Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Барщевский Михаил

В.: А справедливо отметить тоже, господин Невзлин, что господин Абрамович вам не нравится, несимпатичен?

О.: Скорее несимпатичен, чем симпатичен. У меня есть на это свои причины. Кстати, они отражены в свидетельских показаниях.

В.: Вы нам говорите в ваших свидетельских показаниях, что вы встретились с господином Абрамовичем только в 1996 году. Правильно ли я понимаю, что до вашей встречи с ним в 1996 году вы даже о нем не слышали?

О.: Да.

В.: Справедливо ли сказать, что у вас не было никаких отношений деловых с какими-либо компаниями, которые ему принадлежали, до того, как вы с ним познакомились в 1996 году?

О.: Насколько я знаю, не было.

В.: Опять же, вернемся к тем обстоятельствам, в которых вы были в 1996 году: правильно ли сказать, что вы не знали в то время какую-то коммерческую историю, какую-то биографию деловую господина Абрамовича?

О.: Я узнал некоторые вещи исключительно после того, как с ним познакомился, от людей, которые его знали, даже не от него лично.

В.: Что вы знали в 1995–1996 годах относительно финансового положения тех трейдинговых компаний, которыми владел господин Абрамович?

О.: Вы знаете, я могу сказать так: то, что я ничего тогда не знал о его финансово-торговой деятельности, говорит о том, что она была достаточно незначительна в Российской Федерации.

В.: В своих письменных показаниях вы говорите, что в 1995 году у господина Абрамовича не было денег?

О.: Да, я это сказал в очень конкретном применении к компании «Сибнефть».

В.: Вы в 1995 или 1996 году просто не знали, сколько денег на самом деле было у Абрамовича, не так ли?

О.: Я в это время знал все основные состояния России, которые могли так или иначе поучаствовать в приватизации, и среди этих людей Абрамовича, без сомнения, не было. Даже если у него были достаточно большие деньги для бизнеса и жизни, они были ни в коем случае не соизмеримы с теми деньгами, которые нужны были для участия в приватизации, ровно это я имел в виду.

В.: Вы лично не участвовали в событиях, которые привели к созданию «Сибнефти», это правильно?

О.: Я не являлся частью проекта «Сибнефти».

В.: Вы говорите, что вы играли роль достаточно высокого уровня в той поддержке, которую оказал банк «МЕНАТЕП» банку СБС и ФНК в залоговом аукционе. Что вы имеете в виду под такой ролью высокого уровня?

О.: Я имел в виду, что, будучи акционером банка, потом акционером ЮКОСа высокого уровня, вторым после Ходорковского, реально я принимал участие в выработке общих решений, — но я не занимался ни бизнесом непосредственно, ни составлением документов.

В.: Каким образом вы участвовали в том, что банк «МЕНАТЕП» предоставил гарантию в поддержку заявки на аукционе?

О.: Как крупный акционер банка, я как минимум был ознакомлен с этой ситуацией и не возражал против нее.

В.: Банк «МЕНАТЕП» выделил гарантию в отношении кредита, который был выделен банком СБС в поддержку этого аукционного заявления: вы об этом знали?

О.: Я думаю, что это так, и я об этом знал.

В.: Сам банк «МЕНАТЕП» не выделял никакие средства в поддержку этой аукционной заявки: роль была только ролью гаранта, это так, не правда ли?

О.: Я не очень понимаю вопрос: и гарантия, и выделение средств, с точки зрения банка, это тоже деньги. То есть, выставляя гарантию банку «СБС-Агро», банк «МЕНАТЕП» брал на себя определенные риски финансирования этой сделки.

В.: Но кредит, который банк СБС выделил в поддержку заявления, был в объеме 97 миллионов долларов США. Вы знали об этом, наверное, да?

О.: Я помнил цифру — около 100 миллионов долларов США.

В.: Эта сумма была полностью обеспечена средствами, которые были положены в качестве депозитов в СБС-банк от имени господина Абрамовича. Вы знали об этом?

О.: Во-первых, я об этом ничего не знал, во-вторых, я не думаю, что это могли быть депозиты от имени господина Абрамовича.

В.: А почему вы думаете, что это не могли быть вклады или депозиты от имени господина Абрамовича?

О.: Потому что я абсолютно уверен в том, что господин Абрамович на тот период не обладал активами в 100 миллионов долларов.

В.: Но правда и в том, что вы просто незнакомы с деталями, с подробностями относительно тех вкладов и депозитов, которые были сделаны в СБС-банке: вы просто даже не знаете, откуда они поступили.

О.: Это было бы странно, если бы я знал детали обо всех депозитах, которые поступают в СБС-банк. С другой стороны, будучи участником некоторых встреч, я вам хочу сказать, что со стороны господина Смоленского, председателя СБС-банка, было два требования. Это гарантия банка «МЕНАТЕП» и личная ответственность Березовского: он как бы деньги эти выделял на Березовского, а не на Абрамовича.

В.: Средства на самом деле банком СБС выделялись российскому правительству, государству, не так ли, господин Невзлин? Это была часть процедуры залогового аукциона.

О.: Если вы меня спрашиваете об условиях залоговых аукционов того времени, то смысл залоговых аукционов состоял именно в том, чтобы кредитовать российский бюджет.

В.: И банк «МЕНАТЕП» выделил гарантию в отношении кредита СБС, но, имея в виду тот факт, что банк СБС был полностью обеспечен депозитами и вкладами, у банка «МЕНАТЕП» не было никакого финансового риска, связанного с этой гарантией, не правда ли, господин Невзлин?

О.: Нет, неправда. Для того и выдается гарантия, чтобы нести риск в случае того, что ее придется реализовывать. Естественно, я не в курсе тех депозитов, о которых вы говорили, но если бы банку СБС не нужна была бы гарантия банка «МЕНАТЕП», он бы ее и не попросил. А банк «МЕНАТЕП», выставляя гарантию, нес риск ровно на сумму гарантии.

В.: Но гарантия была необходима просто и по правилам Центрального банка, потому что риск банка и обязательства банка были ограничены определенной долей его капитала. Я уверена, что вы знакомы с этими правилами ЦБ России.

О.: Вы знаете, я работал в банке достаточно продолжительное время. Действительно, возникали ситуации, связанные с ликвидностью и капиталом, когда банки были лимитированы выдачей собственных средств. Я не знаю, относился ли этот случай к тому, думаю, что нет. И вообще я вам хочу сказать, что за эти 15 лет банковское законодательство в России настолько сильно менялось, что вспомнить сейчас практику применения законодательства к тому конкретному случаю, я думаю, не может или никто, или почти никто.

В.: Вы не принимали участия в переговорах между господином Абрамовичем и господином Кагаловским в отношении участия банка «МЕНАТЕП» в этом аукционе?

О.: Я не принимал участия в переговорах господина Кагаловского с господином Абрамовичем, это совершенно очевидно.

В.: В последнем предложении 21-го параграфа ваших свидетельских показаний вы говорите, что подробностями этой схемы занимались другие вместе с менеджерами господина Абрамовича. Вы видите? Вы перечисляете разных людей: господина Давидовича, скажем, Панченко, господина Ойфа.

О.: Это люди, которые работали близко с Абрамовичем и которых я помню в разных ситуациях близко к Абрамовичу. Достоверно могу сказать, что я просто перечислил людей, которые занимались обычно оформлением документов у Абрамовича, но самым ключевым человеком, без сомнения, был Евгений Швидлер.

В.: То есть вы хотите сказать, что эти люди обычно готовили документы по просьбе господина Абрамовича в 1995 или в 1996 годах?

О.: Я не могу это сказать достоверно про всех этих людей: я перечислил людей, которые потом неоднократно появлялись в ситуации порученцев господина Абрамовича на оформлении тех или других документов. Если кто-то из них не участвовал в 1995–1996 годах в подготовке залогового аукциона, то возможно, что я ошибся в том плане, что назвал чью-либо фамилию среди общего ряда. Тогда я прошу прощения, — но я назвал ровно тех людей, которых я помню всегда во всех сделках, которые осуществлялись от имени Абрамовича.

В.: Согласитесь ли вы со мной, господин Невзлин, что вы не знаете, кто принимал участие в залоговом аукционе от имени господина Абрамовича?

О.: Вы знаете, если бы вы меня сейчас спросили, могу ли я ответственно сказать по прошествии этих 16 лет, кто принимал участие в залоговом аукционе от имени «МЕНАТЕПа» и Ходорковского, я бы тоже сказал, что перечислить фамилии мне будет достаточно трудно.

В.: Я понимаю. Я вас не критикую — я просто пытаюсь установить факты и ваши знания — и, наверное, ваш ответ такой: что — нет, вы не знали, кто от имени Абрамовича принимал участие?

О.: Да, я могу предполагать, зная тех людей, которые с ним всегда работали, но точно сказать, что я знаю, я не могу.

В.: Помимо вашего участия в работе банка «МЕНАТЕП», у вас не было никакого другого личного участия в залоговом аукционе на «Сибнефть», это так?

О.: Как я вам сказал, я не принимал участия в залоговом аукционе «Сибнефти», и я обладаю знаниями только как акционер группы банка ЮКОС и впоследствии ЮКОСа, и только потому, что я был крупный акционер и был хорошо информирован.

В.: Но вы также не принимали никакого участия ни в каком из других последующих аукционов, в рамках которых акции продавались частным инвесторам?

О.: Конечно, нет.

В.: И позже тоже у вас не было никакого непосредственного участия либо в деловой деятельности, либо в управлении «Сибнефтью». Это так?

О.: Я не принимал никакого участия в управлении «Сибнефтью» и не мог принимать.

В.: То есть информация относительно управления «Сибнефтью», руководства «Сибнефтью» поступала к вам от других людей? И среди основных источников информации в этом отношении наверняка были господин Березовский и господин Патаркацишвили. Так?

О.: Да, наряду с господином Абрамовичем и Швидлером, если мы говорим о «Сибнефти».

В.: Посмотрите, пожалуйста, на 18-й параграф вашего свидетельского показания. Вы заявляете, что господин Патаркацишвили объяснил вам, что договоренность была такая, что люди Абрамовича будут руководить «Сибнефтью» взамен на долю участия в этой компании. Вы видите, да, эти ваши показания?

О.: Да.

В.: И когда, вы утверждаете, господин Патаркацишвили вам это рассказал?

О.: Это было сразу после залогового аукциона по «Сибнефти». Я, как и многие другие, проявлял интерес к структуре владения «Сибнефтью» и получил информацию от Патаркацишвили, и от Березовского, и от Абрамовича впоследствии, и от Швидлера. Смысл может быть правильно выражен так: управлением компанией занимается господин Абрамович и его команда, а партнерами в компании являются Березовский с Патаркацишвили и Абрамовичем.

В.: Ну давайте поэтапно это разберем. В то время, сразу же после залогового аукциона, никому не принадлежали никакие акции «Сибнефти», они только получили право управлять компанией. Не так ли?

О.: Вы знаете, когда люди приобретают или инвестируют в некий бизнес, то они договариваются о партнерских отношениях и взаимоотношениях в этом бизнесе еще, что называется, на берегу. И, как вы знаете, или это доказано самим процессом, те компании, которые участвовали в залоговых аукционах, впоследствии стали владельцами приватизированных компаний. Во всех этих компаниях владение было вопросом, который люди оговаривали до того, как заходить в залоговые аукционы и другие инвестиционные бизнесы.

В.: Господин Невзлин, сейчас уже, наверно, невозможно, не правда ли, различить какой-то один разговор, который у вас был с Бадри о «Сибнефти», с каким-то другим разговором, который у вас был с Бадри за эти годы о «Сибнефти», их просто не отличить друг от друга.

О.: Это не так, я в основном помню все разговоры на важные темы из своего прошлого, и можно сказать, что разговор с Бадри Патаркацишвили был не самым важным разговором на эту тему, но у меня в памяти и свидетельских показаниях еще есть несколько случаев обсуждения структуры собственников «Сибнефти».

В.: В параграфе 18 ваших свидетельских показаний вы также говорите, что господин Патаркацишвили сказал вам к тому же, что у него и у господина Березовского всегда будет последнее слово по всем важнейшим решениям, относящимся к «Сибнефти».

О.: Да, это так, и более того, господин Абрамович и Швидлер мне подтвердили это впоследствии.

В.: Ну опять же, давайте поэтапно. Во-первых, господин Патаркацишвили вам этого не говорил, правда?

О.: Дайте я еще раз перечитаю свои показания. Здесь то, что написано, соответствует действительности: он мне это говорил.

В.: Но в его устных показаниях в этом суде господин Березовский несколько раз говорил, что господин Абрамович отвечал за управление «Сибнефтью», отвечал абсолютно за все, что было связано с «Сибнефтью». И если эти показания господина Березовского являются истинными, то Бадри не мог вам сказать то, что вы здесь говорите о процессе принятия решения в «Сибнефти».

О.: Я настаиваю на том, что управление компанией осуществлялось Абрамовичем и его людьми, а в партнерских отношениях Абрамович с Березовским и Патаркацишвили были равными партнерами, и последнее слово было за Березовским и Патаркацишвили. Кстати, это не касается текущего управления компанией, это касается принятия основных решений акционерами.

В.: Минуту назад вы сказали, что и господин Абрамович, и господин Швидлер сказали вам то же самое. Но на самом деле ни один из них вам этого не говорил. Не так ли, господин Невзлин?

О.: Нет, не так. Господин Абрамович и господин Швидлер в ситуации первого слияния компаний ЮКОС и «Сибнефть» неоднократно говорили мне о том, что право последнего решения принадлежит Борису Березовскому. И мы попали ровно в ту ситуацию, когда Березовскому пришлось воспользоваться этим правом последнего решения по «Сибнефти».

В.: Что за ситуацию вы имеете в виду?

О.: Я имею в виду ситуацию, когда компании в 1998 году практически прошли весь путь слияния и образования новой компании ЮКСИ, которая была анонсирована премьер-министром России Черномырдиным уже как созданная, и на последнем этапе Абрамович сказал, что они из сделки выходят.

В.: Вот именно, вот именно. Это было решение господина Абрамовича. Не так ли?

О.: Не так, потому что Абрамович сказал, что это решение согласовано с господином Березовским, и если мы хотим изменить это решение и закончить слияние компаний, мы должны говорить с Березовским.

В.: Посмотрите на 32-й параграф, пожалуйста, ваших свидетельских показаний: где-то на середине 67-й страницы вы разбираете эту первую сделку по созданию ЮКСИ, и вы заявляете: «В это время я также помню, что господин Березовский сказал в разговоре со мной, что господин Абрамович и господин Швидлер были против этой сделки, и на этой основе именно поэтому эта сделка не состоится». Это так, да? То есть на самом деле вы говорите, что Абрамович и Швидлер были против сделки?

О.: Я говорю, что Абрамович и Швидлер были против сделки, о чем они и сказали. Березовскому надо было принять то или иное решение, то есть выбрать позицию своих акционеров или выбрать позицию акционеров ЮКОСа — довести сделку до конца. Ровно об этом я и говорю, и это соответствует тому, что написано.

В.: Господин Невзлин, господин Березовский в своих собственных показаниях не утверждает, что он был тем человеком, который решил приостановить и отменить первую сделку по созданию ЮКСИ.

О.: Он мне сказал то же самое: и мне, и Ходорковскому. Более того, после того как Абрамович и Швидлер сказали: «Нет, мы не идем в эту сделку» — и рекомендовали нам разговаривать с Березовским, решение было приостановлено еще на неопределенный период, пока Березовский не принял окончательное решение, я думаю, в районе двух-трех недель. Впоследствии он сказал и мне, и Ходорковскому, что он очень хотел эту сделку, но он принимает согласованное со своими младшими партнерами решение, потому что для него как бы важно находиться в мире и согласии со своими партнерами.

В.: Господин Невзлин, если хоть что-либо из этого произошло, это бы фигурировало в ваших свидетельских показаниях. А, наверное, правда в том, что этого не произошло?

О.: Я не понял. Уточните, пожалуйста, свой вопрос. Что не произошло?

В.: Не было тех разговоров с господином Березовским, о которых вы нам только что рассказали.

О.: Во-первых, они, без сомнения, были. Я пришел в этот суд говорить правду, и я клялся говорить правду. И вы меня постоянно хотите уличить во лжи. Я не сказал ни в своих свидетельских показаниях, ни в нынешних своих показаниях ни слова лжи. Я могу что-то забыть, я могу забыть даты, я могу забыть кого-то в списке фамилий или назвать неправильно, но по всем принципиальным вопросам и фактам я даю честные, правдивые показания.

В.: После создания «Сибнефти» вы лично отслеживали финансовые показатели работы «Сибнефти»?

О.: В рамках того, как все бизнесмены или инвесторы отслеживают деятельность крупнейших компаний в своей стране, я был осведомлен о том, что происходит в «Сибнефти» в основном из средств массовой информации.

В.: Вы, значит, знали, что «Сибнефть» не объявила никаких дивидендов до 2000 года?

О.: Я об этом не помню.

В.: В период первого предполагаемого слияния между «Сибнефтью» и ЮКОСом, о котором вы нам рассказывали только что, вы были первым заместителем генерального директора «ИТАР-ТАСС», это была медийная государственная компания новостей, это так?

О.: Да, она и осталась государственной медийной компанией до сих пор.

В.: В то время у вас не было какого-то повседневного участия в деятельности ЮКОСа. Это так?

О.: У меня было достаточно активное участие в делах ЮКОСа как крупного акционера ЮКОСа. Никакого участия в операционной деятельности компании я не принимал.

В.: И лично вы не принимали участия в каких-либо переговорах, которые привели к первому предполагаемому слиянию между ЮКОСом и «Сибнефтью», не так ли?

О.: Не совсем так. Я не принимал участия в переговорах, которые касались конкретных юридических и фактических процедур, но при принятии принципиального решения о слиянии и встречах вокруг этого решения между акционерами я участие принимал.

В.: Но в параграфе 20 ваших свидетельских показаний вы говорите, что вы лично не принимали участия в переговорах по слиянию?

О.: Да, я сейчас уточню эту позицию. Да, естественно, я находился в постоянном контакте с Ходорковским и другими акционерами и менеджерами компании ЮКОС, но я не участвовал в написании документов соответствующих, не принимал участия в переговорах, касающихся технических и юридических процедур, и не мог принимать участие.

В.: Вы также утверждаете в этом параграфе, что господин Ходорковский сказал вам: «…что Абрамович ему показал какие-то документы, которые четко показывали, что у господина Березовского и у господина Патаркацишвили была доля в 50 % „Сибнефти“». Видите, да, это место?

О.: Да, я так сказал. Потому что Ходорковский, встретившись со мной и Дубовым (другим акционером ЮКОСа), рассказал, что он своими глазами видел подтверждение того партнерского соглашения между Патаркацишвили, Абрамовичем и Березовским. И он сказал, как я и написал, — думаю, что я не ошибаюсь, — что это касалось компании «Руником». Но, естественно, я не видел этих бумаг и никаких деталей этого не знаю. Единственное, я знаю, что Ходорковскому не имело смысла нам с Дубовым это говорить, если бы это было не так.

В.: Господин Ходорковский говорил вам, что представляли собой эти бумаги, эти документы?

О.: Нет, не говорил. Как я вам сказал выше, я запомнил из этого только то, что он упоминал компанию «Руником», никаких деталей он мне не говорил.

В.: Понимаете, показания господина Абрамовича таковы, что не было никогда никаких документов «Руникома», где Березовский фигурировал бы как акционер. Если это так, то господин Ходорковский вам не мог этого сказать, правда ведь?

О.: Да, во всяком случае, если бы Ходорковский что-то не видел и сказал — такая ситуация невозможна. Если он говорил о чем-то, то он это видел своими глазами.

В.: На момент слияния господин Ходорковский давал интервью в прессе. Одно из них давайте посмотрим вместе. Вам должны были передать интервью Ходорковского, которое он дал газете «Коммерсантъ» 20 января 1998 года. Прочтите это, пожалуйста: «Да, мы обсуждали эту сделку, и также с Березовским, но он не является прямым акционером в „Сибнефти“. Пять, а не две компании участвуют в этой сделке».

О.: Да, я прочитал это.

В.: Вы видите, что господин Ходорковский во всеуслышание подтверждает, что господин Березовский не является акционером в «Сибнефти», хотя он станет акционером в новой компании. Вы видите это, да?

О.: Я вижу это, однако я вынужден с вами не согласиться. Что Ходорковский имел в виду, так это то, что господин Березовский не акционер «Сибнефти», однако он член группы, как один из совладельцев, и на этом основании он будет являться акционером новой компании. Таким образом, я могу полностью подтвердить, что фактически господин Березовский был акционером «Сибнефти».

В.: Я же утверждаю, господин Невзлин, что господин Ходорковский не сказал вам, что он видел документы, которые бы показывали, что у господина Березовского была 50-процентная доля в «Сибнефти».

О.: Вы не правы. Как я уже сказал, я пришел сюда говорить правду, и то интервью, которое вы мне показываете и которое Ходорковский, очевидно, дал до того, как увидел документы о партнерстве, — это интервью подтверждает факт того, что Березовский был партнером в рамках группы, которая владела «Сибнефтью». Вот что я утверждаю.

В.: Вы только что сказали, что, очевидно, Ходорковский дал это интервью до того, как он видел документы о партнерстве. Что заставляет вас так сказать? На какой основе вы это утверждаете?

О.: Во-первых, смысл. А во-вторых, логически. Дата этого интервью 20 января, то есть самое начало 1998 года. Во всех случаях из этого интервью видно, что Ходорковский был заинтересован или ему было интересно знать о реальных владельцах «Сибнефти». И из этого интервью видно, как и из моих слов, что он это узнал в ходе слияния.

В.: Ну вы не можете сейчас, в 2011 году, господин Невзлин, вспомнить, состоялась ли ваша беседа с господином Ходорковским на эту тему до или после этого его интервью «Коммерсанту»?

О.: Вы знаете, это не имеет значения, во-первых. Во-вторых, то, что сказал Ходорковский в интервью, и то, что потом он сказал мне, абсолютно соответствует действительности и истине, и одно подтверждает другое. Возможно, просто неточность перевода с русского языка на английский вас подвела. Но вот эти слова о том, что Березовский в группе акционеров, в группе совладельцев — это именно то ключевое объяснение всей ситуации со владением «Сибнефтью» на тот период.

В.: В параграфе 42 ваших свидетельских показаний вы говорите об ужине в Яффе в Израиле с Бадри Патаркацишвили.

О.: Да, я даже могу вам сказать, почему я хорошо запомнил этот ужин, если вам интересно.

В.: Ну давайте сначала мы этот ужин как-то во времени определим. Вы говорите, что Николай Глушков на тот период был под стражей уже несколько лет. Значит, это было спустя несколько лет после ареста господина Глушкова, это имеется в виду?

О.: Я думаю, да. Он еще находился в тюрьме.

В.: Вы также нам говорите, что вы переехали в Израиль в августе 2003 года и что этот ужин состоялся как раз в Израиле.

О.: Абсолютно точно, но это не имеет отношения к 2003 году, это было намного позднее.

В.: Но Глушкова выпустили в марте 2004 года.

О.: Значит, это состоялось в начале 2004 года.

В.: А что конкретно вы помните, вам сказал господин Патаркацишвили о господине Абрамовиче во время этого ужина?

О.: Именно то, что указано в моих свидетельских показаниях: он сказал, что они рассчитывали, после продажи своей доли в «Сибнефти» господину Абрамовичу, что Глушкова выпустят, но их обманули, и на самом деле этого не произошло.

В.: Это был первый раз, когда вам Бадри это сказал о господине Абрамовиче?

О.: Я полагаю, что да. Я не помню. Причиной, по которой я помню этот ужин, является то, что и Патаркацишвили, и Березовский прибыли в Тель-Авив в одно время. Насколько я понимаю, у Патаркацишвили был какой-то перерыв, он не мог ездить в Израиль из-за своих юридических дел с Россией, и это было такое достаточно заметное событие, что они вместе собрались в Израиле и пригласили меня на ужин и поговорить.

В.: В параграфах 43–50 ваших свидетельских показаний вы даете показания в отношении второго предполагаемого слияния между «Сибнефтью» и ЮКОСом в 2003 году. К этому времени, к 2003 году, вы уже были членом Совета Федерации, Думы, Федерального собрания и так далее, поэтому вы уже не принимали участие вообще в управлении ЮКОСом.

О.: Да, и это немногим отличается от ситуации 1998 года, когда я оставался вторым крупнейшим акционером. Все политические или инвестиционные решения принимались, согласовывались или обсуждались с собственниками, поэтому я, будучи акционером ЮКОСа, был достаточно вовлечен в то, что происходило.

В.: Но вы напрямую не принимали участие в переговорах, которые привели к согласованию и как бы подготовке документов на слияние в 2003 году?

О.: Это абсолютно соответствует первому слиянию, та же линия поведения, я не принимал участия в технических и юридических переговорах или составлении бумаг.

В.: И вы не принимали участия в переговорах, которые тоже в это время шли в отношении дальнейшего слияния новой компании ЮКСИ с какой-то западной нефтяной компанией. Это так?

О.: Нет. Естественно, я не принимал участие в такого рода переговорах, хотя я участвовал в некоторых встречах, скажем так, на верхнем уровне, где я был информирован о том, что происходит это слияние ЮКОСа и «Сибнефти» и переговоры с «Шеврон» и «Эксон Мобил».

В.: Наверное, вы обсуждали этот вопрос с господином Ходорковским?

О.: В рамках того, что мне было интересно или что он считал нужным рассказать мне, мы обсуждали.

В.: До его ареста в октябре 2003 года господин Ходорковский был генеральным директором ЮКОСа. Так?

О.: Ну можно так сказать, да, по должности, по-моему, был президентом, если я не ошибаюсь.

В.: Он также был мажоритарным акционером?

О.: Абсолютно точно.

В.: Вы присутствовали на двух встречах с господином Абрамовичем и господином Швидлером в Израиле после ареста Ходорковского, не так ли?

О.: Да, это так.

В.: Слияние между ЮКОСом и «Сибнефтью» уже стало претворяться в жизнь до того, как арестовали господина Ходорковского и до ваших встреч с Абрамовичем и Швидлером. Это так?

О.: Без сомнения. Это так.

В.: Согласитесь ли вы со мной, что период времени сразу же после ареста Ходорковского был весьма сложным для ЮКОСа?

О.: Не только для ЮКОСа, период после ареста Ходорковского стал сложным и для всех его друзей, партнеров, в том числе находящихся в Израиле.

В.: Но ЮКОС потерял президента, и не было очевидного лица, кто мог бы как бы заполнить собой оставшееся после него место?

О.: Это не так.

В.: Читали ли вы описание господина Абрамовича и описание господина Швидлера в их показаниях о тех встречах, которые у них были с вами в Израиле?

О.: Нет, не читал.

В.: Передайте, пожалуйста, свидетелю 4-е свидетельские показания господина Абрамовича.

О.: Я прочитал их.

В.: Господин Невзлин, то, как господин Абрамович рассказывает, события, которые произошли на этих двух встречах с вами, — это именно то, что произошло на этих встречах. Не так ли?

О.: Нет, не совсем так. Я здесь прочитал описание ситуации, которую рассказал Роман Абрамович, для того чтобы представить себя в выгодном свете.

В.: Не было никакой попытки со стороны господина Абрамовича воспользоваться арестом господина Ходорковского, не правда ли?

О.: Неправда, была.

Г-жа Дэвис: Большое спасибо.

Г-н Гиллис: Господин Невзлин, я хочу задать вам несколько вопросов в качестве перекрестного допроса. Вас спрашивали о вашей недавней встрече с господином Березовским в Израиле. А многие люди знали о том, что происходит у вас эта встреча?

О.: Никто не предпринимал ни разу усилий, в том числе и в последнюю встречу, сделать эти встречи специально секретными. Они достаточно открытые, мы говорим с ним в публичных местах, чаще всего за столиком в кафе, где-нибудь на море в Тель-Авиве или в Герцлии. Я могу сказать, что поскольку мы люди узнаваемые внешне в Израиле, то вполне может быть, что эта встреча стала известна кому угодно. Но я специально ни с кем об этой встрече не говорил. Я не могу говорить за Бориса.

В.: Спасибо. Вам задавали вопросы о том, как финансировался банк СБС и как он финансировал участие в залоговом аукционе, и вы говорили, что господин Смоленский выдвинул два требования. Первое — гарантии от банка «МЕНАТЕП» и второе требование — это личная гарантия. Вы сказали, чья личная гарантия нужна была Смоленскому? Пожалуйста, объясните.

О.: Я сказал, что личная гарантия Березовского в том плане, что Смоленский настаивал на том, что он дает эти деньги под Бориса Березовского, под его авторитет, под его известность в бизнес-сообществе, под его связи и так далее. То есть для Смоленского было очень важно, что эти деньги у него попросил Борис Березовский. Во всяком случае, так было на тот период.

В.: Большое спасибо. Вы сказали, что после залогового аукциона вам интересно было понять структуру владения.

О.: Да, я сказал, что было бы интересно, естественно, знать структуру владения такой крупной заметной компанией на российском нефтяном рынке.

В.: Вы сказали, что вы слышали о структуре владения от господина Абрамовича и от господина Швидлера, а также от господина Патаркацишвили. Помните ли вы, что вам сказал господин Абрамович о структуре владения?

О.: Да, и господин Березовский тоже. После стольких прошедших лет я могу вспомнить только общий смысл. Абрамович говорил мне — и это не один раз было, — что они равные партнеры с Березовским, но у Бориса есть право последнего решения. Он как бы primus inter pares, старший из равных акционеров компании.

В.: Это вам говорил господин Абрамович?

О.: Да.

В.: И у вас были также разговоры с господином Швидлером о структуре владения?

О.: Да, как я уже говорил выше в своих показаниях, вопрос этот для нас стал значимым в период первого слияния. Тогда эта тема обсуждалась вместе, и ни у кого не вызывало сомнений, что и Швидлер, и Абрамович, и Березовский одинаково знают, что они равные партнеры в компании «Сибнефть», с неким преимуществом старшинства у Березовского.

В.: Я хочу последний вопрос вам задать относительно попытки слияния и создания ЮКСИ. Интересовало ли господина Ходорковского, кто были основные акционеры компании, с которой он собирался слиться, объединиться?

О.: Без сомнения, ему надо было это знать в рамках процедуры слияния. Эта информация все равно в результате слияния стала бы публичной. Конечно, желательно было Ходорковскому знать ее до того, как она будет опубликована.

В.: Позволил бы господин Ходорковский продвигать процедуру слияния уже до практического завершения этого слияния, не зная эту информацию, это возможно?

О.: Нет, он был абсолютно убежден, что необходимо точно знать структуру владения, и дальнейшие шаги не имели бы места, поскольку для Ходорковского были очень важны прозрачность и честность, чтобы его бизнес соответствовал международным стандартам прозрачности и честности.

Г-н Гиллис: Спасибо, у меня больше нет вопросов.

Судья Элизабет Глостер: Благодарю вас за то, что вы пришли, господин Невзлин, чтобы дать свои показания по видеосвязи. Вы можете быть свободны.

Свидетель: Благодарю вас, Ваша Честь.

Судья Элизабет Глостер: Благодарю. Продолжим в понедельник в 10:15.

Понедельник, 31 октября 2011 г.

Перекрестный допрос Романа Абрамовича (10:15)

Г-н Сампшн: Вызываем господина Абрамовича.

Судья Элизабет Глостер: Пожалуйста, садитесь, если вам так удобней.

Г-н Рабиновитц: Добрый день, господин Абрамович. Давайте коротко для начала разберем вашу биографию. Вы родились 24 октября 1966 года. Помните, когда вы окончили школу? Среднюю?

О.: Не очень. В 1982–1983-м. В 16 лет окончил школу и поступил в университет. В 1984 году я уже был призван в армию.

В.: И как долго вы в армии прослужили?

О.: Два года.

В.: Значит, в 1986 году вы демобилизовались из армии, после этого вы вернулись в Ухту?

О.: Я вернулся в Ухту.

В.: И хотя вы вернулись в Ухтинский институт, вы его не окончили. Это так?

О.: Да, это так.

В.: Вместо того чтобы оканчивать этот промышленный институт, вы начали заниматься в 1987 году бизнесом?

О.: Отчасти.

В.: Расскажите мне, пожалуйста, о другой части тогда.

О.: Я работал и учился в Московском автомобильно-дорожном институте.

В.: Но в ваших свидетельских показаниях об этом не упоминаете, не так ли?

О.: Я описал биографию в общих деталях.

В.: Но на самом деле вы даете вашу биографию достаточно подробно, не в общем плане, и вы ни разу не упомянули Московский автодорожный институт.

О.: Потому что я его не окончил. Я проучился четыре года и ушел оттуда. У меня было незаконченное высшее образование.

В.: Понятно. Тогда попрошу вас папку HA07 открыть. Вы видите, господин Абрамович, здесь приводятся имена и фамилии руководителей «Сибнефти», и вы видите, что вы второй в этом списке, что вы возглавляете московское представительство «Сибнефти», вы видите, да?

О.: Да.

В.: Давайте прочтем, что здесь о вас написано, ваша краткая биография: «Роман Абрамович окончил в 1987 году Московский автомобильно-дорожный институт». Вы нам только что сказали, что это неправда, не так ли?

О.: Я диплом не писал, все остальное сделал.

В.: Но вы не окончили институт?

О.: В английском языке нет аналога незаконченного высшего образования.

В.: Объясните, пожалуйста, тогда почему в этой краткой биографии написано, что вы в 1987 году окончили этот институт?

Страницы: «« ... 1112131415161718 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Каникул Дэвид не любит. Потому что на каникулах ему приходится возвращаться к дяде с тетей – в дом, ...
«До тех пор, пока у тебя есть возможность мыслить, мысли масштабно!» – таков девиз легендарного бизн...
Повесть о жизни простых девчонок, детство которых проходило в 90-е годы. Они мечтали о счастье, о бе...
С начала 1950-х и до середины 1970-х годов Дженнифер Уорф работала акушеркой в бедном лондонском рай...
Автобиографическая книга легендарного ультрамарафонца Дина Карназеса, который участвовал в самых тяж...
Лагом, жизненная философия шведов, с каждым днем становится все более популярным. Шведы – одна из са...