Что же тут сложного? Пирсон Эллисон

Я прекрасно знаю, что не следует поощрять цифровую зависимость сына, но я только что получила первую за семь лет зарплату – аллилуйя! – снова почувствовала себя хозяйкой собственной жизни, и мне захотелось подарить что-нибудь Бену и Эм. Когда дети были маленькие, я часто ездила в командировки и всегда привозила им подарки – из чувства вины. В конце концов у Эмили образовалась коллекция Барби в национальных костюмах тринадцати разных стран, поскольку ходить по магазинам мне было некогда и куклу я покупала уже в аэропорту, торопясь на посадку. Не так давно, когда мы готовились переезжать, отдали всю коллекцию в благотворительный магазин, и Эмили сказала, что никогда их не любила, – наверное, потому, что каждая Барби означала: мама опять уехала. Я призналась, что чувствую то же самое: куклы были символом чувства вины, от которого у меня никак не получалось избавиться, пока я пыталась одновременно действовать на два фронта. Сейчас даже не понимаю, как я ухитрялась так жить: с международных рейсов мчаться к требующим повышенного внимания малышам и следить, чтобы они не вытерли выпачканные в хумусе ладошки о мой темный деловой костюм. Та женщина, которой все это удавалось, кажется мне сейчас такой же чужой, как актриса из фильма. С одной стороны, я ужасно по ней скучаю, с другой – испытываю облегчение, словно чудом спаслась.

– Великобритания готовится к семи дням очень и очень выгодных сделок! – заливается мерзкая жизнерадостная ведущая. Я выключаю приемник, глажу Ленни, которому не терпится позавтракать, – “Сейчас, малыш”, – открываю банку корма, ставлю кастрюлю с водой на “Агу”, и тут сверху доносится гневный вопль. Ну что там еще?!

07:12

– От того, что ты будешь на меня так орать, мы ее быстрее не найдем, молодой человек. КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ?

По Америке гуляет вирус Зика, нас убьют если не комары-переносчики, так чокнутые джихадисты с бородами, но это все чепуха. Главное, что пропала левая бутса Бена. И во всем виновата я. Потому что в порученной мне роли матери подростков, которых с радостью прикончила бы, я виновата абсолютно во всем, даже в том, о чем слыхом не слыхала или просто позабыла, – последнее, чего уж там, весьма вероятно. (Рой, ты не видел бутсу Бена?)

– Я положил ее сюда, – Бен разъяренно указывает на пол – вернее, на то место, где должен быть пол, не будь он завален всякой всячиной. Мой сын явно соревнуется с сестрой, в чьей комнате ковер меньше виден.

– Бен, я убирала и пылесосила здесь в воскресенье.

– Ну блин! Так вот почему я не могу ничего найти. – Бен пожимает плечами и одновременно вскидывает руки к потолку, как Чендлер, его любимый герой из “Друзей”. Учить иностранные языки мои дети отказываются наотрез, зато бегло говорят на дерзком и саркастичном языке американских ситкомов, против которого простая логика бессильна.

– Пожалуйста, Бенджамин, не произноси при мне слова “блин”. Я пытаюсь тебе помочь. Если бы ты следил за своими… – Но мою домашнюю проповедь прерывает еще более гневный вопль. На этот раз он доносится снизу.

07:17

– Почему этот долбаный принтер вечно работает через жопу?

– Эмили, пожалуйста, не ругайся.

– А я и не ругаюсь. Мне надо распечатать эту чертову контрольную по истории. БЛИН!

– Ты слышала, что я сказала? Не ругайся.

Эмили угрожающе щурится:

– Какая же ты лицемерка. Ты ругаешься. Папа ругается.

– Не ругается.

Дочь презрительно фыркает, как лошадь. Будь у нее копыта, она сейчас взрывала бы ими землю.

– Каждый раз, как папа ударится башкой о балку у задней двери, то есть раз по семь на дню, он говорит: “Гребаный дом!”

– ЭМИЛИ!

– Эмили сказала “гребаный”! Эмили сказала “гребаный”! – нараспев повторяет Бен, спустившись из комнаты, дабы насладиться унижением сестры.

– Бенджамин, во что это ты играешь?

– В “Мортал Комбат”, – бормочет он.

– Что ты сказал?

– Там нет никакого насилия, мам, – торопливо добавляет он.

– Это в “Мортал Комбат” нет никакого насилия? Ты меня совсем за дуру держишь? Ну-ка выключи сейчас же. Дай сюда! Я сказала, дай сюда. Значит, так, молодой человек, я на неделю забираю у вас все гаджеты.

– Небось снова той книги начиталась. – Эмили ухмыляется брату.

– Во-во. “Как воспитывать подростков в цифровую эпоху”, – язвительно уточняет Бен.

В кои-то веки мои несносные, вечно скандалящие детки заключили перемирие и радостно сплотились против общего врага. Меня.

– Над чем вы тут смеетесь без меня? – В дверях появляется Ричард с плетеной корзиной, в которой лежит нечто похожее на крапиву. Ну просто добрая ежиха Ухти-Тухти[43] собственной персоной.

– Да мама психует на пустом месте, – отвечает Эмили.

– Ага, ей явно нужна помощь, – добавляет Бен.

– Маме сейчас тяжело на новой работе, – примирительно говорит Ричард и чмокает нашу кошмарную сквернословящую дочь в щеку, а сына треплет по голове. – Я отвезу вас обоих в школу, чтобы мама не опоздала на поезд, договорились?

Опять двадцать пять. Ну конечно, папочка у нас всегда в роли доброго полицейского. Обычно я не против, но сегодня утром готова запустить в Ричарда кофемашиной.

Обозлившись, что дети сделали врага именно из меня, хотя это ужасно несправедливо, ведь именно я проснулась ни свет ни заря, чтобы купить им рождественские подарки, я набрасываюсь на них:

– У меня для вас двоих новость. Звонил Николай Коперник. Говорит, вы не центр вселенной.

Бен смотрит на сестру:

– Кто такой этот Ника Лайка-Перник?

Эмили убегает по коридору на кухню, хлопнув дверью. Я слышу, как разболтавшийся латунный замок снова брякается на пол.

– ЭМИЛИ! Эмили, пожалуйста, вернись. Ты забыла страницу на принтере.

07:43

Накормив Ленни и налив в его миску воды, замечаю голосовые сообщения от мамы. Три за тринадцать минут. Снова-здорово. Мама уже беспокоится из-за подготовки к Рождеству. Слушаю первое сообщение, и у меня сжимается сердце.

“Быть может, Кэт, мне отдать Дикки в гостиницу для собак? Не хочу, чтобы он вам мешал”.

Я знаю, что ей хочется взять собачку с собой, поэтому из раза в раз неделями уговариваю ее привезти Дикки, ведь это сущее удовольствие – все рождественские праздники убирать за ее страдающей недержанием таксой. “Ох, милая, я даже не знаю. Не хочу, чтобы он испортил вам ковры”. – “Мам, ну что ты, какие ковры, у нас и портить-то нечего”.)

А мама все звонит и звонит, и эти разговоры занимают целые часы, которых у меня просто нет. Ей же непременно нужно обсудить все возможные варианты, чтобы потом передумать, – и эта ее неспособность решить окончательна. С возрастом мир сжимается, вот как у моей мамы, и событие, до которого еще несколько недель, – например, поездка к дочери на Рождество, – занимает все мысли. Для меня это лишь очередной барьер в календаре, для мамы – все равно что восхождение на К2[44]. Со стариками нужно столько же терпения, сколько с маленькими детьми, их так же приходится мягко уговаривать, повторять одно и то же, беспрестанно успокаивать, но то, что в детях умиляет, в стариках просто раздражает. И когда ты вынужден заботиться о тех и других одновременно, то чувствуешь себя ветчиной, зажатой меж половинами сэндвича, собачкой, которая пытается на лету поймать мяч. Может, поэтому я последнее время гоняю Роя без передышки, заставляя искать слова, которые не могу припомнить. Между сражениями с ругающимися детьми и бесконечными разговорами об одном и том же со стариками мне с трудом удается додумать хоть одну собственную мысль.

Решаю перезвонить маме позже. Вот-вот придет Петр. Он теперь начинает работу пораньше, заканчивает поздно и выводит за меня Ленни, так как я пока что не нашла помощника, который гулял бы с собакой. Святой человек. Я с нетерпением жду его прихода, поскольку это значит, что к Рождеству у нас появится нормальная кухня, как я и обещала Ричарду.

Кстати, о Рождестве. Надо будет заказать индюшку в дорогом мясном магазине, который горячо советовала Салли. (Рой, напомни мне сделать заказ в “Келли Бронз”, пожалуйста.)

Сажусь за ноутбук. Во входящих полным-полно писем с напоминаниями о черной пятнице. “Предложения, которые нельзя упустить!”, “Четыре дня волшебных скидок”, “Скидки до пятидесяти процентов плюс бесплатная доставка в черную пятницу!”, “Чтобы Рождество запомнилось надолго, закажите украшения и свечи уже сейчас!” Свечи без запаха. Свечи, которых хватает на десять часов. Свечи в подсвечниках с блестками. Свечи “Сон в зимнюю ночь”. Как же человечество обходилось без этих свечей, которые озарили нашу жизнь и вдобавок спалили половину домов?

И еще одно нежданное удовольствие черной пятницы: что все магазины, в которых я хоть когда-то что-то покупала, решили написать мне одновременно. Такой вот призрачный розарий, список моих смертельно-греховных трат. Вдруг я замечаю письмо из магазина, в котором заказала “плейстейшн” для Бена. Начинаю читать:

Доброе утро, Кейт,

Первого ноября вы заказали у нас “плейстейшн-четыре”. К сожалению, нам не удалось обработать ваш платеж, поскольку вы заново ввели пароль.

Никто меня не услышит, но я все равно кричу экрану:

– Блин! Вы же сами велели заново ввести пароль!

Использовать ранее использованный пароль нельзя.

– Что за фигня? “Использовать ранее использованный”. Да вы же сами написали, что система не распознала мой пароль, так какого хера мне нельзя его использовать? Скоты!

Заказ отменен. Если у вас возникнут вопросы, пожалуйста, свяжитесь с отделом по работе с клиентами.

– Вы издеваетесь? Мне нужен этот чертов “плейстейшн”!

– Извиняюсь, Кейт, я не вовремя?

Я подскакиваю, оборачиваюсь и вижу, что в считаных футах от меня стоит Петр. Вспыхиваю от смущения и бормочу:

– Нет-нет, все в порядке. Заходите. Прошу прощения. Я тут покупала Бену подарок на Рождество, но случилось ужасное, они отменили мой заказ, потому что я якобы использовала пароль, который уже использовала раньше, но они сами написали, что не распознают пароль, и я решила ввести его заново, потому что если бы я придумала новый пароль, то наверняка бы его забыла.

Тут я ловлю себя на том, что несу какую-то околесицу, но Петр кивает и улыбается.

– Да, Кейт. Интернет не то что магазин с реальным человеком. Может, попробовать еще раз? Давайте я вам помогу. Слишком много открыто в ноутбуке. Видите, можно закрыть здесь, и здесь, и здесь. А теперь начнем новое.

Вблизи его глаза зеленые, точно море на мелководье во время отлива.

Мне пора одеваться на работу.

– Спасибо, Петр.

От кого: Кэнди Страттон

Кому: Кейт Редди

Тема: Ты

Эй, что за тишина в эфире? Твое молчание меня тревожит, дорогая. Мне нужен подробный рассказ, каково тебе работается с мальчишкой, управляющим ТВОИМ фондом, который ты создала, когда он еще в подгузниках ходил. И чем закончилась история с фотографией задницы Эмили?

Сенсация: похоже, я нашла в Нью-Йорке платежеспособного субъекта противоположного пола, который не считает себя пансексуалом, не вызывает у меня отвращения и не участвует в программе защиты свидетелей. Вот это да!

ХХ, К.

08:27

Я совершенно точно опоздаю на работу. Причем безбожно. Вызвала такси, велела сделать крюк, чтобы завезти Эмили в школу последнюю страницу контрольной по истории, которую и оставила у секретаря в приемной, после чего запрыгнула в такси и мы двинулись к вокзалу, но к этому времени уже начались пробки. Вдобавок на каждом светофоре при нашем приближении загорался красный. На каждом, мать его, светофоре. Повезло, ничего не скажешь. Практически День красного света.

Наконец сижу в вагоне. С боем удалось пробраться на любимое место возле окна, так что теперь читаю “Как воспитывать подростков в цифровую эпоху” доктора Риты Орланд. Ту самую книгу, над которой потешаются мои дети. Доктор Орланд пишет, что не стоит воспринимать этот этап их взросления так, словно милый ребенок превратился вдруг в непредсказуемое чудовище. “Ведь ребенок хороший не только тогда, когда не делает ничего плохого”.

Закрыв глаза, откидываю голову на спинку сиденья и прошу прощения у богини материнства. Я все время срываюсь на детей, хотя мне совсем этого не хочется. Бен сказал, мне нужна помощь? Может, он и прав. Перри превратил меня в сущую ведьму. Словно издалека замечаю, как на глаза наворачиваются слезы. Двое сидящих напротив пассажиров смотрят на меня и тут же отводят взгляд. Я их понимаю. Когда плачешь прилюдно, чувствуешь себя беззащитной, правда? И непонятно, кто виноват в том, что я то и дело ударяюсь в слезы, – я ли сама, Перри? Или мы теперь единое целое? Пора это прекращать, пока не вошло в привычку.

Я вспоминаю, как Эмили пыталась распечатать контрольную по истории. Как волновалась, как психовала. Она права, принтер у нас дерьмовый. Все принтеры – полное дерьмо, их разрабатывают специально для того, чтобы они мигали таинственными значками, мол, чернила кончились, или бумагу заело, или еще что. Представляю себе, что ждет сегодня Эмили в школе, и мне становится стыдно из-за нашей дурацкой ссоры, особенно из-за моей роли в ней. Я отдаю себе отчет, что порой веду себя так, словно моя любовь к ней небезусловна и зависит от чистоты комнаты, примерного поведения, исправленных оценок, но ведь это неправда. Как бы она ни злила и ни обижала меня – а Эмили, ей-же-ей, прекрасно знает, где у меня кнопка, – я раздражаюсь лишь потому, что очень ее люблю.

Кейт – Эмили

Привет, дорогая, надеюсь, ты благополучно добралась до школы. Ты оставила дома страницу контрольной. Я передала ее Никки из приемной, она знает, что ты за ней зайдешь. Хорошего тебе дня. Что ты хочешь в подарок на Рождество? Люблю тебя.

Х

От кого: Кейт Редди

Кому: Салли Картер

Тема: Постыдная тайна

Салли, привет, прости, пожалуйста, что мне снова пришлось отменить нашу прогулку. Если честно, слегка зашиваюсь на новой работе. Я уже и забыла, как это выматывает. Никаких сил не хватает, вокруг дети вдвое меня моложе, а дома еще приходится со своими разбираться!

Мне нужен совет человека, который чуть больше моего прошел по пути материнства. Возможно, тебя это покоробит, но я помогла Эмили написать сочинение по английскому. Я знаю, что так нечестно и мне не следовало этого делать, но Эм сама не своя после этой ужасной истории с белфи, о которой я тебе рассказывала. Подготовка к экзаменам, да еще эти социальные сети – боюсь, что она не справляется со стрессом. Впервые с тех пор, когда Эмили была новорожденной, я не знаю, что мне делать.

Кстати, интересно, почему Чак Берри называет шестнадцатилетнюю девушку “милой”[45]. Эмили обычно хамит и мотает нервы. Да еще встреча выпускников не за горами, мне так хотелось выглядеть роскошно и успешно, но теперь уже вряд ли получится, потому что а) скорее всего, меня выгонят с работы, поскольку я так и не разобралась, как пользоваться “заглушкой”, которую выдал мне наш айтишник, хотя он даже написал мне инструкцию, б) у меня, похоже, растут усы и борода, как у Робинзона Крузо, при том что на голове волосы лезут клоками. Зачем милосердному Господу понадобилось, чтобы женщина средних лет была лысой и бородатой?

Пишу с телефона в битком набитом вагоне. Надеюсь, получилось не очень сумбурно. Давай выберемся с собаками завтра или в воскресенье утром? Иначе Ленни меня никогда не простит!

ХХ

Кейт

От кого: Салли Картер

Кому: Кейт Редди

Тема: Постыдная тайна

Кейт, милая, не казни себя. Могу себе представить, до чего тяжело привыкать к новому ритму и рабочим обязанностям. В женском клубе все время спрашивают, как у тебя дела. Ты же понимаешь, что ты теперь идеал женщины средних лет, которой удалось устроиться на работу?

Сходи-ка ты все-таки к тому гинекологу на Харли-стрит, о котором я тебе говорила, и чем скорее, тем лучше. Он буквально творит чудеса. У меня была недиагностированная гипофункция щитовидки, я три года мерзла, постоянно уставала, у меня выпадали волосы. Теперь каждое утро пью тироксин, но все равно кутаюсь (да ты, наверное, и сама заметила).

Не казни себя за то, что помогла Эмили с сочинением. То, что родители делают за детей уроки, – маленькая постыдная тайна всего среднего класса. Ты еще молодец, честно все сделала сама. Оскар рассказывал, что мать его приятеля Доминика заплатила выпускнику университетского колледжа целое состояние за контрольную по английскому, потому что Доминик глуп как пробка, в отличие от Эмили. Да и детям русских из школы Святого Бе@@@ды и в голову не придет делать уроки самостоятельно. У них по каждому предмету отдельный репетитор. Цирк, конечно.

Антония начала мне грубить лет в четырнадцать и продолжала где-то до двадцати двух. И сейчас нет-нет да и схамит. У Эмили это пройдет, просто подожди. А по поводу встречи выпускников даже не переживай. Ты добилась куда большего, чем многие из нас. По опыту знаю, что перед такими мероприятиями обычно накатывают паника и приступы ненависти к себе, но потом идешь – и все хорошо, даже удовольствие получаешь.

Кейт, мне кажется, все-таки нужно как-то отпраздновать твое пятидесятилетие. Я помню, ты хочешь сделать вид, будто его не случится, но попомни мое слово: потом, скорее всего, пожалеешь. В общем, если надумаешь – я с радостью организую какую-нибудь вечеринку, пусть даже небольшую. У меня свободного времени гораздо больше, чем у тебя, и мне это будет только в радость. Раньше я устраивала неплохие вечеринки.

В жизни и так столько мрачных событий, так почему бы по мере сил не радоваться хорошему и приятному?

Коко просила передать “гав”!

Х

Салли

11:01

Слава богу, что есть Элис. Я написала ей, что задерживаюсь, и она сочинила на утреннем совещании, будто бы я завтракаю с очень перспективным потенциальным клиентом. Даже прислала мне описание этого воображаемого клиента, которого я в глаза не видела. Эта девушка далеко пойдет.

А вообще, не считая того, что я опоздала, все идет в соответствии с конспиративным планом по внедрению на работу женщины, которой вот-вот стукнет пятьдесят. За исключением разве что прилива, который случился у меня в кабинете Джея-Би. Я притворилась, будто бы у меня аллергия на ароматические палочки с лемонграссом, которые стоят у него на столе, а теперь отсиживаюсь в женском туалете, прижимая к щекам бутылку с холодной водой, чтобы жар отхлынул.

Выхожу из кабинки, вижу, что Элис красится. Обнимаю ее, благодарю за то, что прикрыла.

– Всегда пожалуйста, Кейт. Обычно я сама опаздываю, – отвечает Элис.

На Элис то же фиолетовое платье и серо-коричневый жакет, в котором она была вчера, – ясное дело, ночевала у своего парня. Они с Максом время от времени встречаются еще со школы. Невероятный красавчик из богатой семьи, был моделью, еще не решил, кем хочет работать, отпуск проводит с родителями на Мальдивах и в Валь-д’Изере. Когда она мне показала фото Макса в телефоне, я поняла, что мне полагается преклониться перед его божественным совершенством, как явно делает сама Элис. Я же увидела обычного безмозглого избалованного красавчика из привилегированной частной школы, не способного ни к чему относиться серьезно, в том числе и к девушке, которая обожает его с пятнадцати лет.

Сколько же Элис – двадцать восемь? Тридцать? С длинными светлыми волосами и голубыми глазами, которые смотрят так испытующе и честно, она как две капли воды похожа на свою тезку из Страны чудес. Никак не отвыкну смотреть на молодых женщин как на ровесниц. Однако, видя в зеркале Элис, с болью в сердце понимаю, что я уже не похожа на нее. Ее персиковое личико не испорчено бессонными ночами и ожесточенными ссорами с подростками, фигура тоненькая как тростинка, причем без всяких усилий, без выматывающих тренировок дважды в неделю с Конором и отказа от пудинга и сыра – навсегда.

Что видит Элис, глядя на меня? Пожалуй, женщину старше себя – хотя даже не догадывается, насколько старше, – которая при этом “хорошо сохранилась”. Правда, она понятия не имеет, чего стоит эта сохранность, да и я сроду не задумывалась об этом, когда у меня было такое лицо и тело, как у нее, когда я полагала, будто молодость продлится вечно. Лишь бы только не превратиться в завистливую старую кошелку типа Селии Хармсворт, начальницы отдела кадров, которая сживала меня со свету, когда я была в возрасте Элис. Впрочем, кое-чему я действительно не завидую. Например, этим ее нестабильным отношениям с нарциссом и его увеличительным зеркалом.

– Я вчера осталась у Макса, – грустно улыбается Элис, словно прочитав мои мысли.

– Догадалась, – весело отвечаю я и вынимаю помаду. – У тебя там разве нет запасной одежды?

Она пожимает плечами:

– Макс почему-то не хочет, чтобы я оставляла у него вещи.

– Да ну? (Ого. Что-то мне это совсем не нравится.)

– Обычно он сам у меня ночует, но сегодня утром у него теннис.

– А вы не думали съехаться? Вы же вроде давно встречаетесь?

Элис закатывает глаза.

– Ох, Макс в этом смысле неисправим. Говорит, что любит меня, жить без меня не может и так далее и тому подобное, но связывать себя обязательствами не готов.

– Знаешь, что говорит Бейонсе? Если ты ему нравишься, пусть надевает тебе кольцо.

– Ну, Кейт! – кривится Элис. – Ты как моя мама. Парни сейчас другие. Не хотят заводить семью.

– А ты? Ведь и о себе нужно подумать.

Вот в чем беда девушек поколения Элис. Они видят на ютьюбе рекламу “Заморозь свои яйцеклетки” и думают, что биологию можно победить, а беременность отложить на неопределенный срок. Это обман, и в клиниках по лечению бесплодия полным-полно его жертв, которые тратят тысячи на то, что мать-природа раздает бесплатно.

Но нуждается ли Элис в моих наставлениях? А, ладно, была не была, и я говорю моей юной коллеге, что слишком уж часто сталкивалась с подобными ситуациями. Девушка встречается с парнем, ждет, что он сделает следующий шаг; обоим уже под тридцать. Парень и в ус не дует, потому что у него есть регулярный секс и бесплатная еда, а мужчины даже не пошевелятся, пока им не нужно искать еду или секс или пока женщина не потребует свадьбы. А потом, в тридцать один год, он влюбляется в девушку помоложе и посвежее, на которую проще произвести впечатление. Через каких-нибудь семь месяцев они уже женаты и ждут близнецов – почему-то всегда близнецов, – и он присылает бывшей электронное письмо, в котором благодарит за то, что она помогла ему повзрослеть и понять, чего ему действительно хочется в отношениях. (“Ну что ты, какие пустяки! Обращайся!”) Ей же приходится искать нового парня, чтобы завести ребенка.

– Но это дело небыстрое, так что в ближайшие пару лет уже пора пробовать, вдруг возникнут проблемы с беременностью? Беда в том, что женщин, посылающих сигнал “я хочу забеременеть”, мужчины обходят стороной, – поясняю я Элис. – Вот и получается “уловка-32”.

Элис роняет в раковину тушь и застывает, округлив рот, как обычно делают девушки, когда красят ресницы.

– Вроде бы там было “Уловка-22”? – уточняет она.

– Для мужчин, может, и так. А для женщин – “уловка-32”. К этому возрасту ты уже должна найти потенциального отца для своих детей, в противном случае твои шансы хотя бы попытаться будут сокращаться с каждым месяцем.

– Ничего себе. Да ты меня пугаешь, тетя Кейт? – В ее голубых глазах читается насмешка и, кажется, мелькает испуг.

– Не пугаю, Элис. Я лишь рассказываю тебе то, что поможет сделать правильный выбор, дорогая. Помнишь, я говорила, что всех клиентов следует проверять на благонадежность?

– Так это же клиентов, не парней.

– И парней тоже. Мужчин и клиентов следует оценивать с точки зрения добропорядочности, честности и долгосрочной перспективности, прежде чем вкладываться в них. Ладно, на этом урок окончен. Прости меня, Элис, просто мне довелось повидать немало девушек, которых бросали на произвол судьбы всякие ублю… А впрочем, не обращай внимания. Я уверена, что Макс не такой. Ну что, пойдем посмотрим презентацию для пивного барона Брайана Болсоверийского?

Элис сует руки в новую дайсоновскую сушилку, такую мощную, что по коже идет рябь, как по воде. Смотрю на собственные руки: кожа уже не такая упругая – признак старения, скрыть который не получится. Эх, шея и руки, слабое место настоящей подделки.

Элис берет сумку, обмолвившись, что Джей-Би на совещании говорил, мол, собирается отправить меня обхаживать Гранта Хэтча, какого-то крутого финансового консультанта. Если удастся его сманить, это будет большая удача.

– Говорят, Хэтч – сущий кошмар. Джей-Би, наверное, очень тебе доверяет, – ухмыляется Элис.

И тут я впервые думаю, что, пожалуй, справлюсь. Может, все будет хорошо.

От кого: Кейт Редди

Кому: Кэнди Страттон

Тема: Ты

Привет, дорогая, с работой полный порядок. По-моему, мне мало-помалу удается втереться к мальчишке в доверие. Отправил меня на презентацию к русскому олигарху. Ядовитый карлик. Тебе такие нравятся. Примерно на полпути у моего мира отвалилось днище – или, точнее, из моего переднего места (как в Великобритании называют вагину) вывалился целый мир. Я думала, что умираю или у меня как минимум выкидыш. Жуть. Записалась к гинекологу. Его называют Доктор Либидо! Может, он снова сделает из меня человека. Будем надеяться.

Рада слышать о твоем платежеспособном приятеле, который вдобавок еще и не серийный убийца. Мне казалось, ты только что была замужем. Помнишь то зеленое атласное платье, в котором я была на твоей свадьбе? Так вот, я рассчитывала надеть его на встречу выпускников, но оно мне мало. Теперь питаюсь только обезжиренным вишневым йогуртом и диетической кока-колой.

Как же долго приходится худеть. Задолбала эта менопауза. Может, ты знаешь какие-нибудь рецепты (только без скальпеля)?

Х

К.

PS: Мне написал Джек А.

От кого: Кэнди Страттон

Кому: Кейт Редди

Тема: ДЖЕК ВЕРНУЛСЯ!

Кэти, ты издеваешься, что ли? Великий бог любви АБЕЛЬХАММЕР, способный довести тебя до оргазма одними лишь разговорами о ценах на сырье в Кливленде? И ты мне не сказала? Что же он тебе написал?

Влезть в платье для встречи выпускников тебе поможет ультразвуковая липосакция, которая уберет жировые складки. Пара пустяков. Можно успеть в обеденный перерыв.

Да уж, досадно, что у тебя случились месячные прямо во дворце олигарха. Гадость, конечно, но так бывает. Когда я сообщила Ларри, что у меня начался климакс, он ответил: “Ну слава богу. Значит, ты больше не будешь истекать кровью, точно жертва на месте преступления”.

Как ты понимаешь, я развелась с бесчувственным ублюдком.

Немедленно отвечай, что же тебе написал Джек?

ХХ

К.

PS: Переднее место? Серьезно?

От кого: Кейт Редди

Кому: Кэнди Страттон

Тема: RE: ДЖЕК ВЕРНУЛСЯ!

Я не открывала его письмо. Слишком опасно.

От кого: Кэнди Страттон

Кому: Кейт Редди

Тема: RE: RE: ДЖЕК ВЕРНУЛСЯ!

Открой уже ящик, Пандора! Что тут такого? Чего ты боишься?

От кого: Кейт Редди

Кому: Кэнди Страттон

Тема: Некий американец

Например, того, что я дам волю чувствам к некоему американцу, которые семь лет благополучно подавляла. Я не хочу чувствовать эти чувства, потому что тогда я пойму, что теперь почти ничего не чувствую, и мне станет невыносимо грустно, мне вот-вот пятьдесят, и я уже примирилась с тем, что никогда никому больше не понравлюсь, никто никогда меня не поцелует и секса у меня тоже не будет, разве что на Новый год и в день рождения, да и, в общем, фиг бы с ним. Я не несчастна.

хх

К.

Посылаю письмо. Эмили называет это ГС. Грузить собеседника. Но я все равно нажимаю на кнопку “отправить”. Старые друзья – одно из немногих преимуществ зрелости. В юности не может быть старых друзей, верно? С возрастом остаются только самые надежные и лучшие друзья, им можно рассказать почти все. Кэнди знает меня практически так же хорошо, как я сама себя знаю. Однако она ошиблась насчет меня и Джека. Эта шкатулка забита гвоздями. И открыть ее было бы безумием. Мне, как жене Лота, оглядываться нельзя.

От кого: Кэнди Страттон

Кому: Кейт Редди

Тема: RE: Некий американец

Протестую, ваша честь. Не несчастна – не то же самое, что счастлива. Прочитай письмо. И запишись на липосакцию.

ХХ

К.

Ни за что на свете. Я не поддамся. Захожу во входящие, прокручиваю экран вниз, наконец вижу непрочитанное письмо Джека. Гляжу на него в задумчивости, занеся палец над клавишей “стереть”.

20:09

Продержалась целый день на работе на трех пачках жвачки “Джуси Фрут” и одном яблоке. От голода злая как черт. И то, что Ричард приготовил на ужин целую кастрюлю пасты, ничуть меня не смягчило.

– Точно не хочешь, Кейт? Тебе нужно набраться сил, дорогая.

Ну почему мужчины никак не могут понять, что такое диета? Ричард словно намеренно расшатывает мою решимость влезть в зеленое платье.

– Я приготовил бисквитный пудинг с патокой и заварным кремом, – коварно добавляет он.

– Объедение, – говорит Бен. – Почему мама ничего не ест?

– Мама на диете перед встречей выпускников, – поясняет Эмили и тянется за салатом. – Ей нужно выглядеть сексуально, потому что там будут парни, которые были в нее влюблены, когда ей было девятнадцать.

– Мама сексуальна? Мама сексуальна? – повторяет Бен, пытаясь уложить в голове этакую несуразность.

– Мама была очень сексуальной, – замечает Ричард, – она и сейчас сексуальна, – быстро добавляет он. – Кейт, ты точно не хочешь булочку к салату?

– Сколько можно повторять? Я не ем быстрые углеводы.

(Рой, пожалуйста, напомни мне записаться в обеденный перерыв на липосакцию, чтобы влезть в зеленое платье. Возьмем под контроль тело, ум, чувство и ящик с входящими письмами.)

Может, все-таки одним глазком взглянуть на письмо Джека? Ничего страшного ведь не случится? НЕТ! О женщины, вам имя – вероломство! НЕ ЧИТАЙ его письмо.

20:38

Ищу ноутбук, чтобы прикупить в интернет-магазине еще кое-что к Рождеству, как вдруг из гостиной доносится знакомый голос. Не может быть. Мама?

Эмили с Беном сидят на диване, Ленни втиснулся между ними; все трое общаются с моей мамой по скайпу с моего компьютера.

Эмили улыбается, машет мне:

– Мам, иди поздоровайся с бабушкой. Новый ухажер тети Джули показал ей, как пользоваться скайпом.

– О, мам, привет.

– Здравствуй, Кэт, дружочек, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

– Да, мам, мы тебя отлично слышим. Не нужно так кричать. Как у тебя дела?

– Все хорошо, милая. Я тебе звонила насчет Рождества, оставила сообщения. Все-таки отправлю Дикки на передержку. Подумать только, я вас вижу совсем как по телевизору!

– Ба, как делишки, что новенького на раёне?

Это, разумеется, Бен, который по привычке непочтительно подшучивает над бабушкой, да так, как мне в его возрасте и не снилось. Причем, к моей досаде, ему это всегда сходит с рук. Еще больше меня раздражает, что маме явно нравятся его подначки.

– У нас на районе все замечательно, спасибо, Бен. Я подолгу вожусь в саду, сажаю, выпалываю траву…