Община Святого Георгия. 1 серия Соломатина Татьяна

Ася, правило Ланденштейнера гласит: «в организме человека антиген группы крови и антитела к нему никогда не сосуществуют!» Мы с господином Кравченко не сосуществуем с Соней. Наша кровь её убьёт.

Затаскивает в сестринскую.

Соня в спутанном состоянии сознания. В вене – капельница с физраствором (прозрачной жидкостью). Кравченко сидит рядом, рука на пульсе. Белозерский берёт шприц, к Асе. На столе уже стоят две (Кравченко и Белозерский сдали пробы) колбочки, в которых свернувшаяся кровь. И две чистые.

КРАВЧЕНКО

Пульс ещё участился, наполнение совсем ослабло. Ввожу физиологический раствор. Но…

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Кровь людская – не солёная водица!

Ася смотрит на Белозерского; на Кравченко; со страхом, с непониманием. Белозерский около неё со шприцом – она полностью доверяет ему, даже не понимая. Закатывает рукав.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Быстро! Повезёт – четвёртый будет не нужен!

Набирает у неё кровь, миллилитров пятьдесят, сливает в стоящую на столике чистую колбочку. Берёт колбочку, закрывает горлышко большим пальцем, трясёт её быстро и сильно («центрифугирование»).

(ГЕОРГИЙ, ГОРОДОВОЙ, ГУЛЯКИ.)

Георгий на краю гранитной плиты схода. Смотрит в воду. Отстёгивает тележку. Руками отталкивается – кидается в воду. Делает несколько сильных гребков.

Наверху – редкие гуляки. Кто-то заметил. Крики: «Утопился!», «Батюшки, да ведь это безногий Георгий!»

Несётся городовой, быстро сбежал по ступенькам, скидывает сапоги, фуражку…

ГОРОДОВОЙ

Э, чёрт!

Ныряет в холодную воду.

Городовой вытаскивает Георгия. Отфыркиваются. Городовой зол. С сострадательным гневным русским весельем:

ГОРОДОВОЙ

До чёртиков допился! До греховного исхода! Врёшь!

ГЕОРГИЙ

Вот на хрена ты, Василий Петрович?!

ГОРОДОВОЙ

Это уж как мамаша с папашей назвали!

Оба смеются, пострессовое состояние.

ГОРОДОВОЙ

Я тебя сейчас вот в часть запру!

ГЕОРГИЙ

И на что я тебе там?!

ГОРОДОВОЙ

Мокрый весь из-за тебя, дурака!

Поднимается, обтряхивается. Поднимает фуражку, надевает. Достаёт из кармана мелочь, протягивает Георгию:

ГОРОДОВОЙ

На согреться хватит. И брось мне это! Господь не даёт больше положенного! В своё время концы отдашь! И чтоб не мне бумаги писать – мне на сегодня бумаг уже – во! (жест ребром ладони по горлу)

(СОНЯ, КРАВЧЕНКО, БЕЛОЗЕРСКИЙ, АСЯ.)

На краю кушетки – плоская белая тарелка, с лужицей прозрачной сыворотки (Асиной), «отцентрифугированной» Белозерским. Кравченко колет пальчик Сони скарификатором, Белозерский снимает выступившую каплю крови стеклянной палочкой, смешивает каплю с лужицей Асиной сыворотки. Все трое смотрят в тарелку, затаив дыхание… Кровь не сворачивается! Белозерский с Кравченко смотрят друг на друга: джек-пот! Искомая группа крови найдена!

КРАВЧЕНКО

Не сворачивается!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Сыворотка не склеивает эритроциты «родственника по крови», который вовсе не обязательно кровный родственник.

АСЯ

Что это значит?

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Что ты спасёшь Соне жизнь!

…Укладку на переливание!

Ася бросается к инструментальному шкафу, достаёт необходимое.

АСЯ

Я готова всю отдать, пусть только Соня живёт!

КРАВЧЕНКО

Хватит миллилитров трёхсот.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Но потом тебе придётся пить кровь умирающих гладиаторов… Шучу. Не в Древнем Риме. Угощу непрожаренным бифштексом.

Ася садится на стул рядом с кушеткой, заголяет левую руку до середины плеча. Белозерский берёт иглу…

(ХОХЛОВ.)

Хохлов подбегает к парадной двери дома – вид у него, как у немолодого человека, который долго бежал. Жмёт на звонок неотрывно.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)

Белозерский-старший в кресле у камина, вытянув ноги, с сигарой и бокалом коньяка. Созерцает огонь. В мечтательном настроении. Врывается Хохлов, за ним – Василий.

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Профессор, как хотите, но я обязан прежде доложить!

Хохлов обращается к Белозерскому-старшему, обернувшемуся на шум:

ХОХЛОВ

Где она?!

Белозерский-старший сразу понимает о ком речь, снова обращает мечтательный взор на огонь.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ушла… Но обещала захаживать запросто!

Хохлов обессилено делает несколько шагов, падает на диван, где сидела Вера; судорожно всхлипывает, пытаясь подавить рыдания:

ХОХЛОВ

Я старый дурак, Николай Александрович! Старый беспомощный трусливый дурак!

Белозерский-старший вскакивает, кивает Василию: не стой истуканом! Сам идёт к Хохлову, садится рядом, обнимает за плечи, протягивает свой бокал:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Хлебните, Алексей Фёдорович! Сейчас чуток оправитесь – и мы разыщем княгиню! Я с Мадагаскара сырьё получаю – так чтобы я в Питере человека не получил?!

(СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО.)

Ася на табурете у кушетки, выглядит измождённой. А девочка уже не так бледна, щёки порозовели. От сестры милосердия к дитя протянута трубка капельницы. Белозерский сейчас слишком врач: озабочен прежде всего статусом Сони. Тестирует периферический пульс, наиграно-строго обращаясь к маленькой пациентке:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Софья, отличный пульс! Приходите в себя! Третья порция пошла! Больше мне из сестры не выкачать, имейте милосердие!

У Сони дёргаются веки. Приходит в себя. Открывает глаза. Не соображает, где она. Жалобно шепчет:

СОНЯ

Больно!.. Хочу пить!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Больно! – великолепно! – живая! Пить! Ася, пить!

Ася лишилась чувств, сползла с табурета. Входит Кравченко; сразу к Асе; грозно глянув на Белозерского, осуждающе качает головой, глядя на Белозерского, но молчит. Жалеет, что оставил рьяного юнца наедине с ситуацией – и тот отнёсся к сестре милосердия, как к расходному материалу. Белозерский извлекает иглу из руки Сони. Белозерский считал эмоции Кравченко, несколько легкомысленно отвечает:

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Стакан красного – будет как новая! … Соня в себя пришла!

Кравченко, прежде усадив Асю в кресло (проверив пульс – норм!)…

КРАВЧЕНКО

Врач – это многозадачность!

…идёт к графину, наливает в чистую колбочку немного воды; к кушетке, садится, аккуратно поит Соню. (Белозерский тем временем немного фраппирован тем, что Кравченко нарушил субординацию и позволил себе замечание в адрес ординатора, причём довольно резким тоном; но в то же время понимает, что Кравченко прав.) Девочка, попив, смотрит на него более осмысленными глазками, как на старого доброго знакомого.

СОНЯ

Дядя Володя!

Белозерский удивлён.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Она вас знает?!

Кравченко спокойно кивает.

СОНЯ

А где мама? Где папочка?! И дядя Алёша?

Кравченко гладит её по щеке. Она шевелит руками, что-то ищет:

СОНЯ

Где моя Пуня?

Кравченко спокойно и нежно удерживает её руки. К Белозерскому:

КРАВЧЕНКО

Сообщите Хохлову.

Белозерский пятится на выход, глядя на Кравченко. Ася окончательно пришла в себя, хотя и бледна. С радостной улыбкой смотрит на очнувшуюся Соню.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)

Хохлову коньяк слишком резво лёг на усталость. Он пустым взглядом уставился в огонь, вокруг него хлопочет Белозерский, появилась тарелка с закусками.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Алексей Фёдорович, вы поешьте! Поспите немного. А я сейчас позвоню…

ХОХЛОВ

(перебивает) Не надо никому звонить! Вера Игнатьевна – поднадзорная! Только прибыла. Может, ещё не отметилась… Где там поднадзорные отмечаются.

Белозерский-старший секунду переваривает информацию.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Господи! Женщин во враги империи записывать, что за ерунда! Ну да мне есть куда… без полиции.

Хохлов встрепенулся, сбрасывая навалившийся хмель.

ХОХЛОВ

Не надо, Николайсаныч! Я… Глупо было бегать по городу. Спасибо вам. Мне надо в клинику! Надо домой!.. (горько усмехнувшись) Что я в клинике могу?! … Что дома скажу?! Я и там бессилен. И… когда бабы плачут – тоже бессилен!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

(с неожиданным мальчишеским любопытством) Правда, что она спасла жизнь наследника японского трона?

ХОХЛОВ

Кто?! … А! Дважды. Отбив пленного у озверевших унтеров. И прооперировав под огнём. Принц называет её «княгиней милосердия с руками, дарующими жизнь».

Окунает лицо в ладони, эхом:

ХОХЛОВ

Дарующими жизнь… Будем надеяться…

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Её в герои империи надо! А, вишь, во враги…

ХОХЛОВ

Это, бывает, одно и то же, друг мой!

Смотрят друг на друга странно, как бывает на взводе, да ещё от нелепицы-диссонанса. Входит Василий, торжественно объявляет:

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Алексей Фёдорович, к аппарату! Из клиники! Пожалуйте в кабинет!

Хохлов вскакивает, белеет. Несётся на выход. За ним и Белозерский-старший, делая шёпотом втык на дверях Василию, пропустившему Хохлова.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ты можешь не трубить на весь Иерихон! Деликатней! … Да проводи же!

Выталкивает Василия в спину.

(ХОХЛОВ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ.)

Хохлов у стола, разговаривает по телефону.

ХОХЛОВ

… Пришла в себя?! Состояние улу…

Опускается в кресло: обессилел на радостной новости. Покрылся испариной.

ХОХЛОВ

Улучшилось. Слава богу! Я немедленно!

В коридоре у распахнутой двери стоит Василий. Подходит Белозерский-старший, шёпотом:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Что там?..

Василий открывает рот, готовясь доложить в своей громовой манере – Белозерский-старший зажимает ему рот ладонью со свирепым выражением лица. В коридор выходит Хохлов.

ХОХЛОВ

В себя пришла! Я… Мне… В клинику. Веркины руки! Я теперь тоже, получается, её ондзин. А я её утром фактически за порог выставил!

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Кто? Кому? Кого?

ХОХЛОВ

Японская императорская династия – ондзин княжны. …В неоплатном долгу перед ней и её потомками. Пока не иссякнут оба рода. … Я с Верой Игнатьевной некрасиво поступил.

Приходит в состояние «живительной злости». К Белозерскому-старшему:

ХОХЛОВ

Вот где эту лахудру носит?! И ваш ещё тоже! Деятель! Пороли мало!

Стремительно к лестнице. Белозерский-старший к Василию:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Беги, проводи, дверь кареты отвори!

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Господин Хохлов пешком прибежали.

Белозерский-старший, глянув на Василия: «ну ты и дубина!»:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Так вели запрячь!

Сам – бегом за Хохловым:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Погодите, Алексей Фёдорович! Сейчас карету! Светает! Самое помойное время!

(ВЕРА, 1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК.)

На месте инвалида Георгия спит мальчишка-газетчик, завернувшись в тряпьё. Подходит Вера (в мужском наряде, в щёгольских тряпках Белозерского). Шевелит мальчишку за плечо, тот с трудом просыпается.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Тебе чё, дядь?!

Ёжится, зевает, окончательно разлепляет глаза.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

А! Ты – та тёть! Безногого Георгия ищешь?

ВЕРА

Знаешь где?

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Полтинник дашь – отведу.

ВЕРА

Идёт.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Полтинник!

ВЕРА

Оплата по факту!

Мальчишка-газетчик хочет что-то ляпнуть, поторговаться. Натыкаясь на взгляд Веры, осекается, пожимает плечами:

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Пошли!

Несётся в сторону переулков, Вера с лёгкостью поспевает.

(ХОХЛОВ, СОНЯ, АСЯ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КРАВЧЕНКО, КОНЦЕВИЧ, МАТРЁНА ИВАНОВНА.)

Хохлов на коленях у кушетки, целует племяннице ручку. Все прочие – чуть поодаль.

ХОХЛОВ

Сонюшка, скоро мама приедет!

СОНЯ

А папа? Папа приедет? Пуня моя у папы?

Хохлов теряется – он не знает что говорить.

ХОХЛОВ

Тебе нельзя разговаривать. Надо много спать, отдыхать… Выздоравливать.

СОНЯ

Пить!

Ася хватает чашку со стола, графин… Падает в обморок. Графин разлетается. Кравченко и Белозерский и Концевич – все к Асе. Матрёна Ивановна с красноречивым выражением лица – с чашкой к крану, налила чуть воды. Пока мужчины поднимают и усаживают Асю – она к девочке, поить. Шипя, Хохлову:

МАТРЁНА ИВАНОВНА

Вы всех распустили.

ХОХЛОВ