Эта сука, серая мышь Сафронова Ника
– Ну что, Балагура, – с усмешкой сказала Оксанка. – Выходи замуж за моего братана! Видишь, какой он у меня толковый парень! Через день-другой, глядишь, доставит нам твоего потомка на блюде.
Не поняла. Я что, себя как-то не так веду? С чего это она заговорила о замужестве? Неужели я делаю что-то, что заставляет думать, будто он мне нравится?
– А он что, выражал готовность взять меня в жены? – осторожно спросила я.
– Нет, скорее, это ты выражаешь готовность взять его в мужья.
Я вся так и вспыхнула.
– Чем это, интересно, я ее выражаю?
– Полина! Ну мне ли тебя не знать! Признайся, у вас с ним было что-нибудь?
– Ой, ну что ты городишь, зайчонок! Ты же знаешь, у меня отношения с Всеволодом. Другие мужчины мне неинтересны!
Нет, все-таки у меня очень подвижный ум. Вон как я быстренько заставила Дорохову прикусить язычок. Вместо того чтобы строить свои догадки, она пошла готовить в кофеварке напиток богов. Ложку кофе засыпала, еще по щепотке того-другого. Поставила на огонь – и у нее сразу же все полилось через край. Зашкварчало, задымилось.
– Блин горелый! Твою мать! – выругалась Оксанка.
Схватилась за турку незащищенной рукой. Обожглась. Кинула со злости в раковину, забрызгав коричневой жидкостью светлую плитку. И, пулей вылетев с кухни, заперлась в ванной.
«Да-а, нервишки шалят», – подумала я, сползая с высокого стула, чтобы навести чистоту.
На шум явился озадаченный Толик.
– Что у вас тут стряслось?
– Кофе готовим, как ты и просил! – откликнулась я. Он подошел. Встал у меня за спиной.
– Бьюсь об заклад, что готовила Ксюша. А тебе перепала грязная работенка. Помочь?
– Да нет. Спасибо, я справлюсь.
Он сделал какое-то движение – я почувствовала. Толком не поняла, но вся напряглась. Даже не очень-то разобравшись, действительно ли хочу, чтобы он развернул меня к себе. Но Толик отошел – и я снова оказалась перед дилеммой. Разочарована? А может, наоборот, испытала глубокое облегчение?
Странно все это. Мне нравился этот мужчина. Его ум. Его лицо – смелого, уверенного в себе человека. И, наверное, только поэтому мне теперь не было стыдно за проявленную слабость. Просто тогда был такой момент… Бог его знает, отчего происходят такие моменты. Когда разум смолкает, и вот мы уже полностью во власти эмоций. А через минуту-другую глядишь на все это и думаешь: «Ну и наломала я дров!» Нет мне не было неприятно при воспоминании о том эпизоде в такси, но и продолжения уже не хотелось.
А ему?
Мне показалось, что Толик испытывает примерно то же. Конечно, меня это слегка задевало, но, с другой стороны… Если бы он теперь повел себя по-другому, если бы стал настаивать, то непременно бы все испортил.
Я прибралась. Толик, который явно не доверял барным стульям, сидел на диване-полуторке. Он хмурился. Или же предпринимал отчаянные попытки вспомнить какой-то факт.
– О чем задумался? – подсела я к нему.
– Если скажу, не поверишь.
– А все же…
– Да вот пытаюсь вспомнить, в каком точно году было восстание декабристов – в 1824-м или 1825-м? Знаешь, так бывает. Переклинит – и хоть убей!
Да уж, никак не могла предположить, что голова мужчины может быть забита именно этим. В то время как ты думаешь, что его мысли все же вращаются где-то вокруг тебя.
– В 1825-м! – Вошла явно умытая Оксанка – челка ее была слегка влажной. – А зачем тебе? Наняли отыскать зачинщика?
Толик усмехнулся:
– Всех зачинщиков давно сослали, Ксюша… во глубину сибирских руд. Но ты, я гляжу, полна сарказма относительно моей профессии.
– Ничуть не бывало! Только на тебя вся и надежда.
– Да как сказать, – с сомнением покачал головой Толик. – Конечно, если бы я взрыл носом землю, я нашел бы вам кого угодно. Но говорю вам как на духу, я этого делать не буду. Единственное, на что вы можете рассчитывать, – это на официальный запрос из центральной прокуратуры Москвы. Завтра я буду там у своего приятеля, все устрою. Но вероятность того, что это выстрелит, процентов пять—десять. Так что не возлагайте на меня больших надежд, девушки.
Я заметно приуныла. Видно, не судьба мне стать счастливой. Никто мне не хочет в этом помочь! Никто! Даже человек, которому я практически отдалась в машине. Так низко пала ради него. А он туда же – в кусты!
– Так! – сказала Оксанка, заметив, что я огорчена. – Кофе попили. Теперь давайте чай пить с тортом! Польчик, спроси у малыша, делать на него чай или, может, сока лучше?
– Кто же со сладким сок пьет? – удивился Толик.
– Дети! – все еще сердясь на него, ответила я. – Он чай вообще не любит, зайчонок. Лучше, если есть, обычной кипяченой воды.
– Сделаем! – Тут Оксанка с гневом воззрилась на брата: – Так, я не поняла, Грязнов! А почему это ты не делаешь из мальчика каратиста? Наобещал, а сам и в ус не дует!
– Мы с ним договорились, что займемся этим сразу, как только он досмотрит фильм про славного мальчугана, который один дома.
– Ясно. Тогда сиди.
– Можно, да? Благодарствую, – поклонился Толик. Оксанка достала из холодильника торт. Сняла с него крышку и продемонстрировала нам.
– Смотрите, какой красавец! Два часа выбирала. Супер?
– Ой, красивый! – воскликнула я. Не удержалась и подцепила пальцем немного шоколадного крема.
– Балагура! – строго сказала Оксанка. – Держи себя в руках! – Она принялась нарезать торт кусочками. – Вот, блин! Расползается весь!
– Так, дорогуша, отойди-ка в сторонку! – вмешался в процесс Толик.
– Скажите, пожалуйста, какие мы услужливые! – воскликнула Дорохова. – А сам небось плохое про меня думает!
– Брысь! – вместо ответа пихнул ее Толик, берясь за нож Не оказав ему никакого сопротивления, Оксанка влезла с ногами на диван и закурила.
– Слушай, Поль, а может, вы со Славиком у меня сегодня останетесь?
Я удивилась.
– Как же мы останемся? Мне же на работу завтра. И так целый день прогуляла. А куда я малыша дену? Нет, зайчонок, мы сейчас чайку попьем и поедем.
– Да ладно, посидите еще немного!
– Да куда? Времени уже десятый час. А нам еще на другой конец города добираться. Вот если бы я на машине была, тогда можно и подольше задержаться.
Я украдкой посмотрела на Толика – не соберется ли он снова заказать такси, все же соседи. Но нет. Он все также орудовал ножом, не обратив на мои слова никакого внимания.
– Кстати! – с досады немного повысив голос, сказала я. – Хочу в самое ближайшее время заняться ремонтом. А то мне Славика не на чем в школу будет возить.
– А может, ты продашь эту машину? – осторожно предложила Оксанка. – Раз она уже в аварии побывала, значит, хорошего ждать не приходится.
– Это точно, – подтвердил Толик, – от битых машин лучше сразу избавляться. Хотя, если корпус не повело и лонжероны в порядке, то, может, и ничего страшного.
Ишь ты! Лонжероны! Слово-то какое красивое!
– Но я тогда вообще без машины останусь! – воспротивилась я.
– Новую купишь, – снимая закипевший чайник, сказала Оксанка.
– Да ты чего, зайчонок! Скажешь тоже, новую! На что я ее куплю?
– Кредит возьмешь! Причем лучше всего у Талова. Он тебе, по крайней мере, проценты начислять не будет.
– А какая у тебя модель? – поинтересовался Толик.
– Толя! – не дала мне высказаться Дорохова. – Если ты надеешься предложить эту машину продать, а на вырученные деньги купить более дешевую модель, то вынуждена тебя огорчить. Более дешевые модели продаются только в детском мире.
– Нет, я надеялся предложить, если это наша модель, продать ее на запчасти, чтобы не платить за ремонт.
– А что, Поль! Хорошая мысль! Думаю, так тебе и следует поступить.
Тут на кухню вошел Славик.
– Закончилось! – сказал он, вопросительно поглядев на Грязнова.
– Ну, пошли! Будем делать из тебя Брюса Ли.
– Стоп! – окликнула их Оксанка. – Куда вы собрались с Брюсом Ли? Я уже чай налила.
– Нет, ну кто на полный желудок занимается? – Толик воинственно положил руку на Славиково плечо. – Сейчас мы минут десять повозимся и придем чаевничать.
И они от нас сбежали.
А потом мы все вместе пили чай. И Славик все время упрашивал меня остаться на ночь у Оксанки.
– Ну, пожалуйста, Полина! Давай останемся! Дядя Толик мне обещал перед сном рассказать про самураев.
– Славик, малыш! Ну мне же на работу завтра! – приходя в отчаяние, упиралась я.
В конце концов Толик не выдержал и сказал:
– Значит, ситуация такая. Я сегодня к своему другу поехать не могу. Но завтра утром все равно должен буду у него очутиться, нужно забрать кое-что. Поэтому вы сейчас остаетесь здесь. С утра Поля с Ксюшей едут работать. А мы с Вячеславом Васильевичем отбываем в родные пенаты. Такая схема устраивает?
Да! Схема оказалась просто идеальной. И вечер выдался замечательный. Малыш был на седьмом небе от счастья, когда Толик, выпросив у Оксанки благовонную палочку, пришел к нему рассказывать древние самурайские легенды.
А ближе к часу ночи я отправилась в душ. Ополоснулась. Переоделась в длинную футболку, которую Оксанка выдала мне в качестве ночной рубашки. И, быстро пробежав мимо кухни, чтобы не отсвечивать голыми ляжками, осторожно пристроилась к спящему Славику.
Оксанкино разложенное кресло еще пустовало. Но уже очень скоро улеглась и она. Толик же почивал за стеной, на так полюбившемся ему диване-полуторке.
Я лежала с закрытыми глазами, но никак не могла уснуть. Сначала я слушала, как в приоткрытую форточку доносится далекая-предалекая музыка. Потом Дорохова стала что-то там бормотать. А потом я вдруг четко поняла, почему мне не спится. Я подсознательно жду, что он меня позовет! А может быть, даже сознательно.
И ведь, главное, я его не люблю! Он мне не нужен! Я хочу всю свою жизнь провести в объятиях только одного человека. Но ведь где-то же засела эта проклятая червоточина, которая вырастает до неимоверных размеров, стоит только поблизости оказаться привлекательному мужчине. Ну что же мне делать, если меня недоласкали, недолюбили!
Пойду!
Я потихоньку выбралась из-под одеяла.
– Оксана! – на всякий случай шепотом позвала я.
Она не отозвалась, только свесила с постели тощую ножку.
Тогда я бесшумно поднялась и выскользнула в коридор. Здесь я сказала себе: «Нельзя действовать напролом. Нужно сделать вид, будто меня мучит жажда».
Оказавшись на кухне, я первым делом вгляделась в лицо неподвижного Толика. Благо, что через тонкую штору его освещала луна.
Спит или нет?
Толик лежал на спине, закинув руки за голову. Дыхание его было ровным, веки не дергались. Но все равно я была не уверена, что он находится под воздействием сновидений. Больно уж прямо лежит!
Я взяла чашку. Наполнила из графина водой. Старалась особенно не шуметь, но и не слишком таилась.
Толик не реагировал.
Я выпила уже половину чашки. И даже вроде бы случайно икнула. Но нет, все оставалось, как прежде.
И больше я не выдержала этой игры. Отставила бесполезную воду. Присела рядом с ним на диван. Тут уж и он перестал притворяться. Открыл глаза, без намека на сон, стал смотреть на меня.
Я – на него.
Он лежит. Я сижу.
Тогда он вытащил из-под головы одну руку, прихватил меня за колено.
– Все было бы именно так, – шепотом сказал он, – будь это при других обстоятельствах.
И сразу же щеки мои сделались горячими, как батарея. Снова фиаско! Снаряд мимо цели! Какой одинаково фатальный исход у всех моих робких попыток!
– Да-да, ты, разумеется, прав…
Я рванулась, хотела бежать. Но он вдруг поймал меня за запястье. Повалил на себя, с силой прижав мою голову.
Наверное, он прочел мои мысли. Не хотел, чтобы я чувствовала себя, будто оплеванная. Что ж, и на этом спасибо!
Я подтянулась, легла поудобней. Он бережно обхватил меня, и мы так лежали. Долго-предолго. Пока у меня не стали слипаться глаза.
– Мне лучше уйти, – шепнула я, приподнявшись.
Он вместо ответа провел по моей щеке тылом ладони.
В знак благодарности за то, что он пощадил мое самолюбие, я наклонилась и поцеловала его. Он ответил – тихонько погладив меня по обнаженной спине.
Я чувствовала, что чем продолжительнее наш поцелуй, тем больше тяжелеет эта рука у меня под футболкой. Вот она уже не скользит. Она замерла. Она уже противится отпускать.
– Все, я пошла, – оторвавшись от его губ, прошептала я (вернее, получилось, что прохрипела).
Он все еще удерживал меня. И даже привстал. Но я стала пятиться задом.
– Если не уйду сейчас, то вообще не уйду. А у нас обстоятельства…
Бухнувшись на подушку, он прикрыл глаза в знак согласия.
А утром я горько пожалела, что не осталась. Плевать ему уже было на какие-то там обстоятельства. Но я позволила проявиться своей маленькой гордости. А зря! Может быть, за всю мою жизнь это был единственный мужчина, который не оттолкнул меня!
Глава 9
ПОПЫТКА № 2
Прошло два дня. От Толика не было никаких известий.
Впрочем, мне было не до этого. Олег с Оксанкой буквально с головой окунули меня в мир автомобильных нюансов. Сначала мы сообща листали газету «Из рук в руки», чтобы примериться, почем можно выставить мою искалеченную ласточку. Потом размещали объявление о продаже в Интернете. Потом стали шерстить всевозможные сайты, подбирая мне достойные варианты. Причем на этой почве между нами возникали постоянные трения.
Мне хотелось что-нибудь самое простенькое. Например, «Оку». Из материальных соображений, конечно. Но Оксанка категорически отмела эту мысль, сказав, что тогда я разорюсь на батарейках. Лично она была двумя руками – за «хундай-гетц». Олег же советовал мне повнимательнее рассмотреть кандидатуры французов: «пежо», «рено» и все, что еще могло заканчиваться на эти же буквы.
Очевидно, такие решения зреют годами. И, наверное, в моем случае не было шансов ускорить процесс. Но уже в среду после обеда, когда Вероника с Ириной удалились на очередное вытягивание денег из карманов рекламодателей, Дорохова склонилась надо мной с заговорщицким видом:
– Осталась всего одна модель, – не разжимая зубов, процедила она. – Всего одна. Цвет – сказка! Салон – мечта! Давай, дуй к Талову за деньгами, и едем. Пока товар не ушел с молотка.
– Погоди! Какая модель? Куда едем? – переполошилась я, занятая в эту минуту совершенно другим, а именно составлением нашей клиентской базы.
– Все потом! – нагнетала Оксанка. – Ситуация на рынке перед Новым годом очень напряженная. Я про эту модель узнала чисто случайно. Она сейчас стоит в резерве, но мне обещали, что если за ней в течение часа не подъедут, то продадут нам.
– Но Миша сейчас на Пресне! – пришла в отчаяние я.
– Вот именно! Поэтому я тебе и говорю: дуй к нему. Я пока тут кое-что доделаю, а через час встретимся в метро.
– Да как я к нему завалюсь – вот так вот с бухты-барахты? Да еще с просьбой одолжить мне такие деньги?
– Нет, ну, конечно, нужно сначала позвонить, договориться.
– Ой, не могу! Так неудобно!
– Неудобно какать в общественном туалете! – понизив голос, сообщила Оксанка. – Ты же работаешь на него. Будешь отдавать с зарплаты. Что здесь такого-то?
– Да он меня и так без конца выручает. За похороны ни копейки назад не взял!
– Ну и правильно сделал, – пожала плечами Дорохова. – Слушай! В конце концов, если тебе так уж неудобно, позвони своему Лихоборскому. У вас же с ним отношения! Пусть он с Мишаней этот вопрос утрясет.
Так, ясно. Подвижный ум, оказывается, не только у меня.
– Ладно, зайчонок, я попробую.
– Давай! Только не тяни резину!
И вот я уже выхожу на Красную Пресню. Давно, очень давно я здесь не была.
Вон оно, это здание! Там, на третьем этаже, с угла – окно его кабинета. Не Мишиного, конечно, а Всеволода. И я просто не знаю, как себя удержать, чтобы к нему не зайти. Раз уж я здесь, сам Бог велел мне произвести разведку – вступил приворот в силу или пока еще нет?
Я, волнуясь, зашла за ограждение. Парковочная стоянка. Машин много – и все сплошь иномарки. Вон, кажется, таловский «джип»! Ага, точно он. А где же «лексус» Всеволода?
Тут я заметила, как какой-то автомобиль зажег габариты и стал подавать задом. Медленно вывернув, он покатился навстречу мне.
Я слегка посторонилась. Не хватало еще быть увековеченной здесь! Как плита на аллее звезд!
Поравнявшись со мной, машина притормозила. Водитель слегка наклонился – и мы встретились с ним глазами.
«Это же Всеволод! Это Всеволод! – застучало у меня в висках. – Но куда же он уезжает? Почему? Неужели это и есть вся наша встреча?»
Поглядев на меня без тени улыбки, Лихоборский сделал мне знак рукой и тронулся дальше. Я смотрела, как увозящий его внедорожник, описав дугу, подобрался к шлагбауму. А когда тот поднялся, лихо рванул, будто обалдев от свободы. И я моментально потеряла его из виду.
Уже безо всякого настроения поднималась я в кабинет финансового директора. Именно в этой должности состоял Михаил Талов при данной фармацевтической фирме – одной из крупнейших в Москве. Я думала о том, как я невнимательна. Уже и в прошлый раз Всеволод приезжал на новой машине. Раньше он владел низкопосадочным «лексусом», а теперь пересел за руль массивного «джипа». Кажется, от того же производителя.
Миша встретил меня с некоторым холодком.
– Проходите, Полина! Присаживайтесь! – Он, тем не менее, вышел из-за стола и услужливо придвинул мне вертящееся кресло. – Прекрасно выглядите! Вам идут светлые волосы.
– Спасибо, Михаил.
– Ну что, вы твердо намерены брать взаймы такую… прямо скажем, немаленькую сумму?
– Да, – вся сжавшись в комок, кивнула я. – У меня просто безвыходная ситуация, понимаете?
– Безвыходных ситуаций не бывает. Но предположим. А вы уверены, что отработаете эти деньги?
– Да, конечно! – горячо воскликнула я. – Как же может быть иначе? Но даже если произойдет что-то из ряда вон выходящее, я обязательно верну вам все до копейки.
Миша усмехнулся. Получилось у него это немного иронично, но в то же время с некоторой теплотой.
– Смелое заявление, – хлебнув из маленькой чашечки, сказал он. – Ну ладно, сейчас вы напишете мне расписку. А потом подниметесь в бухгалтерию и получите деньги на руки.
Я стала под его диктовку писать. Если я правильно поняла, то согласно этой бумаге я обязалась отдавать Михаилу по пятьсот долларов ежемесячно.
Боже мой! Как же мы будем жить на остаток зарплаты? Это же почти половина!
Но тут Миша объяснил:
– Я бы не хотел, чтобы вы были у меня в долгу до конца своих дней. Поэтому намеренно указал здесь эту цифру. Однако мне известно, что вы одна растите ребенка сестры. И поскольку жиреть за счет женщин и детей – не в моих правилах, я подниму вам зарплату. Пока не знаю на сколько, но, думаю, вы не ощутите резкого финансового ухудшения. Кроме того, если в какие-то месяца вы будете отдавать чуть меньше оговоренной суммы, ничего страшного. Я не сочту это за личное оскорбление.
Он посмотрел мне в глаза. Видимо, на моем лице застыло такое затравленное выражение, что он рассмеялся.
– Не волнуйтесь! Никто не даст умереть вам с голоду!
Я не волновалась. Я вспоминала лекцию по истории – слова педагога: «Это был мудрый, щедрый правитель, которого обожал простой люд…» Теперь я знаю, кем был Миша в прошлой жизни.
Я была так растрогана, что никак не могла найти достойные слова благодарности. Только бормотала сбивчиво:
– Спасибо вам, Михаил. Большое вам спасибо…
– Не за что, не за что…
Ему было явно неудобно, что я так бурно реагирую на вполне обыкновенный для порядочного человека поступок. Он же не понимал, что на своем пути я встречала слишком мало порядочных людей. Особенно из тех, кто имел кормящую руку.
Чтобы сменить тему, Миша спросил:
– Как там на Самотеке? Олег сегодня был?
– Нет, у него что-то со спиной.
– Слег, значит, все-таки! Ну ладно, что ж делать, пусть лечится. – Талов вздохнул. – Да! Нас с Вероникой завтра не будет, мы идем на корпоративный вечер. Если зайдет некто Арсеньев, пусть Ирина с ним пообщается. Договорились? Передадите ей?
– Конечно, передам.
– Ну, тогда вроде бы все. Идите скорей в бухгалтерию, а то бухгалтер сбежит, чего доброго. Как она у нас это любит делать.
Я уже поднялась, готовая выйти. Но Миша вдруг снова заговорил:
– Ах, да! Чуть не забыл! Полина! У меня наконец появилась информация, касающаяся вашего обидчика…
– Ну что вы! – с чувством воскликнула я, не дав ему закончить. – Не нужно было, Михаил! Я с самого начала была против этой затеи! Обида у меня давно прошла, машина теперь будет другая. Зачем это все?
– Ничего, ничего. Хамов нужно учить. Думаю, тысяча долларов в качестве компенсации за моральный ущерб вас устроит?
Я приоткрыла рот, уставившись на Мишу немигающим взглядом.
– Устроит, – заключил он.
Оксанка ждала меня на «Таганской». Мы легкой трусцой пробежались по переходу. Оказались на желтой ветке. И когда уже втиснулись в битком набитый вагон, она стала меня просвещать:
– Значит, это, как ты понимаешь, не «Ока». Я улыбнулась:
– Я даже понимаю, что это твой любимый «хундайчик».
– Умница! Молодчинка! Это именно он. Цвет… внимание! Канареечно-желтый!
– Да ты что, зайчонок! Я не хочу машину такого цвета! Это же ужас! Позор на мои седины!
– Ты ничего не понимаешь, Балагура! Ты будешь ездить одна. Ты будешь плыть, как грозовое облако, как НЛО… и в радиусе пятисот метров от тебя не будет ни одной живой души!
– Ну, елки, зайчонок! – захныкала я.
– Молчи! Канареечно-желтый – это высший пилотаж!
Я покосилась на стоящего рядом молодого мужчину, который в силу уплотненности рядов не мог не слушать нашего разговора. Он, конечно, изо всех сил делал вид, будто увлечен собственным отражением в стеклах вагона. Но по его втянутым щекам я поняла, что еще немного – и он загогочет в голос.
«Ну вот, – с тоской подумала я, – первый почитатель канареечно-желтого уже есть».
А машинка оказалась просто прелесть! Очень компактная на вид и довольно просторная изнутри. Многофункциональная. Тут тебе и подогрев сидений, и кондиционер. И даже АБС.
Я, правда, не знала, что это такое. Но менеджер нас просветил. Оказалось, очень полезная штука в случае резкого торможения. Принцип работы я все равно не поняла. Но мы с Оксанкой пришли к заключению, что если бы такая штука была на «семерке», то мы бы в аварию не попали.
И вот когда я сделала на своей новой ласточке (которую для разнообразия назвала канареечкой) пробный круг, меня потом едва удалось из нее вытащить. Я цеплялась за руль и кричала, что никуда не пойду. Мне казалось, что все, кто находится в салоне, зарятся на мое сокровище, хотят увести его прямо у меня из-под носа.
С трудом убедив меня отойти к стойке для оформления документов, Оксанка сказала:
– Зря мы кого-нибудь из мужиков для консультации не позвали. Мы же с тобой такие дубы-колдуны в этом вопросе. Вдруг там какого-нибудь лонжерона не хватает!
– Тебе тоже понравилось это слово, да? – Воспоминание о Толике приятно и грело душу. – Зайчонок, честно тебе скажу, даже если бы она была без колес и без бензобака, я все равно купила бы только ее.
– Ну вот! – пихнула меня в плечо Оксанка. – Молодец Балагура! Бери, чего дают. А то «не хочу, не хочу»…
Разумеется, я взяла. И мы с Оксанкой, забрав канареечку из салона под самое закрытие, гоняли полночи по скользким декабрьским улицам. Я привыкала к новому, почти невесомому ходу. Наслаждалась превосходным обзором. Радовалась, как дитя, когда попе становилось тепло из-за включенного подогрева. Моя подруга тоже была в восторге. Еще бы! За время, пока мы нарезали круги, она успела уговорить пол-литровую бутылку «Мартини»! Нет! Наверное, ничто и никогда не убедит ее, что, пока я сижу за рулем ЭТОЙ машины, она может чувствовать себя абсолютно спокойно.
Я вернулась домой только под утро. Потому что еще отвозила Оксанку в ее северный край. Когда-то и я жила в тех местах, но потом папа умер, и нам с мамой как-то сразу не на что стало существовать. Пришлось квартиру продать и перебраться под одну крышу с бабуленькой.
По дороге обратно я специально сделала крюк, чтобы проехать мимо своего старого дома. Почти все окна в нем были потушены. Но странно, из моей бывшей комнаты теплился свет ночника. Как будто кто-то, может быть оставшаяся в прошлом я сама, посылал мне привет из детства.
Я провалилась моментально, успев только прижать к себе маленькое теплое тельце. И мне показалось, я даже не успела досмотреть начальные титры своего сновидения, когда тельце зашевелилось и сказало:
– Полина, просыпайся! Нам пора собираться на дачу! Ох, неужели? Уже восемь часов? Ну хотя бы еще минуточек десять поспать!
Усилием воли я заставила себя встать. Прежде чем приступить к сборам, пошла заниматься своим повседневным аутотренингом перед зеркалом. Взглянула – и даже не нашлась, к чему прицепиться. Ага, кажется, знаю! Если бы я не поехала тогда к Алине, я была бы сейчас еще и рыжая!
Славик деловито сновал по комнате.
– Я возьму своих солдатиков, робота и еще… еще диски: «Шрека», «Подводную братву», «Алешу Поповича»… – Все это он сваливал на пока еще не убранную кровать.
– Малыш, не набирай столько мультиков, – взмолилась я. – Там же будет еще один мальчик. Вы найдете, чем вам заняться.
– А ты приедешь к нам на Новый год?
– Посмотрим. Наверное. Но точно пока не знаю. На дворе стояло 27 декабря.
Каждый год – не знаю почему, но именно в этот день – Старый Пляж вместе со своей давнишней приятельницей Розкой отбывали к последней на дачу.
Читать бесплатно другие книги:
