Пути миров: Вихрь пламени Макс Каменски

   - И Ламарк нашел это место?

   - Думаю, почувствовал, будучи сам наполовину хаоситом. Раз так точно и прямо нанес удар. Руф он уничтожил потом - просто ради забавы, мне кажется. Вот и кладбище.

   Охотник и некромант добрались до обнесенного кованной оградой места, за которым виднелись могильные плиты в форме знака веры и различного вида каменные изваяния, стоявшие на могилах или же у входов в склепы.

   - Как же здесь еще много материала, - проговорил себе под нос Далин. - Идемте, господин охотник. Мы почти у цели.

   Оба зашли на территорию кладбища. На нем царила тишина и спокойствие.

   - Почему Ламар нас не атакует? На корабле сюда шло полторы сотни святых воинов. Их перебили больше, чем наполовину. А здесь мы расхаживаем свободно! Разве что также на корабле погиб еще десяток от рук хаотической дряни...

   - Ламарк не настолько всесилен, как хочет казаться. Думаю, не мне вам объяснять, что обман и введение в заблуждение - главные орудия демонических сущностей. Если его хватило, чтобы дать вам такой затрещины на корабле, не факт, что он не растратил значительное количество сил...

   - Это был эзд'мун. И скорее всего только один.

   - Чистые хаотические порождения призвать - огромная трата сил. Не удивлюсь, что для этого была использована мощь смертей половины жителей Руфа. Ламарк все же человек, хоть и сильно приобщившихся к Хаосу. И он может проигрывать. Вот и пришли.

   Влад это понял еще несколько минут назад, когда среди могильных камней и надгробий завидел треугольного вида здания с идеальной каменной сферой на вершине. У входа стояли две огромные фигуры, в несколько метров высотой. Подойдя ближе, Владислав понял, что это были существа, сотканные из различных человеческих останков, имели несколько пар рук и вместо головы их тела усеивали глаза, которые все уставились на пришедших.

   - Кровавые гиганты вас не тронут, - бросил через плечо Далин, - идемте.

   Охотник и некромант вошли внутрь мавзолея. Лестница и вниз далее все помещения были освещены магическими фонарями, которые затем двинулись вслед за вошедшими людьми. На ступенях тут же обнаружились разодранные трупы как нежити, так и демонов. Все каменные стены были обожжены и имели множественные следы ударов и взрывов. Далее тел было еще больше. Идти приходилось прямо ним. Владислав старался переступать через них, как мог, но Далин шел напрямую, хлюпая по плоти и разбрызгивая кровь в разные стороны. Он шел быстрее охотника.

   - Не бойтесь. Все катакомбы зачищены. Ламарк же пока занят нашими друзьями в городе. Но... думаю, скоро ему вообще будет и не до них.

   - Что это значит?

   - Узнаете со временем. Идемте скорее. У меня уже не так много времени. Здесь еще целых девять уровней.

   Но Владислав даже если пошел бы по трупам не мог не огладываться по сторонам, особенно проходя мимо очередного замершего по пути мертвяка. Все они подобно истуканам стояли на месте и подрагивались. Были среди них и обычные зомби, и скелеты, и разного рода твари, созданные из крови и плоти разных людей. Владислав не мог реагировать на них спокойно.

   На всех уровнях картина была такой же. Повсюду трупы демонов и нежити. Владислав шел с опаской осматриваясь по сторонам, ожидая нападения в любом момент. Но он должен был получить информацию. Но некроманту он даже не думал доверять. Как бы то ни было, темные маги были слишком близки ко тьме и... всему остальному злу.

   На пятом уровне среди погибших нашлись и тела людей латах членов Ордена.

   - Эти были здесь в момент атаки Ламарка, - тут же сказал Далин. - Святых воинов после смерти невозможно использовать в качестве материала. Они не поддаются... моему искусству.

   Владислав слышал об этом. Но теперь один из кудесников тьмы подтвердил эти сведения.

   До девятого уровня оба спутника шли не меньше полутора часов. На восьмом уровне схватка была особенно жестокой - проход оказался завален. Здесь Владислав увидел множество мертвых суккубов. Видимо, это они обвалили проход. Далин не растерялся и приказал своим мертвецам разобрать завал - они справились невероятно быстро. Всего за полчаса путь был свободен. Далее мертвецов не было - видимо, битва закончилась уже на предпоследнем ярусе.

   Далин вместе с охотником спустились на последний ярус. Хотя нет, не так. Они остановились на лестнице, которая вела вниз, но далее пройти не могли - глаза невыносимо жег свет, исходивший от чего-то, что имело перламутровый оттенок или блеск. Сначала оба спутника закрыли рукавами глаза, но затем Далин произнес какое-то заклинение и перед ними словно материализовался темный погребальный саван, перекрывший всю лестницу. Через него можно было немного смотреть, хотя глазам все равно было больно. Глядя через темное покрывало, можно было рассмотреть как сверкающая субстанция наполняет весь девятый ярус чуть ли не до потолка.

   - Значит, Талос был прав... Все же это оно, - проговорил Далин. - Ах, как жаль, что у меня нет времени все изучить. Разве что возьму себе немного, - при этих словах некромант буквально из воздуха материализовал два деревянных тубуса, один из них протянул Владу. - Возьми и себе, друг охотник. Думаю, оно пригодится тебе, чтобы сообщить членам Братства то, зачем ты сюда прибыл.

   При этих словах маг направился ближе к озеру эссенции, где постарался осторожно зачерпнуть порошковатую субстанцию. Ничего не загорелось. Владислав проделал те же манипуляции.

   - Ну что ж, пора нам прощаться, - сказал некромант. - Советую тебе использовать свой камень телепортации, когда я задействую свой. Моя точка перенесения назначена далеко к западу, к тайным тропам в Неприступных хребтах. Оттуда я не смогу контролировать свои изделия. Здесь начнется хаос, как ты понимаешь. Во всяком случае временный.

   - Но мои спутники...

   - Большинству из них уже не помочь. И не их жизни - твоя задача. Рыцари вам не братья. Не льсти себе.

   Владислав поморщился. Слова некроманта больно кольнули его. Ведь в последнем он более чем сам был уверен - паладины лишь терпят охотников, пока они им нужны.

   - Почему ты бежишь? - прищурившись, спросил Владислав.

   - Старые приятели не хотят давать покоя. И с ними я... пока что не смогу справится. Но вам я не враг. Во всяком случае вашему делу войны с демонами. И кто его знает... возможно еще свидимся. Ведь Ламарк - проблема. И её нужно решить, - Далин развернулся и стал подниматься по лестнице, одновременно что-то нащупывая в кармане черных кожаных брюк.

   - Кто... они? Эти твои гонители?

   Далин остановился, посмотрел через плечо на охотника.

   - Они на стороне живых. Во всяком случае пока. Но я не уверен, что они делаю то, что делают, ради живых. Прощай, друг охотник.

   Сказав это, Далин исчез. Буквально в тот же миг выше по лестнице послышалось беспокойное шевеление. Потерявшие контроль мертвецы почуяли присутствие живого. Владислав коснулся камня. У него действительно есть, что рассказать Братству.

<p>

***</p>

   Несмотря на юркость Линель, мы с Тракером все же настигли её уже ближе к городу. Схватив девушку за руку, я почему-то не смог сразу же удержать её и получил увесистый пинок в бок - у меня даже перехватило дыхание. Но ненадолго. Вскоре Линель уже не могла двинуться в моих стальных объятиях.

   - Перестань, - прикрикнул я.

   - Отпусти! Я должна попасть к дяде!

   - Он приказал мне увести тебя!

   - Куда? На корабль с демонами? - воскликнула Линель. - Дядя Родер - последний, кто остался в моей жизни из родни. Вульф, Бун - они погибли здесь. Мне некуда идти, я больше никому не нужна! Я устала скрываться и бояться. Лучше уже я погибну вместе с последним человеком, кому я небезразлична.

   Что-то кольнуло меня под сердцем. Мне почему-то очень не хотелось, чтобы с девушкой что-то случилось. Я бы даже сказал, что я был готов встать нерушимой стеной перед всем злом, что попыталось бы её коснуться. И не потому, что мне приказал беречь её мой учитель.

   Мы переглянулись с Тракером.

   - Оставаться тут все равно незачем. И я не прошу себе, если мы пропустим весь бой, скрываясь где-то в норах, - сказал мой брат.

   Я кивнул.

   - Хорошо, Линель. Но ты должна держаться за нами и не убегать. Хорошо?

   Девушка вынула из сапога широкий кинжал.

   - Я вот этим вот уже не одну тварь прикончила. Ты больше побеспокойся за себя, мальчик, - буквально прошипела она и в тот же миг в городе что-то ощутимо громыхнуло. Под ногами затряслась земля. Но девушку это не смутило - она понеслась со всех ног к месту взрыва. Мы могли лишь бросится за ней.

   Мо попали в город через небольшую калитку, видимо державшуюся на случай тайных вылазок - во всяком случае Линель точно знала куда идти и что она имеется, запрятанная среди высокого колючего кустарника.

   Пробравшись в город, мы попали сразу же на торговую площадь - там стояли лотки торговцев, телеги и множество коробок, источавших зловоние - гнили товары, которые не были проданы. Впрочем, запах их порчи перебивало трупное зловоние - вся площадь была усеяна мертвецами.

   Не останавливаясь, мы понеслись в сторону, где что-то сверкало и взрывалось. Скорее всего именно там шла битва.

   Бежать до центра города пришлось недолго - минут десять. Ведь в этот раз мы не обыскивали каждую улочку, каждый дом...

   Мы выбежали к месту битвы и едва не попали под Святой молот, который угодил в дом за нашими спинами, начисто снеся стену - кто-то из братьев промахнулся Словом Воззвания.

   Дорога, по которой мы бежали за Линель, вывела нас на широкую площадь, раскинувшуюся, видимо, перед самым высоким домом города - пятиэтажном дворце с колоннадами, опиравшимися в украшенными барельефами портиками. Постройка сильно контрастировала с окружающими зданиями не только размерами, но и своей архитектурой.

   Перед постройкой была нагромождены баррикады, ощетинившиеся кольями. Судя по их виду. Они уже были давно, и в большинстве своей уже не раз страдали от огня и взрывов. Но какая-то часть из них еще держалась. Именно за них шла сейчас ожесточенная схватка: через колья и заграждения лезли воющие и рычащие твари, которым противостояла группа людей в латах и со знаками веры. От них исходили мощные волны Силы Света, в разные стороны неслись Слова Воздаяния.

   Линель застыла в нерешительности. Что она могла сделать?

   - Они же их всех перебьют... - застонала она. - Мне нужно попасть туда.

   - Но ты там погибнешь! - возразил я.

   - Погибну со всеми. Как уже давно должна была, - при этих словах меня вдруг охватил страх. Страх... что сказанное действительно случится.

   Нет. Я твердо решил, что нет.

   - Тогда держись за нами. Плечом к плечу, Тракер!

   Локоть к локтю, мы подняли щиты и, задействовал Слова Воздаяния, и напевая Молитву Оберега, понеслись прямо в гущу схватки. Линель бежала за нами. На верную смерть.

   Врубившись в толпу монстров, мы стали рубить их освещенными мечами, бить щитами и распихивать ногами. Сила нашей веры и гнева была столь велика, что монстры отхлынули от нас и нам удалось прорваться к своим. По пути я заметил тела братьев, неподвижно лежавшие перед строем.

   - Дядя Родер! Где ты, дяда Родер?

   - Линель? - гневно воскликнул мой учитель. Он стоял в первом ряду и потребовал раскрыть строй братьев, чтобы мы прошли сквозь него. - Что ты здесь делаешь? Рассел! Я же сказал увести её к Деймону! Где Джорик?

   - Там все мертвы, дядюшка. Они охраняли меня как могли. Не гневись на этого рыцаря, - затараторила Линель. Я не успел рта открыть, только залиться краской от стыда. - Но я не могла быть в стороне. Я устала быть одна. Я не хочу!

   Когда я хотел добавить и хотя бы кратко рассказав о некроманте, как рядом со строем произошел взрыв, меня что-то мощно ударило в грудь, я покатился кубарем... Попытавшись встать, я тут же упал. Перед глазами все плыло...

   Вокруг меня метались какие-то тени, кто-то истошно вопил, кричал. В ушах ужасно звенело.

   Я медленно опустился вниз, сел. Кажется на кого-то. Но он не двигался.

   - Глупые, глупые человечки. Мельтешат под ногами, - раздался мерзкий, скрипучий голос. Мне показалось, что он звучит у меня в голове. - Мешаются и тратят наше время...

   Мой взор еще был мутным, но постепенно я стал различать очертания зданий... фигур. Одна из них особо выделялась и стояла в нескольких метрах передо мной.

   - Отвлекли меня. Отвлекли. А оказалось, что ни к чему не годные... святоши, - продолжал некто. Кажется, это говорил тот, кто стоял передо мной. Он наклонился, кто-то у его ног зашевелился, задергался. - Ну здрасте, командор. Или наоборот прощайте?

   Что-то хрустнуло, последовал сдавленный стон.

   - Дядюшка! - раздался женский отчаянный крик. Это несколько отрезвило меня. Ко всему прочему я прочитывал Молитву Восстановления - сила Света подлечивала мои раны. Вскоре исчез звон, мутный мир перед глазами прояснился.

   Мы лежали в огромной воронке. Вокруг меня неподвижно застыли тела братьев, все в крови. Нас обступили демоны - они стояли недвижно и увлеченно наблюдали, как производил странные манипуляции некий... человек, только весь в обугленной одежде, с практически полностью сгоревшим лицом, а глаза... ужасающе торчали. Присмотревшись, я понял, что это нечто водит своими ужасными руками над маленьким хрупким телом, застывшим у его ног. Яркие рыжие волосы спутались, грудь беспокойно вздымается от крупной дрожи, нещадно сотрясающей все её существо. Насколько же можно быть жестоким, чтобы не испытывать... сострадания и милосердия? Рядом с Линель лежал сир Родер. Его словно перемололо - латы и тело буквально перемещались друг с другом. Мой учитель. Вне всяких сомнений. Был убит.

   Я медленно поднялся. Вспыхнувший во мне гнев постепенно раскалился и взорвался яростью, очищающими волнами пронесшись через все мое тело и разум. Кажется, от меня стали исходить потоки света, который ударили по демонам - они взвыли и отскочили о воронки. Даже обугленный человек отошел на пару шагов от Линель, закрывая глаза рукой.

   А меж тем Гнев Его продолжал наполнять меня. Мои треснувшие доспехи вдруг преобразились и засверкали, наполнившись силой Его Неистовства, меч мой пылал Огнем Его. Я обратился к обугленному человеку и когда открыл уста, то от каждого моего слова во врага понеслись Слова Его.

   Обугленный человек засмеялся и принялся отмахивался от Слов Воззвания, и молоты с клинками летели в стороны, взрывая дома, а то и сразу несколько из них. Демоны погибали десятками. Кто-то из них что-то метнул в меня, но их магия ударилась от светящийся купол, окутавший меня со всех сторон, и бессильно испарилась. Мостовая площади в миг покрылась рытвинами.

   Я хлестнул мечом по воздуху - и передо мной волна накрыла обугленного человека. Он закрылся, но пошатнулся. Смеяться он перестал. Он что-то говорил, но я не слышал. Я был Орудием Творца и вершил Суд Его.

   В какой-то момент все вокруг меня наполнил свет нестерпимо яркий, его становилось все больше и больше, он заполнил все вокруг меня, исчезли тени, фигуры, все вокруг утонуло в ослепительной вспышке...

   Я очнулся, глядя в предрассветное небо. Я не открывал глаза нет, просто вернулся в сознание в тот момент, когда мои глаза смотрели в небеса. Только спустя пару мгновений я понял, что улыбаюсь.

   Вдруг надо мной возникло два лица. Одно из них имело озабоченый вид и один глаз, второй принадлежал девушке... Эти зеленые пронзительные глаза и сумасшедшие рыжие волосы.

   - Кажется, он жив, - едва слышно проговорила девушка.

   - А ну-ка, - сказала знакомый голос и меня рывком подняли на ноги. Я чуть обратно не упал. Ноги были ватные. Меня подхватили. Со всех сторон меня окружили братья. Все смотрели на меня. Смотрела она.

   Сир Родер, сир Гор, сир Элтон. Все они были живы. Все их доспехи были в крови, во множественных повреждениях, но... сами люди стояли невредимые. И она тоже.

   - Парень, что ты сделал? Кто ты? - с полнейшей растерянностью проговорил сир Родер. - Я был мертв!

   - И я. Все мы, - подтвердил сир Элтон.

   У меня не было ответа. Я был все тем же. И просто смотрел в пленительные зеленые глаза.

   - Разве важно, обер-командор? Мне кажется, верующие люди предпочитают не задавать вопрос как, - сказал вдруг возникший из ниоткуда человек в странных мешковатых одеждах. У него была полностью лысая голова, а также различные украшения из разных благородных металлов. В руках он держал длинную палку. - Это был чистый акт веры, если угодно.

   - А вы еще кто?

   - Мастер Онгун. И пока что с вопросами закончим. У нас с вами очень много работы. Варлок еще где-то рядом, а исток силы нуждается в зачистке.

   - Исток силы?

   - Обер-командор, прошу вас, - поморщился мастер Онгун. - Все вопросы потом. Организуйте братьев. У нас очень, очень много дел.

   Рыцари переглянулись друг с другом, но засуетились в поисках вооружения, лежавшего вокруг них. Сир Родер и сир Гор озадачено посмотрели друг на друга, но решили, что найти оружие сейчас будет самым верным. Я же подошел к Линель.

   - Я запрещаю тебе больше бояться, - кажется слова прозвучали чуть более строже, чем я хотел. Но в ответ зеленые глаза посмотрели на меня куда более мягче, чем я ожидал.

   - Кажется, теперь мне точно больше нечего бояться, - последовал её ответ.

  -- Глава 9. А вьюга мне мать, а гром - отец мой

   Окрестности Холодной реки

<p>

***</p>

   Они придут. Никогда такого не бывало, чтобы не приходили. Так повелось. Так было решено Замерзшими Богами еще до прихода Огненного Рока. Так говорит Снеди. Его устами вещают предки. Я слушал нашего шамана вчера ночью у костра, и он говорил мне: гляди в оба, Сноусфальд, дети Загорья придут. Он всем нам говорил. И мы пили огненную воду.

   - Не хочешь ли ты вина, Сноус? - спросил меня напарник, как и я распластавшийся внутри снежной насыпи и лежавший уже не первые тики солнца в объятьях белой пущи. Мы были закутаны в толстые шкуры айронскина. В таких было незамерзнуть даже в ледяной воде. Поэтому не снег под нами, не снег над нами не причиняли нам неудобств. Разве что усы и борода покрылись инеем, да кожа на щеках и носу потрескалась и зудела.

   Я взял в руки мех, отпил кислой жижи. Люди Загорья ценили эту дрянь, но по мне так это была гадкая отрава. Радовало лишь то, что с ней было веселей лежать в снегу и сносить врагам головы. Однако ничто не могло заменить огненную воду, которую готовил Снеди. От неё начисто забывалось все, что тебя связывало с этим миром и, обнявшись с предками, можно было бросаться в бой, не щадя никого.

   - Как думаешь, Сноус. Мы вернемся сегодня домой? - вдруг спросил напарник.

   Я посмотрел на него. Здоровый, косматый как беар, он сейчас выглядел жалким. В его глазах таился... страх. Это стало также отчетливо понятно, как и то, что мой старый напарник почти все время после набега на людей Загорья думал о том, чтобы поскорее оказаться у костра со своей Ёул.

   Отдав мех с вином, я промолчал. Что я мог сказать мужчине, который поддался женским чарам? Только спеть тризну. Снеди всегда говорит: тот, кто обабился, считай стал наполовину мертвым. Это знал и мой напарник. Впрочем, не было времени для разговоров более - люди Загоря все же пришли.

   Так повелось, что снег воюет с землей. Ни нам, ни кому-то еще не было суждено изменить это. Наши предки сражались на равнинах Желтых полей и каменных ступенях Загорья. Мы были призваны, чтобы продолжать начатое. Так говорит Снеди. Он говорит с духами, его устами вещают предки.

   Мужчины племени спели огор в ночь перед походом. Все мы, кому стукнуло шестнадцать зим и более, собрались под рукой Харольда, сына Эймура. Этот синеглазый, беспощадный убийца водил племя в походы уже два десятилетия. Так было и так будет.

   - Мы! - вещал Харольд при всем народе, что стекся к хоннму, где заседали вождь и шаман Снеди. - Сыны снегов. Матерь нам метель, а отец - гром среди темной ночи. Нас одарили силой, чтобы мы этой силой забирали то, что не могут удержать слабые. Мы призваны сеять ярость, приходя с туманом, и исчезать в ночи, оставляя пепел, - мужчины яростными рыками поддерживали Харольда. Я тоже кричал. Мою грудь переполняла ненависть и жажда битвы. Я уже несколько недель никого не убивал, я был голоден. И это точно замечала Истра - она стояла вместе с другими женщинами за кругом мужчин. Подергивая свою золотистую косу, она украдкой посматривала на меня. Женщина. - Никто не посмеет нам указывать. Уж тем более это отребье на ступенях Проклятых гор! Они прислали нам гонца со словами оскорблений. Теперь мы передадим им наш ответ. К оружию, братья и мужи!

   И мы пошли. Шесть десятков сынов снега. Одели шкуры айронскина, на ком-то даже была железная чешуя, отобранная у детей Загорья. К ночи мы уже видели верхушки Проклятых гор - они отделяли нашу заснеженную страну от каменистых ступеней, где на жалких клочках земли ютились потомки тех, кто не остался в землях предков. Они все прокляты, говорил Снеди. Их можно убивать.

   Люди Загорья ложились рано, чтобы встать с утра и копаться в земле, как свиньи. Их смотровые вышки не могли защитить их - все равно часовые нас не видели во тьме, а огни редких факелов не спасали. Мы сначала убрали полусонных дозорных - я вместе с напарником Хеком соревновались, кто быстрее перережет им глотки. А затем мы напали на всю деревню - десять домов запылали словно маленькие солнца. А вокруг лежали порубленные трупы. И большие и малые. Детей нам было не жалко. Они суть побеги сорняков, говорил Снеди. Их надо выкорчевать с еще большим жаром, чем взрослых. Устами Снеди говорили духи. Снеди был посланником Замерзших богов.

   Однако хотя эти жалкие псы были слабы, как любая шавка, они пытались укусить в ответ. Поэтому всегда, после нашего похода, люди Загорья старались настигнуть нас на обратном пути, нагруженных добычей. Мы знали это. Поэтому сложили в схрон всю добычу, оставили нескольких в лагере в качестве приманки, а сами залегли в стороне, закопавшись в снегу.

   Завидев сидевших в лагере воинов, люди Загорья заулюлюкали и завизжали, как женщины, и бросились в атаку сходу, не разбирая, что происходит. Вооружены они были копьями и рогатинами, у кого-то были топоры.

   Встретить первую атаку выпала честь Снугольду, сыну Фрала, брату Истры, золотокосой моей... интересной мне женщины. Вместе с ним были его кровью вязанные братья Хоган и Хлотарь, его дядька Фугольт со своей дружиной. Всего пятнадцать самых храбрейших, по мнению вождя, из нас. Ах, как бы я хотел быть с ними!

   Первого же пса Загорья Сразил Снугольд, метко бросив в его визжащую пасть метательный топор. Следующего он встретил уже щитом, отшвырнув в сторону и снес голову следующему. Сколько наступало загорцев, мы не знали. Да какая разница? Замерзшие боги смотрели на нас. Когда-то они победили несметные орды Огненного Рока. Чем мы были хуже? Из снега и льда сделали они тела наших предков, вдохнув в нас божественную силу - мы не таяли на солнце, могли стоять у огня и безусловно были страшнее любого пламени!

   Когда шавки Загорья набросились на наживку, и вождь смог оценить наконец их силы, то он первым выскочил из своего снежного укрытия и, заревев подобно айронскину, бросился во фланг врагам. Заорав, что есть мощи, мы с Хеком выскочили и бросились следом. За нами - все остальное наше войско. Ах, как же я был счастлив! Мы первые бежали за вождём в гущу схватки.

   Первый ближайший к нам загорец метнул в меня своё копье, но промазав, попытался удрать, но Хек перегородил ему дорогу, крутанул мечом над головой и опустил его на шею врагу, развалил того аж до бедра. Своему же врагу я выбил все зубы ударом щита, а затем вонзил меч так сильно в его грудь, что тот застрял в нем. Времени выдергивать клинок у меня не было, взяв щит двумя руками я со всей доступной мне яростью, обрушил его на голову другого, волосатого с длинной бородой, замахнувшегося на меня дубиной. Кажется, его череп вместе с позвонками вылез у него через спину.

   Подхватив дубину, я хотел было дать ей со всей силы по обернувшемуся ко мне рыжему здоровяку, но тут меня в бок ткнул какой-то хлипкий мальчишка. Удар вышел плохой - сопляк едва поднимал свое оружие - поэтому пробить айронскин щенку было не суждено. Однако рыжий воспользовался этим и прыгнул на меня с голыми руками. Мы повалились в снег и стали бороться, шипя и ревя, подобно двум медведям. Он пытался душить меня, а я хотел сломать ему руки вместе с шеей. Но затея моя вышла не очень, кажется, я стал задыхаться. Все звуки боя начали отдаляться, в ушах что-то зазвенело, но вдруг руки здоровяка ослабли я тут же схватил его за голову и с сочным хрустом сломал шею. Однако это уже было излишне - затылок рыжего превратился в кашу. Я поднял голову: надо мной стоял Хек и улыбался. Спас меня.

   Он подал руку, но я отказался.

   - Ты помог, - коротко буркнул я, кивнув ему.

   Хек скривился.

   - Бой почти закончился. Псы Загорья бросились бежать, - сказал он.

   Я осмотрелся. Вокруг, в лужах алой, дымящейся на морозе крови, лежали тела. Я не знал, как считать, но если загнуть все пальцы на двух руках дважды, то где-то так и было. Все принадлежали людям Загорья. Кроме двух. Они лежали у костра во мнимом лагере. Над ними склонился вождь.

   - Замерзшие боги забрали с собой своих храбрейших чад, - сказал вождь. - Темницу Огненного Рока необходимо защищать день за днем, иначе снова наступят века огня. И для этого Замерзшим богам требуются лучшие из лучших. Снугольд, сын Фрала, и его вязанный брат Хлотарь оказались достойными их внимания. Что ж, нам нужно еще доказать свою силу в грядущих битвах, чтобы и мы смогли занять свое место в Вечной Рати! Хоган, ты знаешь что делать.

   Вязанный брат Снугольда кивнул и принялся раздевать мертвого Снугольда, затем Хлотаря. По закону предков, погибшие должны были разделить со своей дружиной все, что было на них и с ними - это входило в общую добычу. Их доля доже поступала всем другим. Сами же они будут возвращены Замерзшим богам силами Хогана в снег. В свою очередь сам Хоган должен будет разделить судьбу своего вязанного брата и отправиться с ним в Вечную Рать.

   Спустя полчаса Хоган закончил приготовление - Снугольд и Хлотарь нагими лежали в яме. Оба на спине, на глазах повязки - они понадобятся им, когда они придут к Пылающему Жерлу - темнице Огненного Рока. Ярость плененного Бога настолько велика, что опаляет все вокруг, сгорают в первую очередь глаза. Так говорит Снеди.

   Сам же Хоган, передав вождю свой меч и щит, быстро разделся, сам повязал повязку себе на глаза, возлег рядом со своими вязанными братьями. Мы окружили яму. Хоган начал петь. Он всегда хорошо пел: мощным голом он славил Замерзших богов, воспевая их удаль и бесстрашие в борьбе с Огненным Роком, вещал Хоган о вечной битве с демонами Огненного Рока, с которым держит каждый забранными богами воин Снежного края в рядах Вечной Рати. Мы хором подпевали. Все, кроме Хека. Он молчал и как-то странно смотрел на лежавшего Хогана, начавшего синеть от холода. Когда Хоган допел, то дядя Снугольда пронзил сердце Хогана копьем. Удар получился хорошим - Хоган не дергался позорно, не издавал звуков. Умер вязанный брат Снугольда достойно. Все мужчины покивали, признавая достоинство Хогана.

   Только Хек покачал головой и тихо сказал мне: "Только зря убили хорошего воина". Я схватил напарника за плечи и встряхнул.

   - Ты что такое говоришь? - яростно зашипел я. - Совсем потерял голову?

   - Никто из нас её не находил, - жестко фыркнул Хек и отдернул от себя мои руки. Я хотел было набросится на него, но... вспомнил, что он сегодня помог мне. Не спас, а помог. Иначе я бы стал его вязанным по крови братом.

   Сплюнув, Хек угрюмо направился помогать некоторым собратьям грузить в тюки новую добычу и готовиться к походу. Будем идти до ночи. Если не будет новых остановок, то достигнем деревни к этому времени.

   Я посмотрел вслед своему напарнику, опустившему голову, поникшему плечами. Что-то не то делает с ним девица. Неужели не может знать Хек, что Хоган сейчас отправился вслед за Снугольдом и Хлотарем в Вечную Рать? Сейчас, когда мы уйдем, Замерзшие боги покроют их тела снегом, и затем заберут с собой, проведя через Подземное Царство, где их новые доблестные воины выберут себе великолепную броню и оружие по нраву, потешаться на пирах с другими бравыми вояками и успокоят душу с тысячами доступных, добрых на ласки девицами? Совсем потерял голову Хек, совсем.

<p>

***</p>

   Вернулись мы уже поздно ночью. Пришлось делать остановку - кого-то из воинов стал изводить кровавый понос. Вождь сначала думал, донести бедолагу до Снеди, но его отговорил Фугольт - старый, умный воин, дядька моей... то есть золокосой Истры. Фугольт сказал, надо оставить больного. Дать ему еды и дров, лук со стрелами. Если выдержит и вылечится - вернется. Если нет, то мы так спасем от заразы деревню. Вождь согласился с мудростью сказанных слов и сделать, как предложил Фугольт.

   Мы разожгли костер, завернули больного в двойную шкуру айронскина. Его трясло, он был бледен. Мне даже показалось, что ему... страшно. Но он не молвил ни слова. То был Снори, единственный сын калеки Дамстеда. Моложе меня, едва стукнуло шестнадцать зим. С той поры мы его больше не видели.

   Когда я пришел к отчему дому, меня встретила мать. Уткнулась в грудь, заплакала. За ней вышел старик отец, жестко взял мать за плечи, отстранил в сторону.

   - Не гоже, баба, слёзы лить, когда сын живой вернулся, - сурово сказал он. Некогда дюжий, мощный воин, сейчас высох и ослаб. Редкие седые волосы спускались с его почти лысой головы. Только разве что густая серая борода дотягивала до груди. Морщинистый лоб был напряжен складками, давившими на густые брови, мясистый красный нос пересекал шрам, полукрюком залезая на щеку. Некогда отец бывал во множестве сражений. У него было шестеро сыновей, но всех еще до меня забрали к себе Замерзшие боги. Мне иногда казалось, что отец стыдиться, что я не присоединился к Вечной рати.

   - Мы сожгли их деревню. И устроили на них засаду. Взяли добычи, отец, - сказал я, смотря в суровые колкие глаза моего отца. Фульгор, Холодный Гром. Его боялись за умение быть в ярости при совершенно спокойном внешне состоянии.

   Мать плакала навзрыд. Я молча протянул ей тюк с добычей.

   - Там шкуры, воск, пенька. Есть мыло и еще много солонины, бобов и пшена, - поведал я своей доли добычи.

   - И все? - брови отца сдвинулись к переносице.

   Я замялся. Затем взял с пояса черный кожух, развернул. На нем лежала блестящая желтая цепочка с каким-то красным камнем. Бабам нравятся такое. Кажется, люди Загорья и Желтых полей называют их золотом и драгоценностями.

   - Хочу подарить это Истре, - решился я снова сказать.

   У матери перехватило дыхание, она в миг перестала реветь. Отец смотрел мне прямо в глаза, не на безделушку. Я не отводил взгляд. Неожиданно лицо его потеплело и смягчилось.

   - Хоть у одного в голове что-то годное, - проговорил он. - Давай, мать, неси все барахло в хату. А ты, сынку, ложись-ка спать. Завтра с утра будем потчевать тебя олениной. Я вместе с Фралом, отцом Истры, как раз подстрелил оленя. Они придут к нам с утра. Вместе с Истрой.

   Надо ли говорить, что я поспешил скорее лечь в постель, даже не раздеваясь, чтобы как можно быстрее наступило завтра.

   И спал я так крепко, что на утро матери пришлось меня будить холодной водой в лицо.

   - Что ж ты, увалень, делаешь! - кричала она на меня. Маленькая, суханькая, толщиной с одну мою руку, умудрялась так проникновенно меня бранить, что я покраснел до ушей. - Не мытый, грязный еще, а скоро искорка твоя придет, а ты как беар воняешь. Быстро в прорубь!

   Наша деревня, Ульфагор, стояла на изгибе Холодной реки, бравшей своё начало в Орлиных Горах и русло которой проходило вдоль всего Снежного Края, теряясь в Желтых полях. Обычно она была покрыта довольно толстой коркой льда - мы не раз играли на ней еще детьми и уже потом, после того как стали ходить на войну, устраивали состязания в камни. Иногда она открывалась, бурля льдинами, кружившими в потоках быстрого течения. Такое бывало только в дни, когда Огненный Рок ближе притягивал солнце к земле, заставляя Замерзших богов глубже уходить в Подземелья. Тогда Орлиная Гора начинала рыдать в память о былом зле, что причинил Огненный Рок всему сущему, и потоки её слёз спускались в Холодную реку, раскалывая льды. Тогда же мы садились в плоши - большие такие надутые воздухом шары из айронскина, которые в отличие от деревянных лодок или даже обшитых металлом драккаров, что плавали в Пятиречье, к северу от наших мест, не повреждались острыми льдинами из-за одновременной крепкости и гибкости кожи айронскина. Так по десять человек в шаре, ловко скользя и перекатываясь по осколкам льдов, мы спускались вниз по течению в Желтые поля. Ах, какую же богатую добычу мы там собирали! Я был только один раз в таком походе, после чего семья ела и пила вдоволь несколько зим подряд. Правда от путешествия на плошах обычно приходилось день пережидать на берегу, оставляя в кустах все съеденное. Но как говорили бывалые воины, на десятый раз обычно проходило.

   Выйдя из хаты, я сразу же оказался на берегу: дома нашей деревни располагались ближе к прорубям в Холодной реки, которые каждая семья ежедневно обновляла для себя. Оттуда мы брали воду для готовки и там же умывались. Нашу пойму, как я мог видеть, уже обновили. Скорее всего отец. А может, мать. С виду маленькая женщина управлялась и с топором, и с молотом, когда требовалось. Не раз я видел, как она на себе несла отца после того как огненная вода забирала силу в его ногах.

   А еще мне доводилось видеть, как мать бранилась. И тогда она полностью оправдывала своё имя - Вьюга. Свое другое имя, наши женщины оставляют в прошлом, когда становятся женами. И получают прозвище от своего мужа.

   Раздевшись до нога, я прыгнул в прорубь. Холод обдал меня до костей, но я не позволил себе издать и стона. Мы, люди зимы, привыкли к морозу. Мы в нем живем и умираем.

   Мои ноги коснулись дна. Там были чистые камни. Река проложила себе путь сквозь каменное тело, на котором в редких местах этой части Снежного края была земля. Только снег и камни. Мы не копались в земле, как свиньи из Загорья или Желтых полей. Мы удили рыбу и отбирали у слабых все остальное.

   Вверх по реке стояло еще несколько десятков деревень. Последняя из них лежала у Верхних Порогов, за которым начинались владения Стражей Зимы. Как говорил Снеди - это были потомки тех, кто поклялся защищать мир от черных ведунов, прихвостней Огненного Рока. Эта нечисть творила какую-то черную волшбу за пиками Орлиных гор и водилась с мертвецами. Против неё каждый сын Зимы должен быть готов сразиться, когда наступит последний час.

   Южнее нашей деревни вплоть до границ с Желтыми Полями вдоль Холодной реки стояла еще целая куча деревень. Вообще, как говорил отец, вокруг нас было около семисот родов, живших в примерно в пятидесяти селениях. Почти у каждой деревни был свой вождь. Иногда такой держал в руках несколько поселений. Все мы друг другу приходились кем-то по родству, но это не мешало нам при случае воевать. Хотя больше вместе ходили в походы на псов из Загорья и Желтых полей. Ну и конечно же собирались вместе на Хогорферст. Праздник Зимы. Тогда мы у Верхних Порогах пили до беспамятства и славили Замерзших богов, приносили им дары и развлекались как могли практически неделю. Настоящий праздник души.

   Я успел только-только одеться и подойти к дому, как на пороге встретил... Истру. А еще её косматого отца - Фрала, бывшего плечами шире меня вдвое. Впрочем как и в животе. Он грозно смотрел на меня из-под кустистых бровей.

   - Приветствую тебя Фрал, сын Тормуда, - воскликнул мой отец, появившись на пороге. Я только хотел успеть открыть рот, но меня опередили. Истра заметила это и заулыбалась.

   Фрал перевел взгляд с меня на отца.

   - И тебе здравия, Фульгор, - раскатистым басом, ответил Фрал.

   - Я слышал, что твой сын присоединился к Вечной рати. Так пойдем же выпьем за то, чтобы жар от темницы Проклятого обжигал его как можно меньше.

   - Ваш сын, был один из храбрейших. Я видел его смерть! - вдруг выпалил я.

   - Да? - подняв бровь, молвил Фрал. - Отчего же ты не был рядом, а? Может, испугался?

   Я залился краской. У меня даже рот свело от чувства стыла и несправедливости. Я уж было собрался возражать, но тут Фрал улыбнулся и, хлопнув от всей души меня по плечу, от чего я чуть не отправился прямиком в Подземелья Замерзших богов, весело сказал:

   - Да шучу я, храбрый Сноус. Если бы я видел в тебе труса, то повел бы я к тебе свою искорку? Пойдем, Фульгор, отопьем вина. Пущай молодые поболтают.

   И наши с Истрой отцы ушли. А мы как-то неожиданно начали с ней разговор, о чем уже не помню. Но говорили так много и так радостно, что мне не хотелось заканчивать. Мы брели вдоль русла Холодной реки и без умолку что-то обсуждали. Я никогда так часто не открывал уста, но с этой золотоволосой бестией не мог вести себя иначе. К тому же она так много и так складно говорила о богах, что я слушал её с упоением.

   А затем силы Огненного Рока угасли, и он отпустил небесное жерло в темную бездну. Нас окутала темнота. К этому времени наши отцы так набрались собачьего пойла, что мама снова бранилась, а Фрал, сидя на ступенях нашей хаты, хохотал без умолку и не мог встать на ноги. И тут я вспомнил о кое-чем очень важном!

   Проскочив мимо родственников, я подлетел к своей тахте, быстро нашел в лежавшем рядом мешке недавнюю свою находку - цепочку с красным камнем и в три прыжка оказался нова рядом с Истрой, которую уже тянул домой отец, все же совладавший со своим телом. Не обращая внимания на него, я протянул свою добычу своей... ну... интересной мне женщине. Вы бы видели как засияли её глаза.

   - Пойдем, искорка м-моя. Х-хватит тебе б-болтать с этим .. му... му-мужланом. Завтра, ик, б-будет празднество в честь возращения наших воинов. Вот тогда еще наговоритесь. Ну или еще, может, чего... - хитро подмигнув, сказал Фрал.

   Кажется, в тот момент наши с Истрой лица стали пунцовыми.

   И наступил новый день, и был праздник. Как говорил Снеди, Замерзшие боги были довольны нами и явили ему откровение о том, что ближайшие зимы будут удачные. Однако для этого одна из дочерей зимы должна провести ночь с богами и молиться им. Он долго говорил с богами, и они тянули жребий из локон волос тех, кого собрали, бродя средь нас по ночам.

   Выбор пал на Ёул. Я был рядом с Хеком, когда об этом объявил Снеди. Я видел, как мой напарник сжал кулаки, схватил свою женщину и... даже не хотел её пускать. Но Ёул была мудрой женщиной. Она знала, что Снеди говорит с богами. Скинула с себя руки Хека, и пошла вместе со Снеди в Палату Духов - там, где обитал Снеди. Её вел он сам. Затем к нему ушел Харольд. Они должны будут провести вместе ночь и молиться Замерзшим богам. А мы меж тем должны были танцевать и веселиться в Доме Празднеств.

   Я был пьян, но я видел, как Хек бросил свой кубок на пол и ушел. Мне было все равно. Ведь меня позвала на танцы Истра. На её груди в отблесках огней горел алым пламенем красный камень на золотистой цепи. Женщина была счастлива, и в её глазах горел огонь. Мы вместе пили вино детей Загорья, огненную воду и были счастливы. А затем нас охватила жажда и мы упивались друг другом всю ночь до самого утра.

   - Вставай, - пнув меня в бок, сказал Хек.

   Я едва очнулся. Голова гудела словно все демоны Огненного Рока вырвались наружу и теперь устроили пир внутри неё. Где я лежал? Что было со мной?

   - Поднимайся, - требовательным тоном сказал Хек.

   - Чего случилось? - недовольно пробубнил я. Где Истра? Уже ушла?

   - Вождь зовет. Дурные вести с юга, - ответил Хек и вышел. - Дружина собирается в поход.

   Едва собрав себя по полу общей залы в Доме Празднеств, я одел то, что было и вышел на улицу. Там меня ждал Хек. Мрачный, как будто ему было отказано вступить в Вечную Рать и он был приговорен чистить грязь со стоп Замерзших богов до конца своих дней. Так боги поступают с трусами и теми, кто не знал битвы и умер простятской смертью.

   - Ты чего такой угрюмый, брат? - спросил я его.

   Хек неожиданно подскочил ко мне, схватил за грудки.

   - Ёул... она... - пробормотал он с трудом.

   - Видела богов? - слабо улыбнулся, но в ответ получил уничтожающий взгляд Хека.

   - Пошли покажу твои богов, - рявкнул он.

   Моих богов? Он что, совсем сошел с ума?

   Пока мы шли к дому Хека, я стал вспоминать, когда же с ним что-то пошло не так. И припомнил, что пару лет назад он уходил на охоту в зимние пустоши, чтобы убить беара или айронскина. Но вернулся без добычи и много дней ни с кем не разговаривал. И только потом у него появилась Ёул.

   - Что ты мне хочешь показать, брат? Я не понимаю тебя. Ты, наверное, перебрал.

   Хек не отвечал. Поднявшись по ступеням своей хаты, он кивнул мне, чтоб я проходил. Я вошел. В доме моего напарника привычно пахло дымом, печеной рыбой и сушенными водорослями, как, в прочем, и у всех нас. Вокруг горевшего посередине очага лежало несколько перин, забранных у людей Загорья, в дальнем углу - отстойное ведро, котелки, посуда, вещи. А еще в самом темном месте рыдала Ёул.

   - Почему она плачет? Её чем-то огорчили сказали боги? - изумился я. После молитвы с богами ни одна женщина не должна была плакать. Так, во всяком случая я слышал.

   Хек подошел к своей женщине и опустился рядом. Поглаживая её по угольно-черным волосам, он что-то прошептал ей на ухо, а затем принялся опускать накидку с плечей. В таких ходили все наши женщины, подпоясываясь веревкой. Он был сделан из шкуры беара, в нем было незамерзнуть при прогулках или работе на воздухе.

   - Что ты делаешь, друг? Я же здесь стою! - воскликнул я, отвернувшись. Я не мог видеть наготу чужой женщины вне Дома Празднеств, где всё и все были общими.

   - Подойди. И посмотри, - грозно сказал Хек. В его голосе была такая решимость, что я даже повернулся. И подошел.

   Вглядываться сильно не приходилось. На спине, плечах и шее женщины были характерные отметины от пальцев и рук. Такое бывает, когда мужское желание выходит немного из-под контроля. Думаю, я точно оставил синяк на плече Истры в эту ночь. Но Ёул...

   - Думаешь, сами боги взяли твою женщину? - задумчиво произнес я.

   - Сноус, ты совсем дурак? - фыркнул Хек, вскакивая.

   - А кто еще мог? - непонимающе уставился я.

   Хек посмотрел на меня, мне в глаза. В нем была такая ненависть, что...

   - Ты ничего не хочешь понимать, - прошипел он. - Все, выходи вон. Встретимся у хоннма.

   Я пожал плечами. Мой напарник, кажется, совсем начал сходить с ума. Жалеть богам свою женщину - последнее дело. Завтра они пожалеют тебе удачу в бою или не дадут семени твоему прорости в чреве женщины. Что ты тогда будешь делать?

   Хоннм располагался на пригорке, чуть в стороне от всех остальных домов деревни. Рядом с ним горел фоерракс, костер призыва. Его зажигали тогда, когда воинам требовалось срочно собраться на совет к вождю. Когда я подошел, собрались почти все мужчины деревни. Нас было не меньше двух сотен, из которых, правда, человек сорок было уже никуда не годными стариками. Но все же, остальные очень даже могли воевать.