Заклятые супруги. Леди Смерть Эльденберт Марина
«Становится понятно, почему этот брак был заключен тайно, без должной церемонии, чем уже вызвал множество сплетен и пересудов. Не менее загадочным был и визит супругов де Ларне в оперу Руале, когда они появились порознь и разошлись с разными сопровождающими. Но сейчас возникает гораздо более интересный вопрос: на что рассчитывали ныне покойные граф де Ларне и Уильям Биго, когда заключали столь необычный союз?»
«Ольвижский вестник»? «Ольвижский сплетник» подошел бы этому бульварному листку куда больше.
Дальше все продолжалось в том же духе, и газета рассыпалась в моих руках пеплом. Раньше, чем я поняла, как это произошло.
– Вы можете заставить их замолчать?
– Не стоит, – Эльгер приблизился, равнодушно взглянул на горстку тлена. – Если попытаемся заткнуть газетчикам их поганые рты, будет только хуже. Это уже не остановить.
Не остановить. Пожалуй, я понимала это не хуже его.
Евгения оказалась права, ей больше не нужно ничего делать.
– Единственное, что мы можем сейчас… что вы можете, – это развестись.
– И не подумаю, – холодно сказала я.
– А я бы советовал вам подумать, – Симон пристально посмотрел на меня. – Подумать основательно. Вашему мужу осталось недолго, леди Тереза, и будет гораздо лучше, если вас разлучит не смерть. Когда общество на вас набросится – а оно набросится рано или поздно, лучше держаться того, кто на самом деле сумеет вас защитить.
– До сих пор Анри неплохо справлялся, – мой голос зазвенел от ярости, – и со своей силой, и с прочим. Или вам напомнить о том, кто помешал вашему сыну в Лигенбурге?
– Раз уж мы вспомнили о моем сыне, – Эльгер указал мне на кресло, а сам устроился за столом. – Приятно, что вы подружились. Не поделитесь, как сумели так быстро найти свою горничную?
Вот ведь… уже доложили, что мы с Эриком встречались. Впрочем, я не сомневалась, что герцогу все доложат, – это был вопрос времени. Садиться не стала, оперлась руками о стол и спокойно встретила холодный взгляд. Если Эрик не встретил отца в склепе, значит, на то были причины. И одну я знаю наверняка: справиться с Натали ему вполне под силу, но кто помогал с Альмиром? Могильную плиту в одиночку не снять, особенно молодому человеку столь тщедушной комплекции. Даже если предположить, что каким-то чудом он все-таки столкнул ее вниз, то кто-то потом возложил обратно.
Вот только Эрик сдержал обещание, и я сдержу тоже.
Не столь важно, кто ему помогал. Пока что.
А Евгения будет молчать, потому что каждое неосторожное слово сейчас может стоить ей жизни. Например, выяснится, что меня на самом деле опоили и что в моем бокале был эркайн. Не скажу, что это навредит ее репутации еще больше, но… сейчас она скорее проглотит язык, чем заикнется о случившемся лишний раз.
– Я обещала вам найти доказательства, ваша светлость. Но не сообщить, как я это сделала.
В глазах Эльгера сверкнуло раздражение – едва уловимое.
– Вы прекрасно знаете, что я могу заставить вас обо всем рассказать.
– Я прекрасно знаю, что вы этого не сделаете, – заметила я. – Потому что я вам нужна.
– Это верно, – по тонким губам скользнула хищная улыбка. – Вы одним своим существованием ставите под угрозу все сущее. Но так даже интереснее, леди Тереза. Полагаю, вы не примете Равьенн?
– Приму.
Непонимание, отразившееся в глазах Эльгера, отозвалось и во мне, но само решение пришло внезапно, как озарение.
– Благодарю за столь щедрый подарок, ваша светлость. И за гостеприимство.
Я склонилась в реверансе, и Эльгер поднялся, возвращая мне поклон.
Вопреки его представлениям, я не стану убегать или прятаться. Не стану уходить в тень – и пусть общество, которое сейчас видит во мне лишь чудовище, решает само. Я найду способ помочь Анри справиться с силой хэандаме, даже если для этого мне придется объехать весь мир. И я буду драться за наше счастье и за нашу семью со всеми, кто попытается ее разрушить. До последнего.
50
Из-за двери донесся приглушенный визг. Потом смех. Потом что-то упало, а затем кровать жалобно скрипнула. Снова. Еще и еще. Замерев на пороге, я окинула взглядом беспорядок: на полу валялась распотрошенная подушка, перья из которой все еще кружились в воздухе. Стул почему-то стоял посреди комнаты ножками кверху, под ним восседал нахохлившийся Кошмар, возмущенный таким безобразием. Привычно пахло травами, Софи прыгала на матраце спиной ко мне, размахивая второй подушкой, а муж привалился к спинке кровати с таким выражением лица, что сразу стало ясно, кто победил в неравном бою.
– Хм.
– Ой.
Софи сунула подушку Анри, спрыгнула на пол, подхватила вторую и принялась так рьяно ее отряхивать, что перья полетели по комнате с удвоенной силой. Муж кусал губы, чтобы не расхохотаться, и в конце концов все-таки сдавленно пробормотал:
– Софи, оставь. Ее уже не спасти.
– Ну…
Девочка виновато – насколько у нее получилось это изобразить – посмотрела на продолжающую истекать перьями подушку и отнесла на кресло. Ярко-синий бант, тщетно пытающийся удержать каскад густых волос, сполз вниз. В прядках у нее запуталось несколько перышек, но в целом она выглядела как очаровательная юная леди. Когда молчала. И не двигалась. Софи удивительно быстро освоилась и оттаяла: от дикого замкнутого ребенка не осталось и следа. Она носилась по дому, вылезала в окно, когда ей запрещалось гулять, приручила Кошмара, но вот заставить его подружиться с Лилит так и не сумела. Зато сама за время нашего отсутствия подружилась с Мариссой, Мэри и Жеромом, всей прислуге гадала по ладоням – из-за чего одна горничная уволилась и отправилась в Ольвиж искать лучшей доли. Но какое же это было счастье видеть в ее глазах радость и свет!
– Не просто ой, а ой-ой-ой, – сказал Анри. – Тереза сердится.
Я сложила руки на груди и прошла в комнату, а Софи быстренько подбежала к нему и встала рядом. Удивительно, но из нас двоих она безошибочно выбрала того, кому можно безнаказанно сесть на шею. Впрочем, Анри не возражал, ему нравилось с ней возиться. Надо отдать должное месье Риалю, поправлялся муж быстро: через несколько дней после возвращения в Лавуа уже вполне сносно держался на ногах, хотя и не мог подолгу работать. Стоило невероятных усилий не бросаться к нему всякий раз, когда он опирался о стену или неожиданно резко бледнел прямо в столовой, или не пытаться подхватить во время прогулки, когда браслет начинало тянуть, и Анри замедлял шаг.
– Кажется, я кое-кого предупреждала, что Анри нельзя будить.
– Ладно, я пойду, – пискнула Софи и бочком просочилась мимо меня к двери. – Вам тут… поговорить нужно.
Поговорить? Наверное, мы за все время нашего знакомства столько не говорили, сколько за время его недомогания. Первые дни я почти не выходила из комнаты, а когда мужу стало получше, все равно находила предлог улизнуть от всех. Скинуть надоевший корсет, кринолин, прижаться покрепче и согревать своим теплом. Даже не представляла, что его во мне столько, – стоило заглянуть в золотые глаза, как сердце сжималось от нежности.
Золотые. Их естественный цвет так и не вернулся, и я начинала подозревать, что это навсегда. Мгла – единственная тема, которая для меня была под запретом. Мгла и еще лорд Фрай. Я смутно представляла себе, как начать разговор и как объяснить, что, если бы не он, меня бы в Вэлее не было. Я приехала, чтобы защитить близких, чтобы помочь энгерийской разведке выйти на тех, кто угрожает благополучию моей семьи и страны. Глупо было полагать, что любовь можно заменить ненавистью. Глупо, но именно эта мысль придала мне сил и смелости и подтолкнула в Вэлею.
Я справилась, теперь все позади. Для меня.
А для Анри?
Готов ли он отказаться от своей цели? Отпустит ли его Комитет?
– Что вы тут устроили? – окидывая взглядом поле боя, скептически произнесла я.
– Ну… я проснулся, а любимой женщины нет рядом. Что мне оставалось делать?
– Громить комнату?
– Развлекать нашу девочку.
«Наша девочка».
Это было сказано так, что по сердцу сразу разлилось тепло.
Муж протянул мне руку, и я доверчиво ее приняла. Зря. Меня опрокинули на спину быстрым сильным движением. Кровать жалобно хрустнула, а этот нахал уже ожег мои губы поцелуем – яростным, жарким, от которого даже дыхание сбилось. От неожиданности даже не стала сопротивляться, только переплела пальцы с его, с головой погружаясь в нашу нежность на двоих.
– Сердишься? – оторвавшись от моих губ, он повторил их контур пальцами.
– Нет, – покачала головой.
– Тогда почему ты такая хмурая?
И вовсе я не хмурая, просто лорд Фрай проел мне весь мозг. Точнее, не лорд Фрай, а наше с ним прошлое… То есть мысли, как подступиться к разговору о моей шпионской деятельности.
– О том, как нам найти гувернантку для Софи. И еще самую капельку о том, куда спрятать прах следующего газетчика, когда он решит к нам сунуться.
К чести Жерома, он выпроваживал их с неизменной твердостью, не подпуская ни к кому-либо из прислуги, ни к нам. Несколько визитов из самых разных газетенок уже закончились ничем, но я сомневалась, что все так быстро прекратится. Что касается гувернанток, Марисса провела огромную работу, вот только ни одна из девушек не изъявила желания прийти повторно, чтобы побеседовать с нами. Теперь все придется начинать заново.
– Опасная вы женщина, леди Тереза Феро.
– А мне тоже дозволяется тебя выпороть за употребление «вы»?
– Хочется?
– Еще как! Временами…
– Почему бы и нет, – заявил Анри и самым бессовестным образом поцеловал меня в шею.
Мы еще немного понежились в кровати – поверх изрядно потоптанного Софи покрывала и помятой, но живой подушки, после чего Анри ушел в ванную, а я поднялась и отправилась приводить себя в порядок. Поправила волосы, расправила оборки на платье и долго вглядывалась в отражение в зеркале – в сияющие радостью глаза, в которых не было ни капельки тьмы. С каждой минутой все больше уверяясь в том, что не хочу больше никаких тайн между нами. Не хочу, чтобы мгновения близости омрачали недосказанности или секреты. Пусть Анри не спешил рассказать мне про Комитет, но кто-то должен сделать первый шаг.
И если это буду я – не страшно.
Негромкий стук заставил меня обернуться.
Подошла к двери и удивленно посмотрела на Мариссу: привычно сжимая тонкие губы, она протягивала мне запечатанный белоснежный конверт. Ни имени адресата, ни подписи отправителя. Но кажется, я догадывалась, от кого он мог быть.
– Это привезли вам. Из Ольвижа.
Странно, что принесла его не Мэри. Или не Жером, обычно он занимался почтой.
Удивительно, что эта парочка еще не объявила о помолвке – об их романе знало все поместье. Только ленивый не задавался вопросом, когда придется гулять на свадьбе, но они загадочно молчали.
– Я сама захотела отнести вам письмо.
Экономка словно мысли мои читала.
– Благодарю, мадам Ильез.
В глазах ее мелькнуло странное выражение: похожее я частенько замечала после возвращения. Интересно, что оно означает?
– И еще я прошу у вас прощения, мадам. За то, что сказала в самом начале. Я сильно ошибалась на ваш счет.
Прежде чем я успела удивиться или ответить, Марисса уже подобрала юбки и зашагала по коридору, расправив плечи. Видно было, что признание далось ей нелегко, но главное, что первый шаг сделан. Со временем мы даже сможем стать друзьями: по крайней мере, я на это надеюсь.
Улыбнувшись, прикрыла дверь и распечатала конверт. Внутри оказалась сложенная вдвое бумажка, наполненная скупыми строками:
«Тереза, искренне сожалею о случившемся с вами и графом. И еще больше о том, что мы с вами вряд ли увидимся снова. Если я могу чем-то помочь, дайте мне знать. В ближайшие несколько дней меня можно будет найти в Ольвиже через мою дражайшую тетушку. В конце недели я покину Вэлею».
Ох, Ивар…
Смотрела на написанные его рукой слова – красивый почерк. Как жаль, что нам так и не удалось нормально попрощаться. Да и вряд ли уже получится. Перечитала несколько раз, собиралась уже убрать письмо и конверт. Хм… Вот только что он имел в виду, когда говорил, что мы не увидимся снова? Его отозвали? Но почему тогда мне об этом ничего не известно? Ведь мы работали вместе. Быстро направилась в гардеробную – комнату мы теперь делили с Анри, а мою бывшую спальню облюбовала Софи. Открыла шкатулку с драгоценностями, покосилась на пирамидку, но сообщений для меня не было.
Что все это значит?
Дверь распахнулась, и я спешно выглянула из гардеробной.
Наткнулась взглядом на Жерома и ойкнула: выглядел он сосредоточенным и серьезным, если не сказать мрачным.
– Простите за вторжение, миледи. Я надеялся застать графа.
– Что случилось?
– Приехал ваш брат.
О…
Между Ольвижем и Лигенбургом новости разлетаются, как между старыми сплетницами, которым больше нечем заняться. Статьи о случившемся во время благотворительного сезона множились с ужасающей скоростью, я же с ужасом ожидала письма от Винсента. Письма, но… но не такого же! Неожиданно захотелось броситься за мужем и забаррикадировать дверь с той стороны пуфиком и тяжеленной ванной на кованых ножках. Вот ведь… Сколько лет прошло, я спокойно общаюсь с такими акулами, как Эльгер, а перед старшим братом робею. Лишь усилием воли заставила себя улыбнуться в ответ Жерому:
– Я сейчас спущусь.
Со своими страхами надо бороться! Здесь и сейчас.
– Не похоже на то, что вам придется это делать… – мрачно сообщил камердинер.
И словно в подтверждение его слов из коридора донеслись шаги.
Ой!
Сильные уверенные шаги брата, которые ни с чьими больше не спутаешь.
Не позволив Жерому опомниться, я метнулась назад с едва различимым шипением:
– Скажи, что меня нет!
Хлопнула дверца гардеробной, а я приникла к щелочке.
Ну мог же он меня не услышать, правда?
Брат появился в комнате, отодвинув камердинера в сторону. Я уже и забыла, каким внушительным может казаться его светлость. Не зря Луиза однажды назвала его медведем! Он обвел спальню взглядом, и медленно направился прямо ко мне, словно шел по следу.
– Тереза, я знаю, что вы здесь!
Да и грозное рычание не похоже на: «Сестренка, я скучал». Ладно, пока еще не грозное, но где-то рядом. Совсем близко! Дверцы резко распахнулись, и я почти выпала в крепкие братские объятия. Меня прижали к груди так, что едва не хрустнули ребра, тихо зашептали:
– Рад, что вы целы.
Рад? И никаких нравоучений за то, что раскрыла свою силу и подвергла жизнь опасности? Может, все еще обойдется? Винсент отстранился, наши взгляды встретились, и едва заметная улыбка сбежала с его губ, возвращая брату привычную хмурость и угрожающий вид.
– Собирайтесь. Мы возвращаемся в Энгерию.