Вейн Суржевская Марина

Это он уже понимает: «Выходи». Помедлил, прежде чем оттолкнуться от пола.

Конвоир развернул лицом к стене, заломил руки и стянул веревкой. Резануло плечи.

– Ворен!

Снова на допрос? Вот и дверь, за которой «та» камера, с «инструментами». У Юрки закрутило живот, но провели мимо. Поднялись из подвала. В коридоре первого этажа сумрачно, тускло светилось окошко, загороженное сиренью. Возле него курили полицаи. Где-то стучала пишущая машинка и громкий голос чеканил зейденские слова. Толкнули налево, к выходу. Юрка стиснул зубы. Ну, вот сейчас и решится, куда его.

На улице – лето, точно и не было дождей. Воробьи чирикали. Пахло акацией и бензином. У крыльца стоял грузовик с откинутым бортом, боковым зеркальцем «зайчиков» пускал. Водитель локоть в открытое окно выставил и жмурился, довольный.

Юрку загнали по сходням в кузов, заставили сесть возле кабины. Взрыкивало под днищем, но грузовик не трогался с места. Борт тоже не спешили поднимать.

Только не в Белый карьер, пожалуйста!

Солнце светило в лицо, и Юрка прикрыл глаза. Жгло под веками. Во рту скопилась кислая слюна, глотал ее и никак не мог пропихнуть в горло. «Да соберись ты!» На все про все меньше минуты. Он должен успеть! Иначе…

Послышались голоса, стукнуло по кузову. Юрка повернул голову.

Натадинель смотрел на него, с силой прикусив губу. Конвоир толкнул прикладом, поторапливая, и Егор сел рядом. Коснулся плечом плеча. Один солдат встал над ними, другой – у заднего борта. Поехали.

Это что же, решили повесить обоих, и пусть подполковник сам разбирается, кто приходился ему сыном?

– Почему тебя не отпустили? – яростно прошипел Юрка, словно Егор был в этом виноват.

Солдат пнул, метясь в косточку на щиколотке:

– Швеген!

Юрка подобрал ноги и уперся пятками в днище. Мотало на кочках, несколько раз больно приложило спиной.

Если на площадь, то после перекрестка направо. Ну?.. Сперло дыхание. Да, есть, качнуло на повороте! Связанный Егор не удержался, ударил плечом и успел шепнуть:

– А ты почему?! Ты же про узел!..

Конвоир с руганью навел порядок.

Грузовик четко следовал маршрутом, вызубренным Юркой наизусть. Проспект. Арка. Запертый магазин. Ветки акации с шорохом задели борт. Мотор взревел на горке. Сейчас… Но едут слишком быстро! У него не получится!

– Юрка, я им скажу.

– Заткнись!

Вот она – улочка. Один дом, второй, третий… Юрку затрясло, точно на морозе. Он не успеет!

– Держись за меня, крепко, – шепнул Егору, а сам подумал: «Чем? Связанными руками?»

Да хоть зубами, если жить хочет!

Рявкнул клаксон. Грузовик дернулся и влетел одним колесом на тротуар. Юрку швырнуло грудью на борт – аж в глазах потемнело. Сверху шлепнулся Егор. Какого черта?!. Приподнял голову и увидел рассыпанные дрова. Грохотало что-то железное, кажется, перевернулась тачка. Оправдывался знакомый голос, мешая пшелесские и зейденские слова. Это же Грин!

Быстро, узел. Вот он, левый передний угол кузова вписался точно в центр. Немножко не дотянули. А если машина сдвинется, то и вовсе пройдет стороной.

Солдат показал дулом автомата: обратно. Медленно, неуклюже дергая связанными руками, Юрка сел. Рядом возился Егор, смотрел отчаянно.

Метнуться сейчас – выстрелят в спину. Пуля найдет его быстрее, чем он схватит ориентиры.

«Трус! Делай что-нибудь!»

Рывком поднялся на ноги, и тут же закричал конвоир. Размахнулся ударить…

– Хватай! – дико заорал Юрка.

Егор стукнулся коленями о дно грузовика, пальцы дернули за штанину. Юрка падал плашмя, даже не пытаясь смягчить удар. Лицом – на угол борта, как в замедленной съемке. Успел разглядеть железный крепеж. Треснуло дерево рядом с болтом, плюнуло щепками. Пуля. «Ориентиры, дурак!»

Швырнуло в лицо комок раскаленного снега. Юрка ослеп, захлебнулся им – и собственной кровью. Резануло, совсем как в пыточной, когда растянули между полом и потолком. Тело сминало болью, и показалось, что все – ожидание в камере, грузовик, дорога – только привиделось. Сейчас плеснут водой: «Очухался? Говори!» Бетонные стены, измазанные красным…

…Запах дедова табака…

«Ориентиры!»

Плечи горели. Егор попробовал шевельнуться и еле сдержал стон. Он лежал ничком, вывернув связанные руки. В рот набилась земля. Закашлялся, отплевываясь, и свежий воздух потек между губами. Получилось… выскользнули… Он то ли всхлипнул, то ли засмеялся – сам не понял.

Опушка леса. Белые стволики берез вперемежку с осинами. Запах дыма и голоса в отдалении, слов не разобрать, но точно не зейденский и не пшелесский.

Перекатился на спину. Небо. Такое, что…

– Я уж думал – все! – тот крик, которым давился в камере, сейчас раздирал горло: – Все, конец! Совсем конец! Слышишь?!. Юрка! Ты чего?

Упираясь локтем, цепляясь зубами за одежду, Егор перевернул его и испуганно отшатнулся. Лицо было серо-зеленым, глаза ввалились, кровь под носом, на подбородке и возле уха. Изо рта тянулась розовая нитка слюны. Егор дернулся, пытаясь выпутаться из веревок, выругался и прижался ухом к Юркиной футболке.

Черт!

– Эй, кто-нибудь! Помогите!

Орал, надрываясь, и из-за деревьев набежали люди в ярких лохмотьях, с раскрашенными лицами. Они тарахтели на ломаном всеобщем, теребили узлы, причитали над Юркой.

– Васяй! Гости!

– Пустите! – Егора тормошили, точно плюшевого медвежонка, он еле вырвался.

Юрку укладывали на носилки из жердей и пестрых тряпок.

– Куда вы его?

– Деревня. Гости. Васяй!

– Он же…

– Вейн! Мы знать! Мы помогать!

Егор потер лоб.

– Вы – васяки?

Ему радостно закивали в ответ.

– Плека, – ткнул себя в грудь тот, что с оранжевыми полосами на лице. Показал на носилки: – Ю-р-ра!

– Да, правильно. А я – Егор.

– Егор! Гость!

Васяки тащили носилки, точно энергичные муравьи – дохлого жука. Егор еле поспевал за ними, с тревогой поглядывая на Юрку.

– Надорвался, – цокнул языком Плека.

– С ним очень плохо?

– Да. Плохо. Вылечим.

– Его обязательно надо вылечить!

Плека махнул рукой:

– Там. В деревне.

Егор увидел маленькие домишки – кривые, обмазанные белой глиной. На стенах были намалеваны улыбчивые солнышки, птички и цветочки, на стрехи навязаны разноцветные ленточки. Стояли домики хаотично, не признавая переулков и подворий. Только посредине тянулась широкая дорога, в центре которой темнел круг, вымощенный черными от сажи камнями. Суетились васяки, укладывая на него хворост. Носилки с Юркой тащили туда.

Прибежали девушки, от звона их голосов Егор совсем оглох. Они принесли лохматые шкуры и стеганые одеяла. Мгновение – рядом с кругом появилась лежанка. Юрку сгрузили, сунули под голову подушку, а сверху начали набрасывать тряпки.

– Он задохнется!

– Надо! – Плека успел схватить Егора за руку. – Греться. Потом кушать.

Вспыхнул хворост, подожженный с разных сторон.

– Греться! – строго повторил Плека.

Егор выдернул локоть из его пальцев. Васяки расступились, пропуская.

– Принесите воды, – попросил Егор, опускаясь коленями на лежанку.

Кровь под носом у Юрки свернулась, успев запятнать футболку. В разорванном вороте виднелись синяки и багровый след от ремня.

Из толпы протянулись руки с ковшиком, но Егор не успел взять, перехватили. Пожилая тетка с зелеными кругами на щеках ловко приподняла Юрке голову и сунула край посудины к губам. Вода потекла из уголков рта, а потом дернулся кадык, еще раз.

– Хорошо, – сморщился в улыбке Плека. – Будет живой.

Юрка открыл глаза. Посмотрел на раскрашенные рожи, моргнул и снова зажмурился.

– Васяй! – поприветствовали его хором.

– Охренеть, – сказал Юрка.

Плека радостно повторил слово, видно, до этого незнакомое.

– Ну вот, – вырвалось у Егора. – Уже научил плохому.

Юрка повернулся к нему, поразглядывал одним глазом – второй подергивался и слезился.

– Какого… ты один… в город?

Говорить ему было тяжело: в горле сипело, между губ пузырилась слюна.

– А ты?! Я чуть не рехнулся, когда увидел тебя в грузовике! – заорал Егор, и васяки испуганно попятились. – Я думал, ты ушел через этот свой узел!

– А я думал, что тебя отпустили, – прохрипел Юрка. Кажется, груда одеял и нестерпимый жар костра помогли, лицо у него порозовело.

– Мыслитель хренов! На фиг ты вообще приперся туда с моей биркой?!

– Я что, специально? – прорезался у Юрки голос. – Да иди к черту!

Егор засмеялся. Пожилая тетка сунула ему в руки ковшик – вода расплескалась. Васяки махали ладошками, кто-то сердобольный подул на затылок, но Егор все не мог остановиться.

– Разобрало, блин, – проворчал Юрка и пополз под одеяла, точно в нору. Пробурчал оттуда: – Я дрыхнуть. Сделай одолжение: утихни!

…Спал он беспокойно, вздрагивая и постанывая. Может, из-за духоты, но разгрести тряпки Егор не решался – васяки живут рядом с узлом, они должны знать, как обращаться с больными вейнами.

От запаха дыма подташнивало, голова казалась пустой и легкой, до звона. Егор смотрел в костер, а перед глазами стояло все одно и то же: ярко освещенная камера. Серый потолок, серые стены. Коробка, в которой мечутся вопросы: зейденцы поверили Юрке? Если нет, почему его, Егора, перестали таскать на допросы? Если да, зачем каждый день вывозят на площадь? Или Юрка сбежал, а им все равно нужно кого-то повесить? Очень страшно умирать, именно сейчас, когда появился шанс. А потом приходит конвой. Егор стискивает зубы, надеясь, что они не заметят, как дрожит подбородок. Сегодня последний день, отпущенный отцу. Ведут вверх по лестнице в сумрачный коридор. Распахиваются двери. Улица залита солнцем, и от этого хочется кричать. А потом он видит Юрку… И снова, по кругу: камера, лампочка, приходят…

Егор ущипнул себя за запястья. Боль отрезвила, но ненадолго. Все казалось ненастоящим: расписные домишки, невысокие человечки с раскрашенными лицами, огромный костер посреди улицы. Это – на самом деле?!

Раскричались васяки, и Егор повернул голову. От узла шли двое: Грин – странно, но узнал его сразу – и высокий темно-русый парень со связкой амулетов на груди и арбалетом за плечом. Вокруг носились радостные аборигены.

Завозился Юрка, высунулся и сказал хрипло:

– Явились наконец. Вон тот – Дан. Хочешь дать ему в рожу?

Егор поднялся.

– Ну, здравствуй, пропажа, – Грин облапил за плечи, встряхнул. – Цел? Вцеслав с ума сходит.

– Папа?!

– А Юрка тебе ничего не рассказал? – удивился вейн.

– Нет.

Ладно, отец жив, это главное. Все остальное – потом.

– Он надорвался!

– Еще бы, – Грин сел на лежанку и потрогал тыльной стороной ладони Юркин лоб. – Выдрать бы тебя хорошенько, да уж без меня постарались.

Юрка хмыкнул, но получилось неубедительно. Егор прикусил изнутри щеку.

– Дан, сгоняй в «Перекресток». Найдешь госпожу Ласовскую, она врач. Приведешь. У Тобиуса попроси набор первой вейновской помощи, он знает. Пусть запишет на мой счет, у нас есть договоренность. Но учти, с моим паролем можно прийти только один раз. Скажешь слово в слово, Алекс, мол, велел поинтересоваться: «У вас продается славянский шкаф?»

Юрка заржал и еле выдавил, задыхаясь:

– Шкаф продан, осталась никелированная кровать.

«Чего это с ним? – испугался Егор. – Бредит?»

– Цыц, – добродушно одернул Грин. Скинул с Юрки одеяло и крикнул васякам: – Воды теплой, и побольше!

Дан хлопнул Егора по плечу.

– Вот что, парень, пошли со мной. Нечего тебе тут делать.

Грин, потянувший было с Юрки футболку, остановился и снова прикрыл его одеялом. Повернулся к Егору.

– Да, если нормально себя чувствуешь, сходи, поможешь.

– Но…

Дан ухватил за локоть и поволок за собой, пришлось подчиниться.

Васяки суетились рядом, пока шли по деревне, потом отстали. Там, где тропка вливалась в дорогу, отцепился последний – подросток, раскрашенный под мухомор.

Егор покосился на спутника. Вейн шагал расслабленно, разве что не насвистывал. Арбалет, однако, он взял с собой.

– Я видел вашу записку, – сказал Егор.

Дан вопросительно поднял брови.

– У Михаила Андреевича. Что это не ваша война.

– Ужас! – Вейн закатил глаза. – Мне раскаяться и заплакать?

Егор растерялся.

– Но вы же всех бросили!

– Угу. Ах, какая я сволочь! По морде мне, по морде!

Егор сжал кулаки. Не бросаться же в драку, в самом деле!

Дан насмешливо посмотрел на него.

– Вцеслав жив. Какие проблемы?

Действительно! Егор сердито прибавил шагу, обгоняя вейна. Заблудиться он не боялся: дорога одна, и на горизонте виднелось строение. Головки хвоща щелкали по штанинам. Зацепился репейник, оставив колючий шарик. Содрал его, смял в кулаке.

– Шэт! Ох, я дурак! Парень, постой!

Егор оглянулся, вейн догнал его.

– Юрка отдал тебе амулет, верно?!

– Да.

– Он же лечит! Быстро, я с ним вернусь, а ты беги в «Перекресток».

Егор помедлил.

– Ну! Я знаю, как с этой штукой обращаться! Или… забрали? – В глазах у вейна метнулась паника.

Каменный полумесяц никого не заинтересовал, это часы сняли в первый же день. Но Егор на всякий случай надорвал боковой карман и спрятал амулет в дыре, привязав шнурком к подкладке. Когда накатывало отчаяние, доставал, вертел в пальцах, и становилось легче. А может, просто казалось.

– Вот, – Егор вытащил Юркин подарок.

Дан рванул из рук, треснула ткань.

– Развязать нужно…

Но вейн уже полоснул по шнурку ножом.

– Давай в «Перекресток».

Убежал.

«Чего я сразу не сообразил?» – с досадой подумал Егор. Знал же: дорога, исцеление, надежда.

Повернувшись, пошел к трактиру. Стрекотали кузнечики. Где-то вдалеке слышались голоса, стук молотка по железу. Пахло свежескошенной травой и коровьим навозом. Егор вдохнул с наслаждением. Он – живой! Не удержавшись, сорвался на бег. Ветер взъерошил волосы, раздул ворот футболки. Горизонт – вот он, руку протяни! Но почти сразу начало мозжить колено, и пришлось остановиться, перевести дух.

Дальше шагал размеренно, и вскоре дорога вильнула, подводя к «Перекрестку».

Одна телега уже отъехала, две другие застряли в воротах. Спорили мужики, пытаясь разобраться, кто должен уступить. Оглушительно лаял пес, принимая посильное участие в сваре. Егор протиснулся, едва не зацепившись за ступицу. Огромный двор был занят возами, возле сарая приткнулся заляпанный грязью фургон. С визгом и воплями носились дети. Гоготали связанные гуси. Женщина распутывала веревку и на чем свет поносила зятя. Тот лениво отбрехивался из конюшни.

Егор прошел к распахнутой двери, откуда тянуло запахами съестного. Сдавило пустой желудок.

В обеденном зале дым стоял коромыслом, все столы были заняты. Толстуха-разносчица оценивающе глянула на мальчишку и кивнула в угол, где уже заседало шумное семейство. Кусочек лавки там оставался свободным.

– Туда ступай. Обедать или так, хлеба кусок?

– Мне нужен господин Тобиус.

Егор боялся, что тетка примется расспрашивать и придется терять время, но толстуха повела подбородком в сторону деревянного прилавка. Стену за ним закрывали бочонки, кувшины и бутылки, свисали заплетенные в косы лук и чеснок – дверную створку сразу и не разглядишь.

– На кухне он. Щас позову.

Тетка, составив на поднос грязную посуду, ввалилась за прилавок и пышным задом открыла дверь. Пахнуло жаром.

– Тобиус! Эй, тебя спрашивают! Оглох?

– Иду! За соусом гляди. Да куда этой ложкой?! Тьфу, баба!

Доругиваясь, вышел мужчина в холщевом фартуке. Стащил его через голову и вытер мокрое от пота лицо. Егор представлял трактирщиков полными и лысыми дядьками, но этот, хоть и был широк в кости, имел скорее излишек мускулов.

– Чего надо? – глянул внимательно из-под нависших бровей.

– Я от Грина, он у васяков. Там вейн надорвался. Грин просит набор первой помощи. Говорит, вы в курсе.

– Ну, допустим, – согласился Тобиус. – Дальше-то что?

Егор неуверенно сказал:

– Он велел спросить, не продается ли у вас славянский шкаф.

– Так бы сразу! Приготовлю. Что-нибудь еще?

– Просил привести госпожу Ласовскую.

– Ах ты! Нет ее. В Старых Крюках бабе приспичило рожать, узнали, что лекарка объявилась, вот и увезли. Пяти минут не прошло. Не встретил?

Егор мотнул головой. Откуда он знает?

– Ладно, я сейчас.

Ждать пришлось долго. Егор сидел за столом и потирал нывшее колено. Сменились соседи – шумное семейство уехало, на их месте устроились молчаливые парни. Они сосредоточенно хлебали окрошку, заедая огромными кусками черного хлеба. Егор тайком глотал слюну.

Наконец появилась тетка, махнула:

– На двор ступай.

Телеги в воротах разъехались, замолчал пес. На крыльце ждал Тобиус, и у ног его стояла огромная корзина, прикрытая тряпкой. Увидев Егора, хозяин принялся отвязывать от балясины ослика.

– Васякам скажешь, они Ложку обратно пригонят. А лучше вы сами переселяйтесь, комнату найду.

– Ложку? – переспросил Егор.

– Ну, этого длинноухого. Родился маленьким, про таких говорят, в ложку поместится.

Трактирщик вскинул корзину на спину ослику. Тот чуть присел под ее весом, но тут же выпрямился.

«Значит, Ложка», – опасливо подумал Егор, вспомнив, сколько слышал об ослином упрямстве.

– Васяки, понял? – шепнул Тобиус в серое ухо. – Пошел!

Хлопнул ослика по боку, и тот послушно потрусил в ворота.

– Спасибо.

– Грину привет.

Ослик, вопреки репутации, бодро переставлял ноги и даже не отвлекся на густые заросли клевера. Егор осторожно погладил его по холке – теплой, шерстистой и колючей, точно валенок. Ложка скосил карий глаз, блеснувший насмешкой.

– Зато я верблюдов видел, – похвастался Егор. – Когда папка в Тан-Шэре служил. Знаешь, как они колючки едят? Прям языком слизывают и – ам!

Ослик презрительно тряхнул густой челкой.

– Ну да, ты лучше верблюда. Ты не плюешься.

На полпути колено разболелось так, что хоть садись на обочину. Егор цеплялся за корзину, пытаясь не сильно припадать на левую ногу. Ослик, казалось, не замечал лишней тяжести. Он даже не вздрогнул, когда заорали из-за кустов:

– Васяй!

Костер все так же горел, но теперь над огнем висел котелок. Бурлила вода, выкидывая на поверхность переваренные травки. Юрка лежал, укрытый одеялом, Грин ворошил палкой угли. Дана не было видно.

Васяки разгрузили ослика, и вейн сразу же нырнул в корзину.

– Ага, – нашел он плитку шоколада. Сунул Юрке.

– «Прелестница», – прочел тот название.

– Ешь, а не разглядывай. Тоже мне, ценитель печатного слова.

Егор бухнулся на край лежанки. Стараясь не морщиться, вытянул ногу.

– Госпожи Ласовской нет, ее роды принимать увезли. Тобиус зовет переехать к нему.

– И переедем, – согласился Грин.

Выудил из корзины копченый окорок, с удовольствием понюхал. Юрка прошамкал с набитым ртом:

– А мне? Жрать хочу!

Он явно повеселел, и Егор спросил:

– Ну как, помог амулет?

Юрка удивленно моргнул. Выпрямился Грин.

– Стоп. Где Дан? – спросил вейн.

– Так это… Я амулет отдал, и он сразу понес. А чего?

– Каменный полумесяц?!

Страницы: «« ... 3637383940414243 »»

Читать бесплатно другие книги:

Классический труд Мэлкила содержит проверенные временем и подкрепленные научными исследованиями стра...
Мы все хотим любви, достатка и комфортной жизни, реализации своих талантов, достойного образования и...
Знание ультразвуковой анатомии и патофизиологии венозной системы нижних конечностей является краеуго...
У меня любящий муж, исполняющий все мои прихоти, роскошный дом и сказочная жизнь, о которой мечтает ...
"Просто Представь...". Это название не предназначено для какой-то конкретной тематики. Данное назван...
Идея написать эту книгу пришла в голову авторам в канун празднования пятилетия компании «Манн, Черем...