На закате Браун Сандра

Глава 4

– То есть как? – удивилась Лидия. – Выйти из фургона?

После встречи с мистером Грейсоном и Леоной Уоткинс знакомство с остальными обитателями лагеря ей не улыбалось.

– Ну да.

– Я бы с радостью, да ведь мне и одеться не во что.

– Я принесла вещи Анабет. – Ма развернула сверток. – Может, они тебе и не подойдут, но не будешь же ты всю жизнь ходить в ночной сорочке.

Шатаясь от слабости, Лидия поднялась с постели, умылась и с помощью Ма надела заштопанные чулки, панталоны и нижнюю юбку.

– Ну и худенькая же ты, – с жалостью заметила миссис Лэнгстон. – Как ребенка-то родила, не представляю…

Тем не менее на груди платье не сошлось.

– Эх, жаль, – огорчилась Ма. – Ну не беда, застегнем, что сможем.

Лидия чуть не задохнулась, пока Ма колдовала над пуговицами, но по крайней мере теперь выглядела прилично. Люк начистил ваксой ее ботинки и заменил шнурки. Пока она обувалась, Анабет причесывала ее.

– Ну прямо картинка! – Ма с гордостью оглядела творение рук своих. – Мистер Коулмен застрелил сегодня куропатку, и я готовлю из нее жаркое на вашем костре. Вот он обрадуется, когда придет вечером и обнаружит, что его ждет горячий ужин! Только следи, чтоб не подгорело. А кроватку Ли перенеси поближе. Свежий воздух пойдет тебе на пользу.

Смущенная Лидия вышла наружу. Ее поразила царившая вокруг кипучая деятельность. До этого она слышала только звуки, теперь увидела, откуда они исходят. Женщины хлопотали у костров, готовя ужин, мужчины носили воду и хворост, чистили лошадей. Детишки с воплями бегали между фургонами.

– А вот и Люк! – возвестила Ма, радуясь, что все идет как надо. – Приготовь-ка кофе, благо вода есть. Мистер Коулмен наверняка с удовольствием выпьет чашечку.

– Конечно, – поспешно отозвалась Лидия. Она охотно занялась бы хоть чем-то. Обитатели лагеря, уже заметив девушку, начали перешептываться и бросать на нее любопытные взгляды.

– Ну, мне пора. Если понадоблюсь, крикни, и я тут как тут. – С этими словами миссис Лэнгстон удалилась.

Убедившись, что с жарким все в порядке, кофе вскипел, а Ли сухой и спит, Лидия села на скамеечку, которую ей принес Люк, и уставилась на огонь.

Росс еще издали заметил, что Лидия готовит ужин у костра. В лучах заходящего солнца ее волосы казались огненными, щеки раскраснелись то ли от жара, то ли от смущения. Росса удивило, что она тоненькая, как девочка. Но едва Лидия обернулась, это впечатление исчезло. Перед ним была взрослая женщина.

Нежная гибкая шея придавала ей трогательную хрупкость. Россу вдруг захотелось дотронуться до бешено пульсирующей жилки на шее Лидии. Он опустил взгляд ниже и уже не мог отвести его от роскошной груди, соблазнительно обтянутой тесным платьем.

Заметив его взгляд, Лидия прикрыла рукой то место, где не застегнулись пуговицы.

– Ма посоветовала мне побыть на свежем воздухе.

– А Ли где? – Росс досадовал и на нее – надо же, разоделась, как приличная женщина, хотя он-то знает ее истинную цену! – и на себя, поскольку понял: ему приятно, что она ждет его. Он старался не вспоминать, как обольстительно выглядит грудь Лидии, когда его сын припадает к коричневым соскам, забыть необычный цвет ее глаз, напоминающих выдержанное вино. А уж привычка Лидии, разговаривая с ним, время от времени облизывать губы просто сводила его с ума.

– Там. – Она кивнула на фургон. – Мы перенесли его поближе, так что если он заплачет, я услышу. – Девушка поспешно вытерла руки о платье, надеясь, что Росс не станет ругать ее при всех. Она ведь тоже в долгу не останется, а такая сцена еще больше уронит ее в глазах окружающих.

Коулмен заглянул в корзинку. Лицо его мгновенно просветлело, уголки губ слегка изогнулись. С любовью похлопав сына по попке, он повернулся к Лидии. Она тоже с улыбкой смотрела на малыша. На мгновение их глаза встретились, и оба тут же поспешно отвернулись.

– Я сварила кофе.

– Спасибо.

Росс снял с плеча лассо, с другого ружье, отстегнул кобуру, притороченную к ноге. Лидия никогда не видела, чтобы мужчины носили пистолет в таком месте, и это почему-то позабавило ее.

Стараясь не пролить ни капли, девушка наполнила чашку и подала Россу. Его тонкие длинные пальцы были покрыты темными волосками, почти незаметными на загорелой коже. Как только он взял чашку, Лидия поспешно опустила руку.

– Это что, жаркое? Пахнет вкусно!

– Его приготовила Ма.

– Ясно.

Они избегали смотреть друг на друга. Коулмен неторопливо пил кофе. Мужчина и женщина не замечали шума лагеря, как будто во всем мире, кроме них, никого не было.

– Пойду умоюсь, – сказал наконец Росс.

– Люк принес свежей воды. А там и жаркое подоспеет.

Обойдя фургон, Росс снял рубашку и, удивляясь, почему так вспотел, приступил к мытью. Сколько ни обливался он холодной водой, кожа все равно горела.

Уединение Лидии нарушили девочки Лэнгстонов, Мэринелл и Атланта, прибежавшие к ней с букетом лютиков.

– Смотри, что мы тебе принесли! – Мэринелл просияла.

– Какие красивые!

– Да ты понюхай! – Девочка приблизила цветы к носу Лидии.

– Они и пахнут приятно, – вставила более робкая Атланта.

Лидия сразу догадалась, что задумали проказницы, но решила не портить им игру. Склонившись над лютиками, она вдохнула их тонкий аромат, а когда выпрямилась, оказалось, что кончик ее носа испачкан в желтой пыльце. Девочки разразились смехом.

– Попалась, попалась! – хором завопили они.

Лидия вспомнила, что когда-то они с мамой так же дурачились, но с тех пор прошло много лет. Как приятно, что у нее опять появились подружки!

– Эти цветочки очень подойдут к твоему платью, – тоном знатока изрекла Мэринелл. – Правда, Атланта? – Она ткнула локтем сестру в бок.

– Еще как!

– Я вставлю их вот сюда. – Лидия расстегнула верхнюю пуговицу, с трудом застегнутую Ма. Дышать стало легче, однако грудь обнажилась до неприличия. Сунув лютики в вырез, она чуть прикрыла слишком вызывающее декольте.

Если бы рядом было зеркало, Лидия увидела бы, как подчеркивают ее чувственность эти скромные лесные цветы. Однако она и не помышляла о кокетстве. Завлекать мужчину? Ну уж нет. Лидия имела печальный опыт, закончившийся родами. Она не предполагала, что женщина может по доброй воле делать то, чего требовал от нее ненавистный Клэнси, взявший ее силой.

Между тем Росс, не обращая внимания на заливистый смех и девчачьи голоса, погрузился в свои мысли. Приятно, конечно, вернувшись домой, обнаружить, что тебя ждет горячий ужин и кофе, но ведь эта девушка в каком-то смысле его должница. Он приютил ее, дал крышу над головой, более того – уступил собственную постель! Разве не так?

Вообще-то с Ли она неплохо управляется, продолжал рассуждать Росс, натягивая чистую рубашку. Парень набирается сил день ото дня, пополнел и уже не выглядит таким истощенным и слабеньким.

Глядясь в крошечное зеркальце, Коулмен пригладил волосы. Он уже забыл, когда в последний раз причесывался, и не понимал, почему именно сегодня у него вдруг возникло такое желание. Наверное, просто вспомнил о словах Виктории, считавшей, что джентльмен всегда должен заботиться о своей внешности, даже если на нем рабочий костюм. Во всяком случае, девица, поселившаяся в его фургоне, тут ни при чем. Впрочем, раз уж им суждено какое-то время жить вместе, надо соблюдать хотя бы внешние приличия.

От фургона Лэнгстонов донеслись громкие крики Ма: она звала дочерей ужинать. Когда девочки убежали, Лидия взяла ложку и попробовала жаркое. Изумительный вкус! И почти готово.

– Добрый вечер, – услышала она бархатистый мужской голос. По тому, как мужчина растягивал гласные, Лидия догадалась, что перед ней уроженец Юга. Хотя голос был приятным, она почувствовала смутное беспокойство. Лидии не хотелось ни с кем разговаривать. Всего несколько минут назад мимо продефилировали миссис Уоткинс с дочерью, причем с весьма надменным видом. Наверняка и этот южанин пришел поиздеваться над ней.

Стараясь не выдать страха, Лидия подняла глаза. Перед ней стоял мужчина, пожалуй, чуть моложе мистера Коулмена. Из-под широкополой шляпы выбивались мягкие вьющиеся каштановые волосы. На незнакомце был белый костюм и синий жилет, из кармана которого свисала золотая цепочка от часов. Голубые глаза светились добротой и грустью, на бледных щеках играл яркий румянец.

Лидия с удивлением отметила, что молодой человек смотрит на нее дружелюбно и с любопытством, но вовсе не с осуждением.

– Позвольте представиться, мисс Лидия, – Уинстон Хилл к вашим услугам. А это Мозес.

Хилл указал на своего спутника – широкоплечего негра в строгом черном костюме и белой сорочке, украшенной узким темным галстуком. В волосах и бровях Мозеса поблескивали серебряные нити, однако лицо казалось удивительно моложавым.

– Откуда вы знаете мое имя? – изумилась Лидия.

Уинстон Хилл улыбнулся:

– По всему лагерю уже прошел слух о вашей поразительной красоте. Признаться, вы превзошли мои ожидания.

Девушка зарделась. Впервые в жизни ее удостоили столь изысканного комплимента.

– Рада познакомиться.

– Взаимно. Я слышал, вы взяли на себя заботу о маленьком сыне мистера Коулмена. Весьма благородный поступок, тем более что вы недавно пережили утрату.

Никто никогда не разговаривал с Лидией подобным тоном. Слова стекали с уст Хилла, словно мед.

– Благодарю вас. Для меня это совсем не обременительно. Ли – прелестный малыш.

– Не сомневаюсь. Я всегда восхищался красотой и стойкостью его покойной матери, не говоря уж про отца – образец мужских добродетелей. – Вдруг молодой человек закашлялся и поднес к губам платок. Похоже, это расстроило его. – А теперь позвольте откланяться. Мы с Мозесом будем рады оказать вам любую услугу, если понадобится.

Смущенная его изысканными манерами, Лидия пролепетала:

– Спасибо. Я непременно воспользуюсь вашей любезностью.

– Надеюсь, – улыбнулся Хилл. – А вот и мистер Коулмен! Добрый вечер.

Обернувшись, Лидия увидела Росса, стоявшего возле фургона. По сравнению с утонченным мистером Хиллом он выглядел несколько грубовато. В ответ на приветствие Коулмен лишь кивнул.

– До свидания, мисс Лидия. – Уинстон наклонился, взял руку девушки и поднес к губам. Через мгновение они с Мозесом удалились.

Лидия как завороженная посмотрела на руку, которую только что поцеловал Хилл, затем перевела взгляд на Коулмена. Он был мрачнее тучи и, как всегда в минуты гнева, покусывал нижнюю губу.

– Ужин готов, – сообщила девушка неожиданно севшим голосом. Достав тарелку, она зачерпнула полную ложку жаркого и протянула Россу, но тот даже не подумал взять. Подбоченившись, он сжимал и разжимал кулаки, будто собирался кого-то ударить. На скулах его ходили желваки. В сгустившихся сумерках Росс выглядел особенно зловеще.

Его зеленые глаза были устремлены на злосчастный букетик, прикрывающий декольте. От волнения грудь Лидии вздымалась, и цветы трепетали. Этот пристальный взгляд смутил девушку. Если бы не тарелка, она бы прикрылась руками.

– Паршивая шлюха! – бросил Коулмен. – Мне все равно, чем ты занималась до сих пор, но, пока живешь под моей крышей, я не позволю тебе ублажать клиентов!

Виктория наверняка упала бы в обморок от подобных речей. Лидия же пришла в ярость. Глаза ее полыхнули золотистым огнем, даже волосы, казалось, зашевелились от негодования. Не успел Коулмен опомниться, как она сунула тарелку ему в руки и, сердито взмахнув юбкой, скрылась за полотняным пологом.

Чертыхаясь, Росс принялся за ужин. Он не чувствовал вкуса жаркого, глотал, почти не прожевывая. Его гнев нарастал.

– Будь проклята эта девчонка! – в сердцах бросил Росс, отставляя тарелку и наливая кофе. С чего ей вздумалось вырядиться в такое облегающее платье, да еще флиртовать с этим напыщенным слюнтяем Хиллом? Завтра же и духу ее здесь не будет. Он сам сумеет позаботиться о Ли. Может быть, мать близнецов согласится кормить и его сына. В любом случае надо избавиться от этой особы, даже если придется перевести Ли на коровье молоко.

– А вы, оказывается, глупее, чем я думала. – Голос Ма, неожиданно появившейся из темноты, заставил Росса овладеть собой. – Поели? Тогда давайте тарелку.

Управившись с посудой, Ма с вызовом добавила:

– Жаль, что я так в вас ошиблась.

Сам того не подозревая, Росс клюнул на наживку.

– С чего вы взяли, что я глупый?

Миссис Лэнгстон только этого и ждала.

– Вам повезло – вы нашли кормилицу для вашего сына. Ли давно умер бы, если бы не эта девушка, к которой вы относитесь без капли сочувствия и доброты.

– Сочувствие? – Росс вскочил и заметался по площадке перед фургоном, как зверь в клетке. – Доброта? Видели бы вы, что она вытворяла! Вырядилась в это бесстыжее платье, флиртовала на виду у всего лагеря…

– Если вы намекаете на мистера Хилла, то все было совсем иначе – он первый с ней заговорил. Вначале бедняжка так перепугалась, что глаз поднять не смела. А что касается платья, так это я предложила ей надеть его. Ее собственное так износилось, что годится только на тряпки.

– Зато это трещит на ней по швам. И вообще, я не намерен больше терпеть общество этой дряни и не подпущу ее к своему сыну!

Нахмурившись, Ма схватила Росса за руку и рывком повернула к себе.

– С чего вы взяли, что Лидия дрянь? Судя по разговору, она образованная девушка. А как следит за руками! И за столом умеет себя вести. Да она скорее похожа на леди, чем на дрянь! Я лично считаю, что не важно, кто твои родители, главное, чего ты сам стоишь. Вы, похоже, думаете по-другому. И все же позвольте дать вам совет – не судите Лидию слишком строго. Возможно, она дочь уважаемого человека. Ну, согрешила, родила ребенка. С кем такого не случается? Держу пари, вы с миссис Коулмен тоже вволю побаловались в сене, прежде чем поженились!

– Виктория была совсем не такая, – надменно возразил Росс.

Ма усмехнулась:

– Любая женщина так ведет себя с тем, кто ей по душе. А если ваша женщина этого не делала, тем хуже.

– Я не намерен выслушивать…

– О мертвых и впрямь нельзя говорить дурно. Я только хотела напомнить, что эта девушка, кто бы она ни была, спасла жизнь вашему сыну. Сегодня вечером Лидия решила сделать вам приятное – приготовила ужин… – О том, что это была ее идея, миссис Лэнгстон не упомянула. Стоит ли обращать внимание на несущественные детали! – А вы повели себя как высокомерный болван, как эта сухая вобла Уоткинша!

Переведя дух, Ma снова ринулась в атаку:

– Если хотите, чтобы Лидия осталась у вас, вам придется быть с ней подобрее. А то в один прекрасный день она сбежит. Что тогда будет с Ли, вы об этом подумали?

Сочтя свою миссию выполненной, достойная матрона отправилась восвояси, а Росс остался у костра. Машинально допивая кофе, он смотрел на огонь. Лагерные костры понемногу затухали. Набегавшиеся за день дети улеглись спать – кто в фургоне, кто под открытым небом. Переселенцы постарше, навестив соседей, возвращались домой. Кое-кто пытался заговаривать с Россом, но получал односложный ответ. На Коулмена не обижались – все понимали, что он еще не оправился от горя.

Вечер выдался тихий, лишь легкий ветерок шевелил ветви тополей, ясеней и дубов, окружавших опушку, где переселенцы остановились на ночь.

Такой вечер располагал к размышлениям. Чем больше Росс думал над словами Ма Лэнгстон, тем яснее понимал, что доля истины в них есть, и только дурацкое упрямство мешает ему в этом признаться. Кроме того, эта девушка своим видом постоянно напоминала Коулмену о его проклятом прошлом, о том, что он предпочел бы забыть.

Отчасти в этом ему помогала Виктория. Но теперь ее нет. Рядом с ним – невесть откуда появившаяся девица с буйной гривой волос, дерзким взглядом и роскошным телом. Она была для него символом той жизни, о которой Росс не желал вспоминать.

Но разве он управился бы с Ли, если бы не Лидия? Сын родился таким крохотным! Росс ничего не смыслил в детях, но в одном был убежден – ребенку нужна женская ласка. Он на собственной шкуре прочувствовал, каково расти без материнского глаза. А эта девушка любит Ли, тут у Росса сомнений не было.

С его губ сорвалось грубое словцо, которое при Виктории он произнести не решился бы. Со смаком повторив ругательство, Коулмен затушил костер и направился к фургону, нервно потирая вспотевшие ладони.

Лидия кормила Ли. Наверное, в утробе матери ему не хватало пищи, и теперь он наверстывал упущенное: сосал жадно, шумно, время от времени ударяя крошечным кулачком по груди, и, довольный, сучил ножками.

Лидия чувствовала странную гордость от того, что хоть в этом ей удалось превзойти Викторию Коулмен, идеальную женщину с молочно-белой кожей и волосами цвета спелой пшеницы. Хотя Виктория родила Ли, но зато любить он будет Лидию. Эта мысль приносила девушке удовлетворение.

Жаль, что у нее не хватает духу сказать об этом высокомерному отцу Ли. Он называет ее шлюхой. Слезы навернулись Лидии на глаза, но она не позволила им пролиться. Нечего плакать! Она совсем не такая, как о ней думают. Не такая!

Она не виновата в том, что с ней произошло. Она сопротивлялась, и когда ей удавалось одержать верх над Клэнси, засыпала вся в синяках. Но чаще всего это не удавалось…

Лидия закрыла глаза, содрогаясь от болезненных, унизительных воспоминаний. В те дни ей хотелось умереть. Но кто бы тогда заботился о больной мамочке? И она продолжала терпеть. Только когда матери не стало, Лидия решила убежать.

Как в результате столь мерзкого акта может появиться на свет такое нежное существо, как Ли? Гладя малыша по головке, Лидия вдруг подумала: неужели мистер Коулмен, обладая женой, тоже избивал ее? Она не могла представить себе этого. По словам Анабет, Росс боготворил Викторию.

Полог фургона распахнулся. Услышав шаги, Лидия подняла голову. Роскошные волосы, как мантия, закрыли ее обнаженную спину и плечи.

Слова застряли у Росса в горле при виде этого зрелища. Лидия сидела к нему спиной. Платье, вызвавшее у него такую злобу, было спущено до пояса. Он невольно залюбовался ее изящной тонкой талией. Но вот она повернулась к нему, и Росс увидел, что ее широко раскрытые глаза устремлены на него.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил он.

– Кормлю Ли перед сном, – спокойно ответила девушка. Почему-то ее спокойствие взбесило Росса. Ни капли стыда у девицы! Ей следовало бы возмутиться, что он, не постучавшись, вторгся в такой неподходящий момент. Но если бы она это сделала, Росс обозлился бы еще больше. В конце концов, это его фургон!

Склонившись над малышом, Лидия обратилась к Россу:

– Вы что-то хотели?

Он неловко переминался с ноги на ногу, жалея, что не может выпрямиться во весь рост.

– Я… я хотел поговорить с тобой.

Вот так, коротко и ясно.

Лидия молча смотрела на него. Почему, черт возьми, она не прикроется? Виктория не стала бы кормить ребенка в присутствии постороннего человека. Но о Виктории лучше не думать. Он пришел сюда не за этим.

– Спасибо тебе, – наконец выдавил Росс.

– За что, мистер Коулмен? – удивилась Лидия. – За то, что я не ублажаю мужчин на глазах у вас и вашего ребенка?

– Черт побери! Я ведь пытаюсь быть с тобой ласковым!

– По-вашему, обозвать шлюхой значит быть ласковым? И с чего это вдруг такие нежности? Боитесь, что я сбегу, и тогда Ли умрет от голода?

Росс на мгновение лишился дара речи. Во-первых, он был слишком сердит, во-вторых, не ожидал, что в таком хрупком теле скрывается столь неукротимый дух.

Лидия испугалась, решив, что зашла слишком далеко. Неужели он ударит ее? Поспешно отняв ребенка от груди, она встала со скамеечки, потом опустилась на колени и уложила его в корзинку.

Росс молча наблюдал, как Лидия обтерла грудь кусочком фланели, оделась и застегнулась. Лишь приведя себя в порядок, она снова повернулась к Россу.

– Так за что вы меня благодарите?

– За то, что ты спасла жизнь моему сыну, – отрывисто бросил он.

Лидии стало стыдно. Конечно, этому человеку она не по душе, но сына-то он любит! Его благодарность дорогого стоит.

– В каком-то смысле он тоже спас меня, – прошептала она и, перехватив недоуменный взгляд Росса, пояснила: – Благодаря Ли я больше не думаю о смерти. Мое молоко дает ему жизнь. Так что мы квиты, мистер Коулмен.

О молоке она упомянула напрасно – Росс мгновенно перевел глаза на ее грудь, обтянутую узким платьем. Это соблазнительное зрелище притягивало его, как магнитом.

Лидия истолковала его взгляд по-своему.

– Извините. Я сама знаю, что платье не слишком приличное. – Она прикрылась руками.

Представив себе тугие соски в своей ладони, Росс сразу почувствовал, как отозвалось на эту мысль его тело, и про себя чертыхнулся.

– Спокойной ночи, – буркнул он, с усилием отводя взгляд.

– Жаль, что из-за меня вам приходится спать на земле. Это, наверное, неудобно…

«Во всяком случае, удобнее, чем спать рядом с ней в фургоне», – подумал Росс. Он уже выбрался наружу, когда вдогонку донеслось негромкое: «Спокойной ночи!»

Растянувшись на подстилке, Коулмен смотрел на звезды и ругал себя на все корки. Обзывает девицу шлюхой, а сам-то хорош! Почему тело так подвело его? И это через неделю после смерти жены, которую он любил всем сердцем!

Впрочем, у него есть оправдание – как только он узнал, что Виктория беременна, они перестали быть близки. Об этом смущенно попросила сама Виктория, и Росс тут же согласился. Превыше всего он ценил в жене обостренную чувствительность и аристократическую красоту. Ночь за ночью он лежал рядом с Викторией, сгорая от желания и не смея к ней прикоснуться, – так, по его мнению, должен был вести себя истинный джентльмен. Если, конечно, у него нет любовницы. Но Росс слишком любил жену и не помышлял о любовнице.

И вот теперь, после нескольких месяцев воздержания, плоть властно заявила о своих правах. Какой нормальный здоровый мужчина остался бы равнодушным при виде этого роскошного соблазнительного тела? Не его вина, что он чуть не потерял над собой контроль.

К несчастью, Росс потерял контроль не только над телом, но и над мыслями, иначе почему у него перед глазами все еще стоит образ этой девчонки: пышные волосы, струящиеся по спине, стройная талия, округлые бедра? Росс потер глаза, словно желая изгнать образ Лидии, но это ему не удалось. В довершение ко всему он понял, что завидует собственному сыну – ведь тот знает, какова Лидия на вкус.

Глава 5

Лидия проснулась перед рассветом. Ли еще спал. Надев единственный наряд, которым располагала, – злополучное платье Анабет, – и свои поношенные башмаки, девушка с трудом причесалась, собрала пышную массу волос в тугой узел и закрепила его на затылке шпильками, некогда принадлежавшими Виктории. Она с радостью обошлась бы без них, если бы сумела придумать другую прическу. Пользуясь вещами покойной, Лидия каждый раз вспоминала, насколько проигрывает в сравнении с безупречной женой мистера Коулмена.

Оглядев себя, она грустно вздохнула. Конечно, было бы разумнее надеть что-нибудь из вещей Виктории, но мистер Коулмен был не в ладу с разумом, когда дело касалось его жены. Он не подумал предложить Лидии воспользоваться платьями покойницы, и даже бойкая Ма не осмелилась обратиться к нему с такой просьбой. Чутье подсказывало ей, что Росс вряд ли это одобрит.

Стараясь унять волнение, Лидия перевела дыхание, распахнула брезентовый полог и вышла из фургона. Солнце только начало подниматься над горизонтом. Хлопотавший у костра Росс взглянул на девушку с удивлением.

– Доброе утро, – робко сказала Лидия. Интересно, чему он удивляется? Воображает, что она так и будет сидеть взаперти? О том, что еще вчера боялась покинуть спасительное уединение фургона, Лидия уже забыла.

– Доброе утро.

– Я сварю кофе.

Ее невозмутимость неприятно кольнула Росса. Лидия держалась так, словно они каждое утро встречались у костра, готовили завтрак, обсуждали дела на день. Росс огляделся. Почти у каждого фургона виднелись пары, занимавшиеся тем же самым.

Да, но ведь он и эта девица никакая не пара! Росса вдруг охватило странное смущение, и, чтобы скрыть его, он буркнул:

– Пойду побреюсь.

Лидия заметила, что за ночь подбородок Росса покрылся темной щетиной. Черные усы обрамляли верхнюю губу. «Интересно, каковы они на ощупь», – внезапно подумала девушка. Мужчины, которых она знала, носили бороды просто потому, что ленились бриться. Время от времени, когда борода чересчур отрастала, они кое-как подстригали ее. Росс же явно следил за своими густыми усами: они блестели, как шелк.

– Если вы покажете мне, где мука, я испеку оладьи.

Пока Коулмен брился, Лидия испекла оладьи и поджарила бекон. Приготовленный ею кофе разительно отличался от того, что варил сам Росс. Он даже превосходил по вкусу напиток, который подавала ему Виктория. Поклонница чая, его жена не понимала разницы между крепким и слабым кофе; поэтому Россу приходилось довольствоваться коричневатой водичкой.

Однако Коулмен не поблагодарил Лидию. Завтрак прошел в молчании. Когда тарелка Росса опустела, девушка, не спрашивая, положила ему вторую порцию, которую он проглотил с не меньшим аппетитом.

– Какой сегодня день? – спросила Лидия, убирая посуду.

– Четверг, а что?

– Ма говорила, что по воскресеньям фургоны стоят, и тогда женщины устраивают большую стирку. Боюсь, мне придется заняться этим раньше – у Ли накопилось много грязных пеленок.

Испачканные пеленки каждый вечер забирала Анабет и наутро возвращала Лидии чистые. А вот от корзины, куда складывали мокрые, уже исходил неприятный запах. Да и тряпки, которыми Лидию снабдила Ма на время кровотечения, тоже следовало выстирать, тем более что нужды в них больше не было. На ферме Расселов никто не следил за собой, но мать Лидии все-таки приучила дочь к чистоплотности. То, что ей несколько дней приходилось воздерживаться от мытья, чрезвычайно огорчало девушку.

– Можно согреть воду после ужина. За ночь белье высохнет.

Лидия кивнула. Едва она вымыла посуду, как из фургона донесся плач голодного Ли.

– Самое время, – улыбнулась девушка.