Неразгаданное сердце Картленд Барбара

— Нам нельзя здесь разговаривать, — сказал он. Взял ее за локоть и отвел чуть дальше. Открыв какую-то дверь, он втянул Вирджинию за собой внутрь и щелкнул замком.

Вирджиния увидела, что они оказались в маленькой комнате, служившей будуаром в апартаментах, которые отводили только самым именитым гостям замка. Это была прелестная комнатка, отделанная в бледно-розовых тонах, и хотя здесь сейчас никто не жил, воздух был напоен ароматом цветов, выставленных на сервировочных столиках, — таков был обычай в замке, как знала Вирджиния со слов мисс Маршбанкс.

Герцог пересек комнату и раздвинул шторы. Все заполнилось светом. Потом герцог обернулся к Вирджинии. Она по-прежнему стояла в дверях, все еще очень бледная, с испуганными глазами.

— А теперь рассказывайте, что все это значит, — приказал он.

Она медленно шагнула к нему, держа коробочку в руке.

— Вчера вечером, когда я… простившись с вами, возвращалась в замок… — тихо начала она и, не смея взглянуть ему прямо в глаза, испытывая неловкость от того, что приходится говорить такие вещи о людях, которых он знал и которым доверял, она пересказала ему весь подслушанный ею разговор.

— Почему вы сразу не пришли ко мне? — спросил он, когда она закончила свой рассказ.

Тут она впервые посмотрела ему в лицо.

— А разве вы поверили бы мне? — спросила она. — Разве вы не подумали бы, что я просто пытаюсь посеять раздор в семье? Или что я дала волю буйной фантазии?

— Вы правы, — честно признал он. — Трудно поверить в такую историю. Даже сейчас, когда за дверью лежит мертвая собака, мне тяжело поверить, что Маркус Рилл в самом деле докатился до убийства.

— Но почему вам не дать ему денег? — спросила Вирджиния. — Если он сейчас потерпит неудачу, то может сделать еще одну попытку.

— Я не могу дать ему такую большую сумму, — ответил герцог. — Но даже если бы мог, какой от этого прок? Такое уже случалось десятки раз; и в будущем повторится не раз. Нет конца его жадности и глупости.

Он наклонился и взял коробочку у Вирджинии.

— Одно мы можем сделать, — сказал он, — выиграть время.

— Как? — удивилась Вирджиния. Герцог открыл коробочку и взглянул на ее содержимое.

— У меня в спальне найдутся вполне безобидные таблетки, — сказал он, — мне их давным-давно прописал врач, когда я однажды простудился. Я заменю то лекарство на это. По крайней мере, на какое-то время Маркус будет озадачен, почему таблетки не подействовали.

— У него есть только неделя для поисков денег, — напомнила Вирджиния.

— Глупец! Жалкий глупец! — воскликнул герцог в неожиданном приступе гнева. — Он поклялся мне на Библии в прошлый раз, что никогда больше не будет играть на деньги. Мне с трудом удалось наскрести нужную сумму, чтобы заплатить его долги, и вот теперь и полгода не прошло, как он вновь попадает в точно такую же ситуацию.

— Что же теперь можно сделать? — обеспокоенно спросила Вирджиния.

— Не знаю, — ответил герцог. — Возможно, мне стоит обвинить его, прямо заявив, что мне известны его замыслы. Но тогда вы окажетесь замешанной в историю, а этого я не могу допустить.

— Мне все равно, — заметила Вирджиния, — если это спасет вашу жизнь.

Она произнесла эти слова не задумываясь и тут же почувствовала, что краснеет под вопросительным взглядом герцога.

— Вирджиния! — произнес он совсем другим тоном. — Вы простите меня за то, что я вам недавно наговорил? Думаю, вам не понять, что для меня значило увидеть вас, выходящей из спальни этого человека; увидеть такой, какая вы сейчас — с прекрасными волосами, рассыпавшимися по плечам. Если бы вы только знали, как сильно я желал увидеть их распущенными.

— Я думаю… наверное… мне следует вернуться к себе в комнату, — запинаясь, начала говорить Вирджиния, но не смогла произнести больше ни слова, потому что руки герцога вновь оказались у нее на плечах и крепко обняли ее.

— Почему вы попытались спасти меня? — спросил он. — Я должен знать ответ.

Его лицо было совсем близко, и она почувствовала неожиданную робость.

— Отвечайте, — потребовал он.

У Вирджинии пропал голос. Казалось, он замер в горле. Она сознавала только близость герцога, только прикосновение его рук. Ее охватила легкая дрожь. В горле появился какой-то спазм.

— Посмотри мне в глаза, Вирджиния, — тихо произнес герцог своим низким голосом. — Посмотри мне в глаза, — повторил он так властно, что она не могла устоять.

Медленно, как будто подчиняясь его приказу, она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. С минуту, длившуюся целую вечность, они смотрели друг на друга, и мир вокруг них, казалось, дрогнул и медленно закружился. И вдруг, с невнятным возгласом, герцог потерял самообладание. Он схватил Вирджинию на руки и стал ее целовать.

— О, моя дорогая… моя любимая… — бормотал он. — Я тебе небезразличен, раз ты хотела спасти меня. Ты испугалась за меня! Это самое главное! Мой бог! Вирджиния, как я люблю тебя!

Он неистово целовал ее губы, глаза, шею, волосы. Его страсть захлестнула ее как волной, и она подчинилась ему, почувствовав, как пламя, полыхавшее внутри него, зажгло и в ней ответный огонь; когда они слились вместе в поцелуе, не было больше двух людей, а было единое существо…

Прошла целая вечность — мир вокруг них замер и все было позабыто, прежде чем они очнулись.

— Я должен отпустить тебя, — хриплым голосом проговорил герцог, — Вирджиния, я никогда не думал, что смогу так полюбить!

Герцог все еще крепко обнимал Вирджинию, а она положила голову ему на плечо, и он любовался ее чуть приоткрытыми губами, зардевшимися щеками, глазами, потемневшими от страсти, которую он в ней пробудил.

— Ты прекрасна! — пробормотал он. — Еще более прекрасна, чем, по моему представлению, может быть женщина. Но я должен тебя покинуть, пока в доме не Проснулись. Нужно подменить таблетки. Нужно найти прислугу и объяснить им, что Диззи умер от сердечного приступа. Какое счастье, что я услышал, как он скребется в двери маминой спальни, чтобы его выпустили.

— Да… нужно… сделать все это, — сказала Вирджиния слегка осевшим голосом. Слова, которые она произносила, сами по себе ничего не значили, главное — они предназначались ему.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! — вновь воскликнул герцог.

Он снова поцеловал ее долгим, затянувшимся поцелуем, и она прильнула к нему как ребенок, испуганный темнотой, но нашедший защиту и успокоение.

— Мы должны идти, дорогая, — сказал он. — Нам обязательно нужно будет поговорить сегодня вечером. А пока, думаю, неразумно дать понять Маркусу, что его план провалился.

— Нет, нет! Тогда он задумает что-нибудь другое! — вскричала Вирджиния, не на шутку перепугавшись.

— А в следующий раз, возможно, тебе и не удастся спасти меня, — заметил герцог. — Я все еще не могу прийти в себя — ведь это только благодаря тебе я избежал смерти. Милая моя, я постараюсь не остаться в долгу перед тобой.

— Мне нужно только, чтобы ты жил, — прошептала она.

Он снова поцеловал Вирджинию и, сделав над собой усилие, отпустил ее.

— Не буду смотреть на тебя, — сказал он, — иначе мне не уйти.

Он подошел к двери, отпер замок и выглянул в коридор.

— Никого нет, — сообщил он. — Возвращайся тихонько к себе и постарайся заснуть. Сегодня нам лучше не ездить верхом: у меня появилось много хлопот.

— Да, конечно. Я понимаю, — согласилась Вирджиния.

Но в душе она была разочарована.

Она прошмыгнула мимо него, ощутив, что он прижался губами к ее волосам, и поспешила по коридору, не оглядываясь. Оказавшись в своей комнате, Вирджиния бросилась на кровать, охваченная безудержным, радостным трепетом и удивлением, ощущая только, как губы герцога жадно, до боли целуют ее губы.

«Он любит меня, а я люблю его», — заявила она сама себе. Но тут же услышала, что заговорил тот же самый критический, циничный голосок в глубине ее сознания. «Как много, — спрашивал он, — как много ты для него значишь?»

Было невероятно трудно спуститься вниз к завтраку и увидеть, что мисс Маршбанкс уже ждет ее, без умолку болтая о планах на день.

— Мне придется отправиться в деревню сразу после завтрака, — сообщила она. — Хотите, я вам что-нибудь привезу?

— Вы каждое утро ездите? — спросила Вирджиния и удивилась, увидев, что мисс Маршбанкс помрачнела.

— Нет, не каждое, — уклончиво ответила та, — только, если у ее светлости есть какие-либо поручения.

Вирджинии очень хотелось расспросить мисс Маршбанкс подробней, но интуитивно она поняла, что ее вопросы нежелательны.

«Ну какой тут может быть секрет в поездке мисс Маршбанкс в деревню? — рассуждала Вирджиния сама с собой. — У меня просто разыгралось воображение! Подозреваю заговоры и интриги там, где их не может быть!»

После завтрака она взяла свою тетрадь и, как примерная студентка, отправилась в библиотеку, но оказалось, что она совершенно неспособна сконцентрировать свое внимание. Книги, которые не далее как вчера вызывали у нее восторг, сегодня были скучны и безжизненны. В них рассказывалось о прошлом, а ее сейчас беспокоило только настоящее и будущее.

Она думала о том, чем в данную минуту занят герцог. Она думала, успел ли Маркус Рилл бросить фальшивую таблетку в кофе за завтраком или он приберегал ее для вина за обедом. Наконец, она расставила все книги по своим местам на полках и просто сидела, рисуя в блокноте. Она хотела написать письмо тете Элле Мэй, но что она могла ей сообщить? «Я познакомилась со своим мужем и влюбилась в него. Есть опасность, что его могут убить». Тетя подумает, что у нее не все в порядке с головой.

Так она сидела, уныло уставившись на лица, нарисованные в блокноте, когда отворилась дверь и вошла герцогиня.

— О, мисс Лангхоулм! — обрадовалась она. — Я так и думала, что найду вас здесь.

— Доброе утро, ваша светлость! — поздоровалась Вирджиния, поспешно вставая. — Я пыталась работать.

— Да, да, конечно, — сказала герцогиня. — Надеюсь, вы нашли все необходимые книги. Но не могли бы вы сейчас выполнить одну мою просьбу?

— Разумеется, — согласилась Вирджиния. — Что я должна сделать?

— Я отослала мисс Маршбанкс в деревню, — начала объяснять герцогиня, — и очень бы хотела, чтобы кто-то перехватил ее по дороге. У меня к ней поручение чрезвычайной важности. Быть может, вас не очень затруднит догнать ее верхом и отменить мое первое поручение?

— Да, конечно, — сказала Вирджиния в легком недоумении, не понимая, почему к ней обращаются с такой просьбой, когда в замке полно слуг.

Как будто угадав ее мысли, герцогиня бросила взгляд на дверь, оставленную полуоткрытой.

— Надеюсь, вы понимаете, мисс Лангхоулм, что это строго конфиденциальное дело, касающееся только мисс Маршбанкс и меня. Я могла бы послать грума, но мне не хочется этого делать, как не хочется и того, чтобы мой сын узнал о поездке мисс Маршбанкс в деревню. Его, конечно, мало интересуют ее передвижения. Вы понимаете?

— Да, — кивнула Вирджиния, думая, что вряд ли кто-нибудь сумел бы понять такое сумбурное объяснение.

— Вы очень любезны, — продолжала герцогиня. — Тогда, может быть, вы подниметесь быстренько наверх, чтобы надеть костюм для верховой езды? Да, и не забудьте сказать любому лакею, чтобы к парадному крыльцу подали лошадь. Вам придется поспешить, хотя, безусловно, повозка, запряженная пони, не самое быстрое средство передвижения.

— Да, ваша светлость, я отправлюсь в путь не мешкая, — заверила ее Вирджиния.

— Тогда передайте вот это, — сказала герцогиня, доставая из-за пояса, обхватившего ее тонкую талию, маленький конверт. — Вам не нужно будет ждать после того, как отдадите его мисс Маршбанкс. Она все поймет.

— Очень хорошо, — сказала Вирджиния. Она взяла конверт и пошла к двери.

— — Поторопитесь! — нетерпеливо проговорила герцогиня. — Пожалуйста, поторопитесь, мисс Лангхоулм! Нельзя терять ни минуты.

Вирджиния послушно выбежала в холл. У входной двери нес службу лакей.

— Попросите, пожалуйста, грумов подать лошадь, — сказала она. — Меня устроит та, на которой я ездила вчера.

— Слушаюсь, мисс, — ответил лакей.

Вирджиния бегом взлетела по ступеням. Переодевание отняло всего несколько минут. Когда она спустилась, лошадь уже стояла у крыльца.

— Вы желаете, чтобы с вами поехал грум, мисс? — спросил человек, который держал поводья.

— Нет, — отказалась Вирджиния. — Я не собираюсь на дальнюю прогулку.

— Как угодно, мисс.

Вирджиния пустила лошадь легким галопом. Она знала, где располагается деревушка, поскольку проезжала мимо, когда ее везли в замок. От ворот парка меньше мили. Как только замок исчез из виду, она подстегнула лошадь и поскакала быстрее. Но несмотря на это, миновав въезд в парк, она не увидела никаких признаков мисс Маршбанкс и ее повозки с пони.

Дорога от замка была проселочной, и Вирджиния могла позволить себе передвигаться довольно быстро по травяной обочине. Уже через несколько минут она была в деревне. Там она увидела зеленую лужайку с прудом, церковь из серого камня, сохранившуюся со времен норманского завоевания, пивную под названием «Лошадиная голова», деревенские колодки, пустые, но тем не менее грозные, и спрятанную среди нескольких деревянно-кирпичных домиков почту, а перед ней — повозку, запряженную пони.

Через секунду, промчавшись галопом по лужайке, она оказалась у дверей почты. Вирджиния спешилась и увидела, что двое мальчишек держат поводья толстого, медлительного пони, которым управляла мисс Маршбанкс. Вирджиния подозвала одного из них и велела подержать поводья ее лошади.

— Держи ее не слишком крепко, — сказала она, — но не разрешай далеко уходить.

— Не беспокойтесь, мэм, — произнес мальчик с сильным деревенским акцентом.

Вирджиния бегом помчалась на почту. Мисс Маршбанкс стояла у стойки и что-то писала.

— Мисс Маршбанкс! — позвала Вирджиния, едва переводя дыхание.

Мисс Маршбанкс обернулась, и на лице ее отразилось почти комичное удивление.

— Мисс Лангхоулм!

Как вы здесь очутились? — спросила она, одновременно прикрывая рукой листок бумаги, на котором писала.

— Меня прислала герцогиня, — ответила Вирджиния. — Она попросила меня передать вам вот это.

Вирджиния вынула конверт из кармашка замшевого болеро. Мисс Маршбанкс распечатала конверт и ознакомилась с его содержимым.

— Ах, все ясно! — сказала она. — Большое спасибо, мисс Лангхоулм. Как вы любезны, что поторопились. Вы приехали как раз вовремя.

Чтобы взять конверт у Вирджинии, мисс Марщбанкс протянула руку, и Вирджиния увидела, что она прятала бланк телеграммы.

— Герцогиня беспокоилась, что я не успею предупредить вас не делать того, о чем она вас сначала просила, — объяснила Вирджиния.

Мисс Маршбанкс снова закрыла телеграмму перед собой.

— Надеюсь, с вашей лошадью все в порядке, — намекнула она.

Вирджиния улыбнулась.

— Пойду посмотрю, — сказала она.

Вирджиния вышла на крыльцо и увидела, что лошадь стояла совершенно спокойно и ела яблоко, которое протягивал ей мальчик. Девушка подошла к ним и тут только поняла, что не захватила с собой мелочь; пришлось ей возвращаться на почту.

— Простите, мисс Маршбанкс… — начала она. Мисс Маршбанкс как раз протягивала телеграмму почтмейстеру за стойкой.

— Да, что еще, мисс Лангхоулм? — обернулась она, на этот раз в ее голосе послышалось раздражение.

— Мне очень жаль снова беспокоить вас, — извинилась Вирджиния, — я мчалась сюда в такой спешке, что не взяла с собой денег, а мне бы хотелось отблагодарить мальчика, который приглядывал за моей лошадью.

— О, конечно! — совершенно другим тоном произнесла мисс Маршбанкс. Она открыла сумочку и вынула серебряный шестипенсовик. — Боюсь, что это слишком много, — как бы извиняясь, сказала она, — но когда мы приезжаем из замка, то нам не хочется, чтобы здесь велись разговоры.

— Да, да, конечно, — согласилась Вирджиния, не понимая, о чем тут можно говорить, да и вообще, какое значение имеет чей-то приезд в деревню.

Она вышла на улицу и отдала ребенку монету. Мальчик очень обрадовался. Он несколько раз дернул себя за вихор и потер шестипенсовик о свою поношенную курточку.

— Я буду держать вашу лошадь, когда захотите, мэм, — сказал он.

Вирджиния рассмеялась.

— Боюсь, что со мной тебе не нажить состояния, — ответила она и, вскочив в седло, поехала прочь.

Обратно Вирджиния ехала медленно, наслаждаясь тихой английской дорогой, с высокими зарослями жимолости и цветущего шиповника по обе стороны, и теплом теперь уже окончательно взошедшего солнца. Она повернула к большим парковым воротам. В первый раз, когда Вирджиния подъезжала к замку, она видела их только мельком, но теперь, глядя на затейливое литье с золотыми детальками, на каменных львов, поддерживающих фамильный герб, на колонны по обеим сторонам, она пришла в восторг. Именно так, по ее представлению, и должны были выглядеть ворота огромного поместья.

«Наверное, я все-таки сноб, — подумала она, переходя на легкий галоп. — Казалось бы, я должна ненавидеть английскую показуху. Вместо этого восторгаюсь тем, что здесь все сделано с таким вкусом, так гармонично, ничто не оскорбляет ни слуха, ни зрения. — Тут она вспомнила Маркуса Рилла и добавила:

— Если не считать, конечно, некоторых людей».

Она перевела лошадь на шаг и тихо ехала под деревьями, когда увидела, что к ней верхом на лошади приближается герцог. Вирджиния почувствовала, что сердце у нее перевернулось, и поняла, что отныне, когда бы она его ни увидела, ей всегда будет казаться, что не хватает дыхания и что земля уходит из-под ног.

Она остановила свою лошадь и стала ждать. Ее глаза сияли, а лицо излучало радость при виде приближающегося герцога.

— Вирджиния! — воскликнул он, и она заметила, что он долго и быстро ехал, так как его конь был весь взмыленным. — Я размышлял, — пояснил герцог, — а мне лучше думается, когда я быстро еду.

Она ничего не сказала в ответ, потому что слова были не нужны. Важно только, что они вдвоем, что они могут смотреть в глаза друг другу, а остальное все не имело значения. Лошади пошли рядом по дороге.

— Где ты была? — спросил герцог.

Вирджиния хотела рассказать ему, но тут же вспомнила напутствие герцогини. У Вирджинии не было ни малейшего желания обманывать любимого человека, но герцогиня просила сохранить тайну, и нельзя было обмануть ее доверие.

— Я каталась, — сказала Вирджиния, и это была правда.

— Я тебе говорил когда-нибудь, как прекрасно ты смотришься на лошади? — спросил он.

— Я начинаю зазнаваться, — улыбнулась Вирджиния.

— Хочешь, я скажу, что я о тебе действительно думаю? — спросил он, но она покачала головой.

— Мы уже совсем близко от замка, — напомнила она, — и можем вызвать подозрение, а нам сейчас следует соблюдать чрезвычайную осторожность.

Она вспомнила, как леди Шелмадайн старалась поймать герцога в свои сети, и решила, что эта дама — ее злейший враг.

— Ты дрожишь, — заметил герцог. — Что случилось?

— Мне кажется, я боюсь, — ответила Вирджиния. — То есть я знаю, что боюсь. Не только за твою жизнь, но и потому, что мы так счастливы. От некоторых людей ничего не ускользнет.

Герцог инстинктивно взглянул на замок, и радость исчезла с его лица.

— Ты права, Вирджиния, — согласился он. — Нам нужно быть осторожными.

— Леди… леди Шелмадайн… — запинаясь, проговорила она.

— Я знаю, — отозвался он, — но я не думал, что и ты знаешь.

— Женщины очень проницательны, — сказала Вирджиния.

— Понимаю, — ответил он, — Я свалял дурака. Прости меня, Вирджиния, если можешь.

Он повернул свою лошадь и, как будто их встреча произошла случайно, приподнял шляпу и отъехал от нее, направляясь к конюшням. Вирджиния непроизвольно повернула свою лошадь в другую сторону и поскакала вдоль озера. Минут через пятнадцать она повернула назад и подъехала к замку со стороны парка.

Оставив в конюшне лошадь, она зашагала к дому. Вошла в холл и почувствовала, как изменилась вся атмосфера. Раньше в доме веяло теплом и надежностью. Сейчас витал дух предательства и опасности.

Вирджиния медленно стала подниматься по лестнице к себе в спальню. Дойдя до последней ступеньки, она оглянулась и увидела, что из библиотеки, нахмурившись, с озлобленным выражением лица выходит леди Шелмадайн. У Вирджинии сжалось сердце. Возможно, все это глупые страхи, а вдруг и вправду эта леди разыскивала ее в библиотеке? И если так, какие еще неприятности ждали ее впереди?

Глава 9

Вирджиния проспала! Она не слышала, как вышколенная горничная вошла в комнату, чтобы раздвинуть шторы и поставить у кровати утренний чай. На маленьком подносике были расставлены элегантный сервиз в цветочек и тарелка с двумя тоненькими кусочками хлеба с маслом.

Она проснулась, испуганно вздрогнув, и сунула руку под подушку, чтобы проверить, на месте ли письмо — то самое, что накануне вечером она читала раз десять. Ее первое любовное послание!

Она села на кровати и развернула лист плотной дорогой бумаги, украшенной гербом герцога. Вирджиния знала содержание письма наизусть, но тем не менее снова прочитала его от первого до последнего слова.

«Мы с матерью приглашены герцогиней Уидерингтон сегодня вечером в Чард, чтобы встретить их величества — короля и королеву. Больше всего мне бы хотелось никуда не уезжать. Я весь день думал о том, что мы могли бы встретиться в нашем тайном месте свиданий — у озера. Но ты прекрасно понимаешь, что это как раз то приглашение, от которого нельзя отказаться, и потому я не увижусь с тобой.

Пожалуйста, оставайся дома и не ходи одна гулять. Я буду думать о тебе. Если бы ты только знала, как медленно идет время!»

Письмо не имело ни начала, ни конца, но Вирджинии показалось, что она все равно узнала четкий прямой почерк герцога, хотя раньше ей не доводилось видеть, как он пишет. Она долго рассматривала письмо, а потом, почти не сознавая, что делает, снова откинулась на подушку и принялась вспоминать, наверное в тысячный раз, как он держал ее в своих руках и они прильнули друг к другу, словно два испуганных ребенка. Она слышала, как бьется его сердце, она узнала чудесное прикосновение, его губ. Пережитое волнение заставило ее трепетать… И тут она вздрогнула от ужаса!

По крайней мере, вчера вечером он был в безопасности! Она слышала голоса гостей, когда проходила по коридору мимо столовой. Тогда она подумала, что, наверное, Маркус и леди Шелмадайн непременно захотят воспользоваться возможностью и встретятся после обеда. Вероятно, их удивило, что таблетка не подействовала и герцог все еще жив. Если так, то они должны сговориться, как им лучше использовать остальные три пилюли.

Прошел один день. Впереди шесть дней, за которые Маркус Рилл попытается уничтожить герцога, потому что только так он может спастись от тюрьмы! С легким раздражением Вирджиния даже подумала, почему бы герцогу не дать кузену, что он хочет. Ну какое это имеет значение, что тот и впредь продолжал бы просить денег? По крайней мере, на какое-то время опасность была бы отдалена. А что касается заявления герцога, что он не может себе позволить тратить такие суммы, то это чепуха. В замке полно всевозможных сокровищ и ценностей и, кроме того… Вирджиния слегка вздохнула. Она никак не могла избавиться от своего прагматичного внутреннего голоса, объявившего, что в распоряжении герцога находятся миллионы американских долларов, если бы только он потрудился воспользоваться ими.

Она даже подумала: а что, если выписать чек на нужную сумму и отослать его Маркусу Риллу? Но тут же поняла, что сделать это невозможно, не раскрыв своего имени. Нет, она должна доверить герцогу поиск решения — спокойно и обдуманно, а не паникуя в спешке.

В то же самое время ее одолевал ужасный страх. За всю свою жизнь, проведенную в стране, которую все считают грубой и временами жестокой, она ни разу не столкнулась с убийством или какой-нибудь жестокостью. Теперь же, перед лицом готовящегося злодеяния, она не могла сдержать дрожь. Это убийство еще хуже, подумала она, потому что в нем не было места гневу и шуму или ударам, которые наносят друг другу мужчины, охваченные яростью. Это убийство было холодным, заранее продуманным и зловещим, характерным для цивилизованного века.

«О, Себастьян, будь осторожен», — прошептала она и поняла, что только сейчас впервые назвала его по имени, пусть даже и разговаривала сама с собой.

Неожиданно Вирджиния вспомнила о времени и вскочила с кровати. Оделась она очень быстро, тем не менее стрелки напольных часов укоризненно сдвинулись, когда она торопливо сбегала вниз по лестнице, направляясь в гостиную к мисс Маршбанкс.

Вирджиния открыла дверь и быстро вошла в комнату со словами извинения, готовыми сорваться с ее губ. Но гостиная была пуста. С первого взгляда было видно, что мисс Маршбанкс еще не завтракала.

«Итак, она тоже опаздывает», — подумала Вирджиния, слегка улыбнувшись. Она взглянула на несколько, примерно с полдюжины, серебряных блюд с крышками, выставленных на сервировочном столике на серебряной плитке, которую подогревали шесть коротких свечей в серебряных подсвечниках; свечи можно было погасить, повернув крошечную ручку. Сегодня на завтрак им подали два разных яичных блюда, два рыбных и жареную дичь.

Вирджинии стало интересно, кому достаются остатки от этих обильных угощений; она ведь уже знала, что когда ей и мисс Маршбанкс предлагается выбор из пяти-шести блюд, в столовой в это время подают не меньше дюжины, не считая холодных закусок — ветчины, заливного, свинины, кабаньей головы и других видов холодного мяса; все это ставилось на стол только один раз, а потом исчезало неизвестно куда.

Вирджинии стало даже чуть-чуть стыдно, что она не голодна и напрасно пропадает такое щедрое угощение. Она съела немного рыбы и как раз наливала китайский чай в чашку, когда мисс Маршбанкс поспешно вошла в гостиную, — Доброе утро, мисс Лангхоулм! — сказала она. — Я задержалась из-за несносного почтальона, который не шел целую вечность! У него всегда одна и та же отговорка — поезд опоздал! Если бы спросили у меня, то я бы сказала: все опоздания из-за почты!

Мисс Маршбанкс положила письмо адресом вниз на столик возле двери, сняла шляпку с вуалью и кинула ее на стул, мельком взглянув на часы.

— К герцогине идти уже поздно, — сказала она, как бы сама себе, — Повозку подадут к крыльцу минут через десять.

— Вам нужно ехать в деревню? — спросила Вирджиния.

— Да, герцогиня дала мне одно поручение, — ответила мисс Маршбанкс. Она слегка поджала губы, и было в ее голосе что-то, сказавшее Вирджинии, что она затронула запрещенный предмет и от дальнейших вопросов следует воздержаться.

— А зачем вам понадобилось встречать почтальона? — Вирджиния решила переменить тему. — Ведь он и так наверняка направлялся в замок?

И снова Вирджиния допустила ошибку. Мисс Маршбанкс нахмурилась, подходя к сервировочному столику, и долго молчала, прежде чем произнесла:

— Как удалась рыба? Я не очень люблю рыбные блюда, они не всегда мне подходят.

— Рыба превосходна, — отозвалась Вирджиния. Она не понимала, к чему все эти тайны. Так непохоже на мисс Маршбанкс быть сдержанной, не отвечать на вопросы. Как правило, ее говорливость утомляла, и она всегда чересчур охотно болтала обо всем и обо всех. Чувствуя себя немного неловко оттого, что задала столько вопросов, Вирджиния промолвила:

— А ведь я тоже опоздала! Проспала!

— Это непростительно, — улыбнулась мисс Маршбанкс. — Вы вчера не были в гостях.

В ее голосе прозвучала благодушная нотка, и Вирджиния поняла, что прощена. Накануне вечером у мисс Маршбанкс было что рассказать о дружбе герцогини с новой королевской четой.

— Герцогине понравился вчерашний прием? — поинтересовалась Вирджиния.

— Я видела ее сегодня буквально минуту, — ответила мисс Маршбанкс. — Она только успела сказать мне, что ее величество выглядела превосходно, а его величество в отличной форме. Они приедут в Рилл как только начнется охотничий сезон. Ее светлости совсем скоро придется начать хлопотать, если будет прием на широкую ногу, как того ожидают их величества от Рилла.

— А на что они охотятся? — спросила Вирджиния.

— На фазанов, — не замедлила с ответом мисс Маршбанкс. — В прошлый раз, когда сюда приезжал король — хотя тогда он был еще принцем Уэльским — настреляли более двух тысяч пар птиц. Вечером был дан обед на шестьдесят персон, а на следующую ночь устраивали танцы. Уверяю вас, я просто с ног падала от усталости!

— Могу себе представить, — посочувствовала Вирджиния.

У нее вдруг возникло ощущение тяжести на сердце. Итак, через два-три месяца герцог устроит прием для короля, а ее здесь не будет! Даже солнце за окном, как ей показалось, стало не таким ярким. И хотя сейчас за каждым углом скрывалась опасность, Вирджиния была уверена, что герцог каким-то чудесным образом сможет все преодолеть, а ее собственные проблемы тем временем останутся нерешенными.

Мисс Маршбанкс налила себе еще одну чашку крепкого индийского чая.

— Я должна бежать, — заявила она почти машинально. — В этом доме никогда ничего нельзя успеть. Если вдруг герцогиня спросит обо мне, пожалуйста, передайте ей, что я скоро вернусь и что письмо, которое она ждет, получено. Она поймет.

Мисс Маршбанкс выскочила из-за стола и, подобрав шляпку со стула у двери, нацепила ее на голову и заколола длинной шляпной булавкой, украшенной маленьким комочком бусинок из черного янтаря. Вуаль с мушками, как показалось Вирджинии, очень не шла мисс Маршбанкс, но она ловко задрапировала ею лицо и подоткнула концы за ленту на своей простой соломенной шляпке.

— Я скоро, — снова повторила она с улыбкой и вышла из комнаты.

Вирджиния выглянула в окно. Ей хотелось знать, где сейчас может быть герцог. Наверное, он устал от вчерашнего бала, хотя маловероятно. Вирджиния мечтала отправиться куда-нибудь верхом, возможно, на поиски герцога, но такой шаг мог показаться странным и бесцеремонным. Вчера поехать верхом ее попросила герцогиня, а сегодня ее никто не приглашал, и она стеснялась обратиться к прислуге с просьбой подать ей лошадь.

Наверное, подумала Вирджиния, ей следует заняться работой, хотя сейчас этот предлог — изучение книг в библиотеке — казался фарсом. Она хотела только одного — быть рядом с герцогом; она призналась сама себе, что жаждет увидеть его, что всей душой и телом стремится к нему.

Она встала из-за стола и, подавив желание выйти погулять на солнышко, направилась в библиотеку. По дороге ей никто не встретился. Она предположила, что гости в доме встают поздно и завтракают либо в своих спальнях, либо в прилегающих к ним будуарах.

Вирджинии стало любопытно, хорошо ли провела вечер леди Шелмадайн. Быть может, она лежала без сна от беспокойства, осуществится ли ее гнусный замысел? Или она воспользовалась возможностью уединиться со своим любовником? Вирджиния вздрогнула от отвращения. Все это было ужасно, и она вошла в библиотеку, громко хлопнув дверью.

Девушка с усилием заставила себя засесть за один из многочисленных томов семейной истории, но каждая страница служила слишком явным напоминанием о герцоге. Его лицо, казалось, смотрит на нее со всех старых гравюр. Каждый раз, когда ей попадалось его имя, которое было традиционным в семье, или даже его титул, она уже ни о чем не могла думать, только о нем.

Так она просидела за чтением почти час, когда дверь распахнулась и вошла герцогиня. Она была очень элегантна в своем траурном светло-сером платье с большим букетом пармских фиалок, притаившихся среди шифоновых оборок на лифе, но лицо ее было усталым, а голос, когда она заговорила, раздраженным:

— Вы здесь, мисс Лангхоулм? Вы не знаете, куда подевалась мисс Маршбанкс?

Вирджиния отложила в сторону книгу, которую читала, и поднялась.

— Доброе утро, ваша светлость! Мисс Маршбанкс уехала в деревню. Она сказала, что у нее от вас поручение.

— Ах да, конечно! — воскликнула герцогиня. — Я совсем забыла. Но ведь ей пора давным-давно вернуться. Не знаю, почему она не зашла ко мне, прежде чем уехать.

— Она попросила меня передать, если вы спросите, что она скоро вернется, — сказала Вирджиния, — и что письмо, которое вы ждете, пришло.

— Неужели? — Лицо герцогини просветлело, а голос, в котором исчезло недовольство, зазвучал взволнованно. — Но почему же она не принесла мне его?

— Почтальон задержался, — объяснила Вирджиния. — Мисс Маршбанкс едва успела проглотить завтрак и тут же отправилась в деревню.

— Тогда понятно, — сказала герцогиня. — Что она сделала с письмом?

— Мне кажется, оно осталось в гостиной, — ответила Вирджиния. — Хотите, я принесу его?

— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — произнесла герцогиня.

— Я вернусь через минуту, — пообещала Вирджиния.

— Нет, подождите! Я пойду с вами, — сказала герцогиня и оглянулась. — Никогда не известно, кто может встретиться по дороге.

Вирджиния промолчала. Они вместе пошли по коридору. Шелковые нижние юбки герцогини мягко шуршали при ходьбе, шлейф от платья скользил по ковру. Вирджинии показалось, что они идут слишком быстро, как будто герцогине не терпится получить письмо. Она вспомнила о конверте, на который герцогиня набросилась коршуном два дня назад, когда увидела его в папке у герцога, и поняла, что это письмо из того же источника.

Они дошли до гостиной. Письмо было там, где его оставила мисс Маршбанкс, — на столе, адресом вниз.

— Мне кажется, вот оно, — сказала Вирджиния. Герцогиня схватила письмо, ее пальцы неожиданно стали хваткими, как когти у хищника.

— Да, это оно! — воскликнула она, торжествуя, — На этот раз Себастьяну не удастся скрыть его от меня.

Она повернулась и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Вирджиния молча проводила ее взглядом. В последних словах герцогини прозвучало какое-то злорадство, и Вирджинию одолели сомнения, правильно ли она поступила, что отдала письмо в отсутствие мисс Маршбанкс.

Предчувствуя недоброе, она подошла к окну и посмотрела наружу. Ей был виден довольно большой кусок дороги за мостом, перекинутым через озеро. Повозки с пони нигде не было.

«Не думаю, что она задержится», — принялась успокаивать себя Вирджиния, но это мало помогало.

Она прошла по коридору в холл. Герцогиня исчезла. Лакей открыл парадную дверь, и Вирджиния постояла на каменном крыльце, окидывая взглядом залитый солнцем пейзаж. В озере, как в серебряном зеркале, отражались белые и черные лебеди. Царила торжественная тишина. Наконец, под деревьями, на расстоянии почти мили, Вирджиния заметила повозку, запряженную пони. Ошибиться нельзя было — повозкой правила, держа спину чрезвычайно прямо, мисс Маршбанкс в своей соломенной шляпке. Пони был спокойный, толстый и не спешил. Прошло добрых десять минут, прежде чем повозка, прогромыхав по мостику, остановилась на большой, посыпанной гравием площадке перед замком. К ней тут же подскочил грум и принял поводья.

Страницы: «« « 4567891011 » »»