Давший клятву Сандерсон Брендон
— Хорошо, — бросил Далинар.
— Честно говоря, я боялся, что его предашь ты.
— Однажды я едва это не сделал. Но остановился.
— Почему?
— Потому что в этом королевстве должен быть кто-то, способный делать то, что нужно, и им не может быть человек, сидящий на троне, — заявил Далинар. — Продолжай удерживать письмоводительниц; будет лучше, если брат сможет впоследствии отречься от того, что произойдет здесь.
— Кое-что вскоре просочится, — предупредил Садеас. — В двух армиях слишком много даль-перьев. Шквальные штуковины становятся такими дешевыми, что большинство офицеров могут позволить себе купить пару, для управления своими домашними хозяйствами на расстоянии.
Далинар отправился обратно в шатер, Садеас последовал за ним. Клятвенник все еще был там, где полководец вонзил его в камень, хотя оружейник уже заменил самосвет.
Холин вытащил меч из камня:
— Время атаковать.
Амарам, стоявший с другими генералами, обернулся:
— Далинар, сейчас? Ночью?
— Костров на стене должно быть достаточно.
— Для взятия укреплений — да, — согласился Амарам. — Но, светлорд, меня не радует мысль о боях на этих вертикальных улицах в ночное время.
Далинар и Садеас переглянулись.
— К счастью, их не будет. Разошлите приказ, чтобы подготовили масло и горящие факелы. Выступаем.
Великий маршал Перетом занялся подготовкой деталей. Далинар поднял Клятвенник на плечо. «Время вернуть тебя домой».
Менее чем через полчаса солдаты начали штурм стен. На этот раз осколочники в бою не участвовали; Далинар был слишком слаб, а его броня разбита. Садеас никогда не любил появляться слишком рано, Телеб не мог атаковать один.
Они всё сделали заурядным способом: отправили солдат, чтобы их раздавило камнями или проткнуло стрелами, пока те будут нести лестницы. В конце концов войска прорвались и захватили часть стены в яростной и кровавой борьбе.
Внутри Далинара ворочался неутоленный Азарт, но князь был слишком измучен и обессилен. Поэтому ждал, пока наконец Телеб и Садеас не вступили в бой и не обратили в бегство последних защитников, вынудив их уйти со стен в ущелье, где расположился сам город.
— Мне нужен элитный отряд, — негромко объявил Далинар ближайшему гонцу. — И отдельная бочка масла. Пусть встретятся со мной за стенами.
— Да, светлорд, — отсалютовал мальчишка и убежал.
Далинар шел по полю мимо окровавленных трупов павших солдат. Они легли почти рядами, где ударили волны стрел. Князь также миновал трупы в белом — убитые посланники. Согретый восходящим солнцем, он прошел через уже открытые ворота и оказался внутри каменного кольца, которое окружало Разлом.
Там его встретил Садеас с поднятым забралом и щеками, от напряжения еще более красными, чем обычно.
— Сражались, как Приносящие пустоту. С большей злобой, чем в прошлый раз, я бы сказал.
— Они знают, что их ждет. — Далинар направился к краю скалы. Он остановился на полпути.
— На этот раз мы проверили, нет ли ловушек, — успокоил его Садеас.
Далинар пошел дальше. Разломцы обставили его дважды. Он должен был усвоить урок еще в первый раз. Черный Шип замер на краю скалы, посмотрел вниз — на город, построенный на платформах, разместившийся на расширяющихся сторонах каменного разлома. Неудивительно, что они такого высокого мнения о себе, раз осмелились сопротивляться. Их город был грандиозным памятником человеческой изобретательности и хватки.
— Сжечь его, — приказал Далинар.
Лучники собрались со стрелами, которые должны были поджечь, в то время как другие солдаты подкатывали бочки с маслом и смолой, чтобы лучше горело.
— Сэр, там тысячи людей, — негромко проговорил Телеб сбоку от него. — Десятки тысяч.
— Королевство должно узнать цену восстания. Сегодня мы выступаем с заявлением.
— Подчиняйся или умри? — спросил Телеб.
— Я ту же сделку предложил тебе. Ты был достаточно умен, чтобы ее принять.
— А как же простые люди там, внизу, — те, у кого не было возможности выбрать сторону?
Поблизости фыркнул Садеас:
— Мы предотвратим много будущих смертей, сообщив каждому светлорду этого королевства о наказании за непослушание. — Он взял донесение у адъютанта и подошел к Далинару. — Ты был прав насчет разведчиков, которые нас предали. Мы заплатили одному, чтобы выдал других, и казним их. По-видимому, план состоял в том, чтобы отделить тебя от армии, а затем — как они надеялись — убить. Даже если бы ты просто задержался, Разлом рассчитывал, что отсутствие военачальника подтолкнет твое войско к безрассудной атаке.
— Они не учли возможность твоего быстрого прибытия, — буркнул Далинар.
— А также твое упорство.
Солдаты откупорили бочки с маслом и начали скидывать их со скалы. За ними последовали пылающие факелы — и опоры вместе с мостиками вспыхнули. Основы этого города не могли устоять перед огнем.
Солдаты Таналана пытались организовать ответное наступление из Разлома, но они перехитрили сами себя, оставив возвышенности, в ожидании, что армия Далинара поступит как обычно — будет завоевывать и контролировать.
Далинар наблюдал, как огонь распространялся, как внутри его поднимались спрены пламени, выглядевшие крупнее и… злее, чем обычно. Потом прошел обратно — покинув мрачного Телеба, — чтобы собрать оставшихся элитных солдат. Капитан-лорд Кадаш нашел для него пятьдесят человек вместе с двумя бочками масла.
— За мной, — велел Далинар и двинулся вокруг Разлома по восточной стороне, где тот был достаточно узким, чтобы его можно было пересечь по короткому мосту.
Снизу раздались вопли. Потом крики боли. Призывы к милосердию. Люди хлынули из зданий, крича от ужаса, толпясь на мостках и лестницах, стремясь к водоему внизу. Многие здания уже горели, и люди внутри их оказались в ловушке.
Далинар привел свой отряд туда, где ждали его войска с приказом убивать любого солдата, который попытается прорваться, но враг сосредоточил усилия с другой стороны, где был в основном отбит. Пожары сюда еще не дошли, хотя лучники Садеаса убили несколько десятков гражданских, которые попытались прорваться в этом направлении.
Деревянный пандус, ведущий к городу, был пуст. Далинар повел отряд на уровень ниже, к месту, которое отлично помнил: потайная дверь в скале. Теперь она была металлической, и ее охраняли двое нервных солдат-разломцев.
Люди Кадаша убили их выстрелами из коротких луков. Это рассердило Далинара; столько смертей, но нечем накормить Азарт. Он переступил через трупы и попробовал дверь, которую больше не прятали, зато закрыли. Таналан на этот раз предпочел охрану секретности.
К несчастью для него, Клятвенник вернулся домой. Далинар легко срезал стальные петли и отступил, позволяя двери упасть на деревянный помост, так что тот вздрогнул.
— Зажгите их, — велел он, указывая на бочки. — Закатите внутрь и выкурите всех, кто там прячется.
Солдаты поспешили подчиниться, и вскоре из каменного туннеля повалил едкий черный дым. Никто не попытался сбежать, хотя Далинару показалось, что он слышит изнутри крики боли. Он вглядывался в туннель, пока мог, но в конце концов дым и жар заставили его отойти.
Разлом позади него превращался в озеро тьмы и пламени. Далинар поднялся по пандусу на камни наверху. Лучники подожгли последние мостики за его спиной. Пройдет очень много времени, прежде чем кто-то поселится здесь опять. Великие бури страшны, и все же на Рошаре имелась более ужасная сила. Та, что владела осколочным клинком.
Крики… Далинар прошел мимо солдат, которые построились вдоль северного края и ждали приказов в молчаливом ужасе; большинство из них не были с Далинаром и Гавиларом в ранние годы завоеваний, когда солдатам позволяли грабить города. А что касается тех, кто это помнил… что ж, раньше Далинар частенько находил предлог, чтобы такого не допустить.
Он плотно сжал губы и обуздал Азарт. Он не станет наслаждаться происходящим и сохранит последние остатки достоинства.
— Светлорд! — окликнул его солдат, размахивая рукой. — Светлорд, вы должны это увидеть!
Прямо под скалой — на один ярус ниже в город — располагалось красивое белое здание. Дворец. Чуть дальше на пешеходной дорожке группа людей сражалась, пытаясь прорваться туда. Деревянные мостки горели, не давая им продвинуться. Потрясенный Далинар узнал молодого Таналана.
«Пытается попасть домой? — удивился он. В верхних окнах дворца показались фигуры: женщина и дети. — Нет. Пытается добраться к своей семье».
Выходит, Таналан все-таки не прятался в убежище.
— Бросьте веревку, — скомандовал Далинар. — Поднимите Таналана сюда, но застрелите телохранителей.
Дым, валивший из Разлома, становился густым, снизу его подсвечивали красным пожары. Далинар закашлялся, затем отступил, когда его люди спустили веревку на платформу ниже — ту ее часть, что не горела. Таналан поколебался, а потом взялся за нее и позволил людям Далинара себя вытащить. Когда его охранники попытались подняться по ближайшему полыхающему пандусу, их застрелили.
— Прошу, — взмолился Таналан, весь серый от сажи, когда его вытащили из-за края скалы. — Моя семья. Умоляю!
Далинар слышал, как они кричат внизу. Он прошептал приказ, и его элитный отряд заставил обычные холиновские подразделения отступить, открыв широкий полукруг возле горящего ущелья, где за пылающим городом могли наблюдать только Далинар и его ближайшие соратники.
Таналан без сил рухнул на землю:
— Умоляю…
— Я, — негромко проговорил Далинар, — зверь.
— Ч-что?
— Зверь, — продолжил Далинар, — делает то, к чему его подталкивают. Если его отхлестать, он взбесится. Со зверем можно начать сражение. Проблема в том, что, стоит ему почувствовать кровь, его уже не подзовешь обратно свистом.
— Черный Шип! — молил Таналан. — Там мои дети!
— Много лет назад я совершил эту ошибку, — напомнил Далинар. — Больше подобную глупость я не повторю.
И все же… эти стоны.
Когда Далинар отвернулся и зашагал обратно к огненной яме, его солдаты крепко схватили Таналана. Прибыл Садеас с ротой солдат, но Далинар проигнорировал их, все еще держа Клятвенник на плече. Дым жалил нос, разъедал глаза. Он не видел, что происходит по другую сторону Разлома с остальным войском; воздух плавился от жара, окрашенный в алый цвет.
Все равно что глядеть в саму Преисподнюю.
Далинар глубоко вздохнул, внезапно еще сильней почувствовав изнеможение.
— Достаточно, — объявил он, поворачиваясь к Садеасу. — Пусть остальные жители города покинут его через устье каньона внизу. Мы отправили свой сигнал.
— Что? — спросил Садеас, подойдя к нему. — Далинар…
Его прервал громкий треск. Неподалеку целый участок города рухнул, охваченный пламенем. Дворец — и его обитатели — оказались погребены под ураганом искр и деревянных обломков.
— Нет! — завопил Таналан. — Нет!
— Далинар… — проговорил Садеас. — Я подготовил внизу батальон с лучниками, как ты и приказывал.
— Я приказывал?
— Ты сказал: «Убивайте любого, кто выйдет из города, и пусть тела там и гниют». Я разместил внизу людей; они выпустили стрелы в городские опоры и сожгли пешеходные дорожки, ведущие вниз. Город горит с двух направлений — снизу и сверху. Мы уже не сможем это остановить.
Раздался треск опор, и новые участки города обрушились. Азарт вновь воспылал, и Далинару пришлось его успокоить.
— Мы зашли слишком далеко.
— Чушь! От нашего урока не будет толка, если люди смогут просто уйти. — Садеас посмотрел на Таналана. — Остался последний нерешенный вопрос. Мы не хотим, чтобы он снова сбежал. — Он поднял меч.
— Я сам, — отрезал Далинар. Хотя мысль о новых смертях начинала вызывать у него тошноту, он собрался с духом. Этот человек предал его доверие.
Далинар приблизился. К чести Таналана, он вскочил и попытался бороться. Несколько солдат из элитного отряда снова повалили его на землю, хотя их капитан-лорд Кадаш просто застыл на краю города и уставился на разрушения. Далинар чувствовал тот жуткий жар. Он отражал его внутренние ощущения. Азарт… невероятно… не был утолен. Он все еще жаждал. Похоже, его… его невозможно было насытить.
Таналан лежал без движения и всхлипывал.
— Ты не должен был меня так обманывать, — прошептал Далинар, поднимая Клятвенник. — В этот раз, по крайней мере, ты не спрятался в норе. Не знаю, кого ты там приютил, но они мертвы. Я позаботился об этом с помощью огненных бочек.
Таналан моргнул — и внезапно расхохотался как безумный:
— Ты не знаешь? А откуда тебе знать! Ты же убил наших посланников. Бедный дурень. Бедный, тупоумный дурень…
Далинар схватил его за подбородок, хоть пленника и держали солдаты:
— Что?!
— Она пришла к нам, — бормотал Таналан. — Она умоляла. Как ты мог не заметить, что ее нет? Так плохо следишь за собственной семьей? Дыра, которую ты сжег… мы там больше не прячемся. Об этом все знают. Теперь это тюрьма.
Ощутив леденящий холод, Далинар схватил Таналана за горло и удержал, Клятвенник выпал из его пальцев. Он стал душить юношу, одновременно требуя, чтобы тот отказался от своих слов.
Таналан умер с улыбкой на устах. Далинар попятился, внезапно ощутив себя слишком слабым, чтобы стоять. Где же Азарт, чтобы поддержать его?
— Ступайте назад, — крикнул он своему элитному отряду. — Обыщите ту яму. Ступайте…
И осекся.
Одуревший Кадаш стоял на коленях, на камнях рядом с ним виднелась лужа рвоты. Кто-то попытался выполнить приказ Далинара, но к Разлому нельзя было приблизиться — от полыхающего города исходил неимоверный жар.
Далинар взревел, вскочил, ринулся к огню. Но тот был слишком сильным. Черный Шип считал себя неодолимой силой, но теперь осознал, насколько он ничтожен. Незначителен. Лишен смысла.
«Когда зверь приходит в неистовство, его уже не подзовешь обратно свистом».
Он упал на колени и стоял так, пока солдаты не подняли его, безвольного, и не унесли прочь от жара в лагерь.
Через шесть часов Далинар пристально глядел на тело на столе, покрытое белой простыней, сцепив руки за спиной, отчасти чтобы скрыть, как сильно они дрожат.
В шатре позади шептались письмоводительницы. Звук был похож на свист мечей на тренировочном поле. Жена Телеба, Калами, говорила, что Эви могла переметнуться на сторону противника. Как еще можно было объяснить то, что обгорелый труп жены великого князя нашли в укрепленном убежище врага?
История получалась странная. Проявляя нехарактерную решимость, Эви опоила телохранителя и ушла ночью. Письмоводительницы задавались вопросом, как долго Эви была предательницей и не она ли помогла вербовать разведчиков, которые предали Далинара.
Он шагнул вперед, коснулся кончиками пальцев гладкой, слишком белой простыни. «Глупая женщина». Письмоводительницы плохо знали Эви. Она не была предательницей и отправилась в Разлом, чтобы умолять их сдаться. Она увидела в глазах Далинара, что муж не пощадит их. И, положившись на помощь Всемогущего, отправилась делать то, что могла.
У Далинара едва хватило сил держаться на ногах. Азарт его покинул, и он был сломлен, измучен.
Военачальник отодвинул угол простыни. Когда Эви нашли, она лежала на каменном полу на правом боку; потому левая сторона ее лица была опалена и выглядела тошнотворно, однако правая осталась до странности нетронутой.
«Дура! Это твоя вина, — мысленно обратился он к жене. — Как ты посмела так поступить? Как же ты меня бесишь».
Он не виноват, он не несет за это ответственности.
— Далинар, — пробормотала Калами, приблизившись. — Вам надо отдохнуть.
— Она никого не предавала, — твердо сказал Далинар.
— Уверена, в конце концов мы узнаем…
— Она нас не предала, — прорычал Далинар. — Калами, сохрани обнаружение ее тела во вражеской тюрьме в секрете. Объяви людям… объяви, что прошлой ночью моя жена погибла от рук наемного убийцы. Те воины, которые все знают, поклянутся мне хранить эту тайну. Пусть все считают ее смерть героической и думают, что мы разрушили город в знак отмщения.
Далинар стиснул зубы. Сегодня утром его солдаты — те, кого он столько лет тщательно учил предотвращать грабежи и убийства гражданских, — сожгли по его приказу город до основания. У них будет легче на душе, если они решат, что все началось с убийства светледи.
Калами улыбнулась ему, улыбка была понимающая и даже самодовольная. Его ложь послужит еще одной цели. Пока Калами и старшие письмоводительницы будут считать, что знают правду, у них не возникнет желания искать истинную причину.
«Не моя вина».
— Далинар, отдохните, — посоветовала Калами. — Сейчас вам больно, но как проходит Великая буря, так и мучительные страдания со временем ослабевают.
Далинар позволил ревнителям заняться телом своей жены. Когда он уходил, в его ушах зазвучали крики людей, погибающих в Разломе. Он остановился, задаваясь вопросом, что это было. Никто другой ничего не заметил.
Да, это были далекие вопли. Может, они звучат в его голове? Детские голоса. Дети, которых он бросил в огонь. Хор невинных умолял о помощи, о милосердии.
И голос Эви присоединился к ним.
77
Буревое убежище
С остатками сил Вражды надо что-то делать. Парши, как их теперь называют, усердно продолжают воевать, даже без своих хозяев из Преисподней.
Из ящика 30–20, первый изумруд
Каладин бросился через дорогу.
— Подождите! — крикнул он. — Еще один!
Впереди человек с тонкими усиками изо всех сил пытался закрыть толстую деревянную дверь. Но она застряла, и мостовику как раз хватило времени проскользнуть в щель.
Мужчина выругался на него и, потянув дверь из темной древесины культяпника, захлопнул ее с глухим стуком. Запер все замки, отошел и позволил трем юношам заложить ее толстым деревянным брусом.
— Боец, ты чуть не опоздал, — проворчал усатый, заметив на плече Каладина нашивку Стенной стражи.
— Простите. — Каладин вручил мужчине несколько сфер в оплату убежища. — Но до бури еще несколько минут.
— С этой новой бурей ни в чем нельзя быть уверенным, — возразил усатый. — Радуйся, что дверь застряла.
Сил устроилась на дверной петле, свесив ноги с обеих сторон. Каладин сомневался, что дело в простом совпадении: приклеивать человеческую обувь к камню было любимым трюком спренов ветра. И все-таки он понимал, отчего привратник колебался. Буря бурь не полностью соответствовала стандартным научным описаниям и прогнозам. В прошлый раз она прибыла на несколько часов раньше, чем ожидалось. К счастью, эта новая стихия была медленнее Великой бури. Если поглядывать на небо, то времени, чтобы найти убежище, хватало.
Каладин провел рукой по волосам и углубился в винный дом. Это было одно из модных местечек, которые — пусть и являлись, строго говоря, буревыми убежищами — предназначались только для богатеев, желавших переждать бурю с удовольствием. Здесь имелся большой общий зал и толстые стены из каменных блоков. Никаких окон, разумеется. У дальней стены бармен наливал клиентам выпивку, а по периметру располагалось несколько частных кабин.
Он заметил в одной Шаллан и Адолина. Девушка была с собственным лицом, но Адолин выглядел как Мелеран Хал — высокий лысый мужчина примерно его роста. Каладин помедлил, наблюдая за тем, как Шаллан смеется над словами Адолина, а потом защищенной рукой легонько толкает его в плечо. Она казалась полностью увлеченной женихом. Тем лучше для нее. В такое время каждый заслуживал чего-то, способного даровать ему свет. Но… как насчет тех взглядов, которые она бросала на него время от времени, в те моменты, когда казалась не похожа на себя? Другая улыбка, почти озорной взгляд…
«Тебе мерещится», — одернул он себя. Шагнул вперед и привлек их внимание, со вздохом устроившись в кабине. Он был не на службе и мог свободно гулять по городу. Каладин предупредил сослуживцев, что сам найдет убежище, и ему нужно будет просто после бури вернуться на дежурство.
— А ты не спешил, мостовичок, — заметил Адолин.
— Потерял счет времени, — бросил Каладин, барабаня пальцами по столу. Он ненавидел буревые убежища. Они слишком напоминали тюрьму.
Снаружи раскат грома ознаменовал прибытие Бури бурь. Большинство горожан попрятались по домам, беженцы скрылись в общественных буревых убежищах.
В этом, платном, убежище народу было немного, лишь несколько столов и кабинок оказались заняты. Здесь удобно было говорить, но владельцу отсутствие клиентов не предвещало ничего хорошего — у людей не было лишних сфер.
— Где Элокар? — спросил Каладин.
— Занялся последними приготовлениями перед бурей, — сообщил Адолин. — Он решил сегодня вечером открыться светлоглазым, которых сам выбрал. И, Кэл… он хорошо поработал. У нас, по крайней мере, будет какое-то войско благодаря ему. Меньше, чем мне хотелось бы, но хоть так.
— И возможно, еще один Сияющий рыцарь? — спросила Шаллан, взглянув на Каладина. — Что ты обнаружил?
Он быстро изложил им свое открытие: у Стенной стражи, вероятно, имеется духозаклинатель и они точно каким-то образом производят еду. Как он недавно узнал, Стенная стража реквизировала все городские изумруды.
— Азур… сложный человек, — завершил свой рассказ Каладин. — Она посещает казармы каждый вечер, но никогда не говорит о себе. Солдаты болтают, что видели, как ее меч рассекает камень, но самосвета на нем нет. Я думаю, это может быть Клинок Чести, вроде оружия Убийцы в Белом.
— Хм… — Адолин откинулся на спинку сиденья. — Знаешь, это бы многое объяснило.
— Мой взвод сегодня с ней ужинает. Посмотрим, что я смогу узнать.
Явилась служанка принять заказ, и Адолин попросил им вина. Он разбирался в выпивке для светлоглазых и — без напоминания — заказал Каладину то, в чем не было и намека на спирт. Ему предстояло дежурство. А вот для Шаллан, к удивлению Каладина, заказал бокал фиолетового.
Когда служанка ушла с заказом, Адолин протянул руку к Каладину:
— Дай поглядеть на твой меч.
— Мой меч? — удивился Каладин, покосившись на Сил, которая устроилась в углу кабины, напевая себе под нос. Это был ее способ игнорировать Бурю бурь, которая грохотала за каменной стеной.
— Да не этот, — объяснил Адолин. — Твой поясной меч.
Каладин бросил взгляд туда, где его меч торчал рядом со стулом. Он почти забыл об этой штуке. Первые несколько дней он задевал ножнами все подряд. Отстегнув оружие, положил его на стол перед Адолином.
— Хорошее лезвие, — одобрил принц. — Ухоженное. Таким и выдали?
Каладин кивнул. Адолин вытащил меч из ножен полностью и поднял.
— Что-то маловат, — заметила Шаллан.
— Это одноручный меч. Для близкого боя, оружие пехоты. Более длинное лезвие было бы непрактичным.
— Более длинное… как осколочный клинок? — спросил Каладин.
— Ну да, они нарушают все возможные правила. — Адолин несколько раз взмахнул мечом, а потом вложил его в ножны. — Нравится мне этот твой великий маршал.
— Это даже не ее оружие, — проворчал Каладин, забирая клинок.
— Мальчики, вы закончили мериться мечами? — поинтересовалась Шаллан. — Потому что я кое-что обнаружила. — Она положила на стол большую книгу. — Один мой связной наконец-то отследил экземпляр «Мифики» Хесси. Книга новая, и приняли ее плохо. Она проводит параллели между известными личностями и Несотворенными.
Адолин приподнял обложку, заглянул внутрь:
— Ну… в ней есть что-то про мечи?
— Цыц, — приструнила она принца и легонько ударила его по руке. Жест был игривый, но в нем ощущалось нечто отталкивающее.
Да, за этой парой было неудобно наблюдать. Каладин любил обоих, просто… не вместе. Он заставил себя окинуть взглядом комнату, занятую светлоглазыми, которые коротали бурю за выпивкой. Кэл попытался не думать о беженцах, которые ютились в битком набитых общественных убежищах, сжимая скудные пожитки и надеясь, что из оставленного снаружи хоть какие-то вещи переживут стихию.
— Книга, — продолжила объяснять Шаллан, — утверждает, что Несотворенных было девять. Это соответствует видению Далинара, хотя в других источниках упоминаются десять Несотворенных. Они, по всей видимости, древние спрены, первобытные, из времен дочеловеческого общества и цивилизации. Согласно книге, эти девять неистовствовали во время Опустошений. Считалось, что в дни Ахаритиама их уничтожили, однако автор настаивает, что кое-кто из них существует по сей день; с учетом того, что мы пережили, я нахожу ее точку зрения верной.
— И кто-то из них присутствует в городе, — заключил Адолин.
— Мне кажется… — проговорила Шаллан. — Мне кажется, их даже может быть двое. Сья-анат, Отнимающая Секреты, — первая. И опять же она упоминается в видениях Далинара. Прикосновение Сья-анат извращает остальных спренов, и последствия мы видим здесь.
— А другой? — спросил Адолин.
— Ашертмарн, — негромко ответила Шаллан. Она вытащила из сумки ножик и начала рассеянно ковырять столешницу. — Сердце Бражничества. В книге о нем мало что написано, хотя упоминается о том, что оно заставляет людей предаваться излишествам.
— Два Несотворенных, — пробормотал Каладин. — Ты уверена?
— Уверенней некуда. Шут подтвердил, что второй точно здесь, и то, каким образом себя вела королева до беспорядков, это подтверждает. Что касается Отнимающей Секреты, мы же видим искаженных спренов.
— И как же нам бороться с двумя? — недоуменно спросил Каладин.
— А с одним? — отозвался Адолин. — В башне мы не столько победили, сколько спугнули ту тварь. Шаллан даже не понимает, как ей это удалось. В книге что-нибудь есть о том, как с ними справиться?
— Ничего. — Шаллан пожала плечами и подула на маленький рисунок, который вырезала на столешнице. Он изображал искаженного спрена славы в виде кубика, которого привлек другой посетитель. — Книга советует: если видишь спренов неправильного цвета или формы, надо немедленно уезжать в другой город.
— Нам как бы войско мешает, — заметил Каладин.
— Ага, просто удивительно, что твоя вонь его еще не спугнула. — Шаллан начала листать свою книгу.
Каладин нахмурился. Такие реплики были частью того, что его смущало в Шаллан. В один момент она казалась совершенно дружелюбной, а затем срывалась на него, притворяясь, что это просто часть нормальной болтовни. Но она не разговаривала так с другими, даже в шутку.
«Что с тобой, женщина?» — подумал он. В ущельях на Расколотых равнинах они испытали момент сокровенности. Пережили бурю, прижимаясь друг к другу, делились историями. Может, ее это раздражало? Может, потому она и сердится на него время от времени?
Если это так, то почему в другие моменты смотрит на него и ухмыляется? Или лукаво подмигивает?
— Хесси сообщает об историях про то, как Несотворенные портили не только спренов, но и людей, — продолжила Шаллан. — Может, именно это и происходит во дворце. Мы узнаем больше после проникновения в культ сегодня ночью.
— Мне не нравится, что ты идешь в одиночку, — проворчал Адолин.
— Я не одна. С отрядом.
— Прачка и два дезертира, — вставил Каладин. — Если судить по Газу, тебе не стоило бы слишком доверять этим людям.
Шаллан вздернула нос:
— По крайней мере, мои солдаты знали, когда уйти из военных лагерей, в отличие от тех, которые просто стояли и ловили стрелы.
— Шаллан, мы тебе верим, — успокоил девушку Адолин и посмотрел на Каладина, как бы говоря: «Не нагнетай». — И нам правда надо поглядеть на эти Клятвенные врата.
— А если я не смогу их запустить? — спросила Шаллан. — Что тогда?
— Нам придется отступить на Расколотые равнины, — ответил Каладин.
— Элокар не оставит семью.
— Тогда Дрехи, Скар и я ворвемся во дворец. Влетим туда ночью через балкон верхнего этажа, схватим королеву и принца. Сделаем все это прямо перед Великой бурей, а потом все вместе полетим обратно в Уритиру.
— И бросим город на произвол судьбы, — буркнул Адолин и поджал губы.
— А Холинар может выстоять? — спросила Шаллан. — Вдруг у нас получится вернуться сюда с настоящей армией?
— Это займет много месяцев, — объяснил Адолин. — А в Стенной страже… сколько? Четыре батальона?
— Всего пять.
— Пять тысяч человек? — удивилась Шаллан. — Так мало?
— Для городского гарнизона это много, — возразил Адолин. — Смысл крепости в том, чтобы позволить малому количеству обороняться против куда большего. Однако у этого врага есть преимущество. Приносящие пустоту умеют летать, и город наводнен их союзниками.
— Ага, — согласился мостовик. — Стенная стража старается изо всех сил, но они не выдержат направленный штурм. Там десятки тысяч паршунов — и они готовы атаковать. У нас мало времени. Сплавленные прилетят, чтобы захватить участки стены, а за ними последуют войска. Если мы хотим удержать этот город, нам нужны Сияющие и осколочники, чтобы уравнять шансы.
Каладин и Шаллан взглянули друг на друга. Их Сияющие пока что не были боеспособны. Вот буря! Они едва научились летать. Как же им сражаться с тварями, которые столь вольготно чувствуют себя среди ветров? Как Кэлу защитить и город, и своих людей?
Все притихли, слушая, как стены убежища содрогаются от грома снаружи. Каладин допил свою выпивку, жалея, что это не какое-нибудь зелье Камня, и смахнул странного кремлеца, который прицепился к боковой части скамьи. У него было множество лапок и раздутое тело с причудливым светло-коричневым узором на спинке.
Мерзость. Даже с учетом всех городских неприятностей владелец мог бы, по крайней мере, содержать это место в чистоте.
Когда буря наконец утихла, Шаллан вышла из винного дома под руку с Адолином. Она проследила взглядом за Каладином, который поспешил к казармам, чтобы успеть на вечернее дежурство.
Наверное, ей тоже следовало поторопиться. Она ведь еще должна украсть еду, чтобы вечером умаслить культ Моментов. Это должно быть достаточно легко. Ватах занялся планированием операций под руководством Ишны и оказался весьма искусным.
И все же она задержалась, наслаждаясь присутствием Адолина. Девушка хотела побыть здесь, с ним, до того, как придет время стать Вуалью. Вуаль… ну, ей он не слишком нравился. Чересчур чистый, чересчур рассеянный, чересчур предсказуемый. Он устраивал ее в качестве союзника, но в романтическом смысле совершенно не интересовал.
Они шли рядом, и Шаллан держала Адолина за руку. На городских улицах уже появились люди, которые наводили порядок — не из гражданского долга, но ради того, чем можно было поживиться. Они напоминали ей кремлецов, которые выползали отовсюду после бури, чтобы питаться растениями. И действительно, декоративные камнепочки у дверей городских домов выбросили целые пучки лоз. Зеленые лозы и развернувшиеся листья выглядели ярким пятном краски на коричневом холсте Холинара.
Читать бесплатно другие книги:
