Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы Гуриев Владимир

— ну что, ты все понял? целую, пока!

на следующий день:

— володя! слушай меня внимательно, это катастрофа, виталик не сможет тебя встретить, у виталика работа, и его не отпускают.

— нас не надо встречать.

— ну как не надо, как вы доберетесь?

— на такси.

— ну что за глупости. ладно, что-нбудь придумаю. целую, пока.

на следующий день:

— привет, слушай меня внимательно, я все придумала. мы тебя встретим с мишей.

ху из миша.

— миша все знает тут. иврит у него как родной.

ху из миша.

— а потом будете жить у ани, она почти закончила ремонт.

к этому моменту я смирился почти со всем. с виталиком, аней, мишей, бессмысленными переездами из одного района в другой. я умею признавать поражение, у меня в этом большой опыт.

единственное, что меня волнует, это какая у миши машина, потому что мы с вещами, и если она маленькая, то вчетвером нам будет не очень комфортно.

— мария михайловна!!!

— ну?

— какая у миши машина?

— я что, сказала тебе, что у миши есть машина? у миши нет машины. целую, пока.

вместо гудков в голове играет и никак не может остановиться «пещера горного короля».

христианство, на самом деле, очень странная штука. новый завет, который я очень люблю как литературное произведение, это текст, полный всепоглощающей любви, что невероятно, потому что он написан, вообще говоря, в очень жестокое время.

сейчас ничего похожего не пишут, а мы живем в гораздо более расслабленном режиме, а тогда люди в целом были не очень про любовь и всепрощение. то есть они, может, и хотели бы, но как-то так получалось, что, в основном, око за око, а прощение уже потом.

непонятно, как такой текст мог появиться и зачем.

он очевидно нерабочий.

и тут я вдруг подумал, что мы, взрослые люди, не ца, а весь посыл нового завета рассчитан на детей.

ну просто поставьте себя на место иисуса христа.

вокруг довольно жестко настроенные люди. не озлобленные даже, а просто нормы другие. камнями кого-нибудь забить — нормально. в жертву кого-нибудь принести — ну тоже, в общем-то, ничего из ряда вон.

а у тебя идеи про подставь другую щеку.

и ты понимаешь, что этих людей ты уже, по большому счету, не переделаешь, они такие, как есть.

но рассказывая им, ты рассказываешь их детям.

и эти дети все запомнят, а потом они вырастут и тоже, возможно, расскажут своим детям, а те своим.

что вот есть такая новая тема — любить человека как ближнего своего.

она довольно странная, но как было бы круто, если бы так и было.

и рано или поздно людей, которые захотят, чтобы так было, станет достаточно много.

и это выстрелит.

то есть современные стартапы часто вкладываются в рост даже без понятной модели монетизации, потому что потом надеются заработать на масштабе и сетевой экономии, например.

а тут схема еще круче — ты вкладываешься в вирус, который когда-нибудь даст тебе рост, который когда-нибудь даст тебе — ну и дальше по книжкам.

для нас с вами логика почти немыслимая, мы не думаем поколениями и не можем брать на себя такие риски, наш горизонт сильно ниже, но основатель христианства имел основания полагать, что у него со временем всё, в общем-то, неплохо.

и он был прав, все сработало.

на волне роста, конечно, появились менеджеры с четкими kpi, и основная идея немного затерялась.

но какая красивая схема изначально.

(я довольно много прочитал книг по истории христианства и знаю, что все было не так, мне плевать)

я в живописи практически ничего не понимаю и не очень ее люблю и недавно как раз понял, почему. мне не хватает историй.

вот есть, например, картина аллори про юдифь, которая отрубила голову олоферну. это популярный библейский сюжет, таких картин примерно миллион. ассирийцы под руководством олоферна напали на израильтян, все плохо, но молодая вдова юдифь пробирается в лагерь захватчиков, втирается в доверие и, извините за спойлеры, отрубает голову пьяному олоферну. в общем, если перед вами картина, на которой изображена женщина с мужской головой в руке, — это, скорее всего, юдифь.

и картина аллори на общем фоне не сильно выделяется, если не знать, что юдифь художник рисовал со своей любовницы, которая разрушила его жизнь, на роль служанки взял ее мать, а отрубленная голова — это вообще автопортрет.

то есть честное название этой картины — до чего же ты, блин, меня довела, подколодная.

художник настолько был выведен из колеи своей юдифью, что даже однажды разорвал оригинал (что, впрочем, не помешало ему нарисовать еще три, постепенно вымарывая из лица героини всё человеческое).

и ты смотришь на героиню и думаешь: как же она его довела, зачем, что она с ним делала, а может, это он был не очень адекватный, вон какая растерянная голова у нее в руках, да, чувак не выглядит совсем уж адекватным, с другой стороны, это же отрубленная голова, может, она так и должна выглядеть, а при жизни он был ок, и так далее.

ну то есть реально: добавить немного контекста, и скучная картина дорастает по вложенным смыслам до картинки в чужом инстаграме.

или вот «давид и вирсавия» аахена. тоже известный сюжет: царь давид увидел и полюбил вирсавию. девушка была замужем, но он не растерялся и начал в цикле посылать ее мужа в опасные военные командировки (еще один спойлер: сработало).

(если бы царь давид жил в наше время, мы бы увидели много петиций на change.org. поначалу-то он был молодец, но потом власть его слегка испортила)

и вот если мельком глянуть на эту картину, то ничего особенного в ней нет. сидит голая баба у окна, смотрится в зеркало, за ее спиной, очевидно, стоит влюбленный давид. в левом нижнем углу лабутены.

но что-то не так.

на самом деле много что. во-первых, отражение в зеркале смотрит в неправильную сторону. во-вторых, в отражении, вообще говоря, другая женщина — похожа, но сильно старше.

и ты такой: блин, что ж он хотел сказать-то.

может, он имел в виду, что вирсавии пора бы о душе подумать, а не голой у окна с зеркалом сидеть. или что она плохой человек. или что не очень важно, какой ты человек, все равно жизнь — тлен.

или это специальное зеркало, которое показывает человека без мэйкапа. или это телевизор и как раз сейчас идет передача «давай поженимся».

или, может, к художнику пришла модель (по совместительству его жена) и говорит:

— ты, это, дармоед, давай маму мою куда-нибудь нарисуй, а то она обижается.

и он нарисовал, но подмигнул нам, чтобы мы поняли, что он это не по своей воле сделал.

или, может, он не понимал, как устроены зеркала.

но самое удивительное на самом деле в другом, и догадаться об этом почти невозможно.

оказывается, мужик, который держит это зеркало, вовсе не давид и даже не мужик. это служанка (у нее, кажется, есть кадык, но все равно — может, папу тоже надо было нарисовать, мы ж не знаем).

а давид — это маленькая фигурка в сотне метров от героини. он стоит на крыше здания с коллегами и смотрит на вирсавию, зеркало и кадык. на картине даже стрелки нет! типа, ребята, давид, которого я вынес в название, вон там стоит, четыре мазка в темном углу.

а давид там такой стоит и думает:

— ну почему у этой старухи кадык, откуда, как такое вообще может быть. и почему я не в центре и так плохо прорисован? я же царь. художник вообще понимает, кто тут главный герой?

а мы смотрим на него и думаем: это ты еще зеркало не видел, старик, вот где снос башки.

в красноярском крае, кстати, живет офигенный пророк по имени виссарион (ранее сергей).

он сначала работал художником и инспектором гаи, но потом прозрел, причем прозрел довольно крепко: в середине девяностых священники пытались изгнать из сергея бесов, но у них ничего не получилось.

впрочем, безотносительно его религиозных воззрений, в организаторских и дипломатических способностях ему не откажешь — в общине, созданной виссарионом двадцать лет назад, сегодня живет порядка пяти тысяч человек, и ее никто не разгоняет и не запрещает.

и любой желающий может хоть сейчас продать свою квартиру, отдать все деньги общине и пожить в спартанских условиях, изнуряя себя тяжелым физическим трудом.

но смешно другое.

как у любого уважающего себя представителя бога на земле, у виссариона есть жизнеописание, евангелие. ну и поскольку автором евангелия, так уж получилось, является бывший музыкант группы «ласковый май», то на выходе имеем удивительной красоты текст, состоящий из неумелой и ненужной стилизации под библию, наивной поэтики и обычного канцелярита.

вот, например, родители виссариона развелись, мальчику семь лет:

«ему довелось впервые в житии нынешнем узреть несчастье, возни-кающее от гордыни людской, что и привело родителей к рас-торжению своих взаимоотношений».

(тут автор, очевидно, немного увлекся и сломал русский язык, но это мелочи, дальше лучше)

вообще тот факт, что виссарион до сих пор жив и здоров и любую часть текста можно уточнить и согласовать, сыграл с евангелистом злую шутку: текст изобилует совершенно внезапными для такого жанра подробностями.

в частности, наконец раскрыта роль бабушек в воспитании пророков и других одухотворенных личностей. раньше это стыдливо замалчивалось, а теперь нет.

«17. и часты были счастливые минуты, когда за руку с любимой, удивительной бабушкой своей сергею приходилось бывать вне дома».

это они с бабушкой гуляли, если по-русски. ну и вообще про бабушку там много.

также в тексте удивительное количество современных нам реалий.

«27. но однажды обстоятельства позволили ему соприкоснуться с житием леонардо да винчи, благодаря проходящему по телевидению многосерийному фильму».

или вот, когда сергей стал чуть постарше:

«40. и принят был сергей в круг уличной нетворческой молодежи как равный. и с уважением воспринимались по-ступки его».

текст, кстати, в деталях удивительно честный, в поселке пашковский, где великий человек провел свои детские годы, действительно непросто на улице найти творческую молодежь, а нетворческая сама тебя найдет.

там еще много прекрасного, но самое хорошее вот:

«52. виссарион медленно и едва заметно рас-качивался из стороны в сторону и ел вишню, удивительную хопёрскую вишню.

53. по-следний вопрос задал вадим: „будьте добры, скажите, с кем мы общаемся?“

54. „с роботами“, — по-следовал ответ.

55. этим разговор и закончился».

вообще, конечно, интересно, как с возрастом меняется восприятие.

вот в детстве-юности читаешь про всякие секты — одурманили, заманили, охмурили проклятые ксендзы, забрали квартиру и собрание сочинений конан-дойля (желтая обложка, 1962 год).

и ужас берет: несчастные люди, но как, зачем, чем они думали, как можно было отдать квартиру и так далее.

а сейчас иногда, бывает, сядешь выдохнуть и вспомнишь, что есть в тайге заветное место, где не нужно больше думать и принимать решения, где можно не сомневаться ни в чем, где всё за тебя уже придумали, и это всё будет хорошо.

и понимаешь, что ипотечная двушка в балашихе — это, в общем-то, за такое недорого, это, в общем-то, вполне в рынке.

джон оливер взял интервью у далай-ламы, и это вообще одно из лучших интервью, которые я видел, — всего минут на десять, ни одного лишнего вопроса.

я, кстати, не знал, какой там детектив происходит с новым далай-ламой.

по традиции далай-лама выбирает панчен-ламу, который будет руководить поисками нового далай-ламы после смерти старого.

«выбирает» — это, конечно, не совсем правильное слово. далай-лама должен найти ребенка, в которого переродился предыдущий панчен-лама. а панчен-лама потом должен найти ребенка, в которого переродился далай-лама.

в каком-то смысле это супермонархия, когда власть веками сохраняется в руках одних и тех же людей.

ну и, в общем, в 1989 году умер старый панчен-лама, нового искали шесть лет и в 1995 году нашли. но поскольку тибет уже давно оккупирован китаем, а далай-лама живет в изгнании, то у китайского правительства были свои идеи на этот счет.

в результате шестилетний мальчик, которого выбрал далай-лама, через несколько дней просто пропал, а вместо него лояльные китайскому правительству буддисты нашли другого.

далай-лама оказался в патовой ситуации, потому что выбрать другого мальчика он не может, он уже сказал, что старый панчен-лама переродился в того ребенка, который пропал.

в результате далай-лама говорит две взаимоисключающие вещи:

а. он говорит, что перерождаться вообще не будет, идите все в жопу.

б. а если переродится, то в какой-нибудь приличной стране, а не в тибете.

я, кстати, не знал, что можно выбирать, где перерождаться. это новое для меня знание.

мне даже кажется, что меня с этим немного кинули в прошлый раз. наверняка я спросил, где тут тонкие настройки, можно ли уточнить географию, а мне сказали: не волнуйся, дефолтные сработают нормально, никто еще не жаловался, тут у нас machine learning и big data, прыгай.

короче, мы живем в историческое время, когда линия далай-лам может прерваться (линия панчен-лам уже прервалась) или далай-ламой внезапно окажется не тибетец, а, например, канадец.

заходит в детский сад толпа монахов, обступает ребенка на горшке и говорит: давно не виделись, у нас тут как раз поднакопилось документов на подпись.

конечно, у ювенальной юстиции и социальных служб могут возникнуть определенные вопросы.

в целом далай-лама, к моему глубокому сожалению, в интервью выглядит хитрым и неприятным стариком.

на вопрос, почему он не запретит своим подданным сжигать себя в знак протеста (а в тибете за последние 8 лет 140 человек покончили с собой путем самосожжения), далай-лама сказал, что не хочет расстраивать семьи тех, кто себя уже сжег, например.

чтобы семьи не расстраивались, в резиденции у ламы есть доска почета погорельцев.

я, собственно, и раньше подозревал, что все эти банальные фейсбучные посты про compassion и прочую ерунду пишет какой-нибудь индийский копирайтер-фрилансер, а теперь так и вовсе в этом уверен.

из той же книжки про конфуция: у китайцев нет кризиса среднего возраста.

получается, мы отдуваемся сразу за себя и за того парня.

еще мне понравилось, что конфуций, кажется, ничего не записывал и вообще не очень думал о том, как собрать свое учение в какой-нибудь цельный текст или, еще лучше, учебник.

собственно, даже устно он изрекал что-то только по случаю. не было такого, чтобы он подошел к какому-нибудь ученику и сказал:

— итак, василий, сегодня по расписанию мы говорим про чжи, что переводится с китайского как здравый смысл.

обязательно нужно было дождаться, пока василий накосячит, и только потом с ним поговорить.

или птица какая мимо пролетит, а конфуций сразу своим:

— кстати, о птицах, друзья…

ну и что-то там про птиц.

«учитель лишь сообщает об истине, высказываясь по тому или иному поводу».

у нас это называется фейсбук.

ну, т. е. с истиной и учителями есть некоторые недоработки, но высказаться по тому или иному поводу это ж хлебом не корми, механизм-то отлажен.

я, в общем, не очень про искусство и культуру, но за последние несколько дней пережил сразу несколько потрясений.

во-первых, фаюмские портреты. им две тысячи лет, и это, в общем, не то чтобы совсем уж искусство. это очень прикладная штука: погребальные портреты, которые крепились на лицо мумии, чтобы отлетевшая душа могла найти в случае надобности свое тело.

короче, их не настоящий художник рисовал, а человек-полароид, у которого была довольно печальная работа. каждый день ему подгоняли новый труп, а он вздыхал и брал кисточку или что у него там было.

наверняка жаловался по вечерам жене, что работает в никуда. что ни нарисуешь, все хоронят. и платят не очень. да и черт с ними, с деньгами, когда б ценили. но и не ценят же. день и ночь одно и то же.

но реально люди на них как живые. и эти люди, в общем, не сильно отличаются от нас. девочка, например, похожа на арью старк, а печальную брюнетку хоть сейчас немного приодеть — и на бал, где пьер уже наступил на ногу наташе ростовой.

пьер и наташа это не совсем мы, конечно, но что там — туда-сюда двести лет.

блин, илья глазунов до сих пор не умеет так рисовать. а ведь он стоял на плечах гигантов, и его никто не заставлял сидеть в морге целыми днями.

ну а второе потрясение — это статуэтки из тель-асмара (ирак). совершенно невероятные глазастые скульптуры, которые олицетворяют то ли богов, то ли людей, которые пришли помолиться этим богам. про них, в общем, не очень много известно.

но мы знаем, что пять тысяч лет назад кто-то специально сложил их в кучку и закопал.

по одной из версий в храм прибыла новая партия статуэток, а старые за ненадобностью просто списали.

давайте я про своего учителя расскажу.

у меня однажды был охрененный учитель, самый лучший учитель в мире.

ну, то есть у меня много было хороших учителей, но этот был самый лучший.

формально борис иваныч преподавал у нас музыку, но у него был хороший музыкальный слух, и он страдал.

поэтому урок обычно проходил так. борис иваныч садился за пианино, вздыхал, смотрел на нас, снова вздыхал и, наконец, брал баян. я думаю, что баян нас хоть немножко, но глушил.

— ну, давайте, кхм, попоем, — говорил борис иваныч.

лицо у бориса иваныча было удивительное. на рублевских иконах такие лица или на картинах эль греко и модильяни. ну, знаете, когда натурщик не пришел, и художник вынужден был для отрисовки лица использовать тепличный огурец.

я даже не знал, что такое возможно, должны же быть какие-то правила для лиц. где-то должно быть записано, что нельзя взять лицо поэта пастернака и растягивать его как ириску до бесконечности.

но лицо бориса иваныча было именно таким.

и сам он был очень длинным, метра два, и нескладным.

мы обычно пели песню про ленина или гайдара, который всегда впереди, или про орленка, который взлетел выше солнца. впрочем, ни одну песню нам не удавалось допеть до конца. как правило, к середине второго куплета терпение бориса иваныча заканчивалось, он резко собирал мехи, откладывал баян в сторону и говорил:

— вот, кстати, у нас в ульяновске была такая история…

или вообще разворачивал стул спинкой к нам, усаживался на него как на коня и давай:

— шли мы однажды с другом вдоль реки…

и рассказывал, как там у них в ульяновске все было устроено, и что там у них на реке. я уже ни одной истории не помню, но я помню, что истории были классные, и что борис иваныч был первым чужим взрослым в моей жизни, который разговаривал с детьми как с живыми людьми.

ну и он как бы разговаривал со всеми сразу, конечно, но казалось, что с тобой.

и ему можно было задавать вопросы, и если он чего-то не знал, он так и говорил, что не знает. или говорил «дай подумаю», а потом говорил, что нет, все-таки не знает.

я думаю, он понимал, что школьная музыка, в общем, так себе предмет, что музыке невозможно научить, если ее нет у тебя внутри, и рассказывал нам о жизни, которой научить плюс-минус можно. я думаю, он был самым плохим учителем музыки в мире и при этом очень-очень хорошим учителем и человеком.

и вот две эти ипостаси — учитель музыки и хороший человек — боролись в нем в течение сорока минут. где-то ближе к последней трети урока учительский долг вновь одерживал победу над здравым смыслом. но борис иваныч был не только хороший, но и умный.

поэтому половине класса он раздавал деревянные ложки, а второй половине разрешал петь. в основном, девочкам.

я сначала радовался ложкам, а потом заподозрил подвох. я подумал, что борис иваныч, наверное, не слышит, как хорошо я пою. дело в том, что у меня был сосед, дима, прекрасный парень, но не певец. и он орал еще громче меня.

и я подумал, что борис иваныч из-за соседа дает мне ложки, что соседские скрип и вой забивают мой тенор.

и я пошел записываться в хор. в хор можно было записаться только в начале года, в сентябре. короче, это как олимпиада, только еще страшнее.

— ну, кхм, давай, — сказал борис иваныч и наиграл какую-то мелодию на пианино.

я к этому был не очень готов, потому что всю неделю репетировал орленка, и он у меня получался уже очень громко и хорошо. а те ноты, которые сыграл борис иваныч, были слишком близко друг к другу, я такие не репетировал.

тем не менее, я спел.

— очень, кхм, хорошо, — сказал борис иваныч. — нам в хор как раз нужны ложечники. что думаешь? я еще на уроке заметил, какое у тебя чувство ритма.

я не помню, как дошел до дома в тот день. ложечники. ложечники!! нет в русском языке такого слова, которое бы одновременно описывало стыд, гнев, слезы и сопли, но я был этим несуществующим словом переполнен по самую макушку, до боли в слезных протоках.

а на следующем уроке, через неделю, борис иваныч отложил на кульминации «орленка» баян (я принципиально не пел, даже рот не открывал) и рассказал, что был такой федор шаляпин, великий, вообще говоря, певец, а его в детстве не взяли в хор, вот такая с этим певцом произошла смешная история.

а сам борис иваныч шел куда-то со своим другом и что-то с ними опять интересное случилось.

и он это не мне рассказал, а всем. обо мне он вообще не вспоминал. просто какая-то строчка из «орленка» напомнила ему о шаляпине.

и я на него еще немного пообижался, а потом почти простил и даже какое-то время пытался петь басом.

я настолько отошел, что через год опять пришел записываться в хор.

и он бы меня взял, но я немного опоздал, и они уже набрали всех солистов, там как-то так получалось, что нельзя еще хотя бы одного человека взять. борис иваныч и хотел бы на это повлиять, но не всё зависит от него.

— может, ложки? — спросил борис иваныч.

— наверное, нет, — сказал я.

— жаль, — сказал борис иваныч. — ты бы нас здорово выручил. ложки — наше слабое место.

— да ничего, — сказал я. — я в следующем году пораньше к вам записываться приду. чтобы успеть.

даже у самых охрененных учителей бывают удивительно тупые ученики, но, кажется, я больше не приходил, не помню почему. возможно, я решил стать киноактером и временно забросил музыкальную карьеру.

но встреча с борисом иванычем привела вот к чему. я с тех пор думаю, что люди с вытянутыми лицами очень классные. даже герой фильма «крик». да что там «крик». даже джулия робертс.

не может человек с вытянутым лицом быть плохим.

я почему-то был уверен, что он давно умер, но нет, он еще долго потом преподавал и даже в какой-то момент стал директором, а пару лет назад ушел на пенсию.

на недавних фотографиях он практически не изменился, только немного поседел. его бывшие ученики во вконтакте пишут, какой он был охрененный и какие классные истории он рассказывал.

вот он стоит, второй слева во втором ряду. на фотографии не видно, но наверняка у него в кармане деревянные ложки на всякий случай [1].

я понимаю, что это похоже на затянувшийся ситком, но мне только что звонила мария михайловна, и у нее новый план. в субботу мы должны сорваться и поехать в иерусалим, чтобы поблагодарить бога, с виталиком она уже договорилась, про бога я спрашивать не рискнул, но не исключаю, что тоже да.

а я не так чтобы за.

надо сказать, что меня в целом это предложение несколько удивило, потому что мы с марией михайловной принадлежим к одной и той же конфессии ссыкливых атеистов. в нашей секте никто, в общем, ни во что не верит, но в трудные минуты жизни открывает усилием воли прямой контакт с космосом и старается наобещать с три короба.

и мы не то чтобы совсем уж неблагодарные свиньи, но ездить куда-то и благодарить по каждому поводу — это немного не наш формат. это мы потом, когда в следующий раз прижмет, раскаемся, что никуда не съездили.

но вслух я этого не говорю, потому что с виталиком все уже на мази (и он не может в другой день, поэтому это обязательно должна быть суббота), и мои соображения о религии это не аргумент. вслух я говорю другое:

— может, я это, — говорю я, — в другом городе как-нибудь отблагодарю? зачем сразу в иерусалим? храмы везде есть.

— храмы ему везде, — говорит мария михайловна. — ты мне еще скажи, что ваш иисус христос в каждом храме похоронен.

и тут я слегка теряю дар речи, потому что не знаю как донести до м. м. последние новости двухтысячелетней давности. может, человека надо как-то подготовить к такому, может, сразу нельзя.

— мария михайловна, — говорю я. — тут как бы такое дело. он нигде не похоронен. он воскрес. в полном комплекте.

— володя, что ты мне рассказываешь, я там даже была, в этой греко-армянской церкви, и меня туда пустили, понимаешь, меня пустили туда, куда русских даже не пускают, и я сфотографировала все.

о, я бы правую руку отдал за то, чтобы это увидеть.

мария михайловна влетает в храм гроба господня с криком «где тут у вас похоронен иисус христос». времени у нее нет, список достопримечательностей и так огромный, а еще к друзьям нужно зайти и чем-нибудь помочь.

греки и армяне упираются, потому что там никто не похоронен. все орут.

через двадцать минут грек сдается.

— ну хорошо, — говорит он армянину. — покажи ей.

— что показать?!

— покажи ей, — говорит грек. — где. похоронен. господь. наш. иисус. христос.

— хорошо, — медленно отвечает армянин. — пойдемте со мной.

— секундочку, — говорит мария михайловна. — а что же вы раньше мне вкручивали!