Опустошение Монастырский Михаил

Часть 30

Спасибо…

В середине января я вернулся в Москву. Это всегда было непросто – по сравнению с ярким Монреалем или Торонто мой родной город был слишком серым.

В работу вкатываться было также непросто. Разительные различия между Москвой и Монреалем были и в этом: слишком легко выполняли свою часть работы мои канадские партнеры. Я даже подумал о том, что стоит закрыть канадский офис. Нечастые отгрузки, два-три телефонных разговора за неделю – это и был весь объем работ в Монреале. Но больше смущало меня другое: я подсчитал, что траты Иры и Макса с рождением ребенка будут выше их дохода. Выхода, как известно, всегда два: больше зарабатывать, но они не могли повлиять на это, или меньше тратить, но вряд ли они были к этому готовы.

В январе Евгения сказала мне, что хочет навсегда уехать из Москвы. По возвращении в Ригу ее ждала новая работа и привычное окружение. Признаться, я был рад этому. Наши отношения тяготили меня, и я невольно вспоминал слова Артема о том, что наш союз с Женей возможен, пока есть общий враг. «Интересно, – думал я, – сбудется ли его пророчество и в отношении Макса и Иры?»

Расставание с Женей было коротким, как и все верные расставания.

Я проводил ее на вокзал, с двумя небольшими чемоданами, и сказал, что остальные свои вещи она сможет забрать, когда ей будет удобно.

Дождавшись отхода фирменного поезда «Latvia», я еще некоторое время смотрел ему вслед.

Ни Ригу, ни Латвию я не посещу в ближайшие десять лет.

В субботу вечером, дней через десять после отъезда Евгении, мне позвонила Вероника. Удивить меня непросто, но этого звонка я совершенно не ожидал. Вероника настаивала на немедленной встрече со мной, сказав, что это очень важно для нее. Я уточнил, важно ли это для меня. Подумав, она ответила, что для меня эта встреча не представляет интереса, но она очень просит меня о ней.

Я сказал, что перезвоню ей через пять минут, и попросил номер телефона.

Она без задержки продиктовала мне свой домашний номер. Подумав, я решил, что опасности никакой нет, и позвонил Веронике.

– Привет, Вероника, что случилось?

– Мне нужно с тобой встретиться, немедленно, это очень важно.

– Я понял, – ответил я, – это ты уже говорила. Давай обсудим по телефону.

– Я очень прошу о встрече.

– Приезжай ко мне.

– Я приеду, диктуй адрес.

Через сорок минут раздался звонок в дверь. Все это время я думал, с какой целью Вероника хочет встретиться со мной. Версии, которые приходили мне в голову, я отбрасывал одну за другой. Если бы Артем хотел встретиться со мной, он мог бы позвонить сам. Да и что нам было обсуждать? Финансовых претензий у него ко мне быть не могло. Предлагать что-либо мне, любое сотрудничество, сделку он бы не решился. Может быть, квартира? Я собирался покупать квартиру, но он не знал об этом, да и купить квартиру у Артема означало находиться в постоянном риске: любой человек в любой момент времени мог дать точно такой же документ о покупке этой квартиры.

К моменту прихода Вероники у меня не было ни одной идеи, зачем она едет ко мне.

– Привет, – я посмотрел на ее живот, – да ты же родишь скоро!

– Я не рожать приехала, – с вымученной улыбкой сказала Вероника, – мне нужна помощь.

– Тебе или Артему?

– Больше, наверно, мне. Ему ты уже не поможешь.

Формулировка поставила меня в тупик. Так ведь не говорят о живых людях.

– Он жив?

– Да. И, надеюсь, здоров.

– Он тебя бросил?

– Оставил. Но не по своей воле.

Я только сейчас заметил, что мы все еще стоим в коридоре.

Пригласив ее в комнату, я предложил кофе.

– Мне вообще-то не положено, – ответила Вероника, – но не откажусь.

«В последнее время я много общаюсь с беременными женщинами», – думал я, заваривая кофе.

– С чего начать? – сама себя спросила Вероника. – Начну с бегства из офиса… Артем задолжал за три месяца Вахе и Лорсу. К тому моменту он уже понимал, что отдать этот долг не сможет. По сути, последними, с кем он расплатился, был Тенгиз, Артем выплатил ему шестьдесят тысяч, частями по пятнадцать, в течение месяца.

Взяв своего водителя, Ивана, он несколько дней искал подходящий склад для того, чтобы сложить все имущество офиса.

Отправив в пятницу Иосифа в Италию и распустив на выходные всех сотрудников, Артем, наняв пять бригад грузчиков со своим транспортом, за один раз вывез из офиса все, что представляло хоть какую-то ценность. На следующий день, в воскресенье, он так же перевез мебель с основного склада. В понедельник он перевел оставшиеся деньги на свой офшор и переехал в гостиницу.

– Профессионально, ничего не могу сказать, – ответил я, когда Вероника прервалась, сделав глоток кофе, – что дальше?

– Дальше нам нужно было продать квартиру – это было очень сложно, но мы нашли покупателей.

– Так быстро?

– Вернее, это были не покупатели, а банкиры. Они предложили кредит под залог квартиры.

– А зачем Артему понадобился кредит? – поинтересовался я.

– Ему нужны были деньги, вот он и взял кредит на три месяца под двадцать процентов.

– Под двадцать годовых?

– Нет, под двадцать за три месяца, это восемьдесят процентов годовых, – ответила Вероника.

– Что его так прижало? Зачем такие дорогие деньги?

– Он хотел продать «Грин Раунд», я не знаю деталей.

– Если его что-то должно было добить, так это «Грин Раунд», – сказал я, – то есть он получил сто тысяч, так? А через три месяца должен был вернуть сто двадцать?

– Нет. Ему дали кредит на половину суммы залога – пятьдесят тысяч.

– Ясно, сколько ошибок может сделать один человек в единицу времени? Это риторический вопрос.

– Когда пришло время возвращать пятьдесят тысяч, их уже не было.

– И у него забрали квартиру?

– Нет, они сказали, что готовы продлить еще на три месяца, но он должен погасить проценты – десять тысяч.

– Артем погасил проценты? – спросил я. – У него же не было денег.

– Не было. Но мы продали все имущество за десять тысяч, – ответила Вероника.

– Неудивительно, правда, оно стоило минимум тридцать, что дальше?

– Когда он отдал эти деньги, тогда они и отобрали квартиру, сказав, что кредит не возвращен.

Я был поражен. Насколько Артем обезумел, что сам, как загнанный волк, бежал в ловушку.

Все, что они сделали с ним, было очевидно с момента оформления кредита.

– Судиться не пытались?

– Нет, юрист сказал, что все законно.

Я встал. Захотелось пройтись по комнате. Мне не было жаль Артема, но судьба была немилосердна к нему.

– У нас еще оставалось немного денег, которые были отложены на Кипре, – продолжила Вероника, – и он купил билет в Грецию.

– Зачем? И как? – поинтересовался я.

– У него была карточка, привязанная к счету. Он придумал новый бизнес, с одним парнем из Риги, который теперь живет там. Хотел заниматься недвижимостью.

– Да, это у него отлично получается, – заметил я.

Вероника не стала замечать мою иронию.

– Десять дней назад, ты как раз прилетел в тот день, – я провожала его в аэропорт…

И тут она разрыдалась. Громко, в голос. Я даже испугался, ее не удавалось успокоить в течение минут двадцати.

«Можно ли беременным давать нашатырный спирт?» – подумал я, но потом успокоился: какая разница, если нашатырного спирта у меня все равно нет.

Истерика Вероника закончилась сама собой так же внезапно, как и началась.

– Его арестовали прямо на паспортном контроле, – продолжила она, – сейчас он в тюрьме.

– За что?

– Латвия дала международный розыск.

– Ну и что! Они давно это сделали, только не знали, что он теперь имеет другие имя и фамилию…

ЕВГЕНИЯ!!!

Я взял телефон и набрал домашний номер Жени. Она взяла трубку сразу, как будто ждала моего звонка.

– Зачем? – спросил я, – зачем ты это сделала?

– Ты уже догадался? Я отомстила ему за всех нас…

И она положила трубку.

– Кому ты звонил? – спросила Вероника.

– Это уже не важно. Что ты хочешь от меня теперь? Я же не смогу вытащить его из тюрьмы.

– Я знаю. Это попробую сделать я.

– Побег устроишь?

– Нет, но я не хочу сейчас об этом, – мне нужны деньги.

Я рассмеялся.

– Вероника, это уже слишком.

– Ты неправильно понял меня. У нас есть три машины, я могу их продать.

– Продавай.

– Их забрал Иван. Сказал, что Артем ему за что-то должен. Это неправда.

Она снова всхлипнула, но, взяв себя в руки, продолжила:

– Помоги мне справиться с ним. Я все сделаю дальше сама.

Я пообещал ей дать ответ завтра.

Мой звонок удивил Тенгиза.

– Послушай, я уже и думать забыл про Артема, – ответил он, когда я попросил его о помощи, – что ты за человек. Артем этот вообще не человек, а дурак. Зачем он тебе?

– Ты обещал помочь, Тенгиз, если я попрошу, помнишь? Так вот я прошу…

Иван трясущимися руками отдавал мне ключи и документы от машин. Он сказал, что его привезли ко мне какие-то люди и он очень их боится.

– Не бойся, – ответил я, – не бери чужого – и проживешь долго и счастливо.

Вечером позвонил Тенгиз. Сказал, что это ответный подарок за те шестьдесят тысяч.

– Но больше подарков не будет, – сказал он и положил трубку.

Я еще раз видел Веронику, примерно когда мальчику исполнился месяц. Мальчишка родился здоровым и крепким. Она решила дать ему имя Юлий. Передав подарок, я уже собрался уходить, но она остановила меня.

– У меня для тебя есть кое-что, – сказал она и передала маленькую записку.

Я развернул ее. Почерком Артема было написано одно слово: «Спасибо!»

Эпилог

«Спасибо!»

Записку я хранил у себя все это время, и вчера, после звонка Артема, в папке с важнейшими документами своей жизни: свидетельствами о рождении детей, о браке, расписками, дипломами, профессиональными сертификатами – нашел и ее. Десять лет пролежала в пластиковом файле, как напоминание о тех годах.

Я взглянул на часы: ровно час. Артем уже опаздывает на тридцать минут.

Когда-то он сказал мне об одном человеке: «Если не приходит вовремя – значит, не ценит мое время».

Время – невосполнимый ресурс, даже дети из «Сказки о потерянном времени» знают об этом. С недавнего времени у меня стало появляться чувство вины перед самим собой, если я понимал, что теряю время… Хорошо, что эти десять лет не были потеряны для меня. Продолжая работать с «Лассалем», я открыл вторую компанию и с новым партнером занялся полиграфией. Почему? Не знаю. Случайностей же не бывает. Что-то привело к этому. Может, первая работа в жизни – типография. Может, офис, который находился в издательском комплексе, а может, и воспоминания о «Грин Раунд» с его восьмьюдесятью тоннами прекрасно отпечатанных каталогов.

Партнером в этом бизнесе стал Анатолий. Отличный парень, честный и трудолюбивый человек. Не зря Вероника именно за него вышла замуж.

Юлик до сих пор не знает, что Толя – его не настоящий папа. Думаю, что десятилетний ребенок уже готов услышать правду.

Макс задолго до развития сетевых онлайновых игр превратился в компьютерного раба. Он все время просиживал за монитором, и к реальности его вернуло только решение Иры подать на развод. В тот момент она была беременна во второй раз. Это произошло два года спустя.

Я думаю, что виной всему были деньги. Золотой дождь не случился – обороты компании никак не росли. Мои скромные запросы полностью покрывались нашими доходами, и даже большая часть моей доли оставалась в Канаде. Сначала они потратили все свои деньги, потом деньги компании, ну и в последнюю очередь добрались и до моей доли, которую я оставлял в Канаде, надеясь, что их легальное происхождение позволит мне купить собственность в Монреале.

Марк, с которым я сохранил дружеские отношения, пытался заплатить за дочь, но я отказался. Как говорил Пьер Лассаль, дружба дружбой, а бизнес бизнесом.

– Сын за отца не отвечает, – сказал я тогда Марку, – в твоем случае полная сложная инверсия: отец за дочь не в ответе.

– Ужасно, что это произошло, – произнес Марк, – мне жаль, что у детей не будет нормального отца…

Еще два года я работал с «Лассалем» уже без партнеров. Каждый раз, когда я приезжал в Канаду, Пьер Лассаль говорил, что верит в развитие бизнеса в Москве, но ничего не предпринимал для развития своего присутствия здесь, и вскоре мы стали «одними из многих». По обоюдному согласию мы свернули бизнес в кризис девяносто восьмого.

В прошлом году я отдыхал с семьей в Канаде – Марк, как и обещал, организовал нам отличную программу в Ниагара-Фолс: Парк королевы Виктории, Ниагарская оранжерея.

Мне больше всего запомнился Ниагара-Глен – спускаясь вглубь каньона по длинной лестнице, попадаешь в мир камней, гранита и известняка, из которых когда-то состояло дно тропического моря. Если пройти немного по парку, охватывает ощущение, что ты заблудился и уже не найдешь дорогу обратно, к единственной ведущей наверх лестнице. На десерт был полет над Ниагарой на вертолете и вечер на яхте.

Макс со своей новой женой и Ира со своим мужем тоже были на яхте. Идиллия! К тому времени они уже не стеснялись встречаться со мной: долги они по большей части погасили, но такими темпами, что остатки придется отдавать уже их детям, а получать – моим.

Лорс и Ваха исчезли из Москвы сразу после начала первой чеченской кампании. В одном из телевизионных репортажей я видел среди погибших боевиков одного очень похожего на Лорса, но я не могу поручиться, что это был непременно он.

Иосиф жил в Монреале и совсем было опустил руки, но Марк сжалился над ним, предложив ему место на одной из фабрик. Он и сейчас заведует там складским хозяйством.

Валдис не стал пока президентом Латвии, но не отчаивается. По крайней мере, в парламент он уже избирался дважды.

Женя из Риги переехала в Питер, а два года назад вернулась все же в Москву.

Я встретил ее в нашем офисном центре – у нее были переговоры с главным редактором одного из экономических журналов. Она все еще работает экономическим обозревателем. Наш разговор длился не больше десяти минут и, к общей радости, завершился даже без традиционного обмена телефонами.

Я снова взглянул на часы: час тридцать. «Артем не придет, – подумал я, – некоторые принципы не меняются с годами». Я попросил кофе и счет.

Расплатившись, я уже собрался уходить, как услышал знакомый голос за спиной.

– Привет, – сказал Артем, – я опоздал, прости.

Я обернулся. Десять лет не пролетели для него незаметно: волос почти не осталось, а очки он надевал теперь не только для чтения. Похудев невероятно, Артем выглядел как вышедший на пенсию баскетболист.

– Привет, – ответил я, пожав его протянутую руку, – ты извини, но мне нужно скоро уходить, я уже почти два часа здесь.

– Да я и надолго не задержу тебя.

Артем присел, заказал кофе.

– Ты знаешь, вообще-то я не опоздал, – начал он, – просто не решался войти.

– Я знаю, что ты вышел через год. – Я не хотел слышать извинений и попытался изменить тему. – Это помогли деньги от трех проданных машин?

– Да. И еще столько же собранные Вероникой, мамой, Илзой…

– Парадоксы. Ты ушел от возмездия, при этом тебя наказали за то, чего ты не совершал, а помогали люди, которых ты обидел.

– Верно. Но расплата-то пришла позже.

На столе появилась пачка «Петр I» и зажигалка Zippo. Артем закурил.

– Я, как вышел, сразу начал искать того, кто засадил меня. Вначале думал даже на тебя, потом на Борю. Но до сих пор не знаю, кто это сделал.

– У тебя было много «друзей», Артем, – ответил я, – до конца жизни можешь искать.

– А ты не знаешь?

– Нет, Артем. Я вообще ничего не знаю о тебе уже почти десять лет и не испытываю никакой потребности в этом. Ты – история моей жизни, но та, о которой я не хочу вспоминать. А что за расплата-то?

– Опустошение…

– Что?

– Полное опустошение в моей душе, и я пытаюсь найти силы, просто чтобы продолжать жить.

Повисла тишина, казалось, все в ресторане одновременно замолчали, а машины заглушили двигатели.

– Я сделал несчастными всех, кто был рядом со мной, как Хийси, – продолжил Артем.

– Кто? – Последние мои вопросы совершенно не отличались разнообразием.

– Хийси, – ответил Артем, – я жил в Финляндии последние четыре года. Там есть такой персонаж. Всем приносит несчастья и разрушения.

– Это твой выбор так считать, Артем, – ответил я, – поверь, все давно простили тебя – и я, и Вероника, которой ты не позвонил ни тогда, когда освободился, ни через месяц, ни через год. Ты не можешь простить себя сам.

– Не могу.

– Я думаю, ты давно искупил свою вину. А все считаешь себя Брауэром.

– Кем?

– Не все же тебе меня Хийси удивлять, – впервые за все время разговора я улыбнулся, – у Кинга есть такой герой. Все, кому он пожимал руку, – погибали. Проклятье такое.

– Да уж, – улыбнулся в ответ Артем.

Я предложил Артему шнапс, и мы выпили по четыре «шота».

– Помнишь ту бутылку со змеей, в твоем офисе? – смеясь, спросил Артем.

– Конечно, в тот вечер еще с Олей познакомились.

– Я, кстати, к ней клеиться пытался, – произнес Артем, – если уж у нас сегодня день воспоминаний.

– Я знаю, Артем, – ответил я, – чем-то я еще могу помочь тебе?

– Уговори Веронику показать мне сына, – проговорил Артем, – она никак не соглашается.

– Ее можно понять, Артем, – я вспомнил, как ей было тяжело первое время, – ты отплатил ей действительно черной неблагодарностью.

Артем снова изменился в лице, оно стало таким же, как и в начале разговора.

– Я попробую, Артем, оставь свой телефон, а теперь мне пора.

Артем на ресторанной салфетке аккуратно записал цифры.

Попрощались мы так же, как и поздоровались, – просто пожав друг другу руки.

Подъезжая к дому, я в поисках денег запустил руку в карман и вместе с кошельком достал оттуда старую записку Артема.

«Спасибо!»

Подумав, я бросил ее на землю и набрал номер.

– Але, – ответила трубка голосом Юлия.

– Приветствую тебя, Цезарь!

– Я не люблю, когда ты так говоришь, – обиделся Юлий, – папу позвать?

Я еще раз взглянул на салфетку с номером телефона Артема.

– Нет, император, – засмеялся я, – позови, пожалуйста, маму.