Ген бессмертия Алексеева Оксана
– Человека зовут Анна. Мой Мастер хочет ее обратить, но не сейчас. Есть вероятность, что ей грозит опасность, поэтому Мастер оставил меня ее охранять.
Идеальные брови девушки удивленно изогнулись. Она вообще была очень хорошенькой – черные вьющиеся волосы, покрывающие ее макушку объемной шапочкой, огромные зелено-карие глаза и фарфоровая кожа. Она напоминала изящную куколку. Уверена, что людей, которых обращают в вампиров, специально подбирают, учитывая внешние данные, а иначе как объяснишь привлекательную внешность всех без исключения, с кем мне «посчастливилось» познакомиться?
– Тебя?! Охранять? – девушка сощурилась, понимая, что Ник рассказал ей далеко не все. Наверное, в этом факте было что-то странное, но я не спрашивала, предпочитая дождаться своей очереди на допрос. Что, собственно, и получила:
– Значит, Аня? – спросила девушка, обращаясь ко мне.
Я кивнула.
– Меня зовут Бет. Как я понимаю, ты уже в курсе, кто мы.
Снова утвердительный кивок.
– Наверное, тебе сейчас сложно это все принять, – в ее голосе слышалось сочувствие.
А вот за это я уже готова была ей признаваться в вечной любви и преданности. Поэтому ответила максимально развернуто, насколько позволял в тот момент мой мыслительный процесс:
– Да.
Она, улыбаясь, подошла ко мне и взяла за руку:
– Пойдем, – и повела меня по направлению к огромному дивану, стоящему посередине квартиры-студии. Было понятно, что тут она и жила – вокруг были разбросаны разноцветные подушки, на стене висел плазменный телевизор, а окна были закрыты непроницаемыми жалюзи.
Я оглянулась и увидела, что Ник направляется в сторону входной двери.
– Эй, громила, а ты куда?
– Тут ты в безопасности, – удостоил он меня ответом. А Бет тут же подхватила:
– Пусть идет! Мы пока с тобой познакомимся. Эй, Николя, – крикнула она уже ему, – вечером встречаемся в «Клыке».
Он улыбнулся только ей и закрыл за собой дверь.
В «Клыке»… Какое оригинальное название! И не подумаешь даже, что это место вампирских посиделок.
Бет усадила меня на диван, а сама села рядом, не отпуская мою руку. Я надеялась, это не значит, что она хочет меня в сексуальном… или пищевом смысле. Но руку не одернула.
– Ну, расскажи, что ты уже знаешь! А я потом расскажу тебе все остальное, – начала Бет. Все же мне очень повезло, что Ник додумался привезти меня именно к ней.
– На самом деле, почти ничего, – я почему-то не хотела ей рассказывать о моей возможной кровной связи с Его Высочеством. – Теодор мне сказал только о том, что он… вампир, – это слово, произнесенное вслух, звучало до сих пор очень глупо. – И о том, что хочет меня сделать… одной из вас.
– А он показывал тебе? – я сразу поняла, о чем она – о той самой демонстрации «вампиризма».
– Да. Но я хотела бы увидеть еще раз… если можно, – мне очень нравился ее радушный прием, и я боялась все испортить.
– Конечно! – она тут же оскалила клыки, которые начали расти. А ее глаза из зеленых с оттенком коричневого превращались в красные. Оставаясь в таком виде, она предложила:
– Можешь потрогать, если хочешь, – имея в виду, конечно, клыки. Я потрогала. Не то, чтобы мне очень хотелось их трогать, но добавление к визуальным ощущениям еще и тактильных делало происходящее реальнее.
Бет приняла свой обычный облик, хотя я пока и не знала, какой из двух обликов для них обычный. Теперь мне стало понятно, что я могу спрашивать, о чем захочу.
– Вы бессмертны?
Она на секунду задумалась.
– Да, можно и так сказать, но… – она не стала продолжать начатую мысль, и как будто повернула тему в другом направлении. – Хотя для поддержания молодости нам требуется кровь. Нет, нет, – она опередила мой вопрос о происхождении этой самой крови, – чаще всего, вполне достаточно крови животных, донорской или живой, человеческой, но без убийства. На самом деле, требуется очень незначительное ее количество… Тут много тонкостей, о которых ты со временем узнаешь.
Я кивнула, отметив для себя, что вопрос о бессмертии не вызвал однозначного ответа. Ладно, все будем узнавать постепенно. Я решила продолжить расспросы.
– А что такое внушение эмоций и удаление воспоминаний?
– Внушение – это особый дар, которым обладает каждый вампир, но в разной степени. Это управление эмоциями, а не прямой приказ к какому-то действию. Вампиры, за редким исключением, не могут заставить человека прыгнуть с крыши или сделать что-то, что в обычной своей жизни он никогда бы не сделал. Мы можем просто моделировать настроение – например, успокоить, озлобить человека, заставить его быть более откровенным или, наоборот, желать умалчивать о каких-то событиях.
Так-так. А ведь я почему-то не захотела рассказывать ей о моей связи с их Длинным Императором. Меня никто об этом не просил, да и я не чувствовала себя обязанной Теодору или Нику… Я просто не захотела об этом говорить. Интересно, я смогу дать громиле в челюсть, если воспользуюсь эффектом неожиданности?
А Бет продолжала объяснения:
– А удаление воспоминаний – это особое умение, которым обладают далеко не все вампиры. Они могут заставить человека… – она явно подбирала слово, – не придавать значения каким-то воспоминаниям. Например, женщина стала свидетелем убийства. Вампир, обладающий такой способностью, может заставить ее воспринимать это событие, как будто оно случилось много-много лет назад или приснилось ей. То есть окончательно человек не забывает, но перестает придавать этому значение. А со временем и отголоски этого воспоминания стираются. Правда, сила этого дара бывает разной. В каждой Тысяче есть хотя бы один вампир, способный полностью стереть человеку память.
Я задала вопрос, на который уже знала ответ:
– У громилы есть эти способности?
Она улыбнулась, услышав названное прозвище. Ну, я готова согласиться, что оно совсем ему не подходило, но пока не хотела от него отказываться.
– Конечно. Мастер Николя – очень могущественный вампир. Его Дитя в любом случае унаследовало бы его силу.
– А ты? – Бет мне, безусловно, нравилась, но и доверять ей полностью я пока не могла.
– Внушать эмоции – да, стирать воспоминания – нет.
Что ж, наверное, поэтому она мне и нравилась.
– Что такое «Тысяча»? – это слово упоминалось уже не раз, но я не представляла, о чем идет речь.
– Вампирское сообщество не может быть слишком большим. Оно жестко контролируется Высокой Властью во главе с Императором. Он – самый могущественный из всех вампиров, у него есть своя свита и армия. По сути, он следит за тем, чтобы остальные вампиры не нарушали правил, главное из которых – не раскрывать себя перед людьми и снижать уровень убийств смертных. А такое все же иногда случается по нашей вине. Мы живем и работаем вместе с людьми, мы соблюдаем баланс, который невозможен без контроля над популяцией. Так вот, наше общество разделено на кланы. Максимальная численность одного клана – тысяча вампиров. Мы с Николя принадлежим к Тысяче Волка, а Теодор вот уже больше восьмидесяти лет – ее Глава.
Бет отодвинула воротник своей блузки и показала татуировку над ключицей – небольшая черная голова волка.
– Татуировку нам делают еще до Ритуала обращения, поэтому удалить или изменить ее потом не получится. Аналогичные татуировки есть у всех санкционированных вампиров, поэтому после Ритуала свою Тысячу поменять на другую будет невозможно. Поскольку ни один из кланов не может нарушить квоту в тысячу вампиров, Главы каждой Тысячи жестко отслеживают «качество» новообращенных. Они должны быть полезны Тысяче на протяжении столетий. Многих даже обучают заранее, еще до Ритуала, определенным навыкам, которые могут пригодиться потом. Если тебя выбрали, это значит, что в тебе увидели пользу для Тысячи Волка.
Да-да, я уже в курсе этой пользы. Я хотела спросить о какой-то необычной способности Выдающегося Императора, которую вчера упомянул Теодор, но не решалась. Бет вдруг резко вскочила с дивана и заявила:
– На сегодня хватит. Постепенно я расскажу тебе обо всем, но мы будем выдавать тебе информацию небольшими дозами, чтобы ты успевала все усвоить. Кстати, можешь приходить ко мне в любое время – ты теперь знаешь, где я живу. Я владею этим салоном красоты, но мое постоянное присутствие там не требуется. Мы не любим бодрствовать днем, поэтому визиты до пяти-шести часов вечера крайне нежелательны. Однако в случае чрезвычайной ситуации – не стесняйся!
Я улыбнулась.
– Можно я задам еще один вопрос? Это очень важно.
Она кивнула.
– Вампир не может войти в дом человека без приглашения?
– Может, но… – Бет попыталась сделать свое объяснение более понятным. – Понимаешь, в доме человека незримо присутствует аура тех, кто в нем живет. Неважно, кто владеет домом, важно – кто создает в нем атмосферу. Это могут быть даже гости, которые часто навещают хозяев и много времени проводят в этом помещении. Так вот, если кто-то из живущих в доме против присутствия одного из нас, то эта атмосфера начинает нас угнетать. Вампир слабеет, как будто находится на открытом солнце, он не умирает, конечно, но постепенно теряет свои силы, которые впоследствии довольно долго восстанавливаются. Приглашение является своеобразным формальным согласием на присутствие гостя… При этом приглашение под внушенными эмоциями или когда человек по каким-то причинам вынужден его произнести, не ощущая положительного отношения к гостю, – не сработает. Чем меньше в доме постоянных смертных жителей, тем сильнее влияние каждого на общую атмосферу. Добровольное согласие на присутствие вампира может в любой момент смениться на негативное отношение, тогда аура дома опять начинает работать против нас. Собственно, если ты очень часто будешь бывать у меня в гостях, а потом почувствуешь по какой-то причине отвращение ко мне, то ты вполне способна выгнать меня из моего собственного дома. Ну, если только я не успею тебя убить до этого, – она окатила меня самой очаровательной из своих улыбок.
Меня рассмешила ее ирония. И тут Бет сообразила:
– Ты пригласила Николя в свою квартиру?
Меня почему-то смутил ее вопрос.
– Нет.
– А он вошел?
– Нет, – я почувствовала неловкость. Я понимала, что Бет относится к Нику очень хорошо, и я как будто обидела ее саму, отказав ему. Но Бет просто констатировала:
– Значит, тебе действительно грозит опасность. Он не стал рисковать своими силами при вероятности угрозы.
Продолжать эту тему мне расхотелось. А Бет хлопнула в ладоши и сказала:
– Лучший способ понять вампиров – погрузиться в наш мир! Давай начинать собираться.
Оказалось, что я тоже иду в «Клык». Бет отправила меня в душ, а сама принялась обзванивать всех, кто, на ее взгляд, должен был присоединиться к вечеринке.
Моя новая подруга не просто так являлась владелицей салона красоты. Она соорудила мне прическу, сделала макияж и нашла в своем огромном гардеробе одежду моего размера. Я не стала спрашивать, зачем она хранит вещи, которые ей бы не подошли, решив для себя, что для того, чтобы просто заполнить пространство гардероба, который по площади превышал мою квартирку. А, может, ей часто «подкидывали» юных девиц, нуждающихся в профессиональном стилисте. Или нет… Скорее всего, она выполняет функции какого-то своеобразного психолога, помогающего адаптации таких, как я. В результате ее усилий я выглядела как никогда ярко – черные обтягивающие джинсы, туфли на высоком каблуке и синяя блузка, которая так некстати очень гармонировала с цветом глаз громилы. Завитые локоны, ниспадающие с плеч и профессиональный мейк-ап изменили мой внешний вид. Я бы сказала, что это было преображение в духе голливудских мелодрам, но в сравнении с виденными мной до сих пор вампирами, я все равно оставалась довольно обычной девушкой. Так что в этой сказке до Золушки я так и не дотянула.
Как и ожидалось, «Клык» оказался вампирским баром – постоянным пунктом встречи местных жителей этого вида. Не запрещалось приводить туда и людей, поэтому говорить вслух о всякой мистике не полагалось, о чем меня Бет заранее предупредила. А если вдруг что-то выходило из-под контроля, то смертным очевидцам «удаляли воспоминания», обращаясь к помощи тех, кто таким даром обладал.
Мы пришли, когда вечеринка была в самом разгаре. Внутреннее помещение было достаточно просторным, посередине стояли бильярдные столы, а вокруг небольшие столики, многие из которых были сдвинуты. Присутствующих оказалось гораздо больше, чем я ожидала. Навскидку, тридцать или сорок вампиров, и постоянно прибывали новые. Также я заметила и нескольких людей. Меня даже не удивил тот факт, что я теперь безошибочно отличаю вампиров от смертных. Когда знаешь точно, какие признаки искать, то они становятся очевидными. У вампиров кожа более бледная, волосы у всех без исключения насыщенного оттенка и более блестящие, чем у среднестатистического человека, движения чуть, едва уловимо, более плавные. Мужчин среди присутствующих в зале было гораздо больше, чем женщин. И все вампиры по-своему были фантастически красивы, независимо от пола.
Вокруг царило пьяное веселье. Кто-то танцевал, некоторые даже на бильярдных столах, кто-то смеялся, и все пили. Это меня несколько озадачило.
– А вы тоже можете опьянеть? – тихо спросила я у Бет.
Она, уже принимая от кого-то рюмки с текилой, звонко рассмеялась:
– Еще как!
Неужели они каждую пятницу так гуляют или сегодня какой-то особый повод? Над тем, как себя вести, я размышляла недолго, уже погружаясь в эту безумную атмосферу. Залпом опрокинув первую рюмку, я ощутила, как мне прямо в руке заменили пустую тару на полную. Я рассмеялась от неожиданности. Даже не успела заметить, кто это сделал!
Бет тянула меня за руку к свободному столику, по пути здороваясь со всеми, на кого мы натыкались. Как только мы устроились, на стол поставили бутылку с той же адской жидкостью, которая уже заставляла меня беспричинно смеяться, и разные закуски. Думаю, официантами тоже были вампиры. А иначе скорость их обслуживания не объяснишь.
К нам, даже не спрашивая разрешения, тут же подсели трое – два парня и девушка, все вампиры. Они горячо поприветствовали Бет, один даже приобнял ее, поближе пододвинув стул, спросили мое имя и представились сами. Олег, Маша и Мик. Последний – очаровательный блондин, который не скрывал своей симпатии к Бет. Олег и Маша были внешне очень похожи – рыжие волосы, изумрудные глаза. Оба улыбчивые, постоянно шутили сами и каждый раз покатывались со смеху от шуток друзей. Меня спрашивали, впервые ли я тут, встречаюсь ли с кем-нибудь и подобные мелочи. Ничего из того, что могло бы меня как-то натолкнуть на мысль о том, что я нахожусь в необычном месте. Конспирация – она такая!
Я спросила у Олега и Маши, являются ли они братом и сестрой.
– Какое чудесное открытие, Шерлок! – хором ответили они. Видимо, этот вопрос им задавали все новые знакомые. Они вообще многое говорили хором. – Мы – близнецы!
Мы много пили и смеялись. Я совершенно не чувствовала себя лишней в этом кругу старых друзей. Возможно, виной тому был алкоголь, к которому за свою предыдущую жизнь я не успела выработать иммунитет. Олег вскочил, схватил меня за руку и потащил танцевать. Я уже успела заметить, что вампиры двигаются под музыку с особым изяществом, которое мне было не под силу. Но атмосфера всеобщего веселья не давала и секунды на то, чтобы начать стесняться. К нам постоянно подходили разные вампиры. Они здоровались с Олегом и знакомились со мной, хотя их имена я давно перестала запоминать. Звучала быстрая, немного тяжелая, музыка, Олег иногда едва касался меня. Скорее для того, чтобы обозначить, что я не одна, чем внести в наши движения сексуальный подтекст. Я чувствовала, что раскраснелась, хотела пить и немного отдыха. Поэтому и позвала Олега обратно за столик. Только мы уселись на место, как кто-то в стороне громко крикнул:
– Пришел!
Лица моих спутников, как одно, растянулись в улыбке, они вскочили со своих мест и направились к центру зала. Все танцующие расступились, пропуская смеющегося Ника, в руках у которого уже красовалась открытая бутылка спиртного. Он здоровался со всеми, кому-то пожимая руку, с кем-то тепло обнимаясь. Все хлопали его по плечу и звали за свои столики.
Так вот, оказывается, по какому поводу вечеринка. Даже странно, что меня тоже пригласили, я-то в число фанатов громилы не вхожу.
Я шепнула на ухо стоявшей рядом Бет:
– Он что, местная знаменитость?
– Почему только местная? – изумилась она.
Мне все же было интересно узнать, с чего вдруг такой ажиотаж.
– И что, со всеми знаком? – мне это казалось странным, ведь он, кажется, совсем недавно приехал в наш город.
– Почти. Они знают друг друга еще с Войны.
– С какой Войны? – опешила я.
– С Войны Тысяч, – ответила она так, как будто об этом пишут в каждом учебнике истории.
Вот как. Еще один пазл. Оказывается, преимущество в моем лице Тысяче Волка нужно не просто так. Они воевали, возможно, враждуют и по сей день. Сейчас я не могла отпустить Бет без объяснений. Я схватила ее за руку и оттащила в сторону. Остальные были заняты приветствием Ника и на нас внимания не обращали.
– И что это за Война такая? – начала я допрос.
Она вздохнула, но постаралась ответить максимально развернуто:
– Власть Высокого Императора очень велика. Только объединившись, три-четыре Тысячи могли бы свергнуть его. Это была изначальная идея – объединить Тысячи и выступить против Императора. Но Императору, конечно, было невыгодно, чтобы разрозненные Тысячи превратились в единые Семь Тысяч. Он выбрал несколько кланов и помогал им, взамен предоставляя возможность уничтожать своих и их противников. Тысячи никогда до тех пор и не жили мирно, поэтому идея всеобщей войны прижилась гораздо быстрее, чем всеобщего объединения. К тому же, возникал вопрос, кто займет место свергнутого Императора, если переворот все же удастся. Поэтому бывшие союзники становились самыми непримиримыми врагами. Война Тысяч длилась несколько лет, а в последний год она вышла за рамки вампирского сообщества. Свидетелями некоторых боев стали смертные, а в Тысячах создавались новые вампиры в нарушение установленных квот. Разрастался хаос, который грозил разрушить все. Тогда Высокий Император объединился с Охотниками и силой заставил Глав Тысяч подписать мирные договоры. Война закончилась, сейчас открытые столкновения не разрешены, но любви к «чужим» нам это не прибавило. Я бы не захотела жить на территории, например, Тысячи Сокола. Хотя свободные перемещения официально разрешены.
– А кто начал Войну?
– Мы.
Я оторопело смотрела на нее. Кажется, с этого и надо было начинать мое посвящение в «вампирские тайны». Она сочувственно похлопала меня по плечу и сказала:
– Если теперь ты закончишь веселье, то я тебя больше не знаю!
Я слабо улыбнулась.
– Долой хмурый вид, – заявила она и потащила меня к нашему столику.
Я сделала над собой усилие и постаралась снова проникнуться окружающей атмосферой. Текила и приятная компания, тоже вернувшаяся к нам, этому очень способствовали. Мы смеялись и снова танцевали – на этот раз к нам присоединилась вся компания. Я увидела Ника, танцующего на бильярдном столе с двумя девушками. Бутылка у него в руке уже была почти пуста. На нем была черная рубашка, уже полностью расстегнутая одной из девушек. Одной рукой он прижимал к себе красивую брюнетку и громко смеялся, вытворяя в танце пируэты, достойные профессионального стриптизера. Он был чертовски привлекателен, когда его лицо озарялась таким безудержным смехом. Я невольно улыбалась в ответ на его улыбки, хотя он даже не смотрел в мою сторону.
Меня тронули за плечо и я, обернувшись, увидела перед собой высоченную блондинку. Она была так впечатляюще красива, что я замерла. Блондинку пошатывало, она наклонилась ко мне и смачно поцеловала в губы. От удивления я даже не успела отпрянуть. Блондинка развернулась на каблуках и пошла дальше, вероятно, к следующей жертве. Да, алкоголь на вампиров действует не хуже, чем на людей. Бет рассмеялась, увидев мою реакцию, и дала мне в руки очередную рюмку. «Завтра утром я пожалею об этом», – подумала я и выпила.
Вдруг музыку приглушили, и из толпы раздались крики: «Битва на столах!». Клич подхватили все, включая и нашу компанию. «Битва на столах, битва на столах!» – звучало повсюду. Одна я вопросительно смотрела на Бет. Она только махнула рукой, одними губами сказав: «Смотри!» – и повернулась в сторону одного из бильярдных столов, который стоял в самом центре зала.
На стол уже забирался светловолосый вампир, которому прозвище «громила» подошло бы куда лучше. Он был очень высок, широкоплеч, а когда стащил с себя футболку, то предъявил окружающим гору перекатывающихся мышц. С другого конца зала несколько вампиров тащили под руки Ника. Подойдя к столу, они небрежно закинули его тело наверх. Ник поднялся сначала на колени, а потом, держась за штанину огромного парня на столе, кое-как встал на ноги. Его сильно шатало. Блондин, смеясь, помог Нику восстановить равновесие. Он взял протянутый ему снизу кий, и Ник качнулся в том же направлении. Ему протянули второй кий, но он отрицательно покачал головой. И только на протянутую открытую бутылку спиртного довольно закивал. Зал хохотал. Ник отпил, поставил бутылку на край стола и наконец-то взял предложенный кий.
Несложно было догадаться, что собой будет представлять эта битва на столах. Но Олег наклонился к моему уху и объяснил: «Бой будет продолжаться до тех пор, пока один из них не упадет. Это довольно весело». То, что всем было весело, пояснять не было необходимости. В зале раздавалось улюлюканье и подбадривающие крики. Вокруг звучало: «Может, подеретесь подушками, девочки?», «Дайте Нику еще выпить!», «Тайсон, поддержи его, а то он упадет еще до начала». Тайсон – это, похоже, тот белобрысый качок. Подходящая кличка. Ник был почти на голову ниже и значительно менее массивен, чем он. Рубашка у Ника так и оставалась расстегнутой.
И вдруг над залом прокатился звук гонга. Я поняла – началось. Секундная тишина в зале снова сменилась ревом. Противники глядели друг на друга, стоя на разных сторонах стола. Кий каждый держал правой рукой. Первым ударил Тайсон. Ник мгновенно отклонился, пропуская кий над собой и тут же контратаковал противника ударом кия под колени. Блондин упал на четвереньки. А Ник под всеобщий хохот прошелся по ободку стола, крутя свой кий на вытянутой вверх руке.
– Позер… – восхищенно прокомментировал Олег.
Тайсон тем временем встал на ноги и попытался сбить Ника с края, метя кием в ноги. Ник легко перепрыгнул, избежав опасности, потом ударил противника ногой. Два раза на одном замахе – чуть ниже бедра сбоку и в голову, при этом сильно наклонив корпус в сторону. Блондина повело, но он быстро восстановил равновесие, уже не улыбаясь. Все же не слишком приятно быть осмеянным толпой. Он ударил снова и на этот раз более успешно, вскользь зацепив Ника в области плеча. Тот успел развернуться по направлению удара, чем существенно снизил его силу, а потом сделал нечто невообразимое: очень быстро поставил кий вертикально перед собой, и, держась за него двумя руками, как будто подтягиваясь, оттолкнулся одной ногой от стола и направил тело по окружности вперед, ударив противника обеими ногами. Приземлившись, Ник сделал что-то типа реверанса беснующейся толпе, а потом обернулся к Тайсону. Тот упал на самый край стола, успев зацепиться в последний момент. Но, увидев приближающегося к нему Ника, сам отпустил руки и свалился вниз. Победитель же, пожав плечами, вернулся к своей бутылке, которая так и стояла с его стороны, щедро отхлебнул и подошел спиной к краю. Все поняли, что он собирается падать спиной, прямо на тех, кто стоит поблизости. Какой-то шутник закричал: «Расходись!». Те, кто не успел среагировать, пытались поймать Ника, но их уже было слишком мало, чтобы удержать его, поэтому пройдя сквозь них, как нож сквозь масло, Ник с грохотом упал на пол. Все вокруг покатились от хохота, который до этого момента был, как оказалось, не таким громким. Кто-то сквозь смех поинтересовался:
– Живой?
Все притихли, ожидая ответа. И пьяный голос Ника:
– А кто победил?
Я думала, что никогда в жизни до этого не смеялась. Я думала, что хочу быть частью всего этого. А не было ли это изначально так запланировано?
Глава 4. Ник
Вечеринка длилась до самого утра. Еще несколько раз проводились «Битвы на столах», каждый раз возвращая веселье на прежний уровень. Один раз опять на стол вытащили Ника, но он свалился с него, потянувшись за кием. Хорош защитничек, ничего не скажешь! Но присутствующие его победы и поражения воспринимали с одинаковым восторгом.
Когда толпа вывалилась наружу, земля уже покрывалась предрассветным маревом. Все прощались друг с другом и расходились к своим машинам. Я старалась не думать о том, как эти пьяные люди и вампиры доберутся до своих жилищ. Мик, Олег и Маша тоже уже попрощались с нами и заставили меня пообещать, что я обязательно «не потеряюсь». С трудом представляю, что, собственно, это могло значить, но принесла свою клятву на оторванной от бутылки этикетке. Проведенная в их обществе ночь была чудесной. Не знаю, всем ли они так рады или только я удостоилась такой чести, но была им благодарна за радушие. Мы с Бет стояли на крыльце, когда к нам подошел Ник. Впервые за всю ночь.
– Ну что, язва, домой? – спросил он меня. Его уже не качало, наверное, опьянение у вампиров проходит быстрее, чем у людей.
Мой ответ опередила Бет:
– Николя, пусть Аня останется у меня на выходные? Обещаю, что никуда, без твоего ведома, мы не пойдем. Ей еще очень многое надо наверстать.
Ник глянул на меня, кивнул и, развернувшись, направился к своей черной машине. Моим мнением никто так и не поинтересовался. Хотя я и не была против провести с Бет еще какое-то время, поэтому поспешила за ней к красному спортивному автомобилю.
– Доброе утро!
Утро не было добрым. Оно даже не было утром, если уж придираться к формулировкам, потому что на часах, когда я открыла глаза, проснувшись от голоса Бет, светилось 16:37. Короче, в этом «добром утре» все было наперекосяк.
Я снова закрыла глаза и мысленно начала проклинать себя, Бет, Ника, Олега, человека, который изобрел текилу, женщину, которая родила человека, который изобрел текилу, Машу и Мика, гребаных официантов, Брема Стокера на пару с Энн Райс, Теодора и снова себя. Волею судеб, до сего прекрасного момента, я вообще не знала, что такое похмельный синдром. И я бы предпочла оставаться в счастливом неведении. Вслух само собой спросилось:
– А у вампиров бывает похмелье?
– Неа, – отозвалась Бет.
– Ненавижу вампиров, – совершенно искреннее призналась я.
– На, – смеясь, сказала Бет.
Я открыла глаза и увидела протянутую мне таблетку и стакан воды. Я не спрашивала, что это за лекарство, пребывая в уверенности, что она не собирается меня травить. Были гораздо более простые способы окончить мое бренное существование – например, напомнить о вчерашнем.
Пролежав еще минут пятнадцать, я с удивлением обнаружила, что головная боль исчезла, а тошнота постепенно отступает. Поднялась и села, опершись на спинку. Я спала на диване, а Бет улеглась прямо на полу, расстелив одеяла и обложившись своими бесчисленными разноцветными подушками.
– Я заказала тебе пиццу, – сказала Бет. – Надеюсь, ты любишь пиццу?
Пиццу я любила.
Бет потянулась.
– А я зверски голодна, – она направилась к холодильнику. Видимо, там у нее находились запасы крови.
Я почему-то посчитала себя обязанной спросить:
– А я могу дать тебе свою кровь?
Она прямо посередине шага замерла, из чего я сделала вывод, что ляпнула какую-то глупость. Но вчера она говорила, что они могут питаться от человека, не убивая его. А может, это очень болезненно? Или этот процесс носит какой-то вторичный подтекст?
Бет медленно развернулась и прошипела:
– Дура!
Я не знала, как реагировать на столь тонкую критику.
– Дура, – повторила она. – Не смей никогда никому такое предлагать!
– Э-э-э… А могу я узнать, почему? И сразу после трех «дур» ты мне все терпеливо объяснишь.
– Сам Теодор, Глава Тысячи, хочет тебя обратить! Ты пока еще не понимаешь, какая это честь. У него вообще нет Детей, кроме Ника. Он своей силой не разбрасывается!
Замечательно. Только связи я до сих пор не видела.
– И?
– Если другой вампир выпьет прямо из тебя, в твоей крови навсегда останется его запах! Теодор не станет обращать того, кем питались другие. Кроме правил приличия, есть еще вероятность, что твоя связь с Мастером не установится.
О, правила приличия! Мне с этим дворцовым этикетом еще знакомиться и знакомиться.
– Какая еще связь?
Бет успокоилась, все же дошла до холодильника и залпом осушила небольшую колбочку с кровью. Потом вернулась ко мне и села рядом.
– Если обращение прошло успешно, то Дитя испытывает к своему Мастеру особую любовь и привязанность. Это восхитительная преданность своему Мастеру.
Ничего восхитительного в этой преданности я не видела, о чем и поспешила сообщить.
– Нет, – объяснила Бет, – ты пока не совсем понимаешь. Это на самом деле приятное чувство, которое не исчезает, пока Мастер жив. Это чувство, которое не дает сойти с ума, которое остается незыблемым, даже когда все остальные человеческие эмоции пропадают. Кроме того, новообращенные вампиры больше похожи на зверей, чем на людей – они убивают любого, даже своих близких. Но Мастер после обращения может приказать своему Дитя не делать этого, не убивать смертных без серьезной причины, не поддаваться голоду. Если обращение проходит по всем правилам, то новообращенный вампир, вынужденный следовать приказам своего Мастера, очень быстро становится полноценным членом Тысячи. Звериные инстинкты уступают инстинкту преданности Мастеру. Несанкционированных вампиров, то есть тех, кто не прошел Ритуал по всем правилам, а значит, и не имеет связи с Мастером, убивают. Таков закон, и это очень правильно. От них больше проблем и для нас, и для смертных.
– Кто их убивает?
– Либо Бойцы Тысячи, если несанкционированные обнаруживаются на их территории, либо Охотники.
Она уже упоминала этих самых Охотников, но до сих пор у меня не было возможности узнать подробности. Поэтому я попросила ее рассказать.
– Охотники – это третья раса. Они ближе к людям, чем к нам. Они рождаются и умирают, как люди, правда, живут намного дольше. Примерно после двадцати лет процессы старения у них замедляются, и так они могут жить иногда по сто пятьдесят-двести лет, старея очень медленно. Их сила и скорость реакции равны нашей. Ген Охотника передается только по мужской линии. Мальчиков с детства тренируют, и их основная задача – стоять на защите человечества от внешних врагов, то есть от нас. Во времена Святой Инквизиции они почти полностью уничтожили всех вампиров. Тогда и появился Высокий Император, который предложил перемирие. Стороны заключили договор, согласно которому вампирское сообщество будет строго ограничено, оно самостоятельно будет следить за тем, чтобы убийства людей были под контролем, обращения должны быть санкционированы, а Охотники прекратят тотальное истребление нам подобных.
Меня это озадачило:
– Но зачем Охотникам было соглашаться на эти условия, ведь они и без того одерживали верх?
– Потому что истребить вообще всех вампиров оказалось невозможным. Если они упускали одного, то он создавал пятьдесят себе подобных. И охота начиналась снова. Причем те вампиры не были цивилизованными, они не следовали общим законам, они обращали людей без их согласия, что препятствовало созданию связи Детей с Мастером, а потому они не подчинялись никому и наносили людям гораздо больший ущерб. Поэтому выгоднее было позволить Высокому Императору объединить вампиров единым Законом и самостоятельно контролировать их численность. Такая ситуация сохранялась столетиями, Охотники вообще перестали вмешиваться в наши дела, а Император не нарушал договор. Но во время Войны Тысяч все снова вышло из-под контроля. Я уже тебе рассказывала, что для того, чтобы остановить хаос, Император призвал Охотников. И сейчас они выполняют роль своеобразной полиции, следящей за нашими действиями. Они помогают Тысячам наводить порядок на их территориях, выслеживают несанкционированных и наказывают тех, кто нарушает Закон.
– Я так понимаю, вы их не особо любите?
Она подтвердила:
– Не любим. Хотя сейчас они, скорее, помогают, чем мешают. Но сам факт того, что они имеют право самостоятельно уничтожать вампиров, следуя решениям только собственного суда, – это нам не может нравиться. У нас-то такого права нет. Если на нашей территории погибнет Охотник, их завтра же тут будут сотни. Они станут без разбора убивать и пытать наших, ища виновного, попутно наказывая всех, кто попадется им под руку. Дело в том, что Охотники, обладая физической силой, подобной нашей, не могут погибнуть в результате каких-то факторов, спровоцированных смертными, с ними не может случиться несчастный случай, они даже не теряют силы на открытом солнце. Поэтому сам факт смерти Охотника, если он не умер от старости, – уже доказательство того, что без нашего вмешательства не обошлось.
Мы проговорили с ней остаток дня и всю ночь. Бет рассказывала о том, что каждые десять-пятнадцать лет они вынуждены менять место жительства, что она сдружилась с Ником еще в Неаполе, где они жили до того, как три года назад она вернулась в Россию. Я узнала, что в городах, где живут крупные сообщества вампиров, типа нашего, всегда присутствует некоторое количество Охотников; что у тех нет способностей воздействия на настроение или память людей, а у вампиров встречаются и другие силы – например, способность запоминать большие объемы информации, которой обладала сама Бет, знавшая более десяти языков; способность читать мысли людей, правда, мысли выглядели, скорее, как сумбурные картинки, чем как оформленные предложения; способность передавать смертным мысленные сообщения; способность Бойца – особый талант, который встречался у многих из них, увеличивающий физическую силу и скорость реакции. Я узнала, что способности чаще всего передаются от Мастера к Дитя или между кровными родственниками, хотя гарантии нет, а проявляются они чаще всего только после обращения. И еще, что у Высокого Императора есть совершенно особенный дар – абсолютное внушение вампирам и даже Охотникам. Это и позволило ему построить свою Империю и удерживать власть в своих руках.
Я мысленно отметила для себя эту тему галочкой. Вот как, значит, у Императора есть крайне редкий дар, собственно, и являющийся гарантом его власти, который с какой-то долей вероятности могут унаследовать его кровные родственники, то бишь я. «Преимущества», о которых говорил Теодор, теперь уже не выглядели иллюзорными.
Еще Бет рассказала о своем Мастере. Она родилась в Эдинбурге и там, будучи двадцатилетней девушкой, познакомилась с прекрасным юношей. Они встречались тайком от родителей, и Элизабет даже не подозревала о том, что ее возлюбленный – существо из старых легенд и детских кошмаров. А потом началась Война Тысяч. Ему пришлось покинуть ее, но до отъезда он рассказал ей все о себе и предложил провести Ритуал обращения. Она согласилась. В период Войны было множество несанкционированных обращений, но ее Мастер постарался все сделать правильно, даже отметил татуировкой своей Тысячи, а после обращения приказал соблюдать Закон. Только благодаря этому ее и признали санкционированной после окончания Войны, когда восстанавливали численность Тысячи. Через год после отъезда ее Мастер погиб. Бет почувствовала это, хотя и находилась за много километров от него. Едва пережив эту трагедию, она решила отыскать свою новую семью. Так она окончательно присоединилась к Тысяче Волка. Случилось это восемьдесят два года назад.
Вечером воскресенья пришел Ник. Бет открыла ему, а я приветственно кивнула, сидя на пушистом ковре рядом с диваном. Громила на приветствие не ответил. Он подошел, присел на корточки передо мной и сухо поинтересовался:
– Ну как, алкоголичка, оклемалась? Поедем домой?
Такой красивый и такой козел! Алкоголичка – это обиднее, чем язва. Я скривилась, но отвечать не стала. Просто встала, взяла свою сумку и пошла прощаться с Бет, к которой испытывала теперь искреннюю дружескую симпатию и благодарность за то время, которое она терпеливо потратила на мою скромную персону.
В машине Ник привычно молчал. Но я вдруг подумала, что это неправильно – так открыто игнорировать друг друга. Раз уж нам приходится столько времени проводить вместе, не лучше ли попытаться улучшить отношения? К тому же, опыт общения с Бет, Олегом, Машей и Миком показал, что разговаривать с вампирами ничуть не сложнее, чем с людьми. Поэтому я решила приложить все усилия, чтобы сделать первый шаг в этом направлении.
– Расскажи мне о Тысячах, – попросила я.
Он явно не ожидал, что я решу нарушить наше обоюдное молчание.
– А разве Бет тебе еще не рассказала?
– Она выдает мне информацию «небольшими порциями, чтобы я успевала усваивать», – процитировала я нашу общую знакомую.
– Ну, – секунду поразмыслив, начал он, – существует семь Тысяч: Волка, Тигра, Крокодила, Сокола, Змеи, Акулы и Бабочки…
– Бабочки, наверное, вообще звери? – не удержалась я.
Он не улыбнулся. Он вообще перестал улыбаться в моем присутствии. Ничего, не все сразу.
– Все Тысячи более или менее равны по силе, но в чем-то уступают или превосходят друг друга. Например, Тигры славятся талантливыми финансистами и бизнесменами, а деньги в нашем обществе – это неплохой козырь. У Змей самая широкая шпионская сеть, они знают все и про всех, иногда продают информацию другим Тысячам. Война показала, что у Волков самые сильные Бойцы. Несмотря на то, что Войну начала именно наша Тысяча, мы понесли наименьшие потери.
Все это он произносил монотонно, не отрывая глаз от дороги. Казалось, что он не горит желанием отвечать на мои вопросы. Хотя нет, не казалось. Но я решила не сдаваться:
– А почему Император не наказал Тысячу Волка за их поступок?
– Он наказал, – в голосе послышалось раздражение. – Главу Тысячи казнили, а мой Мастер занял его место.
– Но…
– Хватит. Спросишь потом у Бет, если тебе так интересно. Я не школьный учитель.
Да что с ним такое? Неужели сложно сделать хотя бы небольшое усилие над собой, ведь я же пытаюсь! Я решила окончательно решить для себя этот вопрос:
– А с чего вдруг ты так меня невзлюбил?
Он резко свернул вправо, припарковал машину у обочины и вышел наружу. На улице было уже почти темно, вокруг лежали опавшие листья, и моросил мелкий дождь. А я даже перестала замечать, как неуклонно осень идет своей дорогой, не обращая внимания на наши незначительные тревоги. Я вышла вслед за ним. Видимо, сейчас будет речь. Ну хоть какой-то прогресс.
– Во-первых, потому что мое место не здесь! – начал он чуть приглушенным голосом, в котором слышалось раздражение. – У меня есть более важные дела, чем охранять самовлюбленную девицу. Поиск тела Марии может затянуться на годы, и все это время я буду вынужден сидеть тут, играя роль персональной няньки.
– Тела Марии? Может, костей Марии? Бабуля уже лет триста как приказала долго жить, – съязвила я.
Проигнорировав укол, он продолжал:
– Мне вообще эта затея Мастера не нравится. Ты – обычный человек, каких пару миллиардов можно найти при желании. Даже в случае твоего родства с Высоким Императором, от тебя пользы будет мало.
Я решила все-таки отбиваться:
– Допустим. Но ведь ты понимаешь, что моей вины в сложившейся ситуации нет?
Он только скривился и продолжил:
– Во-вторых, чтобы не афишировать твое существование, надо было делать все по-другому. Во всех Тысячах знают, что я – лучший Боец от Волков, – это не прозвучало хвастливо или пафосно, просто констатация факта. – Мое присутствие рядом с тобой привлекает к тебе гораздо больше внимания, чем если бы ты ходила с плакатом: «Я та самая наследница Императора, порвите меня на куски!».
Я поспешила вставить:
– И снова не моя вина. Ты винишь Мастера за его решения, а срываешь злость на мне. Я вообще ничего плохого не сделала.
Он наконец-то посмотрел на меня и презрительно поморщился:
– А вот тут ты ошибаешься. Самое главное – мне отвратительна сама ты. Вся твоя сущность. Да, за тебя выбор сделали другие. И ты тут же приняла новые правила игры – пьешь, танцуешь, веселишься со своими новыми «друзьями», которых, кстати, тоже выбрала не ты! Ты – пустышка. Тебя так окрылила идея бессмертия, что ты даже не вспомнила о родных. Кто останется, когда умрет твоя тетка? Кто из живущих будет помнить твою мать? Ты расспрашиваешь меня и Бет о всяких мелочах, но тебе и в голову не пришло спросить, а что значит это самое бессмертие? Каково жить на Земле веками, потеряв все свои корни? Но нет, ты просто веселишься и танцуешь на вечеринке.
В его словах была доля справедливости, но далеко не во всем. Я о многом из перечисленного размышляла, а не задавала вопросов потому, что еще не была готова их сформулировать. И я не смирилась со сделанным за меня выбором, с чего вообще он это взял? С того, что я не устраиваю истерик и не режу себе вены? Я перестала контролировать эмоции:
– А ты? Ты ведь просто королевский шут! Устраиваешь цирк на той же самой вечеринке, вместо того, чтобы запереться в келье и размышлять о проблемах этого своего бессмертия! – я уже кричала. – Это за меня-то выбор всегда делают другие? Неужели я слышу это от дрессированной собачки, которая тупо исполняет все приказы Мастера?
Капли дождя стекали по его волосам. Я бы даже восхитилась красотой его агрессии, если бы сейчас она не была направлена на меня.
– Мастер – единственное существо на планете, чьи приказы я бы исполнял, даже если бы между нами не было связи! Ты просто дура, не способная понять, какой бред ты несешь! Твоя слабость не дает и шанса увидеть силу в других. Слабая маленькая девочка, – каждое слово звенящей чеканкой.
А вот это уже было слишком. Слабой маленькой девочкой я не была даже тогда, в пятом классе, окруженная разъяренной толпой.
Я замахнулась, чтобы дать этому мерзавцу пощечину, но он легко развернулся, и моя рука прошла сквозь воздух. Черт, я даже ударить его не могу! Это разозлило меня еще сильнее, и я сжала кулаки. Он перехватил мою руку, больно сжал и отпустил. Быстро развернувшись, он направился к автомобилю и сел, хлопнув дверцей. Я тяжело дышала, лелея в себе злость. Постояв еще несколько минут и немного успокоившись, тоже вернулась в машину.
До дома мы добрались молча. Я, конечно, и не думала предлагать ему пройти в квартиру.
Я уже крепко спала, когда неожиданно очнулась от странного шепота. Испуганно включив свет, огляделась вокруг. Как и ожидалось, в квартире я была одна. И вдруг шепот снова повторился. Я разобрала слова: «Выйди на улицу». Источник звука определить было невозможно, голос как будто звучал у меня в голове. С перерывами в несколько секунд повторялось одно и то же: «Выйди на улицу, выйди на улицу». От страха по коже побежали мурашки.
Читать бесплатно другие книги:
