По следам Гиены Бердникова Татьяна
В нем не было жалости — в конце концов, после стольких убитых испытывать ее было бы просто глупо.
Он спокойно свернул в переулок, прошел несколько шагов, кожей ощущая приближающегося врага и, действуя совершенно ненавязчиво, очень медленно, коснулся пистолета, мягко обхватывая его рукоять пальцами.
Шаг, второй… Чья-то рука схватила его за плечо, вынуждая остановиться.
— Стой! — полицейский явно запыхался, однако, все еще пытался держать марку, — Ты… — закончить он не успел.
Альфа медленно обернулся, одновременно доставая из-за пояса пистолет и одним движением приставил его к груди глупого копа, почему-то решившего, что он справится в одиночку с самим Хищником.
Плоть приглушила выстрел.
Человек упал, как подкошенный, перегораживая собою улицу. Убийца, не глядя на его тело, хладнокровно убрал пистолет обратно за пояс и продолжил свой путь.
Тень в его душе ликовала — она знала, что рано или поздно выбранный ею человек должен будет убить, что он не сможет оставаться в стороне от кровопролития. Отнятая жизнь теперь принадлежала ей, она дарила ей силу, и тень наслаждалась этим в полной мере, едва ли не мурлыча от блаженства.
«Наконец!» — прошипела она, — «Ещще…»
«Я сказал, что не буду убивать, чтобы прокормить тебя», — Альфа чуть-чуть сдвинул брови, — «Этот дурак мешал мне. Просто так убивать я не стану, сиди и терпи».
Подселенец, совершенно недовольный таким раскладом, глухо заворчал, однако, предпочел сдержать недовольство и умолк.
…Выяснить маршрут Доминика и его друзей труда для Молле не составило. Первый же молоденький сотрудник, увидев несколько крупных бумажек, охотно пошел на должностное преступление, предварительно удостоверившись, что никаких камер за его спиной нет, да и проситель не из органов. Убедившись же в этом, он с жадностью схватил деньги и через несколько минут предоставил Арчибальду исчерпывающий ответ.
Тот поблагодарил и, улыбнувшись напоследок, спокойно покинул приветливое место. Он не любил общаться с продажными людьми, не жалел их впоследствии, и знал, что если Карл Еж когда-нибудь узнает, как он получил информацию, мальчишке несдобровать. Может быть, даже не выжить.
Ну, что же… За собственную жадность надо расплачиваться.
Он поправил кольцо и, сунув руки в карманы пальто, уверенно захромал дальше по улице, туда, где как ему помнилось, находилось еще одно туристическое агентство.
«А что, мокой…» — он задумчиво улыбнулся, миновав половину дороги, — «Как ты относишься к роскошному отдыху на Бермудских островах?».
Библиотека Гамильтона оказалась до омерзения новой — ни одного дряхлого издания, ни одной старой книги на полках, только блестящие новенькие корешки. Путешественники, сильно разочарованные в своих надеждах, переглянулись и, цепляясь, как утопающий, за соломинку, отправились разыскивать библиотекаря.
Здесь удача, казалось, улыбнулась им — библиотекарем оказался сухонький старичок, выглядящий единственной древностью среди этих стен, и тем самым вновь возрождающий угасшую, было, надежду.
— Чем могу служить, господа? — высокопарно осведомился он, и Доминик, Ричард, а также примкнувший к ним Дерек, быстро переглянувшись, немного отступили, предоставляя право вести переговоры Карлу.
Тот мягко улыбнулся.
— Увы, мы не уверены, что здесь может найтись то, что представляет для нас интерес, — он чуть развел руки в стороны, изображая величайшее сожаление, — Мы ищем какие-нибудь записи о событиях пятисотлетней давности, о судне, покинувшем порт Гамильтона в те времена. Быть может, вы сумеете подсказать, где нам искать эту информацию?
— Старые записи не выставляют на полки, — старичок тяжело вздохнул, с видимым трудом поднимаясь на ноги, — У нас имеется архив, туда сваливают различную рухлядь. Я давно не разбирался в нем — годы уже не те, молодой человек, вы должны понимать это, — и старые записи, должно быть, давно поедены мышами и молью… Но если вы ищете судовые журналы, они есть где-то там, это несомненно. Хотя, быть может, в них вы и не найдете, что ищете… — он покачал головой и, сгорбившись, зашаркал в сторону небольшой дверки, за которой, по-видимому и скрывался архив, — Сейчас трудно поверить, но когда-то Гамильтон славился своей судостроительной верфью, корабли выходили из порта чуть ли не каждый день. Увы, немногие вернулись обратно — верфь разорилась, древесины не хватало, и суда гибли… — он распахнул дверь и, закашлявшись, замахал сухой рукой, разгоняя пыль, — Я в юные годы интересовался историей города, натыкался часто на известия то об одном, то о другом затонувшем судне. Вас-то какой корабль интересует?
— «Гиена», — Дерек неловко кашлянул, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, — Такое… быстроходное судно с длинным, острым носом…
— Вы, должно быть, имеете в виду бушприт, юноша? — старик, оглянувшись через плечо, сочувствующе улыбнулся, — Видно, вы ничего не смыслите в мореходном деле. Сейчас люди привыкли к большим железным кораблям, к теплоходам и лайнерам, и совсем не помнят о том, с чего некогда начиналось судостроение… Я помню легенду о «Гиене», — он усмехнулся и уверенно зашаркал вперед, пробираясь между запыленных книжных полок, — Славная была шхуна, как писали многие. Жаль, пропала с верфи едва ли не сразу после окончания постройки…
— Как пропала? — Доминик, откровенно озадаченный таким странным заявлением, недоуменно оглянулся на друзей, — Пошла ко дну, не успев покинуть порт?
— Ко дну? — старик оглянулся и неожиданно рассмеялся дребезжащим, неприятным смешком, — Может, и так… Да только ходили слухи, будто это пираты местные увели ее прямо из дока. Жил в те времена на белом свете один пират… Опасный был человек, страшный человек, многие его боялись! Как же его звали… — библиотекарь почесал плешивую макушку и удрученно вздохнул, — Нет, не вспомнить. Да только случился он неподалеку, когда шхуна отстраивалась, да и заприметил ее себе… Мало какие пиратские суда становились пиратскими сразу вот так вот, после рождения, ох, мало! «Гиена» была особенной, — он остановился и, неожиданно погрозив крючковатым пальцем слушателям, кивнул на ближайшую полку, — А, вот тут я видел эту легенду. Тут, кажись, и дневники того капитана завалялись, проживал он здесь некогда, покуда не собрал шайку головорезов, да не пустился по морям разбойничать. Читайте, мне не жаль, — он пожал плечами и, еще раз указав взглядом на полку, уверенно зашаркал обратно. Путники, несколько придавленные рассказом библиотекаря, неловко расступились, пропуская его и, проводив взглядами, переглянулись.
— Интересные подробности вырисовываются… — Ричард осторожно кашлянул и, первым протянув руку, аккуратно взял несколько потрепанных, сшитых между собой страниц, — Значит, наша «Гиена» — пиратское судно. Значит, сейчас, в двадцать первом веке, мы идем по следам преступников, морских головорезов из шестнадцатого?
— Вас должно это радовать, капитан, — Карл усмехнулся, в свой черед беря что-то, смутно напоминающее большую тетрадь и, осторожно раскрыв ее, сдул пыль, — Вы привыкли ловить преступников, разве имеет значение, из какого они века?
— Имеет, если я не могу отправить их в тюрьму, — Дик фыркнул, чихнул от пыли и, отойдя к небольшому, наполовину заваленному старыми книгами столу, присел на его край. Дерек, тяжело вздохнув, неуверенно потянул руку к полке, выискивая, что бы оттуда можно было взять.
— По-моему, в прежние времена пиратов вздергивали на виселице, — мрачновато буркнул он, — В тюрьму их вряд ли сажали.
— Да и сами пираты вздергивали кого попало на рее, — Доминик, на редкость воодушевленный, схватил стопку маленьких листочков и, легко тряхнув ими, радостно чихнул от поднявшейся пыли, — Поверить не могу! В наши дни мы участвуем в каком-то пиратском приключении!
— А тебя не смущает, что голоса, взывающие к тебе в душе, могут быть голосами мертвых пиратов? — Карл провокационно улыбнулся, — Или ты рад, что они обратились к тебе? Может быть, ты в душе тоже пират, Ник, но забыл рассказать нам об этом?
— Все может быть, — Конте-старший бросил взгляд на бумаги в своих руках и небрежно отшвырнул их, — Видать, документы с верфи — сколько да на что древесины, и сколько это стоило… Даже названия валюты нет — просто цифры! Ладно… что у нас дальше?
Это был самый прекрасный корабль, который ему только доводилось видеть. Тонкий нос, изящные очертания корпуса, огромные паруса и высокие мачты — шхуна была превосходна, и имела все шансы, чтобы стать идеальной морской хищницей.
Он уже знал, как следует назвать ее. Знал, но не решался предложить это название, уверенный, что его не поддержат. И это при том, что все, все на верфи знали — шхуна готовится к каперским налетам, ее строят, чтобы воевать с кораблями, чтобы атаковать их и разносить в щепки! Иначе зачем бы на этой красавице была установлена целая батарея из пушек?
Он тихо вздыхал, отдраивая палубу, и только и мечтал, что выйти на чудесной шхуне в большие воды, что начать на ней свое, никем не контролируемое путешествие.
Именно тогда в его голове и оформилась эта мысль — увести шхуну, украсть ее прямо из доков, тихо, незаметно, вывести в море и покорить его первым же поворотом руля.
Он всегда был первоклассным шкипером, знал это сам и знал, что это признают другие.
Команда у него была. Отчаянные ребята, которым не клади палец в рот, парни, с которыми лучше не встречаться ночью в темных переулках. Здесь, на берегу, они изнывали от безделья и бесчинствовали на улицах городишки, а порою грабили мирных рыбаков, не слушались никого, и никто не мог их усмирить.
Но появился он — и они склонились перед ним, беспрекословно признавая его власть. Он всегда шел к намеченной цели, всегда достигал ее, и им понравилось это — о таком капитане можно было только мечтать, такой непременно озолотит их!
Он был готов выйти в море, был готов принять командование судном… Но судна не было.
И вот появилась она.
Он остановился и, опершись на швабру, прищелкнул языком, окидывая долгим взором палубу. Все готово, работа завершена, и завтра эта красавица будет спущена на воду и тогда ей дадут имя! Какое-то странное, глупое, как он слышал, имя далекой звезды или недолговечного цветка. Оно не нравилось ему, ему казалось оскорбительным именовать эту морскую охотницу так.
Он знал, как ее назвать.
И понимал, что только в его руках, под его командованием, она сможет раскрыть все свои изумительные качества.
Он забросил швабру на плечо и уверенно направился к трапу, с тем, чтобы потом покинуть верфь. Ему надо было найти свою команду, он должен был рассказать им план.
Ребята приняли план шкипера с восторгом. Они давно рвались в океан, кое-кто из них видел шхуну, когда она только строилась и, как и капитан, полагал, что лучшего судна для их дел не найти.
Шхуну было решено увести из дока после полуночи.
Их было много, они были сильны, и вполне могли ворочать лебедку, чтобы распахнуть ворота, вполне были способны спустить изящный корабль на воду, и все прошло как по маслу.
Ближе к рассвету шхуна уже закачалась на волнах, и капитан, ощущая, как сердце его переполняет гордость и любовь к своему судну, уверенно взошел на мостик.
Команда, затаив дыхание, ждала.
— Ей нужно дать имя! — капитан широко улыбнулся и, любовно проведя ладонью по фальшборту, глубоко вздохнул, — И я знаю, как назвать ее. С этого мига, с этой секунды и впредь это судно будет именоваться «Гиена»! Идеальная морская хищница, гроза морей и океанов, она отпечатается ужасом в сознании моряков! Ура «Гиене»!
На нос брызнул ром из разбитой бутылки.
— Урааа!!! — раскатисто грянуло над палубой. Название было принято и одобрено; команда была в восторге.
Капитан поднял голову, устремляя взгляд на восток и потянул носом воздух.
— Ветер свежеет, скоро рассвет… — задумчиво вымолвил он и резко махнул рукой, — Ставь грот и фок! Мы выходим в океан…
История похищения шхуны в старинных записях оказалась освещена очень скупо и бедно, каким образом пиратам удалось обойти должную бы присутствовать на верфи охрану, как они незамеченными покинули порт, так и осталось неизвестным.
Исследователи, изучавшие старинные документы очень и очень долго и, наконец, утомившиеся, несколько поникли, не зная, что делать и решать дальше.
— К разгадке ее тайны мы не приблизились, — Доминик сжал губы и покачал головой, — Нормальный парусник, благополучно украденный пиратами… Почему они зовут меня? А ведь я все еще продолжаю их слышать, они по-прежнему зовут меня по ее следам и говорят, что я все делаю правильно…
— А почему эта морская хищница явилась нам троим? — Ричард развел руки в стороны, — Здесь загадка на загадке, Ник, и ответов у нас пока что нет. Быть может, удастся узнать еще где-нибудь…
— Быть может, — вместо Ника ответить предпочел Карл, — Здесь, у меня, указано несколько мест, где была замечена «Гиена». И следующим местом, где она появлялась, является… — он картинно повернул к друзьям кусочек обшарпанной карты с ярко-красной точкой на ней, — Норфолк. Похоже, нам предстоит путешествовать вдоль берегов Америки…
Арчибальд стоял на верхней палубе большого лайнера и без особого интереса, безо всякой симпатии смотрел на воду. Корабль двигался, как ему казалось, отвратительно медленно, не шел, а почти полз по волнам, позволяя пассажирам в полой мере насладиться путешествием.
Но он не хотел наслаждаться.
Он был здесь не на отдыхе — его вела извечная цель, одна-единственная цель, к которой он стремился, пожалуй, всю свою сознательную жизнь.
Море раздражало его, хотелось броситься за борт и добраться до Бермудских островов вплавь, но, увы, позволить себе этого он не мог. Он бы не справился, не выжил бы в холодной воде, не смог бы двигаться так же быстро, как едва-едва ползущее судно, и поэтому приходилось терпеть.
Он медленно потянул носом соленый воздух. Ничего… Терпение называют добродетелью, говорят, что терпеливый всегда добивается своего. Значит, и он придет к своей победе, и неважно сколько еще морей ему придется для этого пересечь.
Море он не любил. Ему не нравилась его зыбкость, его неустойчивость, он предпочитал уверенность в каждом шаге, предпочитал твердую поверхность под ногами этим бескрайним текучим просторам.
Тень внутри, он чувствовал, морю радовалась, наслаждалась его видом, получала удовольствие при каждом его вздохе, но ему было все равно.
Альфе вообще было плевать на подселенца — он использовал его в своих целях, как использовал и весь остальной мир, он держал его в строгой узде, на коротком поводке, и с момента побега из тюрьмы, с тех самых пор, как сполна утолил жажду крови мокоя, практически не подпитывал его. Он чувствовал, ощущал всем существом, что каждая отнятая им жизнь словно переливается в тень, делает ее сильнее, делает ее опаснее не только для окружающих, но и для него самого.
Он ненавидел, когда его контролируют.
— Прошу прощения, сэр… — чей-то голос сбоку заставил мужчину удивленно повернуть голову, легко приподнимая бровь. Он не думал, что на борту лайнера найдется смельчак, который рискнет вот так прямо обратиться к нему.
— Прошу меня извинить за беспокойство, — молодой человек в строгом костюме, судя по всему, кто-то из обслуживающего персонала, торопливо поклонился, — Мы следим за комфортом наших пассажиров, и я взял на себя смелость заметить, что вам что-то неприятно… Я могу как-то исправить это?
Молле мягко улыбнулся. Такая забота была ему забавна.
— Не думаю. Я просто не люблю море, вашей вины в этом нет.
— А… — парень, похоже, искренне растерялся, не зная, что и сказать, — Простите, но… вы ведь знали, что поднимаетесь на борт океанского лайнера…
— Да, верно, — Альфа повернулся к неожиданному собеседнику вполоборота, — Знал и, к своему сожалению, был вынужден воспользоваться этим способом передвижения. Существуют дела, которые стоят небольших жертв, юноша, вы так не считаете? — улыбка его стала обезоруживающей. Молодой человек, явственно стушевавшись, опустил взгляд и, торопливо закивав, забормотал слова извинения.
— Простите за беспокойство, сэр, я не буду досаждать вам, сэр, еще раз прошу простить меня, сэр… — он попятился, спешно покидая общество столь приятного, но столь странного пассажира.
Тот спокойно вновь повернулся к борту, опять устремляя взгляд на море. Лишних бесед он не боялся, собеседников не чурался, и был убежден, что произвел на парнишку самое положительное впечатление.
— Дядя… — звонкий голосок, раздавшийся откуда-то слева, заставил мужчину удивленно перевести взгляд туда, — А зачем вы плывете на корабле, если море не любите?
Арчибальд недоуменно моргнул. Рядом с ним стоял ребенок, маленькая девочка лет десяти с пышными розовыми бантиками, и смотрела она на него с такой зашкаливающей искренностью во взгляде, что даже в сердце преступника как будто что-то шевельнулось.
— У меня есть дела, — мягко отозвался он, — Я должен догнать одного человека.
Девочка восторженно приоткрыла ротик и слегка покачала головой.
— Ух ты… а зачем вы его должны догнать?
Он равнодушно пожал плечами. Притворяться перед ребенком не хотелось.
— Чтобы убить.
«Глупец!» — обжег его внутренний шепот. Альфа не прореагировал: он следил за реакцией неожиданной собеседницы.
Девочка, услышавшая до такой степени искренний и необычный ответ, медленно переваривала его, озадаченно глядя на палубу и, видимо, пытаясь понять, что же хотел сказать мужчина.
— Он ваш друг, да? — и снова в этом вопросе прозвучала самая искренняя, самая чистая наивность, такая, что Арчибальду захотелось расхохотаться.
— Можно и так сказать, — он тонко улыбнулся и, придерживаясь рукой за борт, осторожно переступил с ноги на ногу. В сыром климате рана разболелась сильнее, и доставляла определенный дискомфорт.
Девочка, совершенно удовлетворенная его ответом, важно кивнула и махнула ручкой.
— Тогда понятно. Я тоже своих друзей иногда убиваю! Убиваю-убиваю, а потом миримся. Вы тоже помиритесь, дядя, я уверена!
— Спасибо на добром слове, — Молле легко поклонился собеседнице и, всем видом демонстрируя, что разговор завершен, осторожно отстранился от борта, направляясь хромающей поступью к себе в каюту. Продолжать бессмысленную беседу с ребенком не хотелось — он итак сказал ей довольно много и, если сама девочка отнеслась к его словам совершенно лояльно, родители ее могли быть иного мнения. А убивать кого-либо на судне он не хотел.
«Сссумашшедшший!!» — тень, мечась от ярости внутри, вновь подала голос, — «Зззачем?!..»
«Даже если она кому-то расскажет, ее слова не примут всерьез», — Альфа равнодушно распахнул дверь каюты и, зайдя, резко затворил ее, затем буквально падая на кровать, — «К черту ребенка. Скорее бы это корыто добралось до Гамильтона, у меня руки чешутся убить Конте!»
«Тишше…» — мокой, сам присмирев, зашипел более успокаивающе, — «Не спешши… Вссе будет, я обещщал…»
«Да плевал я на твои обещания!» — нога болела и это ощутимо сказывалось на характере Арчи, — «Если из Гамильтона он отправится еще куда-нибудь, морем больше не поплыву. В конце концов, в этом мире есть и более гуманные способы перемещения!»
Тень внутри противно захихикала. На какой-то миг ей почудилось, что она нашла слабое место своего человека, его ахиллесову пяту, что теперь она сумеет справиться с ним… Но Арчибальд быстро остудил ее.
«Тебе море нравится, я чувствую», — он сел на кровати, облокачиваясь на собственные колени, — «И ты, конечно, считаешь меня слабаком, коль скоро я не люблю его… Но вот что я тебе скажу, Альфа», — он впервые назвал его именем, которым мокой представился ему, впервые назвал его своим именем, — «Без меня ты не протянешь и мига. Без меня — ты просто тень, и вряд ли найдешь другого, кто бы сумел напоить тебя кровью. Поэтому веди себя более уважительно, и слушайся меня, мокой, иначе единственная кровь, которую я пролью, будет кровью Доминика Конте! Я умею сдерживать себя, когда есть такая необходимость, ты уже имел возможность убедиться в этом. А пролив ее, я избавлюсь от тебя, найду способ, пусть даже придется уморить тебя голодом, я сделаю это, клянусь пулей в своей ноге!» — он медленно потянул носом воздух, заставляя себя успокоиться, — «Что же до способов перемещения… На самолете до цели мы доберемся куда как быстрее».
Глава 7
Карл Еж сидел в глубоком, очень уютном кресле, положив затылок на подголовник и в раздумье созерцал потолок. Слева и справа от него, устроившись в таких же креслах, замерли в нетерпеливом ожидании братья Конте — Доминик по правую руку, Ричард — по левую.
Дерек, изо всех сил оттягивающий момент отбытия, сновал туда-сюда по номеру, что-то перекладывая, о чем-то вспоминая и непрестанно оправдывая собственные действия.
Карл медленным, исполненным достоинства жестом поднял руку и, проведя кончиком среднего пальца по собственной переносице, негромко вздохнул.
— Тедерик… Наш самолет через сорок минут, а мы еще не попали в аэропорт.
— Я… — парень, как раз пробегающий мимо, остановился, растерянно взирая на явственно недовольных его поведением друзей, — Я сейчас, сейчас… Мне вот тут только нужно…
— Почему ты тянешь время? — Доминик, значительно более резкий и прямолинейный, чем его друг (хотя тот подчас мог быть и куда как более резок и прям), демонстративно закатил глаза, — Ты больше всех нас опасался Альфы, боялся, что он может нас настичь, а теперь что? В чем дело вообще, Дерек? Чем тебе так неприятен Норфолк?
— Он мне не неприятен… — молодой человек, ощутимо поникнув, негромко вздохнул, комкая в руках какое-то полотенце, — Просто… — он сжал губы, тряхнул головой и, наконец, без особенного энтузиазма сознался, — В Норфолке живут мои родители. Я… не то, чтобы я не хотел видеть их, но…
— Но? — Ричард недоуменно приподнял брови, переводя растерянный взгляд на брата, — Мы с нашими родителями как-то всегда рады видеться, правда, Ник?
Доминик согласно кивнул и, немного повернув голову в сторону, внимательнее вгляделся в своего молодого друга.
— Они знают о твоих успехах и достижениях? О том, что ты руководишь рестораном…
— Как раз это их и не устраивает! — парень всплеснул руками и, бросив полотенце на кровать, присел рядом с ним, — Они читали тот бред, что написали в газетах насчет наших приключений, знают, какую роль я сыграл во всем этом, и, в общем-то… не одобряют моих связей с такими людьми.
— С такими, как я или как Доминик? — Карл, которого последнее признание Тедерика заинтересовало до крайности, немного склонил голову набок, — Конечно, сам себя я бы тоже не мог назвать подходящей компанией… Но в Норфолке я родился.
— Ты из Норфолка?.. — Доминик, определенно не имевший ни малейшего понятия об этом аспекте биографии друга, повернулся к нему, — Надо же… А я и не знал. Ну, значит, быть тебе нашим гидом по этому городу, если только стараниями Дерека мы вообще попадем туда!
— Я готов, — парень скорчил кислую рожу и, схватив совершенно неразобранный рюкзак, решительно натянул его на плечи, пытаясь выпрямиться, — Может… мне и удастся избежать встречи с родителями. В конце концов, Норфолк большой!
— А я все равно не думаю, что тебе стоит так уж избегать их, — Ричард, поднявшись из кресла одновременно с братом, легко пожал плечами, — Скорее тебе следует объяснить им всю ситуацию, рассказать, как и что было на самом деле… Они же не знают ничего!
— Дик прав, — Конте-старший, подняв одной рукой свой, туго набитый рюкзак (в номере Дерека они все находились уже в полной готовности, ожидая только его), легко закинул его за спину и, хлопнув юношу по плечу, от чего тот чуть не упал, широко улыбнулся, — Родители одни на всю жизнь, Дерек, не надо с ними портить отношения. Цени их, радуйся тому, что можешь с ними встретиться, поговорить… Ладно, хватит проволочек. Идемте, время не ждет, нам еще нужно добраться до аэропорта, а регистрация того и гляди закончится.
Карл, поднявшийся на ноги последним, тонко улыбнулся.
— С этим проблем не будет, Ник, не волнуйся. Не будет, во всяком случае, пока я с вами.
Капитан полиции, в очередной раз услышавший о явно нелегальных связях их спутника, мимолетно закатил глаза. Периодически он все еще жалел, что не может просто взять и арестовать Карла Ежа, не может теперь уже и чисто из-за дружеских чувств…
…До аэропорта добрались быстро — Гамильтон, в конце концов, был далеко не таким большим портовым городом, как Норфолк — следующая их цель, — не имел сильно загруженных транспортом дорог, а транспортные средства мог предложить вполне быстроходные, поэтому, к всеобщей радости, прибыть они успели еще до вылета самолета, как раз к сроку окончания регистрации.
Карл, услышав заветные слова, лишь тонко улыбнулся и, изящным движением достав из нагрудного кармана дорогой мобильный телефон, выбрал какой-то номер, отходя в сторону.
С кем он говорил, и что именно сказал — так и осталось для путешественников загадкой, однако же, завершив разговор, мужчина уверенно кивнул друзьям на стойку регистрации.
Прошло все без сучка, без задоринки, и очень скоро они уже, сдав тяжелые рюкзаки в багаж, поднялись на борт авиалайнера.
Места их были расположены рядом, сидеть было удобно и комфортно, а лететь предстояло недолго, поэтому никаких особых волнений никто из путешественников не испытывал.
Даже Дерек, который, в общем-то, не был большим поклонником авиапутешествий, сидя рядом с Карлом, ощущал себя на редкость уверенно и всю дорогу без умолку болтал, припоминая свое детство в Норфолке, и обмениваясь впечатлениями с тоже проживавшим там преступником.
К концу полета Карл уже ощущал себя несколько уставшим и, признаться, совершенно не возражал, когда, покинув самолет, Тедерик поспешил догнать братьев Конте, о чем-то беседуя с ними.
Ежу вообще не хотелось говорить сейчас. По природе своей человеком он был неболтливым, предпочитал молчаливое действие многословному бездействию, а в данный момент очень желал обдумать недавно полученную информацию, прежде, чем сообщить о ней друзьям.
Информация была неприятной, да к тому же еще и не имела статуса достоверной и однозначной, и заключалась в том, что одному из людей Карла мельком показалось, что он видел Альфу в порту Нью-Йорка. С другой стороны, тот же человек сейчас же уточнял, что виденный им мужчина не был слишком уж похож на того Хищника, которого разыскивала полиция, и вид имел весьма респектабельный. Прихрамывал, однако, ни на какую трость не опирался, да и хромота ему, судя по всему, ничуть не мешала.
С одной стороны, информацию вполне можно было счесть расплывчатой, неточной, но с другой… с другой еще одно известие о хромающем мужчине удивительным образом накладывалось на новость о новом жильце, снявшем квартиру Тедерика.
Карл думал. Он все еще не был уверен в том, что загадочный хромой незнакомец и их давний знакомый Арчибальд — это одно лицо, но если это было действительно так… И если его видели в морском порту Нью-Йорка… То можно не сомневаться — Альфа идет по следу.
Мужчина тихо вздохнул.
В целом это, конечно, было бы логично — все-таки сидеть без дела этот человек бы не стал, да и безумие его, направленное против Доминика, было отлично известно всем. Однако, хотелось получить какие-нибудь доказательства, более веские, чем те, которыми он обладал на данный момент и только после извещать об этом друзей.
Пугать их раньше времени Ежу не хотелось.
И именно поэтому он, старательно изображая обычную для него равнодушную непринужденность, поспешил нагнать немного ушедших вперед спутников.
— Куда же на сей раз мы будем держать курс? — он говорил спокойно, немного холодно, как и всегда, и друзья его этому совершенно не удивились. Они вообще давно привыкли к поведению Карла, давно научились принимать его таким, какой он есть, и мужчина был им за это благодарен.
В его жизни никогда не было много друзей, и этими он дорожил.
— Как обычно — в библиотеку, — Доминик легко пожал плечами, — Поищем архивы, попробуем найти продолжение истории о «Гиене», может быть узнаем, куда держать путь дальше. Или есть варианты?
— Я полагаю, для начала нам следовало бы арендовать машину, — Еж тонко улыбнулся, — Добираться из аэропорта до основной части города пешком будет не слишком удобно. С тем, чтобы вернуть ее, проблем не будет — в Норфолке есть мои люди.
— У тебя по всему миру есть свои люди? — Ричард ощутимо сморщился: мысль о том, сколь обширны могут быть сети Карла, была ему неприятна. Мужчина легко пожал плечами.
— Увы, нет, но это значит лишь, что есть, к чему стремиться. Идем, на той стороне дороги есть несколько фирм, предоставляющих автомобили в аренду. Мне доводилось как-то пользоваться услугами Аламо Рент А Кар, пожалуй, я предпочту не изменять своим привычкам. Сюда.
С арендой машины проблем не возникло ни малейших — Карла, судя по всему, здесь и в самом деле знали и помнили, поэтому автомобиль ему дали сразу же, по первому требованию.
Они погрузили в багажник машины все вещи, расселись по местам, и «Форд» под ловким управлением Ежа помчался по широкому шоссе вперед, приближая их к большому городу…
Его путешествие по морю было завершено. Трап был сброшен, пассажиры потихоньку потянулись на берег, и он, не обремененный никаким багажом, спокойно направился прочь с лайнера в их числе. Не одним из первых, но и не последним, чтобы не привлекать внимания — в основной массе, где-то посередине, спокойный и деланно-расслабленный, не взирая на болящую ногу.
Море он за прошедшие три дня проклял далеко не единожды, и дал себе и мокою твердое слово, что больше на борт корабля не поднимется. Для его раны морской воздух был явственно вреден.
Альфа глубоко вздохнул и, остановившись внизу, на твердом камне пристани, огляделся. Его интересовали портовые торговцы мелочью и сувенирами, газетчики и прочие представители местного населения, обитающие неподалеку от туристов.
Информацию о людях следовало получать от людей.
Один старик, торгующий какой-то снедью, вроде сушеных фруктов, привлек его внимание, и мужчина, изобразив на лице самую искреннюю приветливость, неспешно приблизился к нему.
— Добрый день, — говорил он вежливо и мягко, выглядел респектабельно и представительно, поэтому нет ничего удивительного, что старик сразу же проникся к неожиданному собеседнику симпатией.
— Добрый, сэр, чудесный день! — он широко улыбнулся, согласно кивая, — В такой день нет ничего лучше удачной покупки, взгляните…
— Нет-нет, — Арчибальд с сожалением покачал головой, — Увы, сейчас я подошел к вам по другой причине. Скажите… Я ищу своих друзей, они прибыли в Гамильтон около трех, может быть, четырех дней назад. Вы, думаю, стоите здесь часто и много, не заметили ли случайно группу из четырех человек — трое взрослых мужчин и юноша? — справки в Нью-Йорке он наводил старательно, и в каком составе его старые враги отправились в путь, прекрасно знал.
Собеседник уставился на него с непередаваемым выражением на лице. Было очевидно, что слова неожиданного интересанта его сильно изумили.
— Сынок… — он как-то неожиданно перешел на более мягкую форму общения, чем приятно удивил не привыкшего к такому мужчину, — Ты представляешь, сколько людей каждый день у меня перед носом мелькает? И компаниями, и поодиночке… Я уж давно перестал замечать, кто и в какую сторону идет!
Альфа слегка приподнял подбородок. Неудача не удивила его — в конечном итоге, неудачником он себя считать не перестал, по-прежнему обвиняя в этом исключительно Конте, удачу у него крадущего, однако, мириться с поражениями не привык.
— Жаль, — говорил он спокойно, даже равнодушно, словно бы ему был решительно безразличен ответ собеседника, — Тогда, может…
— Эй, мистер! — его кто-то дернул за рукав, и мужчина, приподняв бровь, неспешно обратил взгляд на посмевшего прикоснуться к нему нахала. Это был мальчишка, из числа обычных портовых попрошаек, какие всегда норовят держаться поближе к туристам, полагая их людьми на редкость богатыми.
— Я слышал, про компанию из четверых вы спрашивали, а? Я видел их. Дайте пару центов, скажу, где!
Арчибальд улыбнулся, улыбнулся спокойно и очень располагающе. В лице мальчугана ему, казалось, внезапно помахала рукой долгожданная удача.
— Я дам тебе доллар, если скажешь, куда они направились, — к старику он интерес как-то сразу потерял, да тот, собственно, и не настаивал на продолжении беседы: помочь неизвестному господину он ничем не мог, а обсуждать собственную занятость смысла не видел.
Мальчишка, получивший обещание столь замечательной награды, откровенно расцвел. Глаза его загорелись, губы растянула широкая улыбка, и он, не раздумывая, в мгновение ока выдавая Хищнику его жертв, вытянул руку, указывая на один из отелей, расположенных через дорогу от порта, и тянущихся почти сплошной полосой.
— Вон туда! Тот отель, я видел, клянусь, мистер! Дадите доллар?..
Молле усмехнулся и, добыв из кармана заветную монетку, бросил ее в жадные руки мальчугана. Тот, поспешно схватив, внимательно рассмотрел ее и, счастливый до полубезумия, склонился в поклоне.
— Спасибо, мистер! Пусть ваша доброта вам зачтется Богом!
Он убежал, в надежде поживиться за счет еще каких-нибудь туристов, а Арчибальд проводил его долгим взглядом, не пытаясь скрыть насмешливой ухмылки. Уж кем-кем, а Богом ему такая «доброта» вряд ли была бы зачтена…
Он направился к отелю, спокойный, уравновешенный, не привлекающий ничьего внимания, полностью убежденный, что образ его из памяти старика и мальчишки изгладится почти моментально. В конце концов, продавец был прав — людей вокруг сновало множество, вряд ли они выделили бы из их массы одного.
«Мальчишшшка…» — тень внутри, как обычно, не могущая сидеть смирно, недовольно завозилась, — «Ты щщедр… ззапомнит…»
«Не говори ерунды», — Арчибальд чуть поморщился и, быстро оглянувшись по сторонам, спокойно перешел на другую сторону не слишком заполненной автотранспортом небольшой дороги, — «Еще скажи, что я должен был убить его!»
«Да…» — мокой раздраженно дернулся, однако, мужчина сумел удержать контроль над своим телом, не дав ему дернуться тоже.
«Я не псих, вопреки расхожему мнению», — он незаметно усмехнулся, — «Мальчишка меня не запомнит, он запомнит монету, а старик и подавно забыл обо мне, стоило мне отойти. Прекрати толкать меня на бессмысленные убийства».
«Ссслабну…» — подселенец, судя по всему, тяжело вздохнул, — «Твоихх сссил… не ххватит… безз меня…»
«Моих сил мне всегда хватало, хватит и на сей раз», — он остановился возле нужного здания и, скользнув пальцами по дверной ручке, чуть нахмурился, — «А теперь замолчи, не до тебя сейчас».
Тень недовольно зашипела, как рассерженная змея, однако, возражать не посмела. Он был силен, этот человек, слишком силен, и если в самый первый миг ей удалось полностью покорить его, то теперь она не могла даже сполна взять в свои руки контроль над его телом. Мокой уже жалел, что выбрал это тело, тело человека столь опасного, столь страшного и настолько сильного, настолько целеустремленного и упрямого. Отвлечь, сдвинуть его с намеченного плана не могло ничто и никто, даже внутренний голос оказывался бессилен.
Он обещал ему не золотые горы, но исполнение его самого жгучего желания, он обещал помочь ему добраться до Доминика Конта, обещал помочь убить его! И человек согласился. Человек принял его условия, человек сказал, что ради исполнения своей безумной мечты пойдет на все… Но как все повернулось!
Он помог сбежать из тюрьмы этому Хищнику, он дал ему силу, которой не должен был бы обладать человек, он спас его из заточения, спас его от большинства пуль… А чем отплатил ему этот человек?! Тем, что взял его под контроль, подмял под себя и теперь держит на голодном пайке, используя в своих собственных целях, он вертит им, как игрушкой, как марионеткой!
Чертов Молле. Теперь понятно, почему его так боялись охранники в тюрьме, понятно, за что его так ненавидит весь мир… Ненавидит и боится, и, похоже, вскоре опасаться его начнет и он сам, мокой, выбравший его сосудом своих целей!..
Пока подселенец в его душе бесновался, утопая в собственных негодующих и безрадостных мыслях, Арчибальд, не подозревая (хотя и догадываясь порою) о них, спокойно продолжал приводить в исполнение свой план.
Он еще не знал, да и вряд ли узнал бы когда-то, но в этот момент удача и в самом деле улыбнулась ему.
Мальчишка в порту, жаждущий легкой наживы, удачно подслушав его беседу со старым торговцем, соврал, ткнув пальцем в первый попавшийся отель. Он, как и старик, за один день встречал слишком много людей, чтобы упомнить всех и каждого, видел чересчур много компаний, чтобы вот так вот навскидку сообразить, какая из них куда заселилась.
Он солгал, но по какой-то невероятной случайности попал в точку, указав именно на тот отель, где провели недолгое время хорошо знакомые нам путешественники, и теперь Молле, преследующий их по пятам, получил новый шанс привести в конечном итоге свое страшное намерение к исполнению.
Арчибальд огляделся и, обнаружив за стойкой администрации милую девушку, чуть улыбнулся, крадущейся, насколько это было возможно в его ситуации, походкой, подходя ближе.
— Добрый день, — в голосе его появился бархат: когда следовало, мужчина умел производить хорошее впечатление, — Вы не могли бы помочь мне? — девушка удивленно моргнула, вопросительно приподнимая брови и он улыбнулся шире, — Я понимаю, что давать сведения о клиентах вы не имеете права, но сложилась такая неприятная ситуация… Мои друзья прибыли сюда раньше меня, и я никак не могу их найти. Мне сказали, что видели их входящими в этот отель, вы не подскажете, здесь ли они еще?
Девушка, откровенно впечатленная как приятным видом собеседника, как поблескивающими на его руке кольцами, так и кричащими о его обеспеченности, так и его мягким голосом, несколько смутилась, кусая губы.
— Вы правы, я не могу представлять сведения… — она помялась, — А как зовут ваших друзей? Я… думаю, могу взглянуть и сказать, проживают ли они у нас вообще.
— Доминик Конте, — он постарался не измениться в лице, произнося это имя, — Ричард Конте, Тедерик Янг и Карл Хеджхог. Хотя последний, возможно, записался как Еж.
— Еж?.. — девушка мимолетно нахмурилась, и тотчас же заулыбалась, — О, я помню этого человека! Я еще удивилась его странному имени… Увы, сэр, ваши друзья уже покинули наш отель, они прогостили здесь лишь часть дня и одну ночь. И, честно говоря, показались мне странными — создалось впечатление, что в Гамильтон они прибыли только, чтобы сходить в библиотеку…
— В библиотеку?.. — откровение было неожиданным; Альфа чуть сдвинул брови, — Вот как… А не подскажете, где находится эта библиотека?
В глазах девушки зажглось откровенное подозрение.
— Простите мне мое любопытство, но если вы преследуете этих людей, я должна вам…
— Да что вы! — Арчи весело рассмеялся и непринужденно махнул рукой, — Я не преследую их, все обстоит несколько иначе… Они прибыли сюда действительно с целью добыть кое-какую информацию, но о ее получении мне не сообщили, и мне хотелось бы узнать ее тоже. Вы поможете?
Лицо собеседницы вновь разгладилось — объяснение было исчерпывающим и сомнений не вызывало.
— Конечно, сэр! — она жизнерадостно кивнула, — Библиотека здесь недалеко, надо только пройти прямо по этой улице до поворота направо, там до конца и крайний дом с белой крышей. Она здесь давно, эта библиотека, там довольно пожилой человек работает… Но он добродушный, обязательно покажет вам все, что вас интересует!
— Спасибо, дорогая леди, — Молле склонился в церемонном поклоне и, легко протянув собственную руку через стойку администрации, поймал руку девушки, поднося ее к губам. Мокой внутри дернулся, явственно желая руку красавице откусить, однако, мужчина привычно сдержал его.
Он вежливо простился и, покинув отель, захромал вперед по улице.
«Ззачем?!» — знакомый негодующий шепот заставил его досадливо вздохнуть, — «Ты прессследуешшь… ззачем туда?..»
«А я-то думал, ты обиделся и будешь молчать», — мужчина равнодушно повел плечом, — «Может, мне это и ни к чему… но я хотел бы знать причины, побудившие Ника Конте вдруг отправиться в путешествие. Поначалу я подумал, было, что он, узнав о моем побеге, просто старается исчезнуть из поля моего зрения, что он бежит от меня сам… Но теперь сомневаюсь. Судя по всему, у его путешествия имеется какая-то цель, он хочет что-то узнать. И я тоже не отказался бы узнать то, что важно ему…»
«Надоел!» — тень озлобленно зашипела, — «Я помог тебе… ты обещщал! Кольцо… кольцо…»
«Убью Доминика — найду твое кольцо», — Альфа свернул на нужную улочку, небрежно засовывая руку в карман, — «В твоих интересах помогать мне и дальше».
В сознании воцарилось глубокое молчание — мокой, судя по всему, переваривал это заманчивое предложение, решая, что же ему теперь делать и как вести себя. Медлить в поисках кольца он не хотел, но, с другой стороны… Прождав пять сотен лет, мог подождать и еще немного, помочь одержимому человеку исполнить его безумное намерение, и тогда, наконец, получить желаемое!
Он думал, он колебался, а Арчибальд хладнокровно шагал вперед по улице, иногда шипя сквозь сжатые зубы от боли в ноге. Больше бывать в портовых городках, как и плавать по морю, ему не хотелось, и он искренне надеялся, что Конте больше не отправится в них.
Вот и дом с белой крышей. На двери покосившаяся табличка с надписью «Библиотека» — то самое место, куда он направлялся, то самое, которое зачем-то посещал Конте с друзьями.
Он толкнул грязноватую дверь и уверенно вошел внутрь, озираясь по сторонам. Искать что-либо самостоятельно в планы его не входило — следовало побеседовать с библиотекарем. Вряд ли в этом заведении часто бывали компании молодых мужчин, поэтому он интересующих Молле личностей запомнить должен был.
Вокруг, однако, было пусто. Стояли шкафы с новенькими книгами, чьи лакированные корешки мягко поблескивали в свете низко висящей лампы, стоял возле оставленного стола отодвинутый стул… И смутно доносились чьи-то негодующие голоса.
Читать бесплатно другие книги:
