По следам Гиены Бердникова Татьяна

Глава 11

Ровный гул двигателей наполнил салон. Самолет медленно покатился по взлетной полосе, постепенно набирая скорость, унося их прочь с Багамских островов, прочь от места свершения одного из кровавых грехов «Гиены».

Доминик, на сей раз занявший место у иллюминатора, рядом с Дереком, тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Он казался подавленным, измотанным, совершенно не выспавшимся, да и вообще выглядел весьма понурым.

Его молодой друг, с беспокойством косясь на мужчину, неожиданно подумал, что, должно быть, именно таков был капитан Барракуда после общения с морским дьяволом.

— Вижу, на тебя эта легенда произвела впечатление даже большее, чем на меня, — негромко вымолвил он, надеясь, что услышан будет только одним из своих друзей, не желая сообщать о своих мыслях и предположениях прочим.

Ник едва заметно улыбнулся, чуть-чуть приподнимая уголок губ.

— Я все думаю о его детях, — негромко вымолвил он, — Кем бы он ни был, этот морской дьявол, — он омерзителен. Похитить, убить несчастных малюток!.. Знаешь… — он закусил губу и, повернувшись к Дереку, слегка покачал головой, — Я подумал… а что, если это они взывают ко мне из воды? Что, если надеются, что я восстановлю справедливость, отомщу за них…

— Все может быть, — Тедерик, сам ощутимо померкнув, пожал плечами, — Только нам сейчас не совсем до мести за давно погибших детей. Нам сейчас свои бы шкуры спасти, Ник, нам бы укрыться от…

— К черту его! — Конте нахмурился, сжимая кулаки, — Надоело! Не могу больше слышать про Альфу, мы только о нем и думаем, только его и боимся! Как два года назад я не мог шагу сделать без оглядки на него, так и теперь… Черт, — он тяжело вздохнул, — Почему все снова возвращается, Дерек?..

Парень неловко пожал плечами. К гневной вспышке друга он отнесся вполне лояльно — привык уже к таковым за два года знакомства, но вот вопрос его проигнорировать не мог.

— Я не знаю, — негромко отозвался он и, протерев лицо рукой, как-то виновато улыбнулся, — Но на этот раз мы, по крайней мере, знаем, кто Альфа, знаем, как его зовут и как он выглядит. К тому же, мы готовы к нападению, подобраться к нам мы ему не дадим… Расслабься, Ник. Лететь нам долго, вполне можешь позволить себе подремать. Ты ведь давно уже нормально не спал, да?

— Я все время думаю о наших делах, — в голосе мужчины появились упрямые нотки, — Мысли мешают мне спать ночами, а уж сейчас-то… — он махнул рукой и, наткнувшись на взгляд друга, обреченно добавил, — Хорошо, я попытаюсь заснуть. Разбудишь, когда будем подлетать.

Тедерик, улыбнувшись, согласно опустил подбородок. Самому ему спать почему-то не хотелось совсем, так что он вполне мог себе позволить посторожить покой отдыхающего друга.

…Всю дорогу проспать Доминику, конечно, не удалось, как не удалось и Дереку все это время бодрствовать — перелет от Фрипорта до международного аэропорта имени Леонардо да Винчи во Фьюмичино занимал немногим больше суток, поэтому времени и для сна, и для бодрствования вполне хватало.

Когда они уже подлетали, минуя последние километры над Тирренским морем, Доминик, уже совершенно выспавшийся и даже начавший интересоваться полетом, внезапно вздрогнул и жадно прильнул к иллюминатору.

Внизу под ними, почти невидный с такой высоты, несся по волнам безмерно знакомый парусный корабль, великолепная шхуна капитана Барракуды. Конте тяжело вздохнул и, несколько секунд посмотрев на нее, отстранился от иллюминатора, устремляя взгляд куда-то вверх. Ему вдруг стало грустно. Шхуна, такая роскошная, такая красивая, изящная и быстроходная давно уже покоилась на морском дне вместе со своим отважным и отчаянным капитаном, а они упрямо шли по следам ее призрака, толком не представляя, что ищут.

Кольцо? То самое кольцо, что искал в Риме Барракуда? Но что это за кольцо, зачем оно было нужно ему, да и получил ли он его в конечном итоге? Или, может быть, им следует найти церковные записи, узнать, в чем раскаялся капитан Рик, какую ношу он таскал за душой? Если, конечно, тайна исповеди в те годы позволяла вести подобные записи…

Мужчина вздохнул, протирая лицо руками. Ух, кому рассказать — не поверят! Они гонятся за призраком корабля, погубленного каким-то морским дьяволом и пытаются понять, о чем думал капитан морских головорезов пять сотен лет назад! Безумцы. Самим бы в пору спасения в церкви искать, грехи замаливать, да просить Всевышнего оградить их от Альфы…

Доминик кривовато ухмыльнулся. Сам он некогда был крещен в католической церкви, иногда вспоминал об этом и крестился, завидев храм, но вообще от Бога был далек и предпочитал уповать на собственную силу, чем на божественное провидение и помощь.

Дерек рядом забавно всхрапнул, и Конте, негромко рассмеявшись, легонько толкнул разоспавшегося друга в плечо.

— Подлетаем уже, — спокойно известил он, наткнувшись на недоумевающий взгляд сонных глаз, — Просыпайся, а то из самолета тебя на руках выносить придется.

— Боже упаси, — недовольно буркнул в ответ парень и, тяжело вздохнув, постарался сильнее закутаться в плед. После короткого дневного сна он почему-то всегда мерз.

Позади завозились, услышав их разговор, Ричард и Карл, тоже мирно дремавшие до сей поры; пассажиры вокруг начали пристегиваться ремнями, переговариваться — поднялась обычная предпосадочная суматоха, когда люди постепенно готовятся покинуть авиатранспорт и сойти на твердую землю.

Прошло еще минут сорок — и шасси самолета, наконец, мягко коснулись взлетной полосы.

…Покинули самолет они в числе последних — не хотели толкаться на выходе с прочими пассажирами, — и, более или менее спокойные, убежденные, что Альфе до них не добраться, направились к зданию аэропорта. Один только Доминик почему-то был мрачен, непрестанно размышляя о чем-то, но в мыслях своих сознаваться не хотел.

— Кто-нибудь говорит по-итальянски? — они уже получили багаж, когда Ричард внезапно решил поднять этот вопрос, — Нам бы такси поймать, чтобы до города добраться…

— Обойдемся английским, — Карл непринужденно отмахнулся и, оглядевшись, немного приподнял подбородок, уверенно шагая вперед и поднимая руку над головой в приветственном жесте, — Salve, signor![5] Как насчет подбросить до города четверых американцев?

Невысокий, очень кучерявый и услужливый человек, судя по всему, без проблем понявший обращенный к нему вопрос, воодушевленно закивал.

— Сюда, синьор, прошу вас, за мной! Мой такси у входа, совсем рядом! Куда желаете поселиться в Риме?

— Куда-нибудь, где прилично, — пасмурно отозвался Доминик и, тяжело вздохнув, равнодушно махнул рукой, — Совершенно безразлично, куда отвезете — туда и поселимся.

— Ватикан? — деловито осведомился таксист и, дождавшись согласного кивка не от Конте, а от Карла, кивнул сам, — Знаю хорошие отели, синьор. Будете довольны!

Еж быстро улыбнулся — мнению первого встречного таксиста довериться он готов не был.

— Я сейчас попрошу, чтобы мой человек подобрал нам отель, — мягко сообщил он, доставая из-за пазухи мобильный телефон и проводя пальцем по экрану, снимая блокировку. Возможность звонить за границей в разные города у него, само собой разумеется, имелась — такому человеку, как Карл, требовалось быть на связи двадцать четыре часа в сутки.

Доминик тихонько вздохнул, мимоходом закатывая глаза. С его точки зрения это было пустой тратой времени, однако, прекрасно зная своего друга, спорить он даже не пытался, выражая недовольство только мимикой.

— Да, я, — Еж уже поднес телефон к уху и, судя по всему, получил ответ, — Узнай мне… Что?.. — лицо его неожиданно посерьезнело, даже помрачнело и спутники мужчины ощутимо напряглись, — Что произошло?.. … Когда?.. — получив ответ, он вскинул руку, сверяясь с наручными часами, — Мы были уже в воздухе… Так. Оставайся там, не высовывайся лишний раз. Ты знаешь, куда он отправился?.. … Понял, — он быстро опустил телефон и, мельком глянув на таксиста, поманил друзей немного в сторону. Таксист, прекрасно понимая, что какая-то информация может быть не предназначена для его ушей, старательно отвернулся, устремляя взгляд в другую сторону.

Карл немного понизил голос.

— Он идет по следу, — говорил мужчина тихо, однако, очень различимо и весомо, — Пит видел его, пытался остановить…

— Что с ним? — Дерек, чуткий, как всегда, взволнованно нахмурился — о ком идет речь, он прекрасно понимал и чем чреваты попытки остановить его, знал. Карл на миг сжал губы.

— Ранен, — отрывисто бросил он, — В больнице. Голос слабый, но злится, что не сумел задержать его. Видел, как он отправился в сторону аэропорта, это было… — он еще раз сверился с часами, — Часов двенадцать назад.

— Значит, при самом плохом раскладе, он сейчас на половине пути к Риму, — Ричард тяжело вздохнул, — Как же он успевает… Я был уверен, что он сейчас еще в Бакстоне!

— Должно быть, у Альфы свои способы добычи информации и он каким-то образом узнал, что в Бакстоне мы не задержались, — Тедерик тоже вздохнул, опуская плечи, — Что будем делать?

— А что мы можем сделать? — Доминик мрачно улыбнулся, — Перед своим арестом Альфа обещал мне встречу в Риме, боюсь, что он может сдержать обещание. Единственное, что мы можем сделать — попытаться скрыться, раствориться в городе… Как будем выбирать отель?

— Наугад, — отрывисто бросил Еж, — Самый верный способ. Остается надеяться, что таксист не слишком хорошо запомнит нас… Эй, синьор! — дождавшись, когда таксист обернется, Карл послал ему быструю улыбку, — Мы готовы ехать. Вы и в самом деле можете посоветовать хороший отель?

— Я все отели в городе знаю, синьор, — таксист приосанился и, направляясь в сторону выхода, прибавил, — Прошу за мной. Вы только свои предпочтения скажите — мигом соображу, что вам порекомендовать!

На несколько секунд воцарилось молчание — путешественники напряженно прикидывали, какие же предпочтения они имеют и чего, собственно говоря, ждут от отеля.

— Нам бы, наверное… — Доминик быстро облизал губы и, почесав в затылке, неуверенно покосился на брата, — Поближе к Ватикану… да?

— Скорее да, чем нет, — Ричард согласно кивнул, — Если, конечно, это возможно и такие отели есть.

— Конечно, есть, синьор! — таксист, изумленный словами одного из своих будущих пассажиров, остановился так резко, что Карл лишь чудом успел затормозить, не врезавшись в него, — Есть поближе к Ватикану, подальше… Полкилометра от него — «Вилла Агриппина Гран Мелиа»! Потом… ммм… за два километра даже называть не стану, но полтора километра от Ватикана — это отель «Рафаэль», хотя там даже меньше, чем полтора… О, есть еще отель «Индиго Рим», это около километра от Ватикана! Выбирайте, синьоры, что вам приятнее, как вам удобнее… Все отели очень роскошные, везде вас обслужат по высшему разряду! — в голосе мужчины при этих словах зазвучала такая гордость, словно он сам был владельцем всех этих отелей.

— Слишком близко или слишком далеко было бы подозрительно, — Карл, приблизившись к своим друзьям, вновь понизил голос, — Может, остановимся на том, что за километр? Не слишком далеко, но и не излишне близко. Синьор, — не дожидаясь ответа, он опять обратился к таксисту, — Расскажите подробнее об этом отеле… «Индиго Рим», где он?

Последний восхищенно закатил глаза, прищелкивая языком.

— Шестьсот метров от Кампо-деи-Фиоре, на улице Виа-Джулиа! Великолепное место, синьор, поверьте, вы не пожалеете! Мама миа, я знаю, о чем говорю, синьор, ох, скольких туда отвозил! Ни одного плохого слова, все в восторге, клянусь вам, голову прозакладывать готов!

— Голова вам еще пригодится, — Еж тонко улыбнулся и, легко кивнув, мельком глянул на своих друзей, — Пожалуй, нам это подходит. Будем признательны, если как можно скорее доставите нас туда.

…Путь до отеля прошел безо всяких проблем, как и заселение в него — администратор, скучающий за стойкой, явственно обрадовался прибытию гостей и предоставил им подходящие номера. Для туристов сейчас был не сезон, и клиентов в отеле было немного, поэтому путешественники смогли устроиться с максимально возможным комфортом, на который, впрочем, они совсем не претендовали.

Доминик, привыкший к подобной роскоши, и вовсе заявил, что обошелся бы одной только кроватью, на которую можно прилечь, да стулом, на который можно бросить вещи. Остальное мужчине было решительно не нужно — поглощенный своими мыслями, увлеченный путешествием, о комфорте он не помышлял.

Наверное, именно поэтому он появился на пороге номера Карла, едва тот успел выйти из душа и, хмурясь, весьма недовольно осведомился:

— Когда отправимся в Ватикан?

— Позволь мне привести себя в порядок, Ник, — Еж терпеливо улыбнулся, доставая из собственного небольшого чемодана походную бритву, — Я грешник, так разреши мне хотя бы внешне выглядеть перед священнослужителями прилично. Ты пока тоже можешь принять душ.

— Я его уже принял, — Конте недовольно взъерошил действительно немного влажные волосы, — И знаешь, что услышал среди шума воды? — он дождался, пока собеседник с видимой неохотой обернется на него через плечо и поморщился, — Что нам следует поторопиться, что поторопиться следует мне, Карл. Что за мной гонится хищник… И мне почему-то кажется, что я знаю, кого они имели в виду.

— Отель хорошо охраняется, здесь вполне безопасно, — Еж, хладнокровно отвернувшись к большому зеркалу в ванной, принялся аккуратно бриться, — Тебе не следует излишне паниковать. Ну, а если не сидится на месте — сходи, проведай Тедерика и капитана Ричарда, быть может, они уже готовы броситься в бой.

— Ричард точно готов, я к нему заглянул, — мужчина тяжело вздохнул, видя полную незаинтересованность приятеля, — Насчет Дерека не знаю, он устал за время пути… К кому нам вообще обращаться в Ватикане? Не к Папе же Римскому!

— Барракуда не был у Папы, — Карл немного повернул голову, сбривая чуть-чуть отросшую щетину со щеки, — Пирата бы и не пропустили к нему. У нас даже нет доказательств, что он вообще был в Ватикане, мы действуем наугад… но я полагаю, что если Рик сумел избавиться от своего дьявола, он должен был обратиться к кому-то из более или менее высокопоставленных священнослужителей. Что, думаю, он и сделал, — мужчина сполоснул бритву и, оглянувшись на собеседника, продолжил, — Сходи узнай, готовы ли Тедерик и Ричард, Ник. Я скоро закончу, и мы отправимся к Ватикану… если, конечно, нас всех пропустят туда. Не удивлюсь, если беседовать священник пожелает не со всеми нами.

— В таком случае, наверное, пойдем мы с Диком, — Доминик пожал плечами, — Ты — преступник, Дерек излишне впечатлителен… Хотя мне для поддержки не помешали бы и ты, и он.

— Не тяни время, — Еж тонко улыбнулся, вновь обращая взгляд в зеркало, — И не заставляй меня повторять в третий раз. Иди.

Конте, которому подобное обращение показалось обращением к слуге, поперхнулся на полуслове и, гневно выдохнув, рывком развернулся, покидая номер приятеля. К его манерам мужчина, в общем-то, привык давно, но порою все-таки испытывал некоторое недовольство ими.

Ричард и Дерек, к удивлению Доминика, его план по распределению сил восприняли очень лояльно, можно даже сказать — с большим энтузиазмом, поскольку Дик, как оказалось, очень хотел побеседовать со священником, дабы узнать историю капитана Барракуды из первых уст, а вот Тедерик, напротив, совсем не рвался в Ватикан.

— Я далек от церкви, — парень смущенно развел руки в стороны, поясняя свои слова, — Мне там всегда очень неуютно, и я, конечно, понимаю, что мы там по делу, но… — он тяжело вздохнул и слегка махнул рукой, — Если вы пойдете вдвоем, я не против. А Карл почему не идет?

— Карл — преступник, — вместо брата предпочел ответить капитан полиции, — Что ему делать в церкви? Грехи замаливать он не намерен, а одно лишь его присутствие может оскорбить святое место.

Дерек равнодушно повел плечом.

— Что ж, может быть и так. В любом случае, священники привыкли беседовать с глазу на глаз, лучше будет, если он почувствует себя в более или менее привычной обстановке. Может, что и поведает… — он вздохнул и, покосившись на окно, неловко почесал в затылке, — А я, наверное, ожидая вас, пойду погуляю. Если Альфа и долетел, найти нас ему будет затруднительно, а если даже и найдет, и спросит, сообщат, что меня в номере нет… Как думаете, Карл пойдет со мной?

— Спроси его сам, — посоветовал Доминик, — Если он добрился, то, думаю, ответит. Ричард, идем, не будем задерживаться… Удачной прогулки, Дерек и, пожалуйста, будь предельно осторожен!

Молодой человек кивнул и, проводив друзей взглядом, тихонько вздохнул. Его разрывали два противоречивых чувства — безмерное желание познакомиться поближе со столицей Италии, пройдясь по ее улочкам, и столь же сильный страх перед Альфой…

Тем временем, братья Конте, уже не теряя ни секунды, уверенно спустились вниз, обсуждая на ходу варианты пути до Ватикана. По всему выходило, что им вновь придется взять такси, поскольку идти пешком целый километр в неизвестном направлении в данной ситуации возможным не представлялось.

На том и порешили.

Такси возле отеля оказалось предостаточно, и первый же таксист, услышав заветное слово «Ватикан», согласно кивнул, указывая на свой автомобиль.

Доминик, неожиданно задумавшийся о том, что было бы неплохо обменять некоторое количество денег для наличного расчета, почесал в затылке и неуверенно осведомился о цене поездки и о способах оплаты. Ричард, возмущенный попыткой брата оттянуть миг общения с церковнослужителями до глубины души, решительно затолкал его в автомобиль, заявив, что выяснить все это они могут и по дороге.

Мужчина обреченно вздохнул, водитель улыбнулся, и машина понеслась по Виа-Джулия в нужном, известном лишь местным жителям направлении.

— Надеюсь, он еще не в городе, — Доминик шумно вздохнул, прижимаясь затылком к спинке сидения и мрачновато глядя на проносящиеся мимо дома, на итальянскую роскошь, должную вызывать в человеке лишь один сплошной восторг.

— Сюда лететь сутки, — Ричард пожал плечами, — Даже при учете всех возможных поправок, наше путешествие до «Индиго Рим» не заняло двенадцати часов, значит, Альфа еще должен быть в самолете. Если, конечно, Пит не ошибся со временем…

— Очень хотелось бы надеяться, что он не ошибся, — Ник несколько насупился, скрещивая руки на груди, — Карл сказал, что он ранен, подробностей не уточнил, но… Дик, каковы шансы, что Пит мог проваляться некоторое время без сознания, прежде, чем побеседовать с боссом и назвать время ему?

— Шансов может быть сколько угодно, — капитан сам тяжело вздохнул и, тоже откинувшись на спинку сидения, прикрыл глаза, — Хватит паниковать, Ник. Давай лучше подумаем, что сказать священнику, чтобы убедить его раскрыть нам тайну исповеди…

— Пятьсот лет — немалый срок давности для такой тайны, — Доминик закрыл глаза: лицезрение пейзажей за окном отвлекало его, — Быть может, нам и повезет.

— Прошу меня простить, синьоры… — таксист, от которого беседа братьев секретом не осталась, даже не взирая на то, что он изо всех сил старался не прислушиваться к ней, притормозив на светофоре, быстро оглянулся на удивленно воззрившихся на него мужчин, — Я не хотел бы вмешиваться, но… Если вас интересуют исторические исповеди, быть может, мне доставить вас к Апостольской библиотеке?

Ричард неуверенно переглянулся с братом.

— Апостольская библиотека?.. Звучит… — он подумал еще мгновение, — Многообещающе. Что скажешь? — вопрос этот был адресован, разумеется, Доминику. Тот пожал плечами.

— Честно говоря, мне все равно, я не знал, куда идти. Если в библиотеке мы сможем найти необходимое — буду рад. Везите.

Таксист кивнул и, завидев зеленый сигнал светофора, надавил на газ.

С тем, чтобы добраться до Ватиканской апостольской библиотеки проблем не возникло, но вот попасть в нее оказалось несколько затруднительно. Пускали в нее, как выяснилось, исключительно по четвергам, да и то отдавали предпочтение лишь некоторым категориям граждан, каждой из которой требовался специальный пропуск.

Доминик и Ричард же, как легко догадаться, ни к одной из этих категорий не подходили, и пропусков специальных не имели.

Таксист известил их об этом, лишь приблизившись к зданию библиотеки вплотную и, получив с пассажиров плату за проезд, полностью удовлетворенный, высадил их, изрядно растерянных, недалеко от ее входа.

— И что будем делать? — Доминик окинул долгим взглядом прекрасное здание с величественными колонами, столь же роскошное, сколь и неприступное и, вздохнув, неуверенно двинулся к нему по широкой дороге, косясь на усыпанные людьми лавочки по сторонам, — Попытаемся пойти напролом? Сделаем вид, что наши дела много важнее тех, что имеют другие?

— При учете того, что за нами охотится опасный преступник, наши дела и вправду могут быть важнее, — Ричард вздохнул и, поморщившись, неуверенно предложил, — Может, показать значок? Наверное, полицию-то пустят…

— Полицию Рима, но не полицию Нью-Йорка, — брат его негромко фыркнул, поднимая голову и окидывая здание долгим взглядом, — Хорошо бы перехватить кого из ее сотрудников, объяснить… Боюсь, времени мы тут можем потерять изрядно.

Дик усмехнулся и легонько хлопнул его по плечу.

— Не забывай, Ник — ты везунчик. Может быть, при виде тебя они сразу все поймут и пропустят, ну или, я не знаю… Прямо из дверей библиотеки нам навстречу выскочит какой-нибудь священник, которого можно будет допросить!

— А я-то думал, что священника мы полагаем невиновным, — Доминик хмыкнул и, избегая продолжения беседы, немного прибавил шаг. Его, помимо сомнений в такой уж собственной удачливости и том, что они сумеют поймать нужного человека, беспокоили еще и чисто технические вопросы — каким образом и на каком языке беседовать им, американцам, с итальянским священником. Таксисты-то английский язык понимали, но распространяется ли это на священнослужителей, мужчина не знал. Как, впрочем, не знал и работают ли в Ватиканской библиотеке священники или же их ждет встреча с самым, что ни на есть, обычным человеком… если, конечно, ждет.

Он остановился возле колонн у входа в запретное здание и, окинув долгим взглядом прочные двери, несколько пригорюнился. Ричард, подошедший с опозданием в два шага, заметив настроение брата, тоже помрачнел.

— Такое чувство, что нам придется возвращаться в отель ни с чем, — сумрачно буркнул он, переводя взгляд с колонн на дверь, потом на Ника, — А впоследствии, должно быть, и домой… Если не выясним дальнейший путь «Гиены», искать будет нечего!

— Mi scusi, segnor[6]… - внезапно раздавшийся за их спинами довольно молодой голос заставил Доминика удивленно оглянуться, а его брата немного посторониться — Ричарду показалось, что они мешают кому-то пройти.

— Я услышал… — молодой человек, совершенно не похожий на священника, но облаченный, тем не менее, в рясу, подозрительно оглядел их, тщательно подбирая английские слова, — Вы говорили… «iena[7]»?

Дик настороженно всмотрелся в неожиданного собеседника: после того, как Альфа подослал студента выяснить нужную информацию у матери Дерека, излишне любознательных молодых людей он небезосновательно подозревал.

— Мы говорили о корабле, плававшем по морям около пяти сотен лет назад, — Доминик, подозрений брата не разделяющий, равнодушно пожал плечами, — О капитане этого корабля, бывавшего в Ватикане. Но тебе это вряд ли будет интересно, парень.

— Капитан… — паренек, неуверенно куснув себя за губу, нахмурился, — Это… капитан Рик… Барракуда? — последнее слово прозвучало с сильным итальянским акцентом, но все-таки вполне понятно.

Братья, хмурясь, переглянулись. По всему выходило, что судьба опять послала подарок своему любимчику Нику Конте, подарок весьма неожиданный и… пока не совсем понятный. Стоящий перед ними молоденький священник, вне всякого сомнения, интересовался «Гиеной», но могло ли это сослужить им службу, было неизвестно.

— Предположим, — Ричард немного приподнял подбородок, — Барракуда бывал здесь, в Ватикане, кажется, даже исповедовался какому-то священнику… Мы хотели бы узнать, что он рассказал ему, если, конечно, сохранились какие-то записи.

— Записи есть, синьор, но… — юноша замялся, — Вы не имеете пропуска, да? Вас не пустят… А что вы хотели знать? Капитан тогда рассказал много, я читал… я помню!

— И хочешь помочь нам? — Дик, останавливая собравшегося, было, что-то сказать, брата, жестом, нахмурился, — С чего бы вдруг такая доброта?

Собеседник, явственно растерявшись, недоуменно захлопал глазами, становясь в эти секунды похож на фарфоровую куклу.

— Я услышал… Я не знал, что кто-то интересуется… «Гиеной», — название судна он выговорил с некоторым трудом, пытаясь сделать его более «английским» в своих устах, — Мне было интересно с кем-то… говорить об этом.

— Нам тоже было бы интересно говорить об этом, — Доминик, быстро глянув на брата, приветливо улыбнулся: к стоящему перед ним священнику он питал ощутимое доверие, и подозревать его в чем-то не хотел, особенно в виду того, что парень мог оказать существенную помощь, — Скажи… как твое имя?

— Марко, — юноша вытянулся по струнке, — Марко Галланни, синьор, я… послушник… — последнее его, судя по всему, несколько смущало, потому как сознаваясь в том, кем является, послушник немного сник. Впрочем, что тоже могло быть правдой, смущать его мог и тот факт, что он, человек, приближенный к церкви, желает общаться с посторонними людьми на сугубо мирские темы, при этом, возможно, нарушая застарелую тайну исповеди.

— Что ж, Марко… — Конте-старший, подумав мгновение, уверенно кивнул в сторону одной из относительно свободных лавочек, — Пойдем, присядем. Сидя говорить о «Гиене» будет несколько сподручнее, тем более, что мы надеемся услышать от тебя пространный рассказ о злоключениях капитана Барракуды. Ты ведь знаешь об этом?

Марко насупился.

— Его преследовал дьявол, синьор… — он вздохнул, — Он шел с дьяволом рука об руку, он нашел его в запретной гавани… Это странная история, синьор, очень странная и очень страшная — капитан поплатился за свои злодеяния сполна. Я расскажу вам… но сначала скажите мне — кто вы? — в глазах Галланни мелькнуло странное подозрение, — В записях отца Франческо имеется упоминание, что Барракуда в миг избавления от своего гнета обрел неземную прозорливость, и тогда предрек, что однажды его имя вновь будет звучать в стенах Ватикана, и что произнесено оно будет кем-то, кто связан с ним по крови…

Братья Конте, подобных откровений не ожидавшие, медленно переглянулись, затем вновь обращая абсолютно пораженные взгляды к своему собеседнику. Тот, заметив их недоумение, явственно смутился.

— Конечно, он мог и заблуждаться… — Марко тяжело вздохнул, опуская плечи, — Прозорливость свойственна святым людям, но пирата назвать так было бы трудно… Пойдемте, я все расскажу вам. Вы его изучаете, да?

— Что-то в этом роде, — голос Доминика при ответе прозвучал довольно заморожено, однако, послушник не заметил этого. Он вообще, судя по всему, уже не слушал ответов своих потенциальных слушателей, уверенно направляясь к окончательно освободившейся за время их беседы лавочке.

Братья поспешили за ним, по пути обмениваясь понимающими и, одновременно, недоуменными взглядами. Говорить им ничего не хотелось, по крайней мере, до того, как станет известна новая история о загадочной «Гиене» и ее не менее загадочном капитане.

Галланни присел на край лавочки и, обратив вновь взгляд к следующим за ним людям, тихонько вздохнул. Чувствовалось, что говорить парню не очень хочется.

— Я… в общем… — он вздохнул еще раз, замялся и, наконец, обреченно ссутулившись, начал, — Я всегда излишне интересовался историями… не подходящими послушнику. Мне нравилось видеть, слышать и читать о людях, плохих и даже очень плохих людях, совершивших много преступлений и впоследствии раскаявшихся в них… Можете поверить, синьоры, подобных историй библиотека Ватикана хранит множество. Я изучал и продолжаю изучать их, мне нравится… И вот однажды я добрался до записей отца Франческо. Это был прекрасный человек, это был великий человек, на его счету не одна спасенная душа! Он исповедовал преступников, грабителей и убийц, он наставлял их на путь истинный и они становились достойными людьми! Я читал и восторгался, я был в восторге… Пока не наткнулся на историю капитана Рика Барракуды. Ее я прочел с ужасом, и тогда понял, что даже рука служителя Божия не может быть всесильна… — он примолк, кусая губы и, выдержав недолгую паузу, наконец, перешел непосредственно к рассказу, — В общем… Случилось все, верно, пять сотен лет назад. Вы знаете, синьоры, были времена в этом мире, когда Господь ходил по земле. Но, увы… Ходил по ней не только он. Дьявол, подражая Ему, насмехаясь над Ним, тоже бродил по земным тропинкам, прикрываясь человеческим обликом, ломая и портя творения Божьих рук. Так длилось до той поры, пока однажды Дьявол не был изгнан с тверди земной в морскую стихию, пока он не был лишен плоти и не был обращен мерзкой тенью, пока не стал морским ужасом, вечным проклятием моряков. Он раскинул свои сети в океане, и стал ловить доверчивые души, стал совращать наиболее слабые из них и подчинять своей воле. Они не могли сопротивляться, они подчинялись, а он творил их руками ужасные дела… — парень вздохнул, — Чтобы существовать, ему нужна была кровь, он должен был убивать и, чем больше люди губили жизней по его приказу, тем сильнее становился он сам. Поэтому и выбирал он себе в пособники людей, способных вершить такие злодеяния, поэтому и предпочитал иметь дело лишь со злодеями, да преступниками… Так однажды он и выбрал Барракуду. Капитан был очень отчаян, очень смел и даже безрассуден, а кроме того, привык губить людей, он уже был ужасом морей, грозой моряков и дьявол завладел его душой! Сделать это было нетрудно — по морям давно бродили легенды о накопленных дьяволом сокровищах, о том, что дань с моряков он взимает не только жизнями, но и золотом, а потом складывает их на тайном островке, куда никто не может добраться. Узнав о Барракуде, он поманил его к себе, он стал тянуть его, как паук тянет к себе муху, заставляя ее все сильнее и сильнее вязнуть в паутине. Капитан, убежденный в своей удаче, поддался ему, направил корабль к запретному острову… и нашел его! — Марко, явно входя в раж, сжал руки в кулаки, — Он нашел остров, нашел сокровища… и нашел тень, стерегущую их. Та тень сказала ему, что эти богатства — ничто в сравнении с тем, что он может получить, если согласится принять ее, если согласится помочь ей. Рик согласился, не раздумывая. Сам он признавался отцу Франческо, что не думал о деньгах как таковых, что он хотел лишь обеспечить команду, но… Дьявола это не волновало. Он завладел наивной душой капитана, и повел его на черные дела. О Барракуде всегда шла слава как о кровавом и жестоком пирате, но после его встречи с дьяволом слава эта возросла многократно. Часто он убивал просто так, не задумываясь о наживе, убивал просто, чтобы убить, чтобы напоить кровью тень, завладевшую его душой, чтобы заплатить дань морскому дьяволу. Он убивал, и чувствовал, что убивает свою душу, что каждая смерть ложится тяжким бременем на его совесть, но ничего не мог поделать. Так длилось до той поры, пока дьявол, который, как рассказывал капитан, постоянно говорил с ним, не упомянул кольцо, не упомянул какую-то гиену, с которой судну Барракуды нельзя было сравниться. Тогда кто-то из его команды, услышав от капитана слова о гиене, вспомнил о слухах, будто у одного из священников Ватикана было кольцо с гиеной… — Галланни вновь примолк, переводя дыхание, затем неожиданно выпрямился, обводя замерших и растерянных слушателей торжествующим взглядом, — И надо же такому случиться! Барракуда попал к отцу Франческо, к человеку, у которого и хранилось это загадочное кольцо, который надевал его порою на мизинец, чем смущал своих братьев и вводил в смятение прихожан! Когда капитан узнал об этом, когда отец Франческо упомянул кольцо… Тень в его душе взбунтовалась, взметнулась, и Барракуде едва удалось удержать ее. Дьявол требовал смерти священника, дьявол бесновался, а капитан был много слабее него… Но близость отца Франческо придала ему сил, святое место помогло совладать с этим кошмарным чудовищем, что завладело его духом и телом. Когда отец Франческо увидел это, он премного обрадовался, ибо сие означало лишь, что капитана еще возможно спасти. Он велел взять его за руку, и протянул руку к несчастному пирату… на руке его сверкало то самое кольцо. Много сил понадобилось Барракуде, чтобы заставить себя протянуть руку ему навстречу, чтобы одолеть сопротивление тени в его душе и, поверьте, я не шучу, говоря об этом. Убивая руками человека людей, дьявол обретал неимоверную силу, силу, которую использовал и против того, в чем теле обитал. Не стану лгать — справиться с ним на сей раз капитану не удалось. Он лишь чуть двинул руку вперед, но на большее способен не был — отец Франческо довершил начатое. Он схватил грешника за руку и начал шептать молитву. Барракуда завыл, как волк, как морская сирена, но то был не он — то стенал, страдая, изгоняемый из его тела дьявол. Отцу Франческо пришлось нелегко, но он сумел изгнать его и, увидев, что капитан упал без сил, привел его в чувство. После он объяснил ему, что произошло… Кольцо когда-то принадлежало самому дьяволу, было на его пальце, пока он был во плоти, но было утеряно им, когда Господь обратил его тенью, изгоняя в водную стихию. С тех пор он ищет его, желает вернуть, желает вновь обрести форму… Если человек, чьим телом он завладеет, найдет и наденет кольцо — человека не станет. Дьявол разорвет его изнутри и его плоть сделает своей… Но если кольцо будет на руке человека, в чье тело он не вселился, человек сумеет ослабить его, пребывающего в чужой плоти, сумеет даже изгнать, если пожелает! На это нужна огромная духовная сила, на это нужна неимоверная доброта и ею обладал отец Франческо. Он сумел изгнать Дьявола из тела Барракуды и, видя, понимая, что уничтожен тот не был, подарил капитану кольцо, дабы тот сумел защититься от новых его нападений. Увы… — парень помрачнел, — Отцу Франческо стало известно после, что подарок его не принес капитану счастья. Много лет он скрывался от Дьявола, таился от него, он даже пытался завести семью!.. Но Дьявол мстителен. Он нашел его, он выследил его и, не в силах одолеть самого капитана, сломил его, отобрав у него детей. После этого Рик перестал сопротивляться. Кольца с руки он не снял, но и от смерти не бежал более… Увы, но в этот раз Дьявол, даже будучи тенью, сумел одержать верх, — Марко умолк, печально опуская взгляд и, торопливо перекрестившись, что-то прошептал. Чувствовалось, что история впечатляет юношу и, судя по всему, в данный момент он просит Бога упокоить душу несчастного капитана.

Братья Конте, некоторое время не находившиеся, что сказать, медленно переглянулись. История была, безусловно, весьма интересной, хотя и отдавала немалым мистицизмом, казалась правдивой и, вместе с тем — невозможной.

Наконец, Доминик неуверенно кашлянул.

— Ну, что ж… — он слегка повел головой, разминая немного затекшую шею, — Остается только надеяться, что на нашем пути Дьявола мы не встретим, поскольку кольца, чтобы с ним справиться, у нас нет. Скажи, Марко… а ты не знаешь, куда потом отправилась «Гиена», после того, как Барракуда поговорил с отцом Франческо?

Послушник на мгновение задумался, затем уверенно качнул головой.

— Боюсь, синьор, это мне неизвестно… — он облизал губы, продолжая размышлять и, заметив, как поникли его слушатели, поспешно прибавил, — Но я могу указать на карте место, где она затонула!

Тедерик Янг изнывал от скуки. Его желание погулять, пройтись по улицам Рима, никуда не делось, однако, потенциальный спутник — Карл Еж, единственный из оставшихся здесь друзей, — определенно не собирался составлять ему компанию. В последний раз, когда парень заглядывал к нему, мужчина говорил о чем-то по телефону, решая, вне всякого сомнения, немаловажные вопросы, в предпоследний — тоже.

Дерек устало вздохнул и, хлопнув себя по коленям, решительно поднялся на ноги. Нет, все, довольно! Если он продолжит ждать, пока Карл наговорится по телефону, он никогда не дождется этого и все время в Риме проведет здесь, в четырех стенах роскошного номера! А единственными видами, которые увидит, будут пейзажи на картинах, развешанных по стенам…

Дерек поморщился и, набираясь уверенности с каждым шагом, направился в номер к Ежу, намереваясь высказать ему все и сразу.

Намерение его оказалось разбито в пух и прах. Карл опять говорил по телефону, отдавал какие-то указания, рассуждал о переводе денег с одного, наверняка, незаконного счета, на другой, и на заглянувшего к нему юношу внимания решительно не обращал.

— Я пойду погуляю, — уходить, даже не предупредив, Тедерик все-таки не хотел. Еж, не глядя, отмахнулся от него, явно поглощенный собственными делами и вопросами, и молодой человек, одновременно довольный и негодующий, поспешил оставить его, спускаясь вниз, в холл отеля.

«Индиго Рим» представлял собою и в самом деле весьма роскошное, самое, что ни на есть фешенебельное заведение, и Дерек, в общем-то, уже года полтора как привыкший жить в весьма небедной обстановке, видя все это богатство, неожиданно почувствовал себя нищим. Правда, почти сразу же и насильно отказался от этого чувства, напоминая самому себе, что он уже далеко и давно не мальчишка-официант, что он владелец ресторана и вполне может позволить себе отдых в таком месте.

Как и в таком городе.

Парень вышел из дверей отеля и, остановившись, полной грудью вдохнул воздух итальянской столицы. На губах его появилась улыбка — дышать Италией было весьма приятно.

Он огляделся и, не раздумывая, уверенно направился вправо, вдоль по Виа-Джулия, рассматривая окружающие ее дома, любуясь различными ресторанами и кафетериями и откровенно наслаждаясь жизнью. В эти минуты, в эти мгновения, мысли об Альфе не тревожили его, с каждым шагом он обретал все большую уверенность в собственной безопасности, и ноги несли его легко и быстро, даря странное и приятное ощущение силы.

Он прошел по Виа-Джулиа, свернул на аллею делле Палле, прошел немного по ней, потом свернул еще раз на ответвление все той же аллеи, немного поплутал и, наконец, вышел на широкий проспект Витторио Эммануэле II. Здесь он остановился и, начиная испытывать вполне обоснованную растерянность, огляделся.

Стала очевидна собственная безрассудность — отправляясь гулять по незнакомому городу, ему бы следовало быть несколько более осторожным, не отходить далеко от отеля, запоминать путь, да и вообще лучше было бы отправиться вместе с кем-то еще, чтобы избежать сложившейся неприятной ситуации. По всему выходило, что он заблудился и куда теперь следует идти, не представлял совершенно.

Проспект тянулся в обе стороны, широкий, ровный и уверенный, а он стоял посреди него и, самым глупым образом вертя головой, не представлял, что ему делать. Наверное, следовало спросить у кого-нибудь дорогу, но никого, хоть мало-мальски подходящего рядом не было.

Дерек тяжело вздохнул и, рассматривая на ходу прохожих, неуверенно направился в левую сторону, просто чтобы хоть куда-нибудь идти.

Мимо сновали люди, журчала и переливалась итальянская речь, а он, вырванный из своей среды обитания, шел, не представляя, что может предпринять.

Вот прошла женщина, везущая в колясочке двух близнецов, проскочила, смеясь, толпа подростков… Вот какой-то мужчина в длинном пальто не по погоде, с бородкой и усами, остановился, любуясь одним из зданий, вот пробежала взволнованная девушка, о чем-то нервно говорящая по телефону…

Дерек почувствовал, как душу его накрывает отчаяние. Он неуверенно направился вперед, миновал мужчину, изучающего здание, мельком оглянулся на него и, посчитав и его неподходящей кандидатурой для расспросов, направился, было, дальше…

— Нехорошо проходить мимо старых друзей, не поздоровавшись, — знакомый до боли, до дрожи в пальцах голос резанул по ушам, заставляя испуганно замереть, — Ты так не считаешь, Дерек?

Он медленно обернулся. Мужчина, казалось бы, совершенно незнакомый и, вместе с тем — омерзительно узнаваемый, улыбнулся, спокойно глядя на него и легко шагнул вперед. Парень отметил его легкую хромоту и неуверенно попятился.

— Ты…

— Что случилось? — мужчина легко склонил голову набок, — Ты, как я вижу, заплутал в незнакомом городе? Пошел гулять один, без друзей, ах, какой безрассудный и опрометчивый поступок! Похоже, тебе повезло, что наткнулся на меня, не так ли?

— Не сказал бы… — Дерек сглотнул и, действуя больше по наитию, нежели осознанно, нервно огляделся вокруг. Людей было много, даже очень много, наверное, в такой толпе Альфа не станет убивать его…

Собеседник его продолжал светиться улыбкой.

— Знаешь, я чрезвычайно рад нашей встрече. Вон там я вижу приятное кафе, быть может, выпьем по чашечке кофе?

Парень напряженно облизал губы. Предложение старого друга, опасного врага казалось довольно странным, вызывало недоумение и, вместе с тем — внушало определенные опасения, заставляя испытывать безмерное желание броситься от него бегом прочь. Останавливала только мысль о том, что Альфа и с больной ногой, должно быть, сумел бы нагнать его. А от пули и вовсе не убежишь…

— Я… я не хочу… — попытался, было, возразить он, и по слегка помрачневшему лицу собеседника как-то сразу понял, что отказы в данный момент не принимаются.

— Брось, Тедерик, — он вновь шагнул к нему, сокращая расстояние так быстро, что парень едва не упал, отшатнувшись от неожиданности, — Ты ведь не хочешь стать главным действующим лицом в деле итальянской полиции «О трупе на проспекте Витторио Эммануэле»? — заметив промелькнувшую в глазах молодого человека панику, мужчина негромко рассмеялся, — Постарайся не давать мне повода, Рик, и все пройдет гладко. Идем, — он неожиданно протянул руку и, цепко ухватив юношу за локоть, уверенно развернул его, подталкивая вперед.

Неподалеку и в самом деле виднелись зонтики уличного кафе и белели выставленные на улицу столики.

Они шли, шли одновременно быстро и медленно, и рука Альфы, стискивающая локоть Дерека, казалось, обжигала сквозь ткань рубашки. Парень морщился, ежился, однако, спорить не решался, продолжая покорно шагать рядом со своим странным спутником и исподтишка разглядывая его.

Вновь отметив легкую хромоту преступника, юноша вздохнул.

— Ты хромаешь… — неловко заметил он, поспешно опуская взгляд, опасаясь навлечь на свою голову гнев этого страшного человека. Сердце его неприятно щемило — спутник, которого он поначалу не узнал, так походил на самого себя двухлетней давности, казался таким знакомым и, одновременно, абсолютно чужим, что вызывало в душе и сознании тоску по прошлому и ужас перед настоящим.

— Пуля в ноге застряла, — равнодушно отозвался мужчина, не сводя взгляда с близящихся столиков кафе, — В больницу, сам понимаешь, обратиться не могу.

— Понимаю… — Дерек обреченно вздохнул, опуская голову. Он и в самом деле понимал это, понимал так хорошо, что самому было противно — сознавать бывшего лучшего друга как преступника, как убийцу, ему все еще было больно. А тот, словно издеваясь, словно специально дразня эту боль, бередя раны бывшего приятеля, раз за разом напоминал ему о том, кем является, не пытался прикидываться приличным человеком, не пытался скрывать свое жуткое, хищное «я».

Они подошли к столикам; Альфа решительно усадил спутника за один из них и хладнокровно присел напротив. В том, что тот не попробует сбежать, он был почему-то твердо уверен.

Впрочем, Дерек и сам не сомневался в этом — пытаться удрать было бы, как минимум, опрометчиво, а как максимум — опасно для жизни.

Подошел официант, завидевший новых посетителей и почтительно замер поблизости, окидывая их вопросительным взглядом. Альфа приветливо улыбнулся.

— Due tazze di caff, per favore[8].

— Si, signore[9], - официант кивнул и, сделав пометку в удерживаемом в руках блокноте, поспешно испарился.

Дерек пару раз изумленно хлопнул глазами.

— Я не знал, что ты говоришь по-итальянски…

Мужчина равнодушно пожал плечами.

— Ты многого обо мне не знал, — спокойно отозвался он, обстоятельно раскладывая перед собою на столе салфетку, взятую из специальной подставки. Собеседник его, несколько смутившись, тихо вздохнул, опуская взгляд и разглаживая ткань собственных штанов. Что говорить, он не знал.

Альфа тоже молчал, не желая первым подавать голос.

Молчание начинало затягиваться, и Дерек, наконец, не выдержал.

— Чего ты хочешь от меня, Альфа?

— Как официально! — мужчина хохотнул, демонстративно откидываясь на спинку стула, — Но ведь я все тот же Арчибальд, Дерек, Арчи, твой добрый друг, неужели ты забыл об этом? Да, к слову, я был огорчен, когда не увидел тебя на своем последнем суде. Или тебе было так противно видеть меня напоследок?

— Я… — парень закашлялся, пытаясь придумать достойный ответ, — Я не мог забыть тебя… Арчибальд, потому что я никогда тебя и не знал. Что же до суда… — он помрачнел, — Я не хотел видеть тебя в наручниках, хотел сохранить в памяти твой образ как своего друга, как того метрдотеля, которого я знал когда-то, с которым вместе работал…

— И вместо того, чтобы встретиться со мной, ты присвоил себе мой ресторан, — Арчи развел руки широко в стороны, неприятно улыбаясь, — Да еще и изменил название, присвоил «Синему глазу» его имя.

Тедерик поежился. Разговор начинал принимать опасное направление, и ему это, само собой, не нравилось.