Дневник Дорианны Кей Шютт Отто
Мне было не до смеха, когда вновь послышались звуки откуда-то из глубины второго уровня.
– А теперь услышал?
Стук подошв исходил явно не от крыс.
– Сматываемся!
Мы устремились к эскалатору, но вдруг Зак замер, потянув меня за рукав. Попятились.
– Стой! Не двигайся! – Он направил пистолет в пустоту. – Кто такой?!
– Зак, это не смешно! Прекрати эти идиотские шуточки!
– Дорианна, не бойся, – прозвучал незнакомый голос. Меня охватил озноб. Я озиралась по сторонам, беспомощно ища источник звука. – Я иду к тебе.
– Дори, ты ослепла? Он перед нами.
– Кто?
– Протри шары. Он смотрит на тебя.
– Ты активировал НБИ, вот и видишь несуществующие голограммы. Успокойся, я все объясню.
– Какая, твою мать, голограмма? – взвыл Зак.
– Я пришел за тобой, – тот же ледяной голос. И тут я поняла: будь у Зака НБИ, я никак не услышала бы его мыслей, ведь звуки формируются непосредственно в слуховом центре головного мозга.
– Убери пистолет! – завопил Зак.
– О’кей, – ответила пустота, а эхо повторило: – Кей… Кей… Кей…
Цоканье ботинок возобновилось. С поручня посыпалась пыль.
– Чем-то похожа на тебя, Дорианна. – Со ступеньки взмыла голова манекена. Она повисла в воздухе, а мгновением позже, крутясь и подпрыгивая, покатилась вниз, будто с эшафота.
Некто невидимый зашел в воду. От двух сухих колодцев побежали круги.
– Дори, драпай отсюда!
Зак всучил мне тлеющий факел, и я рванула в первый попавшийся переход, отключив отвлекающий НБИ. Пробиралась сквозь завалы по нескончаемому лабиринту, пока звуки возни и всплески не стихли. Факел разгорелся, но затем быстро затух. Жуткая тьма сомкнулась, но я продолжила блуждать наощупь. Скользкие лестницы, клацающие переходы, валяющиеся тележки, цепляющиеся провода, хрустящие стекла, зловонные тупики – настоящая выгребная яма, нескончаемое рукотворное подземелье. Казалось, что с того момента, когда мы разлучились, минули дни.
Тусклый свет вдалеке ослепил тысячами солнц. Я выбежала навстречу свободе, но очутилась на дне высокого помещения с рухнувшим потолочным окном, в которое окунались предзакатные лучи. Громоздкие оконные обода клубком гремучих змей расползлись по полу. Они обвились вокруг ног в ожидании, когда я оступлюсь, чтобы ужалить. Первой мыслью было включить НБИ. Если Зак догадается, как функционирует навигатор, он обязательно меня найдет. А потом с ужасом представила, что прибор достался тому невидимому существу. Или, что еще страшнее, у него имелся собственный, по которому он разыскал меня.
Вот-вот стемнеет. Дождусь рассвета и с первыми лучами выберусь на поверхность.
21 апреля
Не сомкнула глаз, беспокойно перебирая в голове случившееся. Объяснений не находилось. Я могла бы допустить, что чужак носил военную камуфляжную форму, делающую его прозрачным, но тогда почему Зак видел его, а я нет? И он вовсе не был голографическим продавцом-консультантом, раз взаимодействовал с окружающей реальностью.
Едва рассвело, выкарабкалась на поверхность. Знакомые очертания небоскреба узнала сразу. Проскользнув меж расставленных ловушек, зашла в холл, где Стейси несла ночное дежурство. Завидев меня, она раненой мышью завопила от счастья. Прибежали Фроди и Брюс, засыпали вопросами, где я пропадала и что приключилось.
– Где Стикс? – спросила Стейси. Больше всего ее расстроило исчезновение пса. Она обыденно озвучила мое предчувствие: – Зак погиб. Он не вернулся, имея при себе навигатор и оружие, а значит, мы потеряли его навсегда. Так, где мой пес?
Я созналась, что мы оставили его без присмотра. Собачница обвинила меня в безалаберности, а мимолетная радость сменилась резким недовольством. Она потребовала отправиться на поиски немедля, грозясь, что пойдет в одиночку.
Терять еще одного человека было непозволительно. Я пообещала дойти до входа в галерею и, не мешкая, – обратно. Тщетность затеи была очевидна, но на препирательства ушло бы больше времени.
Собачница бежала, я еле поспевала за ней. Дошли быстро, срезав путь через Оклендское кладбище с разрытыми могилами. Я постоянно озиралась, нет ли кого поблизости. Странное чувство, будто кто-то неустанно наблюдает.
У спуска в галерею нас ждало горькое разочарование. Стейси, ни слова не говоря, понеслась по ступенькам вниз, но вздувшаяся от сырости краска, куски изоляции, гниющая облицовка и темнота дали отпор.
– Огонь. Мне нужен факел. Немедленно!
– Стейси, мы сделали все возможное.
В который раз осмотрелась по сторонам, одержимая боязнью, что неосязаемое существо наблюдает за нами. Моя тревога не скрылась от Стейси.
– Что случилось с Заком? Из тебя слова не вытащить. Что-то замалчиваешь? У тебя аж аура скукожилась. Говори же!
– Кто-то напал на нас из тьмы. Стилски задержал его, а я убежала.
– Трупоеды?
– Сомневаюсь. Я не разглядела нападавшего, но его могильный рев еще звучит у меня в ушах, – сгустила я краски, взывая к ее примитивной суеверности.
– Уходим! – поторопила меня Стейси.
По возвращению нашлась Дика. Мертвая.
Брюс, обходя периметр, случайно заметил в грязи оборванную цепочку со знакомым медальоном. Ее закоченевшее тело с перерезанной глоткой лежало поблизости, прикрытое листом железа.
– Покойся с миром, моя печальная подруга. – Короткая заупокойная речь от Стейси.
Другие постояли, безмолвствуя, переминаясь с ноги на ногу. Смерть настолько обыденна, что они не задумались, кто оборвал ее жизнь. Интересно, они догадывались, что это я убила ее – убила своей самоуверенностью. Я слишком доверяла им. Как же я была слепа и глуха! Уже поздно что-то менять.
Виртуальный ассистент появился в неподходящий момент. Я проигнорировала рекомендацию принять нанокапсулу, которые у меня закончились. Мне следовало отменить свои чувства к Заку, но мне было страшно включать имплантат. Придется полагаться на свой ум и ждать, когда чувства к Стилски остынут сами собой.
Возложение ржавого листа поверх Дики назвали «похоронами», а после поднялись на крышу, где в небо взирала сконструированная антенна, готовая к отправке сообщения. Для меня было неожиданным сюрпризом, что обычные люди, чьи навыки сводились к одному – выживанию, воплотили инженерную задумку. Из хлама они собрали чудо техники, выглядевшее не хуже фантастической лазерной пушки.
Брюс с упоением обрисовал процесс создания технического детища:
– В подземном гараже нашли коллекционную Теслу – ни единой царапинки! Скрутили колесо с электродвигателем и подсоединили к инвертору, который открутили из гаражного электрощита. А дальше просто: собрали детали – и оно заработало! – Он раскрутил автомобильное колесо, и панельный компьютер, снятый с того же автомобиля, ожил. Человекоподобный голос сообщил, что парковка в данном месте запрещена.
– Отлично! Дождемся полуночи и направим антенну на самую яркую скользящую точку. Мощности сигнала хватит, чтобы дотянуться до орбит низколетящих спутников. Ночь встретим в эвакуационном космолете или на пресс-конференции.
– Стена близко! Надо поторопиться, – указала Стейси на серую мглу, шагнувшую в пригород.
– Должны успеть! Другого не дано. Пойду вздремну. Разбудите ближе к вечеру.
Фроди заговорщицки переглянулся с товарищами.
– Что вы затеяли? – спросила я.
– В твоей комнате тебя ожидает сюрприз.
Временные апартаменты выглядели вполне обыденно: картины, столы, засохшая пальма и коптящие свечи. Моему удивлению не было предела, когда я зашла в ванную комнату. Заполненная прозрачной водой джакузи манила сверкающей рябью.
– Перед спасателями мы обязаны выглядеть чистенькими, – пояснила Стейси.
– У нас полно мебели, чтобы в чане разогреть воду, – уточнил Фроди. – Девушки пойдут первыми.
– Для начала пошлем сигнал. У нас будет время привести себя в порядок, – распорядилась я. – После пережитого мне действительно хотелось побыть одной и хорошенько выспаться.
Когда за ними закрылась дверь, я обернулась пледом и немедля провалилась в чернильный вакуум без сновидений.
Фроди насилу растолкал меня. От услышанной новости подскочила: никто иной как Джон Расмус собственной персоной объявился в нашем штабе со сворой верных ему головорезов.
Перелетая через три ступеньки, ворвалась в холл. Я ожидала лицезреть армию бойцов, но передо мной стояли трое оборванных, еле дышавших человеческих существа. Они выглядели значительно хуже, чем мы после Бирмингема. Джона – облезлого, худого, бородатого и с трясущимися руками – поддерживали мужчина и женщина. Шамкая гнилым ртом, он представил своих ратников. Разобрать имен не удалось. Женщину звали то ли Вайлет, то ли Виолетта, а имени мужчины вообще не уловила, но потом слышала, как его называли Виктором.
– Моих людей пропустили через желудки. А эти посланы самой Вселенной. Настоящие бойцы. Звери! Но что-то я не вижу моей воспитанницы Ирэн.
Я вложила в его грубую ладонь цепочку с кулоном. Его сухие глаза увлажнились. Рука, теребящая противогаз, используемый как защита от ультрафиолета, затряслась пуще прежнего. Он не поинтересовался подробностями ее смерти. Вообще ничего не сказал. Склонился и прогудел какую-то молитву.
Они ответили на несколько вопросов, благодаря которым мы убедились, что они те, за кого себя выдают. Клинок Брюса опустился, а Стейси спрятала мачете за пояс. Джон хмыкнул, не торопясь оглядел нас, а потом сообщил, что на окраине Атланты трупоеды вырезали всех его людей.
– Они скоро будут здесь. Нужно уходить. Немедленно.
Я рассказала об антенне, но он будто не слышал:
– Нельзя терять ни секунды. Они близко! Я не могу сейчас умереть – я слишком грешен. Мое сознание на краю голографической сферы будет порождать этот проклятый мир и всех вас бесконечное число раз, пока я не исправлюсь. Дорианна, это касается и тебя: покайся и прими нашу веру. Или будешь вечно ввергаться в зацикленный континуум.
Мне показался забавным поиск утешения во лжи, но так устроена их психика. Раньше верующие довольствовались простыми объяснениями, а теперь теология придуманной религии опиралась на научные данные. Для ведения богословских споров одного НБИ и отключенной логики было бы маловато.
– Дай мне прощение, – припал Брюс к ногам старика. – Верую в многомерную Вселенную, Сильное Взаимодействие, Большой Взрыв, породивший голографический космос и Землю, все видимое и невидимое… – повторял он символ веры, совершенно размытый даже для здравого понимания.
Джон с легкостью обретал новую паству: без козней, кровопролития, угроз или шантажа. Они принимали его сторону, ожидая приказов оставить форпост и бежать.
– Джон, разрешишь высказаться? Нет?
Он нехотя мотнул в знак согласия.
– Зачем ты пытаешься отнять у людей будущее?
– Наоборот, я дарю им его через вероучение. Что может сравниться со спасением?
– Бегство ты приравниваешь к спасению? Почему спасением не может быть отпор на такой выгодной позиции, какую мы занимаем?
– Спасением я называю веру в Понятых.
– А чем вера в Понятых в укрепленном здании отличается от веры в чистом поле? Почему бы не дать людям шанс вырваться отсюда? У нас есть возможности и способ, требуется лишь чуточка веры в себя, самая малость – с горчичное зернышко.
Я не стремилась сразить их громкими речами, удивить красноречием и уж тем более переубеждать, но накипевшее – слова, брошенные сгоряча, были услышаны.
– Говоришь, у вас есть радиопередатчик?
На семнадцатый этаж карабкались медленно. Виктор волочил ногу, зажатую деревяшками, смущенно сетуя, что всех задерживает. Отшучивался, что проворнее удирал от людоедов. На полпути он вспотел так, что, казалось, его оружие – зазубренный длиннющий нож, болтающийся на поясе – к концу восхождения проржавеет насквозь. У женщины за спиной висел лук и колчан с несколькими стрелами. Ее самодельные очки в виде двух скрепленных осколков от солнечных панелей скрывали зрачки, беспорядочно дрейфующие на выкатившихся белках. Только их голограммному богу известно, что они пережили. Когда мы вышли на крышу, она поспешила надеть их, хотя небо уже темнело.
Джон Расмус ознакомился с конструкцией антенны. Он проявил заинтересованность, но был настроен предельно скептически. Нотки скептицизма не стихли даже под музыку заигравшего автомобильного компьютера. Незатейливая мелодия всколыхнула его. Он что-то промямлил и подошел к краю, разглядывая полыхающие в закатном мареве макушки высоток; улицы, запруженные обломками, уже погрузились во мрак. Его спутница подошла к нему и оперлась на его плечо. Она куда-то вглядывалась, а потом она неожиданно воскликнула:
– Трупоеды! Атакуют!
Огненные точки стекались к подножию небоскреба. Предсмертный вопль взорвал округу – сработал смертельный капкан.
– Сторожи антенну, – наказал мне Фроди и с остальной толпой побежал в холл, чтобы принять основной удар.
Перенесла сегодняшний день на страницы дневника. Не могу просто так сидеть. Бой в разгаре. Побегу сражаться! Они поплатятся за Бирмингем!
22 апреля
Время за полночь.
Мы проиграли битву. Мои сотоварищи погибли, а Стейси захватили в плен. Брюса проткнули пикой. Джон Расмус сдавал позиции, когда Фроди утащил меня в тайную комнату.
Он достал нож и предложил оказать любезность. Я ответила, что справлюсь сама. На прощание он дал совет: разрезать сонную артерию и напрячь шею, тогда кровь вытечет быстрее.
Ушел. Поцеловал на прощание и ушел.
Избавилась от одежды. Погрузилась в ледяную ванну. Холод сковал мышцы.
Еще минуту назад было столько недосказанного… А сейчас пустота…
Прощай, дневник.
2121-04-23
Нашел бездыханное тело Дорианны в кровавой ванне.
2121-04-25
После изъятия мне придумали фамилию Макконнелл. Имя дали по первой букве моего типа «С» – Кёртис, согласно их традиции.
Дорианна сбежала от меня, прочитав через аппликацию НБИ лживые сведения обо мне. Мой бывший работодатель, «БиоРенью Корпорэйшн», ловко подделал их. Вернее, исказил.
Выследить ее не составило труда: к кому податься, как не к своим? На ее месте я поступил бы так же, с той разницей, что без лишней трепотни переломал бы ребра этому вонючему мексикашке. Последующие дни она отчаянно пыталась организовать тех уродов, что коверкали ее жизнь унижениями и домогательствами. Она смотрела на мир сквозь призму позитива, и даже во мне – убийце, мерзавце и негодяе – сумела разглядеть светлое пятнышко. Я наблюдал за ними из соседнего дома. Они построили спутниковую антенну, но запустить ее не успели. Собственно, их неудача ничего не изменила бы. Сомневаюсь, чтобы правительство, занимающееся более глобальными проблемами, отвлекло бы спасательные службы на кучку одичавших, никому не нужных людишек.
Повстречались с Мартой случайно. Ее тягучие сопли не расшевелили в дочери жалости, и она покинула их крепость и поперлась в пустыни без воды и еды – выбрала медленную смерть. Богатая кошелка поплатилась за свои розовые мечты о долгой и здоровой жизни в молодом теле. Закаленная многолетними трудностями, она растаяла от плевка родной дочери. В угнетенном состоянии приволок Марту на свой наблюдательный пост. Плакалась, как горюет без своей девочки – той былой Дори. Дорианна наверняка изменила с помощью настроек НБИ свой эмоциональный окрас, отчего близкие люди стали ей чужими. Наболтал лишнего – теперь расхлебывай! Доверчивый, глупый Кёртис!
С удовольствием указал бы Марте направление в пустыню, где пожарче, но мы разговорились, и она вскользь упомянула, что недалеко от входа в подземную галерею торгового центра столкнулась с аккуратно одетым молодым человеком. Мужчина спросил про Дорианну. Марта что-то пробубнила и пошла дальше. Наверное, он принял ее за сбрендившую старуху, иначе прикончил бы.
На следующее утро Дорианна куда-то отправилась, прихватив псину и Стилски-мелкого. Думал, что на поиски какой-нибудь мелочи для их проекта, поэтому не придал большого значения. Забеспокоился под вечер, когда они не вернулась. Дика тоже пропала, тогда как Стейси, повар-людоед и мексикашка были постоянно на виду.
Дорианна объявилась сутки спустя. Одна.
Вечером того же дня прихромали какие-то облезлые зомби, отдаленно напоминавшие людей, и привели за собой ватагу каннибалов. Завязалось сражение. Будь у меня оружие, расстрелял бы этих тварей. Не пощадил бы никого! Мы с Мартой стали свидетелями гибели оборонявшихся. Когда горящее копье пролетело в полуметре от Дори, Марта бросилась на подмогу. Я схватил ее и закрыл рот ладонью. Она брыкалась, выла. Я пригрозил, что выдавлю из нее позвоночник, если она пикнет. Она обмякла и заткнулась.
К рассвету пожары стихли. Я отправился на розыск Дорианны, опасаясь, что не узнаю ее среди обугленных человеческих головешек или вообще не найду: почти всех мертвяков каннибалы в спешке утащили, чтобы ценное мясо не досталось прожорливой Стене, – как местные называют глаз гипергана. Кстати, удобное название.
Труп повара опознал по белым заплаткам на черномазой морде. Огонь пощадил его. На том же этаже, среди обгорелых стенных панелей, выделялась замаскированная дверь. За ней – холодное тело с запрокинутой головой. Сердце екнуло от вида черной гадюки, ползущей меж ее грудей, – но то была запекшаяся кровь. На кромке ванны аккуратно лежал дневник.
Тишину смерти нарушал нарастающий гул. Кроваво-красная вода покрывалась рябью. От скачущего давления воздуха тряслось целое здание.
Выудил ее худое тельце, показавшееся непомерно тяжелым, и обмотал какими-то тряпками. Схватил рюкзак, аптечку, дневник. Выбежал на свежий воздух.
Рой летящих обломков ужалил в слепые глазницы оконных проемов. Небоскреб за небоскребом, квартал за кварталом, улица за улицей исчезали за серой вуалью.
Мчался с Дорианной на руках. Ее мамаша еле поспевала за нами, что-то выкрикивая вдогонку, но мой мозг был занят единственной мыслью: «Только бы не споткнуться».
Два дня и ночь напролет двигались с минимальными остановками. Атланта исчезла за ширмой жерновов, и гиперган, досыта нажравшись, замер.
Марта держалась молодцом: не плакала, не истерила, но когда сделали привал в пересохшем русле под уцелевшим пролетом моста, сдалась:
«Не могу смотреть на мертвую дочурку. Когда мы похороним ее?»
Пришлось разъяснить на пальцах этой глупой женщине:
«Инструкцию не читала? Она не умерла! Пока. Организм гомо супериора впадает в анабиоз, когда не способен справиться с возросшей нагрузкой. Ее дыхание и сердцебиение настолько замедляются, что почти неощутимы. – Она обрадовалась, но я поспешил ее разочаровать: – Твоя дочь умрет в любой момент, когда организм истощится. А судя по перенесенной травме, ждать осталось недолго!»
Марта разревелась. Почему женщины, как что, сразу ноют? Будь-то сломанный ноготь, мелкая ссора или неосторожное слово. Когда убиваешь, тоже ноют. Моя Барбара умоляла о пощаде, рыдала навзрыд, но ведь знала, что бесполезно! Ее плач и поныне звенит у меня в ушах…
«Разбуди мою девочку».
«Пробудить несложно, но она долго не проживет, слишком сильны повреждения. Потребуется переливание».
Признаюсь, немного тронуло, когда ее покрасневшее от аллергии лицо уткнулось в грудь дочери. Потрескавшиеся губы беззвучно вымаливали прощение. Меня подмывало сказать, что Дорианна не слышит ее стенаний, да и поздно она спохватилась, но я не стал мешать семейной идиллии. А потом она посмотрела на меня выпученными глазами, будто ее лишили кислорода, и завопила:
«Возьми мою».
«Крови понадобится слишком много».
«Забери всю! До последней капли!»
Аптечка пригодилась: медицинские трубки для переливания, плюрипотентный крем, дефибриллятор.
Перекачка крови прошла успешно. К моему счастью, в тишине. Она не застонала, когда я глубоко ввел толстую трубку в яремную вену. Когда губы Марты побелели, она, растягивая и коверкая слова, проронила:
«Я – никудышная мать. Бывало, злилась на Дори, что не я зажгла в ней искру жизни. Я хотела выносить ее под сердцем, родить, кормить грудью. Я умираю, но я счастлива, что подарю ей новую жизнь. Отдав кровь, я стану ее частичкой. Попроси у моей девочки прощения. Передай ей, как раскаиваюсь, что…» – Дальше было не разобрать.
Труп кое-как забросал песком неподалеку.
Дорианне не следует знать, что мамаша пожертвовала собой ради нее. Она должна ненавидеть гомосапов, а значит – не доверять. Единственный способ выжить среди них.
Хотел написать несколько предложений, а уже не могу остановиться. Чертов атавизм! Стоило прикоснуться к фонтмастеру, как слова поперли из меня, будто углеводов объелся. Что ж, буду вести дневник, и каждую его строчку посвящу Дорианне. И еще: я не буду читать старых записей, они личные и меня не касаются.
2121-04-26
Дорианна очнулась обнаженной в моих объятиях. Закричать ей мешал кляп из ее же трусиков. А что я должен был засунуть ей в рот, чтобы она не переломала зубы при гипотермии? Лежа под термотканью, я заряжал ее своим теплом. Судорожный озноб сходил на нет, а полыхающий поблизости костер давал дополнительный жар. После массажа сердца и восстановления сердечного ритма разум в ее лихорадочно блестящих глазах зажигался постепенно.
Я ослабил хватку, вытащил кляп и сказал:
«Только не включай НБИ».
Память еще не окрепла, но Дорианна всецело осознавала настоящее. Ее растерянный взгляд блуждал между замешательством и любопытством.
От волнения я понес какую-то ерунду. Ее испуг мало-помалу сменялся удивлением. Мелкая моторика была неподвластна мозгу, когда вздрагивающими пальцами она неуклюже коснулась моего бедра и тут же отняла руку. С расстановкой, заплетающимся языком она вонзала слова с каким-то отвращением:
«Как это понимать?! Ты! Без одежды! Щупаешь! Меня!»
«Узнала? Отлично. Мозги на месте».
Пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться ее блуждающему выговору. Дорианна попыталась освободиться от моих пут, но сил не хватало даже на то, чтобы оторвать голову от моей руки. Ее голос звучал требовательно, но непослушный язык не смог выдавить грозных нот:
«Где я? Что произошло?»
«Ты пережила анабиоз. Необходимо поднять температуру до нормальных значений, иначе у тебя случится смертельный приступ».
На самом деле ее жизни уже ничто не угрожало, но мне захотелось потешиться над ее брезгливостью, удерживая ее в своих объятиях. Жалобы лились нескончаемым потоком, и мне это нравилось:
«Убери ногу, меня сейчас расплющит!.. Держи руки подальше… Что за мерзкая дрянь упирается мене в живот?! Нет, не говори! Не хочу даже знать…»
Внезапно в ее памяти воскресли ужасы штурма, истребление племени, самоубийство. Дыхание сделалось прерывистым, зрачки забегали. Дорианну затрясло. Я постарался найти ласковые слова, утихомирить и объяснить, что опасности позади.
Когда она успокоилась, я сказал:
«Суставы поломает с неделю, это нормально. Чувство простуженности и сухость слизистых пройдут за пару дней. Ты обязательно поправишься!»
Она съежилась, закрываясь от всего мира. Я нехотя выскользнул из-под термоткани, чтобы дать ей побыть наедине со своими мыслями. Обулся. Натянул прохудившиеся штаны и задеревеневшую от грязи рубашку. Марта, кстати, неплохо ее подлатала.
Дорианна, оглядев мои скукожившиеся мышцы, дала скупую оценку:
«Ты похудел».
«Расценю это как комплимент».
«Так кто ты, и что тебе надо?»
«Ты же ознакомилась с моим личным делом. Добавить мне нечего. Относительно второй части вопроса: я отведу тебя в Бункер-99».
«Там меня убьют?»
«Тебя ликвидирует наемник, если не будешь придерживаться простых правил. Свалить из гипергана можно или на космолете, который мы потеряли, или через Бункер-99 – сеть сверхсекретных командных пунктов и доков, раскиданных по обоим побережьям. Их возвели после Второй мировой войны для передислокации ядерного оружия, снабжения военных, ремонта субмарин. Они считаются заброшенными, но в действительности ими пользуются повстанцы. Слышала о таких? Это парни со стальными яйцами, борющиеся за независимость своей страны. Истинный пример для подражания! США создали Северо-Американский Союз, оккупировав соседей, чтобы богатеи перебрались в комфортный климат Канады, подальше от убийственной жары. Некоторым канадцам это не понравилось. Они разбрелись по террористическим ячейкам, откуда гадят политикам под двери Овального кабинета, используя любую лазейку. Знаешь поговорку: враг моего врага – мой друг? С повстанцами нам по пути. Они готовят массированную атаку против „БиоРенью Корпорэйшн“. С этой конторкой связаны высшие политические чины, военные, спецслужбы, разведка. Повстанцы вытащат их грязные делишки и измажут ими лакированные ботинки лотерейного президента. Их цель – дестабилизировать обстановку в Северо-Американском Союзе и под шумок основать независимую Канадскую республику. Я, как бывший работник „БиоРенью“, помогаю им в качестве консультанта. Взамен они укрывают таких, как ты».
Да, я довольно эмоционально изложил этой непослушной девчонке положение дел. Да, я зол на нее! А как иначе, черт возьми, должно быть, когда в прошлый раз она сбежала без объяснений?
«Так ты не наемник? Тогда откуда тебе известно, что за мной охотятся?»
«Активирование имплантата автоматически включает учетную запись, а использование некоторых аппликаций, например „Сообщения“ или „Звонки“, – геолокацию. Как только определяются координаты бракованного манекена, они высылают наемника. Раньше отправляли боевых роботов, но те слишком ненадежны: обязательные протоколы на ликвидацию, лог-файлы, возможные утечки. С киллером проще, особенно когда жертва ничего не подозревает».
«Что я сделала? Я ни в чем не виновата!»
«Почему гомосапы способны уплетать сочные гамбургеры из человечины? Почему они без раскаяний пускали в душевые, набитые женщинами, стариками и детьми, „Циклон Б“; без сожалений, с распертой гордостью, наполняли расстрельные рвы существами, чьи политические предпочтения отличаются от их собственных? Ответ прост: такова природа их примитивного мозга, унаследованного от рептилий. Они прячут звериный оскал за культурными надстройками, и стоит этим надстройкам ненароком слететь, как их серая субстанция немедля обесчеловечивает живые существа, абсолютно идентичные их собственному облику. На выходе: рабство, террор, геноцид – как раз то, чем богата их история. Они не признают в тебе человека. Ты – манекен, суррогат, репликант, хубот, футляр, опасный вирус. Ты угрожаешь их существованию только тем, что дышишь».
«Я искала Дику и столкнулась с какой-то невидимой сущностью. Это был он?»
«Мы видим не глазами, а зрительным центром мозга. Получаемая информация проходит через фильтры, способные как создавать дополнительную реальность, так и вырезать целые объекты. Эта базовая функция прописана в нас как преднамеренный дефект. Корпорация выдала наемнику административный доступ. Он невидим для нас. Его задача – отыскать тебя и увести с собой для дальнейших исследований с последующей ликвидацией».
Ужаснулась ли Дорианна, услышав правду? Скорее нет. Мне следовало при первой же возможности выдать ей все как на духу. Ее ранимость обманчива; она – несгибаемая и бесстрашная.
«Не знаешь, что с Мартой?»
Я рассказал ей про нашу встречу и ее смерть, не уточнив, как она погибла. Дорианна хладнокровно восприняла печальную новость. Она больше ничего не спросила, а мне не пришлось лгать.
2121-04-28
Молодой организм быстро восстанавливал силы. Дори съедала все, что я готовил, и просила добавки. Я быстро научился охотиться на крыс при помощи ловушки-цилиндра, принцип действия которого гениально прост. Зверьков привлекает размельченный корень, смоченный мочой для запаха. Когда животное дотрагивается до приманки, металлический стержень падает вниз, закрывая выход. Кстати, крысы не такие мерзкие на вкус.
Я с удовольствием заботился о Дори и помогал справиться с эмоциональным потрясением. Если честно, то последнее у меня получалось не очень. Внутренне она переживала гибель племени и своей семьи, но стеснялась давать волю эмоциям. В минуты слабости она сокрушалась:
«Я так жестоко обошлась с мамой. Выгнала ее, а ведь могла попросить остаться. Время залечило бы раны, и я нашла бы силы дать ей искреннее прощение. А теперь ее нет».
«Время лечит».
«Правда?»
«Нет. Время, как дешевый плюрипотентный крем: как ни намазывай, а шрамы остаются!»
«И что же делать?»
«Забудь и живи настоящим».
«Легко сказать! – она тяжело вздохнула. – Труди… Сестренка. Не могу поверить в ее смерть. Хочу увидеть ее мертвой, чтобы не казалось, что она ушла с Фроди процеживать воду и вот-вот вернется».
Стена не торопится оттеснять нас на восток. Наш путь к убежищу, на одну из баз ВМС США, займет недели или даже месяцы. Будем придерживаться дороги, ведущей в Огасту. Наемник не оставит нас в покое. Он будет преследовать Дорианну, пока не выполнит свою миссию. Наше счастье, что в скачущем атмосферном давлении глаза летательные аппараты не имеют стабильной подъемной силы – дроны, вертолеты и ховеркары бесполезны. Наемник вынужден следовать за нами пешком.
2121-05-02
За истекшие дни ничего интересного не случилось, кроме бесконечной ходьбы. На охоту ходим вместе, поэтому вести дневник становится сложнее.
Прошли не более тридцати километров… Никак не переключусь на мили… Добрались до Ковингтона, где решили переночевать. Городишко, состоящий преимущественно из напечатанных домов и засаженный генномодифицированной флорой, стерло в пыль. Вид обезлюдевшего селения привел бы любого трипофоба в первобытный ужас – бесконечное поле, покрытое кластерными ямами от фундаментов домов. Тут в потемках шею свернуть – запросто. Засели в единственной уцелевшей приземистой постройке без крыши.
Дорианна была молчалива. Мои требования выполняла с каким-то безразличием. На любую просьбу отвечала коротко:
«Как пожелаешь».
Тоже мне послушница! И что мне с ней делать?
Развел костер, чтобы как-то приободрить ее. Она обожает любоваться тлеющими углями. Признаюсь, костер подействовал успокаивающе и на меня, как хорошее вино, хотя настоящего я отродясь не пил.
«Кёртис, ту, другую девушку, звали Даниэлла?»
«Да».
«Она вела дневник?»
«Возможно».
«Кажется, я нашла его, но потом потеряла».
«Очень жаль».
Возникла долгая пауза, и чтобы разговорить Дорианну, я кое-что рассказал об имплантате и знакомстве с Даниэллой:
«„БиоРенью Корпорэйшн“ убедила политиков и инвесторов в предстоящем научном прорыве, когда сознание человека будет загружаться в иную биологическую структуру. Каждый увидел для себя безграничные возможности: спецслужбы – идеальных шпионов, террористы – смертников, богачи – долгое и счастливое существование. Проблемы здоровья, питания, дальних космических путешествий, бедности и перенаселения отпали бы сами собой, ведь новые тела не восприимчивы к болезням, они получают энергию от искусственной пищи, впадают в длительный анабиоз без опаски вымывания кальция из костей в условиях невесомости; а бедняков ждала бы незавидная гибель от аллергий и бактериальных инфекций. Нейробиологический имплантат взял бы на себя роль переноса сознания. НБИ контролировал бы поведение гомосапов, запертых в искусственных оболочках, а каждый поворот головы был бы монетизирован – никто же не будет предоставлять сверхспособности бесплатно! Даже обыденные физиологические функции, например сны или вкусовые пристрастия, стоили бы денег! Что уж говорить о расширенном сексуальном удовольствии? Для мозгового чипа были разработаны и протестированы множественные аппликации. Теория работала, но революция в биоинженерии отложилась на неопределенный срок – так называемое человеческое сознание не приживалось в самоорганизующихся многовекторных нейронных сетях. Их мозг за долгую эволюцию неплохо научился имитировать иллюзию сознания, что в действительности является хитроумной симуляцией предстоящих событий на основе существующих исходных точек, дополненных правилами и эмоциональными окрасами. Гомосапы думали, что подобрали ключ к собственному сознанию, а открыв его, к своему изумлению обнаружили обычную китайскую комнату, забитую старой рухлядью. Переехать из трущоб в современный умный дом у них не получается. Чтобы продолжать исследования и гарантировать доходность, „БиоРенью Корпорэйшн“ приходилось наращивать производство новых гомо супериоров в обмен на пустые обещания; доходов от использования НБИ не предвиделось. Когда миллиардеры и их родственники закончились, компания распространила свою деятельность на миллионеров. Ее активность в узких кругах получила уникальный термин – „финансовая биопирамида“. Их творения, обладая своим „я“, с неограниченным потенциалом, стали для них реальной угрозой. Правительства Японии, Китая и Северо-Американского Союза положили конец бесконтрольному производству супериоров, вынудив компанию заморозить проект и утилизировать бракованные партии. Разразившийся экологический апокалипсис помешал планам масштабного геноцида: базы данных пропали, а десятки тысяч, не догадывающихся о своей истинной природе, затерялись по заграницам да по фильтрационным лагерям экологических беженцев. Многие выбились в бизнесмены, сыскали славу артистов и политиков. Но стоит кому-нибудь из них ненароком активировать НБИ, как за ними придут. Даниэлла, прожившая всю сознательную жизнь среди дикого племени, оказалось произведением биотехнологического искусства, не имеющим права существовать. Имплантат включила случайно, когда проколола ухо для серьги. Ей удалось решить тривиальную головоломку с кодом активации. Она покопалась в аппликациях и за ней немедля послали наемника. Одновременно я пустился на ее поиски. Она любила одиночество, и подловить ее вдали от племени не составило труда. Бедняжка перепугалась до полусмерти, повстречав меня, но доверилась. Я уговорил ее бежать, но нас опередили. Мы потеряли друг друга. Потом она погибла».
«Почему родные дети, а не какие-нибудь инородные тела?»
«Чтобы наследовать свои империи. Схожесть некоторых отрезков ДНК с хостом юридически гарантирует этот переход».
Дорианна призадумалась, чтобы переварить услышанное.
«Откуда у тебя навигатор, определяющий мое местоположение?»
«Твое существование для них анонимно, пока ты не активируешь имплантат и не воспользуешься им. Существует маленький секрет, на отгадку которого у них пока не хватило извилин: при первом включении НБИ формируется код запроса, в котором спрятаны координаты, улавливаемые моим навигатором. Таким образом я опережаю их, хоть и самую малость. Лазейку создал Чарльз, мой коллега, программист. Он тоже из типов „С“, как и я. Передал мне навигатор, но на побег не решился. Его, поди, уже нет и в живых».
«Тебе нравилась Даниэлла?»
«Она была хорошим человеком».
«Как Барбара?»
«Это не твое дело».
Она поспешила извиниться за свое неуемное любопытство и притихла, а затем уязвленно произнесла:
«Пойду спать!»
Обиделась. Зеленый подросток.
2121-05-03
Читать бесплатно другие книги:
