чтобы арестовать его, продолжал преследовать Тильду.
И вот они уже на подъезде к Мюнхену, а к прежним страхам добавились еще и новые.
Что, если они с Рудольфом никогда больше не увидят друг друга? Вдруг его уже бросили в тюрьму или держат под арестом в казармах и у него нет возможности связаться с нею? Нет, рассердилась она на себя, воображение ее разыгралось не на шутку, надо взять себя в руки и успокоиться.
Ведь Рудольф так восхищался ее хладнокровием, говорил, что только англичанки могут сохранять присутствие духа в самых критических ситуациях.
В пять часов вечера в дверь домика снова постучали. Это была фрау Штрудель. Она вернулась домой даже раньше, чем обещала. Роженица уже вполне оправилась, и в ее присутствии больше нет необходимости.
– Утром загляну к ней снова. Но до утра я свободна! – сказала хозяйка, снимая с себя рабочую одежду и доставая из шкафа выходное платье.
Весь вечер они чаевничали на кухне. Потом в дверь постучали, и они увидели на пороге высокого мужчину в ливрее.