Я знаю тайну Герритсен Тесс
– Она сказала о жертве, которую ты еще не нашла.
– Может, она имеет в виду Билла Салливана, молодого человека, пропавшего в Бруклайне. Если его похоронили заживо, как святого Виталия, мы его, возможно, никогда не найдем. Я только надеюсь, что бедняга был без сознания, когда Станек принялся копать яму.
– А если она имела в виду другую жертву? Ты пока так и не нашла Холли Девайн. Ты уверена, что она жива?
– Я постоянно звоню ее отцу, а он каждый раз отказывается со мной говорить. Может, это и к лучшему. Если ее не можем найти мы, то не может и убийца.
Маура взглянула на Джейн:
– Раз ты так уверена, что Мартин Станек – убийца, то почему ты его не арестуешь?
Молчание Джейн говорило о многом. Несколько секунд она просто молча смотрела на караван машин, растянувшийся перед ними.
– Я это не могу доказать, – призналась она наконец.
– Ты обыскивала его квартиру. Так ничего и не нашла?
– Ни кетамина, ни клейкой ленты, ни скальпелей – ничего. Машины у него нет, как же он мог перевезти тело Тима Макдугала на пристань? К тому же у него железное алиби на канун Рождества. Он ел в бесплатной кухне при церкви. Монахини его помнят.
– Может быть, он не твой преступник.
– Или работает с напарником. Кем-то, кто за него совершает убийства. Станек двадцать лет отсидел в тюрьме. Кто знает, какие он там завел знакомства. Кто-то наверняка ему помогает.
– Ты уже прослушиваешь его телефон. С кем он говорит?
– Ну, с теми, с кем и можно ожидать. Со своим адвокатом, местной пиццерией. С какой-то журналисткой, которая пишет книгу. С риелтором, который продает родительский дом.
– И никого с криминальным прошлым?
– Нет, все они чисты как новорожденные. – Джейн сердито уставилась на дорогу.
Прошла минута.
– А что, если Станек невиновен? – тихо спросила Маура.
– У него одного есть мотив. Кто еще может быть?
– Меня беспокоит, что мы слишком быстро остановились на нем.
Джейн взглянула на нее:
– Ну хорошо. Скажи мне, что тебя беспокоит.
– Слова Амальтеи. Она сказала, что я слишком уверена в себе, а потому слепа. Не могу увидеть правду.
– Опять она залезла тебе в голову.
– Что, если мы все слепы, Джейн? Что, если Мартин Станек вообще ни в чем не виноват?
Джейн разочарованно застонала и резко свернула к следующему съезду.
– Ты куда?
– Заедем в Бруклайн. Я покажу тебе старый центр продленного дня «Яблоко».
– Он все еще там?
– Он в крыле дома Станеков. Мы с Фростом осматривали его вчера. Дом уже много лет как выставлен на продажу, но ни одного предложения не поступило. Наверно, никто не хочет покупать дом с такой дьявольской аурой.
– Зачем ты везешь меня туда?
– Затем, что Амальтея запустила тебе жука в ухо и теперь ты подвергаешь сомнению все, что я говорю. Хочу тебе показать, почему я думаю, что Мартин Станек виновен на все сто.
К тому времени, когда они добрались до дома Станеков, солнце уже начало клониться к закату и деревья отбрасывали тщедушные тени на покрытый снегом передний двор. Столб все еще оставался у ворот, но вывеска «Центр продленного дня „Яблоня“» давно исчезла, и единственным свидетельством того, что в этом дворе когда-то играли дети, были обветшалые качели. Маура помедлила немного в теплой машине – не хотелось выходить на холод и тащиться к просевшему крыльцу. Дом представлял собой типичное для Новой Англии строение с деревянными ставнями и двустворчатыми подъемными окнами, краска на дощатой обшивке шелушилась от времени. Разрушающаяся дранка на крыше загрязняла снег внизу крошками битума.
– Что именно ты мне хочешь показать?
– Идем. – Джейн распахнула дверь машины. – Сама увидишь.
Дорожка к крыльцу в неглубоком снегу уже была протоптана Фростом и Джейн, которые приезжали сюда день назад, и женщины прошли по вчерашним обледеневшим следам.
– Лестница разваливается, так что осторожнее, – предупредила Джейн.
– И весь дом в таком же состоянии?
– Практически это руины. – Джейн подняла камень возле двери и взяла лежащий под ним ключ. – Не понимаю, зачем риелтору запирать тут дверь. Ему бы следовало пригласить вандалов, чтобы они разнесли этот дом на части и решили бы проблему. – Джейн толкнула входную дверь, и та издала скрип, как в доме, населенном привидениями. – Добро пожаловать в Сатанинский центр продленного дня.
Температура в доме, казалось, была еще ниже, чем снаружи. Маура остановилась в темной прихожей, скользнула взглядом по отваливающимся обоям с изящными розами – этот цветочный рисунок, вероятно, украшал дома бессчетного числа старушек. В коридоре висело разбитое зеркало, а на дощатом сосновом полу лежали мертвые листья и другая грязь, нанесенная внутрь ветром, когда сюда входили посетители.
– Лестница ведет к трем спальням, где жили Станеки. Смотреть там нечего – одни стены. Мебель продали много лет назад с аукциона, чтобы оплатить счета адвокатов.
– Мартин Станек все еще остается собственником?
– Да. Но жить здесь он не может, будучи объявлен сексуальным насильником. И налог на собственность он не может платить, поэтому вынужден выставить дом на продажу. – Джейн махнула рукой в коридор. – Центр продленного дня работал там. Его-то я и хочу тебе показать.
Маура пошла за Джейн мимо ванной с отсутствующей напольной плиткой и унитазом, побуревшим от ржавчины, и вскоре оказалась в игровой комнате «Яблони». Широкие окна выходили в задний двор, поросший молодыми деревцами: лес подошел к дому почти вплотную. С потолка капала вода, и от ковра несло запахом плесени.
– Взгляни на стену, – сказала Джейн.
Маура уставилась на галерею портретов – эти персонажи были ей теперь знакомы.
– Ты узнала ее? – спросила Джейн, показывая на портрет женщины с безмятежным лицом, держащую в руке два глазных яблока. – Наша старая подружка святая Луция. А здесь, гляди-ка, святой Себастьян, пронзенный стрелами. Святой Виталий. Святая Жанна, сожженная на костре. Ирена Станек в воскресной школе преподавала основы веры. И она постаралась, чтобы дети запомнили дни всех святых. Она даже заставила их написать свои имена под теми святыми, день памяти которых приходился на их дни рождения. Посмотри, кто у нас под святой Луцией.
Маура нахмурилась, глядя на печатные буквы, начертанные детской рукой: «Кассандра Койл».
– А вот тут под святым Себастьяном написал свое имя Тимоти Макдугал. А Билли Салливан – под святым Виталием. Эти детишки словно подписали себе смертные приговоры двадцать лет назад.
– Изображения святых можно увидеть во всех католических школах. Это ничего не доказывает, Джейн.
– В этом доме вырос Мартин Станек. Каждый день он видел эту стену со святыми. Он знал, кто из детей родился в день святой Луции, а кто – святой Жанны. И ты посмотри, как Ирена пометила мучеников золотыми звездами. Слава тебе, твой святой умер мученической смертью! Побит камнями, распят, заживо освежеван. Все главные хиты церкви здесь, и Мартин жил с ними. Может, они его и вдохновляли.
Маура вгляделась в парное изображение мучениц, одна из которых держала меч. Тех же мучениц она видела в церкви Пресвятой Богородицы. Святая Фуска и святая Маура. Обезглавлены.
– А вот имя пятой свидетельницы. Той, кого мы не можем найти.
Она показала на имя «Холли Девайн», написанное печатными буквами под изображением человека, из разверстого рта которого ручьем текла кровь.
– Святой Ливинус, – сказала Маура.
– Если мы вскорости не найдем Холли, вот так она и закончит. Как бедный старый Ливинус, которому вырвали язык, чтобы он перестал молиться.
Мауру пробрала дрожь, и она отвернулась от этой стены ужасов. За окнами темнело, и в доме становилось все холоднее, озноб пробирал до костей. Маура подошла к окну и посмотрела на заросший задний двор, погружающийся в закатные сумерки.
– Я все время думаю о Реджине, – сказала Джейн. – Что, если бы она попала в такое заведение? Ты делаешь все, чтобы твой ребенок был в безопасности, чтобы был защищен от монстров, но потом тебе приходится оплатить счет и отправиться на работу. Ты должна кому-то доверить своего ребенка.
– Тебе повезло: у тебя есть мать.
– Да, но если бы моя мать не смогла сидеть с Реджиной? А если бы у меня не было матери? Уверена, у некоторых из этих родителей не было выбора, но неужели они не чувствовали, что в этом доме что-то не так?
– Ты говоришь это, потому что знаешь историю дома.
– Неужели ты не чувствуешь его атмосферу?
– Я не верю в подобные вещи.
– Только потому, что не можешь измерить их своими затейливыми научными приборами.
– Что я могу измерить, так это температуру, и мне холодно. Если здесь больше нечего смотреть, я бы хотела… – Маура неожиданно замолчала, глядя на деревья. – Там кто-то есть.
Джейн повернулась к окну:
– Я никого не вижу.
– Он стоял на краю леса. Смотрел в нашу сторону.
– Пойду проверю.
– Постой. Ты не думаешь, что нужно вызвать подкрепление?
Но Джейн уже выбегала из дома через заднюю дверь.
Маура вышла наружу и увидела, как Джейн бросилась в заросли елей и затерялась среди теней. Было слышно, как она бежит через кусты, ветки трещали под ее ногами, как резкие взрывы.
Потом – тишина.
– Джейн?
С бешено бьющимся сердцем Маура пошла по следам Джейн через двор, а потом в темноту леса. Под слоем снега прятались корни и упавшие ветки, и, пробираясь между деревьями, Маура производила шума не меньше, чем слон. Она представляла себе Джейн, распростертую на снегу, и убийцу над ней, собирающегося нанести смертельный удар.
«Надо вызвать подкрепление».
Она вытащила сотовый из кармана и негнущимися от холода пальцами принялась набирать ПИН-код, но тут услышала громкую команду:
– Не двигаться! Полиция!
Маура пошла на звук голоса Джейн и вскоре оказалась на полянке, где стояла Джейн, держа пистолет обеими руками. В нескольких ярдах от нее стояла другая фигура с поднятыми к небу руками. Лица человека не было видно под капюшоном.
– Вызвать подкрепление? – спросила Маура.
– Сначала посмотрим, кто у нас здесь, – сказала Джейн и скомандовала фигуре: – Назовите свое имя.
– Могу я сначала опустить руки? – раздался спокойный ответ.
Женский голос.
– Хорошо. Только медленно, – согласилась Джейн.
Женщина опустила руки и откинула капюшон. Несмотря на направленный на нее пистолет, она казалась удивительно спокойной.
– В чем дело? Я что, нарушила какой-то закон, гуляя здесь?
Джейн опустила пистолет и произнесла удивленным голосом:
– Это вы.
– Прошу прощения. Мы знакомы?
– Вы присутствовали на похоронах Кассандры Койл. И Тимоти Макдугала. Что вы здесь делаете?
– Ищу собаку моего отца.
– Вы здесь живете?
– Отец здесь живет. – Молодая женщина показала на деревья, за которыми угадывался свет в домах. – У него собака убежала, и я пошла искать. Увидела вашу машину и подумала, что кто-то пытается попасть в прежний центр продленного дня.
– Вы Холли Девайн, верно? – спросила Джейн.
Несколько мгновений женщина молчала. Когда она заговорила, голос ее звучал едва ли громче шепота.
– Меня много лет не называли этим именем.
– Мы пытались найти вас, Холли. Я несколько раз звонила вашему отцу, но он отказался говорить, где вы.
– Потому что он никому не верит.
– Ну, вам придется поверить мне. От этого может зависеть ваша жизнь.
– О чем это вы?
– Посидим где-нибудь в теплом месте, и я вам расскажу.
27
Лай собаки встретил их, стоило им подняться по ступенькам крыльца скромного дома Эрла Девайна. Судя по лаю, собака была большая, и Маура отстала на пару шагов, представляя себе, как на них набросятся шерсть и зубы, когда Холли откроет входную дверь. Черный лабрадор проявил гораздо меньше интереса к визитерам, чем к Холли, которая опустилась на колени и обхватила его голову руками.
– Значит, сам пришел домой, противный мальчишка, – принялась выговаривать ему Холли. – В последний раз ходила тебя искать.
– Кто эти люди? – прозвучал хриплый голос.
Эрл Девайн стоял в конце коридора, его лицо освещалось желтым светом лампы. Судя по одежде, которая свободно висела на его тощей фигуре, за последнее время он потерял немало веса, но Мауру и Джейн он встретил в позе боксера, словно приготовился в бою защищать дочь.
– Я ходила искать Джо и встретила этих дам у старого центра продленки, – ответила Холли. – Смотрю, Джо решил сам вернуться домой.
– Да, он вернулся, – сказал Эрл, не сводя глаз с Джейн и Мауры. – Вы кто?
– Я говорила с вами по телефону, мистер Девайн, – сказала Джейн. – Детектив бостонской полиции Джейн Риццоли.
Эрл посмотрел на ее протянутую руку и в конечном счете решил ее пожать.
– Значит, вы все-таки нашли мою девочку.
– Вы могли бы избавить меня от многих хлопот, просто сказав, где ее найти.
– Я им объяснила, что ты не доверяешь людям, папа.
– Даже полиции? – спросила Джейн.
– Полиции? – фыркнул Эрл. – Почему я должен доверять полиции? Достаточно посмотреть новости. Сейчас коп может пристрелить тебя с такой же вероятностью, как и помочь.
– Мы всего лишь пытаемся обеспечить безопасность вашей дочери.
– Да, вы так сказали по телефону, но откуда я мог знать, что вы говорите правду? Откуда я мог знать, что вы – коп?
– У моего отца есть основания быть осторожным, – вмешалась Холли. – Некоторое время меня преследовал один человек. Мне пришлось поменять фамилию с Девайн на Донован, чтобы он не смог меня найти.
– Он все еще звонит сюда, спрашивает ее, – проворчал Эрл. – Даже нанял какую-то женщину, чтобы позвонила и назвалась журналисткой, которая хочет поговорить с Холли. Я бы вам все равно не поверил, когда вы представились копом.
– И кто этот преследователь? – спросила Джейн.
– Один молодой человек, которого Холли знала прежде. Он повадился сюда приходить, спрашивать про нее, но под конец я его хорошо отвадил. Если он знает, что для него благо, то будет держаться подальше от моей девочки.
– Они здесь не из-за моего преследователя, папа, – сказала Холли.
– Нас привело к вам дело «Яблони», сэр, – уточнила Джейн.
Эрл нахмурился, глядя на нее:
– С чего вдруг? Это было так давно. Дело закрыто и закончено, виновные получили сроки.
– Мартин Станек вышел на свободу. Мы считаем, что он горит желанием отомстить всем, из-за кого его посадили, и опасаемся, что он может прийти за Холли.
– Разве он ей угрожал?
– Нет. Но трое из детей, дававших показания против него, недавно убиты. Четвертый пропал. Вы можете догадаться, почему нас беспокоит безопасность вашей дочери.
Секунду-другую он смотрел на Джейн, потом мрачно кивнул:
– Давайте послушаем, что вы собираетесь с этим делать.
Они разместились в тесной гостиной Эрла, где протертый диван и кресла из искусственной кожи, казалось, вросли в пол, потому что очень долго были частью дома. На одном из кресел виднелся вечный отпечаток спины Эрла, под которую он, усевшись, приткнул подушку. Холли принесла кружки с кофе для двух гостей, но Маура, взглянув на грязную каемку, незаметно поставила свою на пол. Пятна были здесь повсюду: разводы на ковре от щенячьего недержания, несколько мест на подлокотнике дивана, прожженных сигаретой, налет плесени на потолке там, где просочился дождь. Ни книг, ни журналов, только стопка бесплатных газетенок и газетных купонов. Пока они разговаривали, телевизор продолжал работать – вечно присутствующая здесь светящаяся сущность.
– Имена тех детей суд засекретил, это нам обещал прокурор, – сказал Эрл Девайн, не сводя строгого взгляда с лица Джейн. – Как вы вообще узнали про Холли?
– Собственно говоря, мистер Девайн, ваша дочь засветилась на похоронах. – Она повернулась к Холли. – Вы присутствовали на похоронах Кассандры и на похоронах Тима. Значит, вы как-то узнали, что их убили.
Эрл нахмурился и посмотрел на дочь:
– Ты не говорила, что ходила на их похороны.
– Мне нужно было понять, связаны ли как-то между собой их убийства, – сказала Холли. – Никто ведь ничего не сообщал.
– Потому что в то время никто и не знал, что между ними есть связь, – пояснила Джейн. – Но вы-то знали, Холли. Вы могли бы облегчить мою работу, если бы просто сняли трубку и позвонили в полицию. Почему вы не позвонили?
– Я надеялась, что это просто совпадение. Сомневалась.
– Почему вы не позвонили, Холли? – повторила Джейн.
Холли уставилась на нее, на мгновение лишившись дара речи из-за резкого тона вопроса. Наконец она смиренно опустила взгляд:
– Нужно было позвонить. Виновата.
– Если бы позвонили, то Билл Салливан был бы сейчас жив.
– Что случилось с Билли? – спросил Эрл.
– Он исчез, – ответила Джейн. – Судя по обстоятельствам его исчезновения и следам крови в его машине, он может быть мертв.
Маура, не отрывавшая глаз от Холли, увидела, как голова молодой женщины дернулась при этих словах. В ее глазах читалось искреннее потрясение.
– Билли мертв?
– Вы не знали? – спросила Джейн.
– Нет. Нет, я и представить себе не могла, что он…
– Вы сказали, что четверо из тех детей мертвы, – перебил ее Эрл. – Но назвали нам только троих.
– Сара Бирн погибла во время пожара в ноябре. Ее смерть классифицировали как несчастный случай, но теперь следствие вернулось к обстоятельствам ее гибели. Так что вы должны понять, почему мы искали вашу дочь. – Джейн посмотрела на Холли. – Есть какая-то причина, по которой вы избегали полиции…
– Нет, постойте-ка, – вмешался Эрл.
Но Джейн подняла руку, призывая его помолчать:
– Я хочу услышать, что скажет ваша дочь.
Все посмотрели на Холли, и ей пришлось собраться с мужеством, чтобы дать ответ. Она выпрямилась и смело встретила взгляд Джейн:
– Все это быльем поросло, и я хотела, чтобы так и оставалось. Не хотела, чтобы кто-нибудь знал.
– Знал о чем?
– О «Яблоне». О том, что сделали со мной эти люди. Вам не понять, как такие вещи меняют вашу жизнь. Вам не понять, что ты чувствуешь, когда понимаешь, что все вокруг знают о совершенном над тобой насилии. Они смотрят на тебя и все это время представляют себе… – Она обхватила себя руками и уставилась на грязный ковер. – Подумать только, ведь это моя мать отдала меня туда. Она сказала, что мне небезопасно возвращаться одной после школы. Она думала, что за каждым деревом прячутся насильники, только и выжидающие случая, чтобы меня изнасиловать.
– Холли, – предостерегающе произнес Эрл.
– Это так, папа. Так думала мама, она представляла себе насильников повсюду. И мне каждый день приходилось садиться в этот автобус, и он вез нас туда. Словно ягнят на заклание. – Она подняла глаза на Джейн. – Вы читали дела, детектив. Вы знаете, что с нами творили.
– Знаю, – проговорила Джейн.
– Все потому, что мать искала для меня безопасное место.
– Оставь свою горечь, Холли. Это не приносит тебе никакой пользы. – Эрл посмотрел на Джейн. – У моей жены было трудное детство. Когда она была совсем девочкой, с ней случилось такое… такое, чего она всю жизнь стыдилась. У нее был дядюшка, который… – Эрл помолчал. – В общем, она пребывала в ужасе оттого, что это же может случиться с Холли. Она умерла через несколько месяцев после окончания процесса. Вероятно, от переживаний. Нам с Холли пришлось самим заботиться о себе, двое нас осталось, но я думаю, мы справились. Взгляните на мою девочку! Она окончила колледж, нашла себе хорошую работу. Меньше всего ей теперь хочется, чтобы опять на свет божий вылезла история «Яблони».
– То, что делаем мы, мы делаем ради Холли, мистер Девайн. Мы хотим, чтобы ей ничто не угрожало.
– Так арестуйте ублюдка.
– Пока не можем. Нужны доказательства. – Джейн обратилась к Холли. – Я знаю, вам нелегко. Я знаю, это тяжелые воспоминания. Но в ваших силах помочь нам отправить Мартина Станека за решетку навсегда.
Холли посмотрела на отца, словно ища его одобрения. Эти двое были необычно близки; узы, связывавшие отца и дочь, укрепились за годы одиночества, когда вдовец оставался с дочерью.
– Говори, детка, – велел Эрл. – Скажи им, что они хотят. Отправим этого сукина сына за решетку навсегда.
– Понимаете, просто… ну, мне трудно говорить о том, что Мартин… что он сделал со мной… когда папа здесь сидит. Мне неловко.
– Мистер Девайн, вы не могли бы оставить нас на некоторое время? – попросила Джейн.
Эрл поднялся на ноги:
– Я ухожу, можете говорить. Если тебе что понадобится, детка, ты только крикни.
Он ушел в кухню, и они услышали звук льющейся из крана воды. Звяканье кастрюли о плиту.
– Он любит готовить мне обед, когда я приезжаю, – сказала Холли и добавила с иронической улыбкой: – Вообще-то, он плохой повар, но так он показывает, что любит меня.
– Мы видим, как он вас любит, – вставила Маура.
Впервые за все время разговора Холли обратила внимание на Мауру. До этой минуты Маура помалкивала, позволяя Джейн вести разговор, но в этом доме она ощущала странные эмоциональные потоки и спрашивала себя, чувствует ли их Джейн. Замечает ли она, как часто отец и дочь смотрят друг на друга в поисках поддержки.
– Я несколько месяцев не приезжала сюда – мы опасались, что мой преследователь наблюдает за домом. Папе было очень тяжело меня не видеть. Он мой лучший друг.
– И все же вы не можете говорить о Мартине Станеке в его присутствии, – сказала Джейн.
Холли недовольно взглянула на нее:
– Вы бы могли рассказывать своему отцу, как вас насиловали? Как вам вставляли пенис в рот?
Джейн помолчала.
– Нет, – сказала она наконец. – Не могла бы.
– Тогда вы должны понимать, почему ни он, ни я никогда об этом не говорим.
– Но нам с вами об этом придется поговорить, Холли. Вы должны помочь нам, чтобы мы смогли обеспечить вашу безопасность.
– Так и обвинитель говорила: «Скажи нам все, что случилось, и тебе нечего будет бояться». Но я боялась. Не хотела исчезнуть, как Лиззи.
– Вы знали Лиззи Дипальму?
Холли кивнула:
– Мы с ней каждый день вместе ездили на автобусе Мартина в «Яблоню». Лиззи была гораздо умнее меня. И такая непримиримая. Она бы кому угодно отпор дала. Может быть, только убив Лиззи, он смог заставить ее замолчать, не звать на помощь. Или не дать ей рассказать о том, что он сделал с ней. Ее похитили в субботу, так что никто из детей этого не видел. Мы понятия не имели, что случилось с Лиззи. – Холли глубоко вздохнула и посмотрела на Джейн. – Пока я не нашла ее шапочку.
– В автобусе Мартина, – уточнила Джейн.
Холли кивнула:
– Тогда-то я и поняла, что он с ней сделал. Я знала, что теперь должна все рассказать. Я рада, что мама мне поверила. После того, что случилось с ней в детстве, она поверила каждому моему слову. Но некоторые из родителей не верили тому, что говорили их собственные дети.
– Потому что рассказам других детей было трудно поверить, – сказала Джейн. – Тимоти говорил о тигре, летающем по лесу. Сара рассказывала, что в «Яблоне» есть тайный подвал, куда сбрасывают мертвых детей. Но полиция все обыскала и никакого подвала не нашла. И конечно, никаких летающих тигров не было.
– Тимми и Сара были совсем маленькими. Сбить их с толку не составляло труда.
– Но вы должны понимать, почему некоторые из обвинений были отвергнуты.
– Вас там не было, детектив. Вам не приходилось каждый день видеть стену с мучениками и повторять, как они умерли. Святой Петр Веронский – его голову размозжили топором. Святой Лаврентий – его утопили, привязав якорь к шее. Если твой день рождения выпадал на день памяти какого-то из мучеников, то тебе позволялось надеть корону мученика и держать пальмовый лист, а все остальные танцевали вокруг тебя. Наши родители считали это очень полезным! Но это было сплошное лицемерие, зло, маскирующееся под благочестие. – Холли пробрала дрожь. – Однако после исчезновения Лиззи я наконец набралась смелости и стала говорить, потому что знала: следующей после Лиззи могу стать я. И поэтому я сказала всю правду. Вот почему Мартин хочет мне отомстить.
– Мы позаботимся о вашей безопасности, Холли, – пообещала Джейн. – Но и вы должны нам помочь.
– Как?
– Пока мы не соберем достаточно улик против Мартина Станека, вам нужно уехать. У вас есть друг, который бы принял вас?
– Нет. Кроме отца, у меня никого нет.
– Это место не годится. Тут-то Станек и будет искать вас в первую очередь.
– Я не могу оставить работу. Мне нужно оплачивать счета. – Она переводила взгляд с Джейн на Мауру и обратно. – Он ведь меня до сих пор не нашел. Разве я не буду в безопасности у себя в квартире? А что, если я куплю пистолет?
Читать бесплатно другие книги:
