Кольцо принца Файсала Ройтер Бьярне

Глава 26. Сан-Мигель

Якорь был поднят, и судно двигалось, подгоняемое ветром и течением, само по себе. Паруса выглядели целыми, равно как и снасти с корпусом, по виду которых никак нельзя было предположить, что корабль побывал в сражении.

Лодка обогнула судно, и, когда они оказались от него с противоположной стороны, Булль выразил вслух общее подозрение. Возможно, на борту вспыхнула эпидемия чумы, и пассажиры с командой покинули корабль, который теперь превратился в плавучее кладбище.

Том уже хотел сказать, что он готов взобраться на борт, чтобы разведать все на месте, но тут Тео заметила ребенка, который смотрел на них с правого борта. Им было видно лишь вихор его волос, два испуганных глаза и часть носа.

Они подплыли ближе.

Том окликнул малыша, но мальчик не отозвался, а когда Булль, рассердившись, громко рявкнул на него по-английски, то он совсем пропал из виду.

Тео велела Буллю не вмешиваться, чем вызвала его крайнее неудовольствие, но тут на палубе появилась молодая женщина. Она держала мальчика за руку, а он, в свою очередь, показывал вниз, на каноэ.

Позади них стояла девочка лет десяти.

– Эй, наверху, – крикнула Теодора. – Вы говорите по-испански?

Женщина, помедлив, кивнула.

Тео представилась и объяснила, что они потерпели кораблекрушение и хотели бы подняться на борт. Женщина оглянулась по сторонам, но не ответила.

– Ты что, глухая? – рявкнул Булль.

Женщина исчезла.

Тео осуждающе уставилась на Булля.

– Вы когда-нибудь были ребенком, капитан Булль? – спросила Тео.

– Нет, я родился прямо таким. С бородой.

Тео закричала ему прямо в ухо:

– Неужели вы никогда не испытывали страха, капитан? Никогда не были одни, никогда не были настолько одиноки, что… что…

У Тео на глаза навернулись слезы.

– Я вот была, – еле слышно добавила она.

Том попросил их отложить спор до другого раза. В этот момент на палубе снова появилась женщина.

Том крикнул, что они прибыли с добрыми намерениями.

– Ни дать ни взять четыре апостола, – ухмыльнулся Булль и покосился на Тео.

Она кивнула.

– В один прекрасный день, – сказала она, – я одним выстрелом собью с вас шляпу, Булль. Быть может, я промахнусь, а может, прицелюсь слишком низко. Увидим.

Булль спросил у Тома, все ли женщины в их роду настолько плохо воспитаны.

В этот момент на палубе появился пожилой мужчина. Простирая руки к небесам, он произнес на португальском целую речь, в которой изливал свое горе.

– Обычное дело, – заметил Булль, – португальцы вечно жалуются.

– Насколько я понимаю, у них на борту вспыхнул мятеж, – сказала Теодора. – Испанская команда восстала против португальского капитана.

– Из всех людей испанцев я презираю больше всего, – и Булль ослепительно улыбнулся Тео.

– А есть ли что-нибудь, чего вы не презираете, капитан?

Том вклинился между ними, не сомневаясь, что спор по поводу испанцев очень скоро может перерасти в нечто большее.

– Сколько времени вы уже находитесь в таком положении? – спросил он.

Старик сокрушенно покачал головой и продолжил сетовать на свою судьбу. Тео, как могла, переводила.

– Они плыли в Баию с грузом рабов для кофейной плантации. Дальше я не поняла.

Тут мать девочки вмешалась в разговор, и звук ее голоса привлек других женщин. Наконец у борта собралось с полсотни пассажиров – женщины, дети и старики, – и все дружно спорили о том, кто должен взять слово. Так и не придя ни к какому соглашению, они заговорили все разом. К счастью, нашелся человек, который немного говорил по-испански.

Выяснилось, что судно отправилось в плавание шесть месяцев тому назад, взяв курс на Берег Слоновой Кости, где было закуплено три сотни рабов для продажи в Баии. Но на пути через Атлантику на борту вспыхнула эпидемия, и чернокожие начали умирать как мухи. По этой причине решено было изменить курс и идти на Эспаньолу, где можно купить новых рабов. Корабль приближался к Тринидаду, когда на борту разгорелся спор по поводу денег. Маршрут судна был изменен, и время пребывания в пути увеличилось на несколько недель, поэтому команда требовала повышения жалования. Дело закончилось мятежом. Вдобавок ко всему между членами команды возникли внутренние разногласия, и мало-помалу на корабле разгорелась открытая война между португальцами, испанцами, офицерами и пассажирами. Десять дней назад на галеоне от ран скончался последний мужчина, способный носить оружие. Остались только женщины, дети да горстка стариков – никто из них не умеет управлять судном.

– У вас есть вода? – спросил Том.

Сверху в ответ донеслось, что воды много.

Булль довольно поскреб бороду.

– Значит, берем вас на абордаж, – промурлыкал он.

– Господин капитан, – обратилась к нему Тео ангельским голоском, – вам придется на время несколько сменить свой тон.

– Какой еще тон?

– Ваш, господин капитан. Эти люди до смерти напуганы, им многое пришлось пережить.

– Вот именно, их можно брать тепленькими.

Теодора натянуто улыбнулась.

– Осмелюсь попросить вас пока не называться своим настоящим именем. Принимая во внимание вашу славу… Мы не можем отрицать, что вы довольно знамениты.

– Это точно, – довольно хрюкнул Булль, – хотя большинство свидетелей померли.

Том вклинился между ними.

– Я предлагаю, – сказал он, – положиться на Булля. Он самый старший из нас и наиболее опытный. Я надеюсь, он придумает, как успокоить пассажиров.

Капитан фыркнул и повернулся боком к Тео, которая сказала, что она тоже на это надеется.

– Нам чертовски повезло, – продолжил Том, – мы заполучили большой прекрасный корабль. Осталось только влезть на борт, так зачем же нам ссориться из-за пустяков?

– Там наверху стоит с полсотни перепуганных людей, – прошептала Тео, – и если этот, – кивок в сторону Булля, – будет вести себя как обычно, мы рискуем быть отправлены обратно в каноэ с пулей во лбу.

Булль уставился на нее.

– Не зли меня! – взревел он. – Перед тобой человек, который не умеет ничего другого, кроме как захватывать и грабить суда.

Тео ласково улыбнулась.

– Это я и хочу сказать. Мы не будем никого захватывать, Булль. Мы войдем как гости и будем себя вести как гости.

В ответ Булль вытащил из-за пояса пистолеты.

– Да здравствуют первые гости, – изрек он и помахал пистолетами.

Том схватил его за руку.

– Господин капитан, – проговорил он быстро. – Давайте делать все по порядку. Сперва судно, потом знакомство. Согласны со мной? Отлично.

Том повернулся к группе людей, которые с большим интересом следили за их перепалкой.

– Эй, наверху, – крикнул он, – разрешите поздравить вас. Вам невероятно повезло.

Пассажиры недоуменно переглянулись.

– Вы повстречали одного из величайших капитанов семи морей.

– Самого великого, – проворчал Булль.

– Наивеличайшего капитана семи морей, – поправился Том и показал на Булля, – сам я обученный штурман и предлагаю доставить вас туда, куда вы захотите.

Пассажиры сгрудились и принялись яростно о чем-то спорить. Но спор тут же оборвался, и они снова повернулись к Тому, чтобы обсудить его предложение.

Мгновение спустя вперед выступил высокий старик.

– Мы благодарим вас, – важно произнес он, – но не могли бы вы сообщить нам, как далеко до суши?

– Десять дней пути, – не раздумывая ответил Том.

Булль удивленно посмотрел на него, а Тео прошептала:

– Какой же ты все-таки врунишка.

Старик посовещался с остальными пассажирами.

– В таком случае, – сказал он, – мы просим вас пожаловать на борт.

Через минуту им была сброшена веревочная лестница.

Том первым взобрался на борт.

Следом за ним последовали Булль с Бото на спине, и, наконец, с видом королевы на палубу ступила Теодора.

– Позвольте мне, – произнесла она с улыбкой, – позвольте мне представиться, – она расправила свою смятую юбку и поправила волосы. – Мое имя Теодора Долорес Васкес, я чистокровная испанка, но выросла на Невисе. Это мой сводный брат Том Коллинз, а этот чернокожий парнишка – выкупленный из неволи раб по имени Ньо Бото. Он родом с островов Зеленого Мыса. Этот господин с черной бородой – капитан Чарльз Уинстон Буллерик из Англии. Мы благодарим вас за ваше гостеприимство и обещаем сделать все возможное, чтобы оправдать ваши надежды. Коллинз и Буллерик – опытные моряки. Том, несмотря на свой юный возраст, служил вторым штурманом на испанском торговом судне, а господин Буллерик был капитаном на шхуне, перевозившей специи из Вест-Индии.

Теодора остановилась, чтобы перевести дыхание, и была встречена долгими радостными рукоплесканиями. Том улыбнулся и покосился на Булля, который во все глаза смотрел на Тео, покусывая себе кончики пальцев.

– Мы благодарим вас, – ответил старик. – Хорошо, что у нас на борту наконец-то появились опытные моряки. Мы надеемся, что тоже сможем быть вам полезны, дабы капитан Буллерик смог как можно скорее направить судно нужным курсом.

– Для начала, – взял слово Том, – было бы неплохо, если бы мы сразу осмотрели запасы провианта. Затем мы поделим вас на несколько групп. Все, кто выжил, сейчас находятся здесь?

– Мы расстались с теми, кто умер, – прокряхтела одна старушонка.

– Разумно, – заметил Том.

– Но в трюме наверняка есть несколько негров, которые умерли с тех пор, как мы в последний раз спускались туда. Мы стараемся не ходить туда.

Булль подмигнул Тому. Почти не разжимая губ, он произнес, что если распорядиться выпавшей им картой правильно, то рабы в качестве груза могут оказаться очень даже кстати.

– Люди, – произнес Том громким и ясным голосом, – попросим же капитана принять управление судном, дабы мы могли вновь вдохнуть жизнь в этот корабль!

Предложение было встречено продолжительными аплодисментами.

Затем Том и Тео пошли по кругу, пожимая всем руки, а Булля тут же окружили мальчишки постарше, которые во что бы то ни стало желали узнать, сталкивался ли капитан во время своих плаваний с пиратами.

– Пару раз, – уклончиво ответил тот.

– Что же вы с ними сделали, капитан Буллерик?

Булль оскалил зубы и грозно завращал глазами.

– Я их всех зарубил, – ответил он.

Ответ вызвал громкий смех, а один из мальчишек сказал, что сеньор Буллерик, по его мнению, сам смахивает на настоящего морского разбойника.

Эти слова несколько смягчили Булля, который без всяких объяснений прямым курсом проследовал на камбуз, где нашел две бутылки рома и распихал их по карманам.

Оказалось, что тем самым он нарушил корабельный регламент.

Какая-то пожилая женщина в весьма колких выражениях объяснила Буллю, что все пассажиры без исключения трезвенники и поэтому не притрагиваются к спиртному.

– Тем лучше, – пробормотал Булль, – мне больше достанется.

– Поэтому мы все будем вам очень признательны, если вы тоже продемонстрируете воздержание, сеньор. Ибо ром – творение дьявола.

– В этом я с вами не соглашусь, сударыня, – Булль сделал порядочный глоток прямо из горлышка.

– Мы достаточно насмотрелись на пьяных матросов, к тому же пьяный капитан не сможет управлять судном, – продолжила старуха.

– Поспорим?

Булль вытер рот и потянул, пробуя, за шкоты.

Вокруг женщины собралась компания трех ее единомышленниц.

– Мы требуем, чтобы вы воздержались от спиртного, – решительно сказала одна.

Булль достал из кармана гребень.

– Позвольте, милые дамы, – начал он, – продемонстрировать вам эту довольно грязную вещицу для ухода за волосами. Как вы думаете, из чего она сделана?

Том кинул на капитана предостерегающий взгляд, но тот повернулся к нему спиной. Одна из дам почти сразу догадалась, что гребень был сделан из кости.

– Правильно, – кивнул Булль, – я собственными руками вырезал его, когда выдалась свободная минутка.

Женщины внимательно изучили гребень и похвалили капитана за его умение.

– Из тазобедренной кости графини Ольги, – гордо поведал Булль и улыбнулся дамам.

На этом дискуссия по поводу спиртного закончилась.

Начались будни, заполненные тяжелой работой. Руки требовались везде: на кабестане, парусах и на камбузе. Вскоре очередность несения вахты была установлена, и надо было только решить, кто позаботится о неграх.

Все слушались, радуясь, что оказались при деле.

Большую капитанскую каюту, в которой раньше жили дети, теперь занимал только один жилец, но на судне было много других превосходных кают, и Тео поселили с тремя другими девушками.

Том и Ньо Бото тоже жили вместе.

Теодора придумала, как занять пассажиров, – они вышивали, играли всей компанией в разные игры. Главное было сделать так, чтобы они поменьше встречались с Буллем, который находился либо на шканцах, либо в своей каюте.

На нижнюю палубу первым спустился Том.

Сюда почти не проникал свет, и стояла невыносимая вонь. Закованные в кандалы рабы лежали, словно сельди в бочке. Здесь были мужчины, женщины и дети – около сотни живых рабов. Некоторые из них были перепуганы и плакали, другие лежали, впав в забытье, но многие были мертвы.

В первую же ночь Том с Буллем выбросили за борт тридцать один труп. Том считал их, сам того не желая.

– Зачем считать? – ворчал капитан. – И так понятно, что дело плохо.

– Так я по крайней мере буду знать, что они здесь были, – пробормотал Том. – Этот номер – все, что я могу им дать.

Булль не ответил, но, когда последний раб был сброшен в море, он обхватил Тома сзади за шею и пробормотал что-то насчет того, что мальчишке его возраста еще рано думать о подобных вещах.

– Я научился отвечать за тех, кого мне доверили, – ответил Том.

– Вот именно это я и имею в виду, – буркнул капитан и пошел прочь с мрачным видом.

На четвертый день они поймали бейдевинд.

Именно в тот день Тео предложила разрешить детям рабов выйти на палубу.

Том смотрел, как худые ребятишки, несчастные и испуганные, стояли, глядя на гигантские паруса. Дети щурились на солнце и семенили за Тео, спотыкаясь о свои кандалы. Большинство из них так давно обходились без воды, что теперь едва могли удержать в руках кружку.

Остальные пассажиры предпочитали держаться на расстоянии или проходили мимо с презрительным видом. Все полагали, что рабы должны находиться в трюме.

– Эти негры – собственность судоходной компании, – строгим тоном произнес один старик. – Надеюсь, вы понимаете это, юная дама.

– Тогда тем более за ними нужен хороший уход, – ответила Тео.

– Но они не должны находиться на палубе среди белых, – возмутилась какая-то женщина.

Теодора стояла между группой недовольных пассажиров с одной стороны и кучкой чернокожих детишек с другой.

– Мы проголосовали, – продолжил старик, – и теперь вам следует подчиниться нашему решению, мисс.

Помощь подоспела к Тео с неожиданной стороны. На шканцах вдруг появился Булль. Он был босиком, в штанах и рубашке, волосы торчали во все стороны, и, судя по выражению его черных глаз, он только что проснулся.

– Какого дьявола вы тут расшумелись, – рявкнул он, – глаз не дают сомкнуть человеку.

Старик вынул из-за пазухи лист бумаги с написанным на нем вручную судовым регламентом и зачитал его.

– Здесь есть правила касательно рабов, – заметил старик, – и они подписаны владельцем судовой компании. Как вы с этим поступите, господин капитан?

– Да очень просто, – ответил Булль и поджег бумагу.

Но это не решило проблемы. Скорее наоборот. На следующий день было объявлено, что пассажиры не желают делиться своей водой с рабами.

– Мы терпим их присутствие на палубе, но мы не хотим делиться с ними нашей водой, – сказал старик, который знал испанский.

Тео объяснила ему, что, если дети не будут пить, они умрут.

– Это рабы, – ответил старик.

Тео приблизилась к нему.

– Сеньор, – вежливо сказала она, – я буду отдавать этим детям свою порцию. Вы довольны?

После этих слов страсти немного поутихли, но только потому, что Том с Бото тоже решили делиться своими порциями.

Но одной питьевой воды было мало, и на десятый день плавания пришлось распрощаться с еще двумя подростками, которые не пережили ночь.

Том видел, что работа выматывала Тео. День за днем она становилась все более бледной и измученной. Каждую ночь ей приходилось делиться водой и кашей с рабами, каждый день – выслушивать все новые и новые жалобы от пассажиров.

Они сидели в каюте Тома.

Он только что определил их положение и теперь радовался, что они следуют заданным курсом.

Стояла ясная звездная ночь, и все было спокойно.

– Тебе следовало бы побольше спать, – посоветовал он сестре.

– А тебе следовало бы поменьше пить вина, – отрезала она.

– Штурман имеет право на особый рацион, – ответил он, сославшись на Булля, у которого весь день сильно кружилась голова.

– Почему здесь так жарко? – спросила Тео.

– Потому что мы находимся в самом центре мира, – ответил Том, – и плывем точнехонько по экватору.

Тео обтерла лицо маленькой белой тряпочкой.

– По правде говоря, скоро даже нам самим не будет хватать воды, – заметил Том. – Ты только впустую тратишь ее.

– Когда ты в последний раз спускался в трюм? Ты хоть представляешь, насколько там невыносимо?

– Ты измотана, Тео. Возьми себе в помощницы еще двух девушек.

– Они не желают иметь никаких дел с рабами. Они отказываются. Но, Том, послушай, что я скажу. Там есть одна девочка, которая говорит по-английски. Я хочу спросить, нельзя ли ей разрешить помогать мне. Бог мой, да что в этом может быть страшного?

– Ты хочешь снять с нее кандалы, да?

Теодора серьезно посмотрела на него.

– Да, – ответила она, – я хочу снять с нее кандалы.

Том развернул карту и ткнул в шесть больших пятен, расположенных в океане.

– Это острова, – пояснил он. – Называются Сан-Мигель. Мы должны достичь их через пару дней. Судя по старому судовому журналу, это португальская колония. Мы можем пополнить там запасы воды и фруктов уже через несколько дней. Было бы хорошо, правда?

– Ты ведь говорил, что работал у кузнеца, – сказала она.

– И?

– Не мог бы ты сбить оковы с этой девочки?

– У нас появится еще больше проблем, – вздохнул Том.

– Предоставь это мне.

– Черт возьми, Тео, мы всего в паре дней пути от островов. Ты не можешь подождать?

– Через пару дней их станет меньше в два раза! Том, посмотри на меня. Мне нужна твоя помощь.

– Больших упрямцев, чем ты, я еще не встречал.

Том сбросил ноги с койки и отправился за молотком и зубилом.

Тео и та самая чернокожая девочка ждали его в коридорчике перед камбузом.

На рабыне было платье, слишком большое для ее тщедушного тельца.

Том наклонился и одним ударом сбил оковы с худых лодыжек.

Девочка, ни на кого не глядя, стояла, свесив голову, и выглядела такой же обессиленной и истощенной, как и все остальные дети.

– Где она выучилась говорить по-английски? – спросил Том.

Тео покрутила девочку туда-сюда.

– Она не слишком-то разговорчива, но взгляни-ка сюда.

Тео поднесла лампу к левому плечу девочки, где было выжжено клеймо.

Том почувствовал, что задыхается, и невольно сделал шаг назад.

– Печать мистера Бриггза, – прошептал он.

Девочка подняла голову и посмотрела на Тома. Он осторожно положил свою ладонь на ее щеку. Ту самую щеку, которая когда-то была такой округлой и мягкой.