Гарри Поттер и кубок огня Роулинг Джоан Кэтлин
— …не вижу причин беспокоиться, Игорь.
— Северус, ты не можешь притворяться, как будто этого не происходит! — резко прозвучал голос Каркарова, и вдруг пропал, словно его обладатель испугался чужих ушей. — Это становится всё очевиднее с каждым месяцем. Я и не отрицаю, меня это чрезвычайно заботит…
— Тогда беги, — отрезал Снейп. — Беги — я извинюсь за тебя. Тем не менее, я останусь в Хогвартсе.
Снейп и Каркаров вышли из-за угла. Снейп сжимал в руках свою волшебную палочку и раздвигал ею розовые кусты. На его лице застыло недовольное выражение. Из кустов раздался визг, и оттуда вылетела тёмная фигура.
— Десять очков с Хаффлпаффа, Фосетт! — зарычал Снейп, когда девочка пронеслась мимо. — И десять очков с Рэйвенкло, Стеббинс! — добавил он, когда следом пробежал мальчик. — А что вы оба тут делаете? — добавил он, заметив Гарри и Рона, стоявших у них на пути. Гарри увидел, что Каркаров раздосадован их присутствием; он нервно накручивал свою козлиную бородку на палец.
— Мы прохаживаемся, — коротко пояснил Рон. — Это же не запрещено законом?
— Тогда прохаживайтесь дальше! — прорычал Снейп, широкими шагами обходя их. Его мантия неслась за ним, словно крылья летучей мыши. Каркаров поспешил за Снейпом. Гарри и Рон пошли дальше.
— Почему Каркаров так разволновался? — пробормотал Рон.
— С каких пор он и Снейп на — ты? — медленно произнес Гарри.
Они прошли мимо большого каменного оленя, за которым виднелись мерцающие струи фонтана. Два огромных силуэта на каменной скамейке любовались игрой воды в лунном свете. И потом Гарри услышал голос Хагрида.
— Как только я вас увидел, я сразу понял, — произнёс тот странным хрипловатым голосом.
Гарри и Рон замерли. Им совсем не хотелось присутствовать при этой сцене… Гарри оглянулся, в поисках путей для отступления, и увидел Флёр Делакур и Роджера Дэвиса, наполовину скрытых розовым кустом. Он тронул Рона за плечо, показывая, что они могут незаметно ускользнуть (Флёр и Дэвис, судя по всему, были очень заняты), но Рон, в ужасе вытаращив глаза при виде Флёр, отчаянно замотал головой и оттащил Гарри в тень статуи.
— Что ты понял, Агрид? — тихо промурлыкала мадам Максим.
Гарри абсолютно точно не собирался слушать. Он знал, что Хагрид не хотел бы, чтобы его услышали в такой момент (он сам уж точно не захотел бы), и если бы мог — заткнул бы уши руками и запел какую-нибудь песенку — но ситуация была явно не подходящая. Вместо этого он постарался сосредоточить всё внимание на жуке, который полз по каменной спине оленя, однако этот представитель фауны оказался не столь интересен, как следующая фраза Хагрида.
— Я просто понял… понял, что вы такая же, как я… Это была ваша мать или отец?
— Я не понимаю о чем вы, Агрид…
— А у меня мать, — тихо сказал Хагрид. — Она была одной их последних в Великобритании. Конечно, я плохо её помню… Она ушла, когда мне было три годика. Обычная мать бы так не поступила. Но ведь… у них так принято, верно? Не знаю, что с ней случилось… может быть, умерла…
Мадам Максим ничего не ответила. И Гарри, несмотря на данное себе обещание, оторвался от созерцания жука и прислушался, глядя сквозь оленьи рога… Он никогда не слышал, чтобы Хагрид рассказывал о своем детстве.
— Сердце отца разбилось, когда она ушла. Он был очень маленьким, мой отец. Когда мне было шесть, я поднимал и ставил его на кухонный шкаф, если он меня доставал. Его это очень забавляло… — голос Хагрида оборвался. Мадам Максим неподвижно смотрела на серебряный фонтан. — Отец вырастил меня… но он умер, когда я пошёл в школу. И мне пришлось жить самому. Конечно, ещё Дамблдор помогал. Он был очень добр ко мне…
Хагрид вытащил большой шёлковый носовой платок в горошек и громко высморкался.
— Ну… ладно… довольно обо мне. А как насчет вас? От кого вы это унаследовали?
Мадам Максим внезапно поднялась на ноги.
— Здесь ужасно олодно, — сказала она — но какой бы холодной не была погода, она не шла в сравнение с её голосом. — Я, пожалуй, пойду внутррь.
— Да? — переспросил Хагрид. — Стойте, не уходите! Я никогда — никогда не встречал такую же…
— Какую — такую? — спросила мадам Максим ледяным тоном.
Гарри мог бы сказать Хагриду, что лучше не отвечать. Он стоял в тени, сжав зубы, надеясь, что Хагрид промолчит — но его надеждам не суждено было сбыться.
— Ещё одну полувеликаншу, конечно! — сказал Хагрид.
— Да как вы смеете! — взвизгнула мадам Максим. Её голос взорвал тихий ночной воздух, словно сигнальный рожок. Гарри услышал, как Флёр и Роджер вылетели из кустов. — Меня ещё в жизни так не оскоррбляли! Полувеликан! Я? У меня — у меня пррросто широкая кость!
Она унеслась прочь сквозь кусты, вздымая тучи разноцветных огоньков. Хагрид по-прежнему сидел на скамейке, уставившись ей вслед. В темноте Гарри не видел выражение его лица. Спустя минуту Хагрид тоже поднялся и двинулся прочь, но не обратно в замок, а куда-то во тьму, по направлению к своей хижине.
— Давай, — тихо сказал Гарри. — Пошли…
Рон очень серьёзно взглянул на Гарри.
— Ты знал? — прошептал он. — Ты знал, что Хагрид полувеликан?
— Нет, — пожал плечами Гарри. — А что?
По выражению лица Рона он моментально понял, что это одна из очевидных вещей в волшебном мире. Но Гарри вырос у Дёрсли и то, что маги принимали как должное, было для него открытием, хотя таких сюрпризов с каждым годом становилось все меньше и меньше. Теперь он мог бы сказать, что большинство волшебников не спросили бы — А что? — если бы узнали, что мать их друга — великанша.
— Я объясню, — прошептал Рон, — пойдём в замок…
Флёр и Роджер исчезли, вероятно, нашли более укромный уголок. Гарри и Рон вернулись в Большой зал. Парвати и Падма теперь сидели за дальним столом с целой толпой Бобатонских мальчиков, а Гермиона снова танцевала с Крамом. Гарри и Рон уселись за стол подальше от танцплощадки.
— Ну? — спросил Гарри. — В чём фишка с этими великанами?
— Ну, они… они… — Рон подбирал слова, — не слишком приятные, — неубедительно нашёлся он.
— Ну и что? — нахмурился Гарри. — Хагрид-то абсолютно нормальный!
— Я знаю, но… чёрт, не удивительно, что он держит это в тайне, — Рон покачал головой. — Я всегда думал, что он попал под Раздувающее заклинание в детстве или что-то вроде этого. И не хочет об этом упоминать…
— А что такого, что его мать великанша? — спросил Гарри.
— Ну… всем его друзьям наплевать, они-то знают, что он не опасен, — медленно произнёс Рон. — Но… Гарри, эти великаны — ужасно злобные. Как Хагрид сказал — у них так принято, они, как тролли… им просто нравится убивать — все это знают. Правда, в Великобритании их уже не осталось.
— Что с ними случилось?
— Ну, они повымирали, а потом многих убили Авроры. За границей наверняка ещё живут великаны… В горах прячутся…
— Не знаю, кому мадам Максим пытается вешать лапшу на уши, — сказал Гарри, наблюдая за мадам Максим, сидящей в одиночестве за судейским столом. Она казалась очень грустной. — Если Хагрид полувеликан, то и она тоже. Широкая кость… Только у динозавра кости шире, чем у неё.
Гарри и Рон провели оставшуюся часть бала, обсуждая великанов в своём углу; у них не было ни малейшего желания танцевать. Гарри старался не смотреть на Чо и Седрика — при взгляде на них у него возникало острое желание кого-нибудь хорошенько стукнуть.
Когда «Вещие сестрички» закончили играть в полночь, зал вновь наполнился громкими аплодисментами и ученики начали пробираться к вестибюлю. Большинство, правда, высказало мысль, что бал мог бы продолжаться и дальше, но Гарри был ужасно рад, что всё закончилось; ему казалось, что вечер был не очень весёлый.
В вестибюле они натолкнулись на Гермиону, которая прощалась с Крамом и желала ему спокойной ночи. Она холодно взглянула на Рона и молча пронеслась мимо них вверх по мраморной лестнице. Гарри и Рон двинулись за ней, но на полпути Гарри услышал, как кто-то зовёт его.
— Эй — Гарри!
Это был Седрик Диггори. Гарри увидел Чо внизу, в вестибюле.
— Что? — резко спросил он, когда Седрик взбежал к нему.
Казалось, Седрик не хочет говорить при Роне. Рон хмуро пожал плечами, и продолжил подниматься по лестнице.
— Послушай… — Седрик понизил голос, когда Рон ушёл. — С меня причитается за драконов. Знаешь, это золотое яйцо? Твоё воет, когда ты его открываешь?
— Да, — сказал Гарри.
— Ну… прими ванну, понял?
— Что?
— Прими ванну и, ну, возьми с собой яйцо и обдумай всё в горячей воде. Это поможет… Поверь мне.
Гарри уставился на него.
— Вот что, — сказал Седрик. — Воспользуйся ванной для префектов. Четвёртая дверь налево от статуи Бориса Беспечного на шестом этаже. Пароль — «свежая сосна». Мне пора… хотел пожелать спокойной ночи…
Он одарил Гарри улыбкой и поспешил вниз по ступенькам к Чо.
Гарри в одиночестве отправился в Гриффиндорскую башню. Что за странный совет? Как ванна поможет ему выяснить, что означает вопящее яйцо? Может быть Седрик водит его за нос? Может он хочет выставить Гарри дураком, чтобы Чо больше его любила?
Толстая Дама и её подруга Ви дремали. Гарри пришлось крикнуть: — Волшебные огни! — чтобы разбудить их, и они были чрезвычайно этим недовольны. Он пробрался в гостиную и обнаружил Рона и Гермиону, которые бешено орали друг на друга.
— Если тебе это не по душе, то ты знаешь выход! — кричала Гермиона. Её гладкий пучок растрепался, а лицо было искажено гневом.
— Да ну? — кричал в ответ Рон. — Какой же?
— В следующий раз, когда будет бал, пригласи меня, до того как это сделает кто-то другой, а не в последнюю очередь!
Рон молча глотал воздух, словно рыбка, выброшенная на берег, а Гермиона развернулась на каблуках и унеслась к себе в спальню. Рон повернулся к Гарри.
— Ну, — ошеломлённо пробормотал он, — ну — это всего лишь доказывает — ничего она не поняла…
Гарри ничего не сказал. Он был слишком рад, что Рон снова с ним разговаривает, чтобы вразумить его — но он думал, что Гермиона поняла всё гораздо лучше Рона.
24. Сенсация Риты Скитер
Утром после Рождества все встали поздно. Неторопливые разговоры в Гриффиндорской гостиной были гораздо тише, чем в последние дни и часто прерывались зевками. Пышная шевелюра Гермионы снова вернулась в своё нормальное состояние. Гермиона призналась Гарри, что перед балом воспользовалась изрядным количеством распрямляющего зелья. — Но чтобы так ходить каждый день, — сказала она, почесывая урчащего Косолапа за ухом, — слишком много возни.
Рон и Гермиона, по всей видимости, пришли к безмолвному соглашению не обсуждать свои разногласия. Друг с другом они разговаривали приветливо, но как-то натянуто. Не теряя времени, Рон и Гарри рассказали Гермионе о подслушанном разговоре Хагрида и мадам Максим. Известие о том, что Хагрид — полувеликан произвело на Гермиону гораздо меньшее впечатление, чем на Рона.
— Да, я иногда об этом задумывалась, — сказала она, пожимая плечами. — Я знала, что он не может быть великаном, потому что они около двадцати футов ростом. Но, честно говоря, вся эта истерия вокруг великанов… Ну не могут они все быть такими ужасными… Это такое же предубеждение, как и насчет оборотней… Это просто нетерпимость, вы согласны?
Рон, кажется, был готов сказать в ответ что-то ехидное, но ему не хотелось ссориться, поэтому он лишь недоверчиво покачал головой, когда Гермиона отвернулась.
Настало время подумать о домашних заданиях, которые они совсем забросили в первую неделю каникул. Теперь, когда Рождественские праздники закончились, все успокоились — все, кроме Гарри, которому снова стало не по себе. Двадцать четвертое февраля приближалось, а он всё ещё не разгадал секрет золотого яйца. Поэтому теперь каждый вечер, приходя в спальню, он доставал яйцо из чемодана, надеясь, что со временем что-нибудь поймет. Он напряженно думал о том, на что, кроме визга тридцати музыкальных пил, похож этот странный звук, но он и в самом деле никогда не слышал ничего подобного. Он закрывал яйцо, тряс его изо всех сил, открывал опять, пытаясь разобраться, не изменился ли звук, но толку не было. Он пробовал задавать яйцу вопросы, пытаясь перекричать ужасный скрежет, но ничего не происходило. Однажды он даже швырнул яйцо через комнату — правда, без особой надежды, что это поможет…
Гарри не забыл подсказку Седрика, но, поскольку теперь он питал к нему не самые дружеские чувства, то решил ею не пользоваться. В самом деле, если бы Седрик действительно хотел помочь Гарри, то его намёк не был бы таким загадочным. Гарри ведь сказал Седрику открытым текстом, в чём будет заключаться Первое задание. Видимо, по мнению Седрика, предложение принять ванну было достойной ответной услугой. Ну да и не очень-то нужна была такая дурацкая помощь, тем более от того, кто ходит по коридорам за руку с Чо.
Наступил первый день нового семестра. Гарри отправился на уроки, нагрузившись, как обычно, книгами, пергаментом и перьями. Тревога о предстоящем задании давила на сердце так, словно он всё время таскал с собой и яйцо.
Луг вокруг замка по-прежнему был занесён снегом; стекла оранжерей запотели так, что на уроках Гербологии через них было невозможно хоть что-то разглядеть. При такой погоде никто особенно не рвался на уроки по Уходу за Волшебными Существами. Правда, Рон заметил, что уж Крутоны-то их отогреют, либо гоняясь за ними, либо пуляя в них огнём так, что подожгут хижину Хагрида.
Однако у входа в хижину вместо Хагрида их встретила пожилая ведьма с коротко остриженными седыми волосами и боксерским подбородком.
— Пошевеливайтесь, звонок был пять минут назад! — рявкнула она, когда они пробились к ней через сугробы.
— А вы кто такая? — спросил Рон, уставившись на неё. — Где Хагрид?
— Меня зовут профессор Граббли-Плэнк, — резко сказала она. — Я буду временно преподавать вам Уход за Волшебными Существами.
— Где Хагрид? — громко повторил Гарри.
— Он не в форме, — отрезала профессор Груборс.
Гарри услышал тихое хихиканье. Он обернулся: Драко Малфой и остальные Слизеринцы присоединились к классу. У всех был весёлый вид, и никто из них не удивился, увидев профессора Граббли-Плэнк, шагающую вдоль стойла, где дрожали от холода Бобатонские кони. Гарри, Рон и Гермиона последовали за ней, оглядываясь на хижину Хагрида. Занавески были задернуты. Что если Хагрид лежит там, больной, один-одинёшенек?
— Что случилось с Хагридом? — спросил Гарри, стараясь не отстать от профессора Граббли-Плэнк.
— Тебя это не касается, — ответила она, таким тоном, словно он лез не в своё дело.
— Очень даже касается, — возмутился Гарри. — Что с ним случилось?
Профессор Граббли-Плэнк сделала вид, что не слышит его. Она вела учеников к опушке Запретного Леса. А там… там они увидели большого прекрасного единорога, привязанного к дереву. При виде единорога многие девочки ахнули от восторга.
— Ой, какой же он красивый! — прошептала Лаванда Браун. — Где она его взяла? Их ведь очень трудно поймать!
Единорог был таким белым, что даже свежий снег вокруг него казался серым. Он нервно вскидывал голову, увенчанную рогом, и перебирал ногами с золотыми копытами.
— Эй, парни, отойдите-ка назад! — гаркнула профессор Граббли-Плэнк, рукой преграждая им путь. — Единороги предпочитают женское общество. Девочки — вперёд, подходите осторожно, давайте, потихоньку…
Девочки и профессор медленно подошли к единорогу, оставив мальчишек наблюдать у ограды загона. Как только профессор Граббли-Плэнк отошла и не могла их услышать, Гарри повернулся к Рону.
— Как ты думаешь, что с ним случилось? Тебе не кажется, что Крутон…
— Да никто на него не нападал, Поттер, если уж ты так беспокоишься, — тихо проговорил Малфой. — Нет, ему просто стыдно показать людям свою толстую страшную рожу.
— О чём это ты? — резко спросил Гарри.
Малфой вынул из внутреннего кармана сложенную страницу газеты.
— Полюбуйся, — сказал он с ухмылкой. — Уж не обессудь, Поттер, я не хотел быть первым, от кого ты узнаешь. Гарри взял у него страницу, развернул и начал читать. Рон, Шеймус, Дин и Невилл заглядывали ему через плечо. Это была статья с фотографией, на которой у Хагрида был очень зловещий вид.
«Гигантская ошибка Дамблдора
Альбус Дамблдор, эксцентричный директор Хогвартской Школы Колдовства и Волшебства, известен своим нетрадиционным подходом к приёму персонала на работу, пишет Рита Скитер, наш специальный корреспондент. В сентябре нынешнего года он пригласил Аластора Хмури-«Дикий глаз», отставного Аврора, скандально известного своей подозрительностью, на должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Это решение вызвало недоумение у многих членов Министерства Магии, особенно если учесть известную всем привычку Хмури нападать на любого, кто в его присутствии имеет неосторожность сделать резкое движение. Хмури-«Дикий глаз», однако, кажется весьма ответственным и великодушным по сравнению с кандидатом, которому Дамблдор доверил преподавать Уход за Волшебными Существами.
Рубеус Хагрид, признавший, что был отчислен из Хогвартса на третьем году обучения, с давних пор работал лесничим при школе. Эта должность была предоставлена ему Дамблдором. В прошлом году, однако, Хагрид таинственным образом воздействовал на директора и получил в дополнение место преподавателя по Уходу за Волшебными Существами. При этом гораздо более квалифицированные кандидаты были отвергнуты.
Человек ужасающих размеров и грубой наружности, Хагрид использовал свою вновь приобретённую власть, чтобы запугивать учеников, демонстрируя им чудовищ. Пока Дамблдор не обращал внимания, за время нескольких ужасных уроков многие ученики получили серьёзные увечья.
— На меня напал гиппогриф, а моего друга Винсента Крэбба искусал флобберчервь, — сказал нашему корреспонденту четверокурсник Драко Малфой. — Мы все терпеть не можем Хагрида, но боимся об этом говорить.
У Хагрида, тем не менее, нет намерения прекратить кампанию запугивания. Месяц назад, беседуя с корреспондентом «Ежедневного Пророка», он признал, что разводит существ, которых называет Взрывохвостыми Крутонами — опасные гибриды Мантикор и Огненных крабов. Выведение новых пород волшебных существ, как известно, должно проходить под наблюдением и с разрешения Отдела по Контролю Волшебных Существ. Хагрид, однако, считает, что эти глупые ограничения не имеют к нему отношения. — Мне это приносит радость, — сказал он, прежде чем сменить тему разговора.
В довершение всего, «Ежедневному Пророку» стала доступной информация о том, что Хагрид — совсем не тот, за кого себя выдаёт. Он — не чистокровный волшебник. Более того, его происхождение — не вполне человеческое. Наша редакция располагает эксклюзивной информацией о том, что мать Хагрида — никто иная, как великанша Фридвульфа, местонахождение которой сейчас неизвестно.
На протяжении последнего столетия великаны, кровожадные и жестокие существа, довели свой род до грани вымирания, сражаясь друг с другом. Горстка тех, кто остался в живых, присоединилась к войскам Того-Кого-Нельзя-Называть, и на их совести самые жестокие массовые убийства магглов во времена его ужасного владычества.
Хотя многие из великанов, служивших Сами-Знаете-Кому, были убиты Аврорами, Фридвульфы среди них не оказалось. Предполагают, что она скрылась в одном из прибежищ великанов, которые до сих пор существуют в запредельных горах. Судя по безобразиям, творящимся на уроках по Уходу за Волшебными Существами, сын Фридвульфы, скорее всего, унаследовал ей жестокий характер.
Как известно, Хагрид непостижимым образом добился тесной дружбы с мальчиком, который повлёк падение Сами-Знаете-Кого с вершин могущества (вынудив, таким образом, мать Хагрида и остальных сторонников Тёмного Лорда отправиться в изгнание). Возможно, Гарри Поттер не знает горькой правды о своём гигантском друге. Но Альбус Дамблдор, безусловно, обязан предупредить Гарри Поттера и его соучеников об опасностях общения с полувеликанами».
Гарри закончил читать и взглянул на Рона; тот стоял, разинув рот.
— Откуда она узнала? — прошептал он.
Но не это беспокоило Гарри.
— О чём это ты: — Мы все терпеть не можем Хагрида? — крикнул он Малфою. — Что это за ерунда, — он указал на Крэбба, — искусан флобберчервём? Да у них и зубов-то нет!
Крэбб гоготал, очевидно, очень довольный собой.
— Ну что же, я думаю, учительской карьере неотёсанного чурбана пришел конец, — сказал Малфой, довольно сверкая глазами. — Полувеликан… А я-то думал, что он просто в детстве перепил Скелероста… Нет, ни мамочек, ни папочек это не обрадует… Они испугаются, что он сожрёт их детишек, ха, ха, ха…
— Ты…
— Эй, вы там, вы слушаете? — крикнула профессор Граббли-Плэнк. Девочки сгрудились вокруг единорога и гладили его. У Гарри тряслись руки, так разозлила его статья в «Ежедневном Пророке». Он обернулся и, не слушая, уставился на единорога, чьи магические особенности профессор Граббли-Плэнк разъясняла громовым голосом, чтобы мальчикам было слышно.
Когда урок закончился, и все направились к замку на обед, Парвати Патил сказала: — Я надеюсь, она останется насовсем! Это — настоящий Уход за Волшебными Существами, вот чего я ожидала от этих уроков… нормальные существа, как единорог например, а не всякие там чудовища…
— А как же Хагрид? — сердито спросил Гарри, поднимаясь по ступеням.
— А что ему сделается? — равнодушно сказала Парвати. — Он может остаться лесником.
Парвати очень прохладно относилась к Гарри со времени Бала. Он думал, что надо было уделить ей тогда больше внимания. Но оказалось, что она и так прекрасно провела время. Во всяком случае, она всем говорила, что у неё в следующие выходные в Хогсмиде свидание с мальчиком из Бобатона.
— Это был очень хороший урок, — сказала Гермиона, когда они входили в Большой зал. — Я не знала и половины того, что профессор Граббли-Плэнк рассказала про единоро…
— Посмотри-ка лучше на это! — Гарри сунул ей под нос смятую газету. Реакция Гермионы была такой же, как и у Рона.
— Как эта ужасная Скитер разнюхала? Ты ведь не думаешь, что Хагрид ей сам сказал?
— Не думаю, — сказал Гарри, подходя к Гриффиндорскому столу и со злостью плюхаясь на стул. — Он ведь даже нам не рассказал! Я помню, как Скитер бесилась, когда он отказался плохо говорить обо мне, так теперь она в отместку пишет гадости о нём.
— Может быть, она слышала, его разговор с мадам Максим на балу, — тихо сказала Гермиона.
— Мы бы заметили её в саду! — возразил Рон.
— В любом случае, ей запрещено появляться на территории школы. Хагрид сказал, что таково распоряжение Дамблдора…
— Может, у неё есть Плащ-невидимка, — предположил Гарри, накладывая себе куриную запеканку и от злости разбрызгивая соус во все стороны.
— Прятаться по кустам и подслушивать — это так на неё похоже!
— Ты хочешь сказать, на вас с Роном? — съязвила Гермиона.
— Мы не пытались его подслушивать — раздражённо ответил Рон. — У нас не было выбора! Вот ведь балда, рассказывать о матери-Великанше да ещё там, где кто угодно мог его слышать!
— Нам нужно пойти и поговорить с ним, — сказал Гарри. — Сегодня же вечером, после Прорицания. Скажем ему, что хотим, чтобы он вернулся… Ты ведь хочешь, чтобы он вернулся? — он взглянул на Гермиону.
— Я… что же, я не стану притворяться, мне действительно было приятно для разнообразия побывать на нормальном уроке по Уходу за Волшебными Существами, но я хочу, чтобы Хагрид вернулся, конечно же, хочу! — торопливо договорила Гермиона под мрачным взглядом Гарри.
Вечером после ужина все трое снова выскользнули из замка и направились по замерзшему лугу к хижине Хагрида. Они постучали, в ответ послышался громкий лай Клыка.
— Хагрид, это мы! — крикнул Гарри, колотя в дверь. — Открой!
Хагрид не ответил. Было слышно, как Клык скребется и скулит, но дверь не отворилась. Они стучали ещё минут десять; Рон даже поколотил по одному из окон, но ответа не было.
Устав, они повернули обратно к замку.
— Почему он нас избегает? — спросила Гермиона. — Неужели он думает, что для нас имеет значение его полувеликанское происхождение?
Но казалось, что Хагрид именно так и думал. Целую неделю его не было видно за учительским столом в Большом зале; он забросил свои обязанности лесника, а профессор Граббли-Плэнк продолжала вести уроки Ухода за Волшебными Существами. Хагрид не появлялся.
Малфой издевался при малейшей возможности.
— Что, скучаешь по своему дружку — полукровке? Скучаешь по человеку-слону? — шептал он Гарри, когда поблизости были учителя, так что Гарри не мог ему ответить.
В середине января была запланирован поход в Хогсмид. Гермиона очень удивилась, узнав, что Гарри решил туда отправиться.
— Я думала, ты воспользуешься тем, что в общей комнате будет тихо, — сказала она. — И всерьёз займешься яйцом.
— Ой, вспомнил, я уже разобрался, — соврал Гарри.
— Правда? — обрадовано воскликнула Гермиона. — Ну, ты молодчина!
В животе у Гарри что-то дрогнуло, но он решил не обращать внимания. Для разгадки секрета яйца у него в запасе была ещё куча времени, целых пять недель… А в Хогсмиде он мог повстречать Хагрида и попробовать уговорить его вернуться.
В субботу они с Роном и Гермионой вышли из замка и направились к воротам через луг. Было холодно и сыро. Проходя мимо Дурмштрангского корабля, стоящего на якоре, они увидели Виктора Крама в плавках. Он был очень худ, но, вероятно, гораздо выносливее, чем казался с виду, потому что забрался на борт корабля, раскинул руки и нырнул в озеро.
— Сумасшедший! — пробормотал Гарри, глядя на темную голову Крама, вынырнувшую на середине озера. — Вода же ледяная, январь всё-таки!
— Там, откуда он приехал, гораздо холоднее, — возразила Гермиона. — Думаю, ему сейчас вполне тепло.
— Да, конечно, но ведь там ещё гигантский спрут, — добавил Рон, но не с беспокойством, а скорее с надеждой. Гермиона нахмурилась.
— Вы знаете, он очень славный, — сказала она. — Он совсем не такой, как можно было бы подумать, раз учился в Дурмштранге. Он мне сказал, что здесь ему нравится гораздо больше.
Рон промолчал. Он не упоминал Виктора Крама со времени Бала, но в первый день после Рождества Гарри нашел под кроватью миниатюрную руку, отломанную от модели игрока, одетого в болгарскую квиддитчную форму.
Гарри высматривал Хагрида, пока они шли по слякотной Главной Улице, но убедившись, что ни в одной из лавок его нет, решил зайти в «Три Метлы».
В пабе было, как обычно, многолюдно. Осмотревшись, Гарри понял, что и здесь Хагрида нет. С упавшим сердцем, он подошёл к стойке бара вместе с Роном и Гермионой. Заказав Ирисэль у мадам Розмерты, Гарри мрачно подумал, что с таким же успехом мог остаться в замке и слушать завывания яйца.
— Интересно, он вообще когда-нибудь работает? — неожиданно шепнула Гермиона. — Посмотрите!
Она указала на зеркало за стойкой бара, и Гарри увидел там отражение Людо Бэгмэна за столиком в тёмном углу с группой гоблинов, которые сидели, сложив руки на груди с весьма недовольным видом. Бэгмэн что-то говорил им, очень тихо и торопливо. Гарри удивился появлению Бэгмэна в «Трёх Мётлах», да ещё в выходной, тем более, что судить очередное задание турнира ему было только через месяц. У Бэгмэна был встревоженный вид, как тогда, в лесу, после появления Тёмной Метки. Но тут Бэгмэн заметил Гарри и встал.
— Одну минуту! — сказал он гоблинам, и устремился через паб к Гарри, сияя своей мальчишеской улыбкой.
— Гарри! — воскликнул он. — Как ты, дружище? Я надеялся, что мы увидимся! У тебя всё в порядке?
— Прекрасно, спасибо, — ответил Гарри.
— Ничего, если мы с тобой немного посекретничаем? — настойчиво продолжал Бэгмэн. — Вы двое не возражаете?
— Э… Да нет, — сказал Рон, и они с Гермионой поднялись и пошли искать столик.
Бэгмэн повёл Гарри вдоль стойки в угол, наиболее далёкий от мадам Розмерты.
— Знаешь, я сейчас подумал, что ещё раз хочу тебя поздравить с прекрасным выступлением и победой над Рогохвостом, Гарри, — сказал Бэгмэн. — Просто потрясающе…
— Спасибо, — ответил Гарри. Но он понимал, что ради этого Бэгмэн не стал бы отводить его в дальний угол. Тем не менее, казалось, что Бэгмэн не спешит приступать к основному разговору. Гарри увидел, как тот посмотрел в стенное зеркало на гоблинов. Те молча таращили глаза на него и Гарри.
— Просто кошмар какой-то, — пробормотал Бэгмэн, заметив, что Гарри тоже смотрит на гоблинов. — Они скверно говорят по-английски… я опять чувствую себя, как на Кубке мира с болгарами… Но, по крайней мере, те использовали язык жестов, понятный другим людям. А эта компания бормочет что-то по-гобледегукски. А я знаю только одно гобледегукское слово — бладвак. Оно означает — «кирка». И мне не хотелось бы его использовать — вдруг они решат, что я им угрожаю? — он хохотнул.
— А что им нужно? — спросил Гарри, наблюдая, как гоблины следят за Бэгмэном.
— Гм… да… — произнёс Бэгмэн, и Гарри неожиданно показалось, что тот нервничает. — Они… они ищут Барти Крауча.
— А почему они ищут его здесь? — сказал Гарри. — Он ведь в министерстве, в Лондоне?
— Гм… честно говоря, у меня нет ни малейшего понятия о том, где он, — нехотя признал Бэгмэн. — Он… как тебе сказать… в общем, перестал приходить на работу. Отсутствует уже две недели. Молодой Перси, его помощник, говорит, что он нездоров. По слухам, Барти посылает указания совами. Но, будь так любезен, не говори никому об этом, хорошо? Потому что Рита Скитер по-прежнему везде сует свой нос и я готов побиться об заклад, что она из недомогания Барти раздует какую-нибудь зловещую историю… Скорее всего, заявит, что он исчез, как Берта Джоркинс.
— А что известно о Берте Джоркинс? — спросил Гарри.
— Ничего, — ответил Бэгмэн, и опять выражение испуга мелькнуло на его лице. — Конечно, я послал людей на розыски… — (давно пора, подумал Гарри), — но вся эта история очень странная. Совершенно точно известно, что она прибыла в Албанию, потому что там она навестила троюродную сестру. А затем уехала от сестры и направилась на юг, повидать тётку… и по дороге бесследно исчезла. Чтоб мне провалиться, если я знаю, куда она забурилась… она из тех, кто в трёх соснах заблудится… Но всё ж таки… что это мы с тобой говорим о гоблинах и Берте Джоркинс? На самом деле я хотел тебя спросить, — Бэгмэн понизил голос, — как у тебя продвигаются дела с золотым яйцом?
— Гм… неплохо, — соврал Гарри.
Казалось, Бэгмэн понял, что это неправда.
— Послушай, Гарри, — прошептал он. — Мне немного неловко… Ты ведь участвуешь в турнире не по своей воле… и если… — (теперь он говорил так тихо, что Гарри пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать), — если я хоть чем-то могу помочь… ну, что ли, подтолкнуть в правильном направлении… ты мне нравишься… как ты обхитрил этого дракона!.. Так что, если что, скажи только слово.
Гарри взглянул на румяное голубоглазое лицо Бэгмэна.
— Мы ведь должны сами работать над разгадками, — Гарри старался говорить как бы между прочим, чтобы не показалось, будто он обвиняет начальника Отдела Волшебных Игр и Спортивных Состязаний в нарушении правил.
— М-да… да, конечно, — нетерпеливо подхватил Бэгмэн, — но — сам подумай, Гарри, мы ведь все хотим победы Хогвартса?
— А Седрику вы тоже предложили помощь? — спросил Гарри.
Почти незаметная гримаса исказила гладкое лицо Бэгмэна.
— Нет, — сказал он. — Я… мне, как я уже говорил, нравишься ты. Вот я и подумал, что предложу…
— Нет, спасибо, — проговорил Гарри. — Мне кажется, что я на пути к разгадке… ещё пара дней, и я разберусь.
Он не совсем понимал, почему отвергает помощь Бэгмэна. Тем не менее, он знал, что одно дело — спрашивать совета у Рона, Гермионы или Сириуса, а другое — получать подсказки от Бэгмэна, с которым они были едва знакомы. Вот это уже было похоже на настоящее жульничество. У Бэгмэна был почти оскорблённый вид, но он не успел ничего сказать, потому что рядом появились Фред и Джордж.
— Здравствуйте, мистер Бэгмэн, — радостно сказал Фред. — Вы позволите вас угостить?
— Гм… нет, — покачал головой Бэгмэн, в последний раз разочарованно взглянув на Гарри. — Нет, спасибо, ребята…
Физиономии Фреда и Джорджа вытянулись, и они вдруг стали очень похожи на лицо Бэгмэна, который смотрел на Гарри с таким видом, словно тот его ужасно подвёл.
— Что ж, мне пора, — сказал наконец Бэгмэн. — Рад был тебя повидать. Удачи, Гарри.
И он торопливо вышел из паба. Гоблины все как один соскочили со своих стульев и последовали за ним. Гарри
присоединился к Рону и Гермионе.
— Что ему было нужно? — спросил Рон, как только Гарри уселся рядом.
— Он предложил мне помощь с золотым яйцом, — ответил Гарри.
— Он с ума сошёл! — воскликнула Гермиона. — Он же судья! И, в любом случае, ты ведь уже и так разобрался, правда?
— М-м-м… почти, — пробормотал Гарри.
— Не думаю, что Дамблдор пришёл бы в восторг, узнав, что Бэгмэн пытался заставить тебя сжульничать! — неодобрительно сказала Гермиона. — Надеюсь, он так же старается помочь Седрику!
— Я его об этом спросил. Не старается, — ответил Гарри.
— Кому какое дело, помогает ли кто-нибудь Диггори? — сказал Рон. И в глубине души Гарри с ним согласился.
— У этих гоблинов был не очень-то дружелюбный вид, — продолжала Гермиона, потягивая Ирисэль. — И вообще, что они здесь делали?
— Бэгмэн сказал, что они искали Крауча, — ответил Гарри. — Он всё еще болеет. Так и не появлялся на работе.
— Может, это Перси его потихонечку травит, — подхватил Рон. — Видимо, считает, что если Крауч откинет копыта, то его сделают начальником Отдела Международного Сотрудничества Магов.
Гермиона взглядом дала Рону понять, что о таких вещах не шутят, и сказала: — Странно, что гоблины ищут мистера Крауча… Они обычно имеют дело с Отделом по Контролю Волшебных Существ.
— Крауч знает множество языков, — сказал Гарри. — Может быть, им нужен переводчик.
— Что, теперь ты беспокоишься о бедных-разнесчастных гоблинах? — поинтересовался Рон. — Как насчет нового общества — О.З.Б.Г. — Общество Защиты Безобразных Гоблинов?
Читать бесплатно другие книги:
