Дары некроза Куликов Роман

— Так, это слишком быстро, — бормотал изобретатель, выравнивая линию горизонта.

— Шави, хочешь есть?

— Было бы неплохо.

— Кстати, мы так и не придумали название для вкусной жидкости…

— «Лучезарка»! — вдруг выпалила Айза.

Роди и Шави посмотрели на нее.

— Почему «лучезарка»? — медленно спросил изобретатель, глядя на девушку так, словно она отобрала у него любимый инструмент.

— Ну… она так сверкает в лучах солнца… — Айза смутилась и опустила взгляд.

Роди пожал плечами:

— А мне нравится. Пусть будет «лучезарка». Шави, мы с Айзой принесем тебе поесть прямо сюда?

— Несите. И можете не торопиться, — проворчал изобретатель. — Без вашей болтовни я тут быстрее все освою. Видите, какая картинка есть? Много крылатых патронов. Наверное, если я научусь ими управлять, нам вообще никто не будет страшен.

Роди подал руку Айзе, помог подняться с кресла, и молодые люди, покинув рубку, спустились в закуток под лестницей. Там Роди прижал к себе любимую и нежно поцеловал в теплые губы. Ее руки скользнули ему на спину, и через мгновение время замедлило свой ход, а потом и вовсе остановилось.

Из сладостного забытья влюбленную парочку вырвал чудовищно громкий звук, похожий на крик смертельно раненого маниса. Пространство внутри машины сотряслось, по извилистым коридорам помчалось эхо, запоздало взвизгнула Айза. Во всех коридорах, отходящих в разных направлениях от лестницы, начали вспыхивать на короткое время и снова гаснуть красные огни.

— Шави! — Роди рванул в рубку.

Изобретатель выглядел встревоженным и счастливым одновременно. Он буквально нависал над «живым окном», упираясь в него пальцами обеих рук.

— Я нашел, как их включить! — восторженно сказал Шави, не поворачивая головы. — Тоже все очень просто оказалось. Правда, как стрелять, найти не могу. Нет никаких намеков. Вот, если хотите, посмотрите сами. Да не бойтесь этого звука. Это какой-то предупреждающий сигнал, связанный с крылатыми патронами. Наверное, это очень опасное оружие. — Он что-то нажал, и рев раненого маниса прекратился. Изобретатель довольно улыбнулся.

Роди и Айза с опаской озирались.

— Хочешь, я научу тебя «глазом» управлять? — вдруг спросил Шави.

— Хочу! — тут же загорелся идеей Роди.

Они вернулись к «живому окну».

— Ну, куда полетим? — спросил изобретатель, и, не дождавшись ответа, предложил: — Давай посмотрим, как на ферме дела?

Айза залезла с ногами в управляющее кресло.

— Я не хочу смотреть на ферму, — мрачно сказала она. — Ничего хорошего там не было. Хотя я и трудилась изо всех сил, все равно продали потом, как паршивого мутафага.

— А где, кстати, моя еда? — лукаво спросил Шави, ловко меняя тему. — Вы чем занимались, вместо того чтобы накормить занятого человека? Айза, беги скорее, неси нам с Роди поесть. И «лучезарку» не забудь.

Девушка смущенно улыбнулась, встала с кресла и не говоря ни слова вышла из рубки.

— Ну а теперь займемся «глазом». — Шави уселся поудобнее. — Летит он довольно быстро. Думаю, заскучать не успеем.

Он положил пальцы на движущуюся картинку и принялся объяснять, как именно управляет аппаратом. Роди внимательно его слушал, лишь изредка всматриваясь в проплывающие в «живом окне» белые пятна солончаков и зеленые оазисы колючего кустарника. Поэтому, когда среди желтых, бурых и белых пятен вдруг появилась территория фермы, он даже не сразу понял, что видит перед собой. Шави замолчал на полуслове.

Там повсюду были гетманы. Ходили по двору, расположились в домах и бараках, кормили ящеров, обливались водой возле накопительных цистерн. А основные силы куда-то выезжали большой колонной, состоящей из пеших воинов, всадников и боевых машин.

— На ферме решили обосноваться, — проговорил Шави. — Воду хотят под рукой иметь. Понятно.

— Ты наших кого-нибудь видишь?

— Да кого тут разглядишь — одни чубы да портки красные! Баб наверняка в дома загнали от греха подальше, а охранникам сейчас работы нет, сам видишь. Поди, брагу глушат в казарме.

Какое-то время они молча наблюдали, но Роди отчего-то стало тревожно.

— А куда та большая колонна отправилась? — спросил он.

— Откуда мне знать?

— Так посмотри!

Шави окинул его недовольным взглядом, словно собираясь сказать: «Чего раскомандовался?», но промолчал и направил наблюдательный аппарат по пыльному следу, оставшемуся за колонной.

— Вон они, — произнес Роди.

«Глаз» кружил над желто-бурой землей, передавая картину движения небольшой армии: вооруженных берданками гетманов, подвод, запряженных манисами, нескольких бронированных «тевтонцев» с пулеметами, ведущих разведку и охраняющих фланги. Над грузовичком, волокущим за собой вагончик на колесах, развивалось гетманское знамя. Под ногами, лапами и колесами мелко клубилась иловой пылью Донная Пустыня. Двигались они целеустремленно, явно не испытывая проблем с ориентацией на местности.

— К нам едут! — воскликнул Роди. — Точно тебе говорю, к нам!

— Не шуми. Поглядим.

Шави заставил «глаз» наблюдать за колонной. В этот момент в рубку вошла Айза с флягой и мешком в руках.

— Положи туда и садись в кресло, — не терпящим возражений тоном велел ей Роди.

— Что случилось?

— К нам идет целая армия.

Айза, прикрыв рот ладошкой, не издала ни звука. Бросила еду в угол, быстро забралась в кресло и замерла.

— Еще не ясно, — возразил изобретатель.

— Да? А куда они еще могут направляться? Просто так, прогуляться по пустыне решили? Вон смотри, тебе и «глаз» показывает.

На «живом окне» появилось маленькое, схематичное, но легко узнаваемое изображение корабля, и к нему от головы колонны протянулась красная стрелка.

— Похоже, ты прав, — задумчиво проговорил Шави. — Одним пулеметом с ними не совладаешь. Тут нужно что-то помощнее… Во, кажется, нашел!

Роди увидел, что изобретатель нажал на какую-то маленькую картинку, и перед ним появилось изображение большого и толстого патрона.

— Вот это да! — восхищенно прицокнул языком Шави. — Вот это сейчас пальнем!

Он сноровисто перебрал пальцами несколько картинок, сделал «окно» черным, покрытым зелеными точками, провел пальцами несколько линий и нажал пару раз на всплывающие овалы, внутри которых был текст на неизвестном языке.

Внезапно за обзорным окном, лишь на треть прикрытым бронеставней, началось движение. Любопытство заставило Роди подойти поближе. Огромный горизонтальный блок из двух толстых столбов, казавшихся до этого единым целым с машиной, вдруг плавно повернулся перпендикулярно борту. Стало ясно, что никакие это не столбы, а еще одна странная двухствольная пушка, которой для выстрела необходимо было сделать поворот и свесить стволы за борт. Роди даже перестал дышать, когда на краю столба откинулась крышка и оттуда хлынула струя дыма и огня.

С жутким ревом труба выплюнула огромный предмет вытянутой формы — Роди с удивлением опознал в нем тот патрон, что еще недавно красовался в «окне» у Шави. Только патрон этот был воистину гигантским: серый цилиндр толще человеческой ноги и раза в два длиннее Роди, если бы тот вздумал лечь рядом.

Снаряд оказался без крыльев. Да и не летел он никуда: лежал себе беспомощно на песке и крутил маленьким ветряком, приделанным зачем-то ему вместо хвоста.

— Это испорченный патрон, — сказал Роди неуверенно, показывая пальцем в окно. — Не полетел.

— Ну что ты хочешь? — рассудительно отозвался Шави. — Столько циклов, да еще и в некрозе, ни для кого даром пройти не могли. Сейчас попробуем еще раз.

Из второго ствола пушки выдвинулся такой же огромный патрон и плюхнулся на землю рядом с первым. К огромному разочарованию Роди, этот тоже был бескрылым и никуда не улетел. Два серых цилиндра с ветряками на торце насмешили его, и он позвал Айзу и Шави посмотреть на испорченные патроны.

— Не вышло так не вышло, — спокойно сказал изобретатель, разглядывая в обзорное окно бесполезные цилиндры, и вернулся к изучению вооружения.

Роди и Айза тоже расселись по местам.

И вдруг снова раздался рев, красные всполохи озарили рубку.

Изобретатель взглянул исподлобья и растянул губы в демонической улыбке. Смуглое лицо и всклокоченные волосы придавали ему вид мстительного божества, собравшегося поразить молнией нечестивцев на грешной земле.

— Так, полдела сделано! — Он стал стремительно водить по «живому окну» пальцами. — А теперь вернемся к гетманам… Давайте помогайте мне запустить эти крылатые патроны!

— Эй! — удивленно сказал Роди. — А у меня тут еще другое «окно» гетманов показывает.

Шави подскочил к нему. В «живом окне» возник крест из тонких прямых линий зеленого цвета, рядом виднелись какие-то черточки и слова. Повинуясь подспудному желанию управлять машиной так же, как это делал Шави, Роди положил пальцы на свое «окно» и провел рукой слева направо. Перекрестье послушно скользнуло следом, не оставляя сомнений в том, что перед ними прицел, и остановилось в центре медленно ползущей, вооруженной до зубов толпы.

— Вон там тоже картинка появилась, — подала голос Айза и показала на дальний стол. — Какие-то квадратики. Зеленые, красные, синие и мигающие.

— Погоди, — быстро сказал Шави и направился к третьему «окну». — Иди сюда, Айза, будешь тут нажимать.

— На что?

— На это, — показал изобретатель.

Девушка легко пробежала тонкими пальцами по своему «живому окну». Где-то внутри машины пришли в действие древние механизмы. Сильная вибрация пронизала весь корпус корабля.

— А может, не стоит такое опасное оружие выпускать? — с тревогой спросил Роди. — От него даже корабль воет…

— Ничего, пусть получат по полной, — ответил изобретатель, разглядывая колонну гетманов в своем «живом окне».

Айза тем временем продолжала что-то нажимать. Внезапно бронеставни, закрывающие все обзорные окна, поползли вверх. Стало хорошо видно не только многочисленные барханы в легкой дымке опускающегося вечера, но и огромное темно-красное небо, и многочисленные надстройки на палубе древней машины, и длинные блестящие фермы, поднявшиеся откуда-то снизу справа и слева от рубки и застывшие под углом к горизонту. Еще одна такая ферма выдвинулась из палубы впереди, почти на самом носу корабля. На фермах, наполовину скрытые блестящими полозьями, в несколько рядов лежали достаточно большие патроны — по доброй двойной дюжине на каждой. Их лоснящиеся в красном свете заката светло-желтые бока показались Роди хищной улыбкой довольной машины, соскучившейся по настоящей войне.

— Отлично, девочка! — воскликнул Шави.

Перед Роди в «живом окне» перекрестие стало красным и начало пульсировать. Вверху «окна» появился мигающий красный же квадрат.

«Ну, корабль, не подведи!» — мысленно взмолился Роди, касаясь квадрата пальцем.

И корабль не подвел. Наверное, во времена своей молодости он считался обычной боевой единицей, вроде «тевтонца» или бронецикла, но сейчас в этой бескрайней пустыне не было ничего, что могло бы сравниться с ним по красоте и огневой мощи. И вот, словно ощутив свою исключительность, древняя машина расправила огненные крылья, хлестнула ими по окрестным барханам, сплавляя воедино сухой ил, песок и камни, взревела дурным демоном и метнула вперед и вверх сразу три огненные стрелы.

Волна пламени залила все пространство снаружи, полыхая в обзорных окнах с неистовством непрерывно раздуваемой кузнечной топки. От мощной вибрации сотрясались пол и стены. Жуткий рев нескольких глоток, луженных не иначе как в пламени Погибели, быстро удалялся, но вступали новые, не менее страшные голоса, распевающиеся в душераздирающем унисоне. Сквозь передние обзорные окна были видны бесконечно длинные дымные следы, уводящие в алое небо, а над ними, где-то далеко вверху, сверкало бело-желтое неистовое сияние, готовое соперничать с самим солнцем.

Первая волна пламени еще не успела опасть высокими гребнями, как на смену ей пришла вторая. Со всех сторон, куда ни глянь, бушевал огонь. С надсадным воем машина снова выплюнула вперед и вверх огненные стрелы. В этот раз Роди хорошо разглядел темные силуэты снарядов, оседлавшие яркие красно-желтые языки. Новые струи дыма заволокли небо.

Кажется, он закричал. От страха и восторга одновременно. И еще от какого-то нового чувства, которого не понимал, но оно переполняло все его существо. Разинув рот, приподнялся в своем кресле Шави. Наверное, он тоже кричал. Закрыв глаза и прижав руки к ушам, визжала Айза. Все это Роди только видел: все звуки в рубке перекрыла новая звуковая волна. Теперь он различал в этом всеобъемлющем и всё подавляющем звуке короткий взрыв выстреливаемого патрона, лязг металлических платформ, далекий вой стремительно удаляющихся огненных стрел и хлопки гуляющего по палубе пламени.

С того момента как Роди нажал на красный квадрат, прошло не больше пяти ударов сердца, а машина метнула в небо следующую, уже третью по счету, партию патронов. Скорость и кипучая энергия, с которой бешеные штуковины покидали свои гнезда на фермах, поражали воображение гораздо сильнее, чем все увиденное Роди до этого. Мелькнула мысль, что, окажись на пути патронов летающая платформа, ее смело бы в сторону и мгновенно разорвало на куски.

Сплошным огненным потоком неслись к далекой цели всё новые и новые снаряды. Их дымные хвосты приглушили свет солнца и скрыли почти все, кроме устрашающего огня за окнами и красных полос в небе. Но машина и не думала останавливаться. Залп за залпом, она безжалостно опустошала блестящие фермы, жгла и глушила саму себя взрывами-выстрелами и диким воем.

Ошалев и охрипнув, Роди закрыл рот и вцепился в подлокотники кресла. Прямо у него перед носом была картинка «живого окна». Там пока ничего не изменилось: колонна гетманского войска продолжала спокойно двигаться по пустыне. Роди уже было решил, что так эффектно взлетающие патроны оказались такими же испорченными, как серые цилиндры с маленькими ветряками, но в этот момент там, внизу, все изменилось.

Справа от колонны, совсем рядом с ней, вдруг расцвел черный, с красной сердцевиной цветок взрыва. Вдалеке — еще один. Третий почти слился со вторым. Во все стороны полетели люди, многие попадали на землю, остальные бросились врассыпную. И все это в полной тишине: «глаз», видимо, умел передавать только движущиеся картинки. А потом черные цветы стали распускаться с такой скоростью и так часто, накрывая все пространство, занимаемое колонной, что Роди почудилось, будто половина пустыни поднялась в небо, перевернулась там пару раз и шмякнулась обратно, превращая людей, манисов и машины в однообразный мясо-металлический фарш, равномерно размазанный по всему обозримому пространству.

Вой и пламя за окном внезапно стихли, оставив после себя лишь оглушающую тишину и темноту наступившего вечера. Потрясенный Роди продолжал смотреть в «живое окно», где не было больше ни следа целой армии, еще недавно бодро двигавшейся по пустыне и готовой уничтожить на своем пути любую силу.

Оглушенная троица еще некоторое время неподвижно сидела в креслах. Первым очнулся Шави.

— Вот это стрельнули, — сказал он и вдруг засмеялся, запрокидывая голову и хрипло булькая горлом.

Несоответствие пережитого и того, как это назвал Шави, показалось Роди ужасно смешным, и он тоже захохотал. Только Айза испуганно смотрела на них и молчала. Картинка в «живом окне» начала стремительно приближаться, демонстрируя все более мелкие детали пейзажа. Шави тут же принялся водить пальцами по «живому окну» и быстро вернул изображению прежнюю ориентацию. Но стоило ему убрать руки, как картинка снова стала заваливаться и укрупняться.

— Всё, отлетался «глаз», — разочарованно буркнул Шави, сразу прекратив смеяться. — Сам больше не может за собой следить.

— Интересно, почему не закрылись бронеставни? — сказал Роди, разглядывая закопченные обзорные окна, и тут же невпопад добавил: — Как она стреляла! Я это до самой смерти помнить буду!

— Да, такое не забудешь. — Судя по тону, изобретатель планировал помнить это и после смерти. — Да что такое с «глазом»? Я только что видел вдалеке какие-то огни, а он даже не обратил на них внимания. Совсем сломался. Ну, теперь хоть не падает.

В «окне» перед ним появилась мерцающая надпись. Свет в рубке потускнел, потеряли яркость «живые окна». Судя по движущейся картинке, «глаз» падал.

— Эй-эй, что такое? — заволновался Шави. — Что творится с нашей любимой машинкой? Я готов ответить на твои вопросы, дорогая, только не сердись, если вдруг ошибусь.

— У меня появились два кругляшка, — сказала Айза и хлопнула ладошкой по «живому окну». — Нажала оба.

Свет в рубке погас, «живые окна» совсем потускнели, картинка, передаваемая «глазом», надвинулась, моргнула и превратилась в сплошную черноту.

— Ты что наделала?! — завопил изобретатель. — Не трогай больше ничего!

Он лихорадочно застучал пальцами по «живому окну», наугад «отвечая» на бесчисленные вопросы, что задавала ему машина. Внезапно свет в рубке вновь загорелся, «живые окна» набрали яркость.

— Так-то лучше, — уже спокойным голосом прокомментировал Шави.

Прошло какое-то время, в течение которого никто не двигался с места. «Глаз», судя по всему, снова мог летать сам. И вообще все стало как раньше. Только в «живом окне» Шави появились меняющиеся цифры. И насколько Роди понимал, цифры эти вели обратный отсчет. Изобретатель задумчиво потыкал в них, потом поскреб подбородок, но сказать ничего не успел: в «живом окне» перед ним вспыхнули огни, которые он уже видел раньше. Теперь «глаз» самостоятельно их нашел и начал облетать по кругу. Вскоре стало ясно, что именно они нашли.

— Еще гетманы, — с удивлением констатировал Шави. — Стоят лагерем, но такое впечатление, что до этого шли в нашу сторону. До них, правда, еще далеко, можно на некоторое время отвлечься. А то я уже что-то совсем ничего не соображаю. — Он поднялся с кресла, настороженно глядя в экран.

Роди посмотрел на Айзу. Та сидела, крепко вцепившись в подлокотники.

— Что-то слишком много всего навалилось, — сказал Шави. — Аж ноги подкашиваются.

Роди тоже чувствовал, что на смену радостному возбуждению пришли усталость и опустошение. Требовалось сесть и все хорошенько обдумать.

— Давайте отдохнем и поедим, — предложил изобретатель. — Они теперь сюда доберутся еще не скоро. А нам к тому моменту надо хорошенько подготовиться.

За обзорными окнами стало заметно темнее. По всей видимости, к машине подкрадывалась ночь.

— А если они в темноте придут? — спросила Айза, выбираясь из кресла.

— Я тоже об этом подумал, — кивнул Шави. — Но надеюсь все-таки, что ночью они носа из лагеря не высунут. Панцирные волки ночью никого не боятся, а в пустыне их немало. Будем дежурить по очереди. Отправляйтесь спать, а я пока схожу проветрюсь да попробую разобраться, как нам дальше обходиться. Не нравятся мне эти цифры. Словно машина решила еще немного поработать, а потом лечь спать. Мешок с харчами заберите — я себе вот «лучезарки» взял, мне хватит. Как очередь придет, Роди, — разбужу.

Роди с девушкой ушли в казарму, устроились на койке.

— А тебе не страшно? — Айза прижалась щекой к его груди.

— Что?! Конечно нет! — Он хмыкнул. — Ты же видела, как мы с ними легко разобрались. Пока мы на корабле, никто нам не страшен.

— А самого корабля ты не боишься?

Вместо ответа Роди засмеялся. Девушка приподняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Ну серьезно, Роди. Он такой огромный, непонятный, будто не из этого мира.

— Не выдумывай. Ты просто не привыкла. Когда я только нашел его, тоже слегка опасался. — Роди вспомнил, как страх выгнал его из коридора и заставил ночевать снаружи, но признаваться в этом возлюбленной не собирался. — А потом я понял, что это просто машина, огромный сендер, только без колес. Ты же не боишься сендера?

— Нет.

— Вот видишь. Мы с Шави уже почти разобрались, как управлять кораблем, — Роди грустно вздохнул, — только никак не можем заставить его двигаться, чтобы уехать отсюда. Вот гетманы отстанут от нас, тогда и займемся этим.

Айза снова легла. Оба какое-то время молчали. Потом она спросила:

— Ты правда думаешь, что есть такие земли?

Роди сразу понял, о чем речь. Он и сам все время думал о рассказе изобретателя. Могло ли такое быть, что Погибель обошла стороной какие-то земли? Роди не знал, насколько велико пространство вокруг. Слышал от дяди, охранников фермы, небоходов, что Донная пустыня велика, но еще есть огромная Пустошь. Припоминал случайно подслушанные разговоры про города: Херсон-Град, Минск, Киев и далекую Москву. Знал, что есть и другие поселения людей, большие и малые. И всюду Погибель оставила свой след. Существуют ли такие места, где она не побывала?

— Не знаю, — честно сказал он. — Но если они есть, мы обязательно найдем их. — И почувствовал, что сам в это верит. Неспроста же он наткнулся на корабль.

До прихода изобретателя поспать ему так и не удалось.

— Эй, хватит тут миловаться! — гаркнул Шави, войдя в казарму. — Давай, ветровой, топай в рубку, наблюдай за гетманами. И не вздумай заснуть!

Роди нехотя поднялся с койки.

— Как думаешь, когда они от нас отстанут?

Шави стал устраиваться спать, подбил подушку, расправил покрывало, потом посмотрел на товарища:

— Чего стоишь? Хочешь, чтобы гетманы пришли и ты смог сам у них об этом спросить?

— Нет, я просто…

— Раз «просто», так иди уже! Завтра отстанут.

Роди с Айзой в изумлении уставились на Шави.

— Правда?!

— Конечно. Я через «глаз» общался с их предводителем.

— Ты врешь! — недоверчиво улыбнулся Роди.

Шави закатил глаза и завалился на койку.

— Проваливай, дитя безмозглого маниса. Само собой, я вру. Откуда мне знать ответ на твой глупый вопрос?! — Он демонстративно отвернулся.

Роди состроил ему морду, потом подмигнул Айзе и вышел. По пути заглянул в столовую и захватил несколько полосок сушеного мяса.

Предусмотрительный Шави оставил для него выдвинутое кресло возле «живого окна», показывающего то, что видел летающий «глаз». С наступлением темноты картинка поблекла, потеряла все цвета, кроме белого, черного и всевозможных оттенков серого. «Глаз» рассматривал ту часть пустыни, где раскинулся лагерь гетманов. Песок выглядел серым полотном, люди и манисы — белыми фигурками, огни костров — дрожащими черными цветками. Изобретатель заставил «глаз» кружить над ними.

Поначалу Роди с интересом наблюдал за перемещениями людей по лагерю. Угадывал, что делают гетманы в тот или иной момент, приближал и удалял картинку. Иногда хотелось направить летающего наблюдателя прямо на них и посмотреть на реакцию. Роди с трудом сдерживал смех, представляя испуганные лица разбегающихся в ужасе гетманов, сталкивающихся, падающих, путающихся в собственном оружии. Поборов искушение, он все же решил не рисковать. Неизвестно, сколько еще «глаз» осталось в запасе у корабля.

Но вскоре сидеть и смотреть на однообразные картинки в «живом окне» стало невообразимо скучно. Роди откинулся в кресле, сунул в рот полоску мяса и стал медленно жевать. Ночь только началась.

Время тянулось медленно. В голове практически не было мыслей. Он попытался занять себя хоть чем-нибудь. Пересел в свое любимое кресло, стал вызывать светящиеся прямоугольники, изучать изображенные на них символы, но понимал только те, что и так уже знал. А пробовать активировать незнакомые посреди ночи без поддержки Шави, когда рядом враги, — не лучшая идея. Некоторое время Роди вглядывался в прямоугольник с изображением ветряков. После того как он запускал их в последний раз, вытаскивая корабль из бархана, появилась надпись, перекрывающая другие символы, и сколько бы Роди ни тыкал в нее пальцем, результатов это не принесло. Ветряки не работали.

Вздохнув, он отключил прямоугольники. Еще немного посидел на «своем» месте и вернулся в кресло за столом. В «живом окне» ничего не изменилось, и вряд ли изменится.

Незаметно навалилась сонливость. Веки стали тяжелыми, перед глазами все поплыло, недоеденная мясная полоска выпала изо рта, подбородок почти коснулся груди. Роди дернулся и очнулся. Помотал головой, потер ладонью лицо. Взглянул на «живое окно» — белые фигурки на сером фоне. Ничего нового.

Глаза снова стали закрываться. Голова опустилась…

«Спать вздумал, гаденыш?!» — раздался неожиданно голос дяди.

Роди испуганно вздрогнул, чензирный матрац прилип намертво, не позволяя оторваться. А где-то рядом стоял разгневанный дядя. Слышалось его хриплое дыхание, доносившееся из серого сумрака. Паника заставила задергаться в бесплодных попытках оторвать от матраца хотя бы руку. Хотелось завопить, но во рту почему-то был чензир. Разбухший от слюны, он мешал не только кричать, но и дышать. Стало не хватать воздуха. Легкие жгло огнем. В сумраке появилось свечение, клубящаяся муть расступилась, явив взору лицо дяди, искаженное яростью. Его волосы горели пламенем, глаза сочились дымом.

«Это из-за тебя!» — злость насыщала каждое слово.

Дядино лицо надвинулось. К нему добавилась рука, с которой срывались огненные капли, падали Роди на штаны и рубаху, прожигали ткань, болью касались кожи. Пальцы тянулись к горлу племянника. Не в силах кричать, Роди мычал, продолжая дергаться. Когда черные от копоти ногти царапнули шею, ужас полностью поглотил его…

И Роди проснулся. Распрямился и сразу осмотрел себя, боясь увидеть следы ожогов. Не обнаружив их, он постарался унять колотившееся сердце и восстановить дыхание. Кошмар был настолько реальным, что во рту все еще чувствовался противный вкус чензира.

Роди вздохнул. Посмотрел на «живое окно». Не обнаружив существенных изменений, он встал и прошелся между длинными столами. Помахал руками, чтобы взбодриться, потянулся. Увидел на полу пустой смятый контейнер от золотистой жидкости, оставшийся после пирушки Шави, и решил наведаться в столовую, куда Айза перенесла часть коробок, чтобы не ходить постоянно за ними в коридор.

Взяв сразу пару контейнеров, Роди заглянул в казарму. Постоял в дверном проеме, наблюдая за спящими другом и возлюбленной. Подумалось, что свобода и жизнь дорогих ему людей стоят всех бед и несчастий, что пришлось пережить. Пошел назад в комнату управления. На ходу вскрыл ножом контейнер и по пути выпил половину жидкости. Плюхнулся в кресло, проверил картинку в «живом окне» — и замер.

Он мог ошибаться, но похоже, гетманов стало меньше, чем в последний раз, когда он смотрел на лагерь.

Отложив в сторону контейнеры, Роди приблизил изображение. Так, и ящеров поубавилось… Он с тревогой направил летающий «глаз» в облет лагеря. Куда могли отправиться гетманы посреди ночи? Вывод напрашивался только один.

Роди поводил по «живому окну» пальцем, как учил его Шави, задавая новое направление для обзора. Но сделать это оказалось не так-то просто. После первого касания «глаз» устремился в небо, картинка стала белой с черными точками звезд, а в «окне» замигала какая-то надпись. Роди понял, что это предупреждение, но не знал, о чем именно. Пытаясь восстановить потерянный контроль, он нервничал и все время ошибался. Когда «глазом» управлял Шави, все казалось простым и легким, а на практике ничего не получалось.

Роди взял себя в руки и, вымеряя каждое движение, нацелил «глаз» в сторону лагеря гетманов. До цели «глаз» не долетел — белые фигурки всадников появились в «окне» гораздо раньше.

Враг отважился на ночную вылазку. Отряд уже оставил далеко позади воронку, образовавшуюся после взрыва, который уничтожил погоню, и быстро приближался.

Роди пометил гетмана, ехавшего первым, как цель для наблюдения. Потом выдвинул другое кресло и пересел на него. «Окно», показывающее вооружение корабля, запустилось само. Роди оставалось только выбрать, чем в этот раз «угостить» гетманов.

Некоторые значки — те, что, по мнению Шави, означали оружие без зарядов, — были тусклыми, другие яркими. Что сейчас лучше использовать, Роди не знал. Он в растерянности смотрел на «живое окно», поднеся к нему палец и боясь прикоснуться. Бросил взгляд на «окно» рядом: гетманы растянулись в неровную линию, видимо памятуя о горьком опыте последней атаки.

Чем тогда стрелял по ним Шави? Надо будить изобретателя, пока не поздно.

Роди побежал в казарму. Приостановился у входа, неслышно прошел к койке товарища и потормошил его за плечо.

Изобретатель перевернулся на спину, посмотрел на Роди и сообщил:

— Ты выглядишь так, словно тебя два дня жевала гонза, а потом на вас обоих сел манис. Вряд ли дирижабль исправит это даже на полной тяге. — После чего закрыл глаза и захрапел.

Роди поморгал, пытаясь понять, что имел в виду Шави. Осознал, что не в силах этого сделать, и снова принялся будить товарища.

— Просыпайся! — зашептал он, дергая изобретателя за руку.

— А? Что? — очнулся Шави.

— Гетманы близко! Пошли скорее!

Роди, убедившись, что в этот раз изобретатель по-настоящему проснулся, торопливо зашагал в комнату управления.

Первым делом Шави заставил летающий «глаз» подняться повыше, чтобы оценить расстояние, оставшееся врагу до корабля. Время подготовиться к встрече еще было. Потом изобретатель перешел к выбору оружия. Ткнул в то же, чем стрелял в последний раз. Роди, внимательно наблюдавший за его действиями, возразил:

— Нет, это не подойдет. Они рассредоточились. Тех, что посередке, достанем, но остальные обойдут по бокам.

— Какое тогда?

— Не знаю, поэтому и разбудил тебя.

Шави потер лоб, хмуро уставившись на «окно», и принялся перебирать оружие.

— Я же почти ничего из этого не пробовал… — Он размышлял, покусывая губы.

— Может быть, я выберусь наружу и расстреляю их из пулемета? — предложил Роди.

— Всех не успеешь. Тем более в темноте. Один выстрел из гарпунера — и от тебя ничего не останется.

— И что же делать?

Шави не ответил.

Время уходило. Чтобы не мешать товарищу думать, Роди подсел к «живому окну», показывающему гетманов. С нарастающей тревогой он смотрел, как враги подходят все ближе и ближе. Изобретатель начал по очереди активировать вооружение корабля. И в этот момент в «окне» перед Роди стали загораться зеленые и красные прерывистые линии, исходившие от корабля в сторону врага и соединенные между собой сплошными дугами.

— Шави, смотри!

Изобретатель быстро подошел, внимательно вгляделся в картинку, потом вернулся на прежнее место.

— Что сейчас? — спросил он.

— Тоже линии, только другие.

— Хорошо! — Кажется, Шави что-то понял. — Скажешь, когда зеленая будет достаточно широкой, чтобы захватить как можно больше гетманов.

Роди неотрывно смотрел на экран. Линии сменяли друг друга.

— Стой! — воскликнул наконец он. — Верни назад на два… на две… — Он не знал, как будет правильно.

Выполнив его указание, Шави подошел и посмотрел на результат. Зеленая дуга протянулась по самому гребню бархана, за которым находился корабль, и перекрывала почти всю линию атаки гетманов. Только самые крайние могли проехать мимо.

— Что, что это значит?! — взволнованно спросил Роди.

— Я думаю, так показывается дальность действия оружия. Мы сможем попасть в них, когда они будут между зеленой и красной дугами. Только я не знаю, как оно действует. Надо попробовать, чтобы не получилось, как с той длинной штукой, — сказал изобретатель.

— Но они же еще не доехали!

— Значит, отпугнем! Всё лучше, чем подпустить их к кораблю и вдруг оказаться беспомощными. — Шави решительно подошел к «окну» оружия.

Роди встал рядом. Изобретатель коснулся нарисованной кнопки, и они услышали очередь глухих хлопков, раздавшихся снаружи. Непроизвольно посмотрели на закрытые броневыми ставнями обзорные окна, но, конечно, ничего не увидели. Бросились к изображению, передаваемому «глазом». Гетманы почти достигли зеленой дуги, а значит, скоро будут на бархане. Больше ничего не происходило. Ни взрывов, ни вспышек или огненных шаров.

Роди подскочил к управляющему креслу, сел в него, вызвал прямоугольник и поднял ставни. Шави подбежал к окнам, взобрался на стол и прижался к стеклу лицом, закрываясь от света ладонями.

— Не вижу! Гаси! — велел он.

Несколькими касаниями Роди погрузил комнату во тьму, слегка разгоняемую отсветами «живых окон». Наступила тишина. Только изобретатель сопел, пытаясь разглядеть происходящее снаружи.

— Не понимаю, — пробормотал он. — Должно же быть хоть что-то…

Роди спрыгнул с возвышения и взглянул на изображение гетманов. Они находились почти у самой зеленой дуги, на которой теперь замигали какие-то черные точки.

— Мины! — вдруг догадался Шави. — Мы раскидали мины! Но только одну линию, они прорвутся…

Времени на размышление не осталось.

— Шави, я к пулемету! — крикнул Роди и бросился прочь из комнаты.

Быстро преодолев ставшие уже почти родными коридоры, он поднялся по железной лестнице к выходу и открыл дверь. В лицо пахнуло ночной прохладой. Роди окинул взглядом гребень бархана, где вот-вот должны были появиться враги. Но едва различимая на фоне звездного неба песчаная вершина пока была пуста.

Не дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, Роди на ощупь прошел к скобам, ведущим наверх, взобрался по ним и направился к пулемету. Почти сразу споткнулся о какой-то выступ и упал, но тут же поднялся и двигался дальше пригнувшись, выставив руки перед собой. Наконец пальцы коснулись пулеметной опоры. Выпрямившись, он взялся за рукояти, навел длинный ствол на гребень и замер в ожидании.

Сердце колотилось в груди. Казалось, что спусковые рычаги раскалены и обжигают кожу на пальцах. Во рту пересохло. На лбу выступила испарина. Взмокшая рубаха мгновенно напиталась ночным холодом и неприятно липла к телу.