Подарок для миллиардера Амелия Борн

Да, понимание, что уже вот-вот они со Снежаной уедут из моего дома и будут находиться черт знает где, а я стану встречаться со своим ребенком пару раз в неделю, убивало. Но и поделать ничего я с этим не мог. По крайней мере, не сейчас.

– Я бы никогда не стала препятствовать этому, – горько усмехнулась Лали и добавила: – И приходила тогда к тебе, чтобы ты знал – у тебя есть ребенок, а не чтобы от тебя что-то требовать.

Она развернулась и ушла, а я остался стоять, как истукан. И чувствовал, что потерял что-то настолько бесценное, что заполнить образовавшуюся пустоту будет очень сложно.

Если не невозможно.

Я сам вызвался отвезти Лали со Снежаной к ней домой. И по пути хотел только одного – поговорить и предложить обосноваться в одном из моих домов, где им будет удобнее. Собирался заверить, что я стану выполнять любые условия, которые она озвучит, но… Лали, севшая на заднее сидение, склонилась к нашей дочери и прошептала:

– Скоро будем дома, потерпи немного. Будем, наконец, дома.

Я сжал челюсти до хруста. Не проронил за все время пути ни слова, а когда приехали – припарковался возле дома Лали и помог ей выйти из машины. Вытащил вещи (всего одна сумка и коляска), проводил до двери в квартиру. Я не был здесь ни разу, но то, что увидел, мне категорически не понравилось. Какая-то крохотная конура, в которой Лали собиралась растить нашу с ней дочь. Впрочем, я понимал, что сейчас уж точно не стоило поднимать этот вопрос.

– Вернулись, – констатировала мать Лали, забирая у нее Снежану. – Хорошо, я пойду.

Она унесла ребенка и мы с Лали остались наедине. Я не знал, что сказать ей, да и была ли нужда в словах?

– Я приеду завтра, если ты не против, – сказал, всматриваясь в ее лицо и отчаянно желая увидеть на нем хоть что-то кроме усталости.

– Я не против. А сейчас очень хочу просто побыть с дочерью и лечь спать, – сказала Лали и я, кивнув, ушел.

Нет, я совсем не собирался сдаваться, но понимал, что сейчас своим напором могу только навредить. К тому же, у меня имелось множество дел, которыми я собирался заняться прямо с завтрашнего дня, и касались они совсем не офиса.

А пока я остался наедине с тем, что и заслужил. И очень надеялся, что это не конец нашей истории с Лали и моей дочери, важнее которых у меня не было никого и ничего в жизни.

– Ты, кажется, не удивлена.

Я вошла в маленькую узкую кухню и присела на стул напротив матери. Ее лицо, как и всегда, когда держала на руках внучку, преобразилось. Суровые складки у губ разгладились, хмурое выражение стало почти нежным. Снежану мама однозначно обожала. И, глядя на это, у меня не находилось никаких сил сердиться на нее за то, что она, казалось, совсем не любила меня.

– Не удивлена, – пожала мать плечами. – Знала, что ты вернешься. С ней.

– Почему?

Мама посмотрела в ответ внимательно и впервые за всю жизнь я не видела в ее глазах привычной, будто намертво въевшейся в них, усталости.

– Потому что ты моя дочь. И не могла так просто отдать своего ребенка. Так же, как я, как бы ни было тяжело, не могла отказаться от тебя.

Я сглотнула. Хотелось слышать сейчас не об обязательствах и долге, а просто о том, что меня любят.

– Ты не знаешь всей правды… мама, – выдавила я, вспоминая о том, что вынуждена была наврать. Я врала матери, врала Родионову….

– Ну так расскажи, – предложила мама и в ответ на мой удивленный взгляд добавила :

– Знаю, мы никогда не были близки и в этом только моя вина. Я много работала, чтобы тебя прокормить и забывала о том, что ребенку нужны не только еда и одежда, но также тепло и любовь. Глядя на Снежану, я теперь понимаю, сколь многое упустила. Может, ты простишь меня за это однажды. Но, как бы там ни было, тебе просто стоит знать – все, что я делала, я делала ради тебя.

Я вдруг поняла, что на глаза сами по себе навернулись слезы. Непривычная слабость, которую редко себе позволяла.

– Я понимаю, – ответила, не делая попыток скрыть струящуюся по щекам влагу. – Мама… расскажи о папе… пожалуйста.

Впервые я ощущала, что могу спросить мать о том, о чем мы никогда не говорили прежде. Об отце. Я не знала о нем ровным счетом ничего.

– Тут нечего особо рассказывать, – пожала мама плечами и переложила Снежану на другую руку. – Он был родом из Баку. Его семья не хотела, чтобы он женился на женщине другой веры и национальности, а он их послушал. Вот и вся история.

– Ясно, – протянула я, глядя на старенький стол, покрытый изрезанной ножом клеенкой.

– Теперь твоя очередь, – напомнила мама и я, сделав глубокий вдох, выложила ей всю правду.

Она слушала молча. Потом, когда я закончила, сказала вдруг то, чего я совсем не ожидала :

– Не упусти хорошего мужика, дочь.

– Богатого, ты хочешь сказать? – усмехнулась я.

– Нет, именно хорошего. Да, он обидел тебя, но он же и признал свои ошибки. И они не настолько чудовищны, чтобы разрушить из-за этого несколько жизней.

– Я подумаю об этом, – сказала я маме и, встав, протянула руки, чтобы забрать задремавшую дочь. – А теперь просто хочу отдохнуть.

– Иди, – кивнула мать и я, прижимая к себе свое сокровище, прошла в маленькую темную комнатушку, которую занимала всю жизнь, а теперь делила с дочерью.

Удивительное дело – когда-то я мечтала вырваться отсюда. Покинуть нищую квартирку, чего-то добиться в жизни… Теперь же именно здесь, дома, по-настоящему ощущала себя в безопасности.

Как вскоре оказалось – увы, преждевременно.

На следующий день Родионов, несмотря на свои слова накануне, к нам не приехал. И я сама не могла понять, что чувствую по этому поводу. Точнее, чего во мне было больше – разочарования или облегчения?

Сейчас, когда хотелось только покоя и тишины, было очень трудно разобраться с тем, что чувствовала по отношению к отцу своего ребенка. После всего пережитого казалось, что все чувства из души просто взяли и вытравили. И не осталось ничего, кроме желания побыть наедине с самой собой. Наконец-то расслабиться, привыкая к мысли, что никто больше не пытается отобрать моего ребенка.

Хотя слова матери так и не шли у меня из головы. Я ведь и сама понимала причины, по которым Илья мог мне не верить. И также сознавала, что даже думая обо мне самое худшее, он не пытался отобрать у меня ребенка. И это, наверно, само по себе значило многое.

А еще меня буквально преследовало воспоминание о его глазах, какими они были в тот момент, когда он говорил, что любит Снежану. И меня. И поверить в это было очень легко, но я боялась снова надеяться на то, что казалось несбыточным.

Но с одним упрямым фактом, тем не менее, я ничего не могла поделать. Я скучала по Родионову. Понимание этого пришло вместе с досадой от того, что он не звонил и не приезжал. И было приправлено мыслями о том, где он сейчас и с кем.

Возможно, нашел утешение с еще одной первой попавшейся девицей, каковой для него когда-то была и я сама. А может, даже решил вернуться к жене. Хотя в последнее я не верила. Но все равно продолжала себя накручивать вместо того, чтобы позвонить первой.

Тем не менее, сделать это мне все же пришлось. Вот только уже совсем по иному поводу.

Когда раздалась трель дверного звонка, я была дома одна. Подойдя, заглянула в глазок и к своему удивлению увидела на площадке полицейского. Сердце вдруг тревожно забилось, хотя особых причин к тому не было. Вероятнее всего кто-то из соседей устроил очередной пьяный дебош и участковый просто хотел опросить нас по данному поводу.

С этими мыслями я открыла дверь. И тут же увидела за ней не только полицейского, но и прикрепленную к нам патронажную медсестру. И выражение ее лица – хищное и злорадное, меня откровенно пугало.

Тут же вспомнилось, что мама говорила о ее визитах. Похоже, не застав нас с дочерью дома несколько раз, эта женщина решила привести подмогу.

Причин волноваться, казалось, не было. Если она забила тревогу по поводу того, в порядке ли мой ребенок, то я могла показать им свою целую и невредимую дочь и послать обоих… расследовать что-то действительно стоящее их внимания.

– Лали Серебренникова? – уточнил полицейский, глядя на меня в упор.

– Она это, она! – встряла медсестра и тон ее звучал обвиняюще.

– Да, это я, – подтвердила, проигнорировав медсестру. – А что случилось?

Полицейский оглядел меня с головы до ног, потом ответил :

– Случилось то, что нам поступила информация, что вы пытаетесь продать свою дочь.

Я ощутила, как внутри пробуждается дикая, неконтролируемая злость. Откуда опять этот бред?! Господи, да когда это кончится, в конце – то концов?!

– Так и есть! – зашипела снова медсестра. – Вы только поглядите на эту бомжовскую конуру! А ее мамаша мне врала, будто эта, – крючковатый палец ткнул в мою сторону, – находится в отъезде! Да ей даже билет на автобус купить не на что!

Я ощутила, что еще секунда – и я буду способна вырвать этой женщине все, что плохо росло. Но делать это в присутствии полицейского было худшей из идей. Поэтому я просто сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться, и также ядовито поинтересовалась :

– А вы на свою зарплату медсестры в больнице из неблагополучного района наверно по Бали и Дубаю разъезжаете?

– Ах ты дрянь! – взбесилась медсестра, но тут уже встрял участковый :

– Тихооооо!

– Чего вы хотите? – спросила я ледяным тоном.

– Я хочу всего лишь вас допросить!

Ничего не отвечая, я достала телефон и быстро набрала номер Ильи. Просто чувствовала, что одной с очередным несчастьем мне не справиться.

– Приезжай, пожалуйста! – сказала быстро, когда Родионов ответил после второго гудка. – Они хотят отобрать нашу дочь!

Первым делом прямо с утра я дал задание адвокату подготовить все необходимые бумаги для того, чтобы начать бракоразводный процесс с Лерой. В любом другом случае я бы оставил ей часть недвижимости и долю в своих доходах, но теперь не собирался выделять на ее безоблачную жизнь с любовником ни рубля. И дело было в первую очередь не в измене Леры. А в том, что она провернула относительно Лали и моей дочери.

– Лер, привет, – сказал я, набрав номер жены сразу после того, как адвокат ушел, заверив меня, что все будет сделано в лучшем виде. – Приезжай в кафе возле офиса через час. Да, срочно, – ответил я на вопрос Леры, как быстро стоит прибыть. – Это в твоих же интересах.

Побарабанив пальцами по столу, я попросил секретаршу принести мне кофе и погрузился в дела.

– Я не думала, что ты позвонишь мне настолько быстро, – мягко улыбнулась Лера, присаживаясь за столиком напротив меня.

Я отставил чашку и подернул плечами.

– Мы с тобой были женаты, нужно это исправлять. И как можно скорее.

Жена (теперь я мысленно думал о ней исключительно как о бывшей) прищурилась, но тут же снова вернула улыбку на лицо.

– Куда ты так торопишься, Родионов? Развестись всегда успеем.

– Я уже дал все указания адвокату. Обещал сделать все быстро и без лишних хлопот.

Лера отложила меню, ее улыбка померкла.

– Что ты имеешь ввиду под лишними хлопотами? – уточнила она.

– Мое желание оставить тебе после развода хоть что-то. Раньше оно было, а сейчас – нет.

На лице Валерии во мгновение ока появилось хищное выражение. Черты заострились и стали неприятными, отталкивающими. Кажется, до этого момента я и не замечал, насколько они могут исказиться, когда Лера злится.

– Ты так не поступишь, Родионов… я была с тобой все эти годы! Я терпела твоих бл*дей! – выкрикнула она так громко, что на нас стали оборачиваться.

– Я поступлю не только так, Лера. Это будет первым шагом в том, что ты примешь, – мрачно произнес я, давая понять ей, чтобы она прекратила свою истерику.

– Ты серьезно, Родионов? – хмыкнула Лера. Впрочем, пыла у нее значительно поубавилось.

– Более чем. Мы разводимся в кратчайшие сроки. И сразу после этого ты уезжаешь. И больше в этот город не возвращаешься. Это ясно?

Она смотрела на меня, сверля глазами, а я – не отводил взгляда.

– Ты понимаешь, чем это тебе грозит? – процедила она, вот только уверенности в ее словах больше не было.

– И понимать не хочу, – хмыкнул я. – Зато знаю, чем будет грозить тебе появление рядом со мной и Лали в ближайшее время.

– Чем? – выдохнула Лера, изо всех сил стараясь «держать лицо».

– Проблемами. Причем такими, каких ты и не ждешь, – пообещал я.

– Ты не посмеешь ничего сделать, Родионов! – выкрикнула Лера, но уверенности в ее тоне поубавилось.

– Хочешь проверить? – вскинул я бровь. И прежде чем подняться и уйти, повторил: – Как только я получу развод, ты соберешься и уедешь из города. И больше сюда не вернешься. В противном случае я подключу, кого нужно. И ты знаешь, мне для этого вполне хватит всех моих резервов. И тогда у тебя будет очень веселая жизнь.

Расплатившись за кофе, я направился к выходу из кафе, желая только одного – поехать к Лали и просто побыть рядом с ней и дочерью. И опасался только одного – чтобы меня не прогнали прочь.

Когда я уже парковал машину, вдруг поступил звонок на мой телефон. На экране высветился номер Лали, и у меня на лице помимо воли появилась улыбка. Может, и она скучала по мне точно так же, как и я по ней? И наряду с этим внутри зародилась надежда. У меня был шанс все исправить, и я собирался им воспользоваться на все сто процентов. Однако, в ответ на звонок, Лали буквально прокричала:

– Приезжай, пожалуйста! Они хотят отобрать нашу дочь!

У меня внутри все похолодело. Сразу представилось, как сучка-Лера вместе с Колесниковым приехали к Лали, чтобы забрать Снежану и увезти ее в отчаянном последнем шаге перед тем, как я устрою им тотальный пиз*ец.

– Буду через минуту, – пообещал в ответ и помчался в квартиру к Лали.

Обнаруженные возле двери полицейский и медсестра на некоторое время ввели меня в ступор. Я вошел в квартиру, оттеснив собой Лали, и прогромыхал:

– Какого хера?

Служитель порядка порядком удивился, а вот медсестра, похоже, была более боевой.

– К нам поступила жалоба! Эта женщина пыталась продать своего ребенка! – обвинительно указала она на Лали пальцем.

Ну твою же мать! Кажется, я прекрасно понимал, откуда этот запоздалый привет, который наверняка отправила Лера еще до того, как мы с ней обсудили все нюансы нашего развода.

– Да что вы говорите? – хмыкнул я, складывая руки на груди. – Эта женщина не могла пытаться продать своего ребенка, потому что это не только ее дочь. Это дочь миллиардера Родионова.

Изобразив перед ними шутливый поклон, я процедил, обращаясь прежде всего к служителю порядка:

– Надеюсь, мое имя вам знакомо.

– Ззззнакомоооо… – проблеял тот в ответ.

– Вот и хорошо. И если вы не хотите, чтобы у вас были проблемы, можете смело забирать свою напарницу и валить отсюда ко всем чертям.

Последние слова я буквально проревел, но сдерживаться было выше моих сил. Какого черта здесь вообще происходило? Почему какие-то левые люди считали, что могут иметь отношение к судьбе моей дочери? И будущей жены?

Последняя мысль была настолько правильной, что, повернувшись к Лали (когда за ретировавшимися полицейским и медсестрой захлопнулась дверь), я уже собрался сказать ей об этом, но получил неожиданное.

– Илья! – выдохнула она и через мгновение была прижата мною к груди. – Я так испугалась! – выдохнула Лали, и я поспешил ее успокоить.

– Теперь все в порядке. Они не вернутся, и тебе больше никто не станет докучать. Лера в том числе. Она уедет из города и больше сюда не вернется.

Я отстранил от себя Лали и посмотрел в ее глаза. Увидел в них столько всего, что внутри зародилось совершенно новое чувство всепоглощающей нежности.

– Прости меня… прости, пожалуйста, – сказал я, так и держа в руках единственную важную для меня женщину. – Прости…

Она не дала мне договорить. Прижалась губами к моим губам, и я жадно ответил на этот поцелуй.

– Гм-гм… – раздалось через минуту, показавшуюся мне мгновением.

Я отстранился от Лали и сделал глубокий вдох. Рядом с нами материализовалась мама моей будущей жены. Моя теща. Тоже будущая, разумеется.

– Я забираю вашу дочь. Часа на два, не более, – решительно сказал я, срывая с вешалки первую попавшуюся куртку и надевая ее на Лали.

– Всего на два часа? – хмыкнула теща, и я невольно рассмеялся.

– Забрал бы навечно… но мы вернемся за Снежаной и за вами. Уверен, вам обеим будет гораздо удобнее в новом доме, чем здесь.

С этими словами я вышел из их квартиры, ведя за руку Лали следом за собой.

Чуть позже мы, совершенно обессиленные и счастливые, лежали на постели в нашей квартире и крепко прижимались друг к другу.

– Значит, Лера больше нас не потревожит? – пробормотала Лали сквозь сон, прижимаясь ко мне с такой силой, как будто боялась, что я исчезну.

– Никогда. И никто больше. Обещаю, – сказал я ей, и она крепко заснула.

Я же выждал несколько минут, осторожно переложил Лали со своей груди и, тихо одевшись, отправился за дочерью и тещей, чтобы перевезти их к себе.

Моя женщина подарила мне не только любовь, терпение и всепрощение. Она подарила мне самое главное.

Семью.

– По-моему, все прошло отлично!

Лиля приземлилась на стул рядом со мной и с довольной улыбкой оглядела опустевшее только полчаса назад помещение.

Я стояла у бара, не в силах до конца поверить в произошедшее.

Сегодня, в центре города, состоялось открытие моего собственного ресторана, подумать только! Могла ли я о таком мечтать еще недавно? Для меня ведь долгое время нигде не находилось даже должности согласно моему образованию. А теперь вот – целый ресторан! Где я сама готовлю с огромной радостью.

Конечно, если бы не Илья, всего этого бы просто не было. Именно он, искренне любивший мою стряпню (и меня саму, к счастью, тоже) предложил мне заняться собственным делом. И, конечно, сам же его и проспонсировал.

Было ужасно неловко пользоваться его деньгами – я совсем не хотела походить в этом на Леру. Но Родионов убедил меня, что просто хочет вложиться в потенциально успешное дело. И я, откровенно скучавшая дома, в конце концов на это согласилась.

Рука неверяще проскользила по стеклянной барной стойке, будто мне требовалось физическое подтверждение того, что сейчас имела.

– Может, шампусик откроем? – предложила подруга, вставая и проходя за стойку, позади которой дружными рядами выстроились бутылки элитного алкоголя.

– Давай, – кивнула я, но вдруг вспомнив кое-что, пробормотала:

– Хотя погоди. Не уверена, что мне можно….

Лилька остановилась, как вкопанная, так и не донеся руку до полки с Мартини.

– Ты… что… опять?!

– Говоришь так, будто я беременею каждые полгода, – хмыкнула в ответ. – К тому же я пока не знаю точно. Сделала только тест.

– Ну второй ребенок за два года это ого-го какая производительность! – сказала подруга, все же доставая с полки шампанское для себя и извлекая из холодильника сок для меня.

– А то ты со своим Василием по ночам в шашки, наверно, играешь, – поддела я дружелюбно Лилю в ответ.

Ее неожиданно завязавшийся с одним из охранников роман сам по себе меня не удивлял. Подруга всегда была любвеобильной, могла втрескаться как в соседа по подъезду, так и в условного Диму Билана из телевизора. Поражало во всей этой истории другое – с Васей они были вместе уже больше года. Такое постоянство совсем не было похоже на Лилю, да и сам Василий не являлся одним из тех мужчин, на которых она обычно западала. И уж точно он был не из тех, о ком Лилька прежде мечтала.

Поэтому я и впала в состояние шока, когда подруга вдруг выдала :

– Кстати, спасибо, что напомнила! У нас есть еще один повод отметить! Вася мне предложение сделал!

Говоря все это, Лиля выглядела очень счастливой, поэтому сомнений в том, что она ответила своему Василию, в общем-то, не возникало. И все же, насмешливо вздернув бровь, я поинтересовалась :

– И ты согласилась?

– Естественно! – живо откликнулась подруга.

– Но ведь он не миллиардер и не какая-нибудь звезда, как ты о том мечтала, – улыбнулась я.

– Миллиардеры это теперь по твоей части! – отмахнулась беззаботно Лилька. – А мечты имеют свойство меняться! Вася… он такооооой….

Она мечтательно закатила глаза и я, продолжая улыбаться, с ноткой поддразнивания, уточнила:

– И какой же?

– Идеальный! – горячо заявила Лиля. – С ним, что называется, как за каменной стеной! И он меня очень любит! Разве может быть что-то важнее?

Этот вопрос был, в общем-то, риторическим. Каждая из нас когда-то строила планы на жизнь и они были совершенно разными. Но пусть то, к чему мы пришли, отличалось от того, что когда-то загадывали, главным было, что сейчас и я, и Лиля, были просто счастливы.

Тем более, что уж кто-кто, а Лилька точно способна была сделать из Василия если и не миллиардера, то уж миллионера – точно. При ее поддержке он уже стал начальником охраны и подумывал о собственном агентстве. В то время как сама Лиля с ее способностью уболтать кого угодно, с удовольствием заняла должность администратора в нашем ресторане. Именно нашем – потому что к сегодняшнему успеху мы шли вместе.

– Давай выпьем за то, как счастливо все сложилось, – предложила я и мы с Лилькой чокнулись бокалами, продолжая болтать о своем, о женском.

Прервал нас только мой муж, минут через двадцать заглянувший в зал.

– Насекретничались? – поинтересовался Илья с улыбкой, подходя ближе и обнимая меня. – Мне не терпится тебя похитить.

– Так и быть, забирай свою жену, – милостиво разрешила Лиля. – Мне тоже домой пора.

– Да, забирай нас, – улыбнулась я в ответ, глядя на Родионова.

– Вас? – уточнил он удивленно.

Обняв его за шею, я пробормотала то, о чем была больше не в силах молчать :

– Кажется, у меня есть для тебя сюрприз….

То, что я увидела в глазах Ильи в ответ на эту фразу – было самой лучшей наградой. И не было никаких сомнений – мы вместе воспитаем в любви и своих детей, и много лет спустя – внуков.

Вместе. Навсегда.

«Бывшая жена бизнесмена Ильи Родионова арестована по делу о мошенничестве».

Я отложил газету (с некоторых пор предпочитал к утреннему кофе именно бумажные носители важной информации) и усмехнулся. Сначала общественность всколыхнула новость о том, что моя бывшая супруга вышла замуж за игрока третьесортной футбольной команды города Мухосранска, и вот теперь Лера еще и на мошенничестве попалась. Хотя, это было не сказать, чтобы очень удивительно. Ее несомненные таланты к различного рода аферам все же дали о себе знать.

– Люба, зайди ко мне, – нажав на селектор, вызвал я секретаршу, и когда та появилась на пороге моего кабинета, поинтересовался: – Ты сделала то, о чем я тебя просил?

– Да, Илья Алексеевич. Предоплата внесена, вас будут ждать сегодня вечером в удобное для вас время.

– Хорошо, – кивнул я. – Спасибо. Ты можешь быть свободна.

Люба вышла, а я побарабанил пальцами по столу. Нужно было сосредоточиться на делах, чтобы не сорваться прямо сейчас туда, куда уже очень хотелось поехать. И это на сегодняшний момент был не наш с Лали дом.

Уйдя с работы пораньше, я подъехал к загородному дому. Припарковал машину возле ворот и вышел. Некоторое время постоял, потому что внутри появились отголоски сомнения в том, что поступаю правильно. Но они быстро исчезли, и я подошел к воротам и нажал на звонок.

Мне открыли почти сразу, как будто только и ждали, что моего визита. Впрочем, возможно именно так оно все и было.

– Проходите, – произнесла миловидная женщина и улыбнулась мне. – Она вас ждет.

Я направился следом за хозяйкой дома и вскоре оказался в большом холле.

– Кстати, меня Инной зовут, – представилась женщина. – Сейчас я ее приведу. Снимете пальто?

– Нет, я ненадолго, – покачал головой и добавил: – У меня мало времени, праздник ведь.

– Да, конечно, – улыбнулась Инна и ушла.

Я осмотрелся, чтобы хоть чем-то себя занять. За последний час мне пару раз звонила жена, но пришлось соврать, что я все еще на работе, поэтому хотелось поскорее покончить с тем, за чем я здесь оказался, и отправиться домой.

– Вот. Она очень послушная… вам понравится, – сказала Инна, вернувшись обратно.

Я присел на корточки и посмотрел на щенка. Да-да, именно за ним сюда и приехал, потому что все же сдался и поехал покупать Снежане собаку, хотя поначалу был в ужасе. Уже представлял, во что превратится наш дом с появлением животного, но… Снежа так хотела завести какого-нибудь питомца, что долго держать оборону я не смог.

Щенок подошел и принялся лизать мои руки. Потом лег на пол, положил морду на вытянутые лапы и, так и продолжая на меня смотреть, завилял хвостом.

– Здесь вся сумма, – сказал я, распрямившись и вынув из портмоне несколько крупных купюр, передал их хозяйке. – И давайте уже закончим со всеми нюансами.

– Давайте, – кивнула она. – Я расскажу все о том, как ухаживать за щенком. Ну и о прививках, разумеется.

Домой я вернулся, когда до наступления Нового года оставалось несколько часов. Вошел в гостиную, которую заканчивали украшать Лали с нашим сыном Глебом. Снежаны с ними не было.

– Господи, Родионов! – удивленно воскликнула жена, спускаясь с невысокой стремянки. – Все же купил!

– Да, – не без гордости продемонстрировал я Лали щенка. – И кажется, она очень даже ничего.

– А Снежка грустная целый день, – сообщил мне Глеб, подбегая ко мне. Приподнялся на носочках и потрепал щенка за ушами.

– Сейчас мы это исправим, – пообещал я и направился в комнату дочери. – Кстати, все просто сказочно украшено. Спасибо, – добавил, обернувшись на полпути.

– И тебе спасибо, – улыбнулась мне Лали и кивнула Глебу: – Ну, продолжаем.

Снежана не сразу отозвалась, когда я, держа щенка в одной руке, постучал к ней в комнату.

– Да? – все же откликнулась дочь, стоило мне постучать вновь, на этот раз громче.

– Можно? – спросил, приоткрыв дверь так, чтобы Снежа не увидела подарок раньше времени.

– Можно. Но у меня настроения нет, – пожала она плечами и отвернулась.

– Почему? Новый год же совсем скоро.

– Просто нет и все.

Я все же вошел в комнату дочери и поставил щенка на пол. Снежана, так и не повернувшая головы, не заметила этого, потому когда ее подарок подбежал к ней и уткнулся мордой в ноги, взвизгнула. Сначала от страха, потом – от радости.

– Папа! Папочка! Что это? – буквально закричала Снежа, хватая щенка и прижимая к себе. Вид у нее при этом был такой, как будто она наконец получила то, к чему стремилась все десять лет своей жизни.

– Это тебе, родная, – улыбнулся я ей. – Не стал класть под елку, потому что подарок бы точно сбежал.

– Ой! Ой-ой! – воскликнула дочь. Глаза ее горели неподдельным восторгом. – Спасибо… спасибо, папочка. Спасибо!

Она все же поставила щенка на пол и, подбежав ко мне, обняла.

– Ты самый лучший на свете папа, – выдохнула она и я крепко прижал ее к себе в ответ.

Даже представить не мог, что существовала вероятность, при которой я бы никогда не увидел Снежану и даже не знал бы, что у меня растет дочь. А сейчас, стоя в обнимку с ней, ощущая то предновогоднее волшебство, которое так любил, в который раз осознал – я самый счастливый человек.

Но, я уверен – вы это поняли гораздо раньше меня.