Стажировка в Северной Академии Королёва Анастасия

Глава 14

Я ждала, какой угодно реакции: что он разозлиться, убедившись в моей некомпетентности, или наоборот рассмеется в лицо, по той же причине. Но мужчина лишь посмотрел на меня светлыми, как ясное весеннее небо, глазами и покачал головой:

– Думается мне, что ты родилась не под той звездой.

– Возможно, – пожала плечами, легко соглашаясь.

Звездам в моей жизни отведена особая роль, здесь он прав.

– А неприязнь Мики легко объяснить, – профессор скривил губы в подобие улыбки. – Пару лет назад она пыталась поступить в столичную академию, но не прошла первичный отбор, и ей пришлось вернуться сюда, считай, что с позором.

Пришел мой черед качать головой:

– Я-то здесь при чем?

– Как? – Райт наигранно удивился. – Неужели не догадываешься?

Он все веселиться, потешается надо мной.

– Догадываюсь, – недовольно насупилась. – Но логики в ее поступках все равно не вижу.

Винсент как-то подозрительно покосился на меня:

– Я разве что-то сказал о логике?

Ах, ну да, как я не подумала – логика и Мика понятия несовместимые.

На его вопрос не ответила и между нами повисла неловкая пауза. Ничего не нарушало тишины, разве что шелест листвы за окном, да неспешный ход часовой стрелки. Странно вот так общаться с ним и делиться проблемами, на самом деле, уезжая из столицы, я была уверена, что больше никого не подпущу к себе близко но, оказалось, это обещание выполнить совсем не просто.

Сначала доктор Аттэ, теперь Райт. Вот только... от кого из них мне ждать удара в спину?

Последняя мысль показалась особенно неприятной, и я подняла голову, встречаясь с взглядом Винсента:

– Спасибо тебе большое за помощь и разъяснения, – замялась, не зная, как попросить его уйти и не обидеть при этом.

Впрочем, он сам догадался. Уголки губ дрогнули в полуулыбке:

– Обращайся, – бросил и тут же поправился: – Но постарайся все же обойтись без травм.

Кивнула. Уж что-что, а травмы в мои планы вовсе не входят. Да и теперь я буду иметь в виду, что от Мики можно ожидать всего, чего угодно.

Он вышел, оставив меня одну.

Я пытаюсь научиться жить заново, но вновь совершаю те же ошибки – ищу справедливость в мире, который давно погряз во лжи и лицемерии. Зачем я это делаю? Неужели нельзя жить как все? Просто и не оглядываясь на других? Идти туда, куда мне хочется, невзирая на муки совести?

Но... отчего-то не выходит у меня просто. И это обостренное чувство справедливости до добра не доведет.

Следующие несколько дней я старательно избегала всех: и Винсента, и доктора Аттэ, и даже Одри. Мне хотелось запереться в собственном коконе и больше никого не подпускать к себе слишком близко, чтобы потом не испытывать невыносимую боль.

Мика так и не успокоилась, хотя я больше не обращала на нее внимания. Слишком много чести – бояться ее выходок.

Но беда пришла оттуда, откуда я ее вовсе не ждала.

После обеда, когда я уже собралась уходить в свою комнату, меня в коридоре поймала Тильда, и, пряча взгляд, попросила зайти к ректору. Сначала я даже обрадовалась этому «приглашению» – ведь это возможность поговорить с ним о включении моих предметов в основную программу, но, как оказалось, радовалась я зря. В его кабинета мы были не одни. В кресле сидела Тиана, и ее довольная улыбка не предвещала ничего хорошего. Надо же, а я уже успела забыть об инциденте с ней...

– Светлого дня, профессор, – без особого энтузиазма поприветствовал меня ректор. – Присаживайтесь.

Он указал на стул, что стоял в центре комнаты.

Подчинилась, обреченно вздохнув.

Тишина, липкая, словно тошнотворный сок трисимы, из которого готовят лечебные яды, длилась не долго. Магистр Стилл неуверенно кашлянул в кулак, перекатился с мыска на пятку и заговорил:

– Профессор Лоусон, я тут узнал, – быстрый взгляд на Тиану, – что вы вмешиваетесь в процесс обучения целителей?

Это его «вмешиваетесь» прозвучало настолько пренебрежительно, что я не сразу нашлась с ответом.

– Я всего лишь хотела поправить устаревшие знания профессора, – мой голос предательски дрогнул. И внутренности скрутило от почти осязаемой боли.

– Поправить? – прогромыхал недовольно ректор.

Я кивнула, опасаясь, что не смогу произнести хоть слово.

– Я, конечно, понимаю, что вы учились в Королевской Академии, и весьма неплохо учились, должен заметить, но, тем не менее, вас прислали к нам преподавать общий курс, а не целительство.

– Я знаю, – опустила взгляд на переплетенные пальцы.

Как и то, что если бы не моя доверчивость и слепое обожание, я могла бы получить работу своей мечты, а не выслушивать выговор от человека, который ничего не смыслит в этом самом целительстве.

– Так зачем вы вмешиваетесь туда, куда вас не просят? Или одного обвинения вам недостаточно?

На последних словах резко подняла голову, смотря непонимающим взглядом на ректора.

– Что?

О чем он говорит? Какое обвинение?!

– Как что? – стушевался под моим взглядом магистр, но тут же взял себя в руки: – Полно, милочка, Тиана, то есть профессор Хрит, все узнала о вашем назначении. Я-то подумал, что в министерстве наконец-то вспомнили о нашей академии, а оказалось, что они всего лишь сослали к нам ушлую девчонку, которая едва не присвоила себе открытие уважаемого человека!

Слова хлестали больнее пощечин, и мне с трудом удавалось вдыхать воздух, который вдруг стал тяжелым, как морская вода. И отвратительно холодным.

Открытие уважаемого человека? Это теперь так называется? Это мое открытие! Но он его присвоил!

Я молчала, мне просто нечего было сказать. Хотелось уйти отсюда, как можно дальше и больше никого не видеть. Нет, я уже слышала эти слова от ректора Королевской Академии, и обвинения для меня не стали новостью, но мне пообещали, что об этом «грязном пятнышке в моей биографии» никто не узнает. Выходит, верить нельзя никому. Совсем.

Собрав остатки самообладания, поднялась на ноги. Хорошо, что за длинной юбкой не видно, как они трясутся.

– Я вас услышала, могу идти? – голос прозвучал ровно, ни одной лишней эмоции не проскользнуло в словах.

Искоса отметила довольную ухмылку Тианы, но мне уже было все равно. Какая теперь разница?

– Можете, – буркнул магистр, а стоило мне сделать пару шагов, он зашелестел бумагами и окликнул меня:

– Магистр Лоусон, из столицы пришла разнарядка, ваши предметы внести в перечень обязательных. Так что будьте добры, подтяните знания студентов до экзаменов.

Я не обернулась, только кивнула. А следом вышла из кабинета, прошла мимо Тильды, которая было подалась мне навстречу из-за своего стола в приемной, но передумала, поймав мой взгляд.

Уйти, как можно дальше, чтобы не видеть никого.

Предательские слезы пеленой застилали глаза, а я шла, упрямо переставляя ноги и совсем не разбирая, куда именно выведет меня «дорога». Пока не столкнулась с кем-то, кто придержал меня за плечи.

– Аделия? – голос профессора Райта доносился откуда-то издалека, словно кто-то затолкал мне в уши ваты.

Скривилась. Вот уж кого видеть не хотелось, так это его.

– Что случилось? – еще и сочувствует.

Отстранилась, сделав пару шагов назад и, наконец, посмотрела на него.

– Светлого дня, профессор Райт, – подчеркнула официальное обращение. – Разрешите пройти?

– Нет, – он упрямо качнул головой. – Кто тебя обидел?

Вот так просто: кто тебя обидел? Какая ему разница?

– Никто, – попыталась улыбнуться, кажется, даже получилось, – я тороплюсь, пропустите.

Я будто видела и слышала себя со стороны. Странное ощущение нереальности происходящего.

– Аделия... – выдохнул профессор, взяв меня за руку.

Скривилась, вырвав ее из цепких прохладных пальцев.

– Мне. Нужно. Идти.

Отчеканила, не желая видеть его рядом, и прикосновений его тоже не желая. Винсент глубоко вздохнул, готовясь что-то возразить, но после шумно выдохнул и отступил, уступая мне дорогу.

Наконец-то. Больше не останавливаясь, вышла из учебного корпуса, вздрогнула от порыва холодного ветра, но не остановилась, даже не обхватила себя руками. Мне все равно. Остановилась, только когда оказалась в своей комнате. Замерла у стола, не зная, что делать и куда бежать отсюда.

В какой-то момент силы просто покинули меня, не осталось ничего. Я рухнула на колени, сжав голову руками. Хоровод лиц из прошлого закрутился перед глазами. Профессор Жинай, магистр Зигр, ректор Маб. Мне казалось, что их слова – то жалостливые, то насмешливые и пренебрежительные, – льются отовсюду. И от них ни спрятаться, ни скрыться, даже если со всей силы прижать ладони к ушам.

Человек, которому я доверяла, и которого боготворила еще до поступления в академию, улыбался мне, подбадривал меня, а потом взял и присвоил все наработки. Декан нашего факультета клялась честью своего рода, что если я соглашусь отработать в Северной Академии два года, то она замнет историю и не даст ей просочиться за стены кабинета ректора, а сам ректор... Да, он обещал то же самое.

Ложь. Люди всегда лгут, когда считают это выгодным. Когда мечтают сбросить со своих плеч ответственность, когда хотят обелить себя...

Ненавижу. Себя, всех их, этот мир. Все, к чему я стремилась, кануло в лету по чужой прихоти.

Слез не было, хотя в душе клубилась тьма, которая срывалась с кончиков пальцев, расползаясь по комнате седым туманом. В венах бурлила кровь, подстегивая магию выйти из подчинения. Но разве это важно? Да и не опасно вовсе. Какую опасность может представлять целительница? Разве что со всплеском вылечу всех поблизости и истощу собственный резерв.

Дышать было больно, будто легкие кто-то сдавил с силой, мешая воздуху проникать в них. И холодно, было ужасно холодно. Такое ощущение, что и без того слабое отопление вовсе отключили.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я заставила себя встать. Я потом просто рухнула на кровать. Переодеваться не стала, сил, чтобы стащить юбку и джемпер просто не нашлось.

Но уснуть так и не получилось. Я смотрела на то, как за окном медленно опускаются сумерки, как по коридорам стучат каблуки «коллег», как на кухни свистит закипающий чайник. Все это было где-то там, в другом мире, а я находилась за его пределами.

Когда за окном стало совсем темно, в дверь постучали – тихо, и едва слышно. Сначала я подумала, что мне вовсе показалось, но нет, звук повторился.

Кто бы ни стоял за дверью, открывать я ее не намерена. Только не сейчас.

Стук повторился, громче и настойчивее, но я лишь закрыла глаза, делая вид, что ничего, совсем ничего не слышу. Пусть думают что хотят – одной гадостью больше, одной меньше, это уже ничего не изменит. Завтра обо мне будет гудеть вся академия и если у кого-то появится лишний повод считать меня отвратительным человеком – не беда.

Посетитель, кем бы он ни был, постучал еще пару раз, и в итоге сдался, поняв тщетность своей затеи. Я с облегчением выдохнула, чувствуя, как тело отозвалось дрожью.

Наверное, мне стоит уволиться. Доработать один месяц, получить расчет и уехать. Куда? Не важно. Главное, что теперь я точно знаю – мне не место среди преподавателей. В какую бы школу или академию я не поступила работать, моя «слава» всюду будет следовать за мной. Уж лучше пойти помощницей лекаря в какую-нибудь лавку, смешивать травы и варить снадобья от кашля и головной боли.

Мне всего лишь нужно перетерпеть волну насмешек и унижений, дождаться выплаты и...

Перед глазами появился образ бабушки – теплая улыбка и светлый взгляд. Вспомнились наши разговоры о том, что я когда-нибудь, обязательно, добьюсь успеха в целительстве. Смогу трудиться где-то в самой известной лаборатории и буду совершать великие открытия. Эти мечты были такими яркими и красочными, что тогда, сидя в тесной кухне нашего дома, я и подумать не могла, что однажды все рухнет, так и не начавшись.

Бабушка умерла через пару лет после моего поступления, не дождавшись моего восхождения. А после блестящего окончания академии я отправилась не в лучшую лабораторию, а в ссылку на север, где мне не сулит ничего хорошего.

До самого утра я так и не уснула. И когда будильник с надрывом прохрипел приветственную мелодию, передо мной в зеркале отразилась страшная картина.

Посеревшая кожа, круги под глазами, безжизненный взгляд. Я самой себе напоминала труп, над которым знатно поизмывались практиканты-целители.

Нужно что-то предпринять, чтобы никого не испугать. Умылась, расчесалась, собрав волосы в строгую прическу. Выбрала темно-коричневую блузку, сверху накинула черный джемпер, и юбку выбрала тоже черную.

Вид не стал намного лучше, но я хотя бы попыталась.

Впрочем, все игривые мысли померкли, стоило мне подойти к двери и опустить ледяную ладонь на ручку. Сердце загромыхало, рывком ускорив бег, и в голове набатом зазвучали слова:

«Ушлая девчонка!», «Как ты могла? Я доверял тебе, позволил работать в моей лаборатории», «Я сделаю все, чтобы твоя исследовательская карьера так и не началась», «Я это так не оставлю!».

Магистр в тот день многое кричал мне в лицо, а у самого глаза горели торжеством. Еще бы, такое открытие, оно принесет, точнее уже принесло, его имени колоссальную известность.

А мне досталась доля терпеть всю жизнь злословие и насмешки.

Трусливую мысль, сказаться больной и не выходить из комнаты как минимум несколько дней, отмела сразу же. За это время ничего не изменится, они лишь поймут, что я их боюсь.

Даже несмотря на то, что я действительно боялась вновь пройти через череду унижений, распахнула дверь, заперла комнату на ключ, и, расправив плечи, зашагала по коридору. Потом по улице, пытаясь не дрожать от холода, который, казалось, был повсюду, будто поселился внутри меня. Открыла дверь аудитории и не глядя на, наверняка пустые столы, прошла к своему месту.

Медленно разложила листы, пытаясь упорядочить мысли и набросать примерный план занятий. Мне нужно просто говорить обо всем, что помню из курса. Дать список обязательных учебников, чтобы студенты посетили библиотеку и взяли все необходимое.

От лекции я не ждала ничего хорошего, потому что сейчас в эту дверь зайдут третьекурсники. Я столкнусь с Одри, которая когда-то пришла ко мне за советом, а оказалось, что репутация профессора далека от идеальной. С Микой, которая, наверняка, будет бросаться колкими фразами. С Барри, который, несмотря ни на что, подготовил доклад.

О том, что Тиана промолчит и не обнародует мой «грешок», я даже не думала. Если уж она специально узнавала о моем назначении и пошла докладывать ректору, то... Что тут еще можно сказать?

Мне было тошно. Казалось, в горле стоит комок желчи и от того меня постоянно мутило. Или дело в голоде? Но стоило мне подумать о еде, как меня передернуло от отвращения.

Наконец, прерывая самобичевание, дверь распахнулась, и на пороге появились первые студенты. Я молчала, молчали и они. Так же молча ребята заняли свои места. Не поднимая глаз, чувствовала их пренебрежительные взгляды.

Давящую тишину нарушал лишь шелест страниц. Правда до того момента, как в аудиторию не вошла Мика. Я ее не видела, но появление девушки почувствовала кожей, словно сотни иголок впилось в кожу.

– Светлого утра, профессор, – промурлыкала она. Сомнений ее тон не оставил – слишком самонадеянно и довольно звучали слова, слишком плохо было прикрыто в них предвкушение травли. Словно она в мгновение ока превратилась из жертвы в опытную хищницу. По сути, так оно и было.

– Светлого, – я отозвалась спокойно, стараясь выглядеть равнодушной.

Сердце кольнуло болью, но она тут же утихла. Бессмысленно терзать себя, когда другие уже все решили. Больше никто из группы так и не осмелился поприветствовать меня. Мне показалось, что за один лишь день, я очутилась среди враждебно настроенных диких племен – таких же ершистых, и непредсказуемых.

Перезвон оглушил всего на мгновение, потом я встала, подошла к идеально чистой доске и только взяла мел, как дверь резко открылась. На пороге появилась Одри. Ее взгляд встретился с моим, и я успела заметить в нем разочарование и... надежду? Пожалуй, последнее мне все же привиделось.

– Извините, можно войти? – девушка опустила глаза.

– Можно, – отозвалась сухо, и повернулась к аудитории спиной, записывая на доске название книг:

– Итак, если кто-то не знает, – шурша мелом, стала говорить, – общий курс предметов ввели в обязательный список, и в конце семестра вы будете сдавать мне, – тут я запнулась, но через силу продолжила, – зачеты и экзамены. Так что вам необходимо взять эти книги в библиотеке.

– А это правильно, – стоило мне замолчать, Мика взяла слово. – Правильно, что вы сомневаетесь, на счет вашего места. Я думаю отец, как только узнает, кого к нам прислали из столицы, добьется вашего увольнения.

Она торжествовала. Столько яда в голосе я еще никогда не слышала. Даже у магистра, которого я якобы обокрала. Его имя даже в мыслях произносить не хотелось.

Зря Мика надеется, что я брошусь ее переубеждать.

– Одна из книг понадобиться вам уже к следующей лекции, – я подчеркнула нужную и напротив нее написала номера параграфов, – ознакомьтесь с материалом, вместе будем разбираться.

Девушка победно хмыкнула, но пока больше ничего говорить не спешила.

– А сейчас мы поговорим с вами об особенностях других рас. Кто может сказать что-то по этой теме? – пришлось обернуться, хоть внутри все и сжималось от гадких ощущений.

На меня были направлены самые разные взгляды: от безразличных, до откровенно пренебрежительных, от сомневающихся, до расстроенных. Последний принадлежал Одри. Но она тут же опустила голову, делая вид, что внимательно изучает раскрытую перед ней книгу.

Что же, все предсказуемо.

– Профессор Лоусон, а почему у вас за столь неприглядный поступок не отняли диплом десятой степени? Или все же отняли?

Мика злорадно усмехнулась, ничуть не смущаясь, каким тоном она разговаривает со своим преподавателем.

– А вас срезали при поступлении на скольких баллах? – на самом деле, я не хотела этого говорить, но слова вырвались против воли и, судя по перекосившемуся холеному личику, попали в цель.

– Не ваше дело! – прошипела девушка.

Я пожала плечами и вернула ее же возмущение:

– Так же, как и мое прошлое – не ваше.

За перепалкой внимательно наблюдали все студенты. Кто-то усмехнулся на словам одногруппницы, кто-то моей колкости, но в общей массе настрой остался неизменным.

– Что, никто не знает никаких особенностей? – спросила, возвращаясь к заданному ранее вопросу, но никто даже не шелохнулся, на что Мика вновь приободрилась, взирая на меня свысока.

– Что же, раз все настолько плачевно, рассказывать буду я.

На протяжении всей лекции больше никто не осмелился сказать и слова. Разговаривала только я, и голос мой звучал механически, четко воспроизводя то, что когда-то кропотливо изучала. Не скажу, что тема рас была моей любимой, но некоторые факты запомнились особенно.

– Южные народы отличаются от нас не только диковинными традициями и внешностью, но и некоторыми особенностями организма. Несмотря на то, что они прекрасно себя чувствуют при высокой температуре, к холодам им не привыкать. Если взять любого жителя юга и переселить его, к примеру, к нам, сюда, на север, он довольно быстро адаптируется к низкой температуре. Дело в том, что все эти народы, прежде чем осесть в южной части королевства, довольно долго кочевали из одной местности в другую. Это были и северные земли, и западные равнины, и восточные степи.

Ребята слушали меня без особого энтузиазма, – зевали, нетерпеливо поглядывали на часы, отсчитывая минуты до окончания лекции, что-то рисовали в тетрадях. Мика же с подругами не стесняясь перешептывались, обсуждая, наверняка, более интересную тему.

Нужно было бы их отдернуть, призвать к порядку, но желания не было совершенно. Лишь пустота и холод, что все настойчивее пробирались к самому сердцу.

– Так вот, по сути, из-за оседлого образа жизни, приспособленческие навыки должны были угаснуть у этих народов, но все получилось несколько иначе. У них выработался особый ген, позволяющий жить, где им только вздумается, хоть в жерле вулкана.

– Ничего себе, – выдохнул один из парней, но тут же стушевался и уткнулся носом в парту.

– А вот полной противоположностью кочевникам – груззы. Эти народы, если вам неизвестно, живут под землей. Их королевство находится на соседнем материке. Они совершенно не приспособлены жить на поверхности. Для них крайне важно соблюдение определенных условий, вплоть до влажности воздуха в доме. Они не выносят чужаков и никому, никогда не позволяют появляться в своих подземельях. Груззы считают, что чужаки приносят с собой разного рода микробов, из-за которых они могут заболеть и даже умереть. Единственные, кого они пускают к себе, это дипломаты и их свиту. Но и тут есть свои ограничения. Перед приемом короля, послов купают в их воде, выдают их одежду, и несколько дней кормят и поят только их едой и водой.

Больше никакой реакции я от ребят не ждала, просто говорила, говорила, и говорила, пока трель звонка не прервала мою речь. Студенты вышли, не прощаясь, я же бессильно опустилась на стул.

Ну что же, Аделия, лишний раз звезды дают тебе понять, что именно этой мечты добиваться не стоит. Нужно решиться и уйти с преподавательского поприща, забыть дорогу к любой академии и школе. Так будет проще, и, возможно, лучше для всех.

Вторая лекция у первого курса прошла точно так же – в полной тишине со стороны учащихся. А когда и за ними закрылась дверь, отрезая меня от внешнего мира, я уронила голову на стол и прикусила губу до отрезвляющей боли.

Рыдать сейчас совсем не стоит, слезами я уже ничего не добьюсь и ничего не изменю. Впрочем, просидела я не долго. Закрыла кабинет, и пошла в свою комнату, минуя столовую – аппетита так и не было. Вот только прежде чем выйти на улицу, издалека увидела профессора Райта.

Мужчина тоже заметил меня – он стоял в окружении студентов, и, не прерывая разговора, обернулся, встретившись глазами. Винсент дернулся в мою сторону, но замер, будто остановил сам себя. Пожалуй, это стало последней каплей.

Хорошо, что завтра начинаются выходные, и мне нет необходимости выходить из комнаты и видеть, кого бы то ни было.

Глава 15

Несмотря на то, что по дорожке от учебного до преподавательского корпуса я шла не спеша, в комнату я ворвалась, задыхаясь. Воздуха катастрофически не хватало, внутри все дрожало, и холод, – скользкий и противный, – сковывал тело. Я попыталась успокоиться, прислонившись к стене, как к единственной опоре, но ничего не вышло.

Казалось, сердце только набирает обороты, легкие сжимаются все сильнее, и сделать вдох или выдох попросту невозможно. Такого со мной еще никогда не было и первое, что пришло вместе со скверным самочувствием, это страх. Всепоглощающий, настырный.

Страшно упасть здесь и сейчас, наедине с самой собой. Страшно попросту задохнуться. Мысли лихорадочно прыгали с одной на другую, бились в истерике, не помогая, а внося еще большую сумятицу, пока я не додумалась ударить себя со всей силы по лицу. Обжигающая боль отрезвила на мгновение и мне вспомнилась лекции профессора Димти о стрессах. Ничего, казалось бы, примечательного, но...

Нужно найти в чемодане успокоительное! Иначе я на самом деле лишусь чувств от недостатка воздуха.

Проще сказать, чем сделать. Как назло попадались какие угодно флаконы, но не тот, который был нужен.