Дневник Дорианны Кей Шютт Отто

2121-05-29

Наконец-то! Стена медленно поплыла на северо-восток. Минувшие дни не находил себе места, ловя малейшие изменяя в траектории ее движения, часами пялясь в серую мглу. Она, как назло, хаотично дергалась, будто изводила, раздумывая, куда ей отправиться. Черт, говорю о глазе гипергана как о живом существе!

По вечерам я ожидал заветного писка. Он успокаивал меня, но стоило ему затихнуть, как я впадал в адское беспокойство. Картинки страдания несчастной девушки отчетливо всплывали в моем воображении. Всякий раз меня лихорадило от мысли, что сигнал больше не повторится, что Дорианна умерла от голода или ужасного ранения. Я перестал жалеть, что мне не снятся сны. Каково это, когда мучают ночные кошмары?

Теория, как Дорианне посчастливилось выжить, родилась случайно. Выливающийся бурбон из бутылки натолкнул меня на смелую мысль. Рискну предположить, что когда она упала с плота, течение утащило ее к дамбе старой гидроэлектростанции, где гиперган осушал реку и водохранилище верхнего бьефа. Ее затянуло в сбросной шлюз, по которому она пролезла внутрь плотины и находится там до сих пор, а водная толща защищает ее от смертельных гамма-всплесков. Дорианна, как запечатанный джинн в бутылке, ожидает своего часа.

Общение с Заком свелось к минимуму. Тем не менее мы держались вместе – стадный инстинкт гомосапов мне не чужд. По вечерам нас разделял полыхающий костер. За время, проведенное с Дори, я приобщился к огню, его гипнотическому влиянию. Когда мы пропускали огненный ритуал, я нервничал. Бесспорно, биоинженеры сохранили в нас это примитивное влечение, восходящее к их собственным прародителям – австралопитекам. В этом имелся глубинный смысл: если общество откатится к первобытному образу жизни, то у выживших будет возможность начать все сначала.

2121-05-31

Стена попятилась, оголив железобетонную тушу гидроэлектростанции. С десяток водосбросных затворов на ее вершине имели сходство с гребнем хребта сказочного дракона. От этих массивных створок зависел уровень воды в водохранилище и реке. От сложных и увесистых механизмов уцелел каркас; ничто не сдерживало водные массы, которые могли свободно вытекать через водоводы. Подножие преграждал курган, ощетинившийся лезвиями стального хлама. Крупнокалиберные фрагменты арматуры торчали из топкого слоя наметенной жижи, отравляющей воздух едкой вонью, будто древний ящер умер и преспокойно разлагался на палящем солнце.

Предстояло взобраться на каменную громаду, за которой вырастала безбрежная Стена, вычерпывающая воду из водохранилища. Столько раз воображение проигрывало план действий, но теперь я не представлял, с какой стороны подступиться. Стилски предложил подождать, на что я огрызнулся:

«Сиди и жди, сколько хочешь, а я иду на поиски Дори!»

Жалкий трус! Я отправился один, в то время как он устроился поудобнее, чтобы наблюдать с безопасного расстояния.

Я залез на верхушку дамбы и огляделся. Обмелевшее озеро оголило в теле плотины множество воронок. Через них вода стекала по косым водоводам, пронзающим плотину насквозь, раскручивала турбины и наполняла реку. Теоретически Дори могло засосать в одну из воронок со стороны реки. Позвал ее, но даже эхо не ответило мне.

Стена колыхнулась, будто поторапливала. Летящий массивный обломок выпал из ее округлой поверхности и с взрывной силой грохнулся в беспокойное озеро. Поднявшаяся волна ударилась о дамбу, напоив водоводы; откуда-то из недр гидроэлектростанции послышался стон вращающихся гидротурбин; речная грязь, получив инъекцию, размякла и потекла. Шансов выжить в водонапорной части, не будучи перемолотой лопастями, меньше нуля.

Я спустился к основанию плотины, в непролазные дебри вязкой грязи. Передвигаясь вдоль крутого откоса, зондировал смрадное месиво длинной палкой и затем осторожно ступал. Вздувающиеся пузыри отрыгивали неожиданные артефакты: бутылки, куклы, погнутые колесики… Покосившиеся опоры линий сверхпроводящих электропередач вздымались дремучим буреломом, преграждая путь. Я попытался протиснуться, но чуть не растянулся на острых кольях. До меня долетели слова Зака:

«Позырь чуть правее!»

Пригляделся. В железобетонном монолите заметил оцинкованную дверь, окруженную гнутой арматурой. Сбоку не подобраться. Я вылез из трясины и подошел к Заку, озвучив план:

«Спущусь сверху и попробую проникнуть внутрь. Мне нужен моток веревки и навигатор. Внутри темно. Буду подсвечивать экраном».

Он нехотя отдал то, что я потребовал.

Я привязал один конец веревки за выступ, а второй скинул вниз. Спуск по наклонной плоскости прошел быстро. Сумка через плечо, на дне которой лежал кольт и дневник, особо не мешала.

Еще месяц назад я выгнул бы стальные петли, но голод и изнуряющие переходы выпили из меня все соки. Дверь поддалась с помощью трубы, которую я применил в качестве рычага. Перешагнул через порог во влажную тьму коридора, протянувшегося в обе стороны.

Не предполагал, что нутро плотины испещряет такое количество многоуровневых технических туннелей и помещений. Я бродил по бесконечным внутренностям, иной раз проходя по множеству раз одно и то же место. Дори не отзывалась. На самых низких уровнях стояла вода. К моему удивлению, она была прозрачной и совсем не пахла гнилью. Очевидно, она фильтровалась слоями почвы и просачивалась сквозь трещины бетона. В другой части нестерпимая вонь заволокла все пространство, но именно здесь кипела жизнь: в донном иле копошились черви, жуки и муравьи; пауки натянули сети; пищали полуслепые мыши, гнездившиеся на ворохах кабелей. Жизнь приспособилась.

Намотав километры, я наткнулся на ту самую дверь, через которую вошел. Уже стемнело; далекий берег реки освещала яркая точка костра.

Я не сдамся: или смерть, или Дорианна. Без нее не вернусь.

Вроде ничего не упустил, все записал. Хватит отдыхать! Пора продолжать поиски.

2121-06-01

Отродясь не видел снов, но хорошо представляю, как это происходит: веки опускаются и темнота рассеивается перед красочным миром, где законы физики не властны, где творятся чудеса. Когда Дорианна мягко провела по моим волосам, я подумал, что это сон. Будто секунду назад делал записи, а как поднял взгляд, увидел ее, стоящую рядом, прозрачнее призрака. Вскочил. По окаменевшим мышцам пробежали тысячи мурашек. Руки сами заключили ее в объятия.

Она вжалась в меня, а я забыл все слова. Физический мир перекрасился в мир ощущений: тепло ее тела, беззвучное дыхание, легкие прикосновения, признательные мысли. Смахнул слезинку со щеки, побоявшись, что она скатится и ошпарит ее плечо.

И вдруг от прикосновения с ней рухнула железобетонная пещера, давящая на нас своей массой. Прохладный горный ветерок гладил зеленое море, на поверхности которого колыхались бутоны степных маков. Невинные капли дождя интимно стекали под одеждой. Стрекот кузнечиков доносился из шелестящей травы. Я ловчился сорвать непослушный цветок, чтобы вплести его в черные кудри Дорианны, но рука рассекала пустоту. Звуки природы вытеснили писк мышей и капающая с потолка вода. Видения дикого поля, соприкоснувшись с реальностью, развеялись. Но Дорианна была рядом – настоящая и живая. Когда-нибудь мы обязательно поедем в степное предгорье, и все мои видения станут явью.

Уже светало, когда мы покинули лабиринты бетонного мола. Я поднялся первым, а затем вытянул Дориану, предварительно обвязав вокруг ее пояса конец веревки. Стикс выпрыгнул из предрассветного тумана, навалившись на нас с собачьей нежностью. Он радостно прыгал и скулил. Дорианна удивилась его появлению. Обрадовалась. Мы брели по хребту дамбы, отделяющей озеро Хартвелл от растертой в кашу долины, некогда покрытой ковром густого леса. Она крепко обвила мою руку, слепо ступая рядом; дневной свет ослеплял.

Я произнес ее имя, чтобы по-настоящему осознать, что не сплю. Она ответила:

«Кёртис, я рядом».

Я запьянел от ласкового голоса.

«Очутившись в воде, я вцепилась за первое попавшееся бревно. Стена засасывала. Чем ближе к ней, тем сильнее бурлила река. Гребни волн рассыпались в водяной пар, уносимые ураганным ветром, словно водопад, низвергающийся в небо. Я не могла дышать. Онемела от ужаса. Попыталась бросить спасательное бревно и грести в обратную сторону, но окаменевшие пальцы не разжимались. Сквозь водянистую пыль проступили контуры плотины. Удар. Темнота. А потом дни слились в непрекращающийся кошмар. Примерно в одно и то же время я ненадолго включала НБИ. От одной мысли, что никогда не увижу солнечного света, впадала в панику. Фонарик включала редко, берегла. Охотилась с ним на всякую живность, а в остальное время сидела в потемках. Впервые за долгие недели услышала человеческий голос и подумала, что это галлюцинации или наемник пришел за мной. Спряталась. Слышала шаги в туннелях, а когда попыталась угадать в растянутых тенях знакомый силуэт, он постоянно ускользал. – Я сильнее сжал ее ладонь, давая почувствовать свое присутствие. – Вылезла из своего укрытия и нашла тебя, спящим над раскрытым дневником. Неужто мистер Макконнелл размазывал розовые сопли?»

«Ничего подобного! – возразил я с напускной серьезностью. – И вообще, поторопимся, а то наемник нагрянет в любую минуту».

«Кёртис, я почти не вижу тебя».

«Твои глаза отвыкли от света. Через день-другой твое зрение восстановится».

В ту минуту Зак выскочил навстречу и замер. Дорианна прищурилась, разглядывая его темную фигуру в ауре саднящего света. Она узнала его. Ее ногти впились в мою ладонь. Повисла долгая пауза. Он ждал, когда она прильнет к нему или хотя бы поздоровается. Она безмолвствовала. Стилски не выдержал и бросился ее обнимать, повиснув на ней. Не предложи я покормить Дори, он не отлепился бы от нее до глубокой ночи.

Мы расселись вокруг костра. Я подстроил так, чтобы Зак уселся напротив нас, но он пересел между нами.

Дорианна жадно поглощала анчоусы, рассказывая, как выкапывала червей и ловила жуков на палочку. Спала урывками на холодном полу. Гидротурбины, крутившиеся вхолостую, порой издавали такие гнусные звуки, что было не до сна. Я удивлялся, откуда в этой хрупкой девчушке столько энергии? Любой на ее месте давно свихнулся бы.

Стилски-мелкий тоже поведал историю своего чудесного спасения. В подземелье, куда он спустился с Дори, на них напал неизвестный тип. Он избил Зака до потери сознания. Тот очнулся, когда Стикс слюнявил ему лицо. Свой рассказ он закончил словами:

«Клянусь, думал, съест меня! Мы выбрались на поверхность и еле удрапали от Стены. Отправился со Стиксом на твои поиски, до последнего не теряя надежды. Неделю назад к нам примкнул Кёртис. Я снабдил его всем необходимым – и вот ты с нами!»

Дорианна поблагодарила нас обоих, а Стилски, продемонстрировав мой хайдрострайк, сказал ей:

«Теперь мы вместе. Не дам тебя в обиду!»

У меня он потребовал навигатор, небрежно добавив: «Пожалуйста».

Я подчинился. Вступать с ним в войну сейчас – не очень умный шаг.

До позднего вечера шагали на восток. Каждый размышлял над чем-то своим, и лишь помыслы Стикса, радостно крутящегося вокруг, угадывались безошибочно. Когда тени удлинились, а солнце светило в спины, Зак обнажил лицо, превратив платок в капюшон, и на его наглой роже читалось расслабленная удовлетворенность. Они шагали позади, взявшись за руки. Я изредка поворачивался поглядеть, не сняла ли Дорианна треснутую лыжную маску. Она шла, закутавшись, до наступления темноты; прочитать ее настроение не удалось.

Что побудило ее так внезапно измениться, как не любовь к ее собрату по племени? Я находил успокоение в том, что безразличен ей. Я жестоко ранил бы ей сердце, как это случалось со многими девушками до нее. Я причинил бы одни только страдания. Я не создан любить.

2121-06-03

Нюх Стикса привел нас к заветному погребу.

Внешне Дорианна выглядела счастливой, но что-то коробило ее. Она была настоящей, искренней и неподдельной, пока не появился Зак. Я искал момента, чтобы расспросить ее, что не так, но мне мешали. Зак непрерывно опекал ее, держа меня на расстоянии, лишая возможности уединиться. Он встревал в разговоры, напоминая при каждом случае, что благодаря его прозорливости у нас оказалась экипировка, навигатор и запасы еды, да и сама удача благословила его. Получалось, что в освобождении Дори моей заслуги не было. Когда он открывал свой хвастливый рот, во мне закипало лютое омерзение. Ради Дорианны я был вынужден играть роль доброго друга, отчего становилось противно самому себе.

В подвале тяжесть сводов была легче гнетущей атмосферы. Дори фальшиво посмеивалась над его глупыми историями: как в первый день в лагере меня воротило от внутренностей крыс, как я стыдливо справлял нужду на виду всей общины, как Дика строила мне глазки. Наконец я не выдержал и выскочил наружу. Стикс проявил солидарность. Мы расположились поодаль, уставившись на горизонт, над которым медленно поднималась Стена. Их разговор, как я ушел, изменил направленность.

«Дори, скажи ему!»

«Чем он мешает? Он же помог отыскать меня».

«Я справился бы и без него. Он хотел погеройствовать, вот и сунулся вперед меня. Я собирался подождать, когда Стена отступит, а грязь высохнет. Представь, если бы ты поскользнулась или завязла в том говне? Он не заботился ни о последствиях, ни о твоей безопасности».

«Но все же обошлось…»

«Вспомни, когда ты вернулась и осадила мексикашку. У нас все стало пучком. Ты хотела быть со мной и твое желание сбылось. Какого хрена он тебе сдался? Уж не влюбилась ли ты в него?»

«Конечно нет!»

«Раз так, то скажи Кёртису катиться к чертям собачьим. Ты же не хочешь, чтобы я сам его туда отправил?»

«Он будет с нами».

«Бедная Марта. Ее сознание отделилось от тела, что зарыто под мостом, где вы с Кёртисом весело ворковала, и уже достигло края Вселенной. Оттуда она наблюдает за своей несуразной дочерью…»

Он перешел на шепот, а потом я услышал ее шаги.

«Привет. Как дела?»

Я собрал всю стойкость и невозмутимо ответил:

«Стараюсь вам не мешать».

«Кёртис, я не могу пойти с тобой».

«Это из-за Марты? Дай мне объяснить…»

Она не дала договорить. Опустив взгляд, тихо произнесла:

«Уходи».

Что я должен был ответить взрослой девушке? Банальности типа: «Давай все уладим», или «Не глупи», или «Малыш, успокойся, не кипятись»? Наконец я выдал:

«Дори, у нас есть ответственность перед нашим видом».

Сказал и пожалел. Ничего умнее придумать не мог!

«Я не отношу себя к „вашему виду“. Всю жизнь я росла среди людей, впитала их повадки, хорошие они или плохие, – я часть этого общества. Прости, но я не вижу себя какой-то особенной. Я нужна здесь».

«Думаешь любовью спасти мир?»

«Прощай, Кёртис Макконнелл».

Идиот! Зачем упомянул это дурацкое слово «любовь»! Она недолговечна, особенно в моем случае.

Дори ушла, а я растерянно ожидал, что она передумает. Вышел Зак. Скалясь от удовольствия, он сунул мне несколько банок с тушенкой, причитая, что им самим скоро будет нечего есть. Навигатор тоже отдал. Уверен, в этом была заслуга Дорианны.

Уходя прочь, я постоянно поворачивался, не выйдет ли она проводить меня взглядом. Стикс выскочил и с лаем подбежал ко мне. Я потрепал его по грозной морде и прогнал. Он должен быть с ней, чтобы наемник не подкрался незамеченным.

2121-06-04

Стилски, хитрожопый недоумок, избавился от меня и переманил на свою сторону Дори. Он полный кретин, если надеется, что я отступлю. Ему некуда податься: они одни, а вокруг враги. Защитить ни себя, ни Дори он не сумеет. Они будут сидеть в том погребе и проедать запасы, пока не кончится последняя банка гороха. Настанет час, и его примитивная серая субстанция поймет, что единственный выход – принять поражение. Конечно, он гордый, как его отец, но я дам ему поломаться.

В полдень они развели костер. В животе заурчало. Уселся в тени приплюснутой цистерны, чтобы тоже подкрепиться. С этой точки отлично проглядывается бескрайний пустырь: им не уйти незамеченными.

Зак нахлебался по полной. Он носился с бутылкой и громко орал. На радостях решил пригубить все запасы. Пусть веселится, глаз с него не спущу.

Дорианна копала яму для конденсации воды. Пожалуй, мне тоже не мешало бы пополнить запасы.

2121-06-05

Спал беспокойно. От собственного храпа, во сто крат приумноженного акустикой цистерны, просыпался ежечасно. Синтетическая биология, нанороботы, нейробиологические имплантаты, регенерация новых зубов – а храп не побороли!

Дорианне тоже не спалось: костер полыхал всю ночь.

Утро выдалось красивым: солнце размазало багрянец по кромке Стены. Закрученный в спираль, вихрь не выглядел угрожающим, наоборот – к его поверхности хотелось прикоснуться.

От ковыряния в жесткой глине повыскакивали мозоли, а до влаги не добрался. От палящего зноя тянет в сон. Пожалуй, завтра навещу соседей с просьбой одолжить водички. Они, кстати, за целый день не высунули носа. Я на их месте тоже прохлаждался бы в свежести подземелья. Впрочем, подозреваю, они не сидели сложа руки… Зак, с его неуемной похотью, наверняка соблазнил Дорианну. Мерзкий извращенец!

Зажглись первые звезды, а до горизонта – сплошные сумерки. Неужто Дорианна пропустила огненный ритуал? На нее не похоже…

Исчезли. Растворились. Сбежали прошлой ночью. Продовольствие унесли с собой, а матрацы, деревянные полки и настилы спалили. Не оставили даже бутылок с алкоголем. Как они умудрились унести столько добра? Вот дьявол!

За Дорианну сильно не переживаю: случись неприятность, она подаст сигнал. Достаточно включить НБИ, и я найду ее, где бы она ни находилась.

Заночую здесь, а с рассветом пойду за ними. Груженые, далеко они уйти не могли.

2121-06-06

Кёртис, долбаный идиот, тупая задница! Навигатор оказался неработающим. Зак вскрыл его и вытащил квантовый накопитель энергии. Как же я сразу не догадался проверить, ведь прибор был чуть легче обычного! Попадись мне этот белобрысый гаденыш, шкуру с него спущу.

Никаких следов, почва тверже гранита. Стена поджимает с запада и севера – следовательно, они поперлись либо на восток, либо на юго-восток. Маловероятно, чтобы они выбрали южное направление, поскольку будут вынуждены в любом случае повернуть к Атлантике. Шансы угадать пятьдесят на пятьдесят. Очевидно, они будут придерживаться мелких необитаемых поселений и избегать крупных – излюбленных мест каннибалов. Предположу, что они двинулись по ближайшей дороге в Колумбию. На размышления нет времени. Каждую секунду, что прозябаю тут, они отдаляются на шаг.

Прошел всего-навсего километров пятнадцать. Ботинки то и дело цеплялись за змеевидные корни, застревали в расщелинах, спотыкались о вздыбленные пласты красной глины, обожженной солнцем до керамики и сморщившейся не хуже старой краски на деревянном подоконнике. Тут и на марсоходе не проехать, не то что пешком. Когда-то здесь были плодородные земли, а нынче по опустелым просторам гуляет смертоносный гиперган да текут голубоватые реки марева. Даже если катастрофу когда-нибудь остановят, юг Северо-Американского Союза навсегда будет непригодным для обитания. Здесь раскинутся обширнейшие заброшенные земли, какие знала история. Проще будет терраформировать Венеру.

Я выбрал ошибочное направление. Сомневаюсь, что они потащились в пустошь. Возвращаться поздно, да и вода на исходе.

2121-06-08

Накануне заприметил алое свечение костра, а с утра, пока воздух не раскалился до состояния плазмы, отправился на поиски источника света. Шел долго, но не из-за расстояния, а от обезвоживания и усталости.

Золу пепелища разнесли десятки подошв. Валялись выскобленные банки из-под маринованных овощей и рыбных консервов, похожие на те, что были в погребе. Пищу готовили на рогатине, а стальной жердь унесли с собой.

Я тщательно обследовал стоянку: ни единого намека на пребывание беглецов. Найденный обломок человеческого зуба намекал на побывку каннибалов. Пожалуй, племена Стилски и Расмуса были последними представителями крысоедов. Людоеды, занимавшие вершину пищевой цепи, отныне ввяжутся в междоусобные войны, пока последний из них не помрет с голодухи.

Вечер застал у безымянных руин. Вместо коттеджей – черные ямы. В ожидании ночной прохлады засел в каменном приямке, удобно устроившись на толстом слое песка.

Летняя жара выпарила из краснозема всю влагу. От обезвоживания кожа сделалась тоньше пергамента; штаны кажутся такими большими, будто на ногах по спальному мешку. Мочу цвета куриного желтка было тошно и мерзко пропускать через себя в третий раз. Необходимо срочно раздобыть любую жидкость, иначе впаду в анабиоз и буду лежать, пока меня, живого-мертвого, не сожрут или не унесет гиперган.

Только собрался покинуть свое убежище, как услышал голоса, смех, бряцанье склянок. Небольшая группа людей, закутанных в тряпье, прошла мимо, почти рядом. Эти ходячие египетские мумии остановились в сотне метров от меня у поваленных колонн. Я затаился и стал наблюдать. Одни занялись разведением огня, другие – обустройством ночевки.

Слышались перекрикивания и обычный житейский треп:

«Быстрее, скоро стемнеет!»

«Где дрова?»

«Мэгги, тебе помочь дойти…» – Это имя заставило содрогнуться. Надеюсь, совпадение, ведь Мэгги – распространенное имя. Я внимательно прислушивался, пытаясь выделить знакомые нотки, но отдельные голоса сливались в общий гомон.

Когда стемнело, высунулся из укрытия, но кроме корявых теней, расползающихся от костра во все стороны, ничего разглядеть не удалось. Эти тени что-то громко обсуждали, о чем-то пререкались. Внутри похолодело, когда непрерывный галдеж нарушило натуженное гавканье. У них собака! Она с легкостью обнаружит меня и разорвет, стоит им выпустить ее погулять.

Лай сменился злобным, продолжительным рычанием. Сюсюкающее стрекотание:

«Малыш, пойдем погуляем».

Они двинулись в мою сторону. Бешеное рычание клокотало почти над ухом. Соскреб песок, чтобы кинуть псине в глаза и броситься наутек. Через секунду послышался жалобный взвизг – и тишина, будто исчезла и собака, и ее хозяин. Сидел, не шевелясь, пока не стихли последние звуки веселья и чавканья.

Вылез и прокрался к храпящим людям. Их было с дюжину. Ночную стражу не выставили. Тише шелеста слабого ветерка пробирался меж беспорядочно возлежащих тел, упакованных в грязные одежды и выглядевших совершенно одинаково. Головешки в костре прогорели до красных углей – слишком темно, чтобы различить хоть кого-то.

Раздалось сонное бормотание:

«Мэгги, хватит ползать».

Отпрянул и на мгновение затих. Сердце стучало так сильно, что, казалось, вот-вот закровоточат виски.

Шаг назад. Вдруг – что-то мягкое под ботинком; живо представились отдавленные пальцы и страшный визг. Оказалась, лямка рюкзака, из которого торчал пузырь с водой.

Я не думал. Действовал на автомате: схватил бутыль и убрался, пока никто не проснулся. Отступая, поскользнулся на чем-то слизком. Упал. Отполз подальше и притаился меж нагромождения монолитных плит, сложенных карточным домиком. Залпом осушил бутыль. От жадности чуть не захлебнулся.

2121-06-09

Открыл глаза: руки и одежда измазаны кровью. Отсиделся, не высовываясь, пока не остался один. Они скрылись из виду, унося свои пожитки навстречу восходящему солнцу. Кто-то матерился, что потерял бутыль.

Электронный поводок с клочьями собачьей шерсти, такой же темной, как у Стикса, валялся в засохшем пятне крови. Надеюсь, я ошибаюсь, и на фрикасе пустили не генномодифицированное мясо Стикса, поскольку в таком случае Зак и Дори тоже у них. Или они обменяли собаку на воду? Или это был вовсе не Стикс? Сплошные «или»! Пойду за ними и разузнаю, кто они и куда держат путь.

Я не выпускал из поля зрения ползущих вдалеке букашек. Они двигались не спеша, с остановками. А я излишне торопился. Приходилось сбрасывать обороты, чтобы не дать себя обнаружить.

Сгущающиеся сумерки застали их у обмелевшего водоема. Оттуда они повернули на юго-восток и, пройдя еще километров пять, встали на ночлег у поймы пересохшей извилистой реки, где я благополучно схоронился до наступления ночи. Неразличимые фигуры выполняли стандартные ежевечерние процедуры, но одно действие привлекло мое внимание: они скопали яму и накрыли ее полиэтиленом. Неужто догадались конденсировать влагу из атмосферы, или им рассказала Дори?

Ближе к полуночи, когда они будут крепко спать, проползу по дну русла и подберусь к ним вплотную, чтобы в свете огня повнимательнее разглядеть их лица и ответить для себя на главный вопрос.

2121-06-11

Вылазка у высохшей реки не удалась. Стража поддерживала яркое пламя и без устали бродила по периметру. Подползти ближе, чем на двести метров, не удалось. Кое-что все-таки разузнал: это племя каннибалов, у них есть консервы, алкоголь и покалеченный пленник в цепях и с мешком на голове.

Преследовал их два дня подряд. За это время ничего интересного не случилось, не считая того, что чуть не угодил в замаскированную яму-ловушку с кольями и битым стеклом на дне. Ловушка предназначалась для случайного странника… Или они почуяли преследование?

В кровавом зареве заката ломаная линия горизонта оповестила о наличии крупного города. Я съем свою истлевшую рубашку, если это не столица Колумбии Южная Каролина. Других мегаполисов тут быть не может.

Свора людоедов устроила привал посередине пустыря, выставив охрану. Похоже, они действительно заподозрили слежку. Уж не из-за украденной ли бутылки воды? Других поводов быть обнаруженным я не давал. Подобраться к ним незамеченным невозможно, но я уверен, они не пройдут мимо Колумбии, где пополнят запасы и поохотятся на крыс или людей. Вот тогда и познакомлюсь с ними поближе.

2121-06-12

Они снялись засветло и направились к каркасным клеткам многоэтажек. Опустевшие остовы мегаполиса пропускали через себя утренние лучи. Я просунулся пораньше и, прячась за холмами из бесформенной военной техники, приволоченной гиперганом с близлежащей базы, подкрался поближе. Укрылся за махиной перевернутого робота-погрузчика – такого огромного, что им вполне могли перетаскивать самоходные абрамсы, – но толком рассмотреть их не сумел: как назло ослепляло солнце. По неосторожности споткнулся и коленом налетел на острый патрубок. Не будь наколенника – прощай моя нога.

К полудню они дошли до обвалившегося моста по взъерошенным железобетонным плитам, служившим в далеком прошлом основой скоростному шоссе. Пролеты утопали в стоячем киселе нечистот. Режущая вонь чувствовалась за километр, но это их не смущало. Менее чем за пару часов они возвели гать из легких обломков и перебрались на противоположный берег, – а перебравшись, разрушили за собой примитивную инженерную конструкцию.

Я потерял их. Заниматься восстановлением гати, копаясь в грязи, показалось дурацкой затеей – на это ушел бы весь день. Я понадеялся отыскать уцелевший мост в центре города.

Проковылял вдоль русла, пока не уперся в излом реки, удавкой обвившейся вокруг полуострова с возвышающимися скалами. Эти остроконечные утесы я узнал бы из тысяч – визитная карточка знаменитого Ривербэнкса, филиала зоопарка вымерших видов. Как-то с Сарой мы посещали его в Торонто… Зоопарк мог бы стать надежным форпостом: с трех сторон, окруженный зловонной рекой, он предоставлял потрясающий обзор и защиту.

Чуть ниже по течению, на месте слияния речушки с каналом, выглядывающие из жижи валуны образовывали естественную цепочку на дальний берег. Прыгать по камням не решился. Оступишься – и переваришься в вонючей клоаке. Я отправился дальше. Вскоре моя разведка увенчалась успехом: осыпавшиеся обломки высотного здания перегородили канал, предоставляя, хоть и неустойчивую, но все же переправу. Канатоходцем преодолел колышущиеся балки и очутился в одном районе с охотниками на людей.

На подходе к Ривербэнксу учуял запах горящего углепластика. Тяжелый дым затянул пустынную авеню, приведшую меня к главному входу. За кованой решеткой залегали подземные пещеры саблезубых тигров, за кормежкой которых зрители наблюдали через панорамные окна, выходящие на поверхность. Далее располагались вольеры африканских слонов и приямок серпентария титанобоа, сверхпрочные прозрачные панели которого выдержали удар гипергана. За опустевшими клетками вокруг костра суетились каннибалы. Какое совпадение: я намеревался застолбить надежное место, а оно оказалось занятым. В длинных тенях искусственных скал они были без платков, бандан и накидок. И я увидел ее – Дорианну. Она вела под руку седовласую старуху. Зак, стоя в двух шагах от нее, мирно общался с лысым здоровяком, дружески похлопывая его по плечу. Они были живы и здоровы. Им ничего не угрожало.

Пронзительный визг:

«Чужак! Схватите его!»

Они уставились на меня – остолбеневшего и беззащитного, – замершего на открытом пространстве. Наши с Дорианной взгляды пересеклись. Ее окрик пробудил меня:

«Кёртис, беги!»

Старуха хлестко дернула ее за плечо.

Ноги понесли меня раньше, чем я сообразил, что происходит.

Лохмы волос опалила просвистевшая пуля. Она пробила прозрачное стекло серпентария, нарисовав паутину трещин. Зак палил из моего хайдрострайка. Разрывающийся металлический водород посылал пули с чудовищной быстротой, способной пробить гранитный валун.

Убегая, петлял зигзагами – так сложнее попасть. Повернул не туда, запутавшись в лабиринте вольеров. Преследователи дышали в спину.

Спрыгнул в пересохший океанарий. Прошмыгнул мимо декораций затонувшего корабля. Выпрыгнул на обзорную площадку через пустую глазницу подводного окна.

Я удирал по некогда подводным туннелям, сквозь коридоры и вспомогательные помещения. Не представляю, как оказался в полутемном лабиринте из желтого песчаника. Где-то высоко над головой сияло предвечернее небо. Пещеры саблезубого тигра. Тупик. Их вопли слышались все отчетливее.

Я юркнул в пещеру с высоким сводом, где вскарабкался по выпуклым откосам и принял полукруглую форму, вжавшись в темноту свода. Подо мной проковылял здоровяк, череп которого обильно рассекали уродские рытвины шрамов.

«Он не мог далекой уйти!»

«Да говорю же, он сюда и не спускался».

«Обшарьте каждый квадратный фут!»

«Тут до утра не управишься».

Они бегло осмотрели закоулки, к моему счастью, не поднимая головы. От напряжения мышцы свело; по лбу ползли градины пота, предательски капая вниз. Когда они ушли, я с трудом спустился на одеревеневшие ноги.

«Он сбежал в город».

«Дадим ему фору. Утренняя охота обещает быть интересной».

«Кстати, твоя очередь дежурить».

«Думаешь, нападет? Да он штаны измазал, как увидел нас».

Их злорадный смех еще долго раздавался в опустевших пещерах.

У меня была целая ночь, чтобы изучить подземное царство зверей. В этом мне помог найденный эвакуационный план. На нем значился длинный технический туннель, соединяющийся с канализационной системой города. Загвоздка состояла в том, что он начинался в подвальных помещениях на другой стороне зоопарка. Чтобы попасть туда, я должен был вылезти наружу, прошмыгнуть незамеченным под носом у бдительной стражи и отыскать вход. Невыполнимая задача, но у меня созрел дерзкий план.

2121-06-13

Каннибалы повторно облазили подземные сооружения, после чего отправились в центр Колумбии.

Я схоронился у всех на виду, в декорациях океанариума. Никто не догадался заглянуть в ржавую посудину, раскалившуюся под ярким солнцем. Плавящиеся мозги проиграли дальнейший план действий: покинуть пересохшее логово морских обитателей и перебежать на противоположную сторону зоопарка, откуда начинался технический туннель. Я намеревался обезвредить охранников и сбежать вместе с Дори. Очень надеялся, что одним из караульных будет Стилски, которого я собственноручно переломил бы пополам. Моим планам не суждено было сбыться.

Я вылез на свежий воздух и почувствовал легкое головокружение от обезвоживания. Вокруг – тишина. Крадучись меж открытых вольеров, пересек вьющуюся тропинку, во время погони показавшуюся мне бесконечно длинной.

У прогорающего костра сидел связанный пленник. Не было ни караульных, ни Зака, ни Дори, которую они увели с собой. Аккуратно разложенные вещи, заготовленные дрова и расстеленные спальные лежаки подсказывали, что они скоро вернутся.

Я подошел к сидящему на корточках однорукому пленнику и стянул с головы тряпичный мешок. Стейси. Я не сразу признал в скукожившейся фигуре собачницу из племени Стилски: вздутые страданиями глаза и изъеденный вшами облезший скальп. Она прищурилась от света, но взгляд был пустой.

«Где все?»

В ответ она заладила:

«Я проклята».

Повторил вопрос, тряхнув ее за плечи.

Бесполезно. Рассудок покинул ее.

«Чужак».

Я повернулся. Потускневшие зрачки Мэгги впились в меня. Ее тонкие ноздри сморщились, вырывая окружающие запахи. Она приблизилась, пытаясь рассмотреть мой образ сквозь затуманенную пелену:

«Хотя постой… мне знаком твой запах».

«Где Дорианна, старая мегера?»

«Должна скоро прийти. Подождешь? А я пока приготовлю чай из корня сассафрасового дерева. Он не вызывает аллергию. Впрочем, она тебе не страшна. – Мэгги произнесла это так обыденно, безо всякой злобы. Я даже растерялся. – Полагаешь, раз я слепа, то беспомощна? Ошибаешься. Я чувствую мир через запахи и отлично ориентируюсь. Кстати, адреналин имеет особый, бесподобный аромат. – Она потянула носом: – Ты не боишься…»

«Хватит трепаться!» – Я потянул ее за рукав, отчего дряблая ткань кафтана треснула. Взнузданной клячей она поплелась за мной, ловко переставляя тромбозные ноги в рваных чулках. Представляю, какой переполох начнется, когда выясниться, что королева каннибалов похищена.

Канализационный коридор был подтоплен, о чем я не подумал, но выбирать не приходилось. Продвигались по пояс в воде. Мэгги не сопротивлялась, не пыталась меня задержать; она не жаловалась на лишения, не спрашивала, куда мы идем. Она догадалась, что я собирался обменять ее на Дорианну.

Неожиданно факел затух. Нас окружила слепая тьма. В памяти запечатлелась развилка метрах в пятнадцати. Лазерная зажигалка извергла слабую дугу и затухла. Энергия на нуле.

Она заворчала:

«Что встал? Иди!»

Воды было по грудь, когда рука, которой я вел по стене, провалилась в пустоту. Я воскликнул:

«Развилка. Вроде нам налево».

Мэгги гаркнула:

«Эй-ей! – Клич сотряс подземелье. Она повела носом, зашмыгав: – Слева несет сыростью, но там просторнее. Справа – воды под потолок, но веет улицей».

«Куда лучше?»

Она сардонически засмеялась:

«Обратно».

Плавать не хотелось, и я выбрал левое ответвление. Уже за поворотом туннель раздваивался. Я чиркнул зажигалкой, чтобы за долю секунды охватить пространство: оба коридора уходили в бесконечность.

«Что ты чуешь?»

«Безнадежность с толикой ненависти, украшенную вишенкой тревоги».

«А я чую старый бифштекс с торчащими наружу переломанными ребрами, украшенный глаукомными яблоками».

«Как грубо. Отсюда нет выхода».