Золушка за тридцать Ёрш Ника

Я растянула губы в стороны.

– Мило. Ты просто вдохновляешь на победу, – Макс все не уходил. И я вдруг поняла, что он переживает из-за моих сомнений. Мужик только что признался мне, что очень хочет быть вместе, хоть ему совсем не до любви в данный конкретный период, а я стою и провожаю его, едва ли слезы не утирая.

– Иди-иди, – встрепенувшись, шагнула вперед, коснулась губами губ, – удачи там во всем! Не хочу в шалаш.

– Меркантильная моя, – хмыкнул уже гораздо более довольный начальник. – Пока.

– Пока.

Я закрыла за ним дверь, привалилась к ней спиной и прикрыла глаза, блаженно вздохнув. Хотелось верить, что все будет хорошо. Мне нравился этот конкретный мужчина, я, очевидно, нравилась ему, так что, в принципе, вероятность общего счастья рисовалась вполне вероятной. А там… ну, хуже вроде как быть не может.

Обхватив себя за плечи, открыла глаза и хотела пойти одеваться-собираться к родителям, когда в двери постучали.

– Забыл что-то? – мурлыкнула, открывая и… недовольно разглядывая не менее хмурого Экскина. – А, это ты.

– И тебе доброго утра, – Данила отодвинул меня, вошел, скинул ботинки и сразу перешел к делу: – Напои меня! Кофе дай, или сдохну. Я полночи не спал из-за этой сволочи.

– Марины? – сразу предположила я.

– При чем здесь она? – удивился Данила. – Это твоя сволочь, а у меня свои. Маша, мать ее… Я ночью встал водички попить и чуть не подавился насмерть. Чего смотришь? Иди, вари кофе несчастному другу. Сил моих нет.

Кто я такая, чтобы возражать?

Усадив Данилу на стул и маясь от нетерпения, принялась выполнять указания, попутно слушая рассказ горемыки.

– Так вот, – распинался он, патетично вскидывая руку с зажатым в ней смартфоном, – решил я ночью проверить соцсети. Открыл Гарика – все в порядке, спит вроде бы. Тишина. Стал воду пить, добрался до Маши его и все…мир перевернулся! Она в Париже!

– Кафе «Париж»? – уточнила я.

– Во Франции! – чуть не завизжал Эскин. – Но да, на фоне моего любимого кафе. И за руку кого-то держит, только кончики пальцев видны. Ни хрена не понятно, Гарик там или нет! Но я уверен, это он. Она же не камикадзе – фоткаться с другим, когда официально всем известно об их связи с моим… С Гуриным.

– Ну-у, – протянула я, изо всех сил пытаясь придумать, как бы подбодрить товарища.

– Это тебе не Минаев с его ромашками, – прервал меня Данила, после чего поднялся и подошел к подоконнику. Осмотрел цветы, покачал головой, сообщил доверительно: – Безвкусица какая.

Я хотела узнать, откуда такая осведомленность, но последнее замечание Аполлоши задело до глубины души.

– Вот только не надо! – гордо выпятив грудь, я встала на защиту своих цветов. – Они красивые. И… необычные.

– Угу, – Эскин презрительно фыркнул. – Только помни, Кира: не научишь его сразу дарить нормальные розы, так и будет раз в год с веником приходить.

Я отвела глаза, посмотрела в окошко на небо, пожала плечами.

– Аа-а, – Данила всплеснул руками, – ясно! Любовь-морковь! Видел я уже такое выражение на твоем некогда умном лице! Хочешь ромашки – твое дело, а мне налей уже кофе и поехали шашлыки есть. Хватит с меня любовных тем, жрать хочу!

Спустя пятнадцать минут мы с Эскиным действительно отбыли в места, где водились всякие вкусности. Но сначала преодолели расстояние, успев побывать в метро, на электричке и в автобусе… Данила машину не взял по моему настоянию: чтобы спокойно принять на душу сто грамм успокоительного. Потом еще сто грамм и еще двести… Ведь мой папа гонит отличный самогон, которым непременно будет угощать нового ухажера своей единственной доченьки.

Сопротивлялся Эскин недолго, решив, что путь нам предстоит на такси до самого порога. Глупенький. Однако уже спустя сорок минут в метро и полчаса на платформе в ожидании электрички, Аполлоша понял, как сильно ошибался. Он даже хотел поднять бунт, но я благоразумно схватилась за виски, сослалась на головную боль и предложила высказать все чуть позже. Доверчивый мой друг и тут согласился.

В общем, когда мы вышли из автобуса и пробрались по нечищеной несколько дней дороге к дачному поселку, Даня говорить уже просто не мог. Он вяло моргал, хмурился и иногда тихо ругался. Шепотом и без души.

– А вот и она! – оповестила я, наконец, сама уже жалея, что не вызвала такси от железнодорожной станции. – Дача. Видишь пар? Это наверняка папа с Лешкой баню топят.

– С кем? – уточнил Эскин, с интересом посмотрев в указанном направлении.

– С другом детства моим. Лешей Драговым. Красавчик-офицер, которого родители мечтают видеть в моих объятиях.

– А он?

– А он на Жанку запал. Это моя коллега из больницы. Я же медсестрой работала до “Sokolov”. Ее, кстати, тоже пригласили. И Аньку с мужем.

– Та-ак, – Даня медленно повернулся ко мне. – То есть там до фига народу? И меня заранее списали как жениха, желая передать тебя в руки офицера?

– Ну, вроде того, – я беззаботно отмахнулась. – Они же не знают, что у Леши с Жанкой роман, а мы с тобой просто друзья.

– Вот это подлость! – возмутился Данила. – Пригласить меня, чтобы втоптать в грязь. Предварительно еще усыпив бдительность шашлыком с домашним самогоном! Ничего себе у тебя родители.

– Какие есть, – улыбнувшись, подхватила Эскина под локоть и потащила к дому. – Идем, а то я уже ног не чувствую. Кстати, про Макса они ничего не знают, если что. Вернее, мама знает, что у нас с ним ничего не вышло.

– Прелесть какая, – Даня устало вздохнул. – Ладно, придется показать им, какой принц заморский прибыл из Москвы.

– В смысле? – я уже протянула руку к калитке.

– В том самом. Ну-ка, посторонись. Дай джентльмену помочь, – он сам распахнул двери, галантно проорав: – Входи, любимая, знакомь меня с нашей мамой!

– Эскин, – зашипела я, – твою мать, не смей трогать мою мать!

Но было поздно. Данила оказался настроенным решительно, а родители, словно по волшебству, явились пред наши очи. Замерли, такие милые, обаятельные и внушающие доверие: мама с ножом и папа с топором. Просто идиллия.

– А вот и мы, – сообщила я, разрывая внезапно повисшую тишину, в то время, как Даня медленно попятился.

– Отлично! Я как раз пирог резала, – всплеснула руками мама, и лезвие ножа сверкнуло в лучах солнца. – Проходите скорее!

Данила отрицательно мотнул головой.

Папа продолжал хмуро смотреть на моего спутника, никак не аргументируя наличие холодного оружия.

Я чуть развернулась и тронула Эскина за плечо, будто пылинки смахнула. При этом глазами показала, что “заморскому принцу” пора себя проявить уже.

– Данила, – со вздохом представился Аполлоша, смело сделав шаг вперед. – Ваш зять.

– В каком смысле? – папа чуть крепче сжал черенок топора.

– В смысле, если вы нас благословите, – исправился Даня. – Традиции есть традиции.

Я кашлянула в кулак, “жених” постучал мне по спинке.

– Наверное, простыла в автобусе, – предположил он, качая головой. – Или в электричке. Или в метро… Путь-то неблизкий.

Тут Даня посмотрел на моих родителей, обвел взглядом голые, засыпанные снегом кусты смородины вокруг, посмотрел на небольшой двухэтажный домик и добавил:

– Безусловно, оно того стоило! У вас здесь очень… самобытно. Скажите, а отопление в наличии? Мы бы погрелись.

– Ой, Вадик, отойди с дорожки, дай молодым пройти! – опомнившись, мама невзначай отодвинула отца, которому ростом доходила до плеч. – Иди вон… дрова ещё поруби.

– Там уже достаточно, – хмуро отозвался папа.

– А мне кажется, что нет! – с нажимом заметила мама, после чего метнула взглядом пару молний. Последняя попала точно в цель.

Папа сдался.

Кивнув, перекинул топор в левую руку и снова вернул в правую. Вздохнул и пошел к бане, бросив через плечо:

– С приездом! Очень рад!

– Вот уж спасибо, – Данила сразу оказался передо мной и подхватил маму под локоток, защебетав: – Прекрасно выглядите. Глядя на вас, я понимаю, что ещё больше хочу жениться на нашей Кирочке. Теперь я знаю, какой она станет, и млею от мысли, что такая женщина будет рядом. Очаровательно! А что у нас за пирог?

– С клюквой, – мама немного растерянно оглянулась на меня. Я ей улыбнулась.

– Вы просто невероятная! – снова восхитился Эскин. – С клюквой – это же мой любимый! Сладкий, но не приторный, с небольшой кислинкой… Это не просто еда, а искусство! Ах… как вас, простите, по батюшке?

– Анна Васильевна.

– Прекрасное имя. Спасибо вам за приглашение, Анна Васильевна, я так давно хотел познакомиться с вами, с семьёй!

– Вы же… Кира! Вы же недавно?.. – мама резко остановилась, воззрилась на меня. – Разве вы давно знакомы?

Я помялась, не зная, что ответить.

– Четыре дня, – не стал отрицать Эскин, – и уже три из них я волнуюсь, что Кира предпочтет другого.

– Почему три? – сразу спросила мама.

– Потому что сегодня я намерен привлечь вас в свои союзники, и мы вместе воздействуем на нее. Командно. Правда?

– Эм, – будущая союзница Эскина покосилась на дверной проем, кашлянула и, извинившись, убежала, сообщив: – У меня там молоко убегает. Пойду… А вы пока знакомьтесь с Алешенькой.

Она сверкала пятками, а я уже стояла перед “любимым”.

– Эскин, – дёрнув Аполлошу за руку, шепнула: – Переигрываешь! Не смей мне родителей обижать.

– Кто кого обижает! – возмутился он.

Я поджала губы, сделала свирепое выражение лица.

– Больше не буду, – как-то очень быстро согласился Данила. Скинув мою руку и преодолев несколько метров вперёд, он остановился перед Лёшей Драговым, не скрывая восторга.

– Боже! – вслух сказал Данила, и я не на шутку заволновалась.

Среди военных вряд ли принято такое обращение… Но благо у соседа всегда было неплохое чувство юмора.

– Не надо официоза, просто Алексей, – ответил мой друг детства, усмехнувшись. – А вы, должно быть, Данила?

– Он самый, – Эскин улыбнулся. – Рад знакомству. Всегда восхищался мужчинами, так здорово следящими за своим телом! Вы спортсмен?

– Военный.

Леша хмыкнул, повел могучими плечами, подтянул сильно сползшие джинсы. По нему было видно: комплименты ему пришлись по душе, только что с ними делать, бедолага не знал.

– Привет, – вмешалась я. Обогнув Эскина, подошла к Драгову и поцеловала его в щеку, чуть приобняв. – Как вы здесь? Папа, смотрю, без настроения…

– Анна Васильевна бдит, – пояснил он, – не дает откупорить бутылочку-другую. Вас ждали.

– А, вон оно что…

Послышался щелчок. Мы с Лёшей посмотрели на моего «жениха», и тот, ни капли не смущаясь, моментально сделал ещё пару снимков с телефона.

– На память, – пояснил он. После чего и сам подошел, встал с другой стороны от Лехи и, улыбаясь, снял селфи.

– Вот так! – припечатал Эскин. – Для семейного альбома. А теперь можно и выпить за здоровье, раз уж ждали только нас. Как вы на это смотрите?

– Отрицательно, – ответила я. – Сначала хотелось бы…

– Самогон как раз из подпола принесли. Во какая вещь, – Леха показал большой палец и чуть закатил глаза.

– Так чего же мы ждём? – обрадовался Данила. Глянув на меня, добавил: – Лапушка моя, организуй нам закуску? И не перечь, милая, я слишком долго сюда шел, чтобы теперь снова терпеть лишения!

Кто еще терпит!

Но Леха с таким уважением посмотрел на Аполлошу, что я вдруг решила ему подыграть. Собственно, мне побыть послушной пару часов ничего не стоит, а остальным повод удивиться и восхититься моим “принцем” из Москвы.

– Как скажешь, милый, – пропела, следуя за мужиками в дом. – Колбаску нарезать? Сырок? Огурчики? Или лимончик?

– И того, и того, – не поскупился для себя любимого Данила. – И где бы нам присесть, Кир? Чтобы подальше от папы, но поближе к пирогу с ягодами.

– На кухне? – сразу предложила я.

– В гостиной и сядем! – постановил уже знающий планировку дома Леха. – Там и до пирога недалеко, и Серега близко.

– Та-ак, – Даня остановился, – а Серега у нас кто?

– Анькин муж, – легко объяснил мой друг детства.

Эскин вообще растерялся.

Улыбнувшись, я подошла к “жениху” и быстро пояснила:

– Анька – близкая подруга. Беременная и с ребенком. Муж у нее Серега, но он работает ночами в клубах на охране. Здоровый и спокойный, как удав. И спит днем почти всегда.

– И сейчас спит, – подтвердил Леха.

– Вот, – кивнула я. – А еще есть Жанна, мы вместе работали в больнице, я говорила. Она…

Посмотрела на Леху. Тот хмыкнул и показал большим пальцем на себя.

– Моя.

– Она его.

– Прелесть, – выдал Эскин. – Срочно налейте мне чего-нибудь покрепче, а то я теряюсь в этом скоплении будущих близких друзей.

– Так пойдем! – радостно отреагировал Леха, хлопая Даню по плечу и указывая дорогу в гостиную.

Я же отправилась на кухню: набирать закуску и помогать, чем смогу. На ходу стаскивая пальто, отложила его на стул и пошла на запах…