Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) Корчевский Юрий
– Но на этом хорошие новости не закончились. Читай. – Острис протянул Алексею бумагу, лежавшую до этого на столе.
Алексей пробежал глазами текст. С первого раза не осознал, перечитал ещё раз. Да, он понял правильно. Он, Алексей Терех, назначается трибуном, отныне он командир хилиархии, аналога пехотного полка. Должность вроде полковника. Тысяча бойцов в подчинении, а вместе с приданными подразделениями и побольше. Но и ответственность за судьбу вверенного ему подразделения тоже выросла многократно.
В голове сразу возникла мешанина из мыслей.
– Ты не рад? – спросил Острис, удивлённый долгим молчанием Алексея.
– Нет, что ты! Благодарю тебя!
– Ты же мой побратим! Не забыл змею? Я буду идти с Аспаром и тянуть тебя за собой. Но и ты должен всегда и во всём поддерживать меня и Флавия. Ты рекомендован Аспару дуксом Дисием, проверен в боях, спас мне жизнь – как же можно не отметить твоих достоинств? Пусть теперь утрутся схолы и доместики вместе с протекторами – обычно трибунами назначали людей из их числа.
– Я оценил твою поддержку, Острис, и не подведу, – заверил его Алексей.
Рост его в византийской армии был стремительным. Из простого гоплита-варвара он за три года стал трибуном, фактически – выше командира роты в Российской армии. Повезло, не без того – ну так и он не сидел сложа руки, а действовал по обстоятельствам. Не прогибался ни перед кем, не раболепствовал, не давал взяток. Продвинулся благодаря голове, а империя в лице Остриса и Аспара оценила. Приятно, не без того.
Алексей спохватился:
– А ты куда назначен, Острис?
– Командиром второго Италийского легиона – только никто пока об этом не должен знать. Император Маркиан подпишет эдикт через день. Надеюсь на твоё молчание, Алексей Терех.
– Буду нем как рыба, – заверил его Алексей. – Кому я напрямую буду подчиняться, Острис?
– Аспару-младшему, сыну Флавия. Он консул уже семь лет, патриций, магистр per Orientem. Правда, он большой любитель развлечений, пантомимы. Если будешь у него, опасайся карлика – горбуна Зерконы. Мерзкий тип, я бы с удовольствием отрубил ему башку. Что в нём нашёл Ардавур? Из-за его проделок Ардавур поссорился с Северианом, а это человек могущественный. Ладно, хватит о делах. По-моему, с тебя причитается.
По прибытии в Константинополь Алексей уже успел получить жалованье кентарха за три месяца, поэтому чувствовал себя человеком почти обеспеченным.
– Хоть сейчас!
– Пригласи всех кентархов в таверну. Я тебя представлю – не каждый год в хилиархии меняются командиры.
– Всё исполню.
– А я пока личные вещи заберу. Завтра можешь перебираться в мой домик.
Алексей направился в ближайшую таверну – за углом у казарм, договорился с хозяином об обеде и выпивке. Вернувшись уже в свою хилиархию, приказал букинатору дать сигнал о сборе кентархов.
– Не могу: такой приказ может отдать только трибун.
– Я и есть новый трибун, солдат. Дуй в свою трубу!
Когда Алексей предложил кентархам проследовать в таверну, офицеры переглянулись.
– Алексей, ты один из нас, и никто не против приятно провести за столом время. Но если узнает Острис, что мы во время службы отлынивали…
Однако Алексей перебил говорившего:
– Острис сам там будет, так что никого не накажут. Оставьте кентархии на лохагов.
– Тогда другое дело.
Кентархи побежали в свои подразделения. Их раздирало любопытство – по какому поводу в служебное время Алексей с согласия Остриса собирает офицеров?
А Алексей направился в таверну. Он, как приглашающая сторона, должен был встретить гостей.
Прислуга уже расставляла на столе закуски. Тут была и тушёная капуста, и жаренный на вертеле ягнёнок, и отварная рыба. А уж без сыра, тушёных бобов, оливок, лепёшек и вина стол вообще немыслим.
Алексей с удовольствием оглядел стол: по армейским меркам очень хорош. Учитывая, что в Сирии зачастую приходилось довольствоваться вином, лепёшками, да и то ячменными, и финиками, нынешнее угощение было просто роскошным.
Кентархи ввалились все разом. Увидев стол с кушаньями, зацокали языками: не часто армейским офицерам «с земли» приходилось так кушать.
Не заставил себя ждать и Острис. Пока кентархи чинно рассаживались за столом, он занял место с торца. Напротив него, с другого торца, сидел Алексей.
При появлении Остриса все дружно встали, приветствуя своё начальство.
– Прошу всех сесть. – Сам же Острис остался стоять.
Наступила тишина. Всё происходящее было весьма необычно для кентархов.
– Верные мои соратники по оружию! Я собрал вас сюда для того, чтобы отметить радостное событие.
Кентархи переглянулись, полагая, что праздничный обед венчает возвращение из Сирии в метрополию.
– С сегодняшнего дня командиром вашей хилиархии назначается Алексей Терех.
Заявление Остриса шокировало кентархов. Потом они все разом зашумели.
– А ты куда же, Острис?
– Скоро узнаете. Эдикт императора о назначении Алексея я уже вручил, представляю вам нового командира и, как знак власти, передаю печатку хилиархии.
Острис снял с пальца перстень и через кентархов передал его Алексею. Тот прилюдно надел его на палец.
Кентархи одобрительно закричали:
– Виват! Салют!
Прислуга разлила по кружкам вино. Все дружно выпили и приступили к еде. А затем тосты следовали один за другим. Кентархи были рады, что не прислали «варяга» из протекторов или доместиков, изнеженных детей знатных сановников. Те врага в лицо не видели, и их подразделения зачастую несли большие потери. А Алексей свой, служил вместе с ними, нёс все тяготы службы.
Пир продолжался до позднего вечера. Уже после полуночи, пошатываясь и придерживая друг друга, кентархи направились в казармы. Слава богу, идти было недалеко.
Утром Алексей выстроил хилиархию и сделал развод, как это делал до него Острис. Некоторое волнение было, но службу он знал.
Глава 8
Крит
Дня через три приехал на возке Острис.
– Ну как ты тут, Алексей? Освоился?
– Привыкаю к новой должности.
Выглядел Острис довольно необычно, по крайней мере, таким его Алексей раньше не видел. Длинный, расшитый золотыми нитями хитон до колена, узкие брюки заправлены в короткие сафьяновые сапожки. А главное – хитон опоясан наборным поясом и без меча. Раньше Острис всегда имел при себе меч, как и положено командиру.
Видимо, он заметил удивление Алексея:
– Ты знаешь, мне и самому непривычно как-то. Но с оружием ходить в высшем свете – дурной тон, придётся отвыкать.
Вот что не вязалось с одеждой – так это грубое и загорелое лицо Остриса, сразу выдававшее в нём полевого командира.
– Надеюсь, хилиархия переживёт без тебя несколько часов? – спросил его Острис. – Едем в баню, там поговорим.
Бани в Константинополе не были тем средством отдыха и развлечения, чем они были в Риме. Там люди могли проводить в них время с утра до вечера, слушая музыку, наслаждаясь танцовщицами, обсуждая новости и вкушая изысканную еду. И бани в Риме больше напоминали дворцы – с подогревом пола и бассейнов, с великолепной лепкой и скульптурами. Кроме банщиков, в Риме были массажисты и тьма других специалистов, ублажающих тело.
В Константинополе бани были попроще, в основном – для гигиены, и посещали их обыкновенно пару раз в неделю. Но по уровню комфорта бани – не все, конечно, – не уступали римским термам. И пол подогревался, и воздух в холодное время года. Были бассейны с горячей и холодной водой, не менее опытные банщики и массажисты, разминавшие тела и умащивающие после бани кожу благовониями и маслами. Тут же брадобреи брили и стригли за малую мзду.
Вот в такую баню и направился возок Остриса с Алексеем. На передке восседал возничий: командир легиона – величина значительная.
Сам легион размещался рядом с Константинополем, за городскими стенами, в пригородах. В столице же размещались небольшие воинские части, вроде схолов – личной охраны императора и его дворца, около трёх тысяч человек; эскувиты – около трёхсот человек, придворное подразделение – больше для парадов и торжественного приёма послов по случаю праздников; около тысячи человек доместиков, кузницы офицерских кадров, и тысяча протекторов, где начинали службу дети знатных сановников и военных.
Были и небольшие подразделения, вроде хилиархии Алексея, но они, как правило, находились в Константинополе временно, для отдыха и пополнения.
Императоры – и не только Маркиан – опасались иметь крупные воинские части в столице. Ведь случись заговор, схолы не смогут устоять, защитить императора от опытных гоплитов или катафрактов, имеющих богатый боевой опыт. Другое дело – за городом, на случай волнений в городе черни или внезапных нападений со стороны противника – ведь Константинополь располагался на берегу пролива. Хоть и флот византийский стоял в бухте, и массивная цепь была поперёк пролива, но ещё слишком свежи были воспоминания о внезапных нападениях вандалов на римские города.
Острис и Алексей расположились в небольшом зале одной из лучших бань города, предпочтя остаться вдвоём. Тут же появились банщики, натёрли кожу маслом, соскоблили его деревянными лопаточками вместе с грязью и омыли их тела чистой горячей водой. Потом заявились массажисты, промяли мышцы, промассировали – и снова банщики обливали их водой, настоянной на травах; тёрли мочалками и опять обливали. К концу процедур кожа начала скрипеть.
Алексей впервые был в такой роскошной бане, расслабился и получал удовольствие. Но он чувствовал, что Острис пригласил его сюда не для помывки, а скорее всего для разговора. А сама помывка и всё, что к ней прилагается – вроде массажа, – лишь антураж, прелюдия.
С массажем и обливаниями наконец было покончено. Острис и Алексей улеглись на коврики на тёплом полу, обслуга деликатно исчезла. Алексей задумался – хватит ли у него денег, чтобы оплатить это всё?
Острис как будто прочитал его мысли:
– Не беспокойся, за всё уплачено.
Алексей покраснел – неужели у него на лице все мысли прочитать можно? Жалованье трибуна было значительно выше, чем у кентарха, но он его ещё не получал ни разу. Империя ценила своих старших офицеров.
Острис, передохнув немного после стараний банщиков и массажистов, начал говорить, и Алексей весь обратился в слух.
– Ты уже не кентарх, а старший командир, Алексей. Хочу предупредить тебя о подводных камнях. Не скрою, Аспар с моей подачи ходатайствовал о твоём назначении, хотя виды на эту должность имели многие. Потому, хоть ты лично и не знаком со многими, кто подвизается при дворе, получил сразу многих завистников и недоброжелателей. Прежде чем завести близкое знакомство с кем-либо, узнай о человеке – сторонник ли он Аспара – что старшего, отца, что сыновей. Не соверши необдуманного поступка. Не скрою, тебя попытаются перетянуть на свою сторону некоторые сановники. И знаешь, почему? В твоих руках сила! Кто сможет противостоять боевой хилиархии в городе? Кандидаты в белых одеждах? Смешно! Эскувиты? Да они просто разбегутся! Доместики? Они без подчинённых гоплитов – ничто! Могут только командовать. Ты варвар, для византийцев – олицетворение грубой силы и жестокости. Нас, варваров, боятся, откупаются золотом, потому что без нас империя загнётся. Царедворцы изнежены и способны только плести интриги, на поле брани они наделают в штаны. Помни это всегда!
– Спасибо за наставление, Острис!
– Ты же мой названый брат, другому бы я не сказал этого. И ещё: тебя будут приглашать на пиры. Пей в меру, держи язык за зубами и больше слушай.
– Понял.
– Не встревай. В столице завистники – особенно если ты будешь твёрд – могут решиться на отравление. Вино пей только из общего кувшина. Если поднесут наполненный кубок, лучше не пей вообще – на вкус отравленное вино не отличить от хорошего.
Алексей слышал такое предупреждение в первый раз, и коли о нём говорит Острис, значит, опасность реальна, и надо отнестись серьёзно.
– Вообще старайся есть меньше, и только то, что отравить тяжело – персики, яблоки, другие фрукты.
– Ну, мясо-то могу?
Острис понизил голос, глянул на закрытую дверь:
– Есть вещь хуже яда, и применяют её только богатые.
– Наёмные убийцы?
– И это бывает, – отмахнулся Острис. – Бриллиантовая пыль.
– Пыль?
– Именно. Отходы алмазного ремесла, которые подсыпают в еду. Никакого изменения вкуса. Так вот эти крошки, невидимые глазу, за неделю убивают человека. Дня через три после отравления начинаются внутренние кровотечения, кровавый понос, и человек умирает в муках. Противоядия нет.
Алексей был поражён. Понятно, он не ожидал, что после назначения окружающие будут поголовно этому рады. Кому-то он явно перешёл дорогу, но чтобы так изобретательно попытаться избавиться от него?
– Уж лучше отправиться на войну. Прямо не Константинополь, а серпентарий какой-то.
– Не обижай змей, они иногда лучше.
Дальше Острис коротко рассказал ему о расстановке сил и о противоборствующих группах. Как понял Алексей, самая мощная партия была именно Аспара.
– А насчёт войны? Ты можешь оказаться там раньше, чем думаешь. Кроме персов, есть ещё вандалы. У гуннов сейчас раздрай, каждый старается отхватить кусок пожирнее. Они не способны собрать сильную армию. Оторвали кусок больше, чем могут проглотить, подавятся.
– Это ты о захваченных ими землях во Фракии?
– Не только. Нижняя Мёзия, Иллирия. Думаю, император скоро туда направит войска с целью вернуть земли законному владельцу – империи.
У Алексея складывалось впечатление, что Острис сказал ему многое, но далеко не всё, что знал. А впрочем – кто он, Алексей, такой? Без году неделя трибун. Для царедворцев – пока мелкая сошка, к рукам попытаются прибрать в расчете на перспективу.
Поболтали об армии. Алексей предложил увеличить число конницы – пехота не столь мобильна.
– О! Да ты, брат, стратиг! А где взять столько варваров-наездников? А как их перебрасывать на кораблях? С пехотой это проще. А корм для лошадей? Головная боль для интендантов!
– В бою сторицей окупится! – отстаивал свою точку зрения Алексей.
– Только на равнинах, где есть оперативный простор. Фракия, Иллирия – там гор полно, где коннице развернуться? Только на равнинах. А ведь это самые важные провинции империи!
– А персы?
– У них половина всадников на верблюдах, а ещё они используют элефантов. Слышал о таких чудищах?
Про боевых слонов Алексей знал, но в бою никогда их не видел.
Они говорили ещё долго, и только когда за окнами стало темнеть, а в зал с поклонами и извинениями вошёл банщик и стал зажигать масляные светильники, начали собираться. У Алексея было ощущение, что за несколько часов общения с Острисом он помудрел на несколько лет.
– А что это у тебя на шее висит? – присмотрелся к нему Острис.
– Крест православный.
– Это я вижу. А рядом?
– Талисман – на удачу.
– Хм, видно, не зря повесил.
В маленьком кожаном мешочке на шее Алексея висел странный камень с начертанными рунами. Алексей не без основания считал, что именно он принёс его сюда – на эти земли и в это время. И хотя он тёр его потом не раз, вернуться в своё время ему не удавалось. Видимо, нужно было совпадение нескольких обстоятельств или событий – вот только каких? Подобные талисманы или обереги имели многие варвары, но свой камень Алексей не показывал никому – не было это принято. Чужой человек мог сглазить, навести порчу на оберег.
Предупреждение Остриса оказалось своевременным. Через неделю, когда слухи о назначении никому до того не известного кентарха-варвара трибуном разошлись по столице, к нему в хилиархию стали наведываться незнакомые сановники и военные. Первым был Василий Красс, землевладелец – как он сам представился. Он немного посидел, поболтал о далёких от Алексея вещах, например о моде на длинные хитоны, попробовал предложенного Алексеем вина и скривился, как будто уксуса глотнул:
– Фу, фракийское…
И, пожелав удачи и продолжения приятного знакомства, отбыл. Алексей так и не понял, зачем он приезжал.
Потом неожиданные визиты стали происходить едва ли не каждый день, и Алексей понял, что его осторожно прощупывают, пытаясь понять, чей он ставленник и кого поддерживает. А поняв это, стал валять дурака, изображая тупого солдафона. Визитёры морщились от его грубых шуток, от жуткого акцента, на котором, коверкая язык, специально стал говорить Алексей. Умных не любят и побаиваются, а над тупым солдафоном посмеиваются, не опасаясь и не принимая всерьёз.
Однако он, похоже, переиграл. Визитёры стали ездить реже, видно, решили, что он непроходимый тупица и солдафон в худшем смысле этого слова. Он уже и рад был, если визитов не было, но при очередной встрече с Острисом тот неодобрительно покачал головой:
– Слышу от сановников придворных о тебе сплошь отрицательное мнение. Дескать – туп, как неотёсанный вандал. Удивляются, что ты смог стать трибуном. Но я-то тебя знаю, меня не обманешь. Зря ты так. Знаешь, чем это кончится?
– От меня отстанут? – с надеждой спросил Алексей.
– Твою хилиархию с подачи вот этих самых сановников зашлют на самый край света или в пекло, где долго не живут, и забудут о твоём существовании навсегда. Даже если ты повторишь все подвиги Геракла, тебя не вернут в столицу. А вся политическая жизнь именно здесь. Тут, в Константинополе, решаются вопросы назначения на должности, раздаются милости императора в виде земель, вилл, имений – да всего.
Алексей был обескуражен. Острис в бане предупреждал его, как себя вести – но ведь не солдафонствовать же.
– И что теперь делать? – упавшим голосом спросил он.
– Я попытаюсь поговорить с Аспаром. Его голос перевесит для императора десять голосов придворных лизоблюдов. Но, боюсь, участь твоя предрешена, в лучшем случае удастся смягчить. Скажем, не в Пафлагонию или Ливию, а куда-нибудь поближе. Но, полагаю, о Фракии придётся забыть.
Острис выглядел озабоченным и хмурым. По всей видимости, кроме Алексея, у него были другие заботы. Но Алексей – ставленник его и Аспара, и хилиархией этой Острис командовал много лет, и потому он не хотел, чтобы её сослали на край света. Даже не выпив вина, он уехал.
«Вот же незадача, – думал Алексей, – вот попал так попал! Прямо по Черномырдину: хотел, как лучше, а получилось, как всегда. И теперь ничего не исправить. Эх, варвар ты и есть варвар, Алексей!»
Ещё месяц хилиархия была в казармах. Декархи натаскивали новое пополнение, кентархи получали из оружейной мастерской оружие, щиты и копья взамен пришедших в негодность. В общем, всё шло своим чередом. Только Острис не появлялся.
А потом Алексей с гонцом получил письменный приказ: следовать в порт, грузиться на корабли и прибыть к новому месту службы, разу меется – вместе с хилиархией. И хоть не на край света, но и не близко – в фему Иллирия. Одно радовало – побережье Критского моря, климат благоприятный. Надо бы при встрече не забыть поблагодарить Остриса. Наверняка его да Аспара заботами хилиархию не отправили к чёрту на кулички.
Хилиархия разместилась на шести хеладионах, которые двинулись вдоль берегов. Насколько мог заметить Алексей, византийский флот старался не удаляться далеко в открытое море. Боязнь ли пиратов была тому виной или слабая штурманская подготовка капитанов – кто знает?
Плыли они долго – восемь дней. Алексей наслаждался отдыхом, морским воздухом, прекрасными видами берегов. В далёком будущем здесь будут известные курорты и места отдыха, а сейчас – театр боевых действий.
Высадились они в порту Палеохора, что на побережье Ливийского моря. Тепло, уличные торговцы фрукты продают – виноград, персики, дыни. Однако город они прошли колонной, и дальше – по дороге меж высоких холмов – к Фесту, конечному пункту.
Дорогу одолели за четыре дня, останавливаясь в маленьких городках, где располагались немногочисленные гарнизоны. По пути Алексей в должной мере оценил оставшиеся ещё со времён единой Римской империи дороги – широкие, ровные, мощённые брусчаткой или булыжником, по которым можно было идти и ехать в любую распутицу или непогоду. Ему даже обидно стало. На Руси и через полторы тысячи лет осенью не к каждому селу проедешь – так дороги развозит. И ещё – водоводы. Почти к каждому городу шли акведуки, причём за их сохранностью следили, вода была чистой.
Порядком уставшие, пропылённые, они прибыли в Фест. Лагерь обустраивать не пришлось – их ждали капитальные каменные казармы, оставшиеся ещё от римской армии – потом кто только в них не жил.
Остров был относительно невелик: длиной до 260 километров и шириной от 60 до 120, рельеф горный, множество – около трёх тысяч – пещер. А вот лесов мало – но какие: каменный дуб, сосна, клён, кипарис; а в садах – оливковые деревья, масло которых и приносило жителям острова основной доход.
Стратиг фемы Крит располагался в Гортине. На самом же острове, перекрёстке военных морских и торговых путей, войск располагалось немало – многие из воинствующих соседей пытались его захватить. Удалось же это только сарацинам, в 824 году взявшим Ираклион – они переименовали его в Хандак. В нём они воздвигли каменную крепость. Впрочем, продержались они там 137 лет, и в 961 году полководец, в будущем – император Византии Никифор Фока выбил их с острова. Потом остров не раз переходил из рук в руки.
Хилиархия приводила себя в порядок, а Алексей направился к местному дуксу: нужно было нанести визит вежливости, узнать о местных особенностях, об угрозах – ведь теперь им придётся взаимодействовать.
Командир ополченцев оказался весёлым греком и после знакомства усадил Алексея за стол. Выпили за знакомство вина.
– Врагов на острове нет, – улыбнулся Алексею грек и сделал глоток вина, – разбойники иногда беспокоят, да разве выкуришь их всех из пещер? Они все ходы и выходы знают, а иные из пещер не на одну милю тянутся.
– С разбойниками сам борись, Стракис. Моё дело – внешняя угроза.
– Да их не различишь! То на кораблях вандалы приплывают – прибрежные города пограбят и быстро отчаливают, а хуже того – арабы. Их тут сарацинами зовут. С недавних пор набеги делать стали, как вандалы. Два-три корабля причалят и грабят.
– Ну вот, а ты про разбойников.
– Методы одинаковы, только одеждой да языком различаются. А ночью поди отличи их! Главное – не успеваем. Пока ополчение соберёшь, пока до селения доберёшься – их уже и след простыл.
– И часто нападения бывают?
– Это непредсказуемо. То полгода тихо, а то за последний месяц дважды.
Они поболтали о разном ещё часок, «уговорили» кувшин вина, и Алексей откланялся – служба! А пока шёл в казармы, размышлял. Наверняка у нападавших, кто бы они ни были, есть лазутчики. Долго ли на лодке отплыть якобы на рыбную ловлю и передать на корабль все интересующие сведения? А раз так, нельзя упускать время.
До вечера он успел распределить между кентархами все прибрежные селения – вплоть до маленьких рыбацких деревушек в своей полосе ответственности – шесть миль. Ещё одну кентархию он оставил в резерве.
Расчёт оказался верным. Лазутчик просто не успел передать своим покровителям, что на остров прибыла хилиархия – позиции гоплиты занимали уже в темноте.
Алексей приказал кентархам в случае нападения никого не щадить – даже тех, кто бросит оружие, намереваясь сдаться. Жестоко? Но если в свои деревни не вернутся все, кто ушёл в набег, остальные призадумаются.
Спать Алексей не ложился, всё поглядывал на берег. Судя по положению полной луны, время уже перевалило за полночь.
Внезапно слева, милях в двух, вспыхнул костёр, как и было уговорено с кентархами. Конечно, можно было и гонца послать, но это только потеря времени.
– Кентархия, подъём! В колонну по трое, бегом – марш!
Варианты развития событий Алексей обговорил с сотниками заранее. Если нападавших будет немного, действовать самим на истребление. А если силы противника будут превосходящими – подать световой сигнал, прося помощи.
Тяжело топая, гремя оружием и щитами, гоплиты бежали по узкой дороге, вьющейся вдоль берега. Когда до костра оставалось уже совсем немного, с четверть мили, стали слышны крики и звон оружия.
– Кентарх, бери лох и беги у самой воды. Делай что хочешь, захвати корабли, но чтобы ни один человек не отплыл.
Первый лох во главе с кентархом свернул вправо, к самой кромке воды.
Шанс у кентарха был – обычно с корабля высаживались все, оставляя одного-двух караульных. Остальных толкала на берег жажда наживы – даже судовую команду, не говоря уж о десанте. Вот на такой случай Алексей и рассчитывал.
Сам же Алексей бежал вперёд, к селению, а за ним, тяжело дыша, громыхал по дороге второй лох. Только полная луна освещала им путь.
Короткая улица, за ней – площадь. Алексей дал команду остановиться. Надо разобраться, кто где, а гоплитам хоть немного перевести дух.
Справа вспыхнула постройка. В свете пожара стало видно, что центр площади заняли чужаки. Их было много – сотни две, и они теснили кентархию к домам. Гоплиты медленно отступали, держа строй.
Алексей с лохом оказался за спинами чужаков.
– Выстроиться фалангой! Оружие к бою! Вперёд! – И, выхватив меч, сам бросился вперёд. Гоплиты не отставали.
В шуме боя чужаки не услышали топота приближающихся гоплитов. Две шеренги с ходу ударили в спины противника. От первоначального, самого результативного удара пилумами пали не меньше двух десятков нападавших. А гоплиты, взявшись за мечи, уже рубили и кололи.
Противник попытался оказать сопротивление, развернуться. Дрались жестоко, со всех сторон слышался звон бьющегося друг о друга железа, стук щитов.
Нападавшие были вооружены короткими абордажными саблями и небольшими круглыми щитами, да и то не все. А гоплиты стояли плотным строем, укрываясь за высокими щитами.
– Шаг вперёд, коли! – скомандовал Алексей.
Под ногами лежали раненые и трупы убитых. Раненых сразу добивали мечами и шагали прямо по ним.
Понеся ощутимые потери, нападавшие запаниковали, несколько человек бросились к причалу. Но оттуда уже доносился шум, слышались отдельные крики – это первый лох ворвался на корабли. Полсотни гоплитов почти сразу сняли нескольких караульных, захватив корабли. Получалось, что выходы заняты гоплитами, и даже пробившись к кораблям, отплыть, спастись было невозможно.
Получив поддержку, кентархия с фронта наступающих сама пошла в атаку. Алексей и сам рубился, как простой гоплит, подавая солдатам пример. Не забывал он в короткие мгновения глянуть на ситуацию со стороны.
Теперь она была явно в пользу византийцев. Нападавших осталось мало – не больше полусотни, и ряды их с каждой минутой таяли.
Алексей закричал – громко, чтобы его услышали в шуме боя:
– Виват! Враг разбит! Вперёд, гоплиты! Победа близка! – и набросился на ближнего противника. Сверкнули под луной клинки, столкнулись, высекая искры.
Удар, ещё один! Алексею удалось уколоть врага мечом в плечо. Тот выронил свою саблю. Алексей собрался нанести ему удар в живот, но его опередил гоплит слева – он просто снёс врагу голову.
– Шаг вперёд! Руби! – с другой стороны слышались те же команды.
Две шеренги сближались. Вот между ними уже нет и десятка метров. Оставшиеся в живых чужаки, поняв, что шансов пробиться к кораблям нет, стали бросать оружие и сдаваться.
Но Алексей не отдавал приказа прекратить бой, и в одну минуту с немногими оставшимися в живых было покончено. Тех же, кто ещё подавал признаки жизни – стонал или шевелился, добивали мечами.
Бой закончился.
– Молодец, кентарх, всё сделал правильно! С убитых снять оружие и забрать ценности – если они есть. Трупы сосчитать, сложить на корабли и сжечь!
Кентарх удивился, но отдал приказ исполнять.
Алексей рассудил, что оставь он мёртвых на площади, под солнцем они начнут быстро разлагаться. Только эпидемии ему не хватало! А огонь уничтожит всё.
Алексей направился к пристани. Навстречу ему шагнул с докладом кентарх, посланный для захвата кораблей.
Алексей поднял руку:
– Без доклада вижу – захватил. Потери есть?
– С моей стороны – один раненый.
– Отлично! Обыскать корабли, всё ценное забрать – сейчас на них снесут убитых. Корабли облить маслом, оттолкнуть их от берега и поджечь!
– Может, продать суда, а трупы утопить? – предложил кентарх.
– Ежели камни к ним не привязать – плавать будут. Жги!
Гоплиты стали сносить с площади трупы, бросая их на палубы кораблей. Сидя в сторонке, на кнехте из дуба, Алексей наблюдал. Попробовал сосчитать сам, но в темноте сбился со счёта.
Кораблей было три, правда небольшие, парусные, как у берберов-пиратов. Крики дерущихся были не на арабском, скорее – на языке готов. И одежды не арабские – те носили на головах повязки, любили широкие шальвары.
Алексей не ручался, но предположил, что это были вандалы.
К нему подошёл сотник первой кентархии:
– Семнадцать десятков убитых.
– Ого!
Да ещё несколько убитых караульных у кораблей. Похоже, начало очень хорошее.
– Всё масло, что на кораблях, вылить на палубы.
Масло на кораблях было всегда – для светильников на корме, чтобы обозначить себя и не столкнуться, если кораблей плывёт несколько, для кормёжки экипажа. Масло всегда было одно и то же – оливковое.
Почти сразу же подошёл сотник, который вёл лох в обход для захвата кораблей.
– Трибун, в трюме одного из кораблей мы обнаружили трофеи.
– И что там?
Ответ кентарха его огорошил:
– Почти полный ларец украшений.
– Да? Забери его на берег и приставь для охраны двух гоплитов – из тех, кто не запустит туда руку. Утром отнесём в лагерь – там решим.
Корабли их же вёслами оттолкнули от причала и швырнули на палубы по нескольку смоляных факелов.
Пламя разгоралось нехотя, но потом пошёл едкий дым, и сразу всё вспыхнуло.
Из домов селения стали выходить люди. Увидев гоплитов, они осмелели и подошли ближе. На их глазах уже вовсю горели корабли захватчиков.
– Кто у вас в деревне старший?
Вперёд вышел седой грек.
– У вас жертвы есть?
Читать бесплатно другие книги:
