Вторая Академия Азимов Айзек
Он был сражен наповал.
Аркадия кротко проговорила:
– Простите меня, я на минутку… Только руки вымою.
Она отлично знала планировку корабля и быстро скользнула в дверь туалета. Когда она вернулась, поднабравшись храбрости, Хомир Мунн стоял у постели, одетый в помятую пижаму. Взгляд его пылал гневом.
– К-какого… ч-что ты тут де-елаешь? Ка-ак ты сюда п-попала? Ч-что я до-олжен с тобой д-делать? Ч-то зде-есь п-происходит?
Он мог бы задать еще много вопросов, но Аркадия спокойно ответила на все сразу:
– Я просто хотела полететь с вами, дядя Хомир.
– Ка-ак? Куда со м-мной п-полететь? Я… н-никуда не лечу!
– Вы летите на Калган, чтобы добыть информацию о Второй Академии.
У Мунна вырвался сдавленный стон. Он без сил опустился на постель. Аркадии показалось, что у него сейчас начнется истерика и он станет биться головой о стену. Бластер все еще был у него в руке, и у нее противно засосало под ложечкой.
– Не волнуйтесь вы так… – Это было все, что она смогла сказать.
Но он уже успел взять себя в руки и с такой силой швырнул бластер на пол, что, казалось, тот неминуемо должен был пролететь весь корабль насквозь и пробить дыру в обшивке.
– К-как ты сюда попала? – отчетливо выговаривая каждое слово, спросил Мунн, стараясь не показывать, как у него зубы стучат.
– Очень просто. Просто пришла в ангар со своим чемоданчиком и сказала: «Багаж мистера Мунна», а служащий только ткнул пальцем в корабль, и все.
– Мне придется, милочка, отвезти тебя домой, – объявил Мунн и почувствовал, что этот вариант его даже обрадовал. В конце концов – он же не виноват, что так вышло.
– Вы не сможете этого сделать, – спокойно отозвалась Аркадия. – Это привлечет внимание.
– Ч-что?
– Вы все отлично понимаете. Вся затея с вашим полетом на Калган задумана потому, что для вас вполне естественно отправиться туда и попросить разрешения на посещение дворца, чтобы просмотреть записи Мула. Чтобы все продолжало выглядеть естественно, вам не следует привлекать к себе лишнего внимания. А если вы отправитесь назад, чтобы отвезти домой девочку-«зайца», такое даже по телевидению объявят, это точно.
– А о-откуда т-ты знаешь п-про Калган? Ч-что за ш-шутки такие?
Он никак не мог заставить себя поверить – да и кто бы поверил? И кто бы мог признаться – кому бы то ни было?
– Я все слышала, – спокойно объяснила она, – через приемник. Я все знаю, так что вам просто придется взять меня с собой.
– А отец? – Мунн ухватился за последнюю соломинку. – Он-то ч-что по-одумает? Ч-что тебя п-похитили, убили!
– Не подумает. Я оставила ему записку, – безжалостно вырвав соломинку из руки Мунна, объявила Аркадия. – Думаю, он понял, что шума поднимать не следует. Наверное, очень скоро вы получите космограмму от него.
Мунну нечего было возразить, тем более что ровно через две секунды после этих слов раздался оглушительный писк сигнала приемного устройства космопочты.
Аркадия кивнула и сказала:
– Клянусь, это от папы.
Послание было короткое и адресовано Аркадии. Там говорилось:
«Спасибо за прекрасный подарок. Желаю хорошо провести время».
– Вот видите, – довольно улыбнулась Аркадия. – Четкие инструкции.
Хомир постепенно привык к девочке. Пожалуй, он даже был рад, что она здесь. Порой он удивлялся, как мог без нее обойтись. Она болтала без умолку. Ее все удивляло. А самое главное – она ни капельки не боялась! Она знала, что Вторая Академия – их враг, а все остальное ее ни капельки не волновало. Она знала, что на Калгане их вряд ли встретят с распростертыми объятиями, но и это ее не пугало. Она просто дождаться не могла, когда они туда доберутся.
Может быть, все это потому, что ей было всего четырнадцать.
Как бы то ни было, недельный полет превратился для Мунна в непрерывную увлекательную беседу с Аркадией вместо мучительных размышлений наедине с самим собой. Не сказать, конечно, чтобы это были очень умные разговоры, поскольку состояли они в основном из собственных соображений Аркадии на тот счет, как лучше всего охмурить повелителя Калгана. Это было бессмысленно, но занимательно, поскольку все свои доводы Аркадия высказывала с потрясающей самоуверенностью.
Хомир, к своему удивлению, обнаружил, что ласково улыбается, выслушивая ее заявления, хотя и понимал, что у девочки полная путаница в голове относительно истории Галактики.
Настал вечер перед последним прыжком через гиперпространство. Звездочка Калгана ярко горела на фоне других редких звезд бескрайнего космоса. Телескоп корабля увеличил изображение, но все равно до Калгана было еще очень далеко.
Аркадия, закинув ногу на ногу, сидела в удобном кресле. На ней были облегающие брючки и довольно приличная рубашка, принадлежавшая Хомиру. Ее собственная одежда была выстирана и выглажена, приготовлена к посадке.
Она спросила:
– Я вам говорила, что собираюсь писать исторические романы?
Она была в полном восторге от путешествия. Хомир умел слушать, а ей только того и надо – ведь это так здорово – разговаривать с умным человеком, который тебя понимает.
Она продолжала:
– Я прочитала целую уйму книг о великих людях из нашей Академии. Ну, знаете – про Селдона, Гардина, Мэллоу, Деверса и всех остальных. Ваши книжки про Мула я тоже читала, только… знаете, не очень-то приятно читать те места, где описывается, как Академия проигрывала. Гораздо приятнее читать истории, где не описываются поражения и трагедии.
– Наверное, приятнее, – улыбнулся Мунн, – но ведь тогда нельзя считать эти истории правдивыми, не так ли, Аркади? Чтобы тебя высоко оценили профессионалы, нужно писать правду.
– Да ну! – махнула рукой Аркадия. – Кому она нужна – оценка профессионалов?
Аркадии все больше нравился Мунн. Вот уже несколько дней он называл ее исключительно Аркади, как она попросила, и ни разу не сбился.
– Мои романы будут захватывающие, потрясающе увлекательные, их все будут покупать, и я стану знаменитостью. Какой же смысл сочинять книжки, если они не будут нарасхват и ты не станешь знаменитостью? Вот уж ни капельки не хочу, чтобы мои книги читали всякие там занюханные лысые профессора! Нет, мои книжки будут читать все, все на свете!
Глаза ее потемнели от удовольствия. Она поджала под себя ноги, взъерошила волосы и продолжала:
– Нет, серьезно, как только папа меня отпустит, я обязательно слетаю на Трентор, чтобы собрать побольше материала о Первой Империи. Между прочим, я на Тренторе родилась, знаете?
Он знал, но спросил:
– Вот как? – стараясь вложить в вопрос побольше искреннего удивления. Вознагражден он был чем-то средним между восторгом и презрением:
– А-га! Моя бабушка… ну, вы знаете. Байта Дарелл, уж про нее-то вы наверняка слышали, когда-то попала на Трентор вместе с моим дедушкой. Вот там-то они и остановили этого подлеца Мула, когда вся Галактика уже была у его ног, ну а мой папа и моя мама туда полетели, как только поженились. Я там родилась и еще немного жила там, а потом мама умерла, а мне было тогда только три года, и я почти не помню про Трентор. А вы там были, дядя Хомир?
– Нет, не сказал бы, – невпопад ответил Мунн. Мысли его были далеко, поскольку Калган был уже совсем близко.
– Ну это же, наверное, потрясающе романтичный мир! Папа говорил мне, что при Станнеле V там жило больше людей, чем сейчас, наверное, в целых десяти мирах! Он рассказывал, что это был большущий мир, целиком одетый в металл, – один громадный город, и он был столицей Галактики. А теперь там одни руины, но уж наверняка – величественные! Ой, как бы мне хотелось туда попасть! Ну правда… дядя Хомир!
– Да?
– А почему бы нам не слетать туда, когда мы все, что нужно, сделаем на Калгане?
Лицо его перекосилось от испуга:
– Что? Вот этого, пожалуйста, не надо. Мы не на прогулку летим. У меня важные дела. Не забывай об этом.
– А разве там нет важных дел? – воскликнула она, сдвигая брови. – Да ведь на Тренторе наверняка целая куча бесценной информации. Или вы так не думаете?
– Нет, я так не думаю.
Он встал с кресла:
– А теперь, будь добра, пусти меня к компьютеру. Нам осталось сделать последний прыжок, а потом мы еще поболтаем.
Как ни боялся он посадки и всего, что за ней последует, одна мысль его все-таки радовала – ему до смерти надоело спать на жестком металлическом полу, кутаясь в собственную куртку.
Расчеты оказались несложными. В пособии под названием «Популярный учебник навигации» маршрут от Академии до Калгана был объяснен четко и ясно. Раздался легкий щелчок. Корабль преодолел временной барьер. Прошел последний световой год их путешествия.
Солнце Калгана теперь стало действительно похоже на солнце – большое, яркое, желто-белое. Но они недолго на него смотрели – иллюминаторы с солнечной стороны автоматически зашторились.
Еще одна ночь – и они на Калгане.
Глава 12
Лорд
История Калгана на фоне истории других миров была поистине уникальна. К примеру, история Терминуса – это непрерывное возвышение, история Трентора – это постепенный, но неумолимый упадок. Но Калган…
Вначале Калган снискал себе славу лучшего галактического курорта – это было за два столетия до рождения Селдона. Там развилась настоящая индустрия развлечений. Калган качал в свой карман миллионы – и все за счет организации отдыха.
И это была исключительно стабильная индустрия. Самая стабильная в Галактике. Вокруг рассыпались в прах миры, а на Калган не упало ни одной пылинки. Дело в том, что, как бы плачевна ни была экономика и культура окружающих секторов Галактики, там во все времена существовала какая-никакая элита, а элита во все времена считала и считает получение удовольствий наградой за само свое существование.
Поэтому дела Калгана шли прекрасно. Он верно служил и разодетым, надушенным щеголям из имперской камарильи, сопровождаемым кокетливыми, блистательными дамами, и грубым горластым диктаторам, правившим огнем и мечом в захваченных в кровавых схватках мирах, – их сопровождали такие же неотесанные, как они сами, жены, и пузатым толстосумам из Академии, прибывавшим с пышнотелыми, ярко накрашенными любовницами.
Никакой дискриминации и в помине не было, поскольку у всех у них водились денежки. Итак, Калган служил всем, никого не отвергал, его услуги всегда пользовались спросом, ему всегда хватало ума не вмешиваться в политику, и потому он процветал, как никакой другой мир, и набирал вес, когда другие вокруг тощали от нищеты и голода.
То есть так было до тех пор, пока не появился Мул. Вот тогда-то Калган впервые стал на колени перед завоевателем, которому не было ровным счетом никакого дела до развлечений, – ему вообще ни до чего, кроме непрерывных завоеваний, дела не было. Все планеты для него были одинаковы, в том числе – Калган.
Вот так получилось, что в течение одного десятилетия Калгану пришлось играть непривычную для него роль Галактической метрополии, хозяйки величайшей по масштабу Империи после падения Первой.
Потом, после смерти Мула, внезапной, как утренний звонок будильника, настали совсем другие времена. Встала на ноги и отделилась Академия. Вслед за ней отделились и другие муловские колонии. Прошло пятьдесят лет, и осталась только память об этом кратком, эфемерном величии – сладкая несбыточная мечта. Калган так и не сумел оправиться от этого потрясения до конца. Не удалось ему вновь стать беззаботным, веселым курортом – проклятие власти не ослабило своей мертвой хватки. Калганом стали править непрерывно сменяющие друг друга правители – в Академии их называли Лордами Калгана. Но сами себя они именовали, в подражание титулу Мула, Первыми Гражданами Галактики.
Нынешний Лорд Калгана находился у кормила власти уже пять месяцев. Пост этот достался ему без особого труда. Предшественник его был недостаточно прозорлив, а Стеттин стоял во главе калганского флота. Однако никому на Калгане и в голову не приходило усомниться в его праве на «престол». К таким событиям здесь уже успели привыкнуть.
Лорд Стеттин в общении был крайне тяжелым человеком и не допускал мысли о том, что в один прекрасный день может появиться некий соперник, способный сбросить его так, как он сбросил своего предшественника.
Никак не мог найти с ним общий язык даже самый высокий вельможа – Первый Министр, человек большого ума и хитрости, успевший послужить и его предшественнику и способный, позволь ему время, послужить и его преемнику.
Нелегко порой было с ним договориться и Леди Каллии, которая была для него больше чем подруга, но меньше чем жена.
Эти трое находились в личных покоях Лорда Стеттина в тот вечер, о котором пойдет речь. Первый Гражданин, облаченный в свою любимую парадную адмиральскую форму, хмуро поглядывая на остальных, восседал в жестком кресле без подлокотников – и сам казался таким же жестким и несгибаемым, как пластик, из которого оно было сделано. Первый Министр Лев Мейрус поглядывал на Стеттина с тщательно скрываемым недоверием. Его длинные нервные пальцы скользили по глубокой складке, тянущейся по впалой щеке от носа к седой бородке клинышком. Леди Каллия, свернувшись калачиком на покрытой пушистым пледом фоамитовой кушетке, капризно дула губки.
– Сэр, – сказал Мейрус (это было единственное обращение к повелителю Калгана), – вам недостает четкого взгляда на исторические события. Ваша собственная жизнь, прошедшая на фоне непрерывных переворотов и революций, вероятно, внушила вам мысль о том, что все в истории происходит путем резких перемен. Это не так.
– Мул доказал обратное.
– Да, но кому под силу пойти по его стопам? Он был больше чем человек, не забывайте, сэр. Но даже ему не все удалось.
– Зайчик, – капризно хныкнула Леди Каллия, но тут же испуганно съежилась под ледяным взглядом Первого Гражданина.
– Помолчи, Каллия! – грубо одернул ее Стеттин. – Мейрус, я устал от бездействия. Мой предшественник всю свою жизнь только тем и занимался, что начищал до блеска наш флот и превратил его в совершенное оружие, равного которому нет в Галактике. Он приказал долго жить, а наша великая армада скоро просто проржавеет. Что, и мне сидеть сложа руки? Мне, Адмиралу Флота? Сидеть и ждать, пока действительно все проржавеет и рассыплется? Мы же, как собака на сене, сидим на своем сокровище и ничего не имеем взамен. Офицеры мечтают о захвате новых колоний, о добыче и славе. Весь Калган хочет возврата власти и величия. Это вы можете понять?
– Это все – слова, но я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Колонии, добыча, слава – все это приятно, когда это заполучишь, да только процесс добывания всего этого чаще всего рискован и далеко не всегда приятен и легок. Первый порыв быстро пройдет. История показывает, что нападать на Академию во все времена оказывалось неразумно. Даже Мулу в свое время не следовало этого делать.
Глуповатые голубые глаза Леди Каллии были полны слез. В последнее время ее любимый Зайчик мало виделся с ней, и вот теперь, когда он обещал провести с ней этот вечер, явился этот противный тощий седой умник, который смотрел сквозь нее, словно ее и не было. И Зайчик его принимает и слушает. Ее душили рыдания, но она боялась даже слово вымолвить.
А Стеттин говорил сейчас тем самым тоном, которого она так боялась, – сердито, неторопливо.
– Вы – раб далекого прошлого. Да, Академия больше нас по территории и населению, но они слабы в военном отношении и развалятся от первого же удара. Они держатся вместе сегодня только за счет инерции, а у меня хватит сил победить инерцию. Вы находитесь под гипнозом тех времен, когда Академия, и только Академия, владела атомной энергией. Этим могучим молотом они могли наносить сокрушительные удары по старой, умирающей Империи и сталкивались с сопротивлением всего лишь безмозглой анархии диктаторов, которые могли выставить против атомного оружия Академии только ржавые развалюхи.
А Мул, дорогой мой Мейрус, все изменил. Он дал всем понять, что Академия замкнута в самой себе. Он половине Галактики дал понять, что ее монополия на ядерную науку сгинула навеки. Нет, мы можем с ними потягаться!
– А Вторая Академия? – холодно поинтересовался Мейрус.
– Что – «Вторая Академия»? – в тон ему спросил Стеттин. – Вам что, известны ее намерения? Им потребовалось десять лет для того, чтобы остановить Мула, – если это действительно они его остановили, в чем лично я сильно сомневаюсь. Известно ли вам, что подавляющее большинство психологов и социологов из Первой Академии считают, что План Селдона полностью разрушен со времен Мула? А если Плана нет, значит, есть вакуум, который я могу так же спокойно заполнить, как всякий другой.
– Наши знания об этом не настолько обширны, чтобы позволить себе рисковать.
– Наши – может быть, и действительно не очень обширны, да, но на планете сейчас находится человек из Первой Академии. Знаете вы об этом, а? Некто Хомир Мунн – человек, который, насколько мне известно, написал много статей о Муле и четко выразил свою точку зрения. Он считает, что План Селдона больше не существует.
Первый Министр кивнул:
– Я слышал о нем. По крайней мере, о его работах. Чего он хочет?
– Он просит разрешения посетить Дворец Мула.
– Разумнее было бы отказать. Опасно разрушать суеверия, бытующие на Калгане.
– Я подумаю. Мы еще поговорим.
Мейрус поклонился и вышел.
Леди Каллия капризно спросила:
– Ты… сердит на меня, Зайчик?
Стеттин резко развернулся к ней:
– Сколько раз я просил тебя не называть меня этим идиотским прозвищем при посторонних?!
– Но тебе так нравилось…
– Больше не нравится! И чтоб больше не смела этого делать!
Он угрюмо смотрел на нее. И как он только переносил ее в последние дни – сам удивлялся. Да, она миленькая, хорошенькая, пухленькая безделушка, ее приятно ласкать, отвлекаясь от забот и тягот правления. Но сейчас он устал даже от ее прелестей. Она мечтала о замужестве, о том, чтобы стать первой леди.
Смешно.
Все это было очень мило, когда он был просто Адмиралом, но теперь, когда он стал Первым Гражданином, будущим великим завоевателем, ему нужно было что-то большее. Ему нужны были наследники, которые смогли бы объединить его будущие колонии, наследники, которых у Мула не было и быть не могло, и именно поэтому Империя его не пережила. Ему, Стеттину, необходимо создать династию, породниться с кем-то из могучих фамилий Академии…
Да, от Каллии нужно избавиться. «Вообще-то ничего особо трудного в этом не будет, – думал он. – Ну похнычет немножко…» Но он прогнал эту мысль. «Ладно, черт с ней, иногда она все-таки еще очень ничего себе…»
Каллия немного приободрилась. Противный Мейрус ушел, и сердитое лицо Зайчика немного смягчилось. Она мягко, порывисто встала, подошла и прижалась к нему.
– Ты не будешь меня ругать, правда?
– Нет… – ответил он, рассеянно гладя ее по спине. – Только посиди тихо и не болтай. Мне нужно кое о чем подумать.
– Об этом человеке из Академии?
– Да.
– Зайчик… – осторожно начала она и смолкла.
– Что?
– Зайчик, я слышала, что с этим человеком – маленькая девочка. Ты сам мне говорил, помнишь? Можно мне с ней увидеться? Я никогда…
– За каким это дьяволом я буду его просить, чтобы он привел сюда эту соплячку? У меня что тут – детский сад? Прекрати ерунду пороть, Каллия!
– Но… я ее сама встречу, Зайчик, и она совсем-совсем тебе не помешает! Просто я так редко вижу детишек, а ты ведь знаешь – я их так люблю…
Он с усмешкой уставился на нее. Вот еще новости! Детишек она, видите ли, любит! Надо понимать – «его детишек», то есть его «законных детишек», значит, замуж хочет! Он расхохотался.
– Этому ребеночку, – сообщил он, – лет четырнадцать или пятнадцать. Небось с тебя ростом.
Каллия обиделась.
– Ну и что? Ну пожалуйста! А она мне, может быть, про Академию расскажет… Мне же всегда так хотелось там побывать. Мой дедушка был из Академии. Зайчик… а… ты меня когда-нибудь туда возьмешь?
Стеттин улыбнулся. Хорошая мысль. Может, и возьмет, когда эту самую Академию завоюет. От этой мысли он как-то сразу подобрел.
– Возьму, возьму. Ладно, так и быть. Можешь повидаться с девочкой и потрепаться с ней об Академии и обо всем остальном. Только не при мне, ясно?
– Нет-нет, я не буду тебе мешать, честное слово! Я приму ее у себя.
Она снова была счастлива. В последнее время ей так редко выпадало удовольствие чего-нибудь выпросить для себя. Она обвила пухлыми ручками шею Стеттина и ощутила, как постепенно расслабились и обмякли напряженные мышцы. Большая голова возлюбленного опустилась на ее мягкое теплое плечо.
Глава 13
Леди
Аркадия была на седьмом небе от счастья. Как изменилась ее жизнь с той минуты, когда глупая физиономия Пеллеаса Антора появилась в ее окне, – а все потому, что она была так дальновидна и смела и знала, что нужно делать.
Итак, она на Калгане! Она уже успела побывать в громадном Центральном Театре – самом большом в Галактике – и своими ушами слушала, и своими глазами видела оперных звезд, чья слава гремела даже в далекой Академии. Она сама ходила по магазинам на Цветочной Аллее – по самым модным магазинам Галактики, и покупки делала сама – в чем в чем, а в этом она понимала побольше Хомира. Продавщицы, не говоря ни слова, подавали ей длинные блестящие платья, в которых она казалась такой высокой и взрослой, – и деньги из Академии заканчивали свой долгий путь. Хомир дал ей чек на десять кредиток, а когда она обменяла его на калганские калганитки, получилась жутко толстая пачка денег.
Она даже успела поменять прическу, сходив в модную парикмахерскую. Ей немного подстригли волосы сзади, а спереди завили два игривых локона, слегка подкрасили, и копна ее волос стала по-настоящему золотой.
Но самое главное… Самое главное происходило сейчас, и это самое грандиозное! Конечно, дворец Лорда Стеттина не такой огромный и шикарный, как калганские театры, и не такой таинственный и древний, как старый Дворец Мула, на который пока посмотреть им удалось только сверху во время обзорной экскурсии вокруг планеты.
Но только представить себе – она во дворце Лорда! Она просто не могла в себя прийти от восторга.
И это еще не все. Она была наедине – тет-а-тет – с Госпожой, его Фавориткой. Аркадия в уме написала это слово с большой буквы – она-то знала, какую роль порой играли женщины такого сорта в истории, знала об их блеске и власти. Чего греха таить – бывало, изредка она пыталась представить себя на их месте – в блеске и могуществе, но теперь фаворитки в Академии были как-то не в моде, ну и потом, дойди дело до этого, папа бы ей, конечно, не разрешил, как пить дать…
Правду сказать, Леди Каллия оказалась не похожа на тот образ, который рисовался в воображении Аркадии. Для роковой женщины она слишком уж полновата, старовата, близоруко щурилась, голос у нее был так себе – тонкий, высокий, а уж никак не низкий, грудной, и вообще…
Каллия спросила:
– Хочешь еще чаю, детка?
– Я выпью еще чашечку с удовольствием, ваша милость.
А может, нужно было сказать «Ваше Высочество»? Тоном искушенного знатока Аркадия проговорила:
– Какие у вас замечательные жемчужины, моя госпожа. – В конце концов она решила, что «моя госпожа» будет звучать лучше всего.
– О! Ты так думаешь?
Пожалуй, Каллия была польщена. Она сняла ожерелье и покачала его на указательном пальце.
– Тебе нравится? Вот, возьми.
– Ой… Правда?
Ожерелье перешло в руки Аркадии. Она восхищенно перебирала жемчужины, но потом с сожалением проговорила:
– Боюсь, папе не понравится.
– Ему не понравятся жемчужины? Но это очень красивые жемчужины!
– Нет, что вы! Они очень красивые! Просто ему не понравится, что я их взяла. Он говорит, что неприлично принимать дорогие подарки.
– Неприлично? А… мне их подарил Зай… то есть Первый Гражданин. Ты думаешь, это неприлично?
Аркадия покраснела:
– Я не хотела сказать…
Но Каллии явно надоела эта тема. Она взяла ожерелье, небрежно бросила его на столик и сказала:
– Ты мне хотела рассказать об Академии. Будь добра, расскажи.
Аркадия вдруг растерялась. Что рассказать о мире, скучном до слез? Для нее Академия была скучным провинциальным городком, уютным домом, занудной необходимостью каждый день ходить в школу, обычной повседневностью размеренной жизни. Она неуверенно проговорила:
– Да все там как в библиофильмах…
– О, ты смотришь библиофильмы? Как ты можешь их смотреть? У меня от них только головная боль. Но знаешь, мне всегда нравились боевики про ваших Торговцев – какие это сильные, смелые мужчины! Вот это потрясающе интересно. А твой дядя, этот, как его… мистер Мунн, он из них? Только он что-то не выглядит очень храбрым. У Торговцев, которых показывают в фильмах, такие большие бороды, они говорят басом и так сурово обращаются с женщинами… Или ты другого мнения?
Аркадия загадочно улыбнулась:
– Это все – история, моя госпожа. Я хочу сказать, – продолжала она тоном лектора, – что в те дни, когда Академия была молода, Торговцы были пионерами, которые расширяли наши границы и несли свет цивилизации в самые глухие уголки Галактики. Это все мы в школе учили. Но эти времена миновали. У нас больше нет Торговцев. Теперь у нас корпорация и всякое такое…
– Правда? Как жаль… Ну а чем же занимается мистер Мунн? Ну кто же он, если не Торговец?
– Дядя Хомир – библиограф.
Каллия прикрыла рот рукой и прыснула:
– Ты хочешь сказать, что он – хранитель библиофильмов? Надо же! Мне кажется, что это какое-то несерьезное занятие для взрослого мужчины.
– Он – очень хороший библиограф, моя госпожа. Эта профессия высоко ценится в Академии.
Она поставила маленькую прозрачную чашечку на молочно-серебристую поверхность столика.
Хозяйка прижала руки к груди:
– Но, милая детка, я вовсе не хотела тебя обидеть. Наверное, он очень просвещенный человек. Я как на него посмотрела, так сразу поняла, какой он просвещенный. У него такие… просвещенные глаза. И потом, он, наверное, очень храбрый человек, если хочет посетить Дворец Мула…
– Храбрый? – Аркадия внутренне напряглась. Вот оно! Вот этого она ждала! Интрига! Авантюра!
С напускной непринужденностью она спросила, внимательно разглядывая ногти на правой руке:
– А что, надо быть храбрым, для того чтобы войти во Дворец Мула?
– А ты не знаешь?
Глаза Каллии округлились, она перешла на полушепот:
– На нем – проклятие! Умирая, Мул запретил кому-либо туда заходить до тех пор, пока не будет образована Галактическая Империя. На Калгане никто до сих пор даже на дворцовую территорию не осмеливался ступать.
– Но это же суеверие! – возразила Аркадия.
– Не говори так! – предостерегающе воскликнула Каллия. – Вот и Зайчик тоже всегда так говорит. Говорить-то говорит, но считает, что это помогает ему народ держать в повиновении, хотя сам-то там ни разу не был. И Таллос тоже туда не ходил – тот, кто правил Калганом до Зайчика.
Неожиданно она поинтересовалась:
– А почему мистер Мунн хочет посетить Дворец?
Вот тут-то настало время начать осуществление тщательно продуманного плана. Из прочитанных книжек Аркадия давно сделала вывод о том, какую роль играет Фаворитка, – она, стоя за троном Правителя, на самом деле обладает реальной властью, она должна иметь на него влияние. Следовательно, если дяде Хомиру не удастся уговорить Лорда Стеттина – а она была уверена, что не удастся, – надо попытаться уговорить Леди Каллию. Правда, Леди Каллия все-таки была какая-то нетипичная Фаворитка, не производила впечатления мудрой и властной женщины. Ну да ладно, попытка не пытка, да и вся история показывает… Она загадочно произнесла:
– Для этого есть причина, моя госпожа, но… могу я быть уверена, что вы сохраните это в тайне?
– Клянусь, – прошептала Каллия, сделав большие глаза и прижав руку к декольтированной груди.
Мысль Аркадии летела впереди слов:
– Дядя Хомир – один из ведущих специалистов по биографии Мула. Он написал про него кучу книжек, и он считает, что галактическая история сильно изменилась с тех пор, как Мул пришел к власти и захватил Академию.
– Ой, мамочки!
– Он считает, что План Селдона…
Каллия радостно захлопала в ладоши:
– Ой, вот про План Селдона я знаю! Ну знаешь, во всех фильмах про Торговцев всегда-всегда говорится про План Селдона. Он так все здорово придумал, что Академия всегда побеждала. Ну еще что-то там такое очень научное, но только в этом уж я ничего не понимаю. Когда кто-то что-то начинает объяснять, мне становится так скучно… Но продолжай, моя милочка. Ты объясняешь хорошо. У тебя так просто и ясно получается. Продолжай!
Аркадия продолжала:
– Ну вот! И понимаете, когда Академия была побеждена Мулом, План Селдона не сработал и с тех пор вообще не срабатывал. Следовательно, – проговорила она и на мгновение умолкла, подняв вверх указательный палец, – встает вопрос: кто же будет создателем Второй Империи?
– Второй Империи?
– Да, она ведь должна быть когда-то создана, понимаете? Но кем? Вот в чем весь вопрос! И еще – ведь существует Вторая Академия.
– Вторая Академия?
Леди Каллия была сражена наповал.
– Да, – небрежно продолжала Аркадия, явно довольная реакцией собеседницы. – Они занимаются планированием истории и идут по стопам самого Селдона. Они остановили Мула, потому что было еще рано, но теперь… я думаю, они будут поддерживать Калган.
– А почему? – робко поинтересовалась Каллия.
– Да потому что Калган сейчас – самая подходящая кандидатура для того, чтобы стать ядром новой Империи.
Было похоже, что до Леди Каллии наконец дошел смысл сказанного.
– Ты хочешь сказать, что мой Зайчик может стать во главе новой Империи, да?
– Ну, этого нельзя вот так с уверенностью утверждать… Дядя Хомир так думает, но, чтобы все уточнить, ему нужно посмотреть записи Мула.
– Это очень, очень сложно… – покачав головой, проговорила Леди Каллия.
Аркадия пожала плечами. Она сделала все, что могла.
Лорд Стеттин был настроен саркастически. Беседа с хлюпиком из Академии прошла без особого успеха. Более того – ему было стыдно за себя. Быть абсолютным монархом двадцати семи миров, хозяином мощнейшего в Галактике Флота – и быть вынужденным тратить время на пустую болтовню с каким-то букинистом!
Читать бесплатно другие книги:
