Придворный. Гоф-медик Дронт Николай
Когда вернулся, родители рассказали о новостях. Главная – что приезжала сестра мамы, хотела помириться. Родительница ей высказала, что восемнадцать лет от них не было ни слуху ни духу, а стоило сыну один раз кофею с его величеством выпить, сразу нарисовались. В общем, дальше порога не пустила.
У отца завтра будут готовы мундиры, а пока деньги есть, он и новую шинель построить решил. Прочее они с мамой в базарный день купят, то есть завтра. Потом мама стала демонстрировать мне свои покупки, рассказывать и прикладывать к себе. Большую часть гардеробных денег она уже пристроила. Подарил маме серьги, а папе заколку на галстук. Те, с бриллиантами, которые купец дал. Остальное пусть полежи, еще случаи будут. Опять обцеловали всего.
Рассказал о визите к герцогу и передал родителям приглашение на прием. Результат оказался парадоксальным. Мама взъерошила мне волосы и заявила:
– Уже девочки моим сыночком заинтересовались! Уже невесты смотрины ему устраивают!
– Мама, там не было невест, – поправил я родительницу. – Там была только одна девочка, и та маленькая. Ей всего лет десять.
– Когда тебе будет двадцать три, ей будет шестнадцать, – пояснил отец. – Лучший возраст для свадьбы у обоих. Правда, милая?
Они оба заулыбались каким-то своим воспоминаниям. А я задумался. Что-то предки выдумывают. Зачем герцогу нужен нищий зять? Хотя бы и дворянин, хотя бы и волшебник. У них самих род пусть немногочисленный, зато из серьезных волшебников. Они поприличней партию своей дочке найдут. Хотя она забавная. И симпатичная. Но думать о ней как о невесте не могу.
От Никола уже пришел ответ. «Тебя просят принять вызов на дуэль», – открыл мне глаза знающий человек и написал еще много познавательного. Напавшие сильно опозорились. Вчетвером на одного, да уйти битыми, – в глазах света это пятно на всю жизнь. Если бы не заметка, можно было бы замять, а так не отмоешься. Я могу отказаться от дуэли, но с орденом «За храбрость» и золотым оружием оно будет смотреться очень не очень, уже моя репутация пострадает. Завтра около полудня Никол пришлет за мной коляску. Встретимся в Собрании, там все окончательно и обговорим. Еще он написал, что драться будем до первой крови, а мне обязательно надо брать оружием наградной кинжал. Это вопрос уважения к его величеству. Волноваться не надо, студенты не юнкера, хороших фехтовальщиков среди них мало. Успокоил типа. Про дуэль родителям ничего не сказал. Зачем портить такой вечер?
– Господин Стах, голым спать неприлично, теперь вы живете не в лесной берлоге. Раз вы спите со мной, извольте надевать рубашку и ночной колпак. Сегодня прощаю, а завтра я вам сошью одежду. Стешенька, не обижайся, дорогая, ты останешься моей любимой дочкой, но теперь я буду спать с мужем. Познакомьтесь и дружите друг с дружкой.
Флегматичный мишка, наверное, сразу бы согласился дружить с разряженной фарфоровой куклой. Однако та подавляла его своей красотой и пышностью кружев. Зато ночью, в постели девочки, он доказал, что плюш, набитый отборной овечьей шерстью, куда приятней жесткого фарфора. Его можно обнимать и прижиматься к нему во сне. Он не даст своей хозяйке замерзнуть, а иногда даже согласен служить подушкой. Уже на следующее утро медведь завоевал себе постоянное место в кровати девочки.
– Ну и как тебе этот мальчик?
– Мил и воспитан. Не спесив. В отличие от Львова, не поленился пройти от ворот до дверей.
– Я про…
– Да, поняла. Не знаю… Право слово, не знаю. Дочке он нравится, но для нее можно найти лучшую партию. Единственно, он сильный чародей.
– А когда ты увидела на балу нищего волшебника гвардейской полусотни, что о нем сказала маме?
– Уже не помню. И тебе не нужно знать про наши женские разговоры.
– А папе? Он вызвал меня в штаб на той же неделе и сразу перевел к себе.
– Ничего не сказала. Прекрати! Порвешь рубашку! Я могу спокойно лечь в постель?! Прекрати сейчас же! Вдруг горничная еще не ушла… Не трогай! Не трогай, тебе говорю! Не надо… Ну что ты делаешь… Перестань… Перестань… Любимый…
Хорошо, что ночь ясная, не так страшно будет идти. Вещи собраны в саквояж, да и сколько тех вещей! Несколько свежих смен белья, туалетные принадлежности, деньги из копилки, дворянская грамота, аттестат и характеристика из гимназии. Как, в сущности, мало надо для начала новой жизни. Ой! Чуть не забыла! Девушка вынула сережки из ушей и положила на письмо родителям. Из драгоценностей осталась только дворянская печатка на мизинце. Окно распахнулось, и стройная фигурка, закутанная в летнюю пелеринку, скользнула во двор. Задняя калитка даже не скрипнула, не зря ее три дня подряд смазывали. Улица тиха и спокойна. У соседнего дома стоит заранее нанятая пролетка. Кучер услужливо откидывает полость, подсаживая щедрую пассажирку. Поехали! Вперед, в новую жизнь! Главное, ни в коем случае не оглядываться. Возвращаться глупо, да уже и поздно.
– Что, девочка, решилась?
– Да, тетя.
– Если «да», то не тетя, а ваше высокоблагородие секунд-майор личного ее светлости великой герцогини Силестрии Женского лейб-гвардейского полка. И не «да», а «так точно».
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Давай документы. Так… Дворянское свидетельство есть, простолюдинок в полку не держим. Выпустилась из гимназии вторым разрядом. Проверки на одаренность не прошла. Претендуешь на звание гвардии прапорщика, чин двенадцатого класса. Все так?
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Взять тебя могу только гвардии фельдфебелем, и то только потому что родня. Юнкерских училищ для девок нет. Будешь полгода учиться в полку, вместе с рядовыми, и состоять при командире взвода. Выдержишь экзамен – произведем в гвардии подпрапорщики, чин четырнадцатого класса, других вакансий нет. Провалишь – так и останешься фельдфебелем. Жалованье получишь завтра. На обзаведение не положено, мундир и все остальное тебе за счет ее светлости построят. Ясно?
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Эх, дуры вы, девки, дуры! Сами не знаете, куда лезете! Подумаешь, мамаша твой дневник читала, зато сыта и ухожена. Жила бы с родителями, как мышка в сыре, а для любви кого на стороне нашла. Ладно, не реви. Не реви, говорю! Успокойся! Из полка не выдадут. Теперь ты под ее светлостью ходишь. Но чтобы никаких загулов и самоволок! Здесь, если залетишь, сразу из полка вон! Исключений не бывает ни для кого.
– Да, те… Так точно, ваше высокоблагородие.
– Пойдем, с нашими тебя познакомлю. Сегодня еще можно без чинов. Посидим, по рюмочке выпьем. Про семейные новости расскажешь, а я про твоих будущих товарок. Эх, племяшка! Может, и глупо ты поступила, но правильно.
Заметка
Высочайшие Указы прошедшей недели за Собственным ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА Подписанием(«Воскресные ведомости», 30 травеня 443 года)Травеня 27-го числа ГОСУДАРЬ наш высочайше повелеть соизволил:
…
За проявленную доблесть и отвагу послать гимназисту ТИХОМУ Стаху наградою золотое оружие, согласно его званию, кинжал.
…
Травеня 28-го числа ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, по представлению г-на министра призрения об отлично-усердной службе и постоянных трудах доктора Медицинской экспедиции, коллежского секретаря ТИХОГО Варина всемилостивейше соизволил наградить орденом третьей ступени «За заслуги перед короной» и произвести в чин титулярного советника.
Того же числа ГОСУДАРЬ высочайше соизволил принять на придворную службу дворянина ТИХОГО Стаха и пожаловать чином камер-юнкера, с местом службы при дворе его королевского высочества принца Лагоза. По былым наградам установить в выслуге два года преимущества от даты принятия.
Хорошо, что я теперь сплю всего по три-четыре часа, потому что в воскресенье поваляться не удалось. С самого утра пошли визитеры. Многие соседи получали «Воскресные ведомости», и там, на первой же странице, среди пожалований за неделю они обнаружили наши с отцом имена. Прошлый раз отца поздравляли только при встрече, специально визитов не наносили – чай, не велика птица. А тут чин уже приличный, орден, да я сразу в девятый класс прыгнул. На всякий случай решили отметиться, ну и любопытно им, конечно.
Надо сказать, родители просто купались в непривычном для них внимании соседей. Папа с удовольствием демонстрировал орден, но портсигар лежал на столе не открываясь. Оно понятно, его открой – пахитоски сразу расхватают, а они от принца, их отец долго смаковать будет.
Мама надела новые серьги, чтобы быстрее к ним «привыкнуть», и «забыла» их снять. Подаренный перстень теперь она будет носить постоянно «из уважения». Как иначе показать, что ценишь дар его королевского высочества? Ни у кого из визитеров не было возможности похвастать подарком той же значимости, потому почти все согласились. Правда, одна особа вякнула было, что вещь исключительно для праздника, но ее только что не заплевали остальные. Представьте, вот идете вы по улице, а навстречу вам сам принц. А вы без его подарка. А он на вас посмотрел. А что вы делать будете? Со стыда сгореть можно! А что его королевское высочество о вас подумает? Даже представить страшно!
Вчерашние покупки из гостиной мать тоже «не успела» убрать по шкафам. На вопросы соседок небрежно отвечала: «Варину наградные дали, а сынок с первого жалованья к этим сережкам с бриллиантиками еще сорок дукатов на обновление гардероба дал. Мы сегодня опять по магазинам идем, так я, чтобы не забыть, какие вещи надо мне еще будет докупить, пока ничего не убираю». Посетительницы истекали желчью от зависти, но через силу улыбались. Бедные, бедные мужья! Что-то их дома ждет?!
Мои регалии разглядывали со значительно большим интересом. В глазах у гостей стоял вопрос «Как так получилось?», но прямо спросить никто не решился, а намеков мы не понимали. Добивающий удар нанес папа. Когда народ принимал по рюмочке, он задумчиво предложил: «Стах, ты бы своему управляющему велел винца с виноградников прислать. Да и с завода наливочек тоже». Это добило соседей и добавило вопросов. Только экипаж из Дворянского собрания смог избавить меня от назойливого внимания визитеров.
В Собрании меня сразу провели в кабинет, где сидел Никол с двумя почтенными господами. Один из них в гражданке, он секундант некоего Сентоса. Другой в студенческом мундире, доверенное лицо остальных вызывающих, он-то мне и написал письмо. Представляемся друг другу, меня отсаживают в соседнюю комнату и приносят чай в хрустальном стакане с серебряным подстаканником. Уполномоченные будут решать вопросы, а дуэлянты им только мешаются.
Дуэли я не боюсь. Умирать уже умирал, а если ранят, то вылечусь. Зато трусом считать не будут и службу не потеряю. Опять же, когда персонажа генерил, в дополнение к воровским талантам взял кое-какие боевые умения и среди них иайдо, искусство внезапной атаки и контратаки. Самое правильное для вора: ведь у него все плюшки только на первый удар, причем только если ты успел ударить первым, опередив противника. Начинаешь схватку с клинком в ножнах, затем мгновенно его выхватываешь и наносишь единственный удар. Первой же атакой убиваешь. Если не смог… ну… можно попробовать сбежать.
С дуэли сбежать не получится, этот мир не игра, но кое-что показать смогу. В принципе, меня же и в гимназии фехтованию учили. Плоховато, правда. Кинжал для дуэли не слишком хорош, с длинным мечом было бы проще, но оружие даровано его величеством, уважение обязательно надо выказать. Это с одной стороны. С другой кинжал и для вора, и для ниндзя классовое оружие, а длинным мечом мы машем с большим штрафом.
Минут через десять подошел мой секундант с вопросом:
– Господин Сентос не может драться по причине гипса на ноге и кисти правой руки. Есть какие-нибудь мысли?
– Я не знаю, как положено, но должны же быть способы. Арбалет, например. Если он волшебник, возможна мажеская дуэль. Или на ядах, если алхимик. На худой конец, можно по жребию, хоть не люблю полагаться на случай.
Никол удивлен, но выглядит довольным.
– И вопрос по срокам. Как назначать? В один день или вразбивку?
– Какая разбивка? Я завтра первый день на службе. Как буду выглядеть, если сразу отпрашиваться стану? В один день, конечно. И лучше сегодня, можно со всеми разом.
– Стах, я тебя услышал. Но все на одного не положено.
Он ушел и почти сразу вернулся:
– Примешь ли ты письменные извинения от господина Сентоса?
– Приму, наверное.
– Да уж! С паршивой овцы хоть шерсти клок. Прикрылся гипсом и думает отделаться легким объяснением? С остальными встречаемся через час.
Через час появились оппоненты. Распорядитель дуэли, генерал от инфантерии, с видимым отвращением, как использованную бумагу из туалета, передал записку с извинениями Сентоса. Затем представил противников. Один из дуэлянтов, оказавшийся бароном, выложил конверт и попросил зачитать содержимое после любого исхода дуэли. Он единственный выйдет на бой с кинжалом. Остальные взяли длинные мечи, а один и кулачный щит. Он как раз выйдет первым. Перед боем снимаю китель, а то перемажусь в крови, жалко вещь портить. Орден оставляю – мне положено.
Мы в длинном узком зале. Барьером отделены два ряда скамеек для зрителей. Кстати, Найджел в их числе. Нас ставят на двадцати шагах и по сигналу велят доставать оружие и сходиться. Первый раунд. По гонгу салютуем клинками и убираем их. По второму – противник достает меч и начинает двигаться ко мне. Подход как в учебнике. Рукоять меча чуть выше пояса, острие на уровне глаз. В левой руке баклер с длинным шипом прикрывает сердце. Идет приставным шагом. Левой ногой шаг вперед, правая подступает к ней, затем наоборот. Их что здесь, кроме красивостей, совсем ничему не учат? Я пока стою. Кинжал в ножнах. Парень считает, что уже победил, ведь за мной до стены шагов пять, думает, прижмет к ней. Когда только он оказался на расстоянии атаки, резко ускоряюсь и обхожу его с правой руки. В то же самое время достаю кинжал, а при проходе провожу секущий удар в шею. Лезвие острое, сам доводил, им не только колоть, но и резать можно. Три быстрых шага для разрыва дистанции и поворот к противнику. Одновременно вкладываю кинжал в ножны, тем же движением стряхивая кровь. К покойнику подбежал лекарь, но уже поздно: сонная артерия перерезана. Мне кровь на рубаху попала, но ее хоть застирать можно, хорошо, мундир снял.
Народ нервничает, суетится. Покойника унесли, лужу опилками засыпали. Меня спросили, не хочу ли отдохнуть. От чего? Мы только начали. Вышел второй противник. Салют. Исходное положение. Гонг. Он идет к середине и крутит мулине. При пятом движении третьего мулине резко сокращаю дистанцию и тут же отскакиваю, оставляя кинжал. Зачем пачкаться? Простой колющий удар в сердце. Но если клинок сразу выходит, тебя окатывает, как из шланга, лучше подождать пару минут. Опять суета, лекарь, опилки. Чувствую, студенты такие же хреновые фехтовальщики, как и гимназисты. Я за счет своего персонажа выезжаю, а им и противопоставить нечего.
Генерал подошел, смотрит так проникновенно и спрашивает:
– Тебя кто драться учил?
Вытягиваюсь во фрунт и рапортую:
– Виноват, ваше высокопревосходительство! Драться не учили. Учили убивать.
– И кем ты должен был стать?
– Лекарем, ваше высокопревосходительство.
– Лекарем? И где такой лекарь больных лечит?
– Диверсионно-разведывательные группы дальнего поиска, ваше высокопревосходительство. Действуют в отрыве от основных сил.
– И много вас таких?
– Один остался, ваше высокопревосходительство. Дядя учил, но пока я лежал в госпитале, он умер. – Дядя Вилдрек ни при чем, но отмазаться надо.
Тут все понимающе закивали, а генерал сочувственно протянул:
– Ясно. – И тут же продолжил опрос: – А ранить противника можешь?
– Куда, ваше высокопревосходительство?
– Куда хочешь.
– Ваше высокопревосходительство, честно говоря, я вообще никуда не хочу. Зачем мне это? Я драться не люблю.
– Так. – Он потер лоб. – В руку легко попасть можешь?
– Если легко, то только со средней дистанции, ваше высокопревосходительство. Вблизи если кинжалом, то артерия повреждена будет, если безоружным, то локоть сломаю.
Меня окружающие разглядывают, как какую диковинку.
– Я приказать не могу, но лично тебя прошу – нанеси сейчас легкую рану с любой дистанции.
– Будет сделано, ваше высокопревосходительство.
На этом он отошел от меня и кого-то спросил:
– Какой идиот волкодава на котят натравил?
Третий раунд. Сразу после гонга рванул вперед и метнул кинжал в предплечье. Перекатом дошел до противника, но тот уже уронил свой клинок и зажимал порез. На этом бой закончился. Прочитали письмо барона, там он извиняется. Это очень благородно, ибо после дуэли. Выпили с ним по чарке красненького на мировую. Потом выпил с Найджелом и остальными. Затем уехал.
Зато дома еле выжил. Изругали всего, после обцеловали и вновь изругали.
Правда, потом рассказ слушали, затаив дыхание. Отец в молодости разок дрался. За маму. Ее кто-то обозвал после того, как от семьи отрезали. Отец не смог промолчать. Ранил своего противника тяжело. А потом ему тишком донесли, что в семью болтуна от аус Хансалов зашли спросить – с чего их родовые дела разбирать начали? Очень интересно? Может, стоит паре-тройке боевых волшебников прийти, на все интересующие вопросы разом ответить? Те сразу на попятную – дескать, ошибочка вышла. Сыночек глуповат, вот язык и распустил. Ему уже пояснили, что чужие семейные дела никого не касаются, а теперь повторят. Тем дело и закончилось.
Мама присланную вырезку и письмо прибрала. Велела, как протокол о дуэли составят, ей его обязательно отдать. Она его тоже спрячет. Внукам для памяти. Тут есть чем гордиться.
Завтра первый день службы. Понятно, волнуюсь. Как она сложится? Буду ли присягать? А если буду, то кому? Королю? Принцу? В принципе, могут попросить присягнуть и Лауре.
Здесь мир совсем другой, для дворян присяга многое значит. Связь между вассалом и сюзереном держится до смерти одного из них. Опять же нарушение присяги карают боги. Не как у нас, не когда-нибудь потом, после смерти и абстрактно, а сразу и серьезно, бывает и до смерти. Только не жалейте несчастного вассала, который и предать толком не может: сюзерен, нарушивший клятву, наказывается так же, если не сильней. Ведь одним махом он может предать многих и ответит за всех. Словом, клятва дело серьезное, дворяне ею налево-направо не разбрасываются. Вот и ко мне пока присматриваться будут, прежде чем взять под крыло.
С простолюдинов обычно клятв не требуют, считается, не по плечу им слово держать. Но в армии или на службе все обязаны присягнуть королю малой присягой, однако это не отношения между сюзереном и вассалом, а скорее закрепление договора.
Что совсем отлично от наших реалий – здесь всегда присягают не государству, а личности. Из-за того случаются разные коллизии. «Вассал моего вассала не мой вассал», – помните? И ведь присягают только одному сюзерену. А представители многих старых родов вообще только раз в жизни могут присягнуть. Казалось бы, тогда пусть все королю присягают. А откаты тоже все на короля будут идти? Ведь это только в теории он любые споры по справедливости может решить. Бывает, кого-то и обидеть или обойти придется.
Словом, дурдом на выезде. И это еще мягко сказано.
– Элеонора, посмотри это.
– Да, дядя.
– Что ты видишь?
– Прогноз на моего ребенка.
– Я что, должен из тебя каждое слово тянуть?
– Простите, дядя. Это прогноз на ребенка. Вероятность сорок три процента на сильного волшебника, уровня магистра. Это значит, что кто-то мог бы меня взять замуж, если бы я…
– Говори, говори.
– Если бы я не сбежала с парнем, который через месяц меня бросил беременной…
– Дальше.
– И у меня не было бы выкидыша, после которого я осталась бесплодной.
– Теперь все правильно. Мать этого парня была изгнана из нашего рода за меньший проступок. Она просто влюбилась. Его отец из рода наследственных лекарей. У юноши пробудилась родовая память по обеим линиям. Он уже волшебник, по силе равный магистру. Наш род он не любит, а мы хотим с ним наладить отношения. Ты получишь скромный, но приличный гардероб, пятьсот талеров на расходы и задачу примирить его семью с нашим родом. Гардероб останется твоим, вне зависимости от результата.
– Если мне удастся устроить примирение, я смогу вернуться в род?
– Круто какать будешь. Ты нас опозорила. Получишь пять тысяч талеров, и ничего больше.
– Как я смогу примирить?
– Думай. Я не знаю. Если бы знал, послал бы приличную девицу, а не… Ты поняла. Вот адрес и имена. Могу посоветовать действовать через его мать, все же наша кровь. Дави на жалость, но ничего не скрывай, включая этот разговор. Если нужна будет помощь, обращайся, но только с конкретными предложениями. Денег на жизнь не проси, свое ты уже украла при побеге. Кстати, и сестрино, и материно тоже. Ты помнишь, как они лишились своих драгоценностей?
Глава 6
Инга
Заметка
Один трус, четверо людей чести(«Столичные сплетни», 1 разноцвета 443 года)В дуэлической зале Дворянского собрания вчера в полдень барон З., дворяне К. и Н. защитили свою честь пред дворянином Т., изрядным бойцом, невзирая на его младой возраст. Некий С., напротив, предпочел уехать в имение, сославшись на недоможение. Извините, каламбурю. Барон З. был поражен в правую руку. К., Н. пали смертию храбрецов. Т. вовсе невредим. Все бои закончились его первым выпадом. Барон З. по благородству натуры принес извинения после боя.
По отзывам очевидцев, Т. большого холоднокровия человек. Еще до боя последовательно предложил С. варианты удовлетворения – поединок на арбалетах, магии, алхимии, а в конце даже по жребию. С. от всех вариантов увильнул, предпочтя написать письмо с извинениями и скрыться из города. Искренне надеемся, что здоровье и иные дела не позволят ему вернуться в нашу славную столицу ближайшие лет сто, а благодарные земляки по достоинству оценят его таланты в уклонении от дел чести и вознесут ему положенные почести. Во всяком случае, Суд чести Королевского университета постановил разослать протокол о случившейся дуэли по всем надлежащим адресам.
Пред баталией Т., уверенный в своем превосходстве в фехтовании, предложил противникам напасть на него всем единым разом, но честь и дуэльный кодекс не позволили им такого сделать. Печальным итогом стали похороны К. и Н., однако, дабы почтить их память, Суд чести Королевского университета приговорил поставить на погребальный костер венок из ста белых роз. Более талантливый и умелый фехтовальщик барон З. отделался легкою раною. После боя он и Т. пили мировую чару и расстались совершенными друзьями.
Утром встал раньше, чем в школу. Разминка, зарядка, медитация. Затем завтрак, облачение в парадную форму для представления начальству. Ее вчера вечером от портного доставили. Остальные вещи, включая мундиры, на квартире во дворце. С водителем кобылы сторговались за талер. А что делать? У него коляска лакированная, опять же с такого красавца (это про меня) ему совесть не позволяет меньше взять. Где логика?
Про красавца он, конечно, лихо загнул, но форма действительно хороша. С известным портретом Пушкина и ливреей швейцара у ресторана никакого сходства. Мундир из строгого темно-зеленого сукна с изумрудной выпушкой: я же служу при Зеленом дворе. Признак придворной службы – это ОЧЕНЬ много золотого шитья в виде дубовых веточек-листочков, сплетающихся в гроздья и венки. Сияющие пуговицы в два ряда почти теряются в шитье на груди. Даже золотая медаль «Преуспевшему в учении» смотрится куда скромнее, чем на гимназическом кителе. И шеврон, и знаки вышиты, а не пришиты. Петлицы с одним просветом без звезд, с дубовым листом, эмблемой двора. Стоячий воротник богато украшен золотом, но обшлага, карманные клапаны и фалды вышиты значительно скромнее. Швы вообще лишь чуть намечены золотыми стежками. Молодой я. Не дорос до камергерского шитья. Тончайшие белые лайковые перчатки сидят как вторая кожа. Аккуратная кожаная каска, поясной ремень и сапоги идеально подобраны по цвету. Кокарда, правый рукав и пряжка ремня украшены вензелем принца Лагоза. В сафьяновый портфель переложил вещи из ранца. Взял часы и надел перстни, рубиновую печатку и с изумрудом. Вот шпор не положено, ну не скачем мы на лошадях по коридорам. А форма и впрямь красива.
Не знаю, почему у нас описывали придворную службу как синекуру без реальной работы. Как только я представился дежурному камергеру, сразу услышал лекцию, где и что надо делать камер-юнкеру при дворце. В принципе, на дежурство новичка никто бы месяца два-три не ставил, но его королевское высочество изволил повелеть, и меня обещали к смене натаскать в основных вопросах. Потом рассказали распорядок на ближайшее время.
Раз в неделю, по четвергам, дежурю при его королевском высочестве. Веду журнал, объявляю приход посетителей перед тем, как их пустить в кабинет, и бегаю по поручениям. Пока большего мне никто не доверит. Должность очень почетная, ибо вместе с его королевским высочеством и его личным секретарем пью кофей. А бывает, его королевское высочество милостиво соблаговолит, тогда и обедаю с ним. Рабочая смена с восьми утра до той поры, пока его королевское высочество не отпустит. Обычно по четвергам он посещает оперу, значит, дежурство заканчивается часов в шесть. С собой меня точно не возьмут, оно только для самых ближних.
Приемы и балы буду стоять на подхвате у распорядителя. Куда бежать, чего кричать – он скажет. Выполнять без оговорок и умствований. Кроме того, на балу должен танцевать с кем скажут, чтобы девицы или дамы не скучали по углам. И рожи не корчить! Никаких хочу – не хочу! Если ее пригласили на королевский бал, значит, уже достойна твоего общества. И никаких походов к ломберным столам! Продуться в картишки другие места есть. Разве кто из королевской фамилии прикажет партию составить, но это едва ли. Но коли вдруг такое случится, выигрывать… оно того не стоит.
Одну ночь в неделю дежурю как гоф-медик в лазарете для служителей. Днем от меня толку нет. Не обучен, без диплома, не дай боги лечить стану, сраму не оберешься. А ночью все едино никого нет, буду караулить и при надобности вызывать врачевателей. Не один дежурю, конечно. Фельдшер со мной будет. Если что, он подскажет, поможет, сделает. На мне самое сложное – общее руководство и заполнение журнала. Это крайне важная работа, ее никому нельзя передоверить, а с остальной ерундой, типа болезней, ран, переломов, пожаров, потопов… ничего не забыл? Пусть фельдшер справляется. Если что, то и ответственность на нем будет, пока доктор не придет. Так что ночь со вторника на среду рабочая. Зато во вторник ухожу со службы в полдень и в среду первую половину дня могу отсыпаться.
В воскресенье выходной. Кто сказал «два выходных»? Скажите спасибо, если в единственный на службу не вызовут.
Все остальное время, если по службе не буду нужен, учусь у наставников. Распорядок на учебные дни прост. Два часа на дворцовое делопроизводство, два часа на занятия танцами, два часа на деловую переписку, два часа на этикет, совмещенный с кофеем и обедом. Потому что про еду и напитки будут говорить наособицу, объясняя, что и как подают, про манеры другие занятия. Уроки ведут дворцовые служители. Их слушать и внимать, да гримасы отнюдь не кривить, опытные люди будут учить, причем в достойных чинах.
Зато все внеслужебное время полностью мое. Делай что хочешь. После того, как домашние задания будут готовы. За них оценок не ставят, но проверять будут каждый день. По итогам сделают соответствующие выводы и непременно доложат его королевскому высочеству. А чтобы уж совсем от безделья в свободное время не мучился, я получил книгу весом в пару здоровенных кирпичей и четыре колоды. Не карт, а цветных литографий. Каждая колода с портретами важнейших придворных на лицевой стороне и их данными на оборотной. Цвет каймы указывает двор и название колоды. Белая, самая толстая – двор его величества. Синяя – его королевского высочества принца Торана. Зеленая – наша, а желтая, самая тонкая – ее светлости Силестрии. Обещали спрашивать, кто есть ху, и тоже сделать выводы. Наверное, решили, что спать мне особо и не надо. Действительно, зачем молодому спать? Лучше пару параграфов выучить.
Когда сочтут готовым и отменят занятия, служебные часы станут другими, в зависимости от должности, от места и от приказов.
Объяснив диспозицию, велели ждать прихода учителя. Сижу в комнатке недалече от кабинета принца. Выложил содержимое портфеля на стол и пытаюсь понять, как уместить в него выданную книгу. Вдруг дверь распахивается, и заходит его милость. Я вскакиваю, встаю во фрунт и отбарабаниваю приветствие.
– Ну как? Доволен службой? По глазам вижу, доволен! – Не успеваю ответить, как он переводит взгляд на стол и интересуется: – Это что? Мне? Прошение? Не рано ли начал? Даже на службу толком не заступил!
Я в ступоре увидел, как он взял пакет, в который я упаковал трусики и написал, чтобы мама не влезла: «Не вскрывать. Лично в руки его королевскому высочеству». Ой, что сейчас будет… Его милость сломал печать, достал панталончики и удивленно прочитал вслух:
– «Инга. Желтая роза. Суббота. Два часа». – Грозно посмотрел на меня. – Это в каком смысле?!
– Виноват, ваша милость, – начинаю мямлить. – Девушка звала на встречу…
– Гадкий мальчишка! – вскричал принц и зачем-то понюхал панталончики. – Встреча… Да ты сводник! Кто такая?
– Вот, ваша милость! – выложил на стол дагерротип. – Она покровительства ищет…
– Дай сюда! – Он протянул руку за портретом, посмотрел и одобрил: – Хороша! Такой, понимаешь, розанчик! Чьих будет?
Подаю резюме. Его милость внимательно читает и категорически отказывается:
– Нет! В субботу никак не могу. Обед у посла… Опять же место больно публичное. Блондиночка, понимаешь… Аудиенцию ей… Разве в Цветочном павильоне… Не знаю… Хотя ладно. Сегодня в шесть вечера, так и быть, приму. Ты гадкий мальчишка. Так поступать нельзя! Единственное, что тебя оправдывает, своего принца хотел порадовать. Но чтоб в последний раз!
– Слушаюсь, ваша милость. Больше никогда!
– Хорошим ты у нас организатором оказался. Портрет есть. Описание оформил. Не по форме, правда. И вкус твой весьма неплох. Но ты гадкий, очень гадкий. Нельзя таким быть. Но что о своем принце заботишься, это уже хорошо. Хоть и неправильно сделал, но пусть. Другие вообще только себе мечтают хапнуть, а ты меня в честь первого дня службы порадовать решил. Откуда только узнал, что жена мне пока вольную дала?! – Видимо, решив, что перехвалил, опять стал ругаться: – Но больше никогда! А то, понимаешь, многие хотят аудиенции! Чтобы потом подружкам похвастаться знакомством со мной. – Принц еще раз понюхал штанишки. – Сейчас, дружок, тебе бриллиантик принесут. Передай ей и скажи, вечером в шесть приму приватным образом.
Принц свернул панталончики, убрал в пакет, портрет с резюме положил туда же, с тем и ушел.
– На, посмотри! Тихий-то каков! А! В первый же день такое учудил. Не ожидал от него, не ожидал. Хороший мальчик. Пусть неопытный, но старательный. Меня по своему разумению решил отблагодарить. Ведь что хорошо, старается своему принцу угодить, сразу всю службу понял.
– Синие к нему пытались подобраться, ваша милость. Через семью матери. Наш человек слышал. Прислали приглашение на обед и в подарок сто дукатов.
– О как! А он?
– Отказал. Деньги не взял, сказал, не нищий от чужих брать.
– Похвально. Его семья же бедна?
– Небогата, ваша милость.
– Вдвойне похвально. А как это – «от чужих»? Он себя уже Зеленым считает?
– Не могу знать, ваша милость. Но на службу пришел с изумрудиком на пальце.
– Видел. Хм… Жалованье на него ухнул? Преданность показывает? А синяки что?
– Думают о том, как в род вернуть. Его королевское высочество принц Торан хотел мальчика к себе ко двору. Весьма недоволен был, когда ваша милость опередили.
– Пусть губищи-то закатает, мне такие самому потребны. Конечно, гадкий мальчишка и сводник, но о своем принце думает. И вкус у подлеца хороший. Да! Пошли сейчас розанчику кулончик с бриллиантиком. И записку. В Цветочном павильоне аудиенцию ей дам, пусть готовится. К шести организуй карету за ней.
– Виноват, ваша милость. Тут доложили. У Тихого вчера дуэль была. Им в кофейне с леди Лаурой не дали посидеть, обеспокоили. Так он двоих насмерть, одного ранил. Еще один прощения просил.
– Один против четверых… Изрядно! Весьма! Ее прошлый небось так не ухаживал. Лаурка польщена будет. Ей расскажи про дуэль. Такой, понимаешь, романтик!
– Слушаю, ваша милость.
Меня кондратий хватит от таких раскладов, никакой дуэли не надо. Не успел толком оклематься, как в кмнатенку заявился статский советник. Разрешил без чинов, представился Владом Куклитом, попросил с девушками его милость больше не знакомить. Сейчас ладно, он не в обиде, ведь я не в курсе был, но вообще это его прерогатива. Выдал конверт и кулон в бархатном чехольчике. Цветок ромашки из золота с белыми лепестками и бриллиантиком по центру. Велел доставить Инге, но предварительно переодеться. Дескать, невелика цаца, чтобы при параде ей записки возили.
Летний мундир отличается от парадного отсутствием вышивки на груди, швах и фалдах. Сшит из светло-серого хлопчатобумажного коверкота с изумрудными выпушками. Вместо золотой плашки за наградное оружие и медали за учебу вышиты соответствующие планки. Орден на шее остается. Кожаная каска меняется на фуражку в цветах мундира, сапоги носятся под брюки. Перчатки не обязательны, но можно серые. Остальные детали аналогичны парадному мундиру.
За мной закрепили пароконную коляску, буду кататься на ней по делам службы. Что ценно, поездки из дома на службу и обратно тоже дела служебные. Кучер лет двадцати, судя по чистым петлицам, заштатный дворцовый служитель, быстро довез до огромного несуразного особняка. Пред дворцовой каретой мигом распахнулись ворота, и меня подвезли прямо к порогу парадной двери. Слуги распахивают обе створки, что никак не соответствует чину камер-юнкера, и с поклонами отводят в роскошную прихожую. Фуражку принимают, как тончайшую фарфоровую вазу. Затем препровождают в пафосно-богатую гостиную и, вновь униженно кланяясь, просят обождать. Хозяин появился буквально через десять минут в наспех надетом костюме с огромной серебряной медалью. Памятной. Да, их не запрещено носить, как не запрещено надевать кастрюли вместо шлема и перепоясываться шторой вместо пояса. Не служит? Пусть творит что хочет. Судя по надписи, медаль выдана за пожертвование какому-то благотворительному обществу.
– Федул Латер? – уточнил я.
– Точно так, ваше благородие, – угодливо поклонился хозяин.
Сообщаю о цели своего визита:
– Стах Тихий, по поручению его королевского высочества принца Лагоза к вашей дочери Инге. – На всякий случай добавляю: – Конфиденциально.
– Сейчас будет! Сей момент одевается. – Ошалевший от радости богач покинул комнату.
Сей не сей, но минут через десять девчонка прибежала. Получив письмо и подарок, громко взвизгнула и закричала: «Папенька! Меня принц зовет смотреть орхидеи! Смотри, какой миленький кулончик прислал!» Минут на пятнадцать про меня забыли, бросив одного в комнате, пока в другой не знаю сколько народу читали и перечитывали записку. Когда вспомнили, пришлось сказать про ответное письмо, намека было совершенно недостаточно. С содержанием Инга долго мучилась, пока я не взял дело в свои руки и не продиктовал ей ответ. В завершение визита Федул завел меня к себе в кабинет и с поклоном вручил тяжелый ларец.
– Пятьсот дукатов, по высшей ставке обещанного. Если просьбочку исполните, вдвое будет, – пообещал он.
– Это не от меня зависит, – возразил я.
Торгаш понял мои слова по-своему и засуетился:
– Понимаю! Все сделаем в самом наилучшем виде! – С этими словами он вылетел из комнаты, но быстро вернулся с изящной перламутровой шкатулкой в виде морской раковины. – Вот! – Жестом фокусника откинул крышку и показал горсть жемчужин, каждая размером с приличную горошину. – И по результату вашему начальству хороший сувенирчик презентую.
– Сейчас отдых четверть часа. Можно оправиться и отдохнуть. Затем продолжим оружейные упражнения. Фельдфебель, ко мне.
– Ваше благородие…
– Да ладно тебе! Девки сбежали, не слышат. Ты это… вчера… про свою оспину говорила… Как думаешь, шрам он может свести? Небольшой, с ладонь длиной.
– Не знаю. Думаю, сможет.
– У меня браслет с жемчугами есть. Жалованье только выдали. Заплачу ему. Может, согласится? Поговори с ним, а?
– В гимназии он меня даже слушать не стал. Говорит – моей матери обещал.
– Да уж! Подсуропила тебе мамашка. Наши его уже видели. Такой мальчик! Небось гимназисточки за ним табуном бегали?!
– Мы как-то даже внимания не обращали…
– Будет врать-то! Я не твоя маменька. Еще в газете про него писали – четверых на дуэль вызвал. Двоих убил. Одного пожалел, только ранил. Последний сам сбежал.
– Он и не дрался никогда! По дракам у нас был Ром любитель.
– А чего ему с простолюдинами-то драться? Настучишь им по мордасам – никакой славы, они настучат – умаление достоинства. А вот дуэль!.. Представляешь? Против четверых с одним кинжалом! Да в Дворянском собрании! Некоторые девочки познакомиться хотят! Ты пока ничего не знаешь, подскажу по-родственному – перед балом можно договориться с распорядителем, и тебя с ним на танец запишут.
– Какой бал! Кто меня пригласит?
– Как какой? Розовый, дебютантов. Ты же первый раз в свет выходишь? Бал именно для тебя и… Стой! Вот оно!
– Ты про что?
– Кузинка! Танцуй! И готовь мне подарок! Я придумала! Идем к ее светлости, падаем в ноги. Ты пускаешь слезу, что тебе стыдно идти на бал такой рябой, когда есть человек, который лечит…
Первое число последней трети года – начало занятий в полковой школе. Лучшее время для учебы в лучшей учебной роте армии. Те, кто учился в первую и вторую трети, подтвердят первое утверждение. Те, кто не учился в столичной армейской школе, – второе.
Вчера с вечера рекрутов определили по местам в казармах, а с утра началась муштра. Младшие унтер-офицеры получили комнату на шестерых. Царские условия. Остальные триста рядовых живут в одной казарме. Зато унтеров поднимают раньше, к общему подъему они должны быть уже одеты, умыты и готовы командовать своими десятками, пока из пятидесяти человек. К концу обучения в них останется пятнадцать-двадцать рекрутов. Все знают, что унтер – такой же новобранец, как и рядовые, но наставники гоняют их больше.
Вечером первого дня, сразу после отбоя, когда в казарме рядовые уже легли, унтеров собрали и стали объяснять, что и как они делали неверно. А завтра вновь подниматься раньше других и опять быть первыми среди своих. Подъем, помывка, плац, завтрак, плац, обед, учебные классы, ужин, плац, отбой. И так всю неделю до воскресенья. В воскресенье, для разнообразия, марш с полной выкладкой в полтора пуда. Первый раз всего-то на пятнадцать верст. Каждую следующую неделю путь на три версты дальше, пока учебный отряд не научится проходить тридцать верст в сутки. Как обратно в полк? Тоже маршем, в понедельник. В любую погоду. Поэтому последнюю треть и считают самой легкой: в снег и распутицу ходить труднее.
Завершается учеба двухнедельным походом со стрельбами и парадом. После похода присяга и первая увольнительная. Жалованье начинают платить только после присяги.
Если во время учебы тебе что-то не понравилось, можно в любое время дня и ночи подойти к дежурному офицеру, и тот сразу, своей властью, велит тебе сдать форму, получить вещи, в которых пришел в полк, и отправит за ворота.
Благородных в учебке мало. Начальство относится к ним не то что плохо, просто требует больше, раз карьеру делать пришли. Рядовые – те почти все простолюдины. Они действительно к благородным плоховато относятся, но надо учиться командовать и зарабатывать себе авторитет. В гвардии рядовые – и те дворяне, потому там вырасти из нижних чинов крайне сложно. А в любом армейском полку дворянину подняться куда легче. Одно уточнение – в бою. Ведь награждают по заслугам, но дворян самыми первыми посылают на опасные дела. Так что Ромул надеялся после учебки быстро подняться.
Как ни удивительно, вчера встретились знакомые реалисты. Раньше они хотя бы раз в неделю дрались, обычно чаще, а сейчас обнялись, как родные братья:
– Ромуленистый! Ты-то как тут оказался?!
– Меня до экзаменов не допустили. Выперли за поведение. Справку в зубы и под зад коленом. А вы как?
– Та же фигня! В точности! – Физиономии знакомцев расплылись в улыбках. – У нас в классе Сузик учился, помнишь небось? С кистенем ходил. Так он с друганами по пьяни им кому-то башку проломил. Их уголовка приняла и по два года каторги прописала. А училище комиссия шерстить стала. Кто в околотке засветился, всех погнали. Из нашего класса чуть не треть пацанов поперли, из других тоже сколько-то. Директора, всех классных надзирателей и инспектора сняли. Такая веселуха пошла, что мы сюда сбежали.
– Да уж! Повезло, как утопленникам! А с лычками что?
– Какие лычки без экзаменов! Тебе после гимназии хоть младшего унтера дали, нам сказали – как полковую школу закончим, будут решать. А чего решать? На роту десять унтеров положено, вас шестеро уже есть. Из трехсот рекрутов только четверо шанс имеют. Думаешь, пробьемся?
– Сколько вас здесь?
– Трое. Все мы тут.
– Есть идея. Смотрите. Договариваемся, что вы идете ко мне, каждый берет под себя человек пятнадцать. Дрессируем их так, чтобы дым из ушей шел. Слабаков сразу гоним за ворота, остальных подтягиваем до уровня, становимся лучшими. После присяги я выпускаюсь унтером, вас подаю на младших унтеров. Дескать, в учебке показали, какие вы командиры, причем с образовательным цензом.
– Навряд ли прокатит.
– Имеешь лучший план? Излагай, слушаю внимательно.
– Нет других идей. Твою будем пробовать.
Вернувшись, доложился и отдал ответное письмо Куклиту. Потом отправился поесть: с утра голодный. Право имею: денег не взял – вот и подают согласно моему второму разряду. Первый – это особы в генеральских чинах. Третий – дворцовые служители-простолюдины.
Обед обычный для двора, шесть блюд в две перемены, десерт и вино. Как сказали, «на манер рыбачьего». Вкусный, но не слишком сытный. Порции больно маленькие. Служитель намекнул, что еду доставили с кухни от первых лиц, в пределах положенных мне столовых, вот оно не сильно густо и выходит. Зато скоро буду знать все меню. А коли голоден, позже к чаю можно хлеба с ветчиной попросить, авось не откажут.
Служитель рассказал коротко о каждом блюде – из чего готовят, в чем изюминка и где пикантность вкуса. История создания и забавный анекдот про это кушанье. И так про все блюда, включая десерт!
Про вино отдельная лекция. Что с чем и когда пить. Местность, сорт винограда. Вновь исторический анекдот. Тут еще добавлено, кто из первых лиц какое вино предпочитает.
Как не уважать такого знатока? Разве за большие деньги нанять учителя можно, а мне просто так все рассказывают. Надо пользоваться, пока возможно.
После еды заглянула женщина в ливрейном платье, поманила за собой, провела по коридорам, втолкнула в неприметную дверь и исчезла. В комнате ждал мой ангел.
Читать бесплатно другие книги:
