K-Pop. Love Story. На виду у миллионов Аэ-Юнг

Глава 4

Предательство

– Элис?

Девушка поднимает голову от чашки чая и машинально давит несколько крошек, оставшихся от тостов, которые она съела, несмотря на ком в горле. Сон переминается с ноги на ногу на пороге кухни.

– Могу я с тобой позавтракать?

– А разве ты не у себя дома?

Сон специально говорит нежным и мягким тоном, почти шепотом, но ей не хочется быть с ним милой. Особенно этим утром. Особенно после всего того, что произошло накануне. Вся эта ситуация, комната, да еще и Хиджун… Она слишком мало спала. Или точнее совсем не спала, а проплакала всю ночь в подушку, упрекая себя за слабость. Плакать из-за такого просто нелепо. К тому же это бессмысленная трата времени.

На глазах вновь выступают слезы и неприятно жгут веки. На мгновенье подбородок вздрагивает, и лицо искажает гримаса, характерная для того, кто готов расплакаться.

– Тише. Тише, – шепчет Сон, приближаясь к ней. – Что случилось?

Он кладет руку ей на плечо. Но она отвергает его. Вскакивает на ноги, барный стул с грохотом падает на пол.

– Ты хочешь знать, что случилось? Вы – банда психов, сделавшая меня несчастной, вот что случилось!

Сон смотрит с недоверием, а Элис отталкивает его и бросается через коридор в свою комнату. Сон перехватывает ее, едва она успевает сделать пару шагов. На душе тяжело. Она замирает на месте, опустив руки.

– Элис, прости. Прости за все.

Его слова только ухудшают состояние девушки, которая больше не в силах сдерживать рыдания. Она закрывает лицо ладонью.

– Мне нужно уехать. Я здесь никому не нужна. Все против меня. Я просто хочу вернуться домой.

Не давая ей возможности уйти, Сон прижимает Элис к себе, заключает в объятия, укачивает, словно маленькую девочку, повторяя:

– Прости меня, Элис, прости. Прости.

Через какое-то время, сама не замечая, как, она слегка расслабляется. Напряжение спадает, и она вдыхает аромат Сона. От него едва уловимо пахнет одеколоном. Простым и немного старомодным. Но от того не менее сексуальным. Она кладет голову ему на плечо, уютно устроившись в кольце крепких рук, которые словно не позволяют ей упасть. У Сона широкие плечи. Внушительные. Они подобны скале, твердой и несгибаемой. Ощутив, что девушку немного отпустило, молодой человек утягивает ее на большой кремовый диван. Убедившись, что Элис устроилась с комфортом, он берет ее руки в свои. Она не решается смотреть на него, но те краткие взгляды, что он бросает, удивляют ее. На его лице читается не жалость, а чувство вины.

– Я действительно должен перед тобой извиниться, Элис.

– Должен, – вздохнула она. Казалось, что она готова снова заплакать.

– В том, что произошло, нет твоей вины.

– Вот именно! Я же ничего не просила, – восклицает она между двумя всхлипами, сжимавшими горло.

Сон огорченно опускает голову.

– Ты абсолютно права. Ты ни в чем не виновата и я должен перед тобой извиниться. И вот я….

Юноша запрокидывает голову и его густые каштановые волосы струятся назад, вызывая желание запустить руки в эту копну, проверить ее мягкость. Он глубоко вздыхает, смотрит наверх, будто бы ищет на потолке верную интонацию, слова, с которых лучше начать этот непростой разговор.

– Я знаю Кима с самого детства.

Он кусает губы. На сей раз Элис внимательно на него смотрит. Она чувствует: то, что он собирается рассказать, значит для него очень много. И каких сил ему стоит во всем признаться. Сон опускает голову, прикрывает глаза, словно погружаясь внутрь себя, воскрешая воспоминания. Он в последний раз сжимает руку Элис, будто бы пытается набраться смелости, чтобы, наконец-то окончательно решится.

– Ким и я выросли вместе. С самого детства мы все делали сообща. Наших отцов это очень забавляло. Тем не менее, мы были очень разными. Ким из состоятельной семьи, чего нельзя сказать обо мне. Мой папа работал на его отца. Был его шофером. Когда мама умерла…

На мгновенье голос ему изменяет, но он находит в себе силы продолжить. Это не может не трогать Элис. Она начинает думать о своей матери. О своем отце. Она чувствует боль от его утраты, глубокую рану, которая их роднит. Горе ужасно и безутешно.

– Мне было шесть, когда мама умерла. Папа один растил нас с младшим братом. Приходилось тяжело. Да и рабочий график был сложный, отец Кима был крупным промышленником. К счастью, начальник оказался хорошим человеком. Входил в положение и искренне сочувствовал. К примеру, поначалу он даже ничего не сказал, когда папе пришлось взять нас с собой на работу. Мы все вместе сидели в машине, читали книжки, слушали музыку, ожидая, когда закончатся совещания отца Кима. Примерно через месяц тот сказал моему отцу, что так дальше продолжаться не может, а машина не место для детей. Папа запаниковал, решил, что его увольняют. Однако отец Кима успокоил, объяснил, что не собирается лишать его места. Вместе этого он предложил: оставляйте своих сыновей вместе с моим, это значительно лучше, чем брать их в машину. Папа был потрясен. Ему казалось это неприемлемым, или точнее он очень стеснялся. Однако отец Кима настоял на своем. Его единственный сын был чуть младше меня и нуждался в компании, так как рос очень замкнутым и необщительным. Так все и началось. Дружба между мной и Кимом. Мой младший брат повсюду следовал за нами. Мы повзрослели и стали по-настоящему неразлучны. Подростком Ким чего только не пробовал, скажем так.

Элис недоверчиво приподнимает бровь. Трудно представить себе Кима в возрасте 16–18 лет иначе чем гнусным равнодушным типом, довольно асоциальным и погруженным в работу.

Сон замечает выражение ее лица и улыбается.

– Согласен, глядя на него сегодняшнего, сложно поверить, что он был ненормальным. Но, тем не менее, в то время он заставил отца поволноваться. Понимаешь, Ким был его наследником. Нужно было вернуть его в строй. Чтобы хоть как-то успокоить отца Кима, мне пришлось поручиться, что его сын никогда не зайдет слишком далеко. Я уже тогда увлекался музыкой и танцами. Я жил только этим. Думаю, отец Кима надеялся, что видя мое упорство, остервенение, с каким я иду к цели, – стать K-pop певцом – его сын изменится. Но не это положило конец беспечной эпохе.

– Что же произошло? – спрашивает Элис очень тихо, чтобы не разрушить момент, когда Сон дошел до самой болезненной части своей истории.

Молодой человек делает паузу. Он нервно вытирает руки о штаны. Элис вновь берет его руки в свои. Он смотрит на нее с благодарностью. В его темных глазах нет больше ни напряжения, ни раздражения. Скорее они светятся дружбой.

– Мой младший брат умер. Его сбила машина. Было поздно, я задержался на занятиях по танцам. Ким в очередной раз где-то валял дурака, но должен был приехать меня забрать. Но никто не появился. Я действительно не обращал внимания на время. Только когда мышцы свело от усталости, я заметил, что на улице очень тихо. Сеул глубоко спал. На часах было четыре часа утра. Сначала я подумал, что Ким бросил меня. Но когда взял мобильный, то все понял.

Сон опускает голову. У Элис сжимается сердце. Она знает, в какую бездонную пропасть они погружаются. Она ничего не чувствует кроме страданий юноши. Глаза наполняются слезами.

– Мне так жаль, – вздыхает она.

Сон ловит ртом воздух, пытаясь прийти в себя.

– С тех пор Ким переменился. Думаю, он понял, насколько хрупка наша жизнь. Он сказал, что в отличие от меня никогда не имел четкой цели, а потому сделает все, чтобы я реализовал мечты. Что никогда не позволит мне бросить петь и до последнего вздоха будет мне помогать.

В комнате воцаряется тишина, Элис надеется, что никто из группы не придет и не испортит момент. Сон должен дойти до конца своей исповеди, чтобы облегчить душу.

– Именно поэтому Ким стал таким холодным и резким. Ему наплевать, что люди его не любят. Ему вообще на все плевать, если это не касается меня и моей карьеры. Он не понимает, что порой трудно оставаться кумиром в повседневной жизни. Быть популярным, конечно, здорово, но и очень тяжело. У нас так мало времени для того, чтобы расслабиться, побыть самими собой. Я не решаюсь сказать Киму нет. Он стольким ради меня пожертвовал. Он не понимает, что хотя благодаря ему я добился всего, чего хотел и даже больше, у меня есть принципы, заложенные родителями. Вранье в их число не входит. Именно поэтому я так отреагировал на твое появление. Этот идиотский план не для меня. Совсем. Это так на меня не похоже. Кроме того, меня мучает мысль, что тем самым я вру самому себе. Но ты абсолютно ни в чем не виновата. Это я наговорил Ю глупостей. Не выдержал напряжения. Вымотался, а она этим воспользовалась. А ты здесь ни при чем. Это полностью моя вина. И если вначале я думал, что…

Он смотрит на Элис, внезапно смутившись…

– Думал, что?

– Что ты тоже пользуешься ситуацией. Что ты точно такая же, как Ю, что для тебя важна только моя популярность, моя слава. Что тебя, в конечном счете, все устраивает.

– Вовсе нет!

– Сегодня ночью я это понял. Тебе так же сложно, как и мне.

– Если бы ты знал, насколько, – вздыхает Элис.

Сон внимательно смотрит на нее, будто бы пытается найти ответ в глубине ее глаз.

– Так зачем же ты пришла сюда, Элис? Допустим, у меня нет выбора. Но ты, что ты здесь делаешь?

Элис кусает губы. Сон полностью ей открылся. Теперь она его хорошо понимает и сочувствует ему. Гнев улетучился. Она прощает ему все выходки и обидные слова. Она хочет стать его союзником.

– Кто знает о том, что ты мне рассказал? – спрашивает она.

– Ким.

– И все? Хочешь сказать, что другие участники группы не в курсе?

– Нет. Ким считает, это плохая идея. Не стоит, чтобы все обсуждали мое привилегированное положение. Они лишь знают, что мы знакомы с детства, больше ничего. Думают, что мы едва пересекались, пока мой отец работал на его отца.

Девушка кивает головой.

– Я обещаю, что сохраню в тайне то, что ты мне доверил. Но ты должен поступить также с тем, что я собираюсь тебе рассказать. Согласен?

– Конечно!

Элис улыбается и начинает говорить:

– Я потеряла родителей. И если я продержусь месяц, изображая твою девушку, Ким оплатит мою учебу. Потому что…я сделала выбор несколько лет назад. Когда родители умерли, я была еще очень юна. Мне еще не исполнилось восемнадцать. Они слишком рано ушли, слишком. Они не были богатыми людьми. Им нечего было мне завещать, кроме нашего домика в Бретани, где мы обычно проводили каникулы. Там мы были предоставлены друг другу. Папа с мамой принадлежали только мне. Лучшие мои воспоминания связаны с этим местом. Там мои корни. Мое убежище. Но как можно в семнадцать лет содержать дом и одновременно планировать дальнейшую жизнь? Мне советовали выставить дом на продажу. Но это было невозможно. Я бы никогда с этим не смирилась. Это все, что мне осталось на память о родителях. Но вместо того, чтобы продать дом и отложить деньги на учебу, я решила его сохранить. Теперь мне приходится работать как сумасшедшей, чтобы оплачивать занятия. Я хочу стать переводчиком. Сейчас я осталась без средств. Нужно либо просить денег у тети, либо выкручиваться самой. Это сложно, но я ни секунды не жалею о сделанном выборе.

Сон кивает, пересматривая в свете открывшейся информации все, что они пережили с Элис с момента ее приезда. Он отпускает руки девушки и запускает пальцы в волосы, запрокидывает голову и издает гулкий стон. Мускулы на предплечьях судорожно сжимаются.

– Я вел себя, как последний дурак.

– По правде сказать, как настоящий кретин, – смеется Элис.

– Дебил.

– И еще какой.

– Эй! Не перебарщивай!

Он улыбается, а затем ловко, по-кошачьи, бросается на Элис и начинает ее щекотать. Они устраивают потешный бой на диване. Они украдкой смотрят друг на друга и разражаются смехом.

– Я рад, что ты здесь, Элис. Я имею в виду… Рад, что ты пройдешь все это вместе со мной.

На сей раз они в открытую улыбаются друг другу.

«Ненавижу шопинг, ненавижу шопинг…»

Эта мысль беспрестанно крутится в голове девушки. Но на самом деле это неправда. Она обожает ходить по магазинам. Только без принуждения и не в компании Зоэ и ее друзей.

Элис стоит полуголая в примерочной и растирает кожу, покрытую мурашками.

– Как же холодно! Сон, ты мой должник!

Она улыбается, вспоминая время, которая провела с ним утром. Она рада узнать о нем больше, тронута его доверием и счастлива, что у них так много точек соприкосновения.

Теперь, когда он с ней не так холоден, ее задача значительно упростится.

Элис натягивает свитер, дрожа всем телом. Сеанс окончен. Репортеры, о которых ее предупреждали, успели сделать необходимые снимки. Она видела их краем глаза. Настоящие фальшивые фотографии. Она присоединяется к женщине из компании XM, сопровождавшей в этой вылазке. Дама, не проронившая ни слова с тех пор, как они встретились на первом этаже дома, как раз забирала пакеты с вещами, которые Элис на самом деле не выбирала. Она прямая, как палка, ее гладкие черные, как смоль, волосы стянуты шиньоном.

Магазин огромен. Нежно персиковые стены буквально дышат роскошью. Элис старается не обращать внимания на цены. Она уверена в одном: это пустая трата денег. Вернувшись во Францию, она никогда не станет носить эти наряды. Она выбрала вещи исключительно корейских дизайнеров, чтобы выказать уважение к стране. Вечером она наденет платье, созданное на подобие традиционного ханбока. К юбке с завышенной талией прилагается укороченный жакет с v-образным воротом.

Вот так. В течение нескольких недель она не принадлежит себе. Она ходит туда, куда ей говорят, носит то, что просят надеть, делает вид, что любит то, что должна любить, чтобы быть идеальной временной пассией.

Бедный Сон. Должно быть это очень тяжело. В ее случае фарс длится всего несколько недель, а Сон идругие члены группы живут так изо дня в день годами.

Настоящая золотая клетка.

Да, но он делает это ради сжигающей его страсти и удовольствия, которое делит с фанатами, напомнила Зоэ. Элис позвонила ей, когда Сон ушел на репетицию.

Общение с ней очень много дало Элис. Веселый голос, наивные, полные эйфории комментарии кузины вывели ее из ступора.

Ей хочется стать для Сона идеальной. Чтобы все это оказалось не напрасным.

Погруженная в свои мысли, она чуть не сталкивается на выходе из магазина с молодой женщиной с длинными темными искусственными локонами.

Ю.

Кажется, она вылила на себя целый флакон духов. Сильный и слегка тошнотворный аромат должен был оповестить Элис о ее появлении. «Шанель». Этот роскошный запах она узнает где бы то ни было. Но им нельзя злоупотреблять! Ни в коем случае! Аромат на редкость нежный и деликатный. Легкий покров добавляет шика. Если же им злоупотреблять, можно запросто удушить всех вокруг.

– Привет, Элис, – восклицает Ю, чмокнув ее в щеку.

Девушка смотрит на нее озадачено.

«Что могло ее так обрадовать? С витаминами переборщила?»

– Привет, Ю, – ответила Элис недоверчиво.

Ю раздраженно машет рукой и украдкой смотрит по сторонам.

– Ходила на шопинг? – настаивает певица, добавляя все больше театральности.

Элис закатывает глаза.

– Именно! Не тесто же я здесь замешивала.

Актриса заливается смехом, который заставляет Элис поморщиться.

– Вау! Хорошо, что ты актриса, а не певица. Такое не каждому понравится услышать!

На долю секунды Ю теряется под натиском Элис. На ее лице отражается полное непонимание, брови приподнимаются домиком, глаза буравят Элис, пытаясь разгадать намерения соперницы.

Такого раздражения Ю не могла себе представить. Видимо, не привыкла, что ей дают отпор.

Но Ю умеет себя контролировать на публике.

На виду у миллионов

– Ты такая забавная! В любом случае, рада была тебя увидеть. Надеюсь, сегодня вечером встретимся на благотворительном гала?

– Ну, да, – бормочет себе под нос Элис, которую нисколько не радует ни гала, ни перспектива пересечься там с Ю.

– Прекрасно. Тогда до вечера.

Ю замирает на месте. Элис также не торопится уходить. Ни одна из них не двигается, а Элис продолжает мрачно взирать на Ю, которая начинает нервничать и покашливать.

Элис понимает, что пора заканчивать игру и уходить со сцены. Но ее слишком веселит недоумение Ю. В итоге актриса разворачивается на каблуках и удаляется, гордо вскинув голову и поджав губы.

Только в этот момент Элис направляется к выходу.

Изнутри ее разбирает смех. Эта маленькая сцена замешательства ее воодушевила.

Вероятно, Элис радовалась несколько более сдержано, если бы обернулась и увидела полный триумфа взгляд Ю; если бы заметила, как та быстро вытащила из сумки мобильный и отправила несколько фотографий.

Напряжение медленно нарастает по мере того как за окном возникает здание, где пройдет гала… но больше всего Элис нервничает из-за вспышек фотокамер. Она прижимается щекой к стеклу, чтобы лучше все разглядеть и, насколько возможно, подготовиться к тому, что ее ждет. Пересечения ярко освещенных улиц квартала Каннам поражают. Все эти гламурные бутики, башни, скульптуры… Сон, сидящий рядом с Элис, инстинктивно чувствует ее волнение. Он берет руку девушки и слегка сжимает. Она поворачивается к нему и нежно улыбается. Ей нравится это нежное чувство, возникшее между ними: взаимопонимание без слов, словно то, что каждый из них пережил в прошлом, связало их невидимыми нитями. Одного его взгляда достаточно, чтобы успокоить ее.

Глава 5

Слишком близко

«Надо взять себя в руки. Все будет хорошо. Я не одна».

На мгновение она пытается представить, как сложилась бы ситуация, если бы не тот утренний разговор с Соном, если бы они так и не поняли друг друга. Тогда она наверняка сейчас ощущала бы полное одиночество.

Едва она начинает не то чтобы расслабляться, но меньше паниковать, как вдруг замечает взгляд Хиджуна поверх плеча Сона.

Сидя в том же лимузине, куда они набились всей компанией, Хиджун не упустил из виду взгляд, которым обменялись Элис и Сон, и тут же болезненно поморщился. Девушка распахивает глаза, а он отворачивается с мрачным видом.

Остальные участники группы болтают на корейском и хохочут. Элис не улавливает их шутки, да и не пытается. Сон молчит, и его ладонь все еще накрывает ее руку, словно защищая. Наконец Чанмин это замечает, толкает друзей локтем в бок, и все начинают сдавленно хихикать.

Элис показывает им язык, а Сон закатывает глаза и смеется.

– Не дурите, парни. Мы просто нашли общий язык.

– Ну да, конечно, – с нажимом отзывается Чанмин.

То, что происходит дальше, длится всего пару секунд, но Элис все равно успевает обратить внимание. Хиджун делает раздраженный жест. Санджун, который не смеется с остальными, переводит взгляд с Элис на Хиджуна, хмурится, снова смотрит на Элис, потом опять на Хиджуна. Тот пожимает плечами, удивляясь поведению друга. Санджун, потирая подбородок, вновь глядит на Хиджуна, который упорно любуется пейзажем за окном лимузина, нервно покачивая ногой. Заинтересовавшись тем, на что уставился Санджун, Сон замечает состояние соседа по сиденью, потом перехватывает взгляд Санджуна и удивленно вскидывает брови. Приятель смотрит на него с выражением, которое как бы говорит «ну да», а потом тоже отворачивается к окну. Тогда Сон убирает руку. По коже Элис пробегает холодок, а сердце начинает биться чаще из-за молчаливой беседы, свидетелем которой она только что стала. Девушка складывает руки на коленях и слегка отодвигается от Сона.

В этот момент они подъезжают к красной ковровой дорожке, ведущей в огромное здание с высокими колоннами из белого камня, которые поддерживают стеклянный купол, озаряющий все вокруг. Мужчина в строгом костюме подходит к автомобилю и открывает его. Парни встают с сиденья напротив и выходят один за другим. Едва дверь лимузина распахивается, в салон врывается истерический визг фанаток.

Элис невольно отшатывается. Вот к этому она точно не готова! Перед выходом Сон быстро шепчет ей:

– Не волнуйся, все пройдет как по маслу. Иди прямо на свет этих вспышек. Только постарайся не хмуриться. Поначалу все так делают, а потом фото получаются ужасные. Следи за тем, чтобы лицо было максимально расслабленным. Улыбнись, помаши рукой – и все, мы в два счета окажемся внутри.

Он исчезает. Крики снаружи становятся в два раза громче. Элис делает глубокий вдох, осознавая, что Хиджун еще здесь, он пойдет последним, сразу после нее.

Наконец она выходит.

Когда Элис делает первый шаг по красной дорожке, у нее кружится голова. Все вокруг просто ошеломляет. Вспышки, крики, и это ощущение, что она совсем крошечная на этом пути к внушительному входу в зал.

Она едва не застывает на месте, но Сон рядом. Приобнимая за плечо, он притягивает ее к себе. Она послушно идет с ним рядом. Улыбка застыла на лице, сердце чуть не выскакивает из груди. Элис почти не осознает, что происходит вокруг, все движется как в замедленной съемке.

«Просто позволь этому вихрю подхватить себя, и скоро все закончится».

Сон шепчет ей на ухо:

– Стой тут, кивай слегка. Я раздам несколько автографов на той стороне дорожки и вернусь.

Он удаляется, и Элис начинает слегка пошатывать. Ее охватывает страх. Но осознание того, насколько ее присутствие важно для Сона этим вечером, заставляет Элис стоять и улыбаться. Уловив несколько взглядов, она растягивает губы, чуть покачивает головой и рукой, мысленно скрещивая пальцы и надеясь, что не выглядит совсем уж глупо.

Сона нет всего полминуты, а корейский журналист уже обращается к ней по-английски:

– Элис, что вы можете сказать про фотографии? Вы сделали их добровольно?

– Простите? – переспрашивает Элис, вытягивая шею, но не приближаясь.

– Фотографии. Мы хотели бы получить от вас комментарий по этому поводу.

Девушка ничего не понимает и к тому же не знает, имеет ли право общаться с прессой. Обернувшись, она ищет глазами Сона: тот стоит в нескольких метрах от нее, окруженный фанатками. Но взглядами удается обменяться только с недовольным Хиджуном.

«Он же всегда чем-то недоволен, да? Вечно надуется, брови нахмурит».

Тогда Элис решается подойти к журналисту чуть ближе:

– Что за фотографии? – спрашивает она, стараясь быть любезной, хотя на самом деле ей хочется сбежать, сверкая пятками.

– Вот эти, – отвечает мужчина, подсовывая телефон ей под нос.

Элис пробегает взглядом по экрану, и все вокруг замирает.

На фото она в нижнем белье.

Кровь стынет в жилах.

«Что это за…»

Земля будто разверзается под ногами.

Они уже наверняка облетели весь интернет.

В панике Элис все-таки узнает на фоне примерочную.

– Кто это сделал?! – рычит она, чувствуя, как страх переплавляется в ярость.

– Эй, зачем столько агрессии, – хмурится журналист.

– Вы издеваетесь? – взрывается Элис. – Я на этих фото почти голая! Станешь тут агрессивной!

Журналист насмешливо ухмыляется, раздраженно глядя на нее сверху вниз.

– Когда не хотят, чтобы так вышло, то сидят спокойно у себя в стране, а не крутятся возле кумиров.

– Ах ты сволочь!

Это кричит уже не Элис, а Хиджун. Мгновенно подскочив к ним, он вырывает телефон из рук журналиста и толкает его так сильно, что мужчина запутывается ногами в ковровой дорожке и падает на руки другим репортерам, которые толпятся вокруг, подсовывая микрофоны и камеры, чтобы ничего не упустить.

«О нет… Имидж Сона… Я все испортила!»

Все начинает быстро кружиться у нее перед глазами. Оставаться на месте нельзя. Что же делать? Идти дальше по дорожке, улыбаясь, как будто этой ужасной перепалки не было?

Невозможно. Все это видели, и хотя крики уже стихли, свидетели сцены впали в некое подобие ступора. Элис оглядывается. Сон замер, занеся руку с карандашом, которым собирался поставить автограф. Остальные участники 7Х очень далеко. А вот Ким тут как тут. И, кажется, готов взорваться от ярости. Все репортеры направили свои объективы на Элис, чтобы запечатлеть ее оцепенение и ужас.

Первым реагирует Хиджун. Он хватает девушку за руку, тащит ее за собой, почти силой заталкивает в лимузин и захлопывает за ними дверь.

– Гони! – приказывает он шоферу. – Гони, черт тебя подери. Увози нас отсюда!

Вокруг машины быстро образовывается толпа. Фанаты впечатываются в стекло, выкрикивают что-то неразборчивое настолько, что даже непонятно, на каком это языке.

Водитель давит на газ, пытаясь высвободить машину. Оцепеневшая Элис видит в окно, как Ким и Сон бегут к лимузину.

– Подожите! – кричит она.

– Ни в коем случае, – отрезает Хиджун.

Наконец-то шоферу удается прорваться, и под визг шин они исчезают из виду.

Элис оборачивается и смотрит, как красная дорожка и толпа становятся все меньше. Сон стоит на тротуаре, машет руками и кричит что-то в ее сторону, но она не может разобрать. Подоспевшая охрана не дает фанаткам прорваться в пустое пространство, оставшееся после отъезда лимузина, и уводит Кима и Сона обратно к зданию.

Элис сползает по спинке кожаного сиденья, совершенно разбитая.

Хиджун смотрит прямо перед собой, поправляя костюм.

– Почему ты не подождал Сона? – спрашивает она, ничего не понимая.

– А зачем? – ледяным тоном отвечает Хиджун. – Чтобы ты поставила его в еще более неловкое положение? Ты – ходячая катастрофа.

Оскорбленная Элис отсаживается от него как можно дальше. В ее груди словно возникает разлом, сквозь который хлещет поток боли. Она смотрит на прекрасное лицо Хиджуна, освещенное огнями города, которые очерчивают высокие скулы и теряются в волосах. Но молчание Элис длится недолго. Дикая ярость придает ей сил, и она кричит в ответ:

– Ну и что ты задумал? Запереть меня в машине, чтобы оскорблять сколько вздумается? Думаешь, мне мало было унижений?

Элис сверлит взглядом его профиль, изгиб носа с легкой горбинкой. Когда Хиджун поворачивается к ней, бешенство в его глазах застает ее врасплох. Они ведь могут быть такими темными и нежными, сиять словно заточенный базальт.

– Ты получила по заслугам! На что ты надеялась, когда ехала сюда? А? – шипит Хиджун. – О чем думала? О том, что очаруешь Сона, что все это будет только предлогом, что сможешь зацепиться тут? Стать знаменитостью, использовав моего друга?

– Что? Да ты спятил! По тебе психушка плачет!

– Вот именно! – подхватывает он. – Я спятил, точно. Сам же наорал на Сона за то, что он вел себя с тобой как подонок. А ты оказывается просто бесчестная девчонка, которая хочет его окрутить. Ничем не лучше Ю.

– Я не… Что ты несешь? Ты бредишь! – бормочет Элис.

– Возвращаемся в дом, ты собираешь шмотки и проваливаешь, ок?

– Да что случилось? Ты сам-то себя слышишь? Никого я не пытаюсь использовать! Я приехала сюда ради вашей хреновой репутации! И мои полуголые фотки оказались во всех соцсетях! Думаешь, я это планировала или там загадывала под Новый год? Да черта с два! Почему тебя так бесит, что я здесь? И что мы с Соном поняли друг друга? Забудь уже обо мне и отстань!

– Почему это меня… Почему это меня… – пытается произнести Хиджун, но слова застревают в горле.

Наконец они прорываются криком:

– Меня это вообще не БЕСИТ. Мне абсолютно НАПЛЕВАТЬ! Я просто не выношу, когда ты подыгрываешь им! Только не ты! Ты не имеешь права! И не выношу, когда Сон трогает тебя! Не выношу, когда он кладет на тебя руку! Я от этого с ума схожу! По мне психушка уже плачет!

Он замолкает. Дышит тяжело, взгляд бешеный.