Подарок для миллиардера Амелия Борн

– Ха, в последнее время! – фыркнул Коля. – Да у этой бабы всегда был дурной характер.

Вот значит как. Наклонившись к Снежане, я сказала как бы между делом :

– А я уж подумала, что это из-за ребенка.

– Да что ты! – удивился Коля. – Когда эту девчоночку подкинули, она над ней прям ворковала!

Я замерла. Чтоооо? Как это подкинули?

– Подкинули? – переспросила я, надеясь, что никак себя не выдаю.

– Ну да, прямо на крыльцо, представляешь? Бедняжка, в одном лишь одеяльце да корзине оставили!

Мне стало нехорошо. Судорожно вцепившись пальцами в ручку коляски, я сказала :

– Что ж это за мать такая? И кто нашел Снежану?

– Илья Алексеевич нашел. Он в таком шоке был! Хотел ее в дом малютки отдать, да жена не дала!

В голове у меня роилась куча вопросов, которые я хотела задать. Но пока я пыталась осознать все услышанное, из дома донесся крик Валерии:

– Коля!!! Куда тебя черт унес?!

– Опяяяяять, – закатил глаза водитель и, затушив сигарету, отправился обратно в дом.

Я же без сил присела на скамейку возле дома. Все услышанное с трудом укладывалось в голове.

Итак, Валерия солгала мне как минимум в одном – Илья ничего не знал о ребенке. А значит, даже не думал отбирать у меня дочь! Потому ему и понадобился тест на днк, чтобы убедиться, что так называемый подкидыш именно от него!

Зародившаяся внутри надежда буквально жгла грудь. Захотелось вдруг увидеть Родионова и обо всем его спросить. Но делать это вот так, прямо и открыто, было никак нельзя. Я попыталась успокоиться и напомнить себе, что он все еще остается тем, кто не захотел ничего знать обо мне и Снежане. И что ему ничего не стоит прогнать меня отсюда ко всем чертям. Нужно было быть осторожной. Я плохо знала Родионова, но хорошо понимала – если есть хоть какой-то шанс вернуть свою дочь, то поможет мне в этом только он.

Я как раз уложила Снежану спать после прогулки, когда возле нашей комнаты послышались голоса. Я без труда узнала в них Валерию и Илью, также легко различив, что они говорят на повышенных тонах.

Неожиданно дверь в нашу с дочерью комнату распахнулась и хмурый Родионов, появившийся в проеме, отрывисто приказал :

– Лали, соберите Снежану и все необходимое, мы уезжаем на несколько дней.

Я покорно кивнула и встала, решив, что Илья хочет отвезти всех куда-то на новогодние каникулы. Но ошиблась.

Следом за ним в комнате появилась разъяренная Валерия и заявила :

– Ты не сделаешь этого, Родионов!

Я замерла. От поднятого шума заплакала Снежана и я тут же бросилась к ней. В то время как Илья говорил:

– А иначе что?

– А иначе… – Валерия вдруг всхлипнула и разрыдалась. – Как ты можешь так поступать со мной?!

– А ты? – спросил он. – Ты сама говорила, что ребенку нужен покой. Но вместо этого устраиваешь пьяные вечеринки! Я не знаю, чего еще от тебя ждать. И мне будет спокойнее, если Снежана на время командировки будет при мне. А нам с тобой не помешает немного отдохнуть друг от друга.

– Ты просто хочешь уехать со своей шлюхой, признай это! – выкрикнула Валерия истерически.

Снежана заплакала еще громче. Я принялась укачивать дочь, думая о том, почему им вечно нужно было орать именно в этой комнате?

– Ты с ума сошла, – процедил Илья сквозь зубы и, к моему облегчению, взял Валерию за локоть и выволок из комнаты, кинув мне напоследок :

– Лали, собирайтесь! Выезжаем через полчаса.

Успокоиться удалось только тогда, когда мы выехали на трассу. Лали сидела сзади со Снежаной, а у меня была возможность просто смотреть на дорогу и думать.

В первую очередь я размышлял о том, до чего докатился мой брак. Нет, как бы Лера ни старалась склеить наши с ней отношения чужим для нее ребенком, у нее вряд ли что-то получится. Зато я понял многое за последнее время. То, что Снежана для меня важна, и что я начинаю испытывать к ней отцовские чувства, в первую очередь.

– Здесь две комнаты и гостиная, – сказал я Лали, когда мы поднялись в снятые апартаменты. – Располагайся и отдыхай. Если что-то понадобится, сразу говори. У меня завтра пара встреч, потом задержимся здесь на день и вернемся.

– Хорошо, – просто кивнула в ответ няня и ушла.

Раньше мне бы и в голову не пришло мешать личную жизнь с работой, но сейчас взять с собой ребенка и няню показалось вполне закономерным.

Сам я прошел в свою комнату и залез в мини-бар. Б*я, я так сопьюсь ко всем чертям, потому что выпить в последнее время мне хочется чаще, чем сделать что-нибудь еще. И все же отказывать себе в этом не хотел. Потому что сейчас, когда был вдали от дома и тех проблем, которые так или иначе появлялись, когда мы с Лерой общались, чувствовал облегчение. Прежде всего потому что Лали и Снежана были рядом.

На следующий день, когда был на тех самых встречах, ради которых и приехал в этот город, постоянно ловил себя на мысли о том, что думаю о девочках. Как они там? Всего ли хватает? Не станет ли стесняться Лали вызвать персонал отеля, если будет в чем-то нужда? И успокоился только тогда, когда вернулся к ним.

Няня нашлась в гостиной. Она сидела и читала какую-то книгу, а Снежана, наверно, спала в их комнате.

– Привет, – поздоровался я, входя в номер. Лали тут же вскинула голову, и в глазах ее мелькнул странный испуг.

Мы так и не говорили о том самом поцелуе, да я и сомневался, что стоит вести о нем разговоры. Было и было, и вроде как ничего особо страшного мы в этом не видели. Оба. Иначе бы точно этот поцелуй всплыл в беседе.

Черт! А ведь я даже не знал, есть ли у Лали парень или муж, что было вполне нормально, если учесть, что она недавно родила.

– Здравствуйте, – сказала она и поднялась, видимо, собираясь уйти, но я не дал ей этого сделать.

– Подожди, – произнес, скидывая пальто и бросая его в одно из кресел. – Ты ела?

– Только завтракала, – кивнула Лали.

– Тогда останься. Дочь спит?

– Да.

– Прекрасно. Сейчас я закажу еды. Чертовски проголодался.

С этими словами направился к телефону, гадая, не сочла ли Лали произнесенную фразу слишком двоякой. Мне бы этого не хотелось, хотя, надо сказать, эта женщина и вызывала у меня вполне конкретные желания.

– Ты будешь мясо или рыбу? – уточнил я, обернувшись к няне, когда выбирал блюда и диктовал заказ.

– Мясо, – пробормотала она растерянно. – Илья Алексеевич, я…

– Все. Тише.

Как будто уговаривал ее заняться со мной сексом, в самом деле! Продиктовав заказ и получив заверения, что его принесут в кратчайшие сроки, я вернулся к Лали и сел напротив нее. Не знал, о чем с ней говорить, но няня сама решила этот вопрос. Она отложила книгу и спросила:

– Можно задать вам вопрос… ну, о Снежане?

Я мгновенно напрягся. Не знал, чего ожидать, поэтому просчитать, что именно захочет разузнать Лали, не имел никакой возможности.

– Конечно, – кивнул в ответ. – Есть какие-то проблемы?

Вообще я мало представлял себе, что за трудности могут ждать в воспитании ребенка. Она плохо какает? Почти не ест? Ей нужны новые ползунки или чепчики?

– Нет, никаких проблем, – покачала головой Лали. – Я просто… Николай сказал, что этого ребенка вам подкинули, – выдохнула няня, и я откинулся на спинку кресла.

Ах, вот оно что.

– Да, подкинули. Ее мама решила отказаться от ребенка.

Няня поерзала на диване, а я не мог понять, что ее так задевает, пока снова не вспомнил, что малыша Лали похитили. Черт! Она, видимо, и представить не могла, что можно вот так просто подбросить ребенка, как будто он ненужная вещь!

– Но ты не должна переживать. Я готов сделать все, чтобы Снежана не чувствовала, что ей чего-то не хватает.

Лали поджала губы и стала теребить край своей безразмерной кофты. А мне захотелось отвезти ее в какой-нибудь брендовый бутик, чтобы она купила себе те вещи, которые бы шли ей гораздо больше этих балахонов.

– Значит, о ее матери вы ничего не знаете? – спросила она, и тут в дверь номера постучали.

– Это ужин, – сказал я няне и пошел открывать дверь.

Мы расставили тарелки на невысоком столике. В комплекте к еде шла бутылка вина, но, открывая ее я уточнил:

– Тебе ведь нельзя, наверно?

Лали покачала головой.

– Я буду сок.

Несколько минут мы ели в молчании. Я обдумывал, что ответить на вопрос няни, а она бросала на меня взгляды, но тут же отводила глаза.

– Я знаю, что ее зовут Оля. И что она родила мне ребенка, которого потом мне и подбросила. А больше – ничего, – наконец выдал я те крохи информации, которыми обладал.

Лали поежилась, отставила тарелку и отпила глоток сока. И я спросил, переводя разговор на другую тему:

– А ты? Расскажешь о себе?

И тут же понял, что дал маху, потому что Лали вскочила с дивана и принялась еще быстрее теребить край одежды. Все же я был дураком, потому что лез туда, куда не следовало. Она не знала, где сейчас ее ребенок! Что, б*ядь, Лали могла мне рассказать?

– Извини, я не хотел давать тебе поводов нервничать, – сказал я, поднимаясь следом за ней.

– Все нормально, – пробормотала она. – Если вы не против, я пойду.

Я даже не успел сказать, против я или нет, как Лали ушла в комнату к Снежане, и на этом наш вечер за ужином был окончен.

К моему сожалению.

Кругом была ложь.

Состоявшийся у нас с Ильей разговор подкинул мне новые поводы для размышления. По всему выходило, что о ребенке он не знал до того самого момента, как Снежану ему якобы «подкинули». Но как же записка? Как же деньги? К кому все это попало и кто пожертвовал мне эту подачку?

Я уже не знала, что думать. Что мне было известно о Родионове? Не так уж и много. И если он изменил Валерии со мной, то, вероятно, изменял ей с другими и раньше. А значит – подобные новости о беременности для него могли быть не в новинку. И от меня он мог просто отмахнуться мимоходом и даже об этом не помнить.

Нет. Я и сама в это не верила. Конечно, особых чувств к дочери Илья пока не проявлял, но он наверняка просто не знал, как и многие мужчины, как обращаться с младенцем. Во всяком случае, он даже не думал скидывать с себя ответственность за Снежану. И это меня подкупало. А еще заставляло надеяться, что именно Родионов сможет мне помочь, если я открою ему правду.

Нужно было с ним сблизиться. Я уже готова была пожалеть, что позорно сбежала с совместного ужина. Но пока не была готова к вопросам о себе и открытому общению. А больше всего – к его близости, которая будоражила и нервировала одновременно. И мне никак нельзя было поддаваться всем тем чувствам, что Родионов во мне вызывал. Потому что такие, как я, для него развлечение на один раз. В этом я вполне успела убедиться.

О чем говорить? Он ведь даже меня не помнил! И этому стоило бы радоваться, но я вдруг поняла, что при мысли об этом у меня внутри что-то скребет.

Но мои эмоции были не так уж важны. Снежана и ее благополучие – вот что оставалось для меня главным. И какой бы пыткой ни было нахождение рядом с Ильей и понимание, что этот мужчина моим никогда не будет, ради дочери я готова была вынести все.

Следующий день был для Родионова выходным. Утром, за завтраком, заказанным им снова прямо в номер, Илья неожиданно сказал :

– Лали, как ты считаешь, Снежана выдержит поход по магазинам?

Я посмотрела на него с удивлением. Затем улыбнулась:

– Ну, она ведь все-таки женщина, хоть пока еще и маленькая. Уверена, Снежана будет не против небольшого шоппинга.

– Тогда решено, – кивнул Илья. – Закончим завтрак и поедем. Говорят, тут есть отличный торговый центр. Я заметил, что у Снежаны совсем немного вещей.

– Я просто не была уверена, что стоит их покупать, – ответила я. – Когда вы отправили меня в магазин, я подумала, что, может быть, вы с Валерией потом захотите купить все сами….

Упоминание Леры явно стало ошибкой. Родионов нахмурился, потом решительно отрезал :

– Я и хочу. Купить все с тобой. Ты ведь в этом разбираешься?

– В этом волей-неволей разбирается любая мама, – усмехнулась я и прикусила язык. Согласно тому, что я была вынуждена наплести Илье, говорить о своем материнстве мне стоило с исключительно скорбной миной.

Я старательно помрачнела. И вдруг ощутила, как рука Родионова накрыла мою ладонь и крепко ее сжала.

– Нужно надеяться, Лали, – сказал он негромко.

Я подняла на него глаза. И сказала твердо :

– А я и не отчаиваюсь.

Этот мужчина, что проявлял ко мне участие, и был моей единственной надеждой, только пока об этом и не подозревал.

– Лали… – выдохнул он вдруг. – Я хочу, чтобы ты купила что-нибудь и себе тоже.

Я испуганно отпрянула.

– Вы очень добры, Илья Алексеевич. Но мне ничего не нужно.

Он выразительно посмотрел на мою старенькую безразмерную одежду и сказал:

– Молодая девушка не должна хоронить себя в бабушкиных тряпках.

Я вздернула подбородок и возразила :

– Я работаю у вас просто няней. Но если вы считаете, что со мной стыдно появиться на людях…

– Я этого не говорил! – поморщился Родионов. – Можешь хоть старую простыню и валенки на себя надеть!

Не успела я сказать, что думаю об этом бьюти-совете, как Илья вдруг наклонился ко мне (так плотно, что я ощущала на своем лице его дыхание) и сказал :

– Твою красоту все равно не скроет никакая убогая одежда.

Я замерла. Он был настолько близко, что от ожидания поцелуя я забыла, как дышать. И что нельзя ничего подобного допускать – забыла тоже. От накатившего возбуждения покалывало губы, будто между нами пробегали разряды тока. Я жадно вслушивалась в его прерывистое дыхание, боясь того что будет дальше и одновременно страшась спугнуть этот момент.

Но Родионов отстранился также внезапно, как и приблизился. А чувство иррационального разочарования – осталось.

– Если ты закончила завтрак, то собирайся, – кинул он отрывисто прежде, чем выйти из гостиной.

Мы со Снежаной гуляли по торговому центру, ожидая, когда вернется отлучившийся в один из магазинов Родионов. Дочь вела себя в целом спокойно, но ей, похоже, нравились далеко не все бутики. И когда в парфюмерном она расплакалась, было решено, что мы со Снежаной подождем Илью снаружи.

Во время ожидания меня и настигла неожиданная встреча.

– Лали, ты, что ли?! – воскликнул знакомый голос и, обернувшись, я увидела перед собой Лилю.

Надо заметить, подругу я не встречала с той роковой ночи, когда мы пошли в новомодный бар. Она и звонила-то мне с тех пор только раз – рассказать, что тот актер на нее запал и она уехала с ним. Я в ответ поведала о своей беременности, но Лиле, наконец зацепившей долгожданную добычу, явно было не до моих проблем.

И вот теперь мы удивленно смотрели друг на друга. Она – на мои изуродованные волосы и истощавшую фигуру, я – на ее модную прическу и дорогую одежду.

– Вот это ты схуднула! – в свойственной ей манере присвистнула Лиля и я улыбнулась, сознавая, что под наведенным внешним лоском прячется все тот же человек.

– Да, роды наложили свой отпечаток, – сказала в ответ.

На лице подруги вдруг отразилось нечто, похожее на чувство вины.

– Слушай, мне очень жаль, что так вышло. Не перестаю себя корить! Если бы я тогда тебя туда не потащила, у тебя не было бы всех этих проблем….

– У меня родилась чудесная дочь, – покачала я головой. – И она – не проблема, она – радость.

Лиля только сейчас, кажется, заметила рядом со мной коляску. Наклонившись к ней, придирчиво оглядела Снежану и вынесла свой вердикт :

– Прикольная кроха!

От Лили это можно было считать лучшим комплиментом.

– Ты-то как? – спросила я подругу, хотя по ней и так было видно, что жизнь наконец удалась. – Все еще живешь с тем актером?

– Нет, конечно! – фыркнула она. – У меня сейчас есть кое-кто получше. Он ооооочень влиятельный человек! – сообщила Лиля, понизив голос. – А твой этот козел – миллиардер не объявился?

Не успела я ответить, как Лиля удивленно уставилась на кого-то за моей спиной. А потом к моему ужасу выдала :

– Здрасьте! А мы вот вас как раз вспоминали!

– Меня? – переспросил появившийся Родионов и я, выразительно взглянув на Лилю, сказала:

– Нет. Моя подруга вас перепутала.

– Да ничего я не… – начала было Лиля, но я ее прервала :

– Прости, нам идти надо. Рада была увидеться. Звони, не забывай!

Когда мы отошли, Илья полюбопытствовал:

– И с каким же это козлом меня перепутала твоя подруга?

Господи, он и это слышал? И что еще успел зацепить из нашего с Лилей разговора?

– С отцом моего ребенка, – после небольшой паузы ответила я.

– Он вас бросил? – нахмурился Илья.

– Даже знать не захотел. Просто передал мне денег аборт.

Я внимательно вглядывалась в его лицо, ища там воспоминание о том, что он сам так и поступил. Но Родионов смотрел на меня прямо и открыто.

– И правда козел, – постановил он, а потом вдруг протянул мне небольшой пакетик :

– Кстати, это тебе.

– Что это? – удивилась я.

– Всего лишь парфюм, – улыбнулся в ответ Родионов. – Надеюсь, тебе понравится. Во всяком случае, ты ассоциируешься у меня именно с этим ароматом.

Я нервно сглотнула.

– Не уверена, что могу его принять. Это как-то….

– Лали, бога ради! – поморщился Илья. – Сейчас новогодние праздники. В это время положено дарить друг другу подарки.

– Но мне нечего подарить в ответ, – возразила я.

– Ошибаешься, – улыбнулся он. А потом, как ни в чем не бывало, сказал :

– Ну что, по мороженому и домой?

Эта поездка многое переставила с места на место в моей голове. То, что раньше казалось неважным и как будто из другой жизни, сейчас приобрело совсем другое значение.

Мы с Лали стали еще ближе друг другу, хотя, казалось бы, у нас не было ничего общего. Мы ничего не знали друг о друге, виделись не так часто, как обычно бывает у людей, которые становятся значимыми, но я не мог не признаться себе в том, что меня к ней тянуло.

И даже мысль о том, что у нее может быть кто-то другой, выбешивала. Но об этом я ее пока не расспросил, хотя информация относительно того, что отец ребенка Лали бросил их, внушала мне некоторый оптимизм.

– Наконец-то ты дома! – воскликнула Лера, когда мы втроем вошли в гостиную особняка, вернувшись из поездки.

Я ожидал скандала (и даже был к нему морально готов), бойкота со стороны жены, или чего похуже. Но не того, что получил. Лера обняла меня, обвив руками шею, нежно поцеловала в губы, а потом отошла и заворковала над люлькой, в которой лежала Снежана.

Мы с Лали переглянулись. Вернее, не совсем так. Это я поймал ее взгляд, в котором мелькнуло что-то вроде боли и растерянности, но не успел ничего сказать, как Лера произнесла:

– Если ребенок сыт и переодет, предлагаю дать нашей няне немного отдыха.

Не дождавшись ответа, она стала расстегивать комбинезон на моей дочери, а потом вынула ребенка.

– Лера, она спит, – одернул я жену.

– Ничего страшного. Мы просто проведем с девочкой немного времени. Втроем. Одной семьей.

С этими словами она вручила мне ребенка и повернулась к Лали.

– Ты можешь быть свободна. Мы принесем тебе Снежану, когда она проголодается или… наделает в памперс.

Я увидел, какой ужас появился на лице няни, поэтому спросил:

– Лера, зачем тебе это?

Жена посмотрела на меня удивленно, как будто я спрашивал о том, что было яснее ясного и так.

– Я хочу побыть со своей семьей. С тобой и Снежаной. А ты разве этого не хочешь?

Я не успел ответить, когда слово взяла Лали:

– Наверное, вам взаправду нужно побыть всем вместе наедине.

Я снова различил страх на ее лице, но не мог понять, что является его причиной.

– Хорошо, Снежана со мной в безопасности, – сказал я, потому что решил, что Лали может перенести свои страхи за ее похищенного малыша на мою дочь. – Я принесу ее тебе, когда она проголодается.

Няня кивнула и ушла, а я присел на диван, так и держа Снежану на руках.

– Я соскучилась, – тут же прощебетала Лера, садясь рядом. – Как прошла встреча?

– Хорошо. Все улажено. – Покосившись на жену, я гадал, что скрывается за этим ее поведением, но не мог ничего понять.

– Отлично. Хочешь, переложим ребенка обратно? Она спит и не будет нам мешать.

– Ты же хотела провести время втроем, – вскинул я бровь.

– Да, хотела. Но это не значит, что девочку нужно таскать на руках. Да и я читала, что приучать их к такому не стоит. К тому же, я приготовила ужин. Давай просто проведем время вместе.

Лера вскочила на ноги и я поднялся следом.

– Проведем, – кивнул я, после чего направился в сторону кухни. – Но свою дочь бросать одну я не собираюсь. И мне плевать, что там за идиоты считают, будто ребенку вредно быть на руках.

С этими словами я ушел, оставляя Леру в одиночестве.

На следующий день я вышел на работу на целый день, наказав Лали звонить мне в любой момент, если вдруг что-то случится. Или даже если не случится – няня должна была держать меня в курсе происходящего. Дела фирмы закрутили меня с головой, а когда я собрался на ланч, меня ждал сюрприз. Охранники на входе, не заметив моего наличия за их спинами, обсуждали… меня же.

– Да, в офисе об этом только и разговоров. Ее ему подкинули.

– Верка говорила, ага. Наверно, та девчонка, что приходила. Помнишь, я рассказывал?

Я даже дышать перестал. Та девчонка? И почему я ничего о ней не знаю? Куда она приходила и когда?

– Помню, ага. Встречи с Родионовым искала, а он ее отослал.

А день переставал быть томным.

– Зенкин, я пожертвую ланчем, но ты мне расскажешь все, что об этом знаешь, – произнес я, и охранники, как по команде, обернулись ко мне.

– Драчев, а ты смотри в оба, – добавил я. – Хотя, нет. Смотрит в четыре глаза – за обоих. Идем, – кивнул я Зенкину и направился в свой кабинет.

Я чувствовал, что начинаю подбираться к тому, что было связано с матерью моего ребенка, но пока не понимал, правильно это или нет. Ведь она избавилась от Снежаны, а это означало, что малышка ей была не нужна.

– Значит, мать моей дочери приходила в офис, – озвучил я очевидное, садясь в кресло. Зенкин остался возле двери и теперь переминался с ноги на ногу.

– Приходила. Я думал, вы знаете, – кивнул он.

– Почему ты так думал?

Зенкин почесал в затылке. На его лице отразилась работа мысли.

– Ну вы это… записку ей вроде как прислали. И деньги.

Чего, бл*дь?

– Я прислал записку? А деньги зачем?

– Так на аборт. А она его не сделала. Ну, так говорят.

– Кто говорит? – прищурился я.

– Так все говорят. Ребенка-то она вам подбросила, значит, аборта не было. Или…

Зенкин снова напряг все мыслительные процессы, и я даже испугался, что его голова лопнет от такой натуги.

– Или думаете, она успела от кого-то другого нагулять, а вам принесла?

У меня руки сами по себе сжались в кулаки. Дерьмо! Какие же слухи ходили в офисе об их собственном боссе! То есть, обо мне.