Подарок для миллиардера Амелия Борн

– Давно? Ты с ума сошел, Родионов? – зашипела Валерия, отняв руки от лица. – Да это же ты! Ты сам ходил налево и трахал других баб, когда я ждала тебя дома! Это ты все разрушил и сейчас говоришь, что нам нужно было расстаться? Для того, чтобы тебе стало легче прыгать по чужим койкам? Ах, ну да! Ты и так это делал без зазрения совести! А теперь, когда я приняла твою ублюдочную дочь, вот она – благодарность!

– Закончила? – процедил я, выслушав Леру, которая была отчасти права.

– Не закончила! Ты просто скотина, Родионов! – Она выплевывала эти слова, пропитанные ядом, а я не уходил только по одной причине – все должно было решиться здесь и сейчас. С меня было довольно.

– Продолжай, – кивнул я и оперся бедром на стол.

– А я продолжу! Я даже рада, что ты связался с этой чертовой няней. Тот еще подарочек для нее! Пусть слышит и знает, как ты можешь бегать по всяким шлюхам, даже когда у тебя есть обязательства перед женой! Да, пусть знает!

Лера повысила голос так, что стекла в окнах едва ли не задрожали. Но слушать все это я был не намерен. Да, в том, что я лег в постель другой женщины, был виноват и признавал это. Но в остальном… Никаких отношений с Лали у меня не было. И я уже начинал очень и очень об этом сожалеть.

Оставив жену и дальше изрыгать проклятия в мою сторону, я поднялся в комнату няни и Снежаны. Сумка Лали стояла на полу, моя дочь лежала на кровати в комбинезоне, который был не застегнут.

– Поехали, – сказал я, подошел к Снежане и, быстро застегнув на ней одежду, взял ее на руки и уже привычно устроил на сгибе локтя. Второй рукой забрал сумку и кивнул Лали. Та набросила на себя верхнюю одежду и мы втроем вышли из комнаты.

Леры на том месте, где я ее оставил, не обнаружилось. И это было к лучшему. Мы вышли из дома, спокойно сели в машину и через мгновение уехали. И когда мой особняк пропал из виду, я испытал такое чувство облегчения, какого не ощущал никогда в жизни.

– Здесь все не очень обжитое, – сказал я, входя в огромную, занимающую собой один из этажей высотки, квартиру. – Но ты можешь нанять персонал, пусть приходят готовить, убирать, ну и что там еще нужно.

Лали осмотрелась, и по ее лицу было видно, что жилище произвело на нее впечатление. Я сам не особо любил подобное – огромные потолки, вычурная обстановка. И размеры такие, что и за весь день все комнаты не обойдешь. Но Лера была в восторге от квартиры, когда мы ее купили, правда, очень быстро потеряла к ней интерес. Я же считал это довольно неплохим вложением средств, а большего от недвижимости и не желал.

– И что теперь будет? – шепнула Лали, и в ее вопросе было столько всего, что я и сам растерялся, не зная, как на него ответить.

Мы прошли в одну из комнат, где я уложил спящую Снежану на кровать. Поставил сумку Лали рядом и, засунув руки в карманы джинс, подернул плечами.

– Будем жить здесь. Пока. Дальше я улажу все вопросы с Лерой. Наш брак уже давно дал трещину.

Лали вскинула на меня глаза, и мне показалось, что она хочет сказать что-то важное. Но когда она отвела взгляд, я услышал только:

– Может, вы проголодались?

Точно! И как я об этом не подумал? На кухне имелся целый склад всякой техники, она была буквально напичкана ею, но все эти миксеры, кофейные машины и духовки были бесполезны без продуктов.

– Завтра съездим в магазин, а сейчас я закажу еды из ресторана, – решил я и, оставив Снежану и Лали обживаться в их новой комнате, вышел.

Ужин привезли через час. В баре была обнаружена целая коллекция вин, причем отменного качества. Очевидно, они были приобретением Леры, которая любила пустить пыль в глаза подобным, даже если и пускать ее было особо некому. Хотя, я понимал, что сегодня в распитии спиртного компанию мне никто не составит.

Лали, переодевшаяся в простую домашнюю одежду, выглядела очень органично в этой огромной квартире. Как будто и была ее настоящей хозяйкой. И мне нравилось то, что я видел, и что чувствовал, когда смотрел на нее и представлял себе то, на что пока не имел никакого права.

– У тебя все хорошо? – спросил я, когда мы расправились с весьма неплохим ужином из морепродуктов.

Б*я! Ну просто вопрос года.

– Да, спасибо, – ответила Лали, и снова посмотрела на меня так, что я начал подозревать – у нее есть что мне сказать, но она почему-то боится это сделать. Или просто не хочет? Может, Лера ее обидела и сейчас Лали думала о том, стоит ли об этом рассказывать?

– Если тебя что-то тревожит, я хотел бы об этом знать, – сказал я с нажимом, но все же стараясь не перегнуть.

Лали поджала губы, отвела взгляд.

– А если вам это не понравится? – спросила она.

Ну, точно! Лера наговорила ей какого-то дерьма, и теперь Лали сомневалась в том, что стоит со мной этим делиться.

Подавшись к ней, я положил ладонь на ее хрупкую руку и чуть сжал.

– Даже если мне это не понравится, мы все решим, обещаю.

Между нами повисла пауза, но завершилось все тем, что Лали облизала губы и, высвободив руку, встала из-за стола.

– Я пойду посмотрю, как там Снежана, – сказала она и ушла.

Мне же только и осталось, что посидеть пару минут и, решив, что я ни черта в этом всем не понимаю, подняться следом и пойти в душ.

После того, как я вышел из ванной, случилось неожиданное. Эта квартира была настолько огромной, что в ней можно было потеряться и рассчитывать на спасение поисковым отрядом, но именно сейчас стала такой крохотной, что мы с Лали буквально столкнулись в одном из коридоров.

На няне был лишь халатик, на мне – полотенце, обернутое вокруг бедер.

Я вскипел мгновенно. А когда окинул взглядом ноги Лали (очень стройные и длинные), у меня во рту пересохло, а полотенце стало больше похоже на палатку.

– Лали, – выдохнул ее имя, и она ответила:

– Илья…

И все. У меня сорвало крышу, и я отчетливо понял значение выражения «тормоза придумали трусы». Потому что тормозов тоже не осталось. Я шагнул к Лали, вжал в стену и набросился на ее рот поцелуем. И пофиг было на все, что предшествовало нашей встрече. Сейчас я хотел эту женщину. В свою постель как минимум.

А если повезет – то и в свою судьбу.

Насколько же просто было забыть обо всем на свете, когда Родионов целовал меня вот так… Жарко, жадно, исступленно. И не было совершенно никакого шанса на этот поцелуй не откликнуться. И я откликалась – душой, телом, всем своим существом.

Язык Ильи скользнул по моим губам, раздвигая их, и я покорно пустила его внутрь. Наружу вырвался приглушенный стон, когда он начал иметь мой рот языком. Тело само по себе выгнулось навстречу Родионову, желая соприкосновения с ним и там, ниже. Тем более, что даже через ткань полотенца я чувствовала, как Илья возбужден. И что сама я завожусь от его касаний, его близости, его желания, направленного на меня.

Руки Родионова приподняли подол моего халатика, и я ощутила, как его горячие, умелые пальцы скользят по моей ноге вверх, к бедру. Как его ладонь ныряет между ног, заставляя раскрыться ему навстречу. И я послушно расставила ноги шире, позволяя Илье коснуться меня там, где все пылало от острой потребности ласки.

Ласки, которую мог дать только этот мужчина. Потому что его одного я хотела сейчас. Его одного хотела по-настоящему за всю свою жизнь. И только в его объятиях была способна потеряться до самозабвения.

Я задышала чаще, когда пальцы Ильи проскользили по увлажнившемуся лону, живо напоминая ту ночь, когда не смогла отказать ему первый раз. Такие знакомые, такие желанные прикосновения, но ему, в отличие от меня, они не говорили ни о чем.

Он меня не помнил. Не узнавал. И, конечно, таких же вот доступных девок в его жизни было много. И я – среди них. Очередная. Далеко не последняя.

«Пусть слышит и знает, как ты можешь бегать по всяким шлюхам!» – прозвучал в моей голове истеричный крик Валерии.

Нет, я не собиралась ей верить. Но ведь именно она прожила с этим человеком годы и знала его куда лучше, чем я. И на своем собственном примере я успела понять, что в одном Валерия уж точно права – Илья был способен на измену. А я была одной из тех, кто стал его шлюхой.

Во рту внезапно загорчило. Руки Ильи продолжали ласкать меня, но внутри что-то неотвратимо переменилось. Я так не хотела! Не хотела!

Лучший в жизни секс у меня с этим мужчиной уже был. Но я не желала только секса. Не хотела снова стать подстилкой на одну ночь. Я хотела этого мужчину навсегда. Насовсем. Безраздельно и окончательно. А сейчас об этом речи явно не шло.

Губы Родионова коснулись моей шеи и я прикусила губу, чтобы не застонать. Как же хотелось сейчас забить на все, отдавшись тому желанию, что испытывала, но я не могла. Не собиралась снова повторять ошибку, после которой возненавижу его и буду презирать себя.

– Ильяяяяя… – хрипло простонала, желая его остановить. Но прозвучало все так, будто я умоляю о большем. Но как бы ни хотела я перейти с ним эту грань, никак не должна была такого допускать.

Родионов оторвался от меня и посмотрел прямо в глаза. От этого пылающего взгляда все, о чем я думала только что, способно было расплавиться во мгновение ока. Инстинктивно проведя языком по пересохшим губам, я хотела заговорить, но Илья меня опередил.

– Пойдем в спальню, – произнес он негромко, но от его низкого, густого голоса, по телу пролетели ураганом мурашки.

Он опустил руки на мои ягодицы с явным намерением подхватить меня на руки и я отчаянно вцепилась пальцами в его плечи и быстро выдохнула :

– Я… не могу.

Он застыл, явно не ожидая того, что я скажу нечто подобное.

– Почему? – требовательно прохрипел в ответ.

Я попыталась вывернуться из его объятий, чтобы не чувствовать, как сильные мужские ладони прожигают кожу, подавляя мою волю, подчиняя себе.

– Еще слишком рано, – шепнула беспомощно и вдруг на его лице проступило понимание.

Вероятно, он подумал совершенно о другом – о том, что я родила совсем недавно. Но переубеждать его я не стала. Все, чего хотела – чтобы он перестал действовать на меня так, что рядом с ним я действительно становилась готовой на все шлюхой.

Резко отступив, Родионов отрывисто сказал :

– Иди к себе. Быстро! – повысил он голос, когда я не двинулась с места. – Иначе я за себя не ручаюсь!

Это предупреждение наконец заставило меня бежать. С гулко бьющимся сердцем я влетела в спальню и плотно прикрыла за собой дверь. Даже замок повернула, будто боялась, что Илья передумает и станет ко мне ломиться.

Но он этого не сделал. И я поймала себя на том, что испытываю по этому поводу неуместное и нелогичное сожаление.

Несмотря на то, что накануне Илья сказал, что я могу нанять людей для того, чтобы они готовили и убирались, нужды в подобном я совершенно не видела. Во-первых, не привыкла, чтобы кто-то делал за меня самую банальную работу по дому, а во-вторых, считала, что прекрасно справлюсь и сама.

Хотя апартаменты, конечно, были просто огромными. Наверно на всей этой территории могло поместиться пять или шесть обычных квартир, не считая кухни и двух ванных комнат. Но поддерживать здесь порядок я считала вполне реальной задачей, тем более, что и заняться мне больше было особо нечем.

Отдельный дичайший восторг у меня вызывала, конечно, кухня. Я входила туда, точно в какое-то святилище. С трепетом касалась дорогой мебели и техники, и от мысли, что смогу здесь готовить, испытывала жадное предвкушение. Неужели же Илья и правда думал, что я позволю хозяйничать здесь кому – то другому? Да никогда!

Спустившись днем на прогулку с дочерью, я заглянула в магазин и взяла нехитрый набор продуктов, который могла себе позволить. А вернувшись в квартиру, сразу взялась за готовку. Конечно, чем-то особенным удивить Илью у меня вряд ли получится, но я очень надеялась, что моя стряпня ему понравится.

За приготовлением свинины в кисло-сладком соусе меня и застиг звонок в дверь.

Я была совсем не уверена, что мне стоит подходить и уж тем более открывать. Тот, кто стоял на площадке, явно искал Илью или… Валерию. А может, это была сама Лера и что мне делать, если она явилась, чтобы расквитаться со мной за вчерашнее?

Тем не менее, мысль, что за дверью может быть сам Родионов, которому просто лень искать ключи, заставила меня выйти в коридор и заглянуть в глазок. То, что я там увидела, меня… удивило.

Нет, это была не Лера и не Илья. В ожидающем человеке я узнала друга Родионова, Дмитрия.

Чуть поколебавшись, дверь я все же открыла, подумав, что наверняка его позвал сам Илья.

– Привет, – улыбнулся мне мужчина и его липкий взгляд прошелся по всей моей фигуре, отчего я с трудом сдержала потребность отряхнуться.

– Вы к Илье? – спросила в ответ. – Его пока нет дома.

– Я знаю, – усмехнулся он и, пройдя в квартиру, закрыл за собой дверь. – И вообще-то я к тебе.

Я инстинктивно отступила, ощущая, как нутро скручивает неясный страх.

– Не понимаю, – пробормотала, с опаской наблюдая за Дмитрием.

– А что тут непонятного? – пожал плечами он. – Я к Илюхе домой приехал, чтобы тебя увидеть, а оказалось, что вы съехали. Вдвоем.

– Втроем, – поправила на автомате – так же, как накануне это сделал Родионов в разговоре с Лерой.

– Неважно, – отмахнулся Дмитрий и сделал шаг ко мне. Я снова отступила. И так продолжалось до тех пор, пока я не уперлась в стену.

– Трахалась уже с ним, а? – спросил мужчина с какой-то недоброй усмешкой.

Я резко дернулась, попытавшись было убежать на кухню, где осталась Снежана, но Дмитрий быстро припечатал меня обратно к стене. Так, что я больно стукнулась об нее спиной.

Его руки стремительно оказались на моем теле, проникли под одежду, касаясь там же, где вчера касался меня Родионов. Но сейчас я испытывала чудовищное отвращение и омерзение.

– Не трогайте меня! – выкрикнула как можно громче, в надежде, что услышит кто-то из соседей.

Грубая ладонь тут же заткнула мне рот и мужчина прошипел :

– Ему дала, значит, и мне дашь!

Я стала отчаянно вырываться, но силы были неравны. Треск рвущейся на мне одежды совпал со звуком поворачиваемого в замке ключа.

Я как будто чувствовал, что нужно вернуться с работы как можно раньше. Меня, конечно, и без того подгоняла мысль, что скоро увижу Лали и Снежану, без которых уже не представлял жизни, но дело было не только в этом. Какое-то шестое чувство гнало меня домой.

Именно домой, в ту квартиру, о которой еще вчера я и вспоминал-то очень изредка.

И когда сейчас открыл дверь, охренел от того, что увидел. Первой мыслью было, что вернулся не вовремя. Колесников прижимал к стене Лали, одежда на ней была растерзана… А внутри меня вскипела черная ревность. Она была с ним? За моей спиной у них что-то закрутилось, а я, б*я, как почетный идиот хотел уже разобраться с женой и быть с Лали! И со мной такое было впервые, чтобы думал только об одной женщине, чтобы строил планы, желал гораздо большего, чем просто секс.

А потом я увидел ее глаза, и в них было столько страха, что меня как будто обухом по башке ударили. Лали не могла вот так трахаться с каким-то гребаным Колесниковым, которого знала пару недель! И это понимание все расставило на свои места.

– Илюх, ты чего?

На лице Димы, которого я оттащил от Лали, было такое искреннее удивление, что я бы в любом другом случае засомневался, что понял все правильно. Но не теперь, когда снова поймал взгляд Лали, полный ужаса.

Отвечать бывшему другу не стал. Сразу хорошенько въ*бал ему с правой, и когда Колесников отлетел от меня на пару метров, навис над ним и, схватив за одежду, поднял и встряхнул.

– Иди к себе! – рявкнул Лали, сжимающей на груди порванную кофту. – Быстро!

А дальше бил молча. Пропустил пару ударов, но они меня лишь раззадорили. Давно не чувствовал такого адреналина, который гнал меня вперед.

Вышвырнув избитого Колесникова на лестничную клетку, я захлопнул дверь и попытался выровнять дыхание. Надо будет пойти на какие-нибудь занятия, что ли. Дыхалку подтянуть, чтобы в следующий раз не ловить ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Впрочем, я надеялся, что следующего раза не будет. Подойдя к кухонному бару, налил себе стакан какого-то алкоголя и залпом выпил. И увидел, что Лали вернулась и теперь стоит поодаль и смотрит на меня.

– Что это было? – процедил я, наливая себе новую порцию бухла.

– Я думала… думала, что он к вам.

– Какого черта вообще его впустила?

На лице Лали появилось такое выражение, как будто она сдерживалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. А я тоже хорош – накинулся на нее, на что не имел никакого права.

Шагнув к Лали, я привлек ее к себе. Получилось грубо, но на нежности меня сейчас не хватило бы в любом случае. Я жестко ее поцеловал, сразу проник языком в сладкий рот, и она дернулась, как будто я ее ударил. Но тут же сама потянулась ко мне. Ответила, вцепилась в мою одежду. Я же уже сдирал с нее порванную кофту, и посрать было на то, что трахаться ей пока было нельзя. Мы найдем способ, как получить удовольствие.

– Я… – выдохнула Лали, когда я толкнул ее в сторону стола.

– Что? – ответил, сажая няню на деревянную поверхность и сдирая с нее домашние штаны вместе с бельем.

– Мне можно… я просто…

Она не договорила, но мне ничего большего было и не нужно. Я толкнул Лали, и когда она легла на столе, развел ее ноги в стороны. Она была влажной и видимо, возбудилась не меньше моего.

Расстегнув ширинку, сжал возбужденный член, чтобы не кончить, хотя, б*я, мне этого очень хотелось. И послав ко всем чертям прелюдии, провел головкой по мокрым нижним губам Лали. Она немного напряглась, но терпеть и дальше я уже не мог – вбился в нее одним движением, застыл.

Лали попыталась закрыться, но я придержал ее бедра распахнутыми. Немного потер напряженный клитор, и Лали сама подхватила ноги под коленями, открываясь мне еще больше.

Выдержки не осталось. Я начал трахать ее, вбиваясь как можно глубже, слыша крики, которые Лали пыталась приглушить, зажимая себе рот ладонью, и это было самое лучшее, что я чувствовал за всю свою жизнь.

Мои движения были размеренными, хотя я и понимал, что надолго меня не хватит, и стоило только Лали получить оргазм с протяжным стоном, как я вышел из нее и кончил ей на живот.

Я пытался отдышаться, нависнув над Лали на вытянутых руках, она же тихо всхлипывала, закрыв глаза. А когда открыла их, попыталась подняться и даже – оттолкнуть меня.

– Снежана могла проснуться, – выдохнула Лали, когда я отстранился.

– Вроде тихо, – кивнул я на люльку, в которой спала моя дочь.

Б*я! До чего дурацкий разговор.

– Я проверю, – сказала няня и через мгновение ее и след простыл.

Что ж, может, она и жалела о том, что случилось, но я знал совершенно точно – я себя за это корить уж точно не стану.

Лали вернулась минут через десять. Сначала я услышал, как она унесла дочь в их комнату, потом, как быстро приняла душ. Я ждал ее, чтобы поговорить о том, что случилось, включая визит Колесникова, и когда Лали вошла на кухню, кивнул на стул напротив себя.

Она устроилась за столом, и все это время отводила глаза, лишний раз подтверждая мою уверенность в том, что жалеет о нашем сексе.

– Что-то не так? – спросил я, вскинув бровь.

Лали бросила на меня быстрый взгляд и помотала головой.

– Нет, все в порядке.

– Почему я тебе не верю?

Она не ответила, так и продолжая сидеть напротив меня изваянием.

– Как здесь оказался Колесников? – задал я следующий вопрос.

– Я думала, он пришел к вам, – тихо проговорила Лали.

Я потер лоб. Хрен с ним, с Димой. Встретимся снова – опять расскажу ему, что думаю про посягательство на мою женщину. Гораздо больше меня напрягало нежелание Лали быть со мной открытой.

– Иди ко мне, – сказал я хрипло, чуть отодвинувшись от стола.

Наверно, нам стоило поговорить, например, об отце ее ребенка. Выяснить, кто он такой и куда делся за это время, но я не хотел сейчас нарушать то хрупкое равновесие, которое установилось между нами.

Лали сомневалась ровно столько, чтобы я успел усомниться в том, что она все же подойдет. И когда поднялась и пришла ко мне, я испытал чувство сродни ликованию.

Потянув ее за руку, я устроил Лали на своих коленях и, прижав к себе, сказал:

– Ты ведь не жалеешь о том, что между нами случилось?

И почему меня сейчас это волновало? Раньше я таким не озадачивался. Взять хотя бы мать Снежаны, которую трахнул и забыл.

– Не жалею, – после небольшой паузы ответила Лали.

– Хорошо. Потому что я тоже не жалею. И не пожалею.

Я посмотрел на нее, и снова заметил то, что уже не раз заставляло меня напрячься. Как будто у Лали был какой-то секрет, который она усиленно скрывала, но так или иначе думала, что его стоит открыть.

Мне.

– У меня свинина готова. В кисло-сладком соусе, – сказала она в тот момент, когда я уже собирался начать расспрашивать ее на тему тайн, которые могли быть между нами.

И я, дав возможность Лали подняться с моих колен, улыбнулся.

Все потом. Сейчас я был действительно голоден. Но сомневался, что этот голод способна утолить обычная пища.

Я действительно ни о чем не жалела.

Хотя бы потому, что устоять перед человеком, который ради меня подрался с другом, было решительно невозможно. Во все времена прекрасные дамы любили, когда ради них благородный рыцарь побеждал злого дракона. И я не была исключением.

Да и, в конце концов, было бы полным лицемерием по отношению к себе же самой сожалеть о том, что доставляло такое удовольствие. Похожее на вспышку молнии, резкое, внезапное, но такое острое. Снова. Как уже было со мной однажды.

Да, я не жалела о том, что это повторилось. Я жалела совсем об ином. О том, что Илья так и не вспомнил в свою очередь, что все это когда-то между нами уже было.

Глупо и нелепо, но я взаправду надеялась, что в его памяти проскользнет хоть что-то. Но нет. Я для него была совершенно новым белым листом.

И это, возможно, было не так уж и плохо. Точнее – было бы. Будь нам по восемьдесят с лишним лет, когда от накатившего склероза каждое утро заново знакомишься с собственными тапочками и участвуешь в увлекательном квесте «найди где оставил очки». Или если бы мы прожили вместе лет десять – тогда такие развлечения могли бы весьма оживить семейную жизнь. Но сейчас мне важно было знать, что тот, первый раз, для него хоть что-то значил.

Но по всему выходило, что это не так. И с тем, чего изменить невозможно, оставалось только смириться. И постараться сделать так, чтобы Родионов меня больше никогда не забыл! И именно на этом я собиралась сконцентрироваться.

На следующее утро я приготовила простенький завтрак, обнаружив, что, оказывается, делать подобные вещи для мужчины – какое-то совершенно особенное чувство. И не меньше удовольствия я испытывала, когда наблюдала, как Илья ест то, что я приготовила.

– Спасибо, – сказал он, отодвигая пустую тарелку, и я искренне улыбнулась ему в ответ. Даже не помнила, когда еще в своей жизни чувствовала себя настолько легко и спокойно, настолько на своем месте.

– Слушай… – продолжил Родионов, привлекая меня к себе, и я заглянула ему в глаза в ожидании того, то он скажет. – Я хочу, чтобы вы со Снежаной поехали со мной в офис.

– Зачем? – не стала я скрывать удивления.

– Мне так будет спокойнее, – заявил Илья, касаясь обсеченной пряди моих волос. – Не хочу сидеть на работе и думать о том, кому еще ты додумалась открыть дверь.

– Я больше не буду этого делать, – ответила, отстраняясь. – В конце концов, это не мой дом. И у меня нет ни причин, ни права, кого-либо сюда впускать.

– Это не так, – возразил Илья. – Я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь свободно. Если хочешь, ты можешь позвать родных или подруг….

– Не хочу, – откликнулась я коротко. Уточнять, что звать мне особо и некого, не стала.

– Окей, – пожал плечами Родионов. – Но сегодня ты едешь со мной.

Дальше возражать я не рискнула. И, в конце концов, если Илья желал вывести меня на всеобщее обозрение – это даже можно было принять за добрый знак.

Когда мы приехали в офис и я, выйдя из машины, подхватила на руки дочь, поняла вдруг страшную вещь – охранник на входе может меня узнать. Если, конечно, здесь все еще работали те же люди. А еще он может сказать нечто, что вынудит меня объяснить Илье очень многое. А к этому я сейчас совершенно не была готова.

Мы находились в неясных отношениях. Я по-прежнему не знала, как он отнесется к тому, что я и есть мать Снежаны. И сейчас, когда между нами, кажется, начинало что-то зарождаться, я не хотела все испортить. Только не теперь. Мне нужна была отсрочка. Мне нужна была уверенность в этом мужчине.

Проходя мимо входа, я с ужасом заметила, что на входе действительно стоит тот же охранник, через которого я передавала записку. Его взгляд скользнул по мне, и я поспешно спрятала лицо, склонившись к Снежане. И смогла свободно выдохнуть только тогда, когда мы с Ильей вошли в лифт.

– Вот что, – неожиданно сказал он, когда мы оказались в его кабинете, и протянул руки, чтобы взять у меня Снежану. – Я думаю, что справлюсь с дочкой сам, а ты можешь немного отдохнуть и сходить, скажем, в салон. На первом этаже есть отличное заведение. Мои сотрудницы туда ходят.

Я была настолько потрясена услышанным, что не сразу нашлась, что сказать. А когда наконец обрела дар речи, произнесла ровно то, что вертелось в голове :

– Я настолько плохо выгляжу?..

Это действительно меня беспокоило. Илья привел меня в офис и теперь, возможно, испытывал стыд и неловкость от того, что няня его ребенка недостаточно ухоженная. А ведь он привык к совсем другим женщинам.

Я ощутила, что краснею. Посмотрела на свои руки без маникюра, вспомнила о самостоятельно остриженных волосах и готова была провалиться сквозь землю.

Родионов, видимо, понял, что что-то не так. Подойдя ближе, взял меня свободной рукой за подбородок и, посмотрев в глаза, сказал :

– Лали, ты очень красивая. Я просто хочу, чтобы ты себя немного побаловала.

Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, говорит ли он искренне. И прямой, открытый взгляд мужчины напротив меня несколько успокоил.

– Я боюсь, что не могу… – начала, тем не менее, возражать, но Илья меня перебил :

– Если тебя беспокоят деньги, то я уже все оплатил. А если ты боишься за Снежану, то, я думаю, что справлюсь с ней сам. Правда, милая? – спросил он дочь. – Отпустим маму в салон?

Я резко похолодела. Маму?…

Перехватив мой испуганный взгляд, Родионов быстро сказал:

– Извини. Знаю, что слишком тороплюсь, но я уже говорил тебе, что хотел бы….

– Я… понимаю, – выдохнула в ответ, стараясь скрыть облегчение, которое испытала, поняв, что он все еще ничего не знает.

– Хорошо, – кивнул Илья и, наклонившись ко мне, поцеловал. И этого было достаточно, чтобы с души схлынули все страхи и сомнения.

– А теперь иди, – сказал он не терпящим возражений тоном и мне не осталось ничего иного, кроме как послушаться.

Я чувствовала чудовищное стеснение, когда входила в салон красоты. Казалось, что все вокруг будут смотреть на меня, как на чудовище. Хотя ведь именно для того, чтобы женщина могла привести себя в порядок, и существовали все эти салоны. Но я, никогда прежде в них не бывавшая, совершенно не знала как себя вести.

– Вы записаны? – спросила меня администратор за стойкой и я в ответ пояснила :

– Илья Родионов сказал мне, что обо всем позаботился.

Это имя произвело на женщину просто магическое действие. Вокруг меня сразу захлопотали и залебезили, отчего я почувствовала себя еще более неловко.

– Проходите сюда, – с широкой улыбкой сказала администратор и провела меня в просторный зал. И, не успела я моргнуть и глазом, как за меня активно взялись.

– Что бы вы хотели? – спросила меня подоспевшая парикмахерша и я растерянно посмотрела на нее в ответ.

– Можем чуть подровнять вашу асимметрию, которая вам очень идет, – предложила та.

И я согласно кивнула в ответ.

Последующие несколько часов я переходила из кабинета в кабинет, из рук в руки. Стрижка и укладка, маска для волос, маска для лица, маникюр, педикюр, макияж… В конечном итоге я ощущала себя уставшей настолько, словно отработала в родном пабе три смены.

Но, когда посмотрела в зеркало на окончательный результат, поняла, что это того стоило. И ощутила ту уверенность в себе, которой мне не хватало еще несколько часов тому назад. Все же новая прическа творит с женщиной чудеса!

Не терпелось увидеть реакцию Ильи, когда предстану перед ним вот такой – ничуть не уступающей тем гламурным девицам, что вокруг него наверняка всегда вертелись. И Лере. В первую очередь – именно ей.

Поднявшись на лифте, я быстро прошла к кабинету Родионова и хотела было уже открыть дверь, как вдруг услышала из-за нее голоса. Показалось, что Валерия, о которой я думала буквально минуту назад, взяла и материализовалась из моих мыслей.

Но больше, чем ее присутствие здесь, меня испугало то, что я услышала:

– Ты все еще хочешь узнать, кто мать твоего ребенка?

Оказалось, что быть отцом – это круто. Понимание данного факта свалилось на меня внезапно, но, наверно, так и должно было быть. А в случае со Снежаной, все хлопоты с ребенком и вовсе были приятными и не доставляли никаких неудобств. Вот и сейчас дочь уснула, а я занимался делами и ждал возвращения Лали.

Она занимала все мои мысли, я все чаще думал о том, что нам с Лерой нужно будет в самое ближайшее время обговорить детали развода, чтобы я наконец стал свободен. Правда, меня в этом всем волновал еще один вопрос – родительские права. Понятно, что я их в любом случае собирался оформить, а вот как быть с матерью Снежаны, даже не мог себе представить. Знал лишь, что конечно, ею не станет Лера. Но знал так же и другое – предлагать такое Лали было слишком преждевременно.

Несмотря на то, что наша няня очень привязалась к ребенку, я опасался, что она воспримет это предложение болезненно. И этому были весьма понятные причины.

Я как раз размышлял, когда назначить встречу Лере, чтобы хотя бы начать процесс развода, когда дверь открылась и без объявления войны на пороге кабинета появилась моя пока еще жена собственной персоной.

– Привет, – поздоровалась она и, нахмурившись, посмотрела на коляску, в которой спала Снежана. – Что, няня вас бросила?

Сначала на лице Валерии появилось надменное выражение, но она быстро спохватилась и улыбнулась.

– Не бросила, – отрезал я. – Привет.

Жена закрыла за собой дверь и, подойдя к столу, за которым я сидел, устроилась напротив. Ее ладонь с идеальным маникюром, провела по темной поверхности, Лера облизала губы.

– Помнишь, сколько раз ты меня здесь трахал, Родионов? – Она склонила голову набок.