Последний ребенок Харт Джон

— Что, все плохо?

Йокам пожал плечами и протянул газеты. Хант полистал страницы. Заголовки били с расчетом на сенсацию. На фотографиях были видны машины службы судмедэкспертизы в обрамлении густого леса и мешки для тел перед погрузкой в фургоны. Репортеры высказывали предположения о количестве жертв, намекали на некомпетентность полиции и рассказывали об охраннике, застреленном неназванным полицейским. Пересказывая заново историю Тиффани Шор, все задавали один и тот же вопрос: «Где Джонни Мерримон?»

— Они знают, что мы всем обязаны Джонни. — Хант покачал головой.

— Мальчишка у них теперь герой. — В голосе Йокама прозвучало что-то — то ли досада, то ли эхо похмелья.

— Парень пропал, — напомнил Хант.

— Да я ж ни на что такое не намекаю. — Напарник похлопал ладонью по газетам. — Просто мы здесь полными придурками выглядим.

— Профессиональный риск.

— Кроме шуток.

— Они уже столпились там, у входа. С десяток машин. Ты их видишь?

— Про меня пока не знают. — Йокам имел в виду Мичума и стрельбу в доме. — Через переднюю дверь я не пойду, даже если ты мне заплатишь.

Хант знал, что будет дальше. Детали выйдут наружу, история разрастется, и его друга прожуют и выплюнут.

— Ждать им недолго, скоро получат свое.

Йокам кивнул и снова посмотрел на заднюю стену здания полицейского участка.

— Поскорей бы уж все это закончилось.

Они вместе пересекли парковочную площадку, но напряжение и настороженность остались как напоминание о ночном звонке и о том, что было и не было сказано. У двери Йокам остановился.

— Я опять про прошлый вечер, — смущенно сказал он. — Нашло что-то, помутнение… Понимаешь? — Хант начал было что-то говорить, но Йокам недослушал, открыл дверь и боком шагнул внутрь. — Делай, как считаешь нужным.

Воздух внутри разве что не трещал от напряжения — Хант видел это в особой порывистости движений, в том, как обратились к ним все взгляды. Йокама встретили как героя. Ему пожимали руку, его хлопали по спине. Полицейские ненавидят педофилов, а в доме Мичума обнаружилась целая сокровищница изобличающих улик, самой пугающей из которых была толстая стопка фотографий, сделанных с записей камер наблюдения торгового центра. Девочкам на них было от десяти до пятнадцати — юные, со свежими лицами, неловкие. Одни сидели за столиками в фуд-корте, другие спускались или поднимались на эскалаторе.

На фотографиях Мичум делал надписи черным маркером:

«Рэйчел, Джейн, Кристина».

Там, где он сомневался, стояли вопросительные знаки:

«Карли? Симона? Эйприл?»

На некоторых снимках в нижнем углу значился адрес. Девочки жили на тихих улицах, далеко от центра. Кое-где под лицами или именами стояли цифры — возраст:

«Рэйчел 12. Кристина 11».

Хранились фотографии в запертом на ключ нижнем ящике письменного стола Мичума, и Ханту, когда он увидел их, стало не по себе. А еще его обожгла ярость. Правильно или неправильно, но убить мерзавца — доброе дело. И вообще все получилось даже красиво. Бертон Джарвис умер на улице, полуголый и умоляющий сохранить ему жизнь. Умер от руки одной из своих жертв. Мичум застрелен в собственном доме, убит одним из старших детективов департамента полиции.

Красота.

Справедливость.

Большинство копов улыбались и не скрывали радости, но не шеф. Бледный, с лихорадочными ярко-красными пятнами на мясистых щеках, он стоял в дверях своего кабинета, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Уже сейчас, в четверть восьмого, на его рубашке проступили пятна пота. За спиной у него мелькали тени. Странные люди в темных костюмах. Люди, похожие на копов.

— Пять минут, — сказал шеф и закрыл дверь.

— Мы сегодня рано, — заметил Хант.

Йокам пожал плечами.

— Я пока покурю.

Проводив его взглядом, из-за своего стола поднялся и подошел к Ханту детектив Кросс.

— К вам можно по личному делу?

Они прошли в офис Ханта. В несвежей, заляпанной кофейными пятнами рубашке, мятый и небритый, Кросс выглядел так, словно не спал всю ночь. Впервые Ханту бросилось в глаза, что на висках у него проглядывает седина.

— В чем дело?

— О мальчишке Мерримонов новостей нет?

— Мы не теряем надежду…

— Но пока ничего не слышно, так?

— Какая-то проблема? — спросил Хант.

— Мой сын, Джек. Не могу его найти.

— Что значит «не можете найти»?

Кросс пригладил волосы толстыми пальцами.

— Мы поругались, и он ушел из дома.

— Когда?

— Прошлой ночью. — Детектив помолчал. — Может быть, позапрошлой.

— Может быть?

— Насчет первой ночи я не уверен. Он мог уйти и тогда, и на следующее утро. Сам я ушел рано и его не видел. Жена волнуется — вы же знаете, что в газетах пишут. А ей волноваться нельзя.

— Она волнуется, а вы — нет.

Кросс переступил с ноги на ногу, и Хант понял, что детектив не просто беспокоится, а всерьез испуган.

— Вы мою жену знаете?

— Встречался как-то несколько лет назад.

Кросс кивнул.

— Она сильно переменилась за последние годы. — Помолчал, будто преодолевая какое-то сопротивление внутри себя. — Стала очень религиозная. Если взять последние часов тридцать, то она и не спала, и не ела по-настоящему. Опасается, что он может быть с мальчишкой Мерримонов. Если б я мог сказать ей…

— А почему она так этого опасается? Почему опасается Джонни?

Кросс озабоченно оглянулся и, понизив голос, сказал:

— Твердит, что у Джонни тьма в душе. Вроде пятна. Знаю, знаю, — тут же добавил он извиняющимся тоном, — но что есть, то есть. Считает, что Джонни плохо влияет на Джека, и это беспокоит ее больше всего. Немного не в себе, понимаете… — Он прищурился и наклонил голову. — Ей нелегко приходится.

— Печально слышать. — Хант помолчал. — А вы переживаете за Джека?

— Ну у него и раньше такое случалось. Обычные мальчишеские закидоны. Но две ночи назад, если это было две ночи назад… Нет, это уже что-то особенное.

— Из-за чего вы поругались?

— Джек преклоняется перед Мерримоном. Серьезно. Относится к нему как к брату. Как к святому. И я ничего не могу с этим поделать.

— Поэтому вы и поругались?

— Джек — слабовольный. Больше похож на мать, чем на брата. Всего боится, его легко увлечь. Пусть даже моя жена не всегда рассуждает здраво, факт остается фактом — Джонни действительно оказывает на него дурное влияние. Правил для него как будто не существует. Знаете, с ним что-то не так. В общем, я велел Джеку держаться от него подальше.

— Джонни — хороший мальчик, но оказался в сложной ситуации и разрывается на части.

— Вот именно. Подвинулся рассудком.

— Он перенес психологическую травму.

— Вот и я про то же самое.

Хант постарался скрыть раздражение. Не все видели Джонни таким, каким видел мальчика он.

— Что я могу для вас сделать? Объявить Джека в розыск?

— Нет. Господи, конечно, нет. Просто когда услышите что-нибудь, дайте мне знать. Жена очень расстроена и не в состоянии рассуждать здраво. Винит во всем меня. Чем быстрее я смогу успокоить ее, сказать, что с ним всё в порядке…

— Понимаю.

— Спасибо, Хант. За мной должок.

Кросс вышел, а Хант, задержавшись у двери, увидел вернувшегося Йокама. Успокоившимся напарник не выглядел. Едва он вошел, как дверь кабинета шефа распахнулась.

— Хант. Йокам.

Не дожидаясь детективов, шеф повернулся, обошел свой письменный стол, но садиться не стал. Хант вошел первым. Справа стояли двое незнакомых мужчин. Обоим за пятьдесят, оба высокие, плотные, с суровыми, неуступчивыми лицами. Волосы у одного полностью седые, у второго — каштановые. Оба подтянутые, крепкие. Большие, сильные, мозолистые руки. Жетоны на поясе. При оружии. Хант прошел дальше и уже внимательнее взглянул на жетоны. Бюро расследований штата. Судя по виду, оба занимали в своей конторе не последние места, оба профессионалы, люди опытные и решительные.

Войдя следом за Хантом, Йокам шагнул вправо, встав между ним и копами из бюро. В офисе было тепло, а теперь стало еще и тесно. Пятеро мужчин, и все высокие и плотные. А еще все пятеро знали: что-то не так. Проблема заключалась в том, что одни знали больше других.

Шеф представил их друг другу.

— Детективы Хант, Йокам. Агенты Барфилд и Оливер.

— Спецагенты, — поправил Оливер.

Обошлись без рукопожатий. На столе лежали копии рапорта Ханта и Йокама о вчерашнем происшествии.

— Спецагенты Барфилд и Оливер прибыли из офиса в Роли сегодня утром.

— Сегодня утром. — Барфилд покачал головой. — Забавно.

— Что ж тут забавного? — холодно поинтересовался Хант.

— Только то, что прибыли мы скорее вчера поздно вечером, чем сегодня утром.

Хант посмотрел на шефа. Если эти двое прикатили из Роли, то выехать должны были задолго до рассвета.

— При чем тут вообще бюро расследований штата?

— Давайте поспокойнее, — сказал шеф. — Вы все. Разберемся как надо. По правилам. — Он посмотрел на детективов. Хант явно воспринимал происходящее с недоверием. Йокам выглядел так, словно ему все надоело. — Мне нужно ваше оружие.

Сказано это было негромко, но эффект произвело не меньший, чем если б в офисе взорвалась граната. В этих четырех словах крылась огромная мощь, способная ломать жизни и причинять сопутствующий ущерб. Никто не пошевелился. Молчание затянулось, и первым его нарушил Йокам.

— Прошу прощения?

— Мне нужно ваше оружие. — Шеф ткнул пальцем в стол. — И оно нужно мне сейчас.

— Чушь. — Притворяться бесстрастным Йокам больше не мог.

— Просто сдайте его.

Глядя шефу в глаза, Хант достал свой служебный «ствол» и положил на стол. Йокам с явной неохотой последовал его примеру и, бросив взгляд на стоически бесстрастных и молчаливых следователей, осведомился:

— Что еще?

Шеф взял оружие и положил его на невысокий комод у дальней стены. Жест был нарочито демонстративный и означал одно: теперь к оружию никто не прикоснется. После этого он повернулся и, всем своим видом выказывая недовольство, сказал:

— Мы ознакомились с вашими рапортами. Все чисто да гладко. Не подкопаешься. Но мне нужно знать, был ли оправданным выстрел на поражение. — Он тяжело посмотрел на Ханта. — И мне нужно, чтобы это сказал ты.

В комнате стало тихо, и детектив вдруг ощутил на себе внимательный взгляд друга.

— Это все в высшей степени необычно. — Он посмотрел на гостей из бюро, потом на шефа. — Так не делается.

— Пожалуйста, — с непривычной для него мягкостью сказал шеф.

Хант постарался собраться с мыслями, вспомнить детали: как и почему все случилось. Но результат получился другой: нахлынувшие воспоминания разбудили чувства к другу. Больше тридцати лет на службе. Четыре года бок о бок. Напарники, коллеги, друзья.

И Мичум заслужил смерть.

Шеф ждал ответа с лицом печальным и несчастным, Йокам как будто не мог оторваться от какой-то точки на стене.

— Выстрел на поражение был оправдан, — сказал Хант.

Йокам моментально расслабился, и уголки губ дрогнули в улыбке.

— Уверен? — спросил шеф. — Вопросов нет?

— Йокам посчитал, что Мичум нападает на меня с топором, и принял соответствующее решение. Правильное решение.

— Тем не менее нам придется это сделать, — сказал спецагент Барфилд.

— О чем это он? — Хант нахмурился.

Шеф покачал головой и на мгновение закрыл глаза. Что бы ни имел в виду агент, шеф был с этим согласен.

— Детектив Йокам, вынужден попросить вас поехать с агентами Барфилдом и Оливером.

— Что? — возмутился тот.

— Поедете в Роли. К вам есть вопросы, и задавать их лучше не здесь, а там.

Йокам сделал шаг назад.

— Я в Роли не поеду.

Барфилд поднял руку.

— Все можно сделать тихо и спокойно. Не привлекая внимания.

— А почему бы тебе тихо и спокойно не пойти в задницу? — огрызнулся Йокам. — Никуда я не поеду, пока кто-нибудь не объяснит мне, что тут происходит.

— Вопросы должен задать кто-то, не имеющий отношения к нашему департаменту. Вот я и обратился за помощью к штату.

— Ловкий поворот, — неприязненно отозвался Хант.

Шеф покачал головой. Барфилд положил руку на плечо Йокаму. Жест не был ни агрессивным, ни угрожающим, но Йокам дернул плечом и сбросил ее.

— Не трогай меня.

— Тебя никто не арестовывает.

— Не арестовывает! Так какого…

— Успокойся, Джон.

— Да пошел ты, Клайд. Какие еще вопросы?

Барфилд снова протянул руку, но дотрагиваться до Йокама не стал и лишь указал на дверь. Тот резко отвел ее.

— Я никуда не пойду, пока не узнаю, что это за вопросы.

Барфилд опустил руку.

— Ваше служебное оружие — «кольт» сорок пятого калибра.

— И что с того?

— Где оно сейчас?

— Не ваше дело.

— Детектив Хант нашел гильзу сорок пятого калибра в машине Дэвида Уилсона.

— И что?

Хант осторожно взглянул на шефа, и в животе у него как будто открылась сосущая пустота.

Между тем лицо Барфилда не выражало ровным счетом никаких эмоций.

— На гильзе ваши отпечатки, детектив. Об этом мы и хотели бы поговорить. — Он снова протянул руку, предлагая Йокаму выйти первым. — Сделаем это по-тихому.

И снова тот ударил по руке, но теперь уже сильнее, чем в первый раз, и звонче.

— Тогда так, — сказал Барфилд, и оба агента, действуя в унисон, схватили детектива с двух сторон, заломили назад руки и, заставив наклониться, ткнули лицом в стол. Хант машинально шагнул вперед, к спецагенту Оливеру…

— Отойди, Хант. — Приказ прозвучал громко и твердо.

Детектив оглянулся и застыл на месте — лицо шефа горело от злости. Барфилд уже доставал наручники, а Оливер, навалившись на Йокама, прижимал его к столу. Браслет защелкнулся на правом запястье, и Йокам дернулся. На верхней губе у него показалась кровь.

— Шеф…

— Помолчи. — Тот повернулся к агентам. — Это действительно так уж необходимо?

— Нападение на представителя властей штата.

Надев наручники, они повернули Йокама к выходу. Хант встал между ними и дверью.

— Что бы ни произошло, всему есть объяснение. Не надо с ним так. Там его коллеги. На улице пресса.

— Отойдите в сторону, детектив. — Лицо у Барфилда горело. Оливер демонстрировал безмятежность. — Мы всего лишь выполняем свою работу. И сюда нас пригласил ваш же шеф.

Йокам выпрямился. Рубашка выбилась из-под ремня, одна пуговица расстегнулась, Его ярость ощущалась на расстоянии.

— Уберите от меня ваши гребаные руки, — процедил он.

Хант посмотрел на шефа.

— И вы позволите, чтобы его вывели в наручниках?

— Ты арестовал Кена Холлоуэя за меньшее.

— Там другое.

— Неужели? — Помогать шеф определенно не собирался.

— У нас есть место для двоих, — пригрозил Оливер.

— Это все чушь, Клайд, — сказал Йокам.

— Отойдите, детектив, — повторил Барфилд. — Больше просить не буду.

— Шеф, черт возьми…

— Отойди, на хрен, в сторону.

Хант повернулся к другу. Йокам мотнул головой и плюнул на пол.

— Не надо, Клайд. — Хант не сдвинулся с места. — Отойди.

— Джон…

— Чудный денек для прогулки, — сказал Йокам, и Хант шагнул влево. Дверь открылась, и его напарника вытащили в наручниках.

Провели по участку.

И через переднюю дверь вывели наружу.

Глава 44

За восходом солнца Джонни наблюдал с чердака, сидя у дверцы. Ноги его болтались над темной пустотой, пахнущей землей и мятой травой. Хотелось пить. Болело все — ноги, руки, спина. Бодрствовал он один, остальные спали. Костер давно погас. Солнце появилось вначале розовой линией, потом краем поднявшегося над деревьями желтого круга. Джонни наклонился вперед и посмотрел вниз.

— Только не прыгай, — сказал у него за спиной Джек.

Джонни повернулся.

— Ха-ха.

Джек прошел по чердаку и сел рядом с другом. В волосах у него запуталось сено. Побарабанив пятками по дереву, он тоже высунулся.

— Я тебе жизнь спас, так что ты мне должен.

— Вот что я тебе должен. — Джонни толкнул его в плечо.

— Хрен. — Джек окинул взглядом заросшее сорняками и прибитое ветром и дождем поле. Лес все еще чернел под листьями. Налетевший вдруг порыв ветра принес болотные звуки. — Есть хочется.

— И мне тоже.

— Пора бы домой двигать.

Джонни посмотрел на люк и лестницу, которая вела вниз.

— Думаешь, он с Богом разговаривает?

— Думаю, умирает.

— По-настоящему?

— Да, по-настоящему.

Джонни поднялся, вытер ладони о джинсы.

— Мне надо поговорить с ним.

Джек тоже встал.

— Там воняет.

Внизу и впрямь воняло. Фримантл лежал на боку, подтянув к животу колени. Больную руку он вытянул, и когда Джонни дотронулся до нее, ощущение было такое, словно он прикоснулся к сухой, горячей бумаге. Посмотрел на рану в боку, потом на распухшую руку. Кожа на пальце лопнула, не выдержав давления.

— Я же просто его укусил.

— Человеческий рот — жуткое место.

— Ты же целовал ту, как ее там…

— Это совсем другое. Кроме того, ты прокусил палец до кости, и с тех пор прошло уже несколько дней. Он же нес тело через лес. И поливал рану лекарством для животных. Это было совсем уж глупо.

— Не думаю, что он глуп.

— Нет?

— Не то слово. Неподходящее.

Джек выдохнул.

— Надо убираться отсюда. Прямо сейчас, пока он не проснулся и не убил нас.

И тут же, как будто Фримантл услышал эти слова, его глаза, темные и безумные, открылись. Выбросив руку, он схватил Джека за шею, подтянул к себе и прохрипел:

— Бог знает.

Сделав это заявление, разжал пальцы, и Джек попятился.

— Держи его! Господи… Не подпускай ко мне этого долбака.

Джонни замер, уставившись на Фримантла, и отвел глаза, только когда лицо великана очистилось от безумия.

— Что случилось? — растерянно спросил тот и испуганно огляделся. Потом поднял больную руку, посмотрел на нее так, словно видел впервые, опустил на колено и, как будто мальчишек и не было рядом, лег на бок.

Страницы: «« « ... 2223242526272829 » »»