Список заветных желаний Спилман Лори
– Надеюсь побывать там на День благодарения. Нейт поедет к своему отцу, а Дженна еще не решила, где проведет праздник.
Я киваю. Похоже, неведомая Дженна вертит Брэдом как хочет, и это мне вовсе не нравится.
– А ты как поживаешь? – спрашивает он. – Есть какие-нибудь новые достижения?
Я вскидываю голову:
– Есть, если только это можно назвать достижениями. Помнишь миссис Бейли, директора школы, где я так неудачно дебютировала? Она рекомендовала меня для работы в качестве домашнего учителя. Того, кто занимается с больными детьми, которые вынуждены находиться дома или в клинике.
– Неплохо. По крайней мере, не придется воевать с целой оравой сорванцов.
– Вот именно. Завтра утром иду на собеседование.
– Колоссально! – Брэд поднимает большой палец.
– Не надо оваций. – Я машу рукой. – Я ведь еще не прошла собеседование и, скорее всего, не пройду. Но миссис Бейли почему-то решила, что эта работа подходит для меня идеально.
– Полностью разделяю ее мнение.
– Рада слышать. Но это еще не все.
Тут приносят сэндвичи. Мы принимаемся за еду, и я рассказываю, что вскоре мне предстоит встреча с Кэрри.
– Она социальный работник и живет в Мэдисоне. Представь себе, у них уже трое детей. Трудно поверить!
– Замечательно, что вы нашли друг друга.
К щекам моим приливает краска.
– Да. Но, надо признать, я хреновая подруга. Наша дружба распалась по моей вине. Теперь так много нужно исправить.
– Ничего, – говорит Брэд и накрывает мою ладонь своей. – Я вижу, ты действуешь на всех фронтах. Горжусь тобой.
– Спасибо. Но самое главное еще впереди. Догадайся, что я сделала? Рассказала обо всем Эндрю. И он готов выполнять задачи из списка вместе со мной.
Вместо того чтобы выразить бурную радость, Брэд бросает на меня недоверчивый взгляд:
– Вот как?
– Да, он готов мне помочь. – Я вытираю губы салфеткой. – Тебя это удивляет?
Он трясет головой, словно хочет прогнать какую-то неприятную мысль:
– Да нет, ничуть не удивляет. Счастлив за вас с Эндрю.
– Слушай, а от твоего детектива есть какие-нибудь новости? Как его зовут, забыла?
– Стив Полонски, – сообщает Брэд, запивая сэндвич диетической колой. – Пока он молчит. Но как только что-нибудь выяснит, я тебе незамедлительно сообщу.
– Прошло уже больше недели. Похоже, он дурака валяет. Может, стоит отказаться от его услуг и нанять кого-нибудь другого?
– Б. Б., я понимаю твое нетерпение, но поверь, Стив не имеет привычки валять дурака, – качает головой Брэд. – Я уже говорил тебе, он нашел шестьдесят девять мужчин по фамилии Мэннс, родившихся в Северной Дакоте между сороковым и пятьдесят пятым годом. Из них он отобрал шесть наиболее вероятных кандидатур. В ближайшее время он свяжется с каждым из них.
– В точности то же самое ты говорил три дня назад! По-моему, он запрашивает слишком много времени на шесть телефонных звонков. Дай-ка мне список. Сегодня же я сама позвоню всем этим людям.
– Думаю, не стоит. Полонски утверждает, что будет лучше, если предварительно с ними переговорит… постороннее лицо.
– В общем, скажи ему: если до пятницы не появится новостей, дело будет передано другому детективу.
Брэд хохочет:
– Дело будет передано другому детективу? Сразу видно, ты обожаешь смотреть криминальный канал.
Я хочу придать лицу строгое выражение, но тщетно. Этот парень мне ужасно нравится, и с этим ничего не поделаешь.
– Ты чертовски наблюдателен, Мидар, – улыбаюсь я.
Прозрачная голубизна неба напоминает глаза новорожденного младенца, вокруг волнорезов кипит белоснежная пена прибоя. Мег, Шелли и я гуляем по дорожкам Грант-парка и по очереди катим коляску, в которой спит малышка Эмма.
– С тех пор как я бросила работу, мой IQ упал на двадцать пунктов, – сетует Шелли. – Вот уже несколько недель я даже газет не читаю. Эта банда мамаш, живущих по соседству, достала меня так, что я видеть их не могу.
– Думаю, ты не создана для того, чтобы сидеть дома, – замечаю я.
– Вы не представляете, какие у этих кретинок воспаленные амбиции! – продолжает Шелли. – Недавно я упомянула, что Тревор умеет считать до тридцати. Неплохо для трехлетнего, согласитесь. Но они тут же осадили меня. «Сэмми давно уже считает до пятидесяти», – сообщила Мелинда. А Лорен, сука белобрысая, поджала губы, указала на свою маленькую Кейтлин и благоговейно прошептала: «Она считает до ста. По-китайски». Так что я начисто проиграла соревнование.
Мы с Меган прыскаем со смеху.
– Кстати, о соревновании, – говорит Меган, привычно вытягивая собственные запястья. – Бретт, как дела на учительском поприще? Удалось найти работу, где не нужно входить в клетку? То есть я хотела сказать в класс!
Она снова покатывается со смеху.
– Удалось, – роняю я; Шелли и Меган одновременно поворачиваются ко мне. – Сегодня утром мне позвонили и предложили работу.
– Здорово! – восклицает Шелли. – Видишь, в отличие от нас с Тревором, ты оставила соперников позади.
– Честно говоря, других претендентов не было, – нехотя сообщаю я.
– Это почему же? – удивляется Меган, яростно выкручивая себе руки. – Мне казалось, училок сейчас развелось больше чем достаточно. Неужели никому не нужна работа?
– Дело в том, что двести девяносто девятый район – это, некоторым образом, зона риска. По крайней мере, так мне сказали в Управлении средних школ. Предупредили, что могут возникнуть определенные трудности.
Я объясняю, что мне придется заниматься с больными детьми индивидуально, на дому или в больнице.
– Погоди-ка! – Меган резко останавливается и хватает меня за руку. – Ты будешь ходить по домам? На Южной стороне?
– Именно так, – говорю я, чувствуя, как екает сердце.
У Меган глаза лезут на лоб:
– Пошли их ко всем чертям! Детка, ты даже не представляешь, во что ввязалась! Это же сплошные кварталы бесплатного жилья. Жуткие многоквартирные дома, кишащие тараканами!
– Ты уверена, что подобная работа… э-э… совершенно безопасна? – вторит Шелли.
– Конечно уверена, – говорю я, однако мой дрожащий голос отнюдь не подтверждает моих слов.
– Ну, если ты такая героиня, попробуй! – вздыхает Меган. – Поработай денек-другой, и хватит. Думаю, этого будет достаточно, чтобы милашка Брэд поставил тебе зачет.
– В общем, цель номер двадцать скоро будет достигнута, – говорю я с улыбкой, поворачиваюсь и гляжу на своих подруг. – Догадайся, Шелли, какая у меня еще новость? Мы с Эндрю решили купить дом. И попросили Меган подыскать нам что-нибудь подходящее.
– Представь себе, я моментально нашла обалденный вариант! – сообщает Меган, хлопнув Шелли по плечу. – Шикарный дом на берегу озера. Как раз то, что им надо.
– Нет, Мэг, об этом варианте и думать забудь, – качаю я головой. – Для нас это слишком.
– Ничего не слишком. Уж если покупать дом, мелочиться нечего.
Мег прикусывает губу, как видно, мысленно подсчитывая свои комиссионные.
– Я сказала, ищи что-нибудь поскромнее. То, что нам по средствам.
– А Эндрю сказал, вы скоро получите колоссальное состояние. И еще сказал, ты имеешь долю в прибылях компании. Так что без труда можешь получить заем.
– Моя доля в прибылях переводится на мой пенсионный счет, – качаю я головой. – Если я решу потратить эти деньги, придется платить убийственные налоги. К тому же, если мы собираемся иметь детей, надо подумать об их будущем. Постарайся найти уютный дом с небольшим задним двориком, хорошо бы рядом с парком.
Меган таращится на меня, как на помешанную, но в конце концов согласно кивает:
– Будь по-твоему. Желание клиента для меня закон.
– Поразительно, какую бурную деятельность развернул Эндрю, – говорю я. – Мы мчимся к достижению целей на всех парах. Вчера я купила книгу «Девять волшебных месяцев». Так странно думать, что вскоре я, возможно, забеременею и…
– А свадьба когда? – перебивает Шелли.
Я опускаю глаза и убыстряю шаг. Шелли не обманешь. Она прекрасно знает, что я предпочла бы сначала выйти замуж, а уж потом родить ребенка.
– В списке никакой свадьбы нет, – пожимаю я плечами.
– При чем тут список?
Я резко останавливаюсь и вытираю пот со лба:
– Честно тебе скажу, Шелл, про свадьбу пока речи не было.
– Ты должна сказать Эндрю, что…
– Знаешь, в жизни не все складывается так, как нам хотелось бы, – наставительно изрекаю я. – Каждому из нас приходится идти на компромиссы. Взять хотя бы тебя, Мег. Признай, ты живешь с Джимми, потому что боишься бедности.
Меган хмурит брови, потом пожимает плечами:
– Что греха таить, его деньги сильно подогревают мое чувство. Если хочешь, можешь назвать меня проституткой. Но у меня есть оправдание. Я ненавижу работать. И ничего не могу с собой поделать.
– А ты, Шелл? Бросила работу, потому что так захотел Джей, и теперь чувствуешь себя несчастной. – Я обнимаю ее за плечи. – Откровенно говоря, я вовсе не уверена, что Эндрю хочет на мне жениться. Но он готов помочь мне выполнить те пункты, где одной никак не справиться. Он согласился иметь ребенка, и это самое главное. Полагаю, меня такая ситуация устраивает.
– Неужели со стороны видно, что я чувствую себя несчастной? – фыркает Шелли.
– Помнишь, как в день маминых похорон я свалилась с лестницы? – улыбаюсь я. – Я тогда напилась, это верно. И к тому же мне ужасно жали туфли, но я все же втиснула в них ноги. Вот и ты пытаешься втиснуться в прокрустово ложе домашней мамочки, которое для тебя тесно.
Шелли пристально смотрит на меня:
– Может, ты и права. Но если продолжать это сравнение, твой распрекрасный Эндрю, по-моему, тебе тоже не по размеру. Однако ты пытаешься в него втиснуться.
Неплохо сказано. В глубине души я подозреваю, что так и есть, однако гоню сомнения прочь. И все же порой Эндрю кажется совсем чужим, и я чувствую себя невероятно одинокой. И тогда я ловлю себя на мысли: может, еще есть время встретить другого мужчину? Человека, которого я полюблю. Человека, который захочет стать отцом моих детей. Глупости, тут же обрываю я себя. До сентября осталось всего ничего. Ах, мама, что ты наделала! Думала ли ты, что благодаря твоему плану мы с Эндрю окажемся накрепко связанными друг с другом.
Глава 11
Мои первые рабочие дни прошли как в тумане. Со среды я хожу по пятам за Евой Сейболд и пытаюсь перенять ее опыт. Еве уже перевалило за шестьдесят, и она намерена выйти на пенсию, как только станет ясно, что я хоть в какой-то мере способна ее заменить. Пока она не говорит, когда именно это произойдет. Сегодня пятница, и мы сидим в одном из офисов Управления средними школами. По сравнению с просторным кабинетом, который я занимала в «Болингер косметик», эта комнатушка с голыми стенами кажется тесной, как банковский сейф. Но из окна открывается прекрасный вид на Восточную Тридцать пятую улицу, а после того как я поставила на подоконник несколько маминых гераней в горшках, офис стал выглядеть почти жизнерадостно.
Я сижу за компьютером, просматриваю личные дела учеников, а Ева приводит в порядок свой стол.
– Эшли Диксон делает успехи, – говорю я. – Еще пару недель посидит со своим малышом, и, думаю, сможет вернуться в школу.
– Не слишком подходящее место для молодой матери, – усмехается Ева.
Я закрываю личное дело Эшли и открываю другое, принадлежащее ученику шестого класса.
– С одиннадцати лет страдает душевной болезнью, – читаю я вслух.
– А-а, Питер Мэдисон, – кивает Ева, складывая тетради в шкаф. – Безумен, как клоп, обрызганный клопомором. Его психиатр, доктор Гаррет Тейлор, хочет с вами поговорить. Мать Питера уже подписала разрешение. – Ева указывает на цифры, нацарапанные на папке. – Вот номер доктора.
Я листаю дело и нахожу заключение психиатра. Агрессивное поведение в классе… переведен на домашнее обучение до конца семестра. Господи боже, пожалуй, убогие многоквартирные дома не главная моя проблема!
– Какой именно болезнью он страдает?
– СМП, – отвечает Ева. – Синдром маленького паршивца.
Она извлекает из ящика надкусанное печенье, задумчиво его рассматривает и отправляет в мусорную корзину.
– Доктор Тейлор толкует о неадекватном поведении, но я тоже кое-что смыслю. Этот парень ничем не отличается от сотен таких же оболтусов, живущих в этом районе. Отца нет, в роду сплошь наркоманы и алкоголики, и так далее.
– Но он еще ребенок. Он должен учиться. Нельзя лишать его возможности получить образование.
– Для этого есть вы. Станете приходить к нему два раза в неделю, и можно будет считать, что он получает образование. В конце концов ему торжественно вручат свидетельство об окончании школы. Советую вам непременно позвонить доктору Тейлору. Он даст вам ценные указания.
Когда я заканчиваю читать последнее, седьмое по счету личное дело, стрелки часов показывают почти шесть. Ева ушла час назад, унося с собой две коробки, набитые всякой всячиной – от конфетниц до фотографий собственных внуков. Я собираю свои записи. При мысли о предстоящих выходных меня охватывает тревога. Прежде чем погасить в офисе свет, я вспоминаю, что так и не позвонила психиатру. Вот еще морока. Шлепаюсь на стул. Сейчас, в пятницу вечером, он наверняка уже покинул свой кабинет. Но, по крайней мере, я могу оставить сообщение на его голосовой почте. Набираю номер.
– Доктор Тейлор слушает, – почти сразу откликается бархатный баритон.
– О… здравствуйте… я… не ожидала застать вас. Собиралась оставить вам сообщение.
– Именно так вам пришлось бы поступить, позвони вы на десять минут позже. Чем могу помочь?
– Меня зовут Бретт Болингер. Я новая учительница, которая будет заниматься с детьми на дому. Один из моих учеников – Питер Мэдисон, ваш пациент.
– Спасибо, что позвонили… Бретт. – Он усмехается. – Вы ожидали услышать автоответчик, а я ожидал услышать мужской голос.
– Не вы один, – улыбаюсь я. – Мужское имя – это крест, который я несу всю жизнь.
– Мне нравится ваше имя. По-моему, у Хемингуэя была героиня, которую звали Бретт.
Я откидываюсь на спинку стула, потрясенная его эрудицией:
– Да, в романе «И восходит солнце» есть героиня по имени Бретт Эшли. Моя мама… – Тут я сознаю, что пустилась в ненужные подробности. Как видно, психиатры обладают каким-то магнетизмом, благодаря которому у людей развязываются языки. – Простите. Я отнимаю ваше время. Давайте перейдем к делу.
– Не торопитесь. Я никуда не спешу.
Голос у него такой приветливый, что мне кажется, будто я говорю со старым другом, а не с психиатром. Придвигаю к себе лист бумаги и ручку.
– Так вот, ваш пациент Питер Мэдисон. Что вы можете о нем сказать?
Судя по долетающим до меня звукам, доктор устраивается на стуле поудобнее.
– Питер – очень необычный мальчик. Чрезвычайно сообразительный, обладает высоким интеллектом, но склонен манипулировать людьми. В школе от него просто житья не было. Наконец директор школы решил, что его поведение выходит за границы обычного хулиганства, и обратился ко мне за помощью. Я работаю с Питером с сентября, и мне еще многое предстоит выяснить. Надеюсь, мы с вами будем действовать заодно.
Он рассказывает мне о выходках Питера Мэдисона. Репертуар впечатляющий. Дразнил мальчика, страдающего церебральным параличом. Мучил хомячка в школьном «живом уголке». Незаметно состриг волосы у одноклассницы.
– Негативная реакция окружающих доставляет ему удовольствие. Ему нравится вызывать у других бурные эмоции. Чем сильнее всеобщее возмущение, тем охотнее он творит новые бесчинства.
От окна несет сквозняком, и я набрасываю на спину свитер.
– Но почему он стал таким? С ним плохо обращаются в семье или что-нибудь в этом роде?
– Мать Питера – женщина довольно ограниченная, но, несомненно, переживает за своего сына. Отца в пределах видимости не наблюдается. Возможно, у мальчика с этим связана серьезная эмоциональная травма. Но не исключено, что все психологические проблемы Питера имеют генетическое происхождение.
– То есть, попросту говоря, он врожденный психопат?
– Не исключено.
В книге «Девять чудесных месяцев», которую я сейчас штудирую, ничего не говорится о подобных вещах. Словно никаких врожденных проблем с психикой не существует в природе.
– Но Питер может быть очень обаятельным. Если захочет, конечно, – продолжает доктор. – В этом вы сами скоро убедитесь.
– Правда? Предвкушаю, как обаятельно он отхватит у меня прядь волос ножницами!
Доктор смеется:
– Вижу, я вас излишне запугал. Уверен, вы справитесь. Вы производите впечатление человека, который знает свое дело.
Какое глубокое заблуждение! Вот и доверяй после этого психиатрам.
– Мне бы очень хотелось, чтобы после каждой встречи с Питером вы мне звонили. Ваши наблюдения будут для меня чрезвычайно полезны. Договорились?
– Договорились. Я собираюсь к нему в понедельник. Вместе с Евой, учительницей, которая занималась с ним прежде.
Если только я не струшу и не улизну под каким-нибудь благовидным предлогом.
– В понедельник мой последний сеанс заканчивается в пять. Сможете позвонить где-нибудь в это время?
– Да, конечно, – машинально отвечаю я.
Каждая клеточка моего тела тоскует, предвкушая неизбежную встречу с будущим Ганнибалом Лектером.
Утром в понедельник я одеваюсь с особой тщательностью. Перебрав весь свой гардероб, я останавливаю выбор на синих свободных брюках и серебристо-сером кашемировом джемпере, который мама подарила мне на прошлое Рождество. Хочу произвести хорошее впечатление днем на своих учеников, а вечером – на Кэрри. По пути в офис думаю о предстоящей встрече. Надеюсь, что рабочий день пройдет без всяких накладок, а после Ева не станет обрушивать на меня поток своей нескончаемой болтовни. Тогда у меня будет достаточно времени, чтобы добраться до отеля «Маккормик» и отыскать ресторан «Хаятт».
Вскоре я понимаю, что болтовня Евы – ничто в сравнении с теми неприятностями, которые мне предстоит пережить. Едва я успеваю войти в офис и включить компьютер, как в дверях возникает громоздкая фигура мистера Джексона, моего непосредственного начальника.
– Только что звонила Ева, – сообщает он. – У нее возникли семейные проблемы, и сегодня она не сможет вас сопровождать. Но она уверена, что вы обойдетесь без ее помощи. Просила меня пожелать вам удачи, что я и делаю. – Он кивает, не утрудив себя даже подобием улыбки. – Удачи.
Я вскакиваю из-за стола, зацепившись джемпером за какую-то шероховатость. Прощай, хорошее впечатление!
– Но Ева собиралась представить меня ученикам, – лепечу я. – Хотела ввести меня в курс дела и все такое…
– Не сомневаюсь, она уже ввела вас в курс дела. Вы поедете на своей машине или на автобусе?
– Н-на машине.
– Прекрасно. Не забудьте вести учет израсходованного бензина. Как вам известно, мы возмещаем нашим сотрудникам транспортные расходы. – Он поворачивается, чтобы уйти.
Плевать я хотела на транспортные расходы! Моя жизнь под угрозой, а я буду думать о каком-то презренном бензине!
– Мистер Джексон, подождите! – кричу я, выбегая за ним вслед. – Там есть один ученик, Питер Мэдисон. Судя по всему, при контакте с ним могут возникнуть серьезные трудности. Думаю, мне не стоит отправляться к нему одной.
Он недовольно сдвигает брови:
– Мисс Болингер, я был бы счастлив предоставить вам персонального телохранителя. Но, к сожалению, наш бюджет не предполагает подобных трат.
Я открываю рот, чтобы возразить, но он, не удостоив меня взглядом, удаляется по коридору. Все, что мне остается, – с горя грызть ногти.
Первый мой визит – к Амине Адаве, третьекласснице, живущей в Южном Моргане. Ищу нужный номер дома и наконец нахожу. Табличка с номером болтается над дверями многоквартирного здания совершенно заброшенного вида. Невольно вздрагиваю и останавливаюсь как вкопанная. Неужели здесь живут люди? Тут обшарпанная дверь открывается, и на улицу выбегает малыш, вслед за которым идет женщина, увлеченно разговаривающая по мобильному телефону. Одета она так, словно собралась в ночной клуб. Да, несомненно, здесь живут люди.
Бреду к подъезду, с тоской вспоминая свой офис в «Болингер косметик», цветы на окнах, маленький холодильник, набитый фруктами и бутылками с минеральной водой. В груди поднимается волна мучительно знакомого раздражения. И зачем маме понадобилось подвергать меня подобным испытаниям?
Прежде чем открыть дверь, я набираю полную грудь воздуха. Ручка такая грязная, что я берусь за нее через рукав пальто. Оглядываюсь по сторонам, словно прощаюсь с этим прекрасным миром, и обреченно захожу.
В узком коридоре темно, сыро, воняет мокрыми подгузниками и помойными ведрами. Повсюду валяются окурки и прочий мусор. Музыка в стиле рэп гремит так мощно, что пол у меня под ногами вибрирует. А вдруг источник этого жуткого грохота – квартира Амины? Нет, Господи, только не это! – беззвучно умоляю я.
На этом этаже номера двузначные, а мне нужен номер четыре. Значит, это этажом ниже, в полуподвале. Я спускаюсь по лестнице с бешено бьющимся сердцем. Ощущение такое, что лестница эта ведет в преисподнюю, где мне предстоит сгинуть навсегда. Скольким еще смертельным опасностям мне придется себя подвергнуть, прежде чем Брэд сочтет цель номер двадцать достигнутой? Помучаюсь еще неделю, решаю я, максимум две. Ко Дню благодарения с учительским поприщем будет покончено.
Вот я и внизу. Под потолком горит ослепительно-яркая лампочка. Из-за плотно закрытых дверей квартиры номер два доносятся потоки ругательств, таких изощренных, что у меня закладывает уши. Ноги мои прирастают к полу. Я почти готова повернуться, вбежать по лестнице и вырваться прочь из этого кошмарного дома. Но тут одна из дверей открывается, и в коридор выходит худенькая женщина со смуглой медовой кожей. Голову ее покрывает шелковый хиджаб, золотисто-карие глаза смотрят приветливо и доброжелательно.
– Я ищу квартиру номер четыре, – бормочу я, протягивая свое удостоверение. – Мне нужна Амина Адаве. Я ее учительница.
Женщина улыбается и жестом приглашает меня войти. Она закрывает дверь, оставив шум и вонь снаружи. В крохотной квартирке пахнет жареной курицей и экзотическими специями. Я снимаю туфли, женщина кивает и ведет меня в гостиную, где на обшарпанном диване лежит маленькая девочка. Одна ее нога закована в гипс и покоится на подушках.
– Привет, Амина. Я мисс Бретт. Буду заниматься с тобой, пока ты не можешь ходить в школу.
Пара темных глаз с восторгом смотрит на меня.
– Вы очень красивая, – говорит Амина с приятным арабским акцентом.
– Ты тоже, – улыбаюсь я.
На ломаном английском девочка рассказывает мне, что они приехали из Сомали прошлой зимой. Одна нога у нее короче другой, и ей сделали операцию, которая исправит этот недостаток. Жаль только, что теперь придется долго лежать и пропускать школу, вздыхает Амина.
Я глажу ее по руке:
– Ничего, мы постараемся, чтобы ты не отстала в учебе. Когда вернешься в школу, не придется догонять остальных. Давай начнем с чтения.
Едва я успеваю достать из сумки учебник, как в комнату вбегает малыш. Увидев меня, он испуганно прячется за спину матери.
– Привет, – говорю я. – Как тебя зовут?
– Абдулкадар, – отвечает он шепотом, робко выглядывая из своего укрытия.
Я повторяю это труднопроизносимое имя, и мальчуган расплывается в улыбке. Амина и ее мама тоже улыбаются, в глазах их светится гордость. Амина поудобнее устраивается на диване, ее брат залезает маме на колени. Все трое восхищенно слушают, как я читаю сказку о принцессе, не умевшей плакать. Рассматривают картинки, задают вопросы, переживают и смеются.
Пожалуй, здесь, в этой крохотной школе, я чувствую себя на своем месте. На этот раз все ученики полны желания учиться. Просто мечта учителя. Моя мечта, ставшая явью.
Двадцать минут спустя я уже еду по Энглвуду. В этом районе родилась и выросла одна из моих любимых певиц, Дженнифер Хадсон. Я пытаюсь сосредоточиться на этом отрадном обстоятельстве и не думать о том, что вся ее семья была здесь убита. Тем не менее по спине у меня пробегает дрожь. Свернув на Кэрролл-авеню и увидав нужный мне номер на стене большого зеленого здания, я вздыхаю с облегчением. Этот дом, по крайней мере, выглядит вполне прилично.
Из личного дела я знаю, что Санквита Белл находится на третьем месяце беременности и страдает болезнью почек. Она учится в выпускном классе, однако по виду этого никак не скажешь. Худенькая невысокая девочка выглядит максимум двенадцатилетней. Трудно определить, какой она национальности. По всей видимости, в ней течет кровь двух рас. На лице – ни следа косметики, кожа гладкая и блестящая, как ириска. Но взгляд ее ореховых глаз проникает мне прямо в сердце. Это усталые глаза взрослой женщины, уже узнавшей на собственном опыте, как суров и беспощаден этот мир.
– Прости, что опоздала, – говорю я, снимая пальто и перчатки. – Увидела на доме табличку «Джошуа-Хаус» и решила, что ошиблась адресом. А что это такое – Джошуа-Хаус?
– Приют для бездомных женщин, – бесстрастно отвечает она.
Я смотрю на нее, словно громом пораженная:
– Ох, Санквита! Мне очень жаль… Твоя семья… давно уже живет здесь?
– Моя семья живет не здесь. – Девочка поглаживает свой живот, пока совершенно плоский. – В прошлом году мама перебралась в Детройт, но я с ней не поехала. Не хочу такой жизни для своего ребенка.
Санквита не объясняет, что она понимает под «такой жизнью», а я не решаюсь спросить и молча киваю.
Она скрещивает руки на груди, словно защищаясь:
– Не надо меня жалеть. У меня все будет хорошо. И у моего малыша тоже.
– О, я в этом не сомневаюсь.
Мне хочется обнять ее, но я стесняюсь это сделать. Судя по всему, эта молодая леди не слишком любит фамильярности.
– У меня тоже нет родителей. Тяжело остаться одной на свете, верно?
Она пренебрежительно пожимает плечами:
– Конечно, неплохо, когда у малыша есть отец. Но если нет, то и горевать нечего.
Не успеваю я ответить, в комнату входит невысокая темноволосая женщина с грудным младенцем на руках.
– Привет, Санквита. Это твоя новая учительница? – Женщина берет меня под руку. – Меня зовут Мерседес. Идемте. Мы с Санквитой покажем вам приют.
Мерседес ведет меня сначала на сверкающую чистотой кухню, потом в столь же безупречно чистую столовую, где две женщины гладят белье. Санквита следует за нами по пятам. В гостиной несколько женщин сидят перед стареньким телевизором и смотрят какое-то шоу.
– Здесь очень уютно, – говорю я и оглядываюсь на Санквиту.
Она смотрит в пространство.
– У нас девять спален, – с гордостью сообщает Мерседес.
Мы останавливаемся у приоткрытых дверей офиса, где афроамериканка впечатляющих габаритов, сидя за столом, подсчитывает что-то на калькуляторе.
– Это Джин Андерсон, наш директор, – шепчет Мерседес и стучит в открытую дверь. – Мисс Джин, познакомьтесь с новой учительницей Санквиты.
Мисс Джин поднимает голову, окидывает меня беглым взглядом и вновь опускает глаза на калькулятор.
– Добрый день, – бросает она.
– Добрый день, – протягиваю я руку. – Меня зовут Бретт Болингер. Буду заниматься с Санквитой, пока она не может ходить в школу.
– Санквита, не забывай принимать лекарства, которые прописал тебе доктор, – говорит мисс Джин, не поднимая головы.
Я в замешательстве опускаю руку, Санквита бросает на меня смущенный взгляд.
– Да, конечно, мисс Джин. До свидания.
Поднимаемся по лестнице, мы с Мерседес впереди, Санквита на несколько ступенек сзади.
– Мисс Джин не слишком доверяет белым, – сообщает Мерседес. – А вообще, она очень добрая.
– Да… и невероятно приветливая…
– Ну, вы шутница! – Мерседес хихикает. – Вижу, вы с Санквитой поладите. Правда, Квита?
Санквита не удостаивает ее ответом.
Но вот мы на верхнем этаже. Санквита останавливается у дверей своей комнаты, скрестив руки на груди.
– Спасибо за экскурсию, – говорю я, прощаюсь с Мерседес и вхожу в комнату.
Две кровати, покрытые линялыми голубыми покрывалами, между ними – обшарпанный стол. Два разномастных платяных шкафа. Из окна открывается вид на улицу. Санквита опускается на кровать:
Читать бесплатно другие книги:
